Маловероятно, что при таком раскладе никого вообще не осталось. Это ж не термоядерная война. Даже после взрыва всегда кто-то остается, правда срок выживания у него будет весьма невелик. Рейфы не могли отловить абсолютно всех, наверняка кто-то успел спрятаться, учитывая то, что "стрелы" рейфов выдают себя своим свистом, не услышать который может разве что совсем глухой. Думаю, Майк в какой-то степени тоже догадывается о чем-то таком. иначе зачем ему охрана на объекте в мире, где никто не живет? Другое дело, что если местные и остались, то они не рискуют соваться к Майки (думая, что на окраине обосновались рейфы - ведь Майк же управляет рейфским катером, а близко подойти местные бояться).
ЦитатаElenna ()
Хотя бы для археологов работа найдется
не без этого. Но не раньше, чем Майк и его люди покинут это место.
а зачем зря напрягать Майка и его парней? Тем более когда в "Сфере" о Майки знают куда больше, чем он о коллегах Кошки и её мире.
ЦитатаElenna ()
Археологи с местным населением ладить умеют.
вообще-то они специализируются не на местном населении а на останках цивилизаций. С местным населением обычно работают специалисты несколько иного профиля.
Добавлено (19 Августа 2018, 22:11) --------------------------------------------- кидаю продолжение.
… Оставив гостью в запертой на ключ комнате, Майкл поспешил вернуться к прерванной работе. Он итак много времени и ментальных сил потратил на воплощение своей идеи заманить Тейлу в очередную ловушку. Дважды до этого на его пути вставали лантийцы, буквально в последний момент вырывая атозинку из его рук. На этот раз, казалось бы, очередная ловушка захлопнулась основательно. И опять …неудача. Правда, он еще так до конца не решил, как ему относиться к итогу своей очередной затеи, поскольку ловушка сработала как ей и полагалось. Отправленная по назначению «стрела» вернулась с добычей. Но не с той, на которую он изначально рассчитывал, предвкушая возможную реакцию атозианки на предстоящую встречу. Но в итоге немало удивлен и даже где-то озадачен оказался он сам, неожиданно обнаружив в отделе передержки крейсера ту, которую даже не надеялся когда-либо больше увидеть. Гостья, оставленная им под замком в комнате, некогда отведенной им для личного отдыха, тоже когда-то была его другом. Она даже обрадовалась, увидев его… Или ему тогда так показалось? Червячок сомнений вновь влез в нить его размышлений. Майкл вновь припомнил первый момент их встречи после её окончательного пробуждения в отсеке передержки его крейсера. Нет, с её стороны это действительно было похоже на радость. Во взгляде гостьи не было напряжения и подспудного страха, который всякий раз он встречал во взгляде Тейлы. Столь хорошо знакомые ему по «Атлантису» открытый взгляд и солнечная улыбка. Они невольно впечатались в его сознание, всякий раз вызывая в душе болезненный укол ностальгии, за которым обычно следовало глухое раздраждение на самого себя и желание поглубже погрузиться в собственную «ракушку», отгородившись от одолевающих эмоций. Но с навязчивыми воспоминаниями трудно справиться. Стоит только подумать, и они накатываются волной, мысленно перенеся его вновь в крейсер к отсеку передержки. Где он, как на яву, вновь видит на внутреннем экране сознания знакомую, теплую, возможно где-то чуть растерянную улыбку гостьи по ту сторону решетки. И её вопрос: «Мы ведь по-прежнему друзья?» Вопрос, на который он тогда так и не дал ответа. А был ли у него ответ сейчас? Он не знал. Слишком много времени прошло с их последнего расставания у кольца Звездных Врат в «Атлантисе», когда он еще был человеком. Слишком много всего случилось с ним с того времени, как он в последний раз бежал с компанией траснформированных рейфов из устроенного для них лантийцами палаточного поселения. Слишком много воспоминаний нахлынуло одновременно с её нежданным появлением, когда он менее всего был готов к отражению атаки со стороны собственных эмоций, невольно активизировавших его человеческое «я». И потом, на стадии замысла ему представлялось все совсем иначе. На месте его нежданной гостьи должна была быть Тейла. Конечно, она тоже вызывала эмоции, но совершенно иного плана. Они больше не были друзьями. С тех пор, как он первый раз бежал с базы Альфа, ментально заставив атозианку освободить его от сдерживающих руки и ноги пут. А затем прихватив с собой в качестве заложницы. Вторым самым болезненным и, пожалуй, окончательным ударом по их дружбе, когда он волею случая вновь оказался в «Атлантисе», была попытка Тейлы убедить его добровольно пройти повторную вакцинацию. Потому что, так было нужно людям «Атлантиса». Будучи сама носителем врожденного рейфского гена, Тейла меж тем так и не смогла принять его решения стать снова тем, кем он был изначально. Он мог бы, наверное, со временем простить ей невольное участие в его пленении и даже в последующем заговоре молчания, когда он был человеком. Но не постигшего его горького разочарования от разрушенных надежд быть понятым тем, кого он считал наиболее близким к его новой природе существом; Майкл в глубине души полагал, что с ним Тейлу связывало гораздо большее, нежели с лантийцами, пред которыми она явно преклонялась, видя в них потомков легендарных Предков её народа. И если Тейла от рождения была на четверть рейфом, то он по воле лантийцев и созданного ими ретро-вируса после обратной трансформации остался на четверть человеком. И это его человеческое «я» по-прежнему было сильно в нем. Именно оно явилось причиной того, что он в итоге превратился в изгоя. Именно в нем жили прежде незнакомые рейфской природе эмоции, иногда выходящие из-под контроля, бравшие верх над разумом и логикой, заставляющие совершать ошибки. К счастиью, пока не фатальные, ценой которых могла бы быть его жизнь. Но весьма серьезные, одна из которых в итоге привела его к повторной вакцинации, которой он стремился в своё время избежать. Он пытался бороться с присущими его человеческому «я» эмоциями, считая их такой же слабостью его новой природы, как и рейфское кормление людьми, от которого он благополучно избавился. В борьбе же с эмоциями пока выходила в лучшем случае ничья. И созданный им клон доктора Беккета был тут бессилен. Майкл бросил взгляд на сидевшего чуть в стороне от него за столом у микроскопа доктора, который при его появлении в лаборатории всякий раз инстинктивно сжимался, стараясь лишний раз не встречаться с ним взглядом. Вот и сейчас со стороны казалось, доктор Беккет с головой погружен в работу. Но Майкл догадывался, чего на самом деле стоит доктору эта видимость сосредоточенности на порученном ему деле. Доктор знает, что наказанием в случае отказа от работы или преднамеренных ошибок будет чья-то отнятая жизнь. Это было для него достаточно веским стимулом продолжать ненавистную работу. Правда, чтобы выяснить это на практике, Майклу пришлось на глазах доктора убить одного из пленников. Вернее, пленницу. Это была молодая людская особь женского пола. Особой ценности в качестве биологического материала она в глазах Майкла не имела. Однако на доктора это подействовало более чем отрезвляюще, когда во время процесса кормления из молодой и красивой пленница превратилась в немощную седую старуху, а затем в высохший труп. И даже сейчас, когда сам Майкл уже не может кормиться как рейф, доктор знает, что у него есть кому привести приговор в исполнении; кроме пленников-людей в распоряжении Майкла есть несколько отловленных его подручными рейфов - в основном из числа молодняка, чей биологический материал он использовал в работе. Практика многочисленных проб и ошибок показала, что молодые клетки лучше всего подходят для воплощения его замысла, а сам молодняк более поддатлив и послушен, нежели взрослые особи. Некоторые из молодых пленников-рейфов за время нахождения в плену успели даже по-своему привязаться к нему. Это казалось Майклу забавным, а потому он решил, что, когда минует надобность в биологическом материале рейфов, не будет убивать всех пленников. Некоторых, самых послушных, он превратит в себе подобных. Он уже пробовал проделать подобный опыт, и две из трех первых попыток увенчались успехом. Майкл невольно улыбнулся, припомнив результат эксперимента - два молодых полурейфа, сочитающих в себе лучшее, как он полагал, от двукх рас. Доктор Беккет, принимавший вынужденное участие в эксперименте, по человеческой традиции даже дал им людские имена - Алан и Билл. Но с обоими Майлу пришлось в итоге проститься, когда молодые полурейфы оказаличь в числе тех, кто вызвался отвлечь на себя внимание нежданно-негаданно заявившихся лантийцев, чтобы дать возможность крейсеру покинуть планету и уйти в гиперпространство. Майкл не сомневался, что оба его творения мертвы; последующая разведка донесла, что база в итоге была уничтожена взрывом, а поиск случайно выживших на поверхности планеты не дал положительных результатов. Ничего, он со временем создаст новых. И все-таки чувство невосполнимой утраты оставалось. Эти двое были как дети - открыты, доверчивы, привязчивы. И одновременно по-рейфски верны ему как главарю их небольшой пока еще новой семьи. Невольнов спомнил Майкл и о других своих людских пленниках, среди которых были женщины и даже дети. Он в основном работал с молодыми и взрослыми людскими особями мужского пола, поскольку они как нельзя лучше соответствовали требованиям, предъявляемым его экспериментами к биологическому материалу. Что делать с женщинами, детьми и подростками, оказавшимися в числе похищенных, он так и не решил. Подростки и особенно дети не подходили для воплощения его идей, поскольку были энергетически незрелы. Разве что дорастить их до нужного ему возраста. Но на это потребуется время, еда и условия содержания. Что в непростых условиях постоянных миграций, в которые он поставлен людьми и рейфами, обеспечить весьма непросто. К тому же, как показал прошлый опыт, возня с пленниками может задержать отлет катера, что в свою очередь едва не кончилось общей трагедией и стало причиной потерей нескольких драгоценных для него жизней. А женщины… Из них можно было бы попытаться создать гибридов женского пола. Но этот процесс, как и природа женщин, в частности – рейфских Королев, чьи клетки пришлось бы использовать, была настолько сложна, что на данном этапе он просто не знал, как к этому подступиться. И потом, заполучить живую Королеву в качестве биологического материала было намного сложней, чем рейфа мужского пола. Поэтому и дети, и женщины на данном этапе оказались заложниками обстоятельств. Проблему можно было решить кардинально - просто и банально лишив жизни ненужный ему человеческий балласт. Но он не был прирожденным убийцей. Возможно, их стоило отпустить, как он поступил с женщинами, детьми и стариками народа, однажды пришедшего через Врата и поселившегося в брошенном прежними хозяевами селении, размещавшемся аккурат над его подземной базой на одной из людских планет. Посоветовав им напоследок держать языки за зубами и никогда не возвращаться больше в тот мир, где они потеряли своих мужей, сыновей и братьев. Их вина была лишь в том, что они оказались в неподходящее время в неподходящем месте. И рано или поздно, совершенно случайно кто-нибудь из них мог наткнуться на его подземную лабораторию. Подобное уже случилось на одной из планет, где у него была база, размещенная, как он полагал, в недоступном для обиталелей людского мира месте. Более подобных ошибок он не совершал, стараясь выбирать исключительно заброшенные, забытые всеми миры без наличия на них Врат. И нигде не задерживался подолгу. Такова была разработанная им когда-то стратегия выживания. И пока она себя оправдывала, хотя и давала порой сбои, забирая жизни тех, кого он считал своей новой Семьей. Их остались единицы - тех, кто некогда был прерващен ретро-вирусом лантийцев в людей и в итоге, обретя утраченную память и возвратя прежний облик, бежал вместе с ним из палаточного поселения, обустроенного лантийцами на одной из планет. Значительная часть погибла во время попытки захвата прилетевшего за ними Улья. Майкл больше не доверял рейфам, помня свой прежний опыт и зная цену своим тогда еще наивным мечтам быть вновь принятым в рейфскую Семью. Понимал он и то, что прилетевшие за ними рейфы очень скоро поймут, с кем имеют дело и попытаются уничтожить опасных чужаков, пусть и внешне похожих на них. Но чужой рейфский Улей был единственной возможностью для них вырваться с планеты. Поэтому тогда он принял казавшееся единственно верным решение, продиктованное некогда просмотренным им людским фильмом, где один из действующих лиц, спасаясь от преследования себе подобных, прибег к методу самозащиты путем нападения. Где основным элементом был – эффект неожиданности. Рейфы откливнувшегося на их зов Улья полагали, что имеют дело с себе подобными, а потому не ожидали агрессивных действий от тех, кого должны были забрать с планеты. Они тогда даже не сразу поняли, с кем имеют дело. С помощью своих единормышленников Майклу тогда удалось захватить мостик, поднять Улей с планеты и даже увести его в гиперпространство, прежде чем экипаж Улья сумел оказать им сопротивление. Захватить сам Улей тогда не вышло, но в итоге внезапной атаки и ценой больших потерь уцелевшим из числа агрессивных гостей удалось покинуть корабль, захватив в качестве трофея находившийся в ангаре Улья большой крейсер, который с тех пор служил им верой и правдой. Впрочем, что ему мешает со временем вырастить собственный корабль-Улей? На одной из заброшенных рейфских баз ему удалось обнаружить «зародышевые» клетки, служащие генетической основой для выращивания Улья. А биологической базой для будущего корабля послужит один из пленных; для этой цели можно будет даже отловить либо выкрасть какого-нибудь зазевавшегося рейфа. Родственная генетическая структура повысит качество последующего контакта экипажа с кораблем. Надо только найти тихое надежное место, куда не сунут нос ни люди, ни рейфы. Майкл решил, что подумает об этом как-нибудь на досуге. А пока его мысли вновь вернулись к нечаянной гостье, в очередной раз анализируя мельчайшие подробности их первой и последующей встречи. Майкл сам пока что не отдавал себе отчет, почему это для него столь важно. Несмотря на отсутствия страха, открытость и явное расположение к нему, нечаянная гостья вызывала у него гораздо больше противоречивых мыслей и эмоций, нежели атозианка. Радость от неожиданной встречи с Кошкой, на которую он даже не смел надеяться и о которой не думал, смешивалась с раздражением по поводу постигшей его очередной неудачи еще раз встретиться и, возможно, окончательно поквитаться с Тейлой, еслив очередной раз он встретит непонимание с её стороны. А так же подозрительностью на предмет подстроенной коварными лантийцами ловушки, где его неожиданной гостье отводилась роль куска сыра. А ему, стало быть, роль неуловимой мыши, которая, по замыслу лантийцев, не в силах будет побороть искушения, памятуя о прежней дружбе. Лантийцы в данном случае, как ему казалось, учли все - в том числе и прежнее расположение к нему со стороны Кошки, которая, возможно, даже может быть не в курсе замыслов своих альтернативных союзников. Ведь не решились же они в прошлый раз открыть ей истинную природу её нового друга. Кошка знала о нем не больше, чем он сам о себе, будучи человеком. Однако оставались сомнения. Во-первых, даже если лантийцы как-то догадались о подстроенной атозианке ловушке и решили заменить её на Кошку, то отследить конечный пункт одижавшего на орбите планеты крейсера вряд ли были способны. Собстенно, на это и был сделан изначальный рассчет; лантийцам в итоге потребуется немало времени, чтобы отыскать его базу. Времени, которое Тейла должна оказаться один на один с ним, без надежды на скорое вмешательство её друзей лантийцев. Майкл не сомневался, что они рано или поздно пришли бы. Но к тому времени он рассчитывал покинуть планету с Тейлой или без. «Интересно, будут ли они так же искать Кошку или предоставят это её коллегам из «Сферы»?» - подумал он. Что само собой порождало новые вопросы - как отнесутся к похищению Кошки её коллеги и что они в этом случае могут предпринять? Последнее интересовало его больше всего. Если возможности своих основных врагов рейфов и лантийцев он более-менее знал, то таинственные «люди в черном» до сих пор оставались для него загадкой. О них и их способностях ходило немало противоречивых слухов и домыслов. К тому же ссориться с ними у Майкла не было никакого желания. Их не было в списке его основных врагов. Во-вторых, общий анализ поведения гостьи во время их коротких встреч на крейсере опять же говорил о том, что вряд ли она в сговоре с лантийцами. Несмотря на прошедшее с их последней встречи время, Кошка осталась сама собой, какой он помнил её по «Атлантису». И по всему не поменяла своего мнения о нем, сохранив память о коротком времени их общения и дружбы, став подобием Тейлы, чего он в глубине души опасался. И все-таки он пока еще туманно сознавал, что с её неожиданным появлением правила игры, в которую он когда-то поневоле был втянут, неуловимо изменились. Вопрос только – как? И чем все это в итоге обернется для него и его нового народа? Впервые после вторичного бегства от лантийцев его будущее вновь казалось ему зыбким, лишенным четких ориентиров, которые наметились было, когда опыт по клонированию доктора Беккета увенчался успехом, и он вместе с доктором смог приступить, наконец, к воплощению своей идеи по созданию своего народа. Это невольно напрягало, откликаясь внутренним эмоциональным разладом, мешая сосредоточиться на работе, что в итоге вызывало глухое раздражение. Его рейфское «я» не терпело неопределенностей....
Сообщение отредактировал Kitten - Понедельник, 10 Сентября 2018, 20:50
…Вздохнув, Майкл вновь постарался сосредоточиться на работе. Когда-то у него это неплохо получалось. Работа была его убежищем, давая возможность на время забыть о преследующих его неприятностях и проблемах. Погружаясь с головой в работу, он забывал обо всем кроме поставленной перед собой цели и великого будущего им создаваемого народа, которое рисовалось в его сознании. Поэтому со временем лаборатория стала его основным местом, где он проводил большую часть времени, разделенного промежутками вынужденного отдыха и решения прочих, чисто бытовых, проблем, которыми необходимо было заниматься. Едва его сознание включалось в творческий процесс, как все прочие мысли сами собой отступали куда-то на задний план, на время унеся с собой накопленные обиды. Но не в этот раз. Все вроде было как всегда. Тишина лаборатории прежде сопутствовала сосредоточению. Однако он подсознательно чувствовал, что назойливый рой мыслей и воспоминаний по-прежнему где-то рядом и только ждет подходящего момента для очередной атаки, что мешало погрузиться в работу и тормозило процесс. Усилием воли поборов очередную волну рвущегося наружу глухого раздражения, он отодвинулся от микроскопа, откинувшись на спинку кресла и вновь кинув украдкой вопрошающий взгляд на доктора Беккета. От глаз полурейфа не укрылось то, как кажущийся погруженным в работу доктор под пристальным взглядом янтарных глаз непроизвольно передернул плечами, но так и не повернул головы. Майкл прежде никогда не задавался вопросом о том, как к нему относится созданный им клон Беккета. Он видел, что доктор его по-прежнему боится, и полурейфа это вполне устраивало. В конце концов, он добился того, что ему было нужно, так что внутренние переживания доктора его волновали так же мало, как мастера переживания молотка, которым он забивает гвозди. Равно как и дальнейшая судьба доктора, когда его миссия в их совместной работе будет исчерпана. Майкл пока не думал, что он сделает с доктором. Скорее всего, при воплощении в жизнь его идеи клон доктора будет ликвидирован как отработанный биологический материал. Во всяком случае, отпускать на свободу Майкл его не собирался – клон доктора слишком много знает. Носитель столь ценной информации не должен попасть в руки его врагов. «Слишком много знает», - последняя мысль невольно зацепила сознание полурейфа. Он почему-то прежде никогда не задумывался о том, каким объемом информации может обладать клон. Конечно, кроме того, что непосредственно касается его работы. Ради этого, собственно говоря, на его создание и было потрачено немало времени и сил. А помимо чисто профессиональных знаний и навыков? Догадывается ли доктор о его дальнейших планах? О желании поквитаться с его друзьями а из Города Древних? О попытке заманить в ловушку Тейлу? И о том, чем завершилась его последняя попытка… А именно, кто в итоге вместо Тейлы оказался в расставленной для неё ловушке. Майкл запоздало спохватился; наверное, не стоило ему об этом думать. Не сейчас… Поскольку навязчивые мысли словно только этого и ждали, обрушив на него очередную порцию воспоминаний…
…Он вновь был человеком, потерявшим память, и находился в лазарете доктора Беккета, только что закончившего вводить ему очередную порцию инсулина. Во всяком случае, ему так тогда сказали. А на пороге лазарета, несколько растерянно улыбаясь, на миг застыла гостья «Атлантиса» в черной с серебром форме. Доктор Беккет, заметив её, приветливо улыбается в ответ, кивает ей, давая позволение войти. Девушка переступает порог, легкой кошачьей походкой скользнув к рабочему столу доктора и дружески подмигнув сидящему на кушетке Майклу. Они уже не раз пересекались в лазарете, куда девушка приходила, чтобы либо доставить посылки от своих коллег, либо забрать подготовленный доктором для дальнейшей совместной работы собранный его ассистентами биоматериал. И всякий раз доктор приветливо улыбался ей как хорошему другу, спрашивал о делах в её родном мире. Майкл так же помнил невольное удивление, на миг промелькнувшее в её взгляде, когда впервые с уст доктора сорвался его диагноз - «диабет». Несколько позднее, после очередной встречи в лазарете, девушка объяснила ему причину своего удивления. По её словам, диагноз доктора логически не стыковался с тем объемом и качеством информации, что она получила от майора Шеппарда и Тейлы, вкратце поведавших ей непростую историю Майкла. Про то, как он героически прикрывал отход группы, попал в руки к рейфам, был спасен, но в итоге временно потерял память. «Видишь ли, Майки, – осторожно подбирая слова, дабы ненароком не задеть, сказала тогда Кошка. – Ты только не обижайся. Но если у тебя диабет, как сказал доктор Беккет, ты не можешь быть морпехом, поскольку морпехов с диабетом не бывает….» Он и не думал обижаться. Скорее в очередной раз был озадачен, поскольку и сам до конца не верил в то, что ему в свое время лантийцы поведали о его прошлом. И в частности, что он, якобы, один из лучших морпехов экспедиции. Но больше всего тогда его угнетал устойчивый провал в памяти. Но и тут, по словам Кошки, его провал в памяти не был похож на обычную амнезию, ведь что-то он помнил. Майкл кивнул, припомнив, как в первую после выписки из лазарета встречу с доктором МакКеем в столовой он сходу опознал схему рейфского агрегата, увиденную мельком на планшете ученого. « - Значит, скорее всего, ты не морпех, а ученый, как доктор МакКей, - предположила тогда Кошка. – История в спортзале это лишь подтверждает. Будь ты настоящим морпехом, тем более самым лучшим, как тебе говорили, ты бы легко уложил тогда Тейлу если не с первого, то со второго раза. У морпехов за годы изнурительной военной подготовки со временем навыки самозащиты переходят на уровень инстинкта – тело само реагирует на внешнюю опасность, независимо от временной потери памяти». Этот довод заставил его тогда задуматься, поскольку предположение Кошки более всего походило на правду. Он действительно не чувствовал себя морпехом, особенно будучи внезапно прижат Рононом к стенке. Настоящий морпех наверняка смог бы дать достойный отпор, во всяком случае, попытался… «- Но почему мне сказали, что я – морпех?» - Майкл-человек пребывал в явной растерянности, не понимая еще причины, заставившей людей «Атлантиса», назвавшихся друзьями, сказать ему неправду. «- Может быть, ты как наиболее ценный сотрудник, работаешь под прикрытием», - предположила Кошка, по-своему пытаясь найти причину поступкам своих атлантийских союзников. «- Это бы объяснило приставленный ко мне майором Шеппардом эскорт, - натянуто усмехнулся Майкл, в очередной раз покосившись на неотступно следовавших за ним двух молчаливых морпехов. – Но Шеппард боится, что я могу вдруг стать буйным…». «- С чего бы это тебе быть буйным? – удивилась Кошка. - Похоже, майор Шеппард ошибся. И эскорт следовало приставить не к тебе, а к Ронону. … Впрочем, если бы Джон приставил эскорт к Ронону, то рисковал вскоре лишиться всех своих подчиненных, которые со временем перекочевали бы в качестве пациентов в лазарет доктора Беккета…».
Майкл-полурейф невольно улыбнулся воспоминанию, в очередной раз согласившись с замечанием гостьи на счет сатедианца, который, за исключением иномирных гостей и технического персонала, пожалуй был единственным среди лантийцев, кто, зная истинную природу Майкла, не собирался лгать, выражая своё отношение к нему в виде открытого неприятия. Теперь, когда воспоминания вернулись, Майклу были понятны причины нападок со стороны Декса. В некоторой степени Майкл в глубине души был благодарен ему за это, хотя тогда, казалось бы, безпричинные со сторорны Майкла-человека нападки ставили его в тупик. Возможно, Ронон был слишком примитивен, дабы поддерживать общий заговор. Не зря же сам Шеппард порой именовал его Чуи. В отличие от сатедианца, Майкл не без подачи Кошки успел посмотреть несколько фильмов из видеотеки, привезенной землянами, среди которых были и «Звездные войны», а потому прекрасно знал, с кем ассоциировал Декса Шеппард. Что ж, по мнению Майкла, Декс как никто оправдывал данное ему некогда прозвище. «Сила есть, ума не надо», - кажется, так в своё время после очередного наезда Декса сказала в адрес Ронона Кошка, по случаю рассказав Майклу-человеку старый анекдот про двух джедаев. Хотя, по мнению самого Майкла, как поговорка, так и сам анекдот имели к Ронону лишь чисто косвенное отношение, поскольку Сила джедаев в фильме исходила все-таки от разума и чем-то была схожа с ментальным воздействием рейфов. …
…Воспоминания схлынули, вновь вернув Майкла-полурейфа в его полутемную лабораторию; он обнаружил себя по-прежнему сидящим за рабочим столом, откинувшись на спинку кресла, с рассеянной блуждающей улыбкой, вызванной воспоминаниями. Сколько он уже так сидит? Поспешно согнав улыбку и вернув лицу свойственное ему внешне отстраненно-холодное выражение, Майкл оглянулся по сторонам, запоздало опасаясь, что доктор Беккет мог случайно явиться невольным свидетелем очередной волны его эмоциональных переживаний, связанной со столь не ко времени нахлынувшими воспоминаниями, которыми он ни с кем не собирался делиться, даже если одним из персонажей его очередныой порции воспоминаний был сам доктор Беккет. Но доктор Беккет по-прежнему сидел, уткнувшись в микроскоп. Если он что-то и заметил, то мастерски не подавал вида, неговоря уже о возможных комментариях….
Сообщение отредактировал Kitten - Суббота, 22 Сентября 2018, 20:54
…Два года, проведенные, как он думал, в плену у Майкла, научили доктора Беккета осторожности – нельзя, чтобы полурейф даже догадывался, что у него на уме. А на уме у Карсона все это время был «Атлантис». Доктор Беккет отчаянно скучал по Городу Древних и по друзьям, храня надежду на то, что его рано или поздно отыщут и спасут. Он хватался за эту мысль как утопающий за соломку, смаковал её ночами, когда, наконец, мог остаться наедине с самим собой. Но время шло, Майкл упорно продолжал работу, время от времени меняя точки дислокации, а друзья не приходили. Возможно, они просто не успевали за Майклом, а может… Доктор всякий раз усилием воли отбрасывал страшные мысли. Нет, друзья не могли просто так его бросить, не убедившись в том, что он мертв, не предав земле его останки. Они будут его искать! Быть может, даже ищут. Ведь они не бросают своих. Другое дело, что на поиски необходимо время, которого экспедиции и без того не хватало в связи с непростой обстановкой в галактике. А он, к великому сожалению, ничем не мог им помочь. Майкл не спускал с него глаз; доктор почти все свободное время проводил в лаборатории под бдительным оком полурейфа, а по окончанию работы Майкл лично сопровождал его в отведенные для доктора апартаменты – маленькую полутемную комнатку в большей части без окон либо с одним маленьким - размером с кулак – забранным решеткой окошечком где-нибудь под потолком. Вся меблировка такой комнатки обычно состояла из кровати либо кушетки и прикроватной тумбочки, иногда низкого стола, что было вполне объяснимо, учитывая, что большую часть активного времени доктор проводил в лаборатории Майкла. Если Майкл какое-то время отсутствовал, доктор проводил в комнатке все свободное время, покидая её лишь по нужде в сопровождении пары приставленных к нему шкафоподобных молчаливых охранников. Кто-нибудь из них дважды в сутки приносил ему еду, не проявляя ни тени интереса к подопечному и не отвечая на его робкие вопросы. В лаборатории доктор старался уйти с головой в работу и ни о чем не думать. Он лишь помнил, что любая его ошибка неизменно приведет к гибели очередного пленника или пленницы. И тогда жестокая память всякий раз возвращала ему облик юной девушки, у которой на его глазах была отняты сперва молодость, а потом и жизнь. Отняты потому, что он – доктор Беккет – предпринял попытку к сопротивлению. Майкл тогда так прямо и сказал ему – за все дальнейшие попытки со стороны доктора как-то помешать его работе будут платить его пленники из числа тех, кого Майкл считал биологическим балластом. А именно – женщины и дети. Впрочем, очень скоро Майкл и им придумал назначение: он стал испытывать на некоторых из них результат совместной работы над усовершенствованной хоффанкой, прежде чем передать синтезированную дозу своим подручным для доставки в один из людских миров. По замыслам полурейфа его вариант хоффанки должен выявить и выбраковать наиболее слабые биологические звенья, оставив тех, которых после можно будет переделать в себе подобных Майкл никогда ни о чем не говорил с доктором, кроме того, что непосредственно касалось их совместной работы. Да и у доктора не возникало желания хотя бы попытаться поговорить с Майклом. За прошедшее время Майкл сильно изменился, параллельно продолжая совершенствовать самого себя. И это уже не был тот Майкл, которого доктор помнил по «Атлантису». О чем с ним можно говорить? И станет ли он слушать? Захочет ли? В последнем доктор Беккет сильно сомневался. Но это не мешало доктору время от времени исподволь с большой осторожностью наблюдать со стороны за полурейфом, мысленно отмечая для себя происходящие с ним перемены. И хотя Майкл перестал быть человеком, в нем оставалось еще немало человеческого, направленного к глубокому сожалению доктора против людей. Майкл помнил все, что с ним сделали. Помнил и, по всему, затаил обиду. Доктор временами спрашивал себя, на кого Майкл обижен больше – на людей или своих соплеменников? Выходило, что в определенной степени на тех и других. Рейфы время от времени тоже пытались наступать ему на пятки. Однако нарастающая напряженность и грызня меж Семьями а потом внезапно активизировавшиеся репликаторы на какое-то время отвлекли внимание рейфов от Майкла. Все это время доктор жил как в информационном вакууме, получая информацию о происходящем во внешнем мире из обрывков пойманных либо подслушанных им фраз. В основном это происходило за пределами лаборатории, когда после очередной рабочей смены доктора сопровождали в его конурку. Непосредственно в лабораторию никто из подручных Майкла не входил. Если доставленная из внешних миров информация была особо важна, кто-нибудь из числа охраняющих лабораторию особо близких к Майклу особей вызывал его наружу. И тогда, продолжающий делать вид, что с головой погружен в работу, доктор на краткий миг обращался вслух, пытаясь уловить нити разговора. Временами о ходе событий ему подсказывал сам Майкл, не в силах порой сдержать обуревающих его эмоций. Иногда это была торжествующая радость, когда поверенный сообщал ему, что испытание очередной порции усовершенствованной хоффанки прошло удачно. Но чаще после подлобных встреч Майкл бывал мрачен, какое-то время задумчиво, закусив нижнюю губу, сидел перед микроскопом, и доктор боялся лишний раз даже мельком бросить на него взгляд. Обычно итогом подобных разговоров были поспешные сборы и переезд на другую базу, где Майкл с присущим ему рейфским упрямством продолжал начатое им дело. Однако в этот раз с полурейфом явно было что-то не так... Майкл отсутствовал несколько дней; доктор Беккет мог только гадать, куда он улетел и чем занимался. По большей части прежде редкие отлучки полурейфа были в основном связаны с переездом с базы на базу – Майкл лично инспектировал готовность новой базы. Но тогда он возвращался и незамедлительно приступал к прерванной работе, оставаясь внешне по-рейфски невозмутим. Но не сейчас. Даже, не глядя на сидевшего по правую руку от него за соседним столом полурейфа, доктор интуитивно угадывал бушующий в нем сгусток противоречивых эмоций, время от времени тревожа зеркало внешней невозмутимости. Майкл то мрачнел, то становился задумчив, борясь со своими эмоциями. Но, похоже, эмоции брали верх; полурейф никак не мог сосредоточиться на работе. Такого с ним прежде не было. Во всяком случае – в последние несколько месяцев. Как бы ни был озадачен или разгневан Майкл, он всегда справлялся с эмоциями и погружался с головой в работу...
…Посидев немного на подоконнике, Кошка еще раз осмотрела небольшую комнатку, в которой была заперта, выяснив, что никаких смежных помещений чисто санитарного назначения вроде душа или туалета не наблюдается. А, стало быть. и то, и другое должно размещаться где-то за пределами предоставленного в её распоряжения пространства. Подойдя к двери, девушка еще раз потянула слегка за ручку, лишний раз убедившись, что запертая на ключ дверь не была глюком. «Заперто», - подумал Штирлиц.» Кошка натянуто усмехнулась, мельком подумав о том, что её вновь обретенный друг, по всему, упустил из виду весьма щекотливый момент, непосредственно касающийся жизни и деятельности своей гостьи… или пока еще пленницы, ведь гостей не запирают на ключ. А именно – необходимость не только испытывать естественную нужду в еде, но и кое-чем еще, чего в комнате не наблюдалось. Возможно, будь она одна, без Яшки, подобное обстоятельство показались бы ей весьма значимым и досадным. Но в её случае, подобное упущение было легко поправимо. «Ну что, - сказала она, мысленно обращаясь к своему Хранителю, - комнату мы обследовали. Предлагаю расширить границы и невидимкой немного погулять по зданию. Как ты смотришь на это?» «Положительно, - откликнулся Хранитель, которого тоже постегивало любопытство. – Только как бы нам не загуляться. Представь реакцию своего друга, когда он, вернувшись, обнаружит, что тебя в комнате нет. Насколько я могу судить, он еще ничего не знает ни обо мне, ни о моих способностях…» «Мы ненадолго, - откликнулась Кошка. - Меж нами говоря, мне просто на данный момент хочется выяснить местонахождение местного «философского кабинета» с «белым братом» или тем, что его здесь заменяет. Логически, если Майки и его ребята, отказавшись от традиционно рейфского способа кормления, перешли на обычную еду, то рано или поздно у них должны возникнуть и соответствующие потребности, как у людей…» Яшка не спорил, относясь к данной теме как к мелким нюансам физического естества представителей вида хомо сапиенс, с которыми рано или поздно, но непременно сталкивается всякий, кто однажды по каким-то причинам встал на этот путь. А потому, едва Яшка установил необходимый уровень экранизации, Кошка, не теряя времени, невидимкой проскользнула сквозь запертую дверь в коридор, дав себе зарок вернуться до того, как её предположительно могут хватиться. А это будет не раньше, чем Майкл, вспомнив о своей гостье или пленнице, решит навестить её. Охранявшие дверь снаружи два шкафоподобных парня в кожаных длиннополых пальто вряд ли решат проявить инициативу. Да и с чего бы им волноваться, коли дверь заперта хозяином? Кинув мельком взгляд на стоящих возле двери молчаливых стражей, девушка отправилась исследовать соседние помещения.
Сообщение отредактировал Kitten - Понедельник, 24 Сентября 2018, 17:48
встречный вопрос: а при чем тут древние? И опять же при чем здесь командование ЗВ? Вы тест то хотя бы читали или так, глянули по диагонали?
(похоже, у вас не только с грамотностью (написанием комментов) но и с чтением и восприятием прочитанного тоже нехилые проблемы, коли спрашиваете о том, чего в тексте и близко нет Читайте тогда неспеша, переваривая прочитанное кусочками).
Что касается наличия у Древних туалетов. То, думается, на ранней стадии развития, когда Древние ( далекие предки тех Древних, что нам показали в сериале) принадлежали еще к расе Тонкого мира (изначально находились в стадии вознесшихся) и не имели грубой физической (биологической) оболочки, туалеты им были ни к чему. Рейфы тоже обходятся без туалетов, поскольку питаются чистой энергией. Но со временем, когда Древние обзавелись биологическими телами и стали питаться как мы, думаю, нужда в "философских кабинетах" у них появилась. Другое дело, что в книгах, фильмах и сериалах не принято упоминать об этом (если в туалете по сюжету не происходит убийства кого-нибудь из гг). Наличие туалета и его посещение персонажами считается само собой разумеющимся.
Сообщение отредактировал Kitten - Четверг, 27 Сентября 2018, 17:23
Посидев немного на подоконнике, Кошка еще раз осмотрела небольшую комнатку, в которой была заперта, выяснив, что никаких смежных помещений чисто санитарного назначения вроде душа или туалета не наблюдается. А, стало быть. и то, и другое должно размещаться где-то за пределами предоставленного в её распоряжения пространства. А это что не туалет и душ не наблюдается. Или я что-то не понял. Вроде бы наблюдалось ну да ладно. Kitten ВОПРОС ПОНЯТЕН?
во-первых, потрудитесь в следующий раз хотя бы выделять цитаты ( для этого есть соответствующие кнопки, в частности "цитата").
Во-вторых, научитесь, наконец, четко выражать свою мысль. Ну и ЧИТАЙТЕ ВНИМАТЕЛЬНО ТЕКСТ.
ЦитатаDesreny ()
А это что не туалет и душ не наблюдается. Или я что-то не понял. Вроде бы наблюдалось ну да ладно.
????? :o
Добавлено (05 Октября 2018, 20:11) --------------------------------------------- выкладываю очередную порцию проды
…Местный аналог «философского кабинета» девушка нашла наудивление быстро, исследуя находящиеся на этаже помещения не раз применяемым ей «методом тыка»; проще говоря – проходя внутрь прямо сквозь двери. Туалет размещался в прямоугольной небольшой комнатушке без окон, расположенной в самом конце коридора и являл собой три санузла «свободного падения», разгороженных деревянными, явно знававшими лучшие времена перегородками. Пол и стены местного туалета некогда были выложены плиткой, которая на данный момент пребывала в прискорбном состоянии. Оно и понятно, если учесть сказанное Майком – заброшенный людьми мир. Однако в самом туалете было наудивление чисто, даже под потолком в полнакала светилась лампочка под разбитым запыленным плафоном. Но поскольку на полу не было осколков, разбит плафон был, скорее всего, давно. На противоположной стене, напротив кабинок наличествовали три металлических умывальника с раковинами для мытья рук. В кабинках обнаружился даже местный аналог туалетной бумаги, а в рукомойниках - вода. Так что оставалось гадать, то ли подобные блага цивилизации остались еще от прежних хозяев планеты, в чем Кошка сомневалась – время оставило бы от этих благ одну пыль - то ли были привнесены находящимися в союзе с Майклом опальными дженаями и прочими людьми, работающими на него. Последнее ей казалось более правдоподобным и лишний раз демонстрировало наличие Единого Информационного поля, распространяющегося не только на конкретный мир или реальность, но и все Мироздание вцелом: какими бы путями ни шла история того или иного человеческого мира, основные технические и бытовые достижения в нем в той или иной мере повторяют друг друга… … Дверь в туалет была не заперта, а лишь прикрыта, однако, дабы не привлекать к себе нездорового внимания находящихся в коридоре охранников, Кошка проникла внутрь сквозь дверь и только, оставшись одна, позволила Яшке на время снять экранизацию, дабы воспользоваться ею вновь на обратном пути. Девушка отдавала себе отчет в том, что рискует, но надеялась – риск минимален, поскольку в коридоре кроме стражников никого не наблюдалось. Да и местный «философский кабинет» на данный момент не пользовался исключительным спросом. И потом отдельная кабинка давала пусть и минимальный шанс уйти незамеченной. Но ей повезло: за то время, пока она вынужденно пребывала в самой дальней кабинке, в туалет так никто и не сунулся. Когда, наскоро вымыв под ближайшим рукомойником руки, она невидимкой вновь появилась в коридоре, все было по-прежнему. Ободренная удачей, девушка сквозь двери поочередно проникла еще в несколько помещений, обнаружив там импровизированные спальни, рассчитанные на шесть-восемь постояльцев; все зависело от величины комнат. Как и комната, в которой её оставил Майк, меблировка спален была более чем спартанской: шесть или восемь низких самодельных топчанов, аккуратно застланных грубыми серыми одеялами, несколько прикроватных потертых от времени тумб, явно оставшихся от прежних хозяев. Должно быть, когда-то, при прежних хозяевах, здесь были рабочие кабинеты на несколько столов или машбюро. Может быть, даже архив с полками и кучей разномастных папок с бумагами. Но за отсутствием надобности новые хозяева все это вынесли вон, поставив раздобытые где-то топчаны. Девушка вновь припомнила увиденный ею в одном из проулков край некогда жилого поселка, граничащего с техзоной. Должно быть, явившись на эту планету и утвердив её в качестве базы, Майк и его люди совершили обзорную экскурсию по ближайшим брошенным прежними хозяевами домам. Возможно, что и не одну. Позаимствовав то, что им было необходимо. Две последующие комнаты так же были превращены в спальни. И на данный момент пусты. В последней комнате на одном из топчанов лежал вниз лицом человек, закутанный по уши одеялом. Должно быть спал. Не решившись подойти ближе, девушка покинула комнату и, снедаемая любопытством, спустилась по лестнице на первый этаж, где, судя по доносящимся запахам, располагались столовая с кухней. Девушка заглянула в столовую. Здесь было больше народа. За длинным столом на лавках в противоположных концах сидели кучками как парни в черных кожаных плащах из числа так называемых «гибридов», так и союзники Майкла. Кто-то что-то неспешно хлебал из глубоких мисок. Кошка вновь припомнила воспоминания Алана, что «гибриды», которых он называл братьями, и помощники Майка из числа вольных одиночек по тем или иным причинам прибившихся в свое время к полурейфу, не доверяли друг другу. Вместе их удерживал лишь общий враг – рейфы и лантийцы. Девушка невольно сглотнула слюну, поскольку в последний раз она обедала, находясь еще в отсеке передержки корабля. Впрочем, на такой случай у неё в запасе были пищевые и водные пилюли, по одной из которых, достав из поясного кармашка, Кошка поочередно отправила в рот. Это на какое то время даровало ощущение сытости. Невидимкой покинув столовую, Кошка продолжила свою экскурсию по зданию. Однако, смотреть особо было нечего. Кроме столовой на первом этаже обнаружилось несколько кладовых и нечто, смахивающее на стихийную кладовку, куда была как попало спихана различная рухлядь. Никаких лабораторий или подобных им помещений в здании ей обнаружить не удалось. Должно быть, они находятся где-то в другом месте….
…В отведенную ей комнату девушка успела вернуться задолго до того, как о ней вспомнили, и на горизонте вновь появился её вновь обретенный друг. Но это случилось несколько позднее... А на тот момент... За время её отсутствия в комнате ничего не изменилось. Разве что света стало заметно меньше – день явно уверенными шагами клонился к вечеру, неохотно уступая место вечерним сумеркам, скрадывая очертания окружающих предметов. Девушка еще раз обошла комнату, но никаких источников света ей обнаружить не удалось, хотя на потолке оставались следы от наличия некогда плафона местного осветительного прибора, исчезнувшего неизвестно когда в неизвестном направлении. О том же свидетельствовали сиротливо торчавшие из небольшой круглой дырки в потолке проводки. Ну что ж, на нет, как говорят, и суда нет. То, что Майк в своё время не озаботился по части освещения комнаты, было понятно: по всему, бывает он здесь не часто, к тому же Майк - полуреф, а рейфы, насколько успела узнать Кошка, предпочитают полумрак. Должно быть, Майку для ориентации вполне хватает того количества света, что проникает в комнату через окно. Какое-то время девушка еще побродила по комнате, от нечего делать изучая привлекшие её внимание детали – сеть трещинок на крашенной стене, старый шкаф, кресло … затем опустилась на край стоявшего у стены в противоположной стороне от окна узкого низкого топчана с порядком потертой от времени обивкой. И только в тот момент в полной мере осознала, насколько она устала. День оказался на редкость длинным и переполненным событиями, главным из которых была неожиданная для неё встреча с Майком, вызвавшая в глубине души девушки бурю эмоций – от естественной в таком случае радости, до робких, но вполне обоснованных сомнений. Девушка прилегла на топчан, продолжая мысленно анализировать полученную ею за день информацию, попутно предаваясь воспоминаниям о времени общения с Майком в «Атлантисе». Время меж тем текло, сумрак за окном и в комнате сгущался, а Майк все не возвращался. Может, он и думать забыл о своей гостье-пленнице: Кошка так пока и не решила для себя, в какой роли она здесь. Гостей вроде как не принято запирать под замок, но и на плен это тоже было не особо похоже. Будь она в роли пленницы, скорее всего она бы сейчас находилась в совсем ином месте. Возможно, со своей стороны Майк находится в прострации, не зная, как быть дальше. Кошка вновь припомнила их встречу в корабле. Определенно, её неожиданное появление на месте Тейлы спутало Майку планы. Но в то же время было не похоже, что Майк злиться. Скорее, полурейф был удивлен и растерян. Бесспорно, что ему нужно время, чтобы проанализировать происходящее и наметить план дальнейших действий…. … Думая о своем вновь столь неожиданно обретенном друге, девушка сама того не заметила, как её переполненное событиями и переживаниями сознание медленно погрузилось в пучину сна…
(Лаборатория Майкла)
… Работа явно не клеилась – ему так и не удалось достичь прежней сосредоточенности. Майкл откинулся на спинку кресла, усилием воли пытаясь заглушить очередную эмоциональную волну, вызванную воспоминаниями. Он кинул взгляд на уткнувшегося в микроскоп доктора Беккета, продолжающего создавать вид сосредоточенной деятельности. За все время с его возвращения в лабораторию доктор так и не поднял головы. Лишь изредко вздрагивали плечи. То ли от направленного на него взгляда янтарных глаз, то ли от гулявшего по лаборатории едва уловимого сквознячка. Майкл окинул беглым рассеянным взглядом лабораторию, отметив сгустившийся за последние несколько часов сумрак. Продолжать попытки поработать еще было бессмысленно. - На сегодня достаточно, - произнес полурейф в тишину лаборатории; звук его голоса заставил доктора Беккета невольно вздрогнуть и наконец оторвать от окуляров микроскопа покрасневшие от работы глаза. Доктор несколько ошеломленно, мигая, посмотрел на Майкла. - Достаточно, доктор, - знакомым Беккету покровительственным тоном обратился к нему полурейф, вставая со своего места и выключая аппаратуру. – Можете отдыхать. Вас проводят. Тот час, вынырнув из сгущающегося сумрака, возле доктора беззвучно выросли два шкафоподобных охранника в черных длиннополых кожаных пальто, готовые проводить его до отведенных ему апартаментов. Доктор не сопротивлялся. За время, проведенное в плену, он понял, что бежать бесполезно. Да и куда он мог бежать? Звездных Врат у планеты не было – Майкл нарочито выбирал миры, по тем или иным причинам не входящие в сеть Звездных Врат, что затрудняло поиски для его друзей. Попробовать угнать крейсер или хотя бы стрелу… В первое время доктор обдумывал и эту сумасшедшую для себя мысль. И чем дольше он об этом думал на досуге, тем больше убеждался в нереальности этой идеи. Во-первых, крейсер Майкла всегда был под охраной. Во-вторых, и это было особо значимым препятствием, у доктора не было рейфского гена, как не было и верных единомышленников в стане врага. Да и с техникой, в отличие от того же майора Шеппарда, он был далеко не на «ты». Вот Джон мог бы, наверное, попробовать… Можно было еще попытаться сбежать, спрятавшись где-нибудь в пределах заброшенного города. Опять же, по словам Майкла, город давно мертв впоследствии налета рейфов. А это значит, он будет на его территории как Робинзон на острове... С одной только разницей, что Майкл непременно снарядит команду на его поиск и поимку, которая с рейфской педантичностью прочешет город из конца в конец. А потом… Доктор мысленно содрогнулся от нарисовавшейся в глубине сознания перспективы. Нет, Майкл ему лично ничего не сделает, поскольку по-прежнему нуждается в его помощи. Но за его необдуманный проступок поплатиться кто-нибудь из пленников. Доктор на секунду вновь вспомнил молодую женщину, наказанную за его упорное нежелание сотрудничать с Майклом. А потому, бросив беглый взгляд на по-хозяйски выключавшего технику полурейфа, доктор покорно побрел к выходу, сопровождаемый молчаливым эскортом….
… Полурейф нагнал их на выходе и как всегда лично проследил, чтобы доктор был доставлен в его каморку. - Вы устали, доктор, - не сочувствие, просто прагматичная констатация факта. – Вам надо отдохнуть. Это, как всегда, поможет вам расслабиться… В руках Майкла сверкнул в полумраке знакомый уже доктору шприц. Очередная инъекция. За время, проведенное в плену у Майкла, доктор так и не узнал, что именно колет ему полурейф. Однако каждый раз сыворотка действовала на него расслабляющее, меж тем помогая за ночь восстанавливать силы. Попытка выкрасть для исследования хотя бы маленький образчик сыворотки не увенчалась успехом: Майкл всегда сам занимался её составлением и держал рецепт в строгом секрете, забирая после инъекции из комнаты доктора шприц и сосуд, в котором находилась очередная доза. За ночь же сыворотка полностью растворялась в его организме, не оставляя следов, так что выяснить искомое с помощью собственных тайных анализов крови у доктора так же не вышло. - Спокойной ночи, доктор, - все тем же бесстрастным тоном произнес полурейф, прежде чем покинуть каморку Беккета. - Хороших вам снов... Выйдя в коридор, он привычно запер дверь на ключ, удовлетворенно кивнув двум вставшим возле двери молчаливым охранникам….
Сообщение отредактировал Kitten - Понедельник, 29 Октября 2018, 23:09
Читайте тогда неспеша, переваривая прочитанное кусочками). 
