Эм, скину сюда остаток ГП из того, что можно читать... остальное показывать стыдно.

Название: Серое небо

Morter ettugere nemo potest*

Автор: Тень (Даэвен)
Бета: Dread King
Гамма: Keox
Персонажи: Белатрикс Лестрейндж
Рейтинг: PG-13
Тип: джен
Жанр: Ангст
Размер: микро
Статус: закончен
Саммари: Небольшая зарисовка. Сказка, длиною в жизнь. Драма, прикрытая иллюзией сказки. Несколько отрывков из жизни и смерти Беллатрикс, написанных под песню Агаты Кристи "Серое небо"
Предупреждение: ООС на усмотрение читателей.
Возможно AU. Автор легко могла что-то забыть или перепутать, хотя очень хотела не перевирать канон.

Дисклаймер: права на всё принадлежат Джоан Ролинг. Мне - идея и исполнение.

Улетела сказка вместе с детством.
Спрятавшись за чопорной ширмой,
Фея поспешила одеться.
Я стряхиваю пепел в это небо.

Нет, теперь не то время,
Нет, теперь не то небо,
Когда можно было просто улыбаться,
А надо и кого-то любить
И надо жить после того,
И снова, снова, снова убивать.
Ведь это раньше

Можно было просто улыбаться,
Серым оно будет...**

- Не тронь мою дочь, стерва!

Какая странная пустота там, где совсем недавно еще было сердце.... Беллатрикс старается понять, почему оно не бьётся также неистово и рвано, как несколько мгновений назад, и откуда появилась эта ватная обволакивающая тишина. Неужели Беллатрикс проиграла? Но это же...

Стеклянные глаза, из которых ушло и безумие, и ярость, оставив после себя лишь пустоту, смотрят в потолок, такой же серый, как и небо.
Небо Беллатрикс.

Пора возвращаться в сказку.

- Не правда ли сегодня восхитительная погода, мой дорогой кузен? - Белла, придерживая одной рукой юбку и едва касаясь перил узкой ладонью, медленно и торжественно спускается с лестницы, воображая себя принцессой какой-нибудь сказки. На юном, ещё не обезображенном временем личике, бескровные тонкие губы искривляются в надменной улыбке.

Сириус подаёт ей руку, не успевая убрать с лица кислое выражение, совсем не подходящее аристократу, но ещё более - Блэку. Впрочем, Белла считает, что он не заслужил носить эту фамилию. Щёнок недоволен, что тётушка приказала ему занять Беллатрикс, пока не подъедут остальные гости, и Белла, забавляясь, пытается вывести кузена из себя этой беседой.

Сириус переводит взгляд на окно, пытаясь увидеть, что же так восхитило Беллатрикс в сегодняшней погоде.
Ветер, злобно завывая, играет тонкими веточками и стволами чахлых деревьев. Срывает блёклую листву, раздирает серые грязные облака, кидая их обрывки холодными дождевыми каплями на землю.

- Безусловно, кузина. Однако я предпочитаю солнечную погоду, - осторожно говорит Сириус, не отводя взгляда от неба, затем качает головой и поворачивается к Белле: - Итак, миледи, чем же мне вас занять? - Неживая улыбка прилипает к его губам намертво.

- Разговором. - Беллатрикс же, наоборот, веселеет. - Кузен, говорят, что на днях вас чуть не выгнали из дому. Признаться, я была удивлена увидеть вас здесь. На месте вашей матушки я бы давно вышвырнула вас вон.

- Я рад, что вы не на её месте, - пытается отшутиться Сириус, до боли сжимая хрупкую ладонь Беллатрисс, но она не отдёргивает её, а только чуть-чуть морщится и продолжает, с любопытством вглядываясь в потемневшие от злости глаза кузена:

- Вы - позор рода. Не понимаю, как кто-то может долго находиться рядом с вами. От вас воняет грязной кровью и предательством.

- Так что же вы делаете рядом со мной? Выйдете на балкон, вдохните свежего воздуха, он определенно пойдёт вам на пользу. Или, быть может, вам нравится этот запах? - Юноша проталкивает слова сквозь сжатые зубы, практически вплотную подходя к Белле. - Что с вами, дорогая кузина? Вы побледнели... Возможно, вам действительно нужно на свежий воздух.

- Что вы, кузен, я прекрасно себя чувствую. А вот вы кажется не очень. - Не выдерживая, девушка выдёргивает руку и брезгливо осматривает красные отметины на бледной коже.

- Нам стоит сменить тему. - Сириус поправляет парадную мантию и пытается привести в порядок растрепавшиеся волосы.

- Неужели вы признаёте своё поражение? - Изумляется Беллатрикс, пожимая худыми острыми плечами, укутанными легкой полупрозрачной накидкой. Ломкая фигурка, ещё не избавившаяся от подростковой угловатости, отражается в чуть мутноватом окне причудливо-расплывчатым пятном.

На улице начинается ливень. Тонкие струи сплетаются в глухую серую завесу, отгораживая фамильный особняк уютным мягким шумом от скучной реальности.

- Нет, почему же. Я всего лишь учусь признавать, что у каждого своя правда. Вы можете считать меня позором рода, предателем, кем угодно - это ваше право. Я же в свою очередь могу думать о нашем древнейшем и благороднейшем роде как о сборище расфуфыренных павлинов с такими же прекрасными веерами хвостов и такой же бесполезностью. Моя дорогая кузина - вы пустышка и фанатичка, тронувшаяся на чистоте крови. Но это только моё мнение. Так же, как вы наслаждаетесь этой промозглой серостью, я имею право радоваться солнечному дню с чистым безоблачным небом. Засим откланяюсь. Гости уже собрались.

- Блэк, если тетушка узнает, что ты тут только что наговорил, тебя не просто вышвырнут вон, а... - растеряв весь аристократизм, Белла почти шипит это в лицо кузену.

- Не трудитесь, Блэк, - словно издеваясь, Сириус остаётся спокоен, и только фальшивая улыбка превращается в едкую насмешку, - я сбегу раньше, чем меня выставят вон. К тому же, неужели вы, подобно маленькой девчонке, кинетесь ябедничать на вашего кузена? Как это мелочно, как не достойно фамилии, не находите?

Вечером Беллатрикс долго вглядывается в серое небо, словно пытаясь вспомнить, когда же для неё последний раз высь была безоблачной и голубой.
Не получается.
Сколько Белла не силится, во всех воспоминаниях небо если не серое, то с грязными прожилками, превращающими девственную синеву в потасканную тряпку.

Нет, это не сказка. Это просто вечер со странным разговором и скучным небом, когда она поняла что серый - это прекрасный цвет.
Где же сказка?

Беллатрикс с восторгом смотрит на своего Господина. Она его верная слуга, несущая в себе его идеи и идеалы... Яркое ослепительное счастье и безумный безудержный восторг переполняют Беллу каждый раз, когда взгляд Тёмного Лорда падает на неё.
Наконец-то... наконец-то она получила метку! Да, пока она ещё обычная, ничем не выделяющаяся пожирательница, но Белла знает, что обязательно станет одной из лучших. Нет, самой лучшей! Она станет карающей дланью своего Господина. Она убьёт всех непокорных и неверных. Она поможет очистить этот мир от грязной крови.

Она счастлива. Беллатрикс представляет себя чёрным рыцарем из баллады, где неизвестный автор представляет происходящее с той стороны, которую почему-то называют тёмной. Где показывают, что у них были свои цели и мечты, что они ничуть не хуже тех, светлых, хотя и не лучше. И кто решил делить всех на правых и виноватых? Да, она одержима идеей чистой крови, но уж такова её суть. Весь мир Беллатрикс строится на этом. И что плохого в том, что она пытается сохранить мир, который разрушают грязнокровки своими глупыми магловскими идеями и законами?! Которые не понимают природу магии, считая, что её можно превратить в науку. Когда магия - это жизнь.... Это...

Белла, затаив дыхание, слушает Тёмного Лорда, а рядом стоят волшебники, как и она, только что получившие метку. И также как Беллатрикс внимают Ему.
А за окном низко стелется серое небо.

Тёмный Лорд первый раз обращает на Беллатрикс своё внимание. Белла только что вернулась с успешно выполненного задания. Он пристально изучает стоящую перед ним женщину, а потом говорит, что она достойна войти в его ближний круг. Взгляд темных отливающих багрецом глаз медленно поднимается по её фигуре. Он ещё красив, её Господин. Бледные, заострившиеся черты лица уже потеряли какую-то часть человечности, но это делает его ещё более совершенным для Беллы. Он встречается с её восхищенным взглядом, и тонкие губы искривляет жадная усмешка, которая заставляет щеки женщины с ещё не сошедшим румянцем боевого азарта вспыхнуть с новой силой.

И для Беллы становится неважно, что у неё есть муж. Она представляет себя героиней какого-то романа. Романа с драматичной концовкой. Почему-то именно такое завершение истории заставляет трепетать сердце аристократки. Ей эта боль кажется необычайно интересной и прекрасной. Какими возвышенными получаются строки, когда в конце романа герои расстаются или умирают! И какой пошлостью оказывается слащавое описание их дальнейшее семейной жизни, если всё заканчивается хорошо.
Вот только в мыслях самой Беллатрикс её драма в последний момент всегда успевает обернуться сказкой.

Вот только сказкой ли?

В мутной лужице отражается серое небо, сливающееся где-то у горизонта с морем. Белла с отрешённостью вглядывается в хмурую даль с грязными кусками ватных облаков.
В Азкабане холодно. Женщина рассеянно проводит костлявой рукой по склизким камням и покрытой мелкой изморозью решетке небольшого окна.
С потолка продолжает капать. Медленно и торжественно большие капли срываются с серых камней, и словно в замедленной съёмке падают на пол, разбиваясь с каким-то нереальным звоном на сотни мелких брызг. По поверхности лужицы разбегаются маленькие круги и замирают у самого края в ожидании следующей капли.
Беллатрикс брезгливо дотрагивается кончиком пальца до липкой затхлой воды и опять наблюдает за танцем разбегающихся кругов. Ей нравится на это смотреть.
Потом она долго рассматривает свои руки, будто видит их в первый раз. Сжимает и разжимает длинные тонкие пальцы. Осторожно дотрагивается до своего тела, пытаясь понять, насколько снизилась его чувствительность. Болезненные точечные прикосновения оставляют на коже красные пятна, которые быстро стирает привычная бледность. Также осторожно Беллатрикс касается тёмной метки в ожидании привычного жжения.
Но нет, сейчас метка больше похожа на обычную татуировку, и столь же бесполезна.
Женщина в ярости начинает царапать кожу до крови, чтобы хоть ненадолго подумать, что это боль от вызова её Господина, что с ним всё в порядке, и он хочет видеть Беллу.

- Он вернётся,... вернётся... - Беллатрикс, обняв себя за худые плечи, начинает в беспорядке кружиться по камере повторяя "вернётся" всё громче и громче. - Он вернётся! Слышите?! Он заберёт меня отсюда! Он вернётся... вернётся...

Она срывается на крик.

- Он убьет вас всех! - Беллатрикс хохочет, пока снова не проваливается в апатию. Ощущение безнадёжности и страха медленно затягивают её в серый омут безумия.

"Ты же Блэк! Это недостойно нашего рода. Посмотри, во что ты превратилась, Белла...". - Голоса звучат далеко - далеко и глухо, будто бы она накрыла голову подушкой.
"Моя дорогая кузина - вы пустышка", - Белла вскрикивает, вырываясь из омута и на
несколько секунд слишком ясным в такие минуты рассудком понимает, что за ней никто, кроме дементоров, не придёт. Кузен... а ведь он где-то тут, так же как она заперт наедине с самим собой. Может быть даже в соседней камере.

"Пустышка, фанатичка...".
"Убийца...", - Белла снова смеётся.
А капли продолжают звонко падать, искривляя отражение неба.

- Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна!

Беллатрикс успевает заметить отразившееся во время падения в глазах Сириуса безоблачное голубое небо. И ей завидно.

- Не тронь мою дочь, стерва!

Пустые глаза.
Серое небо разливается безумным смехом.

Маленькая девчушка, сосредоточенно сопя, что-то рисует волшебными карандашами. Ей не важно, что аристократы так себя не ведут. Она ничего не знает о чистоте крови. Сейчас самое главное - рисунок. Любимым зелёным цветом она уже нарисовала травку и несколько цветочков, теперь же оставалось только небо.
На улице начался противный мелкий дождик и капли звонко барабанили что-то по широкому карнизу, но девочка не обращала никакого внимания на неприятную осеннюю серость. Она уже выбрала карандаш и теперь, сильно нажимая, водила им по листочку, оставляя неровные полосы яркого голубого цвета.

А вечером мама почитает ей сказку.

Если сделать все, что надо,
И не вспоминать.
Если спрятаться в подушку,
И не вспоминать.
Если видеть небо серым,
И не вспоминать,
Что небо, небо было голубым.
Небо, небо было голу...**

...
*(лат.) - Смерти никто не избежит.
** Отрывки из песни "Серое небо"

Название: Самое дорогое в жизни
Автор: Я, то бишь Ярина
Рейтинг: К+
Саммари: ночной звонок перевернул жизнь Эдди
От автора: я не видела Анатомию после отъезда Эдди, и Частную практику пока смотрела только до седьмой серии второго сезона. Поэтому все мое, кроме персов. И если вдруг где-то пересеклось с Анатомией оригиналом, прошу прощения.

Телефонный звонок разорвал ночную тишину комнаты. Эдди заворочалась. Глаза открывать не хотелось. Она не знала, кто мог звонить в такое время суток. То, что было поздно или рано, зависит от того, с какой стороны смотреть, она могла сказать, не открывая глаз. Всего лишь пару часов назад она завалилась спать после очередного девичника в компании Наоми и Вайолет. Естественно, со спиртным. Естественно, говорили о наболевшем – проблемах в личной жизни. Эдди мысленно прокляла звонившего, надеясь, что тому надоест и телефон умолкнет.
Но телефон не утихал.
- Вот настырный, - пробормотала Монтгомери, нащупывая трубку. Та легла в руку. – Алло.
- Эдди, - голос, прозвучавший в трубке, был знаком. Не просто знаком. Эдди и не думала, что услышит его в ближайшем будущем.
- Марк? – она даже проснулась, сверяясь с часами. Точно, три часа утра, а пациенты пойдут с самого начала рабочего дня. – Я плохо себе представляю, что должно случиться, чтобы ты мне позвонил.
Это была чистая правда. Марк обиделся, когда в их обоюдном испытании на выдержку Эддисон сдалась первая. Никто и подумать не мог, обычно Марк не держал член в брюках. А тут Эддисон загуляла. Уезжая из Сиэттла, она даже не удосужилась попрощаться с ним. Впрочем, она ни с кем не удосужилась попрощаться, стремясь к новой жизни.
- Дерек попал в аварию. Он в коме.
Эддисон резко села в кровати. Нет! Только не это! Рука предательски задрожала. Только не Дерек.
- Как? Что… нет, не сейчас. Я вылетаю первым же рейсом!
- Я тебя встречу…
Но Эдди уже бросила трубку. Пока сознание не проснулось окончательно и не успело заставить нервный центр переживать по поводу услышанного, она могла еще соображать. Первым делом Эдди набрала номер аэропорта и уточнила время ближайшего рейса. До него оставалось четыре часа.
- Господи, как же долго, - но она забронировала место и принялась собираться.
Забросив в сумку самое необходимое, приняв душ и приведя себя в надлежащий вид, Эддисон уселась в заранее вызванное такси. И помчалась к тому, кто был дорог ей больше всего в ее жизни. Она не подумала о том, что нужно бы позвонить Наоми или Сэму и сообщить, что уезжает. Ей было не до этого. Эддисон ехала туда, откуда год назад так стремительно бежала в поисках перемены в жизни и счастья.
Перелет показался безумно долгим, хотя Сиэттл к Лос-Анджелесу был ближе Нью-Йорка. Эдди запретила себе думать о том, что может ждать ее в Сиэттл Грейс. Но одна мысль упорно стучалась об черепушку ее головы, вопрос: «Почему, Дерек? Почему? Ты всегда аккуратен за рулем, как и на операции, как же так вышло?» Когда-то давно они с Дереком задались вопросом – что будет самым страшным в их жизнях? Но ответы вышли шутливыми. А правда… так и осталась несказанной. Эдди не задумывалась, что будет для нее самым страшным. Раньше не задумывалась. А в эту минуту она поняла: самое страшное – это Дерек, лежащий без сознания на больничной койке.

Сиэттл встретил доктора Монтгомери дождем, от которого она уезжала в свое время. Этот бесконечный дождь. Эдди поплотнее запахнулась в теплую кофту, она правильно сориентировалась, что взяла кое-что из осенней одежды. Октябрь забросал улицы города желтыми листьями. Тротуары заполонили разноцветные зонтики, которые женщина разглядывала через окно такси. Она не звонила Марку, ей не хотелось, чтобы он ее забирал из аэропорта. Она ехала к Дереку, и принимать помощь Марка было кощунством. Так ей казалось. Глупо, но от этого она никак не могла избавиться. Эдди грустно усмехнулась, а сможет ли она вообще когда-нибудь избавиться от этого чувства вины? Или оно ее будет преследовать всю жизнь? Но ведь в этот год в солнечной Калифорнии она даже не вспоминала о своих грехах.
Такси подъехало к входу в Сиэттл Грейс. Эддисон выбралась из авто, водитель услужливо достал сумку пассажирки. Она поспешила в отделение реанимации. Первой на глаза ей попалась Миранда Бейли:
- Эддисон? Я только собиралась тебе звонить… - удивленно начала она.
- Мне Марк позвонил. Как Дерек?
Миранда покачала головой.
- Плохо. Он в коме, состояние критическое.
- Кто его врач?
- Доктор Веббер.
Эддисон промчалась мимо Миранды. Бейли смотрела вслед женщине, которую знала достаточно хорошо, которой была обязана ребенком. Также как ее муж был обязан жизнью Дереку. Миранда помнила, что если бы не Эдди, то сейчас бы она не была так счастлива. Она, как никто другой, понимала состояние доктора Монтгомери.
Ричард стоял в коридоре и изучал карточку пациента. Сейчас все его мысли касались лишь одного пациента, главного врача нейрохирургического отделения. Но других больных никуда не деть. Тем более что Ричард ничем не мог помочь в данный момент Дереку.
- Ричард! – голос Эддисон разнесся по коридору.
Веббер удивленно поднял голову. Всего несколько минут назад Миранда ушла звонить Эддисон в Лос-Анджелес, но вот Эддисон собственной персоной идет по коридору его больницы.
- Ричард, что с Дереком? - голос женщины переполнял страх.
Ричард положил карту на стол дежурной медсестры и взял подошедшую Эддисон за плечи.
- Ты только не волнуйся, пожалуйста, Эдди. Все…
- Ричард, - Эдди начинала злиться. Ее захлестнула волна раздражения, по лицу Ричарда она понимала, что тот сейчас начнет стандартную речь лечащего врача смертельно больного пациента. Она сама так умела, долгие годы практики. И не хотела этого слышать, - Ричард, не смей. Слышишь, не смей мне говорить, что с ним все в порядке, я тебе не поверю, пока сама этого не увижу. Да я тебе все равно не поверю, Миранда…
«Черт бы побрал Миранду!» - выругался про себя Веббер. Миранда была прекрасным врачом, великолепным ординатором, она умела дрессировать интернов, но зачем надо было говорить Эддисон о состоянии его бывшего мужа. Ведь сейчас талантливый врач, хладнокровный специалист была лишь родственницей пациента, не больше, но и не меньше. Пусть и была бывшей женой.
- Эдди, пойдем, я проведу тебя в палату и там мы поговорим, - Ричард взял женщину под руку и повел ее к лестнице, заодно отбирая ее сумку, которую вручил попавшемуся по дороге О’Мелли.
- И что мне с этим делать? – растерянно спросил тот у подошедшей Миранды.
- Отдать мне. А самому заняться работой. Такое ощущение, О’Мелли, что вы работаете не в больнице…
Договорить Миранда не успела, раздавшийся сигнал тревоги сбил ее с мысли, а Джордж поспешил к своему пациенту.
Эддисон провела пальцами по стеклу окна палаты, в которой лежал ее бывший муж.
- Он ехал со смены, которая длилась трое суток. Несчастный случай на железной дороге, много пациентов. Как всегда не хватало рук на месте, Дерек отправился туда, но вернулся после первого захода вместе с парамедиками. Было много пострадавших, один за другим ложились на операционный стол. Многие работали не по профилю. А потом Дерек еще оставался, чтобы убедиться, как его пациенты после операций.
Все это было не ново. Катастрофа, работа, операции, желание спасти всех, которое никогда нельзя было осуществить. И в эти минуты выброс адреналина, ты забываешь о своих потребностях. Эдди сама проходила через такое. Но раньше рядом был Дерек, который в Нью-Йорке лично отправлял ее спать. А она следила за ним. И вот в этот раз ее не было рядом.
- Возможно, Дерек просто отключился за рулем. Мы не знаем. Но произошла авария. Бригаде парамедиков пришлось приложить максимальные усилия, чтобы не дать его сердцу остановиться. Во время операции я дважды делал реанимацию.
Эдди вытерла навернувшиеся на глаза слезы и посмотрела на Ричарда.
- И что теперь?
Только сейчас она заметила, что Ричард выглядел уставшим. Он хотел уйти в отставку, но заявил, что молодежь, то есть она, Дерек, Питер и Марк, развалят больницу. И остался на своем посту. Пока дети не подрастут.
- Он не приходил в себя после скорой. Дыхание стабильное, мозг функционирует, но он в коме. И как его вытащить оттуда, мы не знаем. Ведь наш лучший нейрохирург лежит на больничной койке, - Ричард помолчал, собираясь с мыслями и подбирая слова. – Эдди… я бы хотел, что бы ты была готова принимать решения. Ты сама знаешь…
Эдди вздохнула. Слезы высохли. Ричард заговорил о том, о чем нужно говорить с ясной головой.
- Знаю. Дерек подписал отказ от реанимации и от длительного поддержания жизни аппаратом.
- Мы еще не звонили ни его сестре, никому из родственников. Кроме тебя.
- Странно… что здесь делаю я? – Эддисон внимательно смотрела на Ричарда.
- Ты здесь потому, что твое имя стоит в отказе Дерека от реанимации. Он сам решил, что ты первая, кому нужно позвонить в такой ситуации.
- Это ошибка, Ричард, - Эддисон покачала головой, снова обернувшись к окну в палату. Дерек лежала на койке в окружении аппаратуры, трубок и проводов. – Да, раньше должны были звонить мне, но…
- Эддисон, мы обновляли договора. И перепроверяли анкеты. Дерек снова вписал тебя.
Эддисон удивленно посмотрела на Ричарда. Это было странно. Да, когда они начали свой долгий путь в карьерах, и им пришлось заполнять все бумаги на страховку, именно ее написал Дерек, как ближайшую родственницу. Впрочем, Эддисон тоже вписала Дерека. Они были мужем и женой, самым близкими людьми. Но она была уверена, что в тот момент, когда он подписал бумаги на развод, то выкинул ее из своей жизни. Логично было бы отдать эту привилегию Мередит.
У Ричарда запищал пейджер. Его вызывали.
Эдди грустно улыбнулась:
- Ричард, иди. А я посижу здесь.
Ричард кивнул и удалился.
Эддисон нерешительно нажала на дверную ручку, дверь мягко открылась. Она тихо вошла в палату. Писк приборов, звук дыхательного аппарата, шум дождя за окном. Захотелось громко закричать. Очень громко. Может, Дерек проснется.
Эддисон подошла к кровати.
Дерек…
Милый, любимый, родной…
Как же так?
Почему ты?
Эдди взяла его руку, такую большую, сильную. Она помнила, как эти руки ее обнимали, сжимали, ласкали. Ни с кем она не испытывала того, что испытывала с Дереком. Никто другой не мог вознести ее на вершины блаженства.
- Дерек…
Они были лучшими в университете, лучшими в интернатуре, а потом и в своей профессии. И всегда шли рука об руку. Они были Дереком и Эддисон. Всегда вместе. На работе и дома. Эдди любила Дерека, Дерек любил Эдди. Им всего хватало. Успехов в карьере, любви друг в друге. Но пришел тот момент, за который Эдди была готова себя возненавидеть. Да, она нашла себе оправдания, да, Дерек признал свою вину. Но легче от этого не стало.
Эддисон и сейчас помнила тот день, первый день ее измены. У нее была тяжелая смена, а Дерек только заступал на дежурство. Они перекинулись парой слов в ординаторской, поцеловались, после чего Эдди села в машину и поехала домой. Она не сказала Дереку, что потеряла пациентов. Мать и ребенок. Она их потеряла, не смогла спасти. И пусть все твердили, что это была не ее вина, но она не верила. Эддисон была богиней в своей специальности, она спасала людей. И каждая потеря была ударом по ее самолюбию.
Она ничего не сказала Дереку, хотя и понимала, что через пару часов смены он будет уже знать, что приключилось у супруги. Но он был так занят работой, у него своих пациентов хватало, Эдди просто не хотела загружать его морально. Она ехала по улицам Нью-Йорка и вдруг поняла, что-то изменилось. Не в лучшую сторону. Они с Дереком почти перестали разговаривать. Их увлекла работа, они ею жили, дома лишь ночевали, не всегда их графики совпадали. Но они были счастливы. Так им казалось. Сейчас Эдди понимала, что счастья стало меньше. Намного меньше. И это пугало.
Ключ, как обычно, заел в замке. Эдди ударила по двери, потом еще раз попробовала открыть. Как ни странно, со второго раза вышло. Нужно, все-таки, вызвать мастера, да вот они не работают поздно вечером или рано утром, время, когда кто-то из Шеппардов был дома. Эдди переступила порог. Особняк окутывала тишина. И в эту минуту она поняла, как ненавидит эту тишину. Ей не хотелось быть сейчас одной. Можно было сесть в машину и поехать к Дереку, между работой устроить поздний ужин. А можно было поехать к родным, поужинать с ними. Но Эдди почему-то набрала номер лучшего друга их семьи. Марк с готовностью согласился встретиться.
Утро принесло сомнения и угрызения совести.
- Эдди.
- Нет, Марк.
- Эдди, это не случайно…
- Случайно. Это было раз, и больше не повторится.
Эддисон оделась и пошла к двери.
- Эдди!
- Марк, забудь. Просто забудь. Ты говоришь, что мы твоя семья. Так вот не разрушай семью, - Эддисон смотрела в глаза Марка, на минуту ее губы искривила грустная улыбка. – Прости. Я не должна была приезжать. Мне просто было плохо. А ты… ты такой… - Эдди не знала, что ему сказать.
Но это повторилось. Еще и еще. Одиночество не отступало, Дерек работал, у них все меньше оставалось времени друг на друга, Эдди все больше запутывалась.
В день, когда все раскрылось, шел дождь. Эдди пришла домой с мыслью, что им с Дереком нужно родить ребенка. Именно этого им не хватало, полноценной семьи. Она уже добилась многого, обширная практика тому яркое доказательство. И Эддисон решила поговорить с мужем, когда тот вернется с симпозиума. Но перед этим нужно было все до конца выяснить с Марком. Эддисон пригласила его выпить, но никак не планировала оказываться с ним в одной постели. Когда внизу щелкнул замок было поздно. Эдди уже понимала, что ее жизнь разваливается на части.

- Ты не поверишь, кого я недавно видел! – громко сказал Джордж, заруливая туда, где Иззи изучала медицинские карты. Девушка не повернула голову в сторону друга. У нее хватало работы. Последние дни выдались трудными, хотя ей повезло, она смогла поспать дома, забраться в душ и переодеться в чистое. И снова придти на работу. А вот Мередит так домой и не съездила. Иззи с трудом заставила подругу лечь спать в ординаторской. – Иззи!
- Джордж, - она отозвалась на требовательный голос парня, хотя предпочитала промолчать. В такие минуты Иззи ненавидела свою работу. Много раненых, мало сна, куча бумаг и смерть… и эта смерть близко подобралась к любимому мужчине подруги. Иззи вдруг ощутила знакомые чувства. Она испытала такое тогда, когда умер Денни. И всем сердцем сочувствовала Мередит.
- Иззи, я видел Эддисон Монтгомери, - Джордж плюхнулся на стул по соседству.
Иззи отодвинула в сторону карты, которые должна была просмотреть и уставилась на Джорджа. Она с трудом выбралась из ступора своих мыслей.
- Эддисон Монтгомери? – переспросила девушка.
- Да. И шеф вел ее куда-то… наверное, к Шеппарду. Но вот не могу понять, что она тут делает? – похоже, О’Мелли и в самом деле не понимал, что здесь делала их бывшая сотрудница. А вот Иззи догадывалась. И от этой догадки по спине пробежал холодок. Она закрыла глаза. – Иззи, ты что-то знаешь?
- Чтобы я не знала, это тебя не касается, Джордж.
- Мер и моя подруга, и все, что происходит с ней, меня касается, - сердито буркнул Джордж.
Иззи вздохнула. В общем-то, скрывать ничего не имело смысла.
- Помнишь, несколько недель назад мы заново заполняли анкеты в связи со страховкой?
- Да. Я указал тебя, как моего поверенного, ты меня, а Кристина, все твердила, что не хочет, чтобы ее жизнь зависела от таких слабаков, как мы.
- Так вот, Мередит предложила Дереку себя в качестве поверенного, - Иззи умолкла, а Джордж выжидающе смотрел на подругу. – Но Дерек сказал, что он ничего не менял в своей анкете и страховке. А раньше там была указана его жена.
- Эддисон? Но почему он отказал Мередит? Она же хотела…
- Джордж, это же не игра «Ты мне, я тебе»! Хотелось бы, чтобы вопрос о смерти принимал тот, кто на самом деле тебе близок, – раздраженно сказала Иззи. У Джорджа мгновенно появилось обиженное выражение лица. – Джордж, прости, мне нужно сходить за едой для Мер. Она должна будет поесть.
Уже у дверей Иззи услышала голос О’Мелли:
- Теперь понятно, почему Мередит не разрешали оставаться у постели Дерека! Это все Эддисон, она, видимо, никак не отступится.
Иззи покачала головой. Джордж, Джордж, пора бы тебе подрасти.
- Официально у Мередит нет никакого статуса, чтобы ее пускали к пациенту. Она не является его лечащим врачом. Она не является его женой, ты сам не пустишь никого по правилам.
Иззи вышла из кабинета. Она шла по коридору, ощущая, что ее обвевает теплым дыханием. В такие минуты ей казалось, что рядом где-то Денни. Но она знала, что это просто ее собственное воображение играет с ней шутки. Последнее время это случалось все чаще, возможно, потому, что она не высыпалась. И переживала за подругу. Иззи замерла у лифта, соображая, куда идти. Она поняла, что сейчас у кровати Дерека находится еще одна несчастная женщина, которая теряет любимого. А еще доктор Стивенс подумала о том, что не сказала Джорджу. Если вызвали Эддисон, значит, никто не верит в то, что Дерек выживет. Ведь Эдди здесь не просто так.
Иззи вошла в лифт. Она должна принести что-нибудь перекусить Мередит и идти на осмотры. А с доктором Монтгомери можно встретиться и позже. В конце концов, она была добра к ней, когда умер Денни.

Эддисон вышла из палаты Дерека. Она бросила последний взгляд на бывшего мужа, а потом пошла по коридору к лифту. Ей хотелось остаться у постели Дерека, но она понимала, что это все зря. Круглосуточные посиделки не помогут. Но она решила, что будет проведывать его каждые несколько часов. Эддисон была неонотальным хирургом, но даже она понимала, что все далеко не радужно. Она не позволяла страху ворваться в душу с воплем: «Это конец!» она не хотела верить в это. Дерек всегда был сильным, он должен выжить.
- Дерек, ты должен выжить только для того, чтобы ненавидеть меня за измену, - пробормотала она.
Двери лифта разъехались в сторону, перед Эддисон предстал Марк.
- Эддисон! Слава Богу! Ты не позвонила, я уже не знал, что думать.
«Черт, я же и Наоми не позвонила», - вяло вспыхнуло в мозгу Монтгомери. Она шагнула в лифт и встала рядом с Марком.
- Тебе куда?
- Не знаю… - но потом спохватилась, - В кафетерий. Я хочу есть. И мне нужно позвонить. А для этого мне нужно отыскать сумку.
Марк нажал нужную кнопку. Двери закрылись. Слоан сделал шаг в сторону Эдди, но та подняла руку:
- Марк, не надо. Я признательна тебе, что ты позвонил, но… это мне за мой грех.
- Что? – удивился Марк. – Эдди, это глупо.
- Не глупо. Я предала того, кого любила, предала из-за тебя. Ты потом предал меня. Не надо меня обнимать и утешать.
- Мы не виноваты в том, что случилось с Дереком. Эдди, ты же потом с ним даже помирилась…
Эдди посмотрела на Марка. В ее глазах был холод. Марк умолк. Он не знал, что сказать на это. Перед ним стояла женщина, которую он любил, но как-то у них не сложилось. Она права, сначала она предала Дерека, потом он предал ее… все закономерно, наверное. Эдди тоже отплатила ему своеобразным предательством. В общем, все слишком сложно и запутано.
Но сейчас он просто хотел ее поддержать. Ему было обидно. В этой истории были одни жертвы: Дерек и Эдди. Но никто из них не думал, что был еще и Марк. Марк, которые потерял друга и женщину. Он остался ни с чем. Ради женщины он пожертвовал дружбой, но она этого не оценила. И сейчас, когда человек, бывший ему братом долгие годы, лежал в коме, Эддисон предпочитала грустить одна вместо с того, чтобы разделить это с ним. Следующая фраза вырвалась у мужчины сама собой:
- За что ты так меня ненавидишь?
На лице Эдди отразилось удивление:
- Что? Откуда ты это взял?
- Ты даже не позволяешь разделить с тобой боль…
Эдди покачала головой, послышался звонок, двери лифта открылись.
- Марк, я тебя не ненавижу. Между нами было слишком много всего, что трудно сейчас анализировать. Но я считаю, что уходить нужно раз и навсегда. Марк, я ушла. И не нужно меня обнимать. Мне не станет легче от этого. и тебе. Мы не избавимся от чувства вины, проснувшегося с новой силой из-за того, что Дерек на грани смерти.
Она уже вышла из лифта, когда обернулась и добавила:
- В этой истории, оказывается, недостаточно простить самих себя. Все-таки нужно еще и получить прощение того, кого обидели.
- А ты забыла, что Дерек спал с Мередит? Ты забыла ту обиду, которую нанес он тебе? – Марк повысил голос. Он никак не хотел понимать, почему та женщина, которая всегда умела быть стервой, вдруг превратилась в такую самокритичную даму.
Эдди покачала головой, она не хотела говорить об этом.
- А когда ты меня простишь?
- Я тебя давно простила.
Марк был зол. На себя за то, что произошло в Нью-Йорке, на Эдди за то, что она не готова была его простить, несмотря на свои слова, на Дерека за то, что тот так не вовремя решил умереть.
Дерек уехал, а Марк остался. Они остались вдвоем с Эддисон. И он смог уговорить ее попробовать жить вместе. До этого у него никогда не было настолько серьезных отношений. Да, он давал любовницам ключ от своей квартиры, но это ничего не означало. Марк влюбился в Эддисон в ту минуту, когда Дерек представил ему свою девушку. Она была безумно красива. Стройная, зеленоглазая, умная и язвительная. Марк не мог на нее насмотреться. Долгие годы он оставался просто другом, но в один прекрасный момент все изменилось. И Марк решил, что это его шанс. Такими шансами не раскидываются. И Слоан принял это. Он приложил все усилия, уговаривая Эдди дать ему возможность доказать свою любовь. Она дала.
Они все меньше проводили времени. Эдди занималась своими будущими мамочками, Марк подправлял то, что дала его пациентам природа. Эдди не сразу поняла, что они движутся по той же дороге, по которой и их брак с Дереком. А Слоан этого даже не заметил.
Марк пришел поздно, часы показывали половину двенадцатого, последняя операция оказалась не легкой. Эддисон уже была дома, она уютно устроилась в кресле, закутавшись в теплый халат. Марк подошел к ней и поцеловал ее:
- Ты помнишь, что у нас завтра выходной.
- Марк, тебе понравилось? - Голос Эддисон был спокоен, без каких-либо оттенков эмоций.
- Что? – не понял Марк.
- Медсестричка. Та, молоденькая. Сколько она у тебя работает? Месяц?
Марк похолодел. Он понял, о чем шла речь. Пару недель назад поздняя операция закончилась бурным сексом с этой самой медсестрой. Но Марк не умел вовремя остановиться. Второй, третий раз. Он был уверен, что замел все следы измены. Видимо, ошибся.
- Я надеюсь, ты не от нее ко мне пришел? – Эдди прищурилась, рассматривая лицо, которое еще не так давно было ей дорогим.
- Эдди, прости… я не знаю, что на меня нашло. Но ты так далека последнее время, постоянно занята, наши графики несовместимы, - Марк надеялся, что эти слова его оправдают.
Эдди спустила ноги из кресла, встала и подошла к окну.
- Как это знакомо. Только тогда я не могла это терпеть, - Марк сделал несколько шагов к ней, хотел обнять ее за плечи, но Эдди отступила от него. - Это конец, Марк. Сегодня я уже никуда не поеду, но завтра… завтра утром я перееду обратно в особняк. Он пока принадлежит мне.
- Эдди, не надо, - Марк все-таки обнял ее, целуя в плечо, шею. Он повернул ее к себе лицом, продолжая покрывать поцелуями дорогое лицо. – Прости меня, прости. Я исправлюсь, все будет лучше. Честно, я тебе обещаю.
Эдди не отвечала на его поцелуи, Марк чувствовал, что она просто ждет, когда он закончит.
Она покачала головой.
- Знаешь, я хотела побить посуду, наорать на тебя. Я же не умею спокойно реагировать на подобное. Но потом вдруг поняла, что это мне наказание за мой поступок. Посмотри, все повторилось. Просто повторилось, - Эдди освободилась от рук Марка и пошла к двери. – Да… я хочу, чтобы ты это узнал от меня, я беременна.
Марк замер. Он не верил своим ушам. Лицо Эдди не отражало никаких эмоций.
- Это же… это же чудесно, милая…
- Марк, этот ребенок не родится. Прости.
Эддисон вышла, а Марк остался. Слова повисли в воздухе. Они эхом отдавались в его голове.

Мередит рассматривала потолок над головой. Она проснулась несколько минут назад. Часы услужливо намекали на то, что через сорок минут начнется ее рабочая смена. Графики дежурств немного сдвинулись в связи с последними событиями, время смен увеличилось. Такое бывало, но Мер прекрасно знал, что через пару дней все снова вернется в свою колею. Смены снова станут привычной длины. Если, конечно, опять ничего подобного не случится.
Вставать не хотелось. Не хотелось возвращаться в ту жизнь, которая последнее время била обухом по голове. В душе тоской отозвалась ссора с Дереком, такая глупая и бессмысленная ссора, как сказала подруге Иззи. Но Мередит не считала ее глупой и бессмысленной. Отказ Дерека вписать ее в анкету страховки граничил с проявлением недоверия к той, с которой он предпочел остаться. Дерек смутился, когда Мередит задала ему вопрос: «Почему?»
- Наверное, потому, что так было многие годы, - Дерек отвел взгляд в сторону, его пальцы крепко сжимали стаканчик с кофе. Обеденный перерыв они с Мередит решили провести на рабочем месте. Они сидели в пустой смотровой. – Я привык к тому, что именно Эддисон является моим доверенным лицом.
- Дерек, она далеко. А я тут. У нас отношения, в них должно быть все предельно просто, - Мередит изо всех сил старалась не показать своей обиды. Дерек не раз ее обижал. Тогда, когда выбрал Эддисон, когда говорил, что любит, но оставался с другой, когда они оказались в пустом помещении на том памятном балу в вечер смерти Денни и спровоцировал ее на измену ветеринару.
- У нас и так все просто, Мер, - у Дерека запищал пейджер. Он встал со своего места. – Прости, меня вызывают, - прощальный поцелуй, и ее любимый нейрохирург скрылся из виду.
В тот же вечер в полутемном баре подвыпившая Мередит задала вопрос своим подругам и главным советчицам:
- Что означает, когда ваш любимый мужчина отдает бывшей жене право решать его судьбу в случае беды?
- МакШеп вписал Эддисон в анкету? – спросила Кристина, отхлебнув пива из бутылки. Мер кивнула, и девушка продолжила: - Это значит, что он козел.
- Это значит, что он ей доверяет, - внесла свой вклад Иззи.
- Она ему изменяла! – напомнила Кристина.
- Взаимно, между прочим, - парировала Иззи.
- У тебя сегодня день защиты Монтгомери?
- Нет… просто… их связывают годы брака, нельзя же это так просто выкинуть на помойку.
- Он просто мужчина! – сделала вывод Кристина. – Мужчина не способен смириться с моногамией.
Мередит уже не слушала подруг. Она допила второй бокал мартини и пошла за третьим.
После чего началась их затяжная ссора. Дерек никак не мог понять, почему Мер ведет себя холодно и неприступно. Она не пускала его ночевать к себе, не ездила к нему, предпочитая проводить вечера в обществе подруг. Ее грызла мысль, что Дерек так и не смог отпустить Эддисон.
А потом случилась авария.
Мередит села на кровати. Нужно было зайти еще к Дереку, а времени мало оставалось до смены.
Наверху стояла тишина. Мередит вошла в палату. На какую-то минуту ей показалось, что в воздухе витает позабытый аромат духов. Мер отогнала от себя эту мысль, решив, что это всего лишь игра воображения. Она думала об Эддисон перед этим, вот ей и казалось. Мередит погладила Дерека по волосам, коснулась губами лба и прошептала:
- Я вернулась с того света к тебе, вернись и ты ко мне.
Первой на посту Мередит попалась Бейли, которая, похоже, явно была не в настроении. Ординатор сердито одарила интерна взглядом:
- Рада, что вы все-таки решили к нам присоединиться, доктор Грей, - Бейли сунула Мередит стопку карт, давая понять, что это ее пациенты.
Алекс, оказавшийся рядом с Мер, проворчал:
- У Слоана последние недели ни одной интересной операции, я не хочу быть его мальчиком на побегушках.
- Ты мечтаешь стать пластическим хирургом, - из-за спины напомнила ему Иззи.
- Да, но пока я ношу кофе, и он меня не учит, как зарабатывать деньги. Давно известно, что пластическая хирургия – кладезь финансовой независимости.
- Мы здесь, чтобы научиться работать.
Алекс хмыкнул и свысока посмотрел на Иззи. Правда, этот жест был скорее моральным, ибо светловолосая девушка была с ним одного роста. Пока те мерили друг друга взглядами, Кристина провозгласила:
- А я все равно лучше вас всех. И все потому, что каждым из вас руководят личные чувства, а мной только честолюбие. Честолюбие – лучший товарищ в учебе.
- Тебе бы побольше душевности, - буркнула Иззи. Но Кристина ее не расслышала, с довольным видом отправившись по делам.
- Мер, ты как? – Джордж посмотрел на молчавшую все это время Грей. Иззи настороженно смотрела на них. Ей нужно было идти, но она очень боялась, что Джордж ляпнет ненужное.
Мередит выдавила улыбку из себя. Иззи решительно оттеснила О’Мелли от подруги. Тот недовольно посмотрел на нее, но ушел. Его время работы подошло к концу, и Джордж не собирался задерживаться здесь хотя бы на минуту дольше. Иззи дождалась, когда тот уйдет и повернулась к Грей:
- Я оставила в ординаторской тебе поесть.
- Да, я видела, спасибо.
Иззи колебалась, спросить ли как там Дерек. Хотя, если были бы какие-нибудь изменения в любую сторону, об этом уже знала бы вся больница.
- Стивенс! – грозный окрик Бейли напомнил обеим девушкам, что каждая здесь на работе. Иззи бросила украдкой взгляд на часы, три часа и она будет свободна на сегодня. – Увидимся позже, - торопливо сказала она Мер, после чего громко оповестила Бейли: - Уже исчезла!
Мередит тоже собралась идти, когда перед ней возникла Миранда:
- Доктор Грей, надеюсь, вы в состоянии работать? Скажите мне об этом до того, как произойдет медицинская ошибка. Мы сможем ее избежать.
- Я в состоянии.
Миранда кивнула и собралась уже уйти, когда уже Мер заговорила:
- Доктор Бейли, в вас есть хоть доля сочувствия?
Миранда внимательно посмотрела на своего интерна:
- Грей, ты прекрасно знаешь, что я против служебных романов в целом, и в частности отношений интерна и заведующего отделением. Я вам сочувствую, но вы сами затеяли это. И теперь это ваши проблем. Если вы будете просиживать рабочее время в палате доктора Шеппарда, я поставлю вам прогулы. И вы знаете это.
Миранда не хотела продолжать разговор. Она пошла к своим пациентам. Мередит лишь тяжело вздохнула.

Вечер медленно опустился на Сиэттл. Осенняя прохлада окутала людей, которые плотнее запахнули куртки и кофты. Зажигались огни, яркие вывески манили своим теплом и светом. Прохожие спешили домой, в кино, рестораны.
Эдди сидела на лавке у входа в больницу. Этот вход символизировал начало и окончание очередного этапа ее жизни. Не самого легкого и приятного, но в нем тоже были запоминающиеся минуты. Она помнила, как войдя внутрь, увидела своего мужа с незнакомой женщиной. Помнила чувства, охватившие ее в тот момент. Помнила и то, как смотрела на крыльцо больницы, уходя отсюда. Она ехала к новой жизни и ни о чем не жалела. В ту минуту.
Эдди открыла щелчком мобильный и нажала на кнопку быстрого набора, на которой был забит номер Наоми. Подруга ответила после первого же гудка:
- Слава Богу, Эдди, я уже не знала, куда бежать! Какого черта! Ты куда пропала, я уже Кевину собиралась звонить!
- Най, я в Сиэттле.
- Что ты там делаешь? – в голосе Наоми слышалось недоумение.
- Дерек… он попал в аварию и находится в коме. Мне позвонил Марк, я быстро собралась и уехала. Прости, я должна была позвонить, но было еще слишком рано, а потом я забыла. Най, на столе в моем кабинете лежит график приема моих пациентов, тех, которые не сложные, отдай Деллу…
- Эдди, мы разберемся, не переживай, - какое-то время Наоми помолчала, а потом предложила: - Может, я приеду?
Эдди улыбнулась. Она знала, что на том конце разговора не будет видно ее улыбки, но верила, что Наоми знает, она оценила ее готовность помочь.
- Пока не нужно. Най, кто-то должен следить за практикой, не оставить же все Сэму. А то, когда мы вернемся домой, обнаружим бездыханных сотрудников и очередь к машине по выкачке жира.
В трубке послышался смех. Наоми перестала переживать уже по поводу ссоры с Эддисон. В эту минуту она была готова смеяться над любой шуткой подруги, лишь бы только той было не так больно.
- Просто ты там сама, Дерек в коме, а все… у тебя там нет близкого друга, который бы тебя поддержал.
- Есть. И пусть ты в Лос-Анджелесе, но я чувствую твою поддержку. Спасибо, Най.
- Хорошо, - согласилась Наоми, - как только я понадоблюсь, звони. Я приеду сразу же.
- Спасибо, я тебя люблю.
Эддисон захлопнула телефон. Сырость прокралась под кофту, женщина поежилась, ощущая дрожь. Она устала, день был нелегкий. А еще нужно снять номер в гостинице. Эддисон не хотела далеко отходить от Дерека, но знала, что Ричард не позволит ей ночевать в кресле рядом с пациентом. Сколько раз Эдди сама вела себя, как Ричард, не позволяя родственникам пациентов оставаться при них. И вот теперь она была в роли родственницы, и никто не собирался делать для нее исключения. Эдди вздохнула.
Мимо прошла молодая женщина с коляской. Она почти дошла до входа в Сиэттл Грейс, когда обернулась и посмотрела на рыжеволосую женщину, одиноко сидящую на лавке.
- Доктор Монтгомери? – женщина толкнула коляску к лавке. – Доктор Монтгомери, я Рона Карр. Вы помогли родиться моему малышу. Мы с мужем так вам благодарны за нашего сына…
Эдди усиленно напрягала память, чтобы вспомнить женщину. Но у нее было так много пациентов. Эдди старалась всегда запоминать имена женщин, доверивших ей свои жизни, но память не безразмерная, иногда приходится ее очищать. Как говорит Дерек: «Мозг – это своего рода компьютер. Ему тоже нужно форматирование». Когда-то он много рассказывал о своей хирургии, а она любила слушать об этом. Они могли провести часы за разговорами о своей работе, внимательно слушая друг друга.
- Я рада, что вы счастливы, - улыбнулась Монтгомери, так и не вспомнив женщину перед собой. Эддисон подалась вперед и заглянула в коляску. Розовощекий карапуз сосредоточенно хлопал глазками. – Как вы назвали его?
- Марк, в честь отца моего мужа. Ему уже чуть больше года и у нас все в порядке со здоровьем. Но если бы не вы…
- Моя заслуга весьма скромна, - Эдди улыбнулась. В горле встал ком, она не могла больше этого выносить. – Простите, мне нужно…
- Да-да, конечно. Я тоже спешу, - женщина кивнула, - проведываю здесь мать, у нее проблемы с сердцем, но доктор Берк пообещал, что все будет хорошо.
- Раз доктор Берк пообещал, значит, так и будет.
Эдди поспешила внутрь помещения. Она заскочила в первый женский туалет, забежала в кабинку и села на прикрытую крышку. Слезы жгли глаза, их уже было невозможно сдерживать. Эддисон разрыдалась. Эта счастливая женщина с малышом напомнила ей об еще одной потере.
Эддисон Монтгомери-Шепперд, лучший неонотальный хирург, могла многим женщинам дать надежду на рождение детей. Кроме одной – самой себя. Эддисон была так занята карьерой, работой, что забыла о главной функции женщины – быть матерью. Не то, чтобы она никогда не задумывалась о том, что пора родить ребенка, просто всегда было, чем заняться. Да и Дерек не торопился взять на себя роль отца. А мог прекрасно с этим справиться.
Но потом природа, судьба, или кто там еще распоряжается человеческими жизнями, сыграла по-своему. Сначала тест на беременность дал положительный результат, а вечером Эддисон узнала об измене Марка. Обрадовалась ли она ребенку? Нет. Эдди не обманывала себя. Она хотел ребенка, но вот его отцом был не тот мужчина. Она ни на минуту не верила, что у Марка выйдет это – быть отцом. А его измена лишь подтверждала догадку Эддисон. Правда, Слоан, узнав об этом, загорелся рождением ребенка. Он даже купил костюмчик, такой маленький, милый, мягкий. На какое-то мгновение Эдди дрогнула, подумав даже, что ошибается. Но звонок Ричарда все изменил. Ричарду нужна была ее помощь в Сиэттле, а там был Дерек. И тогда Монтгомери решила, что можно еще попробовать вернуть жизнь в то русло, в котором она была целых одиннадцать лет. Но не могла она приехать к мужу с ребенком от любовника. И Эддисон недрогнувшей рукой решила судьбу одного маленького существа. А теперь Наоми констатировала факт, что Эддисон не имеет почти никаких шансов стать матерью.
- Это тебе, Монтгомери, за все: за измену Дереку, за аборт… это отплата, - прошептала Эддисон. Слезы струились по щекам. Сейчас даже не было сил себя ненавидеть. Эддисон всхлипнула, вытерла щеку. «Хорошо, что я накраситься не успела». Откуда пришла эта мысль? Видимо, она была женщиной до мозга костей, раз в такую минуту была озабочена тем, как выглядит. Она всегда хорошо выглядела, даже после нескольких бессонных ночей. Она должна была соответствовать своему мужу. Рядом с Дереком Шеппердом не могла находиться замученная, уставшая женщина. Эддисон всегда должна была блистать, даже тогда, когда ей хотелось повеситься от тоски, усталости и неудач. И сейчас было не исключение. Эддисон вышла из кабинки и подошла к зеркалу. Отражение не радовало. Нужен номер, кровать и сон. А утром все будет лучше. Утром что-нибудь произойдет. Обязательно.

Дерек открыл глаза.
Над ним было небо, такое голубое и одновременно прозрачное. И ни единого облачка.
Странно… последнее, что он помнил, это яркий свет фар вперед и то, как со всей силой он вывернул руль, чтобы избежать столкновения с прохожими и машинами. И удар, отозвавшийся во всем теле адской болью. Когда-то, впрочем, не так уж давно, Дерек открыл для себя, что сердце может очень сильно болеть, не физически, а…
Дерек сел. Он был не силен в определении подобных вещей и не был кардиохирургом. Он знал работу сердца, но устройство мозга он знал лучше. В общем, последнее, что помнил мужчина, была боль во всем теле.
Сейчас ничего не болело. Дерек осмотрелся. На нем были джинсы и белая рубашка, лежал он на траве недалеко от своего трейлера. Позади послышался мужской голос:
- Интересное место вы выбрали, доктор.
Дерек обернулся на голос. Он знал его хозяина. Денни Дукет. Мертвый Денни Дукет.
- Если здесь ты, значит, я умер, - хладнокровно сделал вывод Шепперд. Пока не было ничего, ни сожалений, ни расстройств, никаких мыслей. Видимо, сознание еще не осознало случившееся.
- Пока еще нет, - улыбнулся Денни. – Ты веришь в загробную жизнь, Дерек?
Дерек засмеялся. Хороший вопрос для врача.
- Не знаю… Денни, мы заведуем человеческими жизнями, мы можем дать, сохранить или отобрать эту жизнь. У нас невероятно большое самомнение, мы все мним себя богами. Нет, не верю, - пришел к выводу он.
- Тогда это твой шанс поверить, что за чертой есть еще кое-что.
Дерек на минуту задумался, потом спросил:
- А что делаешь тут ты? Неужели это твоя жизнь после смерти?
- Ангелом-хранителем работаю. И хочу тебе кое-что показать, - Дукет протянул руку. Дерек смотрел на нее. Ему вспомнилась «Рождественская история» Диккенса. Но сейчас было не Рождество, да и призраков было трое.
- Это похоже на фильмы о коме, загробной жизни, точке перехода… что-то подобное… - Дерека осенило: - Я в коме?
Денни кивнул.
- Я выживу?
- Не знаю. Я не врач. И не от меня это зависит. Но, видимо, что-то в твоей жизни произошло такое, о чем тебе стоит задуматься. Никто без причины не остается на земле. Все идут куда-то, а те, кто задерживаются, должны что-то понять.
- Я не хочу понимать основы мироздания. Я не верю в потусторонний мир. И это все игра моего воображения. Скорее всего, мой мозг поврежден, поэтому происходит мысленный разговор с тобой. А вот почему именно ты мой собеседник?
- Это важно?
- Нет.
- Тогда не будем задерживаться.
Какие-то доли секунды, и поляну у трейлера сменили знакомые стены Сиэттл Грейс. По коридорам сновали люди в хирургических костюмах и белых халатах. Дерек узнавал знакомые лица. Бейли, грозно отчитывающая Алекса. Марк, в одиночестве пьющий кофе. Ричард Веббер, изучающий расписание своих хирургов. На лестнице Янг ругалась с Берком, то ли по работе, то ли по личному. В общем, обычная картина для восьми часов утра. Рабочий день начинался.
- Что я здесь делаю? – спросил Дерек у Денни. – Если ты привел меня, чтобы показать, что я теряю, умирая… я этого не планировал! Я не планировал умирать. У меня была работа, карьера, Мередит. Я, наконец-то, был счастлив.
- Все так просто?
- Все так просто. Кстати, а где Мер?
И снова Дерек не понял, как это вышло, но он уже стоял в коридоре отделения интенсивной терапии, недалеко от собственной палаты. Рядом с окном стояли Мередит и Иззи. Светловолосая девушка прикрепляла к карману рубашки бейдж, а ее подруга все не отводила взгляда от Дерека, лежавшего в палате. Денни подошел к Иззи, провел рукой по ее волосам. Девушка оторвалась от своего занятия и безошибочно посмотрела в ту сторону, где и стоял призрак. Он ведь призрак, да? Как его еще можно было назвать? Иззи, как будто, знала, что Денни стоит именно там.
- Иззи, что случилось? – спросила Мередит, заметив движение подруги.
- Ничего… показалось.
Дерек смотрел на Мередит. Казалось, она еще больше похудела за последние несколько дней. Серые глаза поблекли от слез. В Дереке зашевелилось теплое чувство, жалость… жалость, что ему больше не обнимать и не целовать эту девушку, что ей придется пережить тяжелые дни. Но было что-то еще в душе. Вот только Дерек никак не мог разобрать, что.
- Что я здесь делаю? – снова спросил Дерек у Денни.
Тот посмотрел на спутника:
- Не знаю.
- Но ты же меня сюда привел?
- Не я. Ты сам, Дерек. Каждое твое перемещение, движение, это все ты. А я тут просто для компании.
Дерек уже собирался снова разразиться тирадой на тему того, что он был счастлив, что задумываться ему не о чем:
- Знаешь, это все больше напоминает слезливые мелодрамы, которые Эддисон любит смотреть, когда болеет…
Дерек неожиданно умолк. Почему сейчас он вспомнил об Эддисон? Позади мягко разъехались двери лифта, который был не виден ни Мередит, ни Иззи. Дерек обернулся. Эддисон вышла из лифта, такая, какой он ее помнил. Стройная, уверенная, в элегантном платье с украшениями под стать. Только вот волосы были короче. Эддисон подстриглась. Дерек уже и не помнил, когда видел ее с относительно короткими волосами.
В сердце приятно закололо. Ладони вспотели. Дерек неожиданно вспомнил, что такое он испытывал только в самом начале их романа с Эдди. И только с ней. Больше никто не мог заставить его так нервничать. Эддисон прошла в нескольких дюймах от него, Дереку показалось, что его обдало тонким запахом ее туалетной воды. И вдруг она обернулась. Как будто, что-то почувствовала. Она смотрела на Дерека и не видела его, от чего сердце мужчины болезненно сжалось.
Над ухом послышался вопрос Дукета:
- Хм… у тебя еще есть вопросы?

Эддисон не поняла, почему она вдруг остановилась. Но что-то, как будто пристальный взгляд, заставило ее замереть посреди коридора. Она почти ощутила знакомое присутствие… кого? Эдди отмахнулась, решив, что последствия вчерашнего дня дают о себе знать. Ночью она спала, правда, сон был неспокойный, в зеркале отразилась бледное лицо. Эддисон привела себя в порядок и пошла в Сиэттл Грейс. Она решила начать с визита к Дереку. Несколько шагов вперед и Эддисон увидела более счастливую соперницу. Но не в привычках Эдди было останавливаться. Она славилась своим стервозным характером и никогда не стеснялась этого. Это было залогом успеха и удачной карьеры. Это помогало избегать проблем с разрывающейся на части душой в историях с некоторыми пациентами. Не всегда, но все же. Это помогло пережить развод с Дереком. Это было хоть какой-то гарантией душевного покоя.
Сейчас Эддисон смотрела на Мередит. С одной стороны у них было общее горе – кома Дерека. С другой стороны Эдди не смогла не отметить про себя свое превосходство над Грей. Во всем, и в первую очередь в красоте. Правда, это не утешало самолюбие, ведь Дерек принадлежал Мередит. И только в эту минуту Эдди поняла, что все еще любит Дерека Шепперда. Она все время гнала от себя эти мысли прочь, верила, что эта любовь осталась вместе с ним в Сиэттле. Может так и было. Может, она ожила потому, что Эддисон вернулась в Сиэттл. Но сейчас она практически ненавидела Дерека и Мередит за то, что те снова напомнили ей: она не богиня, а всего лишь женщина. Несчастная женщина, несмотря на все блага.
- Доктор Грей, доктор Стивенс, - холодно поздоровалась Монтгомери.
Обе девушки одновременно посмотрели на нее, как на призрака.
- Я бы сказала, что рада вас видеть, но при других обстоятельствах это звучало бы уместнее.
Никто из собеседниц ничего не успели ответить.
- Грей, Стивенс! – Миранда Бейли появилась на горизонте, как всегда, неожиданно. – У вас нет работы?
- Есть, - ответила за обеих Иззи. – Доктор Монтгомери, было приятно вас снова видеть.
- Грей, ты сегодня в неотложке, Стивенс, вы в компании доктора Слоана.
Девушки ушли.
- Эддисон, я не хочу тебя грузить ненужными заботами…
- Миранда, если нужна моя консультация, я готова помочь. Я не буду целый день напролет сидеть у постели Дерека и ждать неизвестно чего. Ему от этого легче не будет.
- Хорошо, тогда жду тебя в четвертой смотровой твоего бывшего отделения. У нас пациентка с подозрением на генетическую патологию плода.
- Какой срок?
- Шесть месяцев.
Эдди кивнула. Миранда исчезла за поворотом коридора, а Эддисон вошла в палату.
- Привет, - прошептала она, склонившись на Дереком. – Вот новый день, я все еще здесь. Дерек, я не хочу принимать решения об отключении тебя от аппарата искусственного дыхания. Я не представляю, как это сделать. Я не хочу принимать таких решений, слышишь, не хочу! Ты мне нужен живым, Дерек, живым. Пусть ты будешь не со мной, но я буду знать, что ты жив. Я приехала в Сиэттл не для того, чтобы принимать подобные решения. – Эддисон легко коснулась губами лба бывшего мужа и вышла из палаты, полная решимости занять себя работой.
В эту минуту она была злая, что Дерек не снял с нее этой ответственности. Почему он не отдал это Мередит с должностью своей возлюбленной? Это же бесплатное приложение! Почему Эддисон, которая уже не была его женой, которую он просил уйти из его жизни, должна принимать такое страшное решение? Сердце болезненно сжалось, страх охватил всю ее, но Эддисон смогла взять под контроль все свои чувства.
- Монтгомери, ты сильная. Ты смогла пережить многое, переживешь и это. И с Дереком будет все хорошо, - прошептала Эдди самой себе, после чего пошла на договоренную консультацию с Мирандой.

Эддисон смотрела на монитор. Только гинеколог мог разглядеть в непонятной картинке маленького человечка. И Эдди видела это. Видимых причин для беспокойства пока не было. Поэтому Эдди решила начать с самого простого – анализов. А уже от них будет плясать:
- Миа, никаких видимых патологий УЗИ не показало, но не будем забывать, что ваша малышка упорно не хочет к нам разными боками поворачиваться, - улыбнулась Эдди своей профессиональной улыбкой, которую получали только пациенты. От этой улыбки веяло спокойствием, уверенностью и любезностью. – Для начала мы сделаем все необходимые анализы, а потом обследуем вас.
- Доктор, - подала голос мать Мии, - но ведь было подозрение, это серьезно?
Эдди отложила датчик и выключила монитор. После чего салфеткой вытерла живот пациентки. Что сказать на такое? В таких случаях не врут. А правда может расстроить.
- Миссис Вейн, Миа, подозрения не возникают на ровном месте. Что-то дало им толчок. Но патологии бывают разные и не такие уж страшные. Они поправимы. Пока мы не будем говорить о генетических нарушениях, да и вообще пока не будем о них говорить, - Эдди на минуту задумалась. – Скажите, у вас в семье были какие-нибудь наследственные заболевания?
Обе женщины переглянулись, потом миссис Вейн произнесла:
- Насколько я знаю, нет.
- А у отца ребенка, Миа?
Девушка откровенно смутилась. Она покраснела до корней волос. Эдди поняла, что было что-то неприятное в ее вопросе.
- Мы с ним не общаемся, - сказала Миа. – После того, как я сказала ему о ребенке, он исчез. И о его семье я ничего не знаю.
- Он приезжий, - уточнила мать.
Эддисон вздохнула. Каждый раз, когда она касалась таких моментов, ей до сих пор был неудобно. Такое ощущение, что она заглядывала в глубоко личные переживания. Но история была банальна до зубовного скрежета. Первая студенческая любовь, ее результат и побег слабого мужчины.
- Что ж… будем исходить из того, что есть, - решила Монтгомери, вставая с места. – Сейчас придет медсестра, чтобы взять кровь на анализы. До встречи, - на прощание Эдди снова подарила теплую улыбку немного перепуганной Мие. В целом, девушка держалась хорошо, не впадая в истерику. Похвально.
Эддисон шла по коридору, когда впереди мелькнула спина доктора Вальтена:
- Джейк!
- Эддисон, - мужчина обернулся к женщине. – Рад тебя видеть, но жаль, что при таких обстоятельствах. Прости, я вчера был на выходном.
- Расскажи мне о состоянии Дерека, - попросила Эддисон, идя в ногу с Вальтеном.
- Эдди, я не бог. А Дерек в тяжелом состоянии.
- Что ты хочешь этим сказать? – Эдди замерла посреди коридора, всматриваясь в глаза лечащего врача бывшего мужа и его заместителя в отделении.
- У него травма головы. Кома – ее следствие. Если честно, будь это кто другой, я бы уже сказал, что ничем не могу помочь.
Вальтен пошел дальше, практически не замедляя шаг. Монтгомери догнала его:
- Джейк, я хочу посмотреть карту Дерека.
- Ты гинеколог.
- Неонотальный хирург.
- Не суть важно, - отмахнулся Джейк.
- Важно, - Эдди удержала его за руку. – И не стоит свысока относиться к моей специальности, я лучшая в своей области.
- Да, и я не понимаю, зачем ты лезешь не в свою область, - Вальтен забрал свою руку у Эдди, в его глазах был холод. Он недолюбливал Шепперда за то, что тот был намного талантливее его самого. Шепперд не раз и не два ставил под сомнение его умение диагностировать болезнь. Теперь еще и его бывшая жена совалась не в свое дело. Это Вальтен ненавидел еще больше. Мало того, что эта стерва сделала больницу центром своей семейной жизни, так теперь еще…
- Джейк, я как раз тебя искал, - послышался за спиной голос Слоана. Эддисон он заметил на мгновение позже: - Эдди, доброе утро, - получив приветственный кивок в ответ, Марк посмотрел на Вальтена: - Джейк, мне нужно…
- Только не говори, что и тебе нужна история болезни Дерека.
- Вообще-то, да.
- Тебе-то это зачем? – громко спросил Вальтен, чувствуя, что это парочка, о которой по Сиэттл Грейс летало невероятное количество сплетен, его уже достала.
- Затем, что я хочу это видеть, - отрезал Марк. – К тому же я начинал, как нейрохирург. И да, я менее талантлив, чем Дерек, потому и ушел в пластическую хирургию.
Эдди внимательно наблюдала за Марком, в эту минуту осознавая, на что она позарилась в свое время. Марк был сексуален, он умел отстаивать свою точку зрения. Если бы к ней пришли с предложением повернуть время вспять, она не была уверена, что не наступит на те самые грабли. Пусть она всей душой и телом любила Дерека, но и Марк ее привлекал. И сейчас она всеми фибрами ощущала его сексуальную энергию. От чего ей захотелось уйти отсюда. Но не могла же она бросить начатое посреди дороги, да и все-таки она хотела глянуть карту Дерека.
Вальтен, видимо, понял, что споры тут бесполезны. Он понуро побрел к посту медсестры, собираясь отдать карту Слоану. Спорить смысла не имело, вряд ли бы Марк нашел способ привести Шепперда в чувство.
Порывшись в папках, Джейк достал нужную и протянул не кому-то конкретно, а так, в пустоту. Две руки одновременно потянулись к папке, но Эддисон быстро отдернула свою, уступая Марку право взять.
- Не знаю, что ты там хочешь найти. Мы с тобой об этом говорили, - Джейк развернулся и пошел в нужную ему сторону.
Марк открыл папку и какое-то время изучал ее содержимое. Эдди больше не могла ждать:
- Марк, скажи мне хоть что-нибудь. Ричард не объяснил мне толком ничего.
- У Дерека не было видимых повреждений головы. Поэтому, по сути, его лечащим врачом является Веббер. Но, похоже, что где-то зажат какой-то сосуд…
- Подожди, вы меня все запутали, - да, нейрохирургия была не для нее. Эдди никак не могла сложить разные фразы мужчин. – Джейк сказал, что у Дерека травма головы.
- Правильно. И кома ее следствие. Просто Джейк не знает, где и что именно травмировано. Но по данным этой томограммы, - Марк протянул Эддисон снимок, - все выглядит, как будто где-то есть сгусток крови, который пережимает сосуды, кровь не поступает в мозг нормально, из-за нехватки нужных веществ, организм отрубил все системы, чтобы хоть как-то дать выжить мозгу. Все остальные повреждения не имеют такого значения для тела.
- Если сделать операцию… - Эдди смотрела на снимок в руках. Фотография младенца в утробе матери имела для нее больше смысла.
- Она может помочь. А может и убить, - Марк прямо смотрел на Монтгомери. Он видел, как ее пальцы подрагивали, видел, что несмотря на все усилия скрыть следы страха, это не совсем удалось. Под глазами залегли небольшие тени, почти незаметные. Никому, кроме Марка. Ведь он знал каждую черточку лица женщины перед собой. И любил ее.
- Вальтен не хочет этого.
- Он боится.
- Значит, нужно найти того, кто не боится.
- Эдди, ты вряд ли найдешь такого. Этот хирург должен быть совсем безбашенным.
Эдди вздохнула, возвращая снимок в историю болезни. Надо подумать. И решить.
- Сколько у нас времени? На решения?
- Честно? – Марк нахмурился. – Не так уж много. Эдди, когда сгусток крови станет больше, он окончательно перекроет доступ крови в мозг, что вызовет его смерть. Потом нечего будет спасать. А на снимке не видно его. И рассмотреть размеры мы не можем. Да мы даже не знаем его точное месторасположение. Так что… немного. Если собираешься принимать какое-то решение, делай это быстрее. У тебя есть максимум неделя.
Марк сунул карту на место и собрался уходить, но Эдди его окликнула:
- Марк, сегодня у тебя на побегушках Стивенс?
- Не стоит так грубо. Она умело выполняет кое-какую работу, - на губах Марка мелькнула насмешливая улыбка. Эдди подняла бровь. – Ты что-то хотела?
- Да. Отдай мне ее на сегодня.
- Что мне будет за это?
Марк приблизился на довольно опасное расстояние, Эдди сделала шаг назад. На всякий случай.
- Марк…
Слоана позабавило напряжение женщины, он кожей чувствовал исходящее от нее физическое сомнение.
- Расслабься, Эдди. И можешь забрать Стивенс себе на сегодня. У меня тихий день.
- Спасибо.
Эддисон развернулась и ушла. Марк не мог отвести взгляд от женщины. Ее походка, виляние бедер, стройные ноги… все это дразнило воображение Слоана. Он с трудом себя заставил отвернуться. Черт, он бы многое отдал, чтобы вернуть эту женщину себе.

- Что я должна к ней испытывать? – задала вопрос всем сразу Мередит. Группа интернов сидела за столиком, поедая свой обед.
- Ненависть, - предложила Кристина.
- Жалость, - предположила Иззи.
- Превосходство, - не удержался Джордж.
- Зависть, - последним, высказавшим свою мысль, был Алекс. Все недоуменно уставились на него. Тот пожал плечами, отправляя ложку салата в рот. – А что? Она прекрасно выглядит, полна достоинства, и, несмотря на то, что ты оказалась счастливой соперницей, последней перед своей смертью Дерек хотел видеть ее. А как еще объяснить тот факт, что она здесь?
- Знаешь, Карев, если бы не знала наверняка, что ты не заинтересуешь Монтгомери, - сказала Иззи, презрительно прищурившись, - то решила бы, что ты с ней спишь. Потому и поешь ей дифирамбы.
- По большому счету, Иззи, ты сама ею восторгалась. Или я не прав?
Дуэль взглядов прервала Мередит:
- Я ревную. Это нормально, что я ревную своего мужчину к его бывшей?
- А насколько нормально, что ты ревнуешь мужчину в коме к его бывшей? – ответила вопросом на вопрос Кристина.
Мередит вдруг отчетливо ощутила, что произошло. Она не забывала эти дни, но появление Эддисон вдруг вернуло ее из состояния ступора в состояние реальности. Не самой лучшей. И в этой реальности проснулись все самые негативные чувства, о которых она только могла подумать. Глупо, конечно. Все это глупо. Снова в душу прокралась тоска. Она думала о Дереке. Но никак не могла не думать об Эддисон.
Разговоры друзей слышались откуда-то издалека. Мер задумалась. Она впервые решила задать себе вопрос: верит ли она в спасение Дерека? Да, верит. И пусть все медицинские факты говорили против, она все равно верила. Мередит всегда верила в лучшее, хотя не считала себя оптимисткой. Она верила, что мать поправится однажды, правда, потом поняла, что этого не случится. Верила теперь в исцеление Дерека. И пусть ей ничего толком не рассказывали, считая, что это не касается ее, она все равно верила.
- Легка на помине, - послышался сердитый голос Кристины.
Мередит обернулась. К ним шла Монтгомери. В отличие от утренней встречи, на ней был белый халат. Интерны переглянулись.
- Доктора, - произнесла Эдди. Те нерешительно кивнули, косясь в сторону Грей, ожидая реакции той. Но Эдди не собиралась ждать ничьей реакции, она пришла сюда с конкретным предложением и не собиралась расшаркиваться с молодежью. – Доктор Стивенс, у меня к вам деловое предложение.
Иззи встала с места.
- Вас еще интересует моя специальность?
- Д-да… но у нас никого после вашего отъезда не было, - ответила, запинаясь Иззи.
- Могу вам предложить сегодня заняться одним случаем. С доктором Слоаном я все утрясла.
Эдди видела, как у Стивенс засветились глаза, и снова поздравила себя с тем, что не промахнулась в свое время. У этой девушки в самом деле были способности к специальности. Наверное, стоило все-таки уделить ей больше внимания. Но сейчас, как и пару лет назад, Иззи раздирали сомнения: идти ли следом за Монтгомери или остаться рядом с подругой. И Эддисон это видела.
- Доктор Стивенс, когда решите, хуже я или лучше дьволицы, вернувшейся в идеальную жизнь докторов Грей и Шепперд, найдите меня. Но учтите, времени у вас максимум час. Если опоздаете, можете не напрягаться и возвращаться к подношению чашек кофе доктору Слоану, - с этими словами Эддисон удалилась.
- Теперь вы понимаете, почему Мередит должна испытывать зависть? – спросил Алекс. – Она никогда не сможет заставить Эддисон почувствовать себя замухрышкой. А Эддисон может.
Алекс встал со своего места. Кристина и Джордж, молча, проводили взглядом Карева.
- Мер, не слушай этого идиота, у него явно неприятности с самым дорогим инструментом, - констатировала Кристина. – Иззи, хочешь знать мое мнение? Иди. Это шанс учиться у лучших.
Иззи смотрела на остальных. Ее обуревали разные чувства. Она давно уже не испытывала отрицательных эмоций к доктору Монтгомери. Мало того, она не хотела в этом признаваться, но ей нравилась эта женщина. Да, кое в чем Иззи в корне была не согласна с ней. Но Монтгомери была блестящим хирургом и внимательным врачом. То, чему всегда хотела научиться Иззи. А еще научиться переносить все беды с вот такой, высоко поднятой, головой.
Мередит встала из-за стола:
- Иззи, иди. Она может тебя многому научить.
Иззи улыбнулась. Она не заметила мольбы во взгляде подруги, просившей: «Не уходи, не уходи». Мер казалось, что это, своего рода, предательство. Она бы никогда не пошла на это. Грей кривила душой, отпуская Иззи, хотела казаться великодушной, надеялась, что та откажется и останется рядом с подругой. Но Стивенс поспешила на поиски Монтгомери.
Мер вздохнула, чувствуя себя брошенной.
- Мне тоже нужно идти, - бросила она оставшимся. Ей никуда не нужно было спешить, обеденный перерыв не закончился. Но сейчас работа была лучшим спасением. И Мередит предпочла окунуться в работу неотложки в надежде забыть обо всех бедах.
====

Дерек сидел на крыльце своего трейлера. Как и почему он здесь оказался, он не знал. Солнце ласково поглаживало кожу. На улице была осень, но Дереку было совершенно не холодно, что удивляло. Видимо, в том состоянии, в котором он находился, он не ощущал никаких внешних проявлений. Денни не было рядом, но Дереку это было не нужно. Сейчас хотелось подумать, осознать происходящее.
Он все никак не мог понять, что испытывает при мысли о том, что находится на границе жизни и смерти. Для него ничего не изменилось за исключением нескольких мелочей. Но возникли вопросы, которые требовали ответов.
Сердце Дерека разбилось, когда он увидел любимую женщину со своим лучшим другом в постели. Он не понимал, что и когда пропустил. Нет, потом он понял, но тогда… тогда душа разбилась на мелкие осколки и именитый нейрохирург не верил, что сможет собрать ее снова. А смог. И в этом была немалая заслуга Мередит. Она привнесла в его жизнь новые ощущения, начиная с первой ночи, когда они не знали ни имен, ни то, что будут работать в одной больнице. Дерек влюбился. Но Шепперд никогда себя не обманывал. Человек способен легко и быстро влюбляться, а перерастет ли это во что-то большее? Дерек не задавался вопросом. Мередит, со своим странным, забавным характером легко вытеснила из головы и сердца доктора рыжеволосую женщину. И Дерек радовался этому. Он забыл почти все, что с ним случилось. Пока Эддисон не появилась в холле Сиэттл Грейс.
Тогда снова вернулись тяжелые времена принятия решения. Эддисон всегда умела выставлять условия, она все раскладывала по полочкам, делая все простым для понимания. Для своего понимания. Она оставалась его законной женой и имела право требовать, чтобы Дерек сделал выбор: оставаться с Мередит или с ней.
Такие решения никогда не были легкими. Но Дереку пришлось взвешивать все осторожно. И стоило задуматься, почему за несколько месяцев, прошедших с измены жены, он так и не подал на развод. Понятно, что дележ имущества был не простым. У них был общий счет, общий дом. Когда они поженились, Эддисон отказалась от своих семейных доходов, также поступил и Дерек. Они начали зарабатывать практически с нуля. И им это удалось. Делить было что. Но Дерек не думал о дележе, он только сейчас понял, что не спешил разводиться не из-за бумажной волокиты. Да, Мер смогла заставить забыть об Эддисон, хотя бы на время, но… не насовсем. И Дереку не хотелось одним махом обрубать все. Он решил, что подумает об этом позже.
Дерек не пришел в восторг при виде Эддисон. Мало того, сначала ее приезд вызвал в нем всю ту злость, весь тот гнев, который он испытал тогда. Его раздражало все: голос, аромат духов, взгляд, прикосновения. Но постепенно он пришел в себя. И, когда Эдди предъявила условия, Дерек задумался об этом. Он так и не понял, что заставило его выбрать Эддисон. Просто он пришел к ней.
Но оказалось, не так-то просто выбросить из памяти картину любимой жены в объятиях лучшего друга. Стоило Эдди подойди ближе, стать рядом, наклониться к нему, улыбнуться – Дерек сразу же ощущал напряжение внизу живота. Оттуда поднималось желание, которое было трудно контролировать. Но как только он уже направлялся к супруге, чтобы утолить это желание, как сразу же перед глазами возникала другая картина.
Дерек был не честен с Эддисон. Он вернулся к ней, но никак не мог оборвать мысленную связь с Мередит. Он не прилагал ни малейшего усилия, чтобы помочь жене восстановить брак. Он считал ее виновной во всем, но позабыл, что в браке участвуют двое, и в его распаде тоже.
Дерек провел ладонью по ступеньке, на которой сидел.
Сиэттл заливало дождем, Дерек не пришел на договоренный ужин с Эддисон. Она сидела на ступеньках трейлера, который ненавидела, и плакала. Слезы смешались с дождевой водой, волосы растрепались. Дерек остановился перед ней. Господи, эта женщина даже в слезах оставалась для него желанной и красивой. И на Дерека накатила волна вины за то, что он вел себя, как скотина. Одному Богу и самой Эдди было известно, чего ей стоило попросить прощения у него. Она была гордой, очень гордой. И даже, когда была виновата, не всегда сразу извинялась. Тем более, что Дерек был виноват не меньше ее самой. Он так загруз в пациентах, в работе, что не было ни сил, ни времени на жену. Он приходил домой и заваливался спать, а утром снова спешил на работу. Они перестали встречаться с друзьями, ходить в рестораны, гулять. Дерек забыл, что в жизни было еще что-то, кроме карьерной гонки и прочего. В его жизни еще была красавица-жена, которой нужно было внимание и любовь. А он перестал это проявлять, он не думал, что, если об этом не говорить хотя бы иногда, об этом забываешь. Эддисон могла об этом забыть. А любая женщина, как цветок, которому нужны вода и удобрения. И в этом случае ими были внимание и любовь. Дерек забыл подкармливать свой цветок, хотя брал у него немало. Он тоже был виноват, по сути, он сам толкнул Эддисон в объятия Марка. И в Нью-Йорке он злился не только на нее, но и на себя. Просто смелости признать это не было.
Сидящая Эддисон под дождем напомнила ему ту Эддисон, которая молила его на пороге особняка простить ее. Она говорила, что они это переживут. Может, она была права. Может, они могли это пережить, если бы он приложил чуть больше усилий. Ведь на самом деле он так и не выполнил свою часть договора. Да еще и унизил ее изменой с Мередит. Да, он поступил почти так же, как она. Хотя о ее измене никто на работе не знал. Эддисон сумела это скрыть.
Дерек никому не сказал, как был зол, что Эддисон уехала из Сиэттла без единого слова. Он знал, что она собиралась навестить Наоми и Сэма в ЛА, но не думал, что она решит туда переехать. Она даже не попрощалась с ним. Шепперд понятия не имел, что его так бесило. Ведь еще несколько месяцев назад он чуть ли не на всю больницу орал, чтобы она ушла из его жизни. Кстати, еще один звонок, на который стоило сразу обратить внимание. С чего бы ему так злиться на то, что Эддисон после его отъезда попробовала состроить отношения с Марком. Дерек ведь тоже завел роман с Мер. Они были квиты. Почему же его это так разозлило?
И вот Эддисон уехала, а он стал еще более зол на нее. За побег. За то, что она с ним не говорила. Она ни разу не позвонила, не рассказала, как устроилась на новом месте, не оставила никаких контактов. Видимо, только ему, раз ее так быстро отыскали. И, тем не менее, Дерек бездумно вписал Эдди в свою анкету страховки, дав ей право распоряжаться своим телом в случае его смерти.
- Почему же так все сложно? – спросил Дерек самого себя.
- Разве только сейчас? – полюбопытствовал Денни.
- Черт, откуда ты взялся? – шарахнулся от неожиданности Дерек.
Денни засмеялся, не вдаваясь в подробности.
- Что ты от меня хочешь?
Денни пожал плечами:
- Я – ничего. Этого хочешь ты сам.
- Чего? – Дерек злился. Он хотел жить дальше, но его состояние в данный момент требовало хоть какого-то исхода. Пусть это будет даже смерть.
- А вот это нужно тебе самому решить. Дерек, в твоей жизни есть две женщины. Они абсолют

Эддисон остановила взятую на прокат машину у трейлера Дерека. Стемнело, а фонарей здесь не было, и она не стала выключать фары, чтобы хоть как-то осветить себе путь. Дождь прекратился, но ветер был еще более пронизывающим, чем днем. Эддисон даже подумывала о том, что ей придется заехать и прикупить новое пальто, если она планирует здесь задержаться еще на несколько дней. Октябрь – это вам не шутки, а все теплые вещи остались в ЛА в кладовке.
Эддисон поднялась на крыльцо, слабо освещаемое светом фар, и попыталась вспомнить, где должны лежать запасные ключи. Точно, под ковриком. Женщина открыла двери и вошла внутрь. Включенный свет осветил помещение. Все было так, как и при ней. Наверное, Дерек тут и не жил. Еще бы, ведь есть Мередит. На душе заскребли кошки, но Эдди постаралась не поддаваться этим ощущениям.
Она не знала, зачем приехала. Просто… просто почувствовала, что хочет этого. Эддисон так ненавидела этот трейлер, когда в нем жила. Тесно, неудобно, с водой перебои, да и расположен в парке. Тот чертов ядовитый дуб, который она когда-то заработала не в самом лучшем для этого месте, был незабываем. Но сейчас это место успокаивало. В нем все было таким, каким был Дерек. Взгляд Эдди упал на рубашку, лежавшую на кровати. Видимо, Дерек спешил. Обычно он был аккуратен, свои вещи всегда клал на место. Эдди взяла рубашку, пальцы сжали мягкую ткань. Она зарылась в нее лицом. Ткань хранила неповторимый личный запах мужчины, смешанный с туалетной водой. Кстати, эту воду ему впервые подарила Эддисон на день рождения около семи лет назад. С тех пор Дерек пользовался ею. Эддисон сбросила туфли и легла на кровать. Как бы ни раздражал ее этот трейлер, но в этом месте прошли приятные минуты. И горькие тоже. Об этом думать не хотелось. Эдди была готова простить Дереку трусики Мередит в кармане его пиджака от смокинга. Она простила это сразу же, решив, что заслужила сама.
Эддисон закрыла глаза. В трейлере было холодно, сразу ощущалось, что постоянно здесь не жили. Но включать отопление ей не хотелось. Ей не хотелось вставать. Эдди с трудом вытащила из-под себя одеяло и укрылась. Она и сама не заметила, как провалилась в сон.
Разбудил ее телефонный звонок. Дежа-вю. Эдди нащупала мобильный в кармане кофты, которую так и не сняла, засыпая. В окошке АОНа высветился номер больницы.
- Да? – сипло ответила Эдди, опасаясь, что состояние Дерека ухудшилось.
- Доктор Монтгомери, это Иззи Стивенс. Через полчаса Миа с матерью будут в больнице, а вас еще нет.
- Да-да-да, - Эдди выбралась из-под одеяла и села. Поежилась, все-таки здесь было чересчур холодно. Только сейчас до нее дошло, что она так и заснула вечером, когда собиралась всего лишь полежать десять минут и отправляться в отель. – Иззи, встретьте их и объясните ситуации.
- Ситуацию? – в голосе Иззи послышалась паника. – Я не знаю ситуацию!
- Иззи, мы вчера с вами все обсудили, я скоро буду, - Эдди нажала кнопку сброса и поспешила выйти. Она закрыла дверь, но не стала наклоняться, чтобы спрятать ключ. Машина так и стояла с включенными фарами, а это значило, что аккумулятор, скорее всего, разрядился. – О, черт!!! – Эддисон забралась в машину, бросила прихваченную рубашку Дерека на соседнее сидение, выключила фары и попыталась завести авто. Оно с трудом зарычало. – Ну же! Довези меня до Сиэттл Грейс, а там тебе окажут первую помощь, - бормотала Эдди. Машина замолкла. – Не смей! Не смей, иначе я тебя здесь брошу. И потом сдам на металлолом, - какая угроза подействовала, Эдди не знала. Но авто завелось и сдвинулось с места. – Боже, спасибо. А теперь поехали.

Ричард увидел Мередит у автомата с кофе. Девушка пыталась выпросить порцию живительного напитка, но автомат был явно в плохом настроении. Похоже, как и сама Мередит.
- Мередит, - Ричард подошел ближе к девушке. Та отвела взгляд от автомата и посмотрела на шефа. Каждый раз, когда Веббер видел глаза девушки, очень похожие на глаза той, которую он когда-то любил, его сердце сжималось. Сейчас в них была тоска. Ричард ни разу не сказал ей ни слова после аварии Дерека. Он хотел поговорить с ней, но никак не находил времени. – Как ты?
Мер смотрела на шефа. Она всегда ему была благодарна за доброту по отношению к ней. Шеф вел себя, как любящий отец. Он себя так и чувствовал, все врачи и интерны были ему как дети. Правда, иногда эти дети могли довести своего папочку до сердечного удара, но его любви это не уменьшало. Но Мередит была сердита на шефа.
- Плохо.
Ричард нахмурился. Глупый вопрос. Любимый Мередит лежит в коме, из которой нет шансов выбраться, как она может себя чувствовать?
- Вы мне почти ничего не рассказываете, - вдруг произнесла Мер, - такое ощущение, что здоровье Дерека меня не касается. Ведете себя так, как будто я ему чужая.
Ричард вздохнул. Он понимал, что разговор обязательно повернет в это русло, потому так долго избегал его.
- Мередит…
- Нет, сэр. Так не честно. Я люблю Дерека, он меня любит, и мне все равно, что кто-то еще считает, что я разрушила его семью. Я ее не разрушала! Семьи не было уже тогда, когда он приехал в Сиэттл и вы это знаете! – Мередит разгорячилась. – Но все меня отодвигают в сторону! Зато приехала Эддисон и все вокруг нее забегали.
- Мередит, это решение принимал не я, - взгляд девушки замер на нем, она ждала дальнейших его слов. – Ты не хуже меня знаешь, что наше главное задание – выполнять пожелание пациента…
- Если это ему не вредит!
Ричард покачал головой:
- Мередит, я понимаю вашу любовь, я понимаю ваши с Дереком чувства. Но… он сам просил вызвать Эддисон. Они прожили много лет вместе. Они любили друг друга давно. Я не говорю, что Дерек не любит тебя. Любит. Просто Эддисон ему не чужая, а мужчинам сложно перестраиваться, поверь мне. Это привычка, выработанная годами. Дерек тебе доверяет.
- Тогда почему вы все меня игнорируете?
Ричард не знал, как объяснить это девушке. Ее никто целенаправленно не игнорировал. Просто… все они были врачами и привыкли вести себя соответственным образом. И сейчас и Мередит, и Эддисон были для Веббера не врачами. И по закону у Эддисон было больше прав знать о состоянии Шепперда, чем у Мередит. И она это должна была понимать. Ричард не хотел продолжать этот разговор дальше. Он боялся обидеть собеседницу. Может, потому, что Эдди он любил больше, она ему была, как дочь. И ему было очень больно, когда он смотрел на то, как распадался ее брак с Дереком. Ричард знал, что как главный врач больницы и отец большого семейства, он не должен выделять никого из своих детишек. Но… Эдди была ему ближе Мередит, которую он тоже любил. Когда-то он любил мать Мередит Грей.
Ричард ободряюще сжал ее плечо и решил расставить все точки:
- Мередит, прости, но мы врачи, у нас есть правила и они не рушимы. А вам с Дереком нужно пожениться.
Автомат, наконец-то, соизволил выплюнуть стаканчик, после чего в него с шипением полилась темная густая жидкость. Шеф направился к себе, а Мередит в смятении смотрела на стаканчик. Веббер, сам того не подозревая, коснулся самого тайного желания Грей. Она все время ждала, что Дерек предложит ей что-то более серьезное. А он даже не заговаривал о том, чтобы съехаться. Он не спешил переезжать к ней, несмотря на то, что большая часть ночей проходила в ее постели. Но Дерек не звал ее в свой трейлер и иногда сбегал от нее туда. И Мередит понятия не имела, что с этим делать. В такой ситуации пока даже речи не заходило о кольце и общей фамилии.
И вот шеф заговорил об этом. И Мередит тоже подумала, что будь она хотя бы невестой Дерека сейчас все было бы проще. А так, она даже не имела никакого права принимать участие в дальнейшей судьбе любимого.
Мередит видела, как по холлу на всех парах пронеслась растрепанная Эддисон Монтгомери. И тут же ощутила приступ жгучей зависти, именно то, о чем говорил Карев. Эддисон, даже в таком виде, выглядела элегантно.
Грей прошла к стойке дежурной медсестры за медкартами.
- Доброе утро, Мередит, - подал голос Марк.
Девушка бросила взгляд на мужчину, непринужденно облокотившегося на стойку. В одной руке был стаканчик с кофе, в другой – книга. Мер узнала обложку учебника по нейрохирургии. Она поставила свое кофе на столешницу и спросила:
- Доктор, решили сменить профессию?
- Не совсем, - Марк отхлебнул кофе, захлопнул книжку и отложил ее в сторону. – Состояние Дерека тяжелое, нужно что-то делать. Вот ищу ответы здесь, - Слоан кивнул на книжку. – Мне кажется, что Дереку нужна операция. Но она опасна для… - Марк умолк. В том состоянии, в котором находился его друг, вряд ли можно было говорить об опасности операции.
Мередит этого хватило. Она поняла, что от нее опять что-то скрывают. Девушка ощутила нервозность. Она пристально всматривалась в мужчину:
- Операция? Она может помочь? Но что там?
- Сгусток крови, - коротко ответил Марк. – И да, может. Если все сделать правильно и не бояться. Вальтен боится и делать ее не будет. А мы не заставим его.
- И? – Мередит ждала продолжения.
Марк пожал плечами:
- Мередит, это все только разговоры. Чтобы сделать эту операцию, нужен Дерек Шепперд. Но он лежит без сознания. Конец разговора.
Он сгреб со стола книжку и собрался уйти, но Мер остановила его.
- Почему об этом мне не сказали? – Грей уже знала ответ на вопрос. Но кому, как не Марку помогать девушке? Он ведь влюблен в Эдди, не в его интересах поддерживать ее отношения с Дереком.
- Мередит, мне жаль… - Слоан редко смущался. Но сейчас он замялся, – но решение принимать будешь не ты. В случае чего.
Марк ушел, оставив Мередит. Она опустила голову. По щекам текли злые слезы. Кофе остывал, а Мередит чувствовала, как комок в груди все разрастается. Она никак не могла понять, что же происходит. Почему все было так восхитительно в один момент, а в другой стало просто отвратительно? Почему Дерек ее любит, но сейчас она чувствует себя изгоем?
- Доктор Грей?
Рядом нарисовалась медсестра.
- Вы запаздываете на обход пациентов.
- Да, спасибо.
Мер украдкой вытерла влагу со щек и принялась за работу.

Иззи чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом миссис Вейн. Она закончила вводить обеих женщин в историю того, как будет проходить операция, касающаяся патологии ребенка Мии. И не видела восторга на лицах ни одной из них. Стивенс уже внутренне приготовилась к волне повторных вопросов и возмущений, когда хлопнула дверь.
- Простите, я год назад уехала из этого города. Оказывается, так легко забыть расположение улиц и интенсивность движения, - весело произнесла Эддисон. – Как я понимаю, доктор Стивенс ввела вас в курс дела.
- Да, - хмуро ответила миссис Вейн, - хотя было бы более понятно, если бы это сделали вы. Вы же наш врач.
От Эддисон повеяло холодом. Улыбка сползла с ее губ.
- Миссис Вейн, уже чего я никогда не позволяла, так это унижать моих помощников. Да, доктор Стивенс пока еще интерн, но она уже успела провести несколько достаточно сложных операций, чтобы гордо об этом рассказывать. Чего, кстати, не делает. Я ей доверяю, а так как я специалист высокого класса и в моем профессионализме сомневаться не приходится, то попрошу вас быть немного вежливее. Все слова доктора Стивенс имеют основания, она изучала вашу историю и анализы. Увы, патология существует и ее придется решать операбельным способом.
Обе женщины, казалось, разволновались от такого тона Эддисон.
- А можно прооперировать родившегося ребенка? – спросила миссис Вейн.
- Можно, - кивнула Эдди, - если он родится. Патология осложнит последний триместр, а также роды. Если все дойдет к этому.
- Все равно, - начала опять старшая женщина, - я считаю…
- И вот этого я не понимаю, - бесцеремонно оборвала ее Эдди. – Почему считаете вы? Миа, это ваш ребенок. Вы приняли решение его рожать, тогда почему же вы отказываетесь принимать решения дальше?
И Эдди, и Иззи внимательно смотрели на Мию. Было видно, что девушке страшно. Она боялась, боялась ошибиться, рискнуть.
- Доктор Монтгомери! Вы не имеете права так говорить! – возмутилась миссис Вейн.
Эдди пожала плечами:
- Я – врач, а моей пациенткой является ваша дочь, а не вы. И у меня есть полное право выставить вас из смотровой, если вы сейчас не замолчите.
Миссис Вейн открытым ртом хватала воздух, но ничего не говорила. На лице Иззи отразился восторг, она вспомнила, что такая решительность ей всегда нравилась в Монтгомери.
Миа тихо спросила:
- Доктор Монтгомери, вы уверены, что нет другого выхода?
- Уверена.
- И… ждать не стоит?
- Не стоит.
- Операция опасна?
Эдди вздохнула. Она присела рядом с Мией на стул и взяла девушку за руку. Но на вопрос ответила Иззи:
- Операции всегда несут в себе риск. Любой. Даже самый минимальный. И никто не застрахован от этого, даже, если вами занимаются лучшие врачи.
- К сожалению, это так, - подтвердила Эдди. – И мы не можем дать никакой гарантии, что все пройдет гладко, что все обойдется. Но мы можем сделать все от нас зависящее, что бы ты проснулась после наркоза, что бы все было хорошо с малышкой, - Монтгомери крайне редко давала обещания и прогнозы на операции. Она предпочитала не обнадеживать как пациентов, так и их родственников, никто не мог знать, что случится в следующий момент.
Миа помолчала, переводя взгляда со светловолосого врача на рыжеволосого. А потом посмотрела на мать:
- Мама, я хочу, чтобы она родилась. Мы же ей уже имя подобрали. И комнату отремонтировали. Давай рискнем. Пожалуйста?
- Миа, это риск, на который я не хочу идти, - упрямо произнесла ее мать.
- Но решать это не тебе, - вздохнула дочь. Миссис Вейн поджала губы и без единого слова вышла из смотровой. Миа снова посмотрела на Эддисон. – Когда вы проведете эту операцию?
Эддисон адресовала молчаливый вопрос своей помощнице. Та быстро подошла к телефону на стене, сняла трубку и набрала знакомый привычный номер.
- Здравствуйте, доктору Монтгомери на завтра нужна операционная. Час дня? – Стивенс посмотрела на наставницу, та согласно кивнула. – Да, устроит.
- Миа, я бы хотела, что бы ты осталась здесь на ночь, - сказала Эддисон. – А с твоей матерью я поговорю.
- Не стоит, доктор, - покачала головой Миа. – Она сердится на меня за то, что я испортила себе жизнь этим ребенком. Сначала она хотела, чтобы я сделала аборт, потом смирилась и даже помогала мне. Но, видимо, мне так казалось, - в голосе девушки сквозила грусть.
Эдди погладила ее по руке, потом посмотрела на Иззи:
- Доктор Стивенс, устройте нашу пациентку. Миа, я загляну к тебе попозже.
Выходя, Эддисон бросила взгляд на Стивенс. Казалось, девушка что-то переживала, что-то, что было связано с ее собственными воспоминаниями. Но Монтгомери решила, что спросит об этом потом.

- Мер! – Иззи поспешила к подруге, которая, похоже, торопилась скрыться от нее. – Мер, подожди, - она увидела, как Грей вошла в туалет и поспешила за ней. – Мередит, я знаю, что ты здесь.
- Да, я зашла в туалет, - послышался голос из одной из кабинок.
Иззи облокотилась на раковину спиной.
- Ты со мной весь день играешь в прятки, - расстроено проговорила Стивенс.
- Тебе показалось.
- Нет. Я пришла утром в раздевалку, ты сразу же ушла. Я пришла в кафетерий, ты даже не доела свой обед, так торопилась. Я иду по коридору, ты сворачиваешь в сторону. Мередит, что происходит? – так как та молчала, Иззи продолжила: - Ты сердишься на меня за то, что я пошла к Монтгомери? Но ты сама говорила…
Послышался звук сливаемой воды, и Мередит вышла из кабинки. Она открыла кран и принялась усиленно мыть руки.
- Мередит, что происходит?
- Ничего.
Иззи почувствовала, как внутри все заклокотало. Неужели дружба должна быть такой? Неужели Иззи должна жертвовать своей карьерой, возможностью чему-то научиться из-за капризов Мередит? Стивенс вдруг поняла, что ей не хочется увещевать Мередит, говорить, что она ее подруга, утешать. Иззи вспомнила то, что ей уже дважды довелось слышать от Монтгомери, когда та говорила о том, что Иззи нужно выбрать – карьеру или друзей и поняла, что Эддисон была права.
- Знаешь, Мередит, мне надоело. Ты эгоистка. Ты все время говорила, что твоя мать такая, что она не хотела ничего для других, все только для себя, что и ты стала врачом именно ради нее, для нее. А чем ты лучше? – Иззи завелась. – Чем? Мне предложили возможность учиться дальше в той специальности, в которой я себя чувствую спокойно и уверенно. Мне нравится это. Но ты… ты из-за своего эгоизма дуешься на меня. Мередит, чего ты ждала? Что я откажусь от этого ради тебя? Мне надоело. Все делается для тебя. Ты обижалась на Дерека и злилась на Эддисон, когда те пытались спасти брак – мы тоже должны были это чувствовать. Потом Дерек стал хорошим – мы тоже должны с ним были сюсюкать. Теперь Дерек в коме – с тобой все должны носиться. А ты попробуй подумать о других! Об Эддисон, например. Ей тоже плохо! Подумай, что ты не одна! Ты обижала Джорджа, но тебе все сошло с рук. Джордж тебя простил, а мне надоело. Ты даже хуже Кристины, та хотя бы не скрывает своего отношения!
Иззи не собиралась дожидаться ответа. Она вышла из туалета и пошла дальше. Стивенс почувствовала облегчение, не от ссоры, нет. Просто она сбросила груз с плеч. Ей было искренне жаль Мер, но почему она считает, что ее жизнь не удалась, что она хуже, чем у остальных? Миа, пациентка, пробудила в Иззи все воспоминания о жизни в трейлере и прочем. Ее жизнь не была простой до медколледжа. И, если ей стало немного легче, когда она стала жить сама, то это не значило, что все забылось. И смерть Денни… от этого все стало снова плохо.
Иззи и вправду не понимала, почему все должны расшаркиваться перед Мер. Стивенс сердито хлопнула книжной по неонотальной хирургии, которую собиралась проштудировать. Потом решила прихватить кофе и спуститься вниз, на старые каталки, где обычно их компания учила параграфы и готовилась к экзаменам.
Мередит все продолжала смотреть на закрывшуюся за подругой дверь. Ее ошарашила эта вспышка гнева. Она никак не ожидала, что Иззи может взорваться. Мередит включила холодную воду, сполоснула руки и лицо. Потом вытащила бумажное полотенце и вытерла остатки воды.
Грей, все еще плохо соображая, прошла к стенду с расписанием операций, возле которого стоял Алекс:
- У Слоана завтра запланировано две операции, хочу к нему напроситься. Все равно Иззи будет занята с Монтгомери.
Он кивнул на стенд и на имя Эддисон напротив четвертой операционной.
- Так странно видеть ее имя снова в списке. Может, ей там самое место, - Алекс посмотрел на Мередит. – Ты чего?
- Алекс, я… я эгоистка? – неожиданно даже для самой себя задала вопрос Мередит.
- Ну… - опешил Карев. Он не знал, что ей ответить, но не потому, что не было ответа, а потому, что… - Да.
- Хм… - Мередит снова уставилась на стенд. – Неужели я только о себе думаю? просто, когда умер Денни, я старалась помочь Иззи. Когда Кристине нужна была поддержка, я ей оказала…
- Мер, послушай себя. Я, я, я… ты даже сейчас твердишь, что я…
Мередит кивнула, разворачиваясь, чтобы уйти.
- И ты не хочешь этого слушать.
- Вы раньше даже не заикались об этом.
Карев пожал плечами:
- Наверное, нужно было. Но мы все время боимся кого-то ранить.
- Кто бы говорил!
Мередит видела, как Алекс дернулся, как от пощечины. А потом ушел.

Эддисон сняла халат и накинула кофту. Все-таки нужно заехать в магазин и приодеться, так недалеко и до воспаления легких. Мию Монтгомери уже навестила, оставалось заглянуть к Дереку, поцеловать его на ночь и ехать спать. Она все никак не могла решить, что делать дальше. Эдди понимала, что скоро к ней придет с этим вопросом Ричард, да и Никки уже звонила. Родные Дерека никак не могли выехать из Нью-Йорка по разным причинам, так сказала сестра. Но почему-то Эдди подозревала, что дело не только в этом. Кроме Никки она ни с кем не разговаривала и просто думала, что та еще никому ничего не сказала. Чтобы не нервировать. Никки была неисправимой оптимисткой, тогда, когда Дерек бежал в Сиэттл, она все увещевала Эддисон, что все закончится хорошо. Но в конечном результате Никки ошиблась. И тем не менее Эдди очень любила ее. Никки оставила все решения на бывшую жену брата. Эддисон не знала, сердиться ли на это. Да у нее не было сил сердиться.
Эддисон поднялась на нужный этаж и пошла по коридору, роясь в своей базразмерной сумке в поисках ключей от машины, когда подняла голову и у дверей в палату увидела Мередит. Не в привычках доктора Монтгомери было отступать с дороги, и Мередит не была достаточной причиной, чтобы дать задний ход.
- Доктор Грей, - поздоровалась Эдди, находя ключи и останавливаясь у дверей. Мередит стояла так, что не было никакой возможности попасть в палату. – Вы уже или еще нет?
Мередит смотрела на соперницу.
- Зачем вы здесь?
Эдди вздохнула и закатила глаза:
- Я тоже задавалась этим вопросом. Но насколько я понимаю – я здесь по желанию Дерека.
Эдди протянула руку к ручке двери, давая таким образом понять, что хочет войти. Но Мер успела положить свою ладонь на холодную пластмассу.
- Вы уехали, и все было хорошо, а теперь я обо всем узнаю последней.
- Мередит, я здесь не по своей воле.
- Хотите сказать, что никогда не думали вернуть Дерека?
Эддисон покачала головой и подняла руки, сдаваясь:
- Знаете, доктор Грей, с вами сейчас бесполезно говорить. А у меня завтра операция и нужно отдохнуть. Я не собираюсь с вами спорить.
Она развернулась, чтобы уйти, но в спину ей полетела новая фраза:
- Почему вы принимаете решения, что делать с Дереком? И, если так, то почему вы тянете с этим?
Эддисон закрыла глаза и замерла, собираясь с мыслями. У нее был выбор: уйти домой или же ответить Мередит Грей. И она выбрала последнее:
- Вы не боитесь этого услышать? – прищурив глаза спросила она. Мередит молчала. – Хорошо. Я люблю Дерека, я все его еще люблю. И я бы приехала сюда в любом случае. Мне не хочется принимать решений, мне плохо при мысли об этом. Но так получилось, что, несмотря на все, Дерек все еще мне доверяет. Мередит, не моя вина, что без меня на вашем горизонте, вы так и не смогли завоевать Дерека. Вам никогда не казалось, что вы замахнулись на большее? Что он вам не по зубам? Дерек из другого мира, да, он и вправду был в вас влюблен, я знаю это. Я знаю его. И я не собиралась с этим бороться, я уступила дорогу, - Эддисон неопределенно махнула руками. – Мне страшно принимать решения, а вы, доктор Грей, радуйтесь, не от вас сейчас зависит жизнь любимого мужчины! И, когда он будет здоров, спросите у него, почему это пришлось делать мне, а не вам!
Эдди бросилась по коридору. Ее душили слезы.
Она не знала, как оказалась внизу. Длинный коридор, продуваемый сквозняком. Под стенкой стояли старые каталки, которые вытаскивали лишь тогда, когда мест не хватало. Здесь обычно заседали интерны. И точно: на одной из каталок, сложив ноги по-турецки, с большой чашкой кофе рядом и тетрадями в руках сидела Иззи Стивенс.
Эдди уселась рядом, бросив сумку за спину, и уставилась на носки своих туфель. К пальто нужны будут сапоги.
- Тяжелый день? – задала вопрос Иззи.
- Бывало и лучше, - Эдди помолчала, а потом спросила: - Иззи, можно два личных вопроса?
Иззи задумалась, но все же кивнула.
- Почему ты так близко к сердцу приняла историю Мии?
- Потому, что восхищена ее смелостью. Мне когда-то этого не хватило. Я отдала своего ребенка на усыновление.
- Думаешь, что поступила не правильно?
Иззи пожала плечами:
- У Ханны есть все. Я бы этого ей не дала. И не смогла бы реализовывать свою мечту. Нет, я сделала правильный выбор, но все равно чувствую себя трусихой.
Эдди ободряюще похлопала девушку по руке, потом снова спросила:
- Как ты пережила смерть Денни?
Иззи посмотрела на Эддисон, взгляд на минуту затуманился, но она быстро вернулась в реальность.
- Не знаю… сначала хотелось умереть с ним. А потом подумала, что ему это не понравилось бы.
Эдди поджала губы и кивнула каким-то своим мыслям.
- А… у тебя никогда не возникало ощущения… - Эдди смутилась. Ей, не верившей в неосязаемое, было трудно произнести это вслух. Она была врачом и знала, как устроен организм человека, она могла чинить это сложное устройство. Эдди верила в душу, но… странно было говорить об этом вслух.
- Что Денни где-то рядом? – закончила Иззи с улыбкой. – Все время, - девушка какое-то время помолчала, но потом снова заговорила. – Доктор Монтгомери, я уверена, что с Дереком все будет хорошо.
Эдди тяжело вздохнула:
- Я не хочу его терять. Да, он мне не принадлежит, но я хотя бы буду знать, что он жив-здоров, это успокаивает. Есть шанс, один из ста, спасти его. Но… нужно на это решиться.
- Вы знаете его лучше других, Эддисон. Знаете, что он не все сделал на этом свете, знаете, как велико его желание жить.
- Денни тоже хотел жить.
- Да… и я дала ему этот шанс, - в глазах Иззи заблестели слезы. – Теперь ваш черед.
Эддисон почувствовала угрызения совести, что девушка расстроилась. Она обняла ее за плечи и предложила:
- Поплачь, от этого будет легче.
Сколько обе женщины так сидели, Эддисон не знала. Но Иззи успела поплакать и утихнуть. Она благодарно смотрела на Эдди.
- Спасибо.
- Взаимно, - улыбнулась Эдди. Больше ничего говорить не нужно было. Эдди спрыгнула с каталки и взяла сумку. – А теперь, доктор Стивенс, марш отдыхать! У нас завтра трудный день.
Иззи кивнула:
- Я уже собираюсь домой.
Эдди ушла, а Стивенс еще сидела, соображая, что делать. Она не знала, как теперь вернуться домой, после ссоры с Мер. Можно было, конечно, нагрести поднос еды и спрятаться в комнате, а потом вести себя холодно. В конце концов, Иззи платила за жилье. Но настроения на это не было. Стивенс бросила взгляд на наручные часы, потом поспешила в раздевалку. Оставалось надеяться, что Алекс еще не уехал. А даже, если и уехал, то можно было заявиться домой к нему.
Алекс закончил переодеваться, когда в помещение вошла Стивенс, на ней все еще была рабочая пижама.
- Наши разбежались, а ты еще тут, - констатировал он факт.
- Да… Алекс, у тебя не найдется свободного спального места? На одну ночь.
Удивленный взгляд Алекса замер на девушке:
- Мередит достала?
- Можно я не буду отвечать?
- Да, конечно, Иззи. Я найду для тебя спальное место.
Иззи напряглась, ожидая, что это будет не конец фразы. В стиле Алекса было продолжить ее чем-то грубовато-пошлым, каким-нибудь предложением об оплате за приют натурой. Но к ее удивлению Алекс молчал и ждал.
- Хорошо… я буду готова через десять минут.
- Я подожду тебя в кафетерии.
Алекс забрал сумку и вышел, оставив Иззи наедине с ее недоумением. С Каревом что-то было не так.
====

Мередит выбрала самый дальний столик в темном углу бара Джо. Она допивала второй мартини, когда над ней навис Марк.
- Занято? – кивнул он на свободное место.
- Прошу, но только если закажешь мне еще одну порцию.
Марк присел и покачал головой:
- Уверена, что тебе нужно еще?
- Да! Я хочу сегодня напиться. Как еще можно заглушить душевную боль?
- Телесным удовольствием.
- Ты все решаешь именно так?
- Нет. Но напиваться в шумном баре рядом с работой не лучший вариант, - Слоан кивнул в сторону группы сотрудников из Сиэттл Грейс.
- Тогда забери меня отсюда, - просто сказала Мередит.
Марка не нужно было просить дважды. Он встал и протянул Грей руку. Они вместе вышли из бара.
- Куда мы едем? – все-таки спросила Мер, забравшись в машину Марка.
- Ко мне.
Квартира Слоана выглядело немного пустой. Только самая необходимая мебель, никаких изысков.
- Я ожидала чего-то другого, - честно призналась Мер.
- Да, это не совсем в моем вкусе. Но я здесь только ночую, у меня нет времени на обустройство, - Марк снял куртку и помог спутнице сбросить верхнюю одежду, которую небрежно бросил на кресло. Мер подошла к окну. Темень за ним не пропускала ни света звезд, ни фонарей. Она оглянулась на Марка. Тот рылся в баре, доставая оттуда бутылку виски и два стакана. Золотистая жидкость наполнила сначала один стакан, потом второй. Марк подошел к девушке и протянул ей виски.
- Как тебе это удается? – спросила Мередит.
- Что?
- Ты любишь Эддисон?
- Да.
- Тогда как тебе удается смириться с тем, что она не с тобой?
Марк пожал плечами:
- Я ее отпустил. Она не хочет быть моей и убеждать ее бесполезно. Мне не нужна та, которая меня не хочет.
Мередит удивленно уставилась на мужчину:
- Когда-то и она сказала мне подобное относительно себя.
- Это ее фраза.
- Ты просто с этим смирился? – Грей отхлебнула виски, ароматная жидкость обожгла горло, по телу разлилось тепло.
- Я просто нашел способ лечить это, - Марк многозначительно улыбнулся. – Нет ничего лучше, чем женское тело в объятиях, - увидев, как Мер закатила глаза, он сказал: - Ты же тоже используешь этот способ?
Мер снова пригубила виски, отворачиваясь к окну, делая вид, что не слышала вопроса.
- Брось, Мер, я вижу издалека подобных себе.
- Мне это не помогало.
- Тебе не помогали те, кого ты выбирала, - Марк одним движением отобрал у Мер недопитый стакан виски и отставил на подоконник вместе со своим. А потом наклонился и поцеловал ее. Прикосновение его губ было решительным. Мер ощутила запах туалетной воды Марка, осени и больницы. Марк продолжил свои поцелуи, спускаясь по шее вниз.
- Что мы делаем? – спросила Мередит.
- Утешаемся, - Марк оторвался от шеи Мередит и посмотрел на нее. – Ты ведь этого хотела.
- Я хотела напиться.
- Секс действует лучше, - Марк снова поцеловал ее.
Мередит закрыла глаза. Она чувствовала руки Марка под своим свитером, чувствовала его нарастающее возбуждение. Она не знала, как они очутились в спальне, но Мер лежала уже на кровати, ее одежда валялась на полу, а Марк торопливо снимал с себя джинсы.
Марк Слоан всегда гордился тем, что практически с первого прикосновения мог угадать, как удовлетворить любую женщину в своей постели. Но никто не знал, что не так уж много удовольствия доставляло это самому Марку. Все гостьи были не теми. Среди них не было той, которая нужна. Для Марка секс превратилась в охоту, а не в удовольствие, ему было важно заполучить женщину, развлечь ее, но потом он очень быстро забывал ее. Иногда даже в ту минуту, когда та покидала его жилище.
Движения Марка были уверенными и спокойными. Мередит вдруг поняла, что начинает млеть от наслаждения. Мало того, стоило закрыть глаза, и можно было забыть, что мужчина с ней не был Дереком.
Мередит осталась до утра. Она не видела смысла сбегать от Марка сей момент, решив, что отправится сразу же на работу. Девушка слышала, как Марк выключил будильник, сходил в душ и отправился готовить завтрак. Он ее не будил, Мередит продолжала прикидываться спящей. Ей почти удалось убедить себя, что ничего страшного не произошло, что это был всего лишь раз, и Дерек об этом не узнает. В эту минуту она и понятия не имела, что поступила сейчас, как когда-то поступила Эдди. Привычный сценарий.
Марк, обернувший полотенце вокруг талии, возился с завтраком. Он уже собирался идти будить Мередит, когда в дверь настойчиво постучались. Идя к двери, Слоан уже знал, кого он найдет по ту сторону. Так могла стучать только Эддисон.
Она начала прямо с порога:
- Я хочу, чтобы ты сделал эту операцию.
- Что? – непонимающе смотрел Марк. Эддисон прошла в квартиру.
- Я хочу, чтобы ты сделал операцию Дереку.
- С чего ты решила, что я смогу?
- С того, что сможешь. Марк, ты был ему другом долгие годы. Нельзя это выкинуть в мусорник и забыть. Долгие годы просто так не выбросить, ты это знаешь. А еще ты учился. И был хорошим нейрохирургом…
- Эдди, это не обсуждается…
- А смерть Дерека?
Все думали о таком исходе, но никто не говорил это вслух. Слово «смерть» отозвалось неприятным эхом.
- Мы знаем, что кома ведет к этому. Марк, он не выйдет из нее без помощи.
Марк посмотрел на Эддисон. Сейчас в ее глазах светилась мольба и… любовь. Она все еще любила Дерека. Марк грустно усмехнулся:
- Знаешь, я ему завидую. Он лежит на больничной койке, а я ему все равно завидую потому, что его любишь ты. Я так мечтаю быть на твоем месте…
Со стороны спальни послышался шорох. Мередит не могла больше стоять в стороне от разговора о Дереке, она закуталась в простыню и вышла, не думая о том, как это будет выглядеть со стороны.
Эддисон и Марк одновременно обернулись к девушке. На губах Монтгомери растянулась саркастическая улыбка:
- Доктор Грей. А я была уверена, что вы не поддаетесь чарам Марка, - Эдди перевела взгляд на Слоана. Тот стоял с опущенной головой. – Да, Марк, ты всегда умеешь найти мне замену. Увидимся на работе.
Эддисон стремительно вышла из квартиры.

Иззи закрыла свой шкафчик и обнаружила позади себя Алекса с кофе в руках.
- Ты уехала так рано, даже не позавтракала, - заметил он, протягивая ей кофе и пакет с пончиками.
- Спасибо, - Иззи покраснела до корней волос, - я не хотела тебя беспокоить.
Хлопнула дверь, и в раздевалку с шумом ввалились Кристина и Джордж, они что-то громко обсуждали. Алекс сразу же отошел от Иззи, о чем та немедленно пожалела. Ей вдруг захотелось оказаться с Алексом в уютной тишине замкнутого пространства. Она вспомнила, как доверилась ему, как ей было хорошо. Впервые после смерти Денни Иззи ощутила, что она живет, а не существует. Ее это пугало и радовало одновременно. Пугало потому, что Алекс уже предавал ее, и она боялась ему верить. А еще и потому, что Иззи считала, что так порвет последнюю ниточку, которая связывала ее с умершей любовью. Но радовало то, что ее сердце снова билось, громко и четко, ощущение сна прошло.
- Иззи! – позвал Джордж. – Ты где пропадала ночью?
Иззи растерялась, но пока она подыскивала ответ, О’Мелли продолжил говорить:
- И Мер дома не ночевала, вы что сговорились?
- Что у вас вчера произошло? – полюбопытствовала Янг.
- С кем?
- С Мер. Вы вчера не разговаривали.
Иззи не хотела рассказывать о том, как сорвалась на Мередит, хотя до сих пор считала, что была права. Но тут заговорил Алекс:
- У Грей вчера было настроение доводить всех до белого коления.
- До нас это не дошло.
- Зато нам хватило.
- Господа интерны! – громкий голос Бейли, послышавшийся с порога, прервал разговор. – Вы сегодня решили опоздать?
- Нет, доктор Бейли, - пролепетал Джордж.
- Даю вам пять минут, с опоздавшими расправлюсь жестоко, - пообещала Миранда. Но не забыла сказать: - Стивенс, вы свободны, у вас сегодня операция у Монтгомери.
Иззи кивнула и выскользнула из раздевалки, намереваясь отыскать тихое место и сжевать завтрак, заботливо принесенный Алексом. Без обсуждения вчерашней ссоры с Мередит Грей.
Иззи направилась в операционную, где через несколько часов ей предстояла сложная операция. Она успела заметить, как впереди мелькнули рыжие волосы. Иззи вздохнула – смотровая операционной была забита. Она понимала, что Монтгомери нужно собраться с мыслями, поэтому решила отправиться в излюбленное место интернов, пока друзья будут заняты.
Эддисон устроилась на одном из пустых стульев в смотровой. Она любила эти минуты, когда операционная была пуста, блестела чистотой и порядком. Таким это помещение ей нравилось больше всего, без пациентов, без медперсонала и крови. Тишина. Эдди закрыла глаза. Она волновалась перед каждой операцией, хотя делала их не раз. Но каждый раз был для нее снова первым. Эдди считала, что, когда врач перестает нервничать перед операцией, это значит, что работа превратилась в конвейер. Ничего хорошего это не сулило. Раньше Эддисон всегда сидела здесь с Дереком. Он обычно приходил к ней с кофе и кусочком тортика, чтобы у супруги оставалось хорошее настроение.
Марк замер на пороге. Такой Эддисон нравилась ему больше всего: спокойной, задумчивой, близкой и одновременно далекой. Он знал, что как только он ступит в помещение, она сразу же станет обычной. Но выбора не было:
- Эддисон, - она обернулась, - мы с шефом и Вальтеном хотели бы с тобой поговорить, - Эдди встала.
В кабинете шефа уже находился Вальтен. Выражение его лица было далеко от восторга. Первым заговорил Ричард:
- Марк рассказал нам о вашей авантюре.
- Может, это и авантюра, но она имеет смысл, - резко отозвалась Эддисон.
- Это глупо, - не стал сдерживаться Вальтен, - глупо и безрассудно. Я на такое не пойду, я не знаю, где сгусток крови и в слепую оперировать не хочу.
- Ну, во-первых, тебя об этом не просят…
- Эддисон, - позвал женщину Ричард.
- А во-вторых, чем мы рискуем? Смертью Дерека? Его постоянным пребыванием в коме? Ричард, - Эдди обернулась к Вебберу, - когда бы вы пришли ко мне с тем, что не можете позволить себе содержать Дерека? Когда мне придется подписывать отключение его от аппаратов?
Вебер молчал. Он опустил голову и не отвечал.
Но Вальтен молчать не хотел:
- Это бред. Вы не нормальные. Это риск, это может отразиться на репутации больницы. Да и кто за такое возьмется?
Повисла тишина. Эддисон оглянулась на Марка, ожидая, когда заговорит он. Казалось, Слоан никак не мог произнести это слово, но потом выдавил:
- Я.
- Ты? Марк, ты пластический хирург.
- Сейчас, да, но начинал я как нейрохирург.
- Шеф, это дурдом. Вы не можете пойти на это! – Вальтен смотрел на главврача, ожидая, что тот примет его сторону.
Веббер поставил локти на стол, он мучительно размышлял. С одной стороны Вальтен был прав во всем. Но с другой… Дерек был ему не чужим, Эдди была не чужой. Ричард знал, что Слоан в свое время начинал, как нейрохирург, это уже позже он переквалифицировался в пластика. Но тогда он проявлял недюжинный талант в этой сложной специальности хирургии, легко орудуя острыми предметами в мозгу человека.
- Сколько тебе нужно на подготовку, Марк?
- Шеф… вы не серьезно! – воскликнул Вальтен.
- До завтра.
- Значит, заказывайте на завтра операционную. Я лично буду тебе ассистировать, - пусть Ричард и не был таким специалистом, но он хотел находиться в операционной, на всякий случай.
Марк кивнул и вышел из кабинета Веббера, следом выбежал Вальтен. Эддисон благодарно посмотрела на Ричарда:
- Спасибо.
Ричард неуверенно улыбнулся. Он все еще не считал свое решение правильным.
- Марш отсюда, пока я не передумал.
Эдди улыбнулась и вышла.

Эдди сидела за столом в кафетерии с отсутствующим видом. Операция шла без малого уже два часа. Это не было пределом для хирургических процедур в целом и в частности для таких. Марк с Ричардом были в операционной, запретив приглашать студентов туда. Даже Эдди не пустили. И теперь она бездельничала. Миа была в полном порядке, за ней следила Иззи. Эддисон решила, что ей пора приобретать кое-какую самостоятельность.
Ощущения были самые паршивые, она настолько углубилась в переживания, что не сразу сообразила, как Келли поставила перед ней поднос с едой.
- Ешь. И перестань втыкать. Ты меня пугаешь, - в излюбленной грубоватой манере произнесла та.
Эдди с трудом сосредоточила взгляд на подносе. Она взяла вилку в руку и бесцельно начала перебирать салат.
- Эдди, его едят.
- Да… просто я никак не могу отвлечься от этих мыслей…
Келли посмотрела на подругу.
- Ты не доверяешь Марку?
Эдди улыбнулась:
- Если речь не идет о его члене, то доверяю. Марк мог составить конкуренцию Дереку, но после выпуска они потеряли пациентку. У них была сложная операция, они работали вдвоем. Первый самостоятельный шаг.
- И? – нетерпеливо подогнала Келли рассказ.
- Пациентка умерла после операции.
- По их вине.
Эдди отрицательно покачала головой.
- Они ничем не могли помочь. У Дерека была депрессия, но с ним была я. А вот Марка, как оказалось, некому было поддержать. Он пошел по пути наименьшего сопротивления, просто сменил специальность, благо тут все оказалось немного проще. Правда, работать приходилось не меньше. Марк за год сдал все необходимые дисциплины и осилил переквалификацию. Но не раз его дергали, когда нужна была помощь в нейрохирургии.
- И он на это соглашался?
- Да. Ведь он не нес никакой ответственности, выполняя предписания других.
Келли улыбнулась:
- У него в крови избегать этой самой ответственности
- Видимо, да, - кивнула Эддисон, все-таки принимаясь за салат и украдкой бросая взгляд на часы. – Марк не подведет Дерека, только не после своего предательства. Он не меньше меня хотел искупить свою вину. Они были братьями…
Келли очень хотелось подбодрить подругу, но она не имела никакого понятия, как. За те несколько дней они едва успели перекинуться парой слов, из-за работы не было времени. Но Келли решила отвлечь Эддисон от грустных размышлений:
- Как ЛА?
- Чудесно. Золотые пляжи, много солнца, загорелые мужские дела, - улыбнулась Эдди. – Приезжай в гости.
- Обязательно, если обещаешь найти мне хоть одной мужское тело. Естественно, загоревшее.
- Без проблем, выходишь на пляж и выбираешь.
- Нашла себе кого?
Эдди задумалась, как ответить на такой вопрос.
- Да так… думала, что да, но, оказывается, ошиблась.
Келли не успела задать новый вопрос, ее пейджер требовательно запищал:
- Прости, мне к пациенту…
- Да, конечно.
- Увидимся позже, ты помнишь, что мы встречаемся у Джо?
- Пока помню.
Келли ушла. Эддисон отодвинула от себя поднос с наполовину съеденным салатом. Как только исчезла сердитая надсмотрщица, есть перехотелось. Эдди встала. Она не знала, куда пойти, но все было лучше, чем просто сидеть.
Ноги сами принесли ее в больничную часовню. Приглушенный свет, язычки пламени свечей, тишина. Эдди не верила в Бога. Нет, она верила во что-то, но вот что это было, она не знала. Она почти никогда не молилась, разве что в далеком детстве. Может, сейчас стоило помолиться? Откуда пришла эта мысль, Монтгомери не знала. В часовне никого не было. Эддисон прошла по проходу, стук каблуков наполнил помещение. Она села во втором ряду и положила локти на спинку передней лавки. Пальцы сами собой переплелись, Эддисон прижала ладони к губам, закрыла глаза, слова сами произносились, без усилий, без мыслей:
- Господи, прошу, помоги ему. Я никогда ничего не просила для себя, а это прошу. Прошу не только для него, но и для себя. Я хочу, чтобы Дерек жил, не важно, с кем, не важно, где. Пусть просто живет. Потому, что я его люблю. Я очень его люблю. Мне никто его не заменит, это правда, но я готова жить своей жизнью, если буду знать, что Дерек здоров. Он не заслужил такого исхода. Дерек всегда был готов спасать всех, кого можно спасти, он заслужил быть спасенным сейчас. Я люблю его.
Эдди еще какое-то время посидела в часовне. Уже было сказано все, ей даже показалось, что в душе воцарился покой, поэтому она решила зайти к Мие.
У дверей палаты она заметила знакомую фигуру:
- Миссис Вейн.
- Доктор Монтгомери.
- Вы не хотите пройти к дочери?
- Я не уверена, что она захочет меня видеть…
Эдди улыбнулась:
- Верьте в нее. Миа любит вас и ждет.
- Да, но я… - женщина посмотрела на врача. – Я не хотела этого ребенка. Это значило бы, что на ее жизни можно ставить крест.
- Но почему вы не отправили ее на аборт? – искренне удивилась Эддисон.
- Потому, что это грех… а медицинский исход… это… мои мысли ужасны были. Но… мы с самого начала беременности наблюдались у врача, у Мии уже тогда были нарушения. И если бы вы не оказались в Сиэттле, то…
- Ей бы никто не помог. Миссис Вейн, вы рисковали потерять и дочь.
- Да. Но тогда нам было сказано, что Мие ничего не грозит, - лицо женщины исказила боль.
Эддисон взяла ее за руку:
- Миссис Вейн, не вините себя ни в чем. Ваша дочь в безопасности, ее ребенок тоже, все прекрасно. Поверьте, все будет хорошо. А теперь пойдите и проведайте ее. И помиритесь.
Двери палаты открылись, вышла Стивенс. Она замерла, заметив обеих женщин. Эдди слегка подтолкнула мать в спину к дверям, и та, благодарно кивнув, прошла внутрь. Иззи встала рядом с Эдди, они обе смотрели через приоткрытую дверь, как мать и дочь обнялись.
- Мне не хватало такой матери, - вздохнула Иззи.
Эдди грустно улыбнулась:
- Зато у вас теперь есть друзья, которые помогут, - она посмотрела на девушку. – Иззи, Мередит сейчас тяжело, думаю, что ты, как никто другой, можешь ее поддержать.
Сказав это, Монтгомери пошла дальше по коридору.
Иззи не знала, что делать, она не была готова простить Мер за обиду, за высокомерие, эгоизм, но… Эддисон была права, той сейчас было плохо. И нужна была поддержка. Ни Кристина, ни Джордж, и уж тем более, Алекс не могли оказать ей того, что могла Иззи. Поэтому Стивенс проглотила свою гордыню и пошла разыскивать Мередит.
Подруга нашлась в раздевалке, на полу рядом со своим шкафчиком.
- Привет, - поздоровалась Иззи, опускаясь рядом.
- Привет. Меня Бейли отправила восвояси, сказала, что из меня сегодня паршивый работник. Дала выходной.
Иззи сжала ладонь подруги.
- Иззи, прости меня за то, что я такая сука. Я никогда об этом не задумывалась, но вы с Алексом правы…
- А Алекс тут причем? – удивилась Иззи.
- Я и его обидела, - всхлипнула Мер.
- Вот кто легко это перенесет, так он, - усмехнулась Иззи, а про себя решила сходить к нему потом. Когда Мер успокоится.
Мередит опустила голову подруге на плечо. Иззи погладила девушку по волосам.
- Я столько дров наломала, - шептала Мередит. – Поругалась с тобой, изменила Дереку… я не лучше Эддисон. Точно, не лучше. Она явно умнее меня.
- Все будет хорошо, Мер. С Дереком. И с нами. Друзья на то и существуют, чтобы прощать. И любовь все прощает. Вот увидишь.
Эддисон снова была в коридоре, ведущем к операционной. Она просто стояла и ждала, когда двери операционной открылись. На пороге возник Марк. Их глаза встретились. В эту минуту Эдди узнала, что испытывает человек, когда у него останавливается сердце.

Эддисон сняла очки и отодвинула от себя стопку медицинских карт. На сегодня рабочий день подошел к концу. Почти. Еще чуть-чуть и она сядет в машину и отправится в свой дом на пляже. Пустой дом. Почему-то в последнее время это тяготило.
Маленькая елочка на столе поблескивала украшениями в свете лампы, напоминая о том, что через несколько дней Рождество. Об этом же кричали гирлянды, развешанные по всей клинике. Даже на потолке. Делл чуть не грохнулся со стремянки, прикрепляя их там. Эдди отказалась от поездки в Нью-Йорк на праздники. Это вызвало не самую лучшую реакцию со стороны родственников, как ее, так и Дерека, которые все никак не могли смириться с тем фактом, что она была бывшей женой. Звонки посыпались градом, но пока Эдди удачно прикрывалась работой, рассказывая, что практика не обойдется без нее. Это была наглая ложь, несколько дней все могло простоять и не рухнуть. И пациентов можно было сдать Най. Но Эдди, хоть и не представлявшая Рождество без снега, все равно не хотела ехать. Светские банкеты и благотворительные вечера были сейчас не для нее. У нее не было на это настроения. Лучше уж просидеть весь сочельник у телевизора в теплой пижаме и с чем-нибудь вкусненьким.
Эдди встала из-за стола и потянулась, разминая затекшее дело. Сегодня она потратила время на финансовую работу, а потом на приведение историй болезней в порядок. Пациенты словно вымерли. Эдди не любила такие дни, она была хирургом и от безделья творила глупости. Врач подошла к книжным полкам и провела пальцем по корешкам энциклопедий, в поисках нужной. Ей нужно кое-что уточнить. Одна пациентка имела странные симптомы, которые подходили под два диагноза, но Эдди хотела себя проверить. Выбрать нужно только один вариант.
В дверях кабинет возник Сэм:
- Эй, Эдди, я уже домой еду. Ты со мной?
Эдди озадаченно посмотрела на соседа, друга и коллегу в одном лице:
- Ну… вообще-то, у меня самой есть машина. Да и мне нужно кое-что еще сделать. Не переживай, я на работе не ночую.
Сэм неохотно кивнул:
- Ну, тогда я пошел. До завтра.
Эдди помахала рукой. Когда Сэм ушел, она вытащила нужную книгу и направилась к дивану, но не успела туда дойти. Робкий стук в дверной косяк дал знать, что пришел Пит. Эдди обернулась.
- Да?
- Не хочешь выпить в баре чего-нибудь покрепче? Рабочая неделя подошла к концу, - напомнил Пит.
- Нет, спасибо, - Эдди показала ему обложку книги, - у меня еще есть дело.
- Ну, тогда… я пойду. Но если надоест сидеть одной, звони.
Пит ушел. Эдди непонимающе смотрела на дверь своего кабинета, ожидая следующего гостя. Но никто не появился, и Эдди уселась на диван, сбросив модельные туфли, чтобы ступни отдохнули.
Наоми вошла без стука и без звука. Она резко села рядом с подругой. Эдди насторожено смотрела на ту. И Наоми не обманула ее подозрений:
- Эдди, предлагаю пойти и…
- Да что такое?! – Эдди захлопнула энциклопедию и бросила ее на диван. – Вы сговорились, что ли?
Наоми удивленно смотрела на Эддисон.
- Ты третий человек, вошедший сюда, который меня пытается куда-то вытащить. Сэм, Пит, теперь ты…
- Вы уже готовы? – спросила Вайолет, на ходу надевая кофту и замирая на пороге кабинета.
- Вот! – Эдди показала на психиатра пальцем. – Еще не хватает Купера и Шарлотты Кинг!
- Десять минут назад они вошли в лифт, их ругань была слышна даже нам. А теперь лифт застрял, - поделилась новостью Вайолет.
- Это невозможно, - покачала головой Эдди.
- Да, лифт нужен всем…
- Я не об этом!
- Эдди… - Наоми помолчала, но все же сказала: - Просто ты последнее время так много сидишь на работе. И в больнице проводишь операции и консультации.
- Практике нужны деньги.
- Практике нужны нормальные врачи, с нормальным душевным состоянием, - оборвала Най. – Ты после Сиэттла не такая… - она подбирала правильное слово. И не скажешь толком, что в подруге изменилось. Вроде такая, как обычно, но что-то было не так.
Вайолет присела с другой стороны от Эддисон и пришла на помощь:
- Мы понимаем, что в Сиэттле ты пережила тяжелые дни. Все это ожидание, воспоминания, но… ты с нами не разговариваешь. А это главное. Ты сама говорила, что главное - разговаривать.
Эдди вздохнула. Обе женщины были правы. И она это знала. Но сейчас ей хотелось отдаленности от всех. Просто потому, что она не могла объяснить им то, что происходило в ее душе. Она взяла подруг за руки.
- Я вам благодарна за заботу. Честно. Вам и Сэму, и Питу…
- Куп тоже переживает, просто сейчас он занимается сексом с Шарлоттой, - уточнила Вайолет.
Все прыснули со смеху. Куп, даже отсутствующий, был гарантом хорошего настроения. Когда же приступ веселья прошел, Эдди договорила:
- Все было хорошо, пока в Сиэттле я вдруг не поняла, что так и не рассталась с надеждами. Просто… просто я не готова еще об этом говорить. Но я ценю ваши усилия. Хотя лучше всего этого поменьше. А то мне как-то не по себе.
Наоми переглянулась с Вайолет, потом неохотно кивнула.
- Ладно, - она встала, закинула сумку на плечо, - в таком случае, девичник сегодня отменяется, мне надо еще дочерью заняться.
В свою очередь встала и Вайолет:
- Да я тоже… нужно кое-что.
Психиатр почти дошла до дверей, но потом обернулась:
- Учти, если тебе захочется поговорить, я всегда готова выслушать. Как профессионал.
Эдди улыбнулась. Вайолет вышла. Эдди перевела взгляд на Наоми:
- Най.
- Да?
- Спасибо.
- Не за что. Звони, я всегда есть для тебя.
Эдди, наконец, осталась одна, но читать уже не хотелось. Она встала и начала собирать сумку. Что ж, прогулка по пляжу сейчас будет самым лучшим решением.
Она уже почти собралась, когда зазвенел телефон. Мобильный. Эдди посмотрела на экранчик. Пациентка.
- Монтгомери.
- Доктор Монтгомери, это Рона Векслер.
- Да, я вас узнала. Рона, у вас все в порядке?
- Я… понимаете, я не знаю. У меня… в общем, я боюсь, что что-то не так. Я понимаю, что уже поздно, наверное, но могу ли я приехать на осмотр?
Эдди вздохнула. Предродовая паранойя. Этому было и научное название, но паранойя была точной характеристикой. Роне рожать через несколько недель. Врачи говорили, что она не сможет забеременеть, потом не сможет выносить, потом – родить. Но вот уже сроки были на исходе, а по наблюдениям Эддисон у Роны был полный порядок. По-хорошему, ей стоило прочистить мозги и посоветовать найти себе дело, но Эдди не смогла отказать.
- Хорошо, я еще в клинике, приезжайте.
- Мы будем в течение получаса, - обрадовалась Рона.
Эдди отключила мобильный и посмотрела на стол. Нужно было вернуть истории болезней на хранение Деллу. Эдди сгребла их и вышла в коридор. Теперь у Делла был свой кабинет, что казалось немного странным и непривычным, но он это заслужил. Эдди вошла в темную комнату, включила свет и положила папки на стол. После чего, выключив свет, вышла. Послышался звук открывающихся дверей лифта. Эдди направилась в холл. Либо уже приехала Рона, либо Купер с Шарлоттой выбрались.
Но это была не Рона и не Куп. У Эдди перехватило дыхание от волнения и удивления. Дерек. Перед ней стоял Дерек, здоровый и живой. Он неуверенно улыбался. Эддисон растерялась. Она никак не ожидала встретить его здесь, в ЛА.
- Привет.
Голос Дерека разорвал тишину, которая осколками рассыпалась вокруг.
- Привет…
Эддисон смотрела на него, все еще не веря.
- Что ты здесь делаешь?
Дерек пожал плечами. Он прислушивался к своим ощущения, понимая, что не ошибся в своем решении приехать сюда. Его накрыла волна тепла и любви к женщине перед ним. Женщине, которая была его женой, опорой, советчиком долгие годы, но из-за собственных их ошибок, стала чужой. Или не стала?
- Почему ты запретила говорить, что была в Сиэттле рядом со мной?
Эдди не знала, что сказать. Да и не успела. Звонок лифта известил о появлении Роны в сопровождении мужа и первое, что прозвучало:
- Док, у нас отошли воды.
До Эдди не сразу дошел смысл сказанного, но внешний вид Роны быстро вернул врача в реальность.
- Когда?
- Семь минут назад, в машине, - сказал муж Роны.
- Хорошо, Фрэнк, ведите Рону в первую смотровую. Помните, где она? – получив утвердительный кивок, Эддисон обернулась к Дереку. – Мне понадобиться твоя помощь.
Тот ухмыльнулся:
- Надеюсь, ты помнишь, что мои знания в этой области медицины ограничены?
- Ничего, ты сойдешь за милую медсестру. Иди в смотровую, найди перчатки.
Дерек пошел по указанному направлению, сама же Эддисон добежала до первого кабинета и набрала номер скорой. Сообщив все данные пациентки, она надела халат и поспешила в смотровую. Переодеваться в пижаму было некогда.
- Фрэнк, держите жену за руку, Дерек, следи за показаниями мониторов, о любых отклонениях от нормы сразу же говори. Рона, - Эдди посмотрела на женщину, - у вас самое сложное задание – дать ребенку жизнь. Слушайте меня и выполняйте все, что я говорю. Рона, - у роженицы явно приближалась истерика, - Рона, мы все с вами проходили на курсах, все вам рассказывали, вы готовы к этому, сейчас доктор Шепперд вам сделает укол обезбаливающего, - Эдди протянула Дереку шприц, который успела уже приготовить, тот быстро сделал инъекцию, - сейчас вам полегчает.
Рона застонала.
Эддисон видела, как Фрэнк сжал руку жены, нагнулся над ней, слышала, как он шептал ласковые слова на ухо. Это всегда действовало. Эдди улыбнулась и занялась своей работой.
Когда бригада парамедиков появилась в клинике, у Роны на руках был здоровый розовощекий бутуз. Эдди отдала старшему из бригады карту пациентки:
- Роды прошли без осложнений, пара небольших разрывов, которые я зашила. Малыш в полном порядке, но я бы рекомендовала осмотр у педиатра, я не успела.
Парамедик кивнул, остальные переложили Рону на каталку. Фрэнк держал сына и благодарно смотрел на Эддисон.
- Спасибо вам, док, - сказал он. Потом повернулся к Дереку: - И вам спасибо.
Рона всхлипнула.
- Рона, я надеюсь, это слезы счастья? – со смехом спросила Эдди.
Женщина закивала.
- Я зайду к вам завтра, проведаю.
Эдди проводила парамедиков и чету Векслеров до лифта. В эту минуту она очень надеялась, что больше никому из ее пациентов не взбредет приехать и уж тем более рожать. Эдди устало помассировала шею, ощущая напряжение мышц. Она развернулась и встретилась глазами с Дереком. Эдди решительно прошла мимо, собираясь навести в смотровой порядок.
- Эддисон, ты не ответила на мой вопрос, – послышалось позади. Эддисон торопливо сгребла белье, скинула его в корзину, вытащила бутылку с раствором, смочила тряпку и принялась протирать кушетку. – Эддисон.
- Что? Что ты хочешь от меня услышать? Я не совсем понимаю, зачем ты приехал. Все хорошо, все обошлось, ты здоров, снова оперируешь…
- Ты много знаешь, - усмехнулся Дерек, одним движением усаживаясь на кушетку, которую Эдди только протерла. Она успела заняться уборкой мусора.
- Я иногда разговариваю с людьми, - огрызнулась Эдди. Потом добавила: - Дерек, ты хотел, чтобы я убралась из твоей жизни, оставила тебе Сиэттл, я так и сделала. Что тебе нужно?
Она не знала, почему так резко обозлилась на бывшего мужа. Когда после операции она увидела Марка, ей показалось, что у нее остановилось сердце. Но оно забилось вновь, когда Слоан произнес, что операция прошла успешно и все зависит от Дерека. Шепперд был бойцом, к вечеру следующего дня, он в первый раз пришел в себя. И тогда Эдди засобиралась домой, строго-настрого запретив распространяться, что она была тут. Никто не спросил, почему так, но все выполнили просьбу Монтгомери.
Дерек все никак не мог понять, почему его мучило какое-то странное чувство. Вроде все было прекрасно, но что-то не так. Ему казалось, что он упустил из виду что-то важное, что-то дорогое. Когда он пришел в себя, он ощутил знакомый аромат в палате, туалетная вода Эддисон. Он почти забыл этот запах, но ему не составило труда узнать его. Дерек был благодарен Марку за свое спасение, благодарен Мер за то, что она была рядом весь период выздоровления, но… все равно было что-то еще. Все стало на свои места, когда Мередит сама рассказала ему о пребывании Эдди в Сиэттле. И ему вдруг показалось, что он об этом знал, но просто забыл. Может, и вправду, во время комы он был где-то недалеко, все видел и слышал и принимал решения.
Мередит призналась не только в этом. Она была слегка навеселе, и ее потянуло рассказать о своем грехе. Самое интересное, что Дерек ощутил абсолютное безразличие, узнав об измене Мер. Ни злости, ни отчаяния. Он просто понял, что бы не испытывал к ней, все это ушло. Непонятно когда, непонятно почему. Ушло в никуда, оставив после себя приятные воспоминания и чувство вины перед Эддисон. За то, что не приложил усилий для спасения брака и обманул ее надежды на искреннее прощение. Которое сейчас пришло само собой. И тогда Дерек написал заявление на отпуск и сел в первый же самолет в Калифорнию. И вот он здесь.
Эддисон продолжала бегать по смотровой, Дерек наблюдал за ее передвижениями, но не успел поймать. Она выбежала из смотровой и поспешила к себе в кабинет, захлопнув двери и прислонившись к ним. Знакомая надпись «Доктор Монтгомери-Форбс» подсказала Шепперду, где искать беглянку. Он толкнул стеклянную дверь, но та не поддалась. Попробовал разглядеть что-то, но жалюзи были опущены. Но он знал, что она стояла там, прижимаясь к холодному стеклу, к жалюзи.
- Эдди. – Тишина. – Эддисон, я знаю, что ты меня слышишь. Я тебя люблю. Да, у нас были тяжелые времена, да, я не до конца был честен с тобой. Но я не хочу выяснять отношения. Просто начнем все… - с чистого листа трудно было начать, нельзя выкинуть одиннадцать лет жизни, - просто начнем.
Эдди прислонилась к двери, внимая каждому слову. Она мечтала об этом, но сейчас ей даже не верилось. Женщина потянула на себя ручку двери, Дерек стоял на пороге. Она протянула к нему руки, мужчина одним движением притянул ее к себе и поцеловал. Не совсем уверенно его руки прошлись по телу Эддисон, вспоминая знакомые очертания на ощупь. Все казалось таким родным. Желание затопило обоих. Движения, как Дерека, так и самой Эддисон стали торопливыми. Дерек одним махом сбросил с Эддисон халат и завозился с завязками ее блузки. Эддисон потянула его за пояс джинс к дивану. По дороге одна за другой пара избавилась от деталей одежды. При всей своей торопливости Дерек не забывал, что в его руках была любимая женщина, что с ней нужно обходиться нежно, поэтому он аккуратно опустил ее на диван. Прохладная кожа обивки коснулась обнаженной спины Эддисон, вбирая в себя жар ее тела. Только сейчас Дерек в полной мере осознал, как истосковался по жене. Он понимал, что времени у них будет еще много, но сейчас не мог не торопиться, поэтому обошелся без прелюдий и предварительных ласк. Эдди немного задохнулась от его торопливости, но все равно была благодарна ему, нетерпение саму ее сжигало. Она закрыла глаза, ощущая, что тонет в блаженстве, которое просто не испытывала с другими мужчинами. Ни Марк, ни Кевин, ни Карев, никто из них не дал ей этого. Только Дерек. Эддисон потянулась к его губам, жадно ловя поцелуи.
Все закончилось так же стремительно, как и началось. Они лежали на диване, тяжело дыша, позволяя телам остыть и восстановиться. Дерек крепко прижимал к себе Эдди, оставляя легкие поцелуи на ее затылке. Она засмеялась.
- Ты подстриглась.
- Да.
- Тебе идет. Но я люблю, когда у тебя длинные волосы.
- Это поправимо.
- Хорошо.
Эддисон чувствовала, что начинает расслабляться и засыпать в объятиях Дерека. Но ей никак не улыбалось, чтобы утром ее застали в таком виде, пусть в ее кабинете. Да и дверь они оставили нараспашку.
- Предлагаю перебраться в постель.
- Поддерживаю твое предложение.
Эдди подобрала свою одежду и поспешила в женский туалет, не самый лучший вариант, но все же, ей нужна была вода. «Надо будет подумать о душевой. Хотя офис не место для секса…». Эдди случайно бросила взгляд в зеркало. Ее лицо светилось от счастья, впервые за последние три-четыре года. В душе был покой. Она понимала, что приезд Дерека поднимает несколько важных вопрос, но решать она их будет утром. Или даже после праздников. Не сейчас.
Кое-как приведя себя в приемлемый вид, Эдди вышла из туалета, наткнувшись на уже одетого Дерека, который тоже успел привести себя в порядок. Он быстро ее поймал и снова поцеловал. Они одновременно рассмеялись.
- Я закрыл дверь и взял твою сумку, - похвастался Дерек.
Эдди быстро поставила офис на сигнализацию, выключила свет и вошла в подъехавший лифт.
Ночь встретила их калифорнийской прохладой. Рука Эдди лежала в ладони Дерека. Она была абсолютно счастлива, простым женским счастьем.
- Кстати, - возле машины Дерек притормозил ее, он полез за чем-то в карман пиджака. Этим чем-то оказалось приглашение на свадьбу.
Эдди раскрыла его, и первым делом взгляд упал на имена:
- Иззи и Алекс? Невероятно.
- Да ладно. Они тебя ждут, видишь, это твое приглашение. Я обещал завести.
- Завез, - улыбнулась Эдди.
- И у меня есть план.
- Да?
Они сели в машину, Эдди завела мотор.
- Мы пересидим Рождество здесь, на Новый год съездим домой к родным, а потом отправимся на свадьбу. А потом у меня закончится отпуск.
- А потом ты меня поставишь перед фактом?
- Могу и сейчас. Эдди, выходи за меня замуж, я, правда, без кольца…
Эдди расхохоталась:
- Мы уже там были.
- Тогда все просто, между Нью-Йорком и Сиэттлом заедем в Вегас.
Дороги были пустыми. Они быстро добрались до дома на пляже.
Ветер гнал волны океана к берегу. Они с мягким шуршанием накатывали, вынося из своих тайников красивые камни, ракушки и другие подобные сокровища. Звезды ярко горели над землей, луна своим светом освещала двоих людей, которые чувствовали себя одним целым. Которые в эту ночь дали новую жизнь.

Конец.

После такого чуточку мрачного захотелось что-то повеселее. И вот еще несколько Зарисовк по СПН и про братьев Винчестеров. Кстати, там есть и про Хогвартс.

Зарисовка 4. ВЛАСТЕЛИН КОЛЬЦА
- Эй, Дин, прекрати строить глазки Арвен, - строго приказал старшему брату Сэм. – Она же невеста Арагорна.
- Ну и что, - отмахнулся Дин. – Мне это не помешает. Кстати, а почему у эльфов такие длинные ушки?
Сэм задумался. А, действительно, почему?
Арвен тоже времени зря не теряла, и во всю флиртовала с Дином.
- Ну что, красавчик, - ее голосок, словно колокольчик, зазвенел в ушах у обоих братьев. – Давай погадаю.
Дин прочистил ухо от звона и протянул эльфийской принцессе левую руку.
- Ждет тебя дорога дальняя, в Мордор черный, к Роковой Горе. Тебе надо сразиться с темным владыкой Сауроном и утопить кольцо всевластья в огненной реке.
- Какое кольцо?
- Вот это, - Арвен протянула холеную ручку братишкам. – Ему цены нет. Мощный охранный амулет Саурона. Спасает от любой нечисти.
Днем раньше…
- Братья Винчестеры, я вас пригласил из-за океана (интересно, как он выглядит ― этот океан!), что бы сообщить пренеприятное известие.
- К вам едет ревизор? Арагорн, кажется?
- Это мелочи. Главное – у меня сперли кольцо. Золотое, 585 пробы, с семейным клеймом Сауронов, 20 карат.
Глаза Винчестеров алчно заблестели.
- Даже не мечтайте. Найду и низвергну в преиподню.
Днем позже, в Ривенделле…
В ответ на гадание Арвен, Дин проговорил, мягко мурлыкнув:
- А давай я тебе погадаю. Сейчас мы с тобой уединимся вон в той башенке, и я раскрою тебе все мои фишки. Тебе понравится, я обещаю.
Эльфийка смущенно хихикнула, и они с Дином тут же испарились.
Часа через полтора, Дин кубарем скатился с мраморной лестницы, бросился к Сэму со словами:
- Бежим, братишка бежим, бежим!
Где-то в степях Рохана… Черная Импала неслась в сторону границы… За ней неслись всадники Рохана во главе с Арагорном, за теми на боевых пони – четыре хоббита, а еще дальше погонял дракона злой Саурон.

Зарисовка 5. НАШ ЛЮБИМЫЙ ХОГВАРТС (И ЭТИМ ВСЕ СКАЗАНО)
- Дин, для нас есть работа.
- Господи, дай же мне выспаться, Сэмми.
- Вставай, время не ждет. Бобби нарыл дельце. Я думаю, будет весело.
Пока Дин одевался, брат вкратце обрисовал ситуацию
- Мы летим в Англию. Там в одной из школ происходят странные вещи.
- Странными я называю те вещи, которые лежат, где надо, а не валяются где попало. Ну, что дальше, что за школа.
Сэм усмехнулся:
- Да так, обычная школа… для трудновоспитуемых юных волшебников. Хогвартс.
У Дина упала челюсть. С трудом подобрав ее, он спросил:
- А разве волшебство есть?
- Как видишь – есть.
После многочасового перелета через океан, Винчестеры приземлились в Лондонском аэропорту. Их встретила женщина, затянутая в черный плащ, с таким выражением лица, что оба брата почувствовали себя двоечниками и отъявленными хулиганами.
- Некто Волан-де-Морт пристает к нашим ученикам. Надо его обезвредить.
- Мэм, - кое-как справившись с собой, сказал Сэм. – Так вам надо не к нам, а в полицию нравов.
- Дело в том, что этот Волан-де-Морт не человек. Или почти человек. Или почти не человек…
- Это как? - опешил Дин.
- Он дух, но силен как человек. Вернее, волшебник.
Братья так и не поняли, как очутились на пороге лестницы, ведущей в старинный замок, но зато у них кружилась голова, как после двух-трех пропущенных стаканчиков виски. Их проводили к директору Дамблдору, а тот послал их еще дальше – в гостиную Гриффиндор, где водились как раз те, к кому приставал Волан-де-Морт: Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Рон Уизли.
Дин тут же принялся кокетничать с Гермионой, но обломался, потому что та строила глазки рыжему Рону. Тогда Дин стал приставать к Гарри:
- И где этот ваш Волан-де-Морт, духочеловек или человекодух?
Гарри тяжело вздохнул:
- Он появляется на площадке Северной башни каждую среду ровно в час ночи. Поскольку нам запрещено выходить из гостиной после девяти вечера, то убить его придется вам.
- Сэм? Сэмми?
Брат не отозвался. Он с возрастающим интересом явно не платонического характера разглядывал девушек факультета Гриффиндор, а те косились на него и хихикали.
- Сэм! – крикнул Дин. И когда брат обернулся, спросил:
- Как мы убьем этого, который пристает к подросткам?
- А-а-а, я уже выяснил. Есть такое полезное заклинание Авада Кедавра. Убивает наповал любую нечисть.
В полночь Винчестеры сидели в засаде, спрятавшись за постамент, на котором стоял памятник, изображавший какого-то мужика с длинной бородой, подозрительно похожего на нынешнего директора. Ровно в час, на площадке свернуло, громыхнуло, полыхнуло, и появился высокий, тощий мужчина с горящими красными глазами. Он опешил, увидев перед собой двух парней.
- Вы кто? – только и успел спросить он.
- А-а-а! Красноглазка! – крикнул Дин. – Авада Кедавра!
И выстрелил из кольта.
Так умер Волан-де-Морт.

Зарисовка 6. ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ «КРЕПКИЙ ОРЕШЕК»И ЕЩЕ КОЕ-ЧЕГО...
- Сэм, просыпайся, принцесса!
- Дин, блин, шесть часов. Зачем такая спешка.
- Дозвонился мой старый знакомый, с которого я хочу всегда брать пример, Джон Маклейн. Он попал в переделку ― заперт на 32 этаже здания Накатоми, в Нью-Йорке. И с полсотни заложников где-то на другом этаже.
- Господи, Дин, а мы-то здесь причем!
- Он сказал, что во главе бандитов стоит вовсе не человек.
- А кто?
- Не знаю. Джон решил, что один и тот же человек не может находиться в двух местах одновременно.
- Оборотень?
- А вот это нам и предстоит выяснить.
Через пару часов в Нью-Йорке, у здания Накатоми...
- Дин, как мы попадем внутрь? Тут полно полиции, ФБР. А еще надо посчитать самих бандитов.
- Так, пойдем в обход. Интересно, здесь есть черный ход?
- Ты бы еще сказал ― подземный...
- А это идея, братец
Спустя еще некоторое время...
- А ты оказался прав, Сэмми. И как это террористы упустили из виду.
- Они тоже люди, иногда ошибаются. И что теперь? Куда?
- На 32 этаж, к Джону.
Прошло еще полчаса...
- Джонни, как я рад тебя видеть, дружище.
- Я тоже. Слушайте, парни. Я договорился с главным встретиться на крыше.
- Как?
- Ну-у-у, предложил ему обмен...
- Какой? - настойчиво спросил Сэм. - У тебя что-то есть для обмена?
- Да. Вы!
- Что? - хором вскричали оба Винчестера.
- Джонни, я тебе верил, - стонал Дин.
- Спокойно, ребята. Это просто приманка. Он придет, и вы с ним поговорите. И все!
- Все?!
- Ну, и убейте его что ли.
Еще через полчаса.
- Тихо, идет. Приготовьтесь.
На лестнице слышались тяжелые шаги, скрип открываемой двери, и на крышу вышел высокий мужчина в черном костюме, с бородкой. Пронзительным взглядом черных глаз он обвел крышу и уставился на Маклейна. Завязалась дружеская беседа.
- Твою дивизию! Это же профессор Снейп собственной персоной. Как вы здесь оказались? - послышался голос Дина. Вы же должны быть на уроке зельеварения?
- Да вот решил вспомнить молодость, - замялся тот. - Тряхнуть стариной...
- Тогда... Авада Кедавра! - крикнул Сэм и выстрелил.
Так умер великий террорист всех времен и народов.

и большое спасибо за приятный отзыв))))

А ещё ничего нет?

Ну шо, я рискну) На свой страх и риск. Но хочется выставить свой фик

Автор: Jess@@@
Жанр: RPF
Рейтинг: G
Персонажи: Jess@@@
Название: «Ипостаси Великого Зая Джессы»

Заглянем в один из самых шумных классов. Как всегда – вопли, шум, гам, шатающиеся шкафы. Но обратим свое внимание на девушку, что-то пишущую в загадочной тетради «Star gate’s fan fiction”. Особые люди, посвященные, могут увидеть рядом с ней еще и смуглого, симпатичного брюнета, чем-то похожего на эту незнакомку. Познакомьтесь – это Зоя или как ее обозвала Злой Гений – Великий Зай Джесс, а рядом ее муз Горацио. Давайте-ка рассмотрим эту девушку под микроскопом.

И что же мы там увидим? Мы увидим одну и ту же Зою, только в нескольких вариациях, в нескольких «я».

Вариация 1: Зай школьный.
Отличается умом и сообразительностью. Учиться не любит, но не может обходиться без новых знаний. В школу идет с неохотой и с огромным желанием поспать еще часик. Получает положительные оценки. Не дает списывать, а если и дает, то только за шоколадки.

Вариация 2: Зай домашний.
Отличается прилипанием к компьютеру. В основном обитает в зале. Убивает время за фанфиками, в Интернете и перед телевизором с вышивкой в руках. Иногда переползает на кухню и в свою комнату. Главное свойство: вечером сложно заставить пойти спать, а утром почти невозможно разбудить, прикидывается совой. А если отговорка не срабатывает, в ход идет другая, про то, что Зай – рыбка, и у нее нет ножек, она не может встать.

Вариация 3: Зай обыкновенный.
Отличается повышенным оптимизмом. Любит дискотеки, гулять с друзьями. Полностью превращается из ангелочка в чертенка-сорванца. Не имеет плохого настроения, только кратковременный депресняк, а он проходит после съеденной конфетки.

Вариация 4: Зай компьютерный.
Отличается неравнодушием к компьютерам. При виде хоть одного экземпляра, у Зая загораются глаза как у настоящего гоаулда, трясутся руки, требующие клавиатуру или мышку. А лучше все сразу. Обитает в Интернете под ником Jess@@@. На данный момент является леди форума на atlantis-tv.ru и модером фан-фикшена. Использует скайп для связи со Злым Гением.

Вариация 5: Зай творческий.
Отличается богатой фантазией. Имеет личного муза. Муз вредный и работает только за печенюшки. Специализируется на фэндомах «Star gate”, «Возвращение Мухтара», «След» и RPF. Заядлый флаффовик и романсист. Иногда может написать хороший ангст. В архиве имеет даже рассказ.

Вариаций много, эти самые основные. Ознакомление, так сказать...

Добавлено (27.11.2009, 15:23:52)
---------------------------------------------

Я обязан помнить за тех, кто не может

Зарисовка 7. РОБИН ГУД И ПРОФЕССОР...
- Дин, ты слышал что-нибудь о Шервудском лесе в Англии?
- Что-то знакомое. Кажется там разбойничает Робин… Как его… Робин Гуд.
- Точно. Короче.. мы возвращаемся в Англию. Там безобразничают шериф Ноттин-гемский и колдунья. Робин просит помочь.
- Черт! Сэмми, мне в прошлый раз Хогвартса хватило, и вот опять…
Опять аэропорт, опять самолет, которые Дин любил примерно также, как манную кашу.
Потом, во взятой напрокат машине, которую Дин крыл словами, не прошедшими цензуру, добрались до Шервуда.
- Опять вылазка на природу! Ненавижу, - бурчал Дин.
Встреча с Робином и его веселыми разбойниками состоялась во время сытной пи-рушки под раскидистым дубом. Дин и Сэм заигрывали с местными красотками. Но когда Робин представил свою невесту Мэриэнн, внимание братьев переключилось на нее.
- Если мы не убьем колдунью, то шериф отберет у меня Мэриэнн, - грустно гово-рил Робин Сэму в то время как девушка строила глазки Дину, не обращая внимания на жениха.
- Не боись, чувак, - успокаивал Робина Сэм. – Выручим.
Ранним утром следующего дня, когда над болотом еще стлался туман, Робин Гуд вызвал на поединок шерифа Ноттингема. С ним почему-то приперлась и колдунья. Сэм и Дин, сидевшие в засаде, как было запланировано, захватили бабульку в плен. Связали ей руки, ноги и заклеили рот скотчем, чтобы не могла колдовать.
Но когда они увидели шерифа, удивлению их не было предела:
- Опять вы, профессор Снейп?! Снова решили молодость вспомнить?!
Шериф Алан Рикман смутился, покраснел, как новобрачная перед венчанием:
- Да я... Я… Я пошутил… Я больше не буду…
Тут заголосила колдунья. Ей как-то удалось освободиться от скотча.
- Отдайте его мне! Он заставлял меня колдовать! Лучше жените его на мне.
Шериф закричал в ответ:
- Обалдела! Я не женюсь на старухе!
Женщина захохотала:
- А кто сказал, что старуха.
Дин быстренько развязал веревки, а колдунья также быстренько превратилась в молоденькую красавицу-брюнетку.
Шериф оценивающе ее оглядел.
- Ну, если такая, то женюсь. Брошу преподавать в Хогвартсе, заведу огородик. Всю жизнь мечтал.
И оба скрылись в замке.
- Спасибо! О, спасибо! – стал благодарить Винчестеров Робин Гуд.
А глаза Мэриэнн сказали, что она отблагодарит их позже…

Зарисовка 8. СОБАКА БАСКЕРВИЛЕЙ
- Сэры, позвольте представить вам. Мистер Шерлок Холмс. Доктор Ватсон.
- Ух, ты! Круто! А мы братья Винчестеры. Я Дин, это Сэм.
- Уж если вы посетили Шервуд и Ноттингем, мы не смогли вас не пригласить в Лондон, на Бейкер-стрит.
- А вы, простите, кто?
- А я так, погулять вышел.
Дин с Сэмом переглянулись и выжидательно смотрели, как Холмс раскуривал свою трубку. И тут же закашлялись. Доктор Ватсон предложил им присесть и сказал:
- Мы хотим предложить вам поработать на нас, за определенную сумму, конечно. Некая мистическая собака угрожает последнему отпрыску древнего рода Баскервилей. С мистикой мы никогда не сталкивались, а вы являетесь специалистами в этой области.
Дин и Сэм тут же загордились.
- Вы поедете с сэром Генри Баскервилем в его родовое поместье. Места там глухие, селений в округе мало, и сплошные болота.
Братья тут же сникли. Но согласились.
По прибытии на место сэр Генри заперся в своей комнате и заявил, что ему жизнь еще не надоела, и выйдет он только тогда, когда все кончится.
Дворецкий Бэрримор предоставил братьям комнату с двумя кроватями, а потом показал окрестности Баскервиль-холла.
- А вы сами видели эту собаку?
- Нет. Ее никто не видел, но слышали многие.
- Ну что скажешь, Сэмми? - спросил Дин, когда они остались одни.
- Странно это. Не видели, но слышали. А это не…
- Адский пес? – с тревогой спросил Дин.
Чуть погодя…
- Не заключал я никаких сделок с дьяволом, - категорично заявил из-под двери сэр Генри. – У меня все и так хорошо. И отстаньте.
Ночью братья проснулись от собачьего воя. А утром у входной двери обнаружили собачьи следы, которые привели к болоту.
- Это Гримпенская трясина, - раздался позади мелодичный женский голос.
Братья обернулись. Перед ними стояла молодая женщина.
- Я местный гид, вожу экскурсии в самое сердце трясины. Хотите прогуляться?
- О`к, леди, - приобнял ее Дин. – А как же собака?
Девушка пожала плечами, подумала и снова пожала плечами, а потом все трое шагнули на тропинку. А дальше пошли по специальным меткам.
Ноги разъезжались, глаза разбегались, а руки старались удержать равновесие. Дин чертыхался, Сэм вспоминал чью-то маму…
И вот она… цель… маленький островок твердой земли с полуразвалившейся хи-жиной посередине. И в ней кто-то возился, и слышалось глухое рычание.
Девушка тут же спряталась в кустах, Дин выхватил кольт, а Сэм – нож.
К ним выскочила… маленькая белая болонка с розовым бантиков на макушке и приветливо замахала хвостиком.
Девушка закричала от ужаса, а Дин с Сэмом засмеялись.
- Эй, леди, это всего лишь… - начал говорить Дин.
И тут Сэм вскрикнул:
- Берегись!
Дин обернулся. Болонка уже взяла разбег и прыгнула. И прямо в прыжке оберну-лась огромной черной псиной. Глаза горели неугасимым огнем, с клыков капала слюна…
Дин от неожиданности крикнул:
- Авада Кедавра!
И выстрелил.
С проклятьем рода Баскервиль бы покончено.

Зарисовка 9. СЭМ И ДИН СПЕШАТ НА ПОМОЩЬ…
- Чип, смотри, какие-то люди.
- Дейл, это известные Сэм и Дин Винчестеры.
- А чем они знамениты?
- Дейл, они для мира людей, примерно то же самое, что и мы.
- Бурундуки?
- Нет, спасатели. Спасают мир он разных привидений, призраков, полтергейстов и прочей нечисти.

- Эй, Дин, смотри какие зверюшки?
- Сэмми, это бурундуки.
- Я вижу. Смотри, один в жилеточке, другой – в шляпе. Они, наверно, из цирка сбежали.
- Сэм, это знаменитые Чип и Дейл, спасатели.
- А кого они спасают?
- Таких, как они сами..
- Бурундуков?
- Нет, Сэм, всех животных. От того же, что и мы.
- От людей?
- Нет, Сэмми, от животной нечисти.

Поют хором:
Сэм-Сэм-Сэм, Сэм и Дин к нам спешат!
Сэм-Сэм-Сэм, Сэм и Дин – лучше всех!
Они всегда спешат туда, где ждет беда.
Там, где они всегда успех!