Он ненавидел быть беспомощным. Ненавидел, когда не мог противостоять обстоятельствам. Ненавидел предателей. И именно предателем чувствовал себя. Дважды предателем! И в первый и во второй раз он оставил ее умирать. И в первый и во второй раз он поставил жизнь других и свой долг выше личных чувств и… И в первый и во второй раз вместе с ней умирал он сам.
Он поднял голову, подставляя разгоряченное лицо под тугие струи дождя. Сердце ныло и болело, хотелось взвыть в полный голос сетуя на судьбу и обстоятельства, проклиная тот день когда он… Когда он, что? Родился?! Вступил в ВВС?! Полетел В Антарктиду с О,Нилом? Впервые встретил её? Что проклясть лучше?!!
Джон опустил голову и тяжело оперся об перила балкона. Ярость сожрала все его силы, гнев в душе перегорал оставляя пепел печали и пустоты. Удушливый комок, что застрял в его горле и душил с того момента, как за ней закрылись врата, наконец прорвался слезами. Они текли, смешиваясь с дождем и, казалось, что вместе с ним, плачет вся Галактика! Горе, наконец, прорвалось наружу бессвязным бредом:
- Лиз… Лиз, почему?! Почему, это произошло с нами?! Почему? – взвыл он, чувствуя как уже угасшая ярость, помноженная на боль, вновь разворошила рану в груди.
- Лиз!!!! – раскат грома поглотил его вопль.
Джон гневно взглянул в небеса.
- Почему?! Почему Ты допустил это? Что такого страшного, было в нашей любви? Почему? – Бог, как и следовало ожидать, промолчал.
- Если Ты не хотел, что бы мы были в месте, зачем допустил – эту любовь в наши сердца?
Зачем? Зачем надо было делать так?!
А в ответ опять тишина и только шелест дождя был ему ответом. Внутреннее напряжение вытянуло мышцы в струну. Пальцы рук, с такой силой вцепились в перила, что казалось еще мгновение, еще одно небольшое усилие и железо сомнется под его ладонями, как бумажка.
- Зачем?! Почему?!! Почему это случилось с ними?!!!
Ярость вспыхнула опять, с новой силой и жадностью перемалывая его душу.
- Что с нами было не так?! – Джон отвернулся от бушующего океана и с ненавистью пнул ближайшую колонну. Тяжелые берцы спасли пальцы от перелома, но нисколько не утихомирили пошедшего в разнос мужчину. Небо молчало, Бог не желал отвечать на его вопросы, а душа рвалась на части и сгорала в огне ненависти к себе, и окружающему миру. При всем при этом где-то там, на периферии сознания, холодный и трезвый голос твердил: « Все пройдет. Это просто истерика. Так было нужно и в первый раз и во второй. Она все понимала, и принимала твои действия, как должное и необходимое. Поплачь, все пройдет…» Но от этого не становилось легче сейчас. Именно в данный момент, он не хотел слушать голос разума. Слишком сильно болело сердце, и разрывалась на части от горя душа!
А предательская память вновь и вновь воскрешала перед внутренним взором ЕЁ. Её образ в день первой встречи на Антарктиде, ее поцелуй, когда в ее разуме сидела инопланетянка, ее объятье, когда он чудом остался жив, после самоубийственной ядерной атаки на Улей, её глаза в свете свечей в его пастели, ЕЁ последний взгляд, перед тем как она шагнула в ледяную тьму космоса…
- Господи, почему?! – простонал он.
Слезы уже не просто текли из глаз, они душили его. Дыхание перехватило, сердце пропустило удар, из горла вырвался полу хрип, полу рык и новый удар, на этот раз кулаком, сотряс древнюю колонну старого города. Боль пронзила руку до самого плеча. Он прижал ее к груди, чуть согнувшись и, облокотившись спиной об колонну, медленно сполз на пол. Физическая боль, словно сняла с его души камень, ярость пропала, оставив после себя пустоту. Он просто сидел, бессмысленным взором уставившись на громадные волны бушующего океана, и вспоминал уже без ярости, гнева, ненависти… Только тихая печаль и тоска по ушедшему на всегда человеку… другу… любимой…

- Все? – МакКей осторожно отступил от угла террасы.
- Похоже на то, – подтвердил Ронон.
- Ярость ушла, – Тейла, продолжала внимательно наблюдать за сидящим под дождем полковником.
- Это ужасно, – Родни опять выглянув из-за угла, взглянул на затихшего Шеппарда. – Я никогда не думал, что… что он вот так… может… - Родни запнулся.
- Любить? Скучать? Переживать? – Тейла монотонно перечисляла, не глядя на МакКея.
- Мы настолько привыкли видеть в нем защитника и командира, что забыли, что он живой человек… который тоже может любить.
- Я конечно подозревал, что между ним и Элизабет, что-то было, но что бы вот так вот… так вот сильно… Это страшно! – Родни потерянно замотал головой. В его гениальном мозгу никак не складывались два образа - полковник Джон Шеппард и опустошенный горем Джон Шеппард, который сидел сейчас под дождем на террасе Атлантиды.
- Он сильный, он справится, - вдруг подал голос Ронон, его горло то же перехватило воспоминание. Белокурая девушка, в белой одежде сгорающая в огненном вихре… Пожалуй он единственный, кто понимал, что именно сейчас переживает Джон:
- Он вроде бы успокоился… И я, кстати, не думаю, что бы он мог, что то сделать себе…
- Я тоже! – встрял Родни.
- Но подождать и посмотреть не помешает, - закончила Тейла. – Пусть он и не хочет никому показывать свое горе, но… мы будем рядом.