|
Lady_Di
|
Дата: Суббота, 28 Сентября 2013, 17:01 | Сообщение # 1486
|
В основном составе
Группа:
Свои
Сообщений: 1173
Статус: где-то там
|
Фух... я таки это СДЕЛАЛА!!! Гип-гип ура! Всех, кого события концовки удивят, прошу отписаться. Как автору, мне интересна реакция читателей.
Добавлено (28 Сентября 2013, 16:50)
---------------------------------------------
И как раз соточка страниц!!! И... эпизод снова не хочет влезать в пост, так что жду комментария.
Добавлено (28 Сентября 2013, 17:01)
---------------------------------------------
Ковровое покрытие, устилающее пол в здании, мягко проминалось под каждым моим осторожным шагом; количество манящих запахов и бьющихся сердец по мере углубления в человеческую обитель продолжало бесконтрольно расти; чужие мысли, роящиеся в моей голове, я уже не могла идентифицировать по принадлежности к той или иной личности. Не помогало даже различие языков.
- Шифроваться бесполезно! – кто-то… Форд снял с меня очки, проделав это с такой ловкостью, что я рта раскрыть не успела в попытке возразить. – Вас слышно и видно за милю, доктор, благодаря пестрому карнавалу, который неизменно шествует за вами.
- Ты что тут забыл, Эйден? – прошипела я раздраженно, бегло осмотрела одетого в деловой костюм лейтенанта, после чего в недоумении оглянувшись на Джона в поисках объяснений. Тот только неопределенно пожал плечами и снова взял меня под руку. Форд в это время сноровисто пристроился с другой стороны.
- Лишняя страховка в таком массовом сборище свежей еды для вас лишней не станет, доктор Вейр, - невозмутимо пояснил мужчина, также как и Джон идеально копируя мой шаг. – Этого, естественно, никогда не случиться, но, каким-то невероятным образом окажись я на вашем месте, взял бы себе в сопровождающие пару знакомых клыкастых, чем весь этот экипированный взвод, приставленный к вам разве что из желания испытать вашу силу воли.
- О том, чтобы их ко мне приставить, меня никто не спросил, - прошептала я, окончательно прекратив сопротивляться его попыткам взять меня под руку. Как только он это сделал, я резко напрягла руку, насильно притянула вампира к себе ближе и едва слышно прошептала ему в самое ухо: - Раздавишь или потеряешь очки, сломаю шею! – после чего, невинно улыбнувшись, ослабила захват и оглянулась через плечо назад, чтобы лишний раз удостовериться, что никто не заметил моих «любезностей».
- Элизабет!
Подобного рода оклики, летящие ко мне со всех сторон из ментального эфира, я давно перестала воспринимать как прямое обращение, но сейчас обернулась.
- Генерал О’Нилл! – я заставила себя улыбнуться искренне и уже приготовилась выдержать объятия долгожданной встречи, однако мои телохранители умело, ненавязчиво и без видимой напряженности сохранили расстояние, которое, вроде как, даже осталось в пределах естественного общения. – Полковник Картер!
- Подполковник! Лейтенант,.. который по неясной мне причине пренебрегает ношением формы, - Джек отдал честь в ответ на аналогичный жест со стороны Джона.
- А разве я до сих пор в звании,.. сэр? – с лица Эйдена мгновенно испарилась самодовольная ухмылка, сменившись искренним недоумением в глазах. Инстинктивно, по памяти о военном прошлом, он выпрямился, встав перед генералом в стойку «смирно».
- Вопрос о несоблюдении вами, лейтенант, Устава ВMФ США решим потом, - Джек нарочито строго посмотрел на Форда, а затем добродушно улыбнулся мне, качнув при этом головой: «Как ты с ними управляешься, ума не приложу! Да... – он прервался в неуверенности. – Прости за все это, - он обвел взглядом пространство, показывая тем самым, что имеет в виду. - Я ничего не смог сделать».
- Элизабет, не сочти за намек, - Саманта улыбнулась. – Но первая леди сейчас с тобой рядом не стоит.
- Спасибо, полковник, - я сдержанно кивнула. – Мне было важно услышать непредвзятое мнение о том, что я не похожа на привидение. От Джона, так или иначе, правды не добьешься.
- Эй… - Джон легонько ткнул меня локтем в бок. Одновременно с этим он еще хотел что-то сказать, но время спасительной разрядки закончилось, и мои мысли снова сконцентрировались на единственно важном вопросе: «Как долго я продержусь?»
Меж тем, двери конференц-зала все ближе. Ближе черта, которую с секунды на секунду мне предстоит перейти, сознательно отказавшись от тени, в которой я искала себе убежище, не желая ни известности, ни почестей, ни славы, ни громких речей в свой адрес, ни даже благодарностей.
Сейчас все мое естество вопило о необходимости вновь спрятаться за чужие спины, ухватиться за руку Джона, чтобы ощутить его поддержку, чтобы его мягкий голос в очередной раз прошептал мне два простых слова, которые мне так необходимо слышать. Я этого хотела, моя человеческая натура была так далека от всего происходящего, в то время как иная я понимала – быть, как прежде, уже не может. Сегодня я здесь не в качестве посредника в переговорах, переводчика или стороннего наблюдателя. Я теперь – ось происходящего, кругом которой все вращается. В извращенном понимании людей я стою выше всех, кто собрался сегодня в этом зале. Я их новый лидер, я – закон. Любое, сказанное мною слово автоматически станет превыше всего, превратиться в новую заповедь, моя речь сегодня положит начало новому укладу земной жизни, каждая мысль, покинувшая сегодня пределы моей головы, станет основой для новых религиозных трактатов, новых непреложных аксиом, нового шаблона, по которому отныне станет жить человечество…
- Элизабет? – рука Джона проскальзывает по моему запястью. Я оборачиваюсь, чтобы напоследок взглянуть в лица тем, кто все еще способен видеть во мне прежнего человека. В их глазах я нахожу такие важные для меня сейчас понимание и поддержку. Это придает мне уверенности, я снова смотрю перед собой и, не раздумывая дольше ни секунды, делаю шаг вперед. Джон остается позади, рядом, но недостаточно близко для какой бы то ни было физической поддержки. Еще несколько шагов – и сотни прежде отвлеченных взглядов в один момент оказываются прикованными ко мне. Почти физически я ощущаю на себе их давление, в мое сознание потоком устремляются бесконтрольные эмоции и вторящие им мысли, в которых мое имя произноситься с такой частотой, что я перестаю его узнавать в общем смешении тысяч голосов, говорящих на десятке разных языков. Они смотрят на меня все одновременно, зачем-то все как один поднимаются со своих мест, кто-то даже склоняет голову в жесте незаслуженного мной и ненужного мне почтения. Изо всех сил я стараюсь уделять окружающим минимум внимания, но это тяжело, когда каждый из них, сознательно или нет, манит к себе мою концентрацию, заставляя мои обостренные чувства разрываться между миллионами одинаково сильных раздражителей.
Неужели каждый из них всерьез рассчитывает обнаружить крылья за моей спиной или увидеть, как вспыхнет нимб над моей головой? Я ведь даже двигаться стараюсь в рамках человеческих возможностей, хотя на деле хочется пролететь незаметным призраком и спрятаться где-нибудь на самом дальнем и неприметном месте. Конечно, я не смогу этого, ведь теперь придется мириться с тем определяющим фактом, что неприметность не мой конек. Мне уготована совсем иная роль и совершенно противоположное моему пожеланию место, расположенное в самом центре циклической, ряд за рядом возрастающей по высоте трибуны, где зачем-то стоит ненужный мне микрофон, бутылка минеральной воды и… резная табличка с моими полными инициалами, повторяющимися на трех международных языках.
Растущая во мне паника немного отступила, когда я увидела инициалы Джона справа от своих, слева – фамилию Эйдена, а дальше еще свободные места, образующие кольцо вокруг того места, где мне предстояло сидеть, и предназначенные для представителей КЗВ. То, что рядом будут знакомые мне, те, кому я ни за что не хотела бы вреда, теоретически должно было облегчить мое положение, практически же все обещало быть намного сложнее.
«Творцы, ну перестаньте же смотреть!» - беззвучным криком в собственной голове умоляла я, идя по проходу и мимо воли получая доступ к чужим сознаниям. Я ни за что не хотела заглядывать в чужие души глубже хаотичных мыслей, но спонтанного зрительного контакта с людьми было не избежать, а потому моя голова сейчас разрывалась на части от беспрепятственно проникающей в нее информации. Смотреть на происходящее чужими глазами, знать все их мысли обо мне, проникаться пониманием того, кто я в их глазах, было для меня невыносимо.
- Далеко собралась? - голос Джона прозвучал отдаленно и глухо, я фактически не восприняла его, последовав не столько за зовом, сколько за рукой, вовремя увлекшей меня в нужном направлении.
Несмотря на каблуки и стесненность движений в деловой одежде, мне несложно было преодолевать выстланные ковром порожки и прочие неровности многоярусной конструкции трибуны. Гораздо тяжелее мне было справляться с влечением к биению человеческих сердец, которое окружало меня со всех сторон также, как вода окружает тонущего, безжалостно затягивая в свой омут и не оставляя ни единого шанса на столь необходимый глоток воздуха. Тот сомнительный факт, что мое состояние до сих пор красноречиво не отразилось у меня на лице не иначе как истинным чудом назвать было трудно, а люди, меж тем, продолжали упрямо смотреть, ожидая увидеть чудеса в моем исполнении. Им было невдомек, что прямо сейчас я ни на что, кроме зверского убийства не способна, и мне плевать на все их ожидания. Все они ждут моего внимания, в то время как я в состоянии думать лишь о том, как побыстрее все это прекратить.
- Джон, умоляю, скажи, что мне не придется толкать речь перед всем этим сборищем? – сев в кресло, я тут же машинально утянула его руку под столешницу, где что было силы сжала его пальцы в своей ладони. Он ничего не ответил ни на вопрос, ни на жест, и мне ничего не оставалось, кроме как закусить губу и медленно поднять взгляд на зал.
Прежде я уже догадалась, что место для меня изначально подбирали с расчетом на то, что с него я буду иметь максимальный обзор публики. Теперь, когда перед собой я увидела сотни лиц, частью сознания автоматически определяя наиболее влиятельные в мировом сообществе, я только лишний раз подтвердила собственную догадку. Президент России, Франции, федеральный канцлер Германии, премьер-министры Канады, Великобритании Японии и Австралии, председатель Совета министров Италии и так далее по списку глав мировых держав. Каждый из них сейчас смотрел на меня, в ожидании… «Чего!?» - хотелось мне крикнуть, но я заставила себя молчать, хоть и прекрасно понимала, что начать предстоит именно мне. И как бы отчаянно не сопротивлялось мое сознание относительно божественной тематики, именно она являлась первостепенной.
Вероятно, сейчас было бы намного проще не сказать, а показать, если б только у меня осталась такая возможность. Если б я все еще была на это способна, то были бы им и ангельские крылья, и нимб и даже долгожданное второе явление Христа народу, однако ничего этого во мне нет, и чем скорее боготворящие меня это осознают, тем будет лучше. Пока слова – это все, что я могу…
- Игры в добро и зло – вопрос вечный. Он куда старше этой планеты и, если пойти дальше, то и всего Мироздания. Вы ждете истины из моих уст, красивого объяснения всему произошедшему, которое ляжет в основу всего того, во что вы станете верить, чему будете поклоняться и что будете превозносить до тех самых пор, пока не пройдут тысячелетия, не забудутся жертвы и пролитая кровь, а свершившиеся чудеса не превратятся в притчи и сказки, рассказываемые из красоты слога, но никоим образом не из веры в то, что это когда-либо имело место быть. Вы ждете, что я скажу вам, как жить дальше, стану учить человечество, с чего начать писать новую историю и как ее впоследствии продолжить. Нет! Я не та, кто должен этим заниматься просто потому, что не вижу смысла. История циклична, она повторяет раз за разом все те же ошибки. Однажды Творцы уже преподали вам уроки, они прислали учителей, которые написали для вас учебники жизни. Учебники, ныне забытые, как и сами доказательства существования богов, превращенные из символов их снисхождения в фетиш! Нельзя научить тому, что невозможно объяснить, нельзя объяснить то, что не дано понять! Единственная, достаточно простая истина, которую, быть может, упустили в свое время мои предшественники, пытаясь объяснить её иначе, заключается в том, что в Мироздании не существует абсолютного добра! Точно также, как нет в нем и при естественном течении вещей не может быть абсолютного зла. Не существует раздельно рая и ада, нет ангелов и демонов, святых и грешников, ибо во всё, из чего состоит известный нам мир, изначально были заложены и свет, и тьма. Две неиссякаемых энергии творения, которые все живое и неживое призвано сохранить в балансе…
- Элизабет, что происходит? – одновременно, одинаково взволнованно прозвучали в моем сознании голоса Джона и Эйдена. Они резко прервали сплошной словесный поток, бесконтрольно вырывающийся из моих губ и заполняющий ограниченное пространство звуком моего голоса, многократно усиленного десятком колонок, расставленных по периметру помещения. Боковым зрением я заметила, как оба вампира привстали со своих мест, и это вернуло мое блуждающее неизвестно где сознание в объективную реальность. Ушла целая секунда, прежде чем я осознала, насколько изменилась обстановка. Я напряженно сглотнула, и моя рука тут же дернулась к горлу. Жажда, которая была моим неразлучным спутником вот уже две с лишним недели, вдруг куда-то исчезла. Не была приглушена кровью и другими ощущениями, не обманута сном, не забыта, –она именно исчезла. Я перестала ощущать даже слабые намеки на голод, прежде безжалостно сжигающий меня изнутри, каждое мгновение вынуждая бороться с желанием. Биения человеческих сердец больше меня не привлекали, чужие бесконтрольные мысли перестали раздражать, напряженность отступила… - Лиз, что происходит? – снова, теперь уже более требовательно спросил Джон, провожая недоумевающим взглядом бутылку минералки, самопроизвольно скатившуюся с вибрирующей столешницы. Вид движущихся предметов заставил меня обратить внимание на растущую дрожь под ногами и впоследствии осмотреться кругом. Все здание пришло в движение, аналогичное тому, как если бы начиналось землетрясение… – Лиза?! – нетерпеливо выкрикнул Джон и схватил меня за запястье. У меня остановилось сердце от внезапного понимания того, что я не почувствовала прикосновения. Я видела, как он сжимает мою руку, как при этом расширяются от непонимания и страха его глаза, но я по-прежнему не чувствовала касания: ни давления его пальцев, ни температуры и текстуры его кожи. В первый миг я испытала дикий ужас, но за ним, очень быстро пришло объяснение: я почувствовала стороннюю энергию, ощутила кругом себя белесые всполохи, одним из которых я сама становилась… в очередной раз. Это было мне знакомо, только сегодня случилось иначе. Не так, как раньше, не так, как я привыкла, без предупреждения, без моего согласия… Кроме того, сегодня они забрали лишь мое сознание, тело же, непредназначенное для чего-то подобного, осталось в объятиях Джона. Я посмотрела сверху на бессознательную себя, а после – на любимого мужчину. Слепящий белый свет, который я излучала, будучи сгустком энергии, зеркально отразился в его глазах, полных неуверенности и страха.
«Не бойся, - внушила я, не терпя того выражения, которое неизменно появлялось на его лице, стоило ему усомниться в моей безопасности и в том, что я по-прежнему рядом с ним. – Смотри!»
Другие отдалились, переместившись в центр зала и увлекая меня за собой. Я повиновалась. Люди в это время смотрели на нас снизу вверх, прикрывая ладонями глаза от слепящего свечения. Они добились желаемого, их Боги снизошли к ним. К чему теперь оружие, к чему волнение и суета охранников, пытающихся защитить своих работодателей от того, от чего нет нужды защищать. Не будет никакого толка от пуль или от того, что они попытаются убежать. Нет для этого причины, нас не нужно бояться. Наша воля легко стирает из их сознаний саму мысль о необходимости применить оружие. Мы забираем само оружие, которое под властью нашего желания исчезает, обращаясь в ничто прямо в человеческих руках. Это происходит, и люди падают на колени. Не потому, что мы того хотим, а потому что такова их коллективная ответная реакция на происходящее…
«Смотрите все и, заклинаем, узрите то, на что смотрите! - внушали мы одновременно тысячам сознаний, чтобы каждый мог слышать и видеть происходящее в своих мыслях. - Это дар вам от ваших Создателей, чтобы вы могли всё начать заново! Чтобы в истории Мироздания настала новая эра!»
Наше перемещение было незаметным, мгновенным, при этом я неизменно видела и воспринимала всё происходящее как единый, связный информационный поток. Малейшее движение, порыв ветра, мысль, голос, прочая бесконечность звуков, как природных, так и искусственных, была мне доступна. Я видела всё: леса и пустыни, океаны и моря, реки и озера, сотворенные для человечества задолго до его появления. Еще я смотрела на здания, дороги, технологии, созданные руками человека в процессе его самосовершенствования. Многое из этого теперь было разрушено, лежало в неподлежащих восстановлению руинах, погребенных под толщей земли и воды. Сотни земных городов, целых стран и островов вынуждены были повторить историю Атлантиды, ушедшей в глубины океана ради того, чтобы спустя тысячи лет восстать вновь. Естественно, земные постройки в первозданном виде восстать не смогут ни через тысячи, ни даже через миллиарды лет. Это и не нужно, ни к чему идти по следам того, что мертво и уже не сослужит службы ни смертным, ни бессмертным, ни богам, ни их последователям. На месте пепелища нет смысла пытаться возродить сожженное из пепла, намного легче этот пепел смести, воздвигнув новое, другое, более долговечное и совершенное, то, что сможет существовать, противостоя природе и, меж тем, не нанося ей вреда…
Именно это мы сейчас делали, на месте пустоты из ничего создавали основу того самого, нового. Нам подчинялись стихии, мы сами являлись воплощением этих стихий, направляя их энергию в правильное русло. Творцы отдавали свою энергию, отдавали себя целиком без остатка, вкладывая бесконечность своей памяти и знаний в банки данных и ядра искусственных интеллектов. Опустошенные, изрезанные временем береговые линии материков за считанные мгновения превращались в плавные контуры, рисующие обновленную, идеальную карту суши, окруженную остепенившейся голубой бездной. Из недоступных человеку океанических глубин, из столбов морской пены и брызг к поверхности стремились затопленные острова, несущие на себе новые жизненные формы, прежде неведомые человеку, но от этого не менее прекрасные. Одновременно с этим зеленели и расцветали буйством красок мертвые, прежде загубленные стараниями человечества зоны: территории, выжженные радиацией и отравленные копящимися сотни лет отходами. Пышные, первозданные кроны тянули к небесам деревья, занявшие место вырубленных и сожженных в бесчисленных пожарах, порожденных огненной стихией вулканов и разломов планетарной коры. Творцы возвращали планету в ее девственное, предшествующее появлению человека состояние, в рай, не в понятии религии, а в понятии идеальных условий для существования вида homo – истинно первого, доминантного вида, заселившего множество Вселенных Мироздания, вида, на основе которого затем возникли все прочие, когда-либо существующие расы…
«Почему вы делаете это?» - решилась я на вопрос, на который не могла найти ответа, даже будучи единой с ними и имея возможность наравне с ними участвовать в процессе созидания.
«Потому что можем. Благодаря тебе можем. Теперь наша сила неограниченна, мы ничем не рискуем, проявляя себя в материальном мире».
«Это значит, закон о невмешательстве…»
«…по-прежнему в силе. Но лишь после того, как с нашей стороны все будет завершено. Мы сделаем всё, что зависит от нас, создадим необходимые условия, а дальше… твоя очередь. Ты дала нам слово…»
«…и я о нем помню. Я сдержу его, когда придет тому время».
«Мы это знаем. И напоследок,.. существует еще одна жертва, которую ты нам принесла. Теперь самое время нам ее вернуть».
«Но правила…»
«Как мы уже говорили, любое правило можно нарушить, если не выходить за рамки. Мы больше не нуждаемся в подпитке энергией таких, как она. Она принадлежит твоей обители, не нашей, а совершенное тобой было вынужденным поступком, который мы не вправе оставить без внимания и должной благодарности».
«Спасибо! - я сумела сказать только это и, не дождавшись ответа, оказалась в собственном доме, в Джорджтауне, месте, которое перестало быть моим домом с того самого момента, как… - Мама! – воскликнула я в собственном сознании, увидев ее лежащей без сознания на кровати. В следующий миг я уже была рядом. Я не верила в происходящее, мне нужны были доказательства того, что все это не являлось игрой моего воображения. – Мамочка», - снова позвала я и протянула руку к ее лицу, желая прикоснуться к ней, почувствовать тепло ее жизни, однако мои светящиеся пальцы, больше напоминающие нечеткий белесый фантом, прошли насквозь, не принеся мне никакой физической информации…
«Твое тело ждет тебя, в твоем мире», - прозвучало эхо множества голосов, в одно мгновение поглотивших меня и увлекших во мрак, непривычно контрастный свету, в котором я пребывала до. Я перестала что-либо чувствовать, перестала воспринимать течение времени и осознавать себя. Впервые за очень долгое время я утратила потребность в чем бы то ни было, будь то чувство защищенности, кровь и даже Джон. Вовсе не потому, что в моих потребностях что-то изменилось, просто меня вдруг не стало. На какое-то неопределенное для меня самой время я прекратила существовать...
Сообщение отредактировал Lady_Di - Пятница, 04 Октября 2013, 13:22
|
|
|
|
|
|
Lady_Di
|
Дата: Суббота, 28 Сентября 2013, 17:42 | Сообщение # 1488
|
|
В основном составе
Группа:
Свои
Сообщений: 1173
Статус: где-то там
|
Спасибо)
Добавлено (28 Сентября 2013, 17:42)
---------------------------------------------
После, когда неопределенный временной промежуток истек, первое, что ко мне вернулось, это першение в горле, становящееся все более очевидным по мере того, как ко мне возвращалось сознание, а заодно с ним и все прочие ощущения. Не шевелясь и не открывая глаз, я вслепую пыталась понять, где нахожусь. Подо мной было что-то плоское и… очень мягкое, судя по ощущениям, которым я пока не спешила доверять. Моя голова была чуть выше тела, а щека касалась чего-то… бархатистого. Через тактильное восприятие я постепенно собирала информацию об окружающем пространстве и все сильнее убеждалась в пугающей мысли о том, что среди немалого списка моих анализаторов не хватает одного очень важного. Моё тело ощущало положение в пространстве, обнаженная кожа рук безошибочно определяла температуру, мягкость и текстуру ткани, которая была подо мной. Мое обоняние чутко распознавало все запахи в составе необычайно чистого воздуха, не содержащего никаких посторонних примесей: ни человеческого запаха, ни резких ароматов парфюмерии, ни медикаментов или еще чего-то подобного. Ощущался только слабый, едва уловимый след Джона – аромат его феромона, манящий и знакомый мне до мельчайших составляющих. В моем чувственном восприятии мира присутствовало всё, кроме… звуков. И это было очень странно, потому что благодаря обостренному слуху звуки неизменно сопровождали меня везде и всюду. Сейчас их почему-то не было, не в том объеме, который я привыкла воспринимать. Не было голосов, мыслей, сердцебиений, чужого дыхания, шагов, не было слышно даже отдаленных, приглушенных расстоянием звуков хоть какой-то активности. Единственное, за что мог зацепиться мой слух, – это плеск воды, возможно, близкой, но слишком спокойной, чтобы я могла наверняка определить расстояние. К тому же, где-то совсем рядом находился другой раздражитель, тоже вода, только в меньшем масштабе и наполненная газами, которые так раздражающе шипели, навевая мне мысли, от которых жажда проявляла себя четче. В конце концов, именно она вынудила меня открыть глаза. Поток света, который я ощущала на лице и которого боялась, вопреки моим предположениям, не оказался таким уж раздражающе слепящим. Сквозь сплошную прозрачную стену в помещение проникало достаточно дневного света, но он был мягок и приглушен тем, что солнце находилось с другой стороны. Это не могло не обрадовать, учитывая то, как неохотно с некоторых пор мое тело принимало ультрафиолет.
Лишь удостоверившись, что поблизости нет очевидной опасности, я медленно села, после чего со сдержанным, осторожным интересом осмотрела сначала себя, сполна насладившись при этом возможностью движения, а потом окружающее меня пространство. В себе я нашла не так уж много изменений за исключением того, что кто-то, наверняка Джон, снял с меня туфли, пиджак и… колье, отсутствие которого я обнаружила, рассеяно ощупав шею и почувствовав под пальцами прежние неровности и холод шрамов. Это ничуть меня не заботило, намного сильнее озадачила окружающая обстановка: кровать, хоть и не уступала в размерах и роскоши той, к которой я привыкла, явно не являлась моей уже хотя бы потому, что в пространстве располагалась иначе, чем на Селине. Кроме того, я точно помнила, что на Землю прилетела именно Атлантида, где жилплощадь в силу иных потребностей жильцов намного скромнее будет.
Все это я понимала, это было предельно логично ввиду моих воспоминаний о недавних событиях, и в то же время любая логика мгновенно разбивалась о видимые мной в упор особенности архитектуры, которые ни с чем невозможно перепутать. Серо-голубой оттенок, на свету отбрасывающий блики, идеальная геометрия линий, которую не в силах воссоздать люди, до недавнего времени не имеющие ни малейшего понятия о существовании Атлантиды и до сих пор не знающие ничего об ее устройстве. Учитывая этот факт, видимое мной сейчас просто не могло быть реальным. А если даже реальным, то в корне неправильным, и чем больше деталей в этом неправильном я замечала, тем сильнее становилась моя убежденность в том, что я вновь прокололась с реальностями. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула, а затем машинально протянула руку к источнику раздражающего мое горло шипения. Моя ладонь встретилась с поверхностью тумбочки. Чувствительным кончикам пальцев тут же передался холод и мраморная гладкость, которая заставила меня рефлекторно отдернуть руку, обратив полный недоумения взгляд на странный предмет интерьера, никак не могущий относиться к известному мне земному пониманию комфорта, эстетики и дизайна. Я оцепенела, на какое-то время погрузившись в ступор. После, все еще пребывая в полнейшем замешательстве, я все-таки заставила себя пошевелиться, еще чуть позже – встать на ноги. Пол мгновенно отозвался босым ступням своей идеальной гладкостью и… теплом. Рефлекторно переступив с ноги на ногу, я грешным делом позволила себе мысль о том, чтобы включилась подсветка, которая незамедлительно включилась, тем самым окончательно, без надежды на воскрешение убив во мне все намеки на хоть какое-нибудь понимание происходящего. Растерянная, взволнованная и напуганная, я подняла к лицу руку с браслетом, желая проверить, на какой планете и, как это ни абсурдно, в какой галактике я нахожусь. Когда голограмма в ответ на мой запрос услужливо выдала последовательную надпись: «Галактика Млечный путь. Солнечная система. Планета Земля», - я вновь оторопела. На этом шокирующие обстоятельства не закончились. Запросив координаты Атлантиды, я все еще теплила глубоко в сознании надежду, что они совпадут с моими собственными, однако я никак не была готова к результату, который в итоге получила. Учитывая, что древний город по-прежнему находился на западном побережье США, меня от него отделял океан и целый Североамериканский континент. Тряхнув головой, я закрыла глаза в попытке найти в своем сознании хоть какие-то ответы. Перед мысленным взором навязчиво маячил единственный, подкрепленный обрывками видений вопрос: «Что, черт возьми, произошло?»
Я точно помнила, следовательно, могла воспроизвести последовательность событий, свое перемещение по планете: из Атлантиды телепортом в Нью-Йорк, после недолгой поездки в президентском кортеже в сопровождении охраны в штаб-квартиру ООН, дальше пешком, под эскортом все той же охраны, через минное поле расставленных на каждом шагу спецагентов. Я помнила огромный конференц-зал, где меня встретили тысячи взглядов. После него… ничего, глухой тупик в лабиринте собственной памяти, которая до этого конкретного момента не имела свойств подводить амнезией. Точно не после того, как я приняла в свою кровь кристаллы и навечно стала их носителем.
Сейчас я была потеряна, совершенно сбита с толку, раз за разом безрезультатно пытаясь вспомнить события, предшествующие пробуждению. Одновременно с этим я оставалась на удивление спокойна, хоть на деле спокойствие и не являлось той характеристикой, которой могла похвастать моя хищная натура. Так или иначе, сейчас меня в действительности совершенно не тревожили вполне подходящие ситуации, обобщенные вопросы о том как, когда и почему?
Продолжая слепо исследовать закоулки собственного разума, я не паниковала, но лишь медленно брела по комнате навстречу стеклянной стене. В какой-то момент я обернулась через плечо и взглядом притянула к себе одиноко стоящую на прикроватной тумбочке бутылку минеральной воды, после чего снова вернула все внимание прозрачной преграде напротив и принялась сквозь нее исследовать мир, находящийся по другую от меня сторону. Мир выдуманный и слишком совершенный для того, чтобы претендовать на действительность, а не на сон. Все, окружающее меня, так очевидно походило на игру воображения, что мое объективное сознание наотрез отказывалось верить. Более того, оно безжалостно топило в противоречиях всю мою концентрацию, а заодно с ней и возможность реагировать на происходящие изменения, одним из которых стал звук телепортации, принесший за собой волну знакомого запаха. Только учуяв его, я поняла, что снова дышу. В сущности, только это я в данный момент и могла, ничего другого: ни двигаться, ни отвести взгляд или моргнуть, ни даже отвлечься на мысленное приветствие того, без кого эта, в высшей степени странная реальность просто не имела бы права на существование…
- Ты не бездельничала. Панорама только лишний раз это доказывает, - нежно произнес над ухом знакомый голос, и я дернулась от неожиданности, также неожиданно поперхнувшись водой, которую незаметно для самой себя отпила из бутылки, до появления Джона так и не успев проглотить. Только сейчас я в полной мере ощутила ее отвратительный вкус, ее раздражающую и без того раздраженное горло слишком жидкую консистенцию.
- Что… произошло? – хрипя и отплевываясь, я внутренне изнемогала от нетерпения сию секунду всё выяснить. Как назло, Джон не спешил отвечать на вопрос, с беспокойством наблюдая мои попытки откашляться и терпеливо выжидая, пока я приду в себя и восстановлю дыхание. – Почему все так?!
- Зачем ты собралась ее пить? – Джон ответил вопросом на вопрос, с неодобрением буравя взглядом разлитую, валяющуюся в ногах пластиковую бутылку. – Все нормально? Отдышалась? - он подступил ко мне, обнял, прижал к своей груди, и только услышав и почувствовав мерный стук его сердца, я осознала, как сильно испугалась его отсутствия. Теперь же он был здесь, в точности такой, каким я его помнила, а это значит, что в реальностях я не потерялась, что я – все еще я. Это устранило страх и неуверенность, но не исчерпало первоочередные вопросы, касающиеся уймы не стыкующихся один с другим фактов.
- Умоляю, объясни! – я пристально всмотрелась в его близкое лицо, в алые глаза, в которых я отражалась словно в зеркале. – Где я? И что все это… такое? – медленно, думая лишь о том, что представший передо мной пару минут назад футуристический пейзаж, теперь, наверняка, развеялся миражом, я развернулась в руках возлюбленного. Как прежде, мой рот рефлекторно приоткрылся в изумлении. Потревоженные моим выдохом микроскопические частички в воздухе засверкали золотом, попав в косую линию света.
- Вообще, то же самое я рассчитывал разузнать у тебя… - он прошептал немного растерянно, но я никак не отреагировала. Как заколдованная, я смотрела перед собой и видела город необозримо громадных размеров, с высящимися к небесам шпилями, против высоты и величия которых известнейшие небоскребы планеты казались невзрачными карликами. Новые постройки сильно напоминали башни Атлантиды и Селины, только были намного выше, больше, прекраснее. Казалось, будто все они восстают прямо из воды, что находилась у их подножий и блестела где-то внизу всевозможными оттенками синего. Шпили купались в лучах закатного солнца, причудливо меняющего их цвет с серебристого на золотой и время от времени задевающего горизонтальные крытые переходы и мосты, неведомым мне пока маршрутом соединяющие многочисленные башни между собой.
- Это… все мы сделали? – запинаясь, спросила я одними губами, опасаясь, что любое, слишком громко произнесенное слово тотчас развеет сотворенное волшебство.
- Если бы это было всем, - странно выделив слово, Джон знакомо ухмыльнулся, а после продолжил с большей осторожностью и едва заметным недоверием: - Ты, правда, ничего не помнишь? - вопрос был задан тихим, нежным шепотом. Его губы на миг коснулись моего уха, но я словно не почувствовала этого, отвлекшись на образы, неконтролируемой, сверхбыстрой вереницей замелькавшие перед моим мысленным взором. Они стали единым ответом на все мои, еще могущие возникнуть вопросы. – Там, в зале, ты ни с того ни с сего зарядила такую тираду, с которой ни один переводчик не справился… - продолжал, меж тем, Джон, ненавязчиво вторгаясь в мои рассуждения.
- В этом не было необходимости, - я сказала отвлеченно. - Язык создателей заложен в людской геном, его они поняли на ментальном уровне, услышав каждое мое слово в своих разумах. Что до моей памяти… - я моргнула, не переставая поглаживать руку Джона, свободно лежащую на моей талии. – Не думаю,.. что мне нужно помнить произошедшее и я этого хочу, - с минуту постояв в тишине и с трудом припомнив момент, когда я смотрела на свое бессознательное тело сверху, я осторожно развернулась в руках Джона. – Как долго меня не было? И… каким ветром меня занесло в Западную Европу?
- С тех пор, как все прекратилось и планета перестала быть похожей на гигантский всполох света, прошло три часа, - с компьютерной точностью известил Джон. - И сюда тебя принес не ветер, а я, - он улыбнулся моей любимой улыбкой и провел теплыми пальцами по моей щеке. Из его взгляда в этот момент исчезли последние проблески тревоги и страха.
- Почему именно сюда? – спустя пару минут молчания тихо поинтересовалась я, уткнувшись лицом в его теплую грудь и поймав ритм его сердца.
- Честно, - он положил ладонь на мой затылок, - понятия не имею. Во время всей этой заварушки с явлением Высших телепорт взбесился, как, впрочем, и вся остальная наша техника. И этот факт, скажу тебе, мало кого волновал. В отличие от… этого, - Джон снова сделал акцент, и я почувствовала, как он кивком указал на вид за стеклянной стеной. – Так случилось везде, Лиз. На всех материках, местами в океанах, в Антарктике, на месте прежнего аванпоста, - он вдруг отстранился, заставив меня почувствовать холод вместо тепла его тела. Встречный взгляд мгновенно стал проницательным. – Скажи, ты знала? - он пытливо прищурился, от чего темная складочка легка меж его бровей. - Об их планах, о том, что они сюда заявятся?
- Не имела ни малейшего понятия, - я отрицательно покачала головой, намеренно не сводя с него взгляда, чтобы в моих глазах он смог найти неоспоримое подтверждение словам. – После того,.. как они позволили мне вернуться, я потеряла с ними всякую связь. Джон, я даже предположить не могла, что они пойдут на что-то подобное.
- На что-то подобное?! – на его лице отразился предел удивления. – Меньше чем за десять минут они с нуля перекроили планету, Элизабет! Теперь в каждом океане Земли по пять Атлантид, на месте каждого из разрушенных городов из воздуха явилась своя Селина, - он указал себе за спину, - на каждом континенте, в каждом мегаполисе теперь есть что-то от них, и это что-то черпает энергию из такого количества МНТ, которое при всех наших сомнительных приключениях ни один член экспедиции в Пегас в глаза не видел! С момента их изобретения ядерные реакторы, при условии одновременной работы столько не дали!
- Джон, клянусь тебе, я об этом ничего не знала! Я и думать не смела, что нечто подобное в принципе возможно. Мне до сих пор сложно поверить, что это, - я резко обернулась, указав пальцем на открывающийся нам обоим вид, - реально и сейчас же не распадется на атомы, не уйдет назад, в глубины океана. Я не…
Он покачал головой, а затем прижал меня к себе.
- Я не прошу тебя оправдываться, Лиз. Я только, – он сглотнул, – хочу быть уверен, что они не намереваются являться сюда с заядлым постоянством, заставляя тебя сначала распинаться на мертвом языке на тему творения, а потом забирать тебя в неизвестном направлении, неизвестно насколько.
- Обещаю, - я посмотрела на него, - ближайшие пару миллиардов лет этого точно не повторится. Творцы все еще строго блюдут закон о невмешательстве.
- О да! – Джон закатил глаза. – Такого невмешательства Земля еще не знала. Кстати, - он резко изменился в лице, снова став осторожным, - не знаю, сказали ли они тебе и… помнишь ли ты…
Его слова воскресили в моем сознании новый образ.
- Мама! – не отдавая себе отчета, я резко рванулась из его объятий, но он удержал меня за руку. – Джон, они вернули ее, она… - сбивчиво и спешно объясняла я, надеясь, что он отпустит, но, вопреки ожиданиям, его хватка ничуть не ослабла, и от этого мне стало не по себе. – Джон? – я посмотрела на него недоверчиво.
- Не бойся, - легко поборов мое сопротивление, он притянул меня к себе. – И не волнуйся. Я отправил Дениэля погостить к тебе, с расчетом на то, чтобы все утряслось, и ты… проснулась. До тех пор он позаботится о Кэтрин со знанием всех тонкостей ситуации.
- Прекрасно! Уже все утряслось, и я проснулась. В чем еще дело, Джон? – во мне медленно пробуждалось раздражение от подсознательного ощущения того, что он чего-то мне не договаривает, или того хуже, сознательно что-то скрывает.
- Да ни в чем не дело, Лизбет, - как и прежде, он произнес мягко, но в то же время неуверенно. Его руки при этом соскользнули с моих плеч, перестав сдерживать.
- Что такое? – спросила я, старательно подавляя в себе инстинктивное недовольство. Я не хотела на него злиться, вместо этого осторожно взяла его руку в свою и медленно переплела наши пальцы. – Любимый, объясни мне, что не так?
- Все очень даже так, - Джон поднес мою руку к своему лицу. Я вновь ощутила манящее тепло его кожи и только теперь, кажется, смутно осознала, почему он осторожничает. – Лучше представить нельзя.
- Кроме того, - я прикусила от досады губу, - что я несдержанный вампир с исполосованным шрамами телом, которому опасно приближаться к собственной матери без должной подготовки... ее психики, прежде чем она увидит, в кого превратилась ее дочь.
- Зачем ты так? – глухо отозвался Джон, и с его лица мгновенно сошла улыбка, в глазах отразились упрек и грусть. – Затем же, зачем пыталась влить в себя это газированное пойло? – он отрывисто кивнул на разлитую под нашими ногами воду.
- Жажда не пройдет, если я не перестану всякий раз заглушать ее кровью. Ведь раньше я могла…
Он обнял меня и ласковыми, теплыми прикосновениями заставил замолчать.
- Обещаю, ты сможешь попробовать вернуть все обратно, я тебе помогу, но лишь после того, как твой организм полностью восстановится, - он осторожно приложил раскрытую ладонь к моему животу, именно туда, где тепло его руки ощущалось ледяной тонкой кожей наиболее остро. – Когда исчезнут шрамы, - его исполненный нежности взгляд вернулся к моему лицу; я устремила взгляд в пол, - уйдут из-под глаз синяки, на щеках взамен серых теней вновь появиться румянец, а губы не придется подставлять под свет заката, чтобы они казались розовыми, - легким касанием пальцев он приподнял мой подбородок и осторожно поцеловал меня. От этого я почему-то вздрогнула, будто он ударил меня током.
- Джон, до этого момента мне придется…
- Не придется, - он произнес уверенно. - Думаешь, по причине того, что я сам кровопийца, я не понимаю, насколько тебе это тяжело? - Джон снова поцеловал меня, и на этот раз я попыталась хоть как-то отреагировать, чтобы ему тоже было приятно. Я очень старалась скрывать клыки, но когда почувствовала на языке вкус его крови, от которой простое першение мгновенно превратилось в полыхающее в гортани открытое пламя, со злостью и сожалением поняла, что мне не удалось. – Все хорошо, - меж тем, прошептал Джон мне на ухо, ловко подставляя свое оголенное плечо под мои губы. – Укуси и возьми, сколько нужно.
- Нет! - я попыталась сопротивляться, отталкивая его от себя. – Я не стану. Вдруг моя слюна все еще содержит яд? Я не рискну…
- Прошло достаточно времени. Твой организм чист, Элизабет. И мне не трудно в любой момент пойти, убить что-нибудь и выпить… для нас двоих. Пей, - игнорируя сопротивление, он настойчиво прижал мою голову к своему плечу, - для тебя это легче, чем необходимость выбора очередной жертвы.
- Прости… - сдавленно прошептала я и в следующий миг с силой вонзила клыки в его тело. В очередной раз я не смогла совладать с желанием и придержать потребности своего организма. Образы-воспоминания, которые содержала его кровь, ярчайшими всполохами врывались в мое сознание с каждым новым глотком. Смотря на мир его глазами, я все сильнее понимала, насколько неправильно поступаю. Я забирала его силу, причиняла ему боль, так опрометчиво рисковала его жизнью… – Нет! – отпрянув, я сжала зубы и уперлась рукой в его грудь. Я хотела быть сейчас вдали от него, чтобы обезопасить его от своего присутствия, но он не собирался отпускать, держал крепко, даже поднял меня над полом, от чего мне пришлось обвить ногами его бедра. – Не держи, пусти… - просила я, держа ладонь на его груди и тем самым сохраняя расстояние между нашими телами. Это было единственным сопротивлением, на которое я была способна. Иначе бороться с ним я боялась, не хотела причинять боль и срывать на нем внутреннего зверя.
- Зачем? – обезоруживающе улыбнувшись, Джон как ни в чем не бывало поцеловал меня, слизав при этом всю кровь с моих губ. – В этот раз у тебя получилось очень аккуратно. И даже прическа почти идеальна, - свободной рукой он медленно убрал единственную, выбившуюся из плетения прядь. - Прямо сейчас можно назад к публике, - он усмехнулся, видимо, ничего не имея против того, что я так нескромно на нем повисла. – А если серьезно, - выражение его лица изменилось, - я принес твою любимую кожанку и джинсы. Уверен, тебе не терпится снять с себя классику.
- Джон… - опершись руками о его плечи, я покачала головой, осознав, что эту битву, как, в прочем, и множество ей аналогичных, я проиграла. Мой противник не оставил мне никакого другого варианта, кроме возможности сдаться. Что я и сделала, скромно улыбнувшись в ответ на выжидающее выражение его лица. – Неужели, где-то за углом обнаружился отстроенный Творцами бутик, где достаточно мысленно представить нужную вещь и тут же ее получить, не потратив при этом ни цента?
- Вообще-то, пока ты тут спала, я смотался к тебе домой за океан, где очень быстро нашел всё, что мне было нужно, также ни на цент не потратившись, - Джон с неохотой разжал руку, чтобы я с аналогичной неохотой могла с него спрыгнуть. – Кстати,.. видать Форд слишком буквально воспринял твою шутку насчет шеи за очки, - смазанным от быстроты и ловкости движением Джон извлек из кармана аксессуар. – Целехоньки. И, если мы планируем прогуляться и осмотреть местные достопримечательности, тебе они пригодятся. Дело к закату, но все же солнце еще не зашло.
Торопливо, но очень ласково коснувшись губами бесследно зажившего укуса на его плече, я уже хотела заняться вожделенной сменой некомфортной одежды, когда, пересекшись с его глазами, вдруг поняла, что всё это время он чего-то ждал. Он не упоминал об этом, не допускал это в свои мысли и, тем более, не намекал и не торопил меня, хоть это вовсе не значило, что он забывал об этом хотя бы на секунду с того самого дня, когда я впервые попыталась ему рассказать и была столь бесцеремонно прервана рейфами.
- Неправда, - ответила я на не прозвучавшее вслух утверждение. – Я заметила твое терпение и оценила его, - мягко коснувшись рукой его груди, я заглянула в наиграно бесстрастные глаза. Его лицо искусно лгало мне, скрывая истинные эмоции, истинную силу его любопытства и желания узнать. – И я прекрасно знаю, что оно не железное.
- Я тебя не тороплю, - тут же начал он. – Кроме того, если это что-то, чего мне знать не следует…
- Можно вопрос? – я прервала его попытки уйти от темы, а заодно с ними и всевозможные догадки, которыми полнилось его сознание.
- Любой, - мгновенно откликнулся Джон, и его немигающий взгляд замер на моем лице.
- Я спрошу потому, что при мне ты еще никогда сознательно не допускал этот образ в свои мысли. Лишь изредка это проявляется хаотичными обрывками в твоей крови…
Эти мои слова заставили его инстинктивно насторожиться, пусть он и не подал вида.
- Я покажу всё, что ты захочешь, мой ангел, только скажи, что именно?
Несколько секунд я молчала, размышляя над тем, каковы могут быть последствия моего любопытства. В конце концов, необходимость переборола осторожность, и я решила, что любой его ответ, ровно как и отказ ответить, я приму спокойно.
- Лиз, умоляю, не молчи!
- У тебя есть воспоминания о… Тейле. Несколько коротких моментов, полноту которых скрывает даже твоя кровь. Прошу тебя, расскажи мне, что ты тогда чувствовал. Впусти те чувства в свое сознание. Мне очень важно знать.
- Какие чувства, Лизабет? – на его враз окаменевшем лице отразилось замешательство, он шагнул ко мне, хотел прикоснуться, но в последний момент почему-то отдернул руку.
Тогда я подступила к нему сама, осторожно взяла его ладонь и прижала ее к своему животу.
- Джон, что ты чувствовал, когда также прикасался к ней и ощущал под ладонью не холод и твердость, а тепло и… жизнь? О чем ты думал, когда держал её сына в своих руках в той… рейфской стреле? – озвучив вопросы, которые еще совсем недавно я клялась никогда не выпускать за пределы своего сознания, я отпустила его заметно напрягшуюся руку и отошла назад, а он так и остался стоять неподвижно, с поднятой рукой и раскрытой ладонью, на которую смотрел так, будто прежде никогда не видел.
Долгое молчание и отсутствие какой бы то ни было реакции с его стороны заставило меня сильно пожалеть о том, что я с таким до предела легкомысленным неуважением отнеслась к личным моментам его прошлого.
- Ты права, - вдруг начал он, посмотрев на меня с такой бурей чувств, отраженной в темных глазах, что я вздрогнула, - сам бы я никогда не позволил тебе узнать, что я тогда чувствовал. Но раз уж ты спросила… - снова молчание.
- Забудь. Прости, мне не стоило… - глухим шепотом оправдывалась я, боясь поднять на него взгляд. Неожиданно он сам оказался рядом и обнял меня, несильно, бережно, но по-своему отчаянно.
- Я даже близко не хотел узнавать, какого это. Но Тейла… она захотела, чтобы я почувствовал, как ребенок толкается. И тогда… - он сглотнул и сомкнул губы, а затем неуверенно сам приложил ладонь к моему животу, плоскому, пустому и холодному. – На мгновение я позволил себе представить, что, сложись у нас с тобой все иначе, я мог так же прикасаться к тебе, чтобы почувствовать, как шевелиться наш с тобой малыш. Я думал, как бы в первый раз взял его на руки и как бы он посмотрел на меня мамиными,.. твоими глазами, - Джон говорил, а в его мыслях в такт словам оформлялся соответствующий образ, от которого у меня в горле встал ком, мешающий говорить, а на глаза навернулись слезы. Были ли они отчаянными или радостными, я не знала. Не думая, я потянулась к губам любимого, одновременно подталкивая его в сторону кровати.
- Прежде, чем вернуть меня, Творцы взяли с меня обещание в обмен на возможность снова быть с тобой. И сегодня, выполняя свою, до этого неизвестную мне часть сделки, они пришли сюда, чтобы напомнить мне о моей, - глубоко вдохнув, чтобы собраться с мыслями, я выдала на одном дыхании, не сводя взгляда с его лица: - Джон, они создали сегодня новый мир. Мир для людей, но в тоже время не совсем для них, потому что они хотят, чтобы мы с тобой создали новую жизнь, которая станет жить в этом мире.
Он долго молча смотрел на меня, пытаясь осознать истинность услышанного. Он искал скрытый подтекст, пытался придать моим словам иной смысл, которым обычно Высшие сопровождали каждое свое решение, двоякий намек или завуалированную просьбу. В конце концов, его лицо озарила ослепительная, столь обожаемая мной и столь редкая в последнее время мальчишеская улыбка. Я ожидала, что он что-то мне скажет, но он не произнес ни слова, принявшись покрывать поцелуями мое лицо и шею. Я не успела заметить, как оказалась плотно зажатой между кроватью и его сильным телом. Его действия отвлекали, в то время как его руки проворно избавляли меня от одежды, в лохмотья разрывая податливый, тонкий материал.
- Что… ты делаешь? – срывающимся шепотом пролепетала я, судорожно вцепившись в волосы на его затылке. – Джонни…
Отвлекшись, он поднял на меня недоумевающий взгляд и невозмутимо пояснил:
- Я исполняю их пожелание. Раз уж они в кое-то веки исполнили мое, решив не отбирать у меня моего ангела.
- Они не определяли временных рамок, - я сказала, целуя его осторожно, ненавязчиво. «Все зависит от нашего желания в конкретный, зависящий только от нас двоих промежуток времени».
- Но я подумал, что ты хочешь… - он остановился, увеличив пространство между нашими телами и дав мне возможность вновь обрести контроль над своими действиями.
- Хочу, - уверила я, проведя ладонью по его щеке. – Очень хочу, но пока… не могу. Я пока слишком другая.
- Прости, - понимание отразилось в его глазах, он сел. - Мне стоило самому об этом подумать.
- Кроме очевидных препятствий, - я села следом за ним, рукой прижав к груди то немногое, что осталось от блузки. – Сегодняшние события, надо думать, только усилили в понятии людей мою божественность. Стало быть, я все еще слишком популярна. И я не хочу, чтобы наш малыш рос в самом центре этой сомнительной популярности, перенимая часть ее на себя. Я хочу, чтобы наш ребенок принадлежал только нам с тобой и чтобы никто другой не имел на него внегласных прав, сразу по рождении вверяя ему какой бы то ни было титул и расписывая его судьбу по судьбе его отца и матери.
- Ты сотни раз права, любимая, - он осторожно приблизил свое лицо к моему, коснувшись моего лба своим. – Но ты уверена, что у Творцов не семь пятниц на неделе и они не передумают, решив изменить свои планы?
- Абсолютно уверена, - я улыбнулась в дюйме от его губ. – Это не та ситуация и не та ступень принятых решений, когда имеет место двойственность. Это договор на уровне созидания, часть которого уже приведена в исполнение. Не мной и даже не ими. Арес начал процесс передела Мироздания, которой может быть лишь завершен тем или иным способом, но не прерван и не обращен вспять. Двумя словами: все сложно.
Он качнул головой и улыбнулся.
- Тремя словами: я люблю тебя. И это очень просто. Я люблю тебя больше всего на свете, Элизабет Шеппард.
- А я люблю тебя, единственного во всем Мироздании мужчину, чью фамилию готова носить до скончания времен.
Наши губы в который раз оказались на том опасно-близком расстоянии, когда избежать взрывной волны не представляется возможным. Я вдохнула его дурманящий сознание аромат, от наслаждения прикрыв глаза, как вдруг… завибрировал браслет и засветилось кольцо. Не планируя отвечать, я только опустила на руку взгляд и…
- Кто? – спросил Джон подозрительно, хотя на самом деле ему сейчас даже гибель параллельной Вселенной показалась бы заурядным, не требующим внимания событием.
- Твой брат, - ответила я, приподняв от удивления бровь. – И, кажется, звонит он именно затем, чтобы самолично убедиться, что я жива, и, как закономерное следствие этого, ты тоже жив.
- Почему он звонит тебе? – на лице Джона появился интерес.
- Потому что он прекрасно знает, что если вдруг я не была бы жива, тебе звонить бессмысленно.
- Резонно, - согласился Джон безо всякого выражения, после чего вдруг вихрем соскочил с кровати. – Что-то мне подсказывает, что от турне по гостям нам с тобой в ближайшее время не отвертеться, - нараспев заявил воодушевленный возлюбленный. - Как смотришь на то, чтобы начать с Вашингтона?
- Положительно, - поднявшись следом за ним, я занялась тем, что методично дорвала на себе остатки одежды. – Хочу увидеть маму, - во мне с новой силой взыграло нетерпение и насей раз, судя по взгляду, Джон всецело его разделял, не намереваясь лишать меня инициативы.
Впервые за долгие, такие нелегкие и предельно насыщенные событиями месяцы новой жизни алый взгляд любимого светился спокойствием, уверенностью в наступлении завтрашнего дня, счастьем, которому отныне не было предела и которому не мешало постоянное напряжение, вызванное необходимостью проживать каждый день, как последний. Теперь мы оба точно знали, что наше время ничем неограниченно, что в нашем распоряжении вечность. Сегодня, сейчас, в это самое мгновение нами дописана последняя страница той главы наших отношений, где их методично проверяли на прочность, раз от раза закаляя испытаниями, в которых любые другие узы давно бы пали. Мы же от простого знакомства обычной женщины с обычным мужчиной пришли ко всей той сверхъестественности, что ныне имеем лишь благодаря, через что вынуждены были пройти. Наша любовь не стала бы тем, чем она стала без ада, который мы пережили, у самой смерти отвоевав право быть вместе, быть счастливыми, широким росчерком перечеркнув все обстоятельства, мешающие нам создать семью. Да, мы бессмертны, да, наши тела застыли во времени, без возможности изменяться, и это должно было бы обернуться не решаемой проблемой, если бы ни одно но – воля Высших, нацеленная со временем изменить устройство всего сущего. В конечном итоге то, чего они хотят, чего однажды захотим мы – вполне естественно. Желание оставить после себя что-то значимое, что-то лучшее, доверив это тем, кто будет после нас – незыблемый закон жизни, ведомый любому виду, когда-либо существующему в Мироздании. Отныне это и нам не чуждо, ибо все карты созидания в одночасье оказались в наших руках. Мы больше не висим где-то между двух противоположных состояний: мы ни живые мертвецы, не падшие ангелы, не демоны. Мы родились людьми, ими и остались, только не каждому дано это заметить за красным цветом наших глаз и изменившимся мнением о ценности жизни. Вечность не досталась нам легко, и с учетом причины, по которой мы ее имеем, она бесценна не потому, что нескончаема, а потому что отныне каждая секунда будет приближать нас к цели, которую при всех возможностях не достиг Арес, извратив саму суть и избрав не те средства достижения.
Жизни в глобальном ее понимании свойственны перемены вплоть до передела с нуля, но лишь стараниями тех, кто способен дать верный толчок этому переделу.
И имя ему не смерть, и даже не бессмертие, а новая жизнь.
Сообщение отредактировал Lady_Di - Суббота, 08 Февраля 2014, 13:45
|
|
|
|
|
