Добавлено (18 Май 2012, 23:28) --------------------------------------------- - Давай руку! – на фоне мрачного, разверзнутого очередной вспышкой неба, прямо надо мной возникло лицо Морфея. Его губы были в крови, он тянулся ко мне, а Лекс тем временем скинул в пропасть два сильно потрепанных тела и, кажется, одна из отделенных белобрысых голов полетела в каком-то футе от меня. Я посмотрела вниз, на бурлящую магму. За тридцать прошедших секунд ее уровень заметно повысился. – Эм, руку! – нетерпеливо рыкнул Морф и сузил зрачки. Я зашипела в ответ, но все же подтянулась, чтобы схватиться за ледяные, скользкие от крови и дождя пальцы. Секундой позже, когда уже стояла на твердой земле, я кинула яростный взгляд в пропасть, которая еще минуту назад могла бы стать моей могилой. - У тебя кровь, - Морфей подошел непозволительно близко и почти коснулся продольных царапин. - Не тронь! – резко отскакиваю в сторону. – Сами заживут! – я вскинула голову навстречу ледяной воде, льющейся с неба. Тело быстро охлаждалось, раны затягивались, забирая с собой боль и дикий страх. Корсет и куртка почти полностью сгорели, от них остались лишь обугленные фрагменты, по обнаженной коже беспрепятственно струились ручьи влаги, сдуваемые резкими порывами ветра. - Возьми, - Александр снял свою куртку и протянул ее мне. – Прости, что задержались и чуть не опоздали. Секунду я оценивающе созерцала предмет гардероба, затем стремительным движением накинула вещь на себя и рванула замок. На животе, рукаве и правом плече черная кожа была разрезана когтями, но все же это лучше, чем нагота. Фыркнув в унисон собственным мыслям, я посмотрела на своих спасителей. Их горящие глаза, оскаленные клыки, напряженная оборонительная стойка, разрывающая грудную клетку ярость. - Нужно отыскать Бриджиту и остальных. Я заставила этих двоих погнаться за мной, оставив Бридж одну. - Мы знаем, где они, - Морфей кивнул. – Идем. Синхронно сработали наши браслеты, вокруг меня оформилось другое, незнакомое пространство. Запахи побуждали к рычанию, глотка начала плавиться от жажды, рот в одно мгновение наполнила слюна. Смерть витала в воздухе, врезаясь в меня ментальными всполохами. Эмоции страдания, боли, стоны, бессилие, страх... - Diabolum*! – я крутнулась вокруг себя. Люди, смерть, крик. У моих ног лежит ребенок. Его зеленые глаза широко открыты, вывернутая в противоположную сторону шея испещрена серповидными шрамами укусов. - Мари! Здесь еще живой! - К этому не подходите! - Сыночек! Малыш мой... - Я сказала: не подходить! – грубо остановила женщину Бриджита и буквально отшвырнула ее к стене. – Эмма, займись! Я послушно склонилась над дрожащей фигурой. Лицо, искаженное ужасом, чужой страх, пробирающийся внутрь, к бессмертному сердцу, слезы, которые сводят меня с ума и не дают мыслить связно, дрожащие губы шепчут имя мальчика... - Все хорошо. Все будет хорошо, - я внушаю, забирая боль, которая тут же становиться моей. Моя боль, мои воспоминания, мой страх... На глаза тут же наворачиваются кровавые слезы, а из горла вырывается сдавленное имя того, кого я никогда прежде не знала, но только что он словно стал мне родным сыном. Женщина затихает в моих объятиях, горячее тело перестает дрожать, ее сознание улетает в блаженную бездну внушения... По моим щекам кровавыми ручьями течет сожаление, рык беспомощности превращается в хриплый кашель. - Эм! – меня тянут за плечо. Непонятным для самой себя образом я оказываюсь у другого, бьющегося в конвульсиях тела. Я держу ее за руку, холодные слабые пальцы сжимают мою руку, раскосые глаза смотрят прямо на меня. Я не могу, я не выдержу... Глубина взгляда затягивает, увлекает в небытие, сердце бьется, как сумасшедшее, отчаянно проталкивая уже зараженную кровь по сосудам, и тем самым приближает момент смерти. - Сделайте же что-нибудь! Почему вы сидите?! – я пронзительно зарычала на медиков, которые не двигали со своих мест и сидели, как парализованные. После секундного замешательства, я рванула зубами рукав. - Стой! – возникший рядом Морфей зажал мое запястье, не позволяя прокусить. Я дернулась, но он лишь усилил хватку. – Наша кровь не поможет. Morbis был здесь. Он заразил людей. Против него мы бессильны, Эм. - Она умирает! - я снова попыталась вырваться, но безуспешно. – Она умирает, Морфей! Она умирает... – повторяла я как молитву, словно это могло что-либо изменить. Жуткий, булькающе-клокочущий звук вырвался из горла девушки. В последний раз она дернулась, в последний раз сжалось ее сердце, а потом... словно тело подбросили вверх. Она выгнулась дугой, изо рта хлынул фонтан бурой жидкости. Ее глаза... Смерть... Тьма. Я исчезаю вместе с ней... - Emma! – сквозь тьму я слышу голос, меня трясут, безжалостно вырывая из мрака. – Эм, не делай этого! Разорви связь, закрой сознание! - Они умирают... Морфей, я чувствую, как это происходит... - Посмотри на меня! – вдруг произносит чей-то голос сзади. Я инстинктивно оборачиваюсь, чтобы встретить еще один затухающий взгляд. Окровавленная рука тянется ко мне. Несмотря на жажду, постепенно становящуюся невыносимой, я повинуюсь и наклоняюсь ближе. Неожиданно мое плечо сдавливают с такой силой, что раздается хруст, глаза умирающего при этом вспыхивают белым светом, синеватые губы шепчут чужим, металлическим голосом: - Salutem ave Elizabetha, domina proxima**. Смертная рука соскальзывает с моего плеча, ударяется об пол, глаза человека закатываются, его тело бьется в судорогах. Я едва успеваю закрыть лицо от струи крови, вырвавшейся из его горла. - Забираем всех, кто не заражен и уходим отсюда. Немедленно! – Морфей толкает меня вперед. Где-то на заднем плане, сравнительно близко я могу слышать фырканье коней, их частое дыхание... Земля под нами приходит в движение. - Доктор Чен, вашей группе лучше разделиться. Корабля два, медики нужны и там, и там. - А как же команда майора Тэлди? - Мы идем с Эммой и Морфеем через Врата. - Сержант Мехра? - Я в порядке. - Дасти? - Черта с два, я сказала, что в порядке! Займитесь ранеными! - Но у тебя нет щита! Если... - Если я умру, то стану вампиром, майор, я знаю! А теперь, пожалуйста, оставьте меня! - Возьми мой... - Нет! – я встала между двумя женщинами. – Сержант Мехра пойдет со мной. Обещаю, майор Тэлди, я обеспечу ее безопас... Новый сейсмический толчок прервал меня на полуслове. Послышался грохот – всего в футах тридцати от нас разверзлась земля, образовав очередной разлом. - Как быть с зараженными? - Они больше не ваша забота, доктор Чен. Александр, Бриджит, уводите корабли. Сержант... - я протянула девушке руку... В следующее мгновение мы оказались на равнине Врат. Самое сложное ждало впереди, а картина, представшая нашим глазам, только лишний раз иллюстрировала уровень сложности. «Кто они?..» - Зевс, треклятый инфернит! – прошипел сквозь зубы Морфей. – Нашел время удовлетворять ностальгию по Терре! - Они знают, что мы здесь. Они нас не выпустят. Всё так, как гласит Писание. Они точно сошли со страниц древнейших пророчеств. Четверо: конь рыжий, конь черный, конь бледный, конь белый... Вellum, Famis, Morbis***, Raphael... Трое из них олицетворяют виды: Элементал, Псионик, Молекуляр. Четвертый, Raphael, – некто вроде надзирателя, тот, чьими глазами видит Арес. Черные мантии развивает ветер, лиц не видно, но это неважно. Нам известно, кого скрывают глубокие капюшоны, от них за милю разит чужой жизнью, а невидимая мощь, что исходит от них, в разы превосходит энергию Кадиса. - Вестники Апокалипсиса... - Библейские Всадники? За спиной одновременно раздаются два растерянных, полных неверия шепота. Они заставляют меня отвлечься на мгновение, но этого мгновения достаточно, чтобы я упустила из виду стремительное, сравнимое с порывом ветра, бесшумное приближение коня. И вот он уже стоит в восьми футах от нас, его наездник грозно возвышается над нами, в тени капюшона горят алые глаза, губы искажает снисходительная улыбка-оскал. Белоснежная шкура его бессмертного жеребца светится в ночи, мокрую гриву раздувает ветер, громовым раскатам вторит ржание – конь становится на дыбы, демонстрируя величие и мощь первого Всадника. - Raphael... - Terrans.... et selines****, - громко, но, между тем, проникновенно оглашает вампир. - Назад, Raphael! Не подходи! - Смелость, дерзость, глупость! Я могу видеть, как молниеносно вздымаются мощные копыта, и лишь в последнюю секунду успеваю отскочить в сторону. - Empath ! – темная фигура содрогается от надменного смеха. – Или всего лишь жалкое его подобие!? - Оставь ее! - Властитель сновидений – Morpheus, Emma et... mortem Lanties...***** - Смертные принадлежат нам, Рафаил! - Я заметил, - он глубоко, с шипением, вдохнул воздух. – Среди вашей собственности затерялась полукровка. Не могу же я оставить без внимания этот факт, - стремительно, хищно-грациозным прыжком он покидает седло. - Не приближайся к ней! – рычу я, преграждая ему путь. Вампир неожиданно послушно замирает, в горящих звериных глазах читается интерес, игра, задор. - На что ты способна, властительница чувств? Яви мне свой талант! Удиви меня, и тогда, возможно,.. я позволю вам уйти живыми. Все в нашей с тобой власти, Эмма. Тебе нужно лишь показать мне силу своего дара. Я и Рафаэль принадлежим к одному виду. Он тоже эмпат, но гораздо более могущественный, чем я, ведь он получил свое бессмертие от Ареса. В сущности, он был вторым, кому Арес даровал вечную жизнь. Он сильнее, опытнее, безжалостнее, хладнокровнее, решительнее меня. Я знала, что мне с ним не тягаться, но он не оставил мне иного варианта. Собрав воедино все темные эмоции, которые в это мгновение роились и переполняли мое сознание, я облекла их в ментальную сферу и выпустила наружу. Удар пришелся в цель, под капюшон. Из предыдущего опыта я знала, что такую мою атаку даже Кадис не всегда выдерживает... - Любитель! – оскалившись, вампир с поразительной лёгкостью стряхнул с себя остатки мою энергию. – Не более чем юное дитя! – его ответный удар был столь стремительным и мощным, что увернуться или защититься у меня просто не было возможности. Волной энергии меня подбросило в воздух, голову пронзила резкая, невыносимая боль. Весь эмоциональный мрак, все мучения и ужас, которые испытали этой ночью жертвы Рафаэля, передались мне. Остановить его воздействие не было сил... Все, что происходило дальше, я видела словно через затемненное стекло, цвета и общее восприятие были искажены, моим телом управляли инстинкты. Гигантские прыжки коней, их копыта в дюйме от меня. Их развивающиеся гривы и хвосты проскальзывает по лицу, по рукам. Конский волос, измененный кристаллами, легко разрезает мою кожу, вынуждая ощутить запах собственной крови. Я поднимаю голову вверх, чтобы видеть, как надо мной пролетает жеребец черной масти. Они уходят... Еще секунда, и за последним из всадников закрываются Врата. Морфей возникает перед наборным устройством, в следующую секунду заново устанавливается червоточина, где-то над собой, сверху, я слышу звук приближающихся кораблей. Мгновение спустя оба... джампера скрываются в горизонте событий. - Все живы? - я оборачиваюсь назад, не вполне уверенная, могу ли доверять собственному зрению и слуху. От всеобъемлющего страха четыре смертных сердца бьются настолько быстро, что готовы остановиться в любой момент. - Уходим! – где-то рядом рычит Морфей. – Быстро! Планета вот-вот взорвется! – смотря на меня, он подталкивает к порталу двух женщин. Доля секунды – и дрожащая гладь воронки скрывает от меня их спины. Я вновь оборачиваюсь. Огонь, тьма, ..лишь небольшой постамент, на котором стоят Врата, все еще цел и не поглощен приближающимися к нам реками жидкого огня. Двигаясь с максимально возможной скоростью, я увлекаю за собой оставшихся лантиек. До границы миров остается один шаг, как вдруг мой взгляд цепляется за неподвижное тело, лежавшее у самого края платформы. Ничтожную долю секунды труп остается неподвижным, мертвым, затем... стремительное движение, слишком резкое, смазанное... Непрекращающийся вой ветра неожиданно прервался... выстрелом. Я не вижу стреляющего, не вижу пули или сгустка направленной в нашу сторону энергии, только успеваю втолкнуть в портал капитана Вегу и закрыть собой оставшуюся без щита, напоенную вампирской кровью, сержанта Мехру... Сильный толчок чуть ниже груди, обстановка вокруг неуловимо сменяется. Обилие яркого света в зале Врат Селины неприятно ударяет по глазам. В следующее мгновение на смену дезориентации приходит резкая боль, не менее резко переходящая в неожиданно подступившую тьму. Оба чувства борются друг с другом в моем теле, не спрашивая позволения у меня, никак не считаясь с сознанием... - Em!? – я слышу требовательный оклик, при этом кто-то пытается разжать мои пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в хрупкие человеческие плечи. - Эмма, ты сломаешь ей шею! Все закончилось. Она теперь в безопасности. Просто отпусти... Я неуверенно повинуюсь, теряя при этом равновесие. Стремительно приближается мраморный пол. Одна моя рука безуспешно ищет опору, другая инстинктивно накрывает живот. Из горла тут же вырывается сдавленный, смешанный со звериным рычанием, крик. – Эмма!? – лицо Морфея надо мной расплывается, его голос улетает в темноту. Меня охватывает панический страх, граничащий с ужасом – я не понимаю, что творится с моим телом, почему оно больше не подчиняется мне, и почему так быстро слабеет, гаснет острота чувств... Медленно я опускаю глаза вниз, чтобы посмотреть на руку, которой зажимаю что-то пульсирующее, влажное с правой стороны, под ребрами: сквозь судорожно сжатые пальцы обильно, не переставая, сочится густая, бурая кровь... - Это невозможно! – я с трудом вторично сосредотачиваю взгляд на Морфее. – Это же невозможно, Морф. Нас нельзя ранить! Пулей нельзя... Невозможно... В его глазах и эмоциях царят непонимание, растерянность... неподдельный, не наигранный страх. Он хочет коснуться раны, а я больше не могу сдерживать визг дикой боли, рвущийся наружу сквозь стиснутые зубы. - Не смей трогать! – собрав все силы, я отталкиваю вампира от себя и выпускаю клыки, пронзительно рыча. – ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!________________________________________ Перевод с языка Древних: *- Дьявол! **- Передай Элизабет, что дама вольна начать первой. ***- Война, Голод, Чума. ****- Земляне... и селинцы. *****- Смертные лантийцы...
Сообщение отредактировал Lady_Di - Воскресенье, 03 Июня 2012, 21:13
Tigra, спасибо! Да уж, как и было сказано выше, не вовремя Кадис в отпуск свалил. Ужас, как не вовремя.
Добавлено (03 Июнь 2012, 20:44) --------------------------------------------- Продолжение для тех, кто все еще читает. Если таковые еще остались...
Добавлено (03 Июнь 2012, 20:45) --------------------------------------------- «Не может быть... Невозможно», - эта мысль была одной из немногих, что все еще удерживала меня на поверхности сознания. Отуманенный болью рассудок упорно не желал верить в происходящее. - Сознание или его отсутствие - это дефекты и несовершенства смертных! Не вампиров! Мы никогда не падаем в обморок, наши тела не чувствуют боли, мы... даже не живые существа! Всё неправильно, перевернуто, мрак не отступает, он все гуще, все невыносимей, он поглощает меня... - Emma, – недоступный человеку шепот соскальзывает с ее губ. Ее глазами я вижу мостик земного крейсера, вместе с ней говорю. Я в ее сознании... или, скорее, она в моем, или... я уже не различаю. – Кадис, – рука Элеады обхватывает локоть стоящего подле нее вампира. – Эмма... Она умирает! Дальше все происходит быстро, хаотично, ее движения слишком стремительны, я не успеваю воспринимать все происходящие изменения. Перед глазами не мостик, но серые бетонные стены подземного комплекса, люди растерянны, напуганы, они хотят объяснений. - Кадис, я не... Ты же знаешь, я никогда не читаю ее мыслей. Я не использую те узы, что образовалась между нами в момент ее обращения, но сейчас, буквально, десять секунд назад... Мы должны быть там, Кадис. Ты должен быть там! - Что происходит? Объясните, что... - Запланированный сеанс связи с Атлантидой только через три часа! Куда вы?! Элеаде не нужно позволение или доступ к компьютеру, чтобы открыть Врата. От одной ее мысли воронка вспыхивает бело-голубым свечением, материя заполняет весь диаметр Кольца. - Что у вас случилось!? - Кадис... - Нет, я вижу, но... как!? Мы неуязвимы для оружия! За десять тысяч лет мы не нашли ни одной пули, способной пробить нашу кожу или хотя бы задеть нас. А мы ведь искали, Кадис! Долго, упорно искали! - Похоже,.. Арес опередил нас всех, - он близко, я чувствую его прикосновения. – Сколько времени прошло? Давно она в таком состоянии? Пытались сканировать рану? Я слышу его голос, я ощущаю горячие касания его пальцев к лицу, но ответить я не могу, тело не слушается. - Эмма? Эм, ты нас слышишь? Эмма! – Кадис зовет, и я открываю глаза. Яркий свет раздражает сильнее обычного, вызывая дискомфорт, граничащий с режущей болью. Светлые волосы и лицо вампира, склонившегося надо мной, расплываются. - Зевс,.. вытащи это из меня... – во рту вкус собственной крови и он не избавляет от жажды, но только усиливает ее. Снова мрак. Всё, что я могу – это слышать их, но не видеть или говорить. Изо всех сил стараюсь усмирить животный страх, вслушиваясь в их обрывочные, короткие диалоги. - Мне необходимо знать, из чего сделана пуля. - Сначала вытащи ее, а уж после изучай, сколько захочешь! - Александр прав, Кадис. Извлеки ее, а позже... - Просто извлечь предмет, попавший внутрь бессмертного тела, не зная при этом составляющего материала, я не могу, Леа. Опасно! - ОНО в ней! ОНО препятствует регенерации и вызывает кровотечение! Вот это опасно! - Если это «ОНО» смогло проникнуть внутрь, не известно, как оно себя ведет при контакте с... - Чем? Что это, Кадис!? - Кристалл. Внутри нее кристаллическая пуля. В момент входа она раскололась надвое. Одна ее часть прошла через печень, почти насквозь. Другая... все еще глубоко под кожей и пока ничего не задела. - Пока? Что это значит? - Рельеф осколков и самой поверхности инородного объекта почти полностью совпадает с кристаллической структурой молекул, составляющих наши тела. Чем больше она двигается и напрягает мышцы, тем глубже войдут осколки. - Кристалла, повинного в нашем бессмертии, давно уже нет, а синтезировать чистое вещество, из которого он был изготовлен, невозможно. Единственный, когда-либо существующий во Вселенной образец был разрушен, чтобы своим разрушением породить вас, Кадис. Тебя и Ареса. Тот кристалл стал частью ваших тел. Он теперь в вас, и другого, подобного ему, не существует. - Подобное растворяется в подобном, Элеада. Только так возможно объяснить это. Наши тела неуязвимы, в них не проникает ни один материал, ни один металл или его сплав, ничего, кроме наших собственных когтей и зубов,.. состоящих из мутирующей кристаллической структуры. - Если... все, действительно, так, как ты говоришь... Понимаешь, что это может значить? «Сколько можно трепаться!? - во мне пробуждалась ярость. - Дьявол, я же вас слышу, я лежу тут, не могу пошевелиться, и слушаю ваши треклятые предположения, основанные, дьявол знает на чем!?» - стараясь пробиться сквозь густой, тяжелый мрак бесчувствия, я так глупо рвалась к сознанию. Глупо, ведь тогда вернется боль. Точно вынырнув из глубины бездонного океана, я инстинктивно глубоко вдыхаю. Воздух свистит, горло лижет огонь безумной жажды, а слабость не отпускает, наоборот, затягивает. - Кадис, мне все равно, из чего сделана эта штука! Мне неважно, каков риск! – я сосредотачиваю взгляд на его лице. – Вытащи это из меня! Прямо сейчас! – я подалась вперед, рыча. – Вытащи эту дрянь немедленно! Слышишь меня!? Четыре руки тут же прижали меня к поверхности стола. - Не двигайся! Осколки легко дробятся. Сокращением мышц ты загонишь их глубже. Расслабься. - Расслабиться!? - уже не рыча, но вопя, я сжала руку Элеады и перевела на нее взгляд. – Достаньте их из меня, иначе я сделаю это сама! – рванувшись из последних сил, я выгнулась. Дальше меня накрыла новая волна мрака. Боль, ощущение времени, какая-либо связь с реальностью – все исчезло. Я оказалась заперта внутри собственного разума, одна, без поддержки чувств и инстинктов, неизменно сопровождавших меня вот уже более ста веков. «Неужели это конец? Неужели,.. вот ТАК может умереть существо, прожившее тысячелетия!? Так просто, от пули...» - Emma! – чужой голос вероломно вторгся в окружающую меня тьму. Неожиданно, без предупреждения, вернулись все чувства, прогнав собой туман беспамятства. Первостепенной и непреодолимой стала жажда – дикая, безудержная, неукротимая. – Все закончилось. Ты сильная, ты справилась. Все хорошо, – я ощутила, как говорящий пропускает руку через мои волосы. Его запах манил, заставляя горло полыхать. - Ей нужна кровь. - Позволь ей себя укусить... - Нет, Леа, человеческая кровь.
***
Два окровавленных фрагмента неправильной формы – это все, что осталось от некогда цельного объекта, столь легко проникшего внутрь моего тела. Мысль о подобном до сих пор кажется мне чем-то... диким, разрушающим незыблемое постоянство, ставящим под сомнение все наши знания, всё, изучаемое нами на протяжении тысяч и тысяч лет. «Так не бывает! Бессмертие непреложно», – твердят инстинкты, а глаза, меж тем, видят, руки – осязают подтверждение обратному. «Против таких, как я, создано оружие», - звучит холодный, как никогда расчетливый ответ со стороны человеческого разума, логики, трезво оценивающей факты. Рациональность человеческого мышления во мне побеждает точку зрения зверя, только... это ничего не меняет. - Я чуть не погибла только потому, что ОН, во всем подобный мне, прародитель и создатель всей нашей расы, решил ее же и уничтожить! Это неправильно! Против природы, против всех мыслимых законов!» - яростно, остервенело зарычав на всю лабораторию, я скинула осколки со стола. Ничтожная доля секунды – кристалл дробится в пыль под моей ногой; еще мгновение – и эта пыль, к которой теперь примешивается металлическое покрытие, содранное с пола, летит в стену. Конструкция не выдерживает, расходясь в месте удара множеством трещин. - Эм, разгром помещения ничего не изменит, - убийственно спокойно замечает Кадис, после чего единственное, что его спасает от кипящей во мне лавы ярости, которую мне хотелось выплеснуть непременно на него, это расстояние, равное диаметру города. – Ненавижу! – пронзительно зарычала я. – Тебя и братца твоего! НЕНАВИЖУ обоих! На самом деле, все обстоит несколько иначе. Не Кадиса я ненавижу, а скорее факт его бездействия, который подразумевает под собой куда большие знания о всей сложности ситуации, чем может казаться со стороны. Ему известно гораздо больше, чем всем нам, включая то, как невероятно мне повезло сегодня, ибо доставшаяся мне пуля была лишь экспериментальным образцом. Так сказал Кадис, сказал, а после показал компьютерную симуляцию. Цельный кристалл первоначально имел обтекаемую форму, исключением стала граненая носовая часть, прямое назначение которой – стопроцентно успешное попадание с последующим разрушением внутри. Изначально пуля имела полость, сердечник, в завершенном образце обязанный нести в себе... что-то. Вещество, проникающее в кровь через рану посредством дробления кристалла. И... если бы моя пуля оказалась законченной, а сама я – не подопытным кроликом для промежуточного теста, скорее всего, я была бы уже мертва. На этот раз по-настоящему, без возрождения в ином облике, без воскрешения кровью, но просто... мертва. Как был мертв тот вампир в заброшенном исследовательском комплексе Ареса. Вампир, бывший первым, чье бессмертие обратили вспять; вампир, ставший подопытной крысой, тем, на ком создавалось смертоносное оружие, по совместительству – панацея от бессмертия. Возможно, моя кровь, также как и его, стала бы черной, закристаллизовалась прямо в теле, возможно... моя смерть была бы медленной, а боль при этом усиленной в миллионы раз, как, в принципе, и все мои чувства с момента перехода из мира смертных в мир бесконечного, неравноценного обмена жизнями... - Шесть спутников, чтобы замкнуть силовое поле, Кадис! – гневный рык с другого конца города прервал мои томные размышления, вынудив прислушаться к словам, тону, эмоциям, сопровождающим каждую реплику. - Четыре в обхват экватора планеты, два – на полюсах. Притом что над каждым должно одновременно работать трое. Минимум трое! Ты не забыл, что нас всего восемнадцать... шестнадцать!? Кочевница не в счет по причине того, что кроме жажды думает только о том, кем следующим покормиться, а Шеппард... Он не у дел, потому что у него... Что Кадис? Месяц ничегонеделанья? Медовый месяц? Счастливые Рождественские каникулы? Или... - Или, Морфей, или. Повторяю для всех, здесь присутствующих, еще раз: не трогайте его, если от этого вам станет легче – забудьте, что Шеппард вообще существует. Мне угодно, чтобы он оставался с Вейр. Денно, нощно, круглосуточно! На Земле, максимально далеко от всего, что связанно с происходящим в обеих галактиках! Если потребуется, я ничуть не сомневаюсь: он под пули себя подставит и строительством спутников займется, и в инициативе врагам глотки рвать фору вам даст, но... Я хочу, чтобы свою инициативу Джон сейчас задействовал в отношении одной единственной персоны, ибо для нее он воистину незаменим. - Что это изменит!? Что это даст нам и как поможет защитить Вселенную от насильственного перерождения с последующей сменой абсолютной власти в пользу твоего брата? Наличие незаменимого рядом даст нам супероружие? - Свое слово я сказал, Морфей, и далее обсуждать эту тему не намерен. Шеппард и Вейр стали центральными фигурами сего безумия не по своей воле, они не выбирали для себя подобной, весьма сомнительной чести, поэтому оставьте их в покое. - Ты не настолько глуп, Кадис, чтобы счесть свой последний аргумент весомым. Миллиарды людей тоже не выбирали для себя статуса добычи, тем не менее, они гибнут. И нам не разорваться, чтобы находится одновременно в двух галактиках! - Контроль над эмоциями – полезная вещь Морф, для каждого из нас. Я не стану напоминать, что случается, когда мы теряем бдительность, выпуская на волю животное, питающиеся яростью, преследующее свои, исключительно корыстные цели. Она – человек, а он никогда не станет одним из нас, потому что в нем человеческого больше, чем у всех нас вместе взятых. Они вдвоем живут смертной жизнью, не нам этому препятствовать. - Ради Творцов, Кадис, просто скажи, что ты уверен и знаешь, что делаешь. О большем никто из нас не просит. - Придет время – она докажет вам сама, Морфей. Но если вам необходимо мое слово, то... Да, я в ней уверен.
//Млечный Путь. Земля.//
*Шеппард.*
Федеральная трасса между штатами, семь утра, общее количество встречных авто легко рассчитать из соотношения: одна штука на три, а то и четыре мили. Не густо, что мне, собственно, на руку, если формально сбросить со счетов навязчивую идею-фикс перекусить случайным попутчиком, которому так некстати свезло оказаться в радиусе моих обостренных и жаждущих утоления голода чувств. Тело все настойчивее требует крови, отдачи энергии в движение, в погоню за добычей, в ощущение свободы, а не в одну только позу сидения за рулем и разглядывания дорожного покрытия, жутко медленно ускользающего под колеса внедорожника. При этом педаль газа вдавлена в пол до отказа, двигатель уже битый час работает на износ предельного максимума в сто восемнадцать миль. В любом случае, для меня медленно, как ни выкладывайся хваленый движок GM. Жутко медленно, раздражает, а показатель топлива, меж тем, все ниже. «Твою налево! С утра пораньше везет, как утопленнику! - прикусив губу, чтобы заглушить рычание, на раз-два способное разбудить Лиз, я скосил глаза в сторону GPRS-панели. Из очевидных плюсов: заправка недалеко; из не менее очевидных минусов: заправка недалеко, значит, люди тоже. – Нет, утопленнику, определенно, фортит куда больше, чем мне. По крайней мере, в его случае есть не хилая возможность утопиться», - горько усмехнувшись иронии и оскалив клыки собственному отражению в зеркале, я попытался отвлечься на ровное биение сердца Элизабет. В целом, необходимо срочно менять направление мыслей в сторону, максимально удаленную от жажды, иначе парнишу-стажера на бензоколонке в качестве чаевых ждет ужасная и мучительная смерть. Голодный, а поэтому раздраженный и злой, я несколько раз тряхнул головой, отгоняя прочь соблазнительные представления о завтраке, обеде и прочем синонимичном. Вместо навязчивых образов я старался концентрировать внимание на реальности: на Элизабет, спящей сзади в объятиях кожаных сидений. Все еще непривычным для нас обоих было отсутствие ночных кошмаров, которые неустанно преследовали ее из ночи в ночь на протяжении столь длительного времени. Лиз по-прежнему боится засыпать, ее бросает в дрожь от одной только мысли о возвращении в бездну ночного ада, хоть она и понимает, что этого не случится, пока остается в силе кровный договор Валери с тварью, возомнившей себя хозяином всего сущего. Фэй все же пошла на это. Зачем? С какой целью? Почему она вновь решила воссоединиться с тем, кого отрицает и от кого убегает без оглядки вот уже десять тысяч лет? Почему ради Элизабет она готова сделать это? Вопросов много, ответов нет. Валери скрытная. Несмотря на прочную связь наших разумов, в ее сознании много путаницы, много темных пятен, слишком много того, что было мне недоступно и непонятно с самого начала. Я не знаю ее, не могу предвидеть ее планов – это настораживает инстинкты, но в тоже время она помогла Элизабет. Действительно, помогла, потому я обязан быть благодарен загадочной Древней с сомнительной родословной. Благодарен за все: за спокойствие Элизабет, за отсутствие у нее кошмаров, за каждую ее улыбку, за звонкий смех и живой огонек в карих глазах. Ведь еще не так давно большее, на что я мог рассчитывать – это исполненный страхом, пустой и отрешенный взгляд, молящий о смерти. А еще раньше, до того, как Фэй своим появлением перевернула мир вокруг меня с ног на голову, я попросту сходил с ума, зная, что любимая страдает, но я не могу ее спасти, не могу помочь, не в силах оградить и защитить. Это время было... адом. Личной, не имеющей границ преисподней, в которой обитали демоны, созданные специально, чтобы мучить меня. Сначала появилась органический клон, похожий на Элизабет, как две капли воды, затем... репликатор, не имеющий ничего общего с женщиной, которую я любил, но в тоже время... бывший ею. Невыносимо было видеть чужое тело, машину, состоящую из трижды проклятых нанитов и одновременно знать, что в эту машину поместили абсолютную копию человеческой, столь долгожданной мною души. И репло-Элизабет верила, что она настоящая, верила до последнего, а я с первой же секунды понял, что она – всего лишь идеальный дубликат. В тот момент, когда чужое, совершенно незнакомое мне тело замерло напротив бездны, ведущей в космос, я готов был смириться, готов был принять копию, чтобы только не терять ее снова. Ее взгляд через плечо против бездны портала был для меня невыносим. В третий раз это случилось. Трижды я терял ее! Любой на моем месте давно сошел с ума. Наверняка, это должно было произойти и со мной тоже, если бы не кошмары. Каждый раз я закрывал глаза с надеждой видеть ее снова, быть с нею рядом, чувствовать ее через воспоминания, через сны, через видения. Они являлись одновременно и пыткой, и спасением. Только чужие, серые глаза, созданные когда-то МакКеем и им же названные «ФРЕН», я так и не смог забыть... - Сэр? - настойчивый стук, раздавшийся где-то в настоящем времени и пространстве, до боли неприятно выдернул меня из опять же неприятных воспоминаний. – Сэр, вы меня слышите? «Нет, твою мать, оглох!» - раздраженно шикнув про себя, я моргнул, чтобы окончательно избавиться от образа темноволосой фигуры в ареоле активных Врат. Вместо нее я теперь видел юнца лет под шестнадцать, который с явным нетерпением продолжал барабанить по стеклу со стороны водителя. Вовремя подавив инстинктивное рычание и желание вдохнуть воздух как можно глубже, я извлек из кармана купюру, на дюйм опустил стекло и просунул в образовавшуюся прорезь зеленую бумажку. - Полный бак, сдачу оставишь себе. - Спасибо,.. сэр. Может,.. вы хотите кофе или... - Исчезни, - я прилагал все усилия, чтобы только не зарычать и не измениться в лице. Преломленный стеклом свет, первый, но меткий солнечный луч, фиг знает, что подействовало, однако парень шустро, без вопросов ретировался. Это не сильно спасало положение, его запах остался, я слышал его шаги, его дыхание и биение сердца, но, по крайней мере, он теперь не маячил перед глазами. «Вот и попробуй, разбери, что лучше: флешбеки с эффектом реального возвращения в прошлое или пылающая глотка вкупе с мысленно-звуковым эфиром». - Джон... – сзади послышалось бессвязное сонное бормотание. Элизабет перевернулась, ее рука случайно задела картонную упаковку – шелест фольги об обивку, конфеты, одна за другой, медленно, стали соскальзывать под сиденье. – Ой, - прошептала Лиз несколько секунд спустя. - Доброе утро, моя радость, - сдержанно улыбаясь, я повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Картина умиляла, заставляя меня улыбаться и теперь уже плевать на всякую осторожность в плане демонстрации клыков. Растрепанные локоны волос, чуть примятый мех куртки, все еще закрытые глаза и... ответная улыбка на губах. - Я что-то уронила, да? – она медленно, несмело осмотрелась, но стоило нашим взглядам встретиться, сомнения исчезли, в ее глазах сверкнул игривый огонек. В глазах Элизабет, карих – не серых, живых, а не принадлежащих машине. И на этот раз я имел возможность сохранить этот огонек, этот взгляд, улыбку, каждую черту ее лица, без необходимости прощаться навсегда. Она моя, настоящая, не клон, не видение, но живая, осязаемая, как никогда. Ее, медленное, такое заметное для меня движение, шоколадные локоны вздымаются, слегка пружинят, когда она приближает ко мне свое лицо. Губы соблазняют, глаза светятся, затмевая собой чужой, посторонний образ, преследующий меня в моих же собственных кошмарах. - Лиз... – с трудом произношу, перед тем как наши губы соприкасаются. Жар, тепло, сладость вкуса на языке. - Это мой ответ на твое «доброе утро», - мягко произносит она, отстраняясь на полдюйма и пытливо глядя на меня. – Значит, вот какой она была,.. одна из моих копий? - Она не была твоей копией, - мгновенно возразил я, разочарованный, что не успел вовремя избавиться от назойливых воспоминаний. – Никогда! - Если не тело, то, по крайней мере, сознание было скопировано. Она была мной,.. внутренне. - Нет, Лизабет, - я отрицательно покачал головой. - Тобой она не была, и я это знал. - Откуда? Почему ты так уверен в этом? Почему ты думаешь, что я настоящая, а она – нет? - А почему ты веришь мне? – я поймал в ее растерянный, жаждущий правдивых ответов взгляд. - Почему, даже зная, кем я стал, ты продолжаешь мне доверять. Ведь я ничем не лучше персонажей твоих снов. Я – такой же, созданный дочерью Ареса, убийца. - Неправда! – она повышает голос и хочет прижаться ко мне, но ей мешают кресла.– Не смей так говорить! - Вот видишь, - я успокаивающе провожу пальцами по ее щеке. – Ты просто знаешь и чувствуешь это. Когда аналогичный выбор вставал передо мной, я не узнал, не почувствовал в них тебя. Может быть... частичка твоей души и даже внешности присутствовала, но... все это было не тем, к чему я стремился. - Просто... Я... Мне нужно... Элизабет так и не смогла подобрать слов. После неудачных попыток это сделать она опустила взгляд, а затем и вовсе вышла из машины, осторожно прикрыв за собой дверь. Я ощутил ее растерянность и смятение в этот момент, но препятствовать не стал. Пусть даже морозный, но свежий воздух ей необходим, также как и свобода движений. Свозь тонированное стекло я мог видеть, что Элизабет просто стоит, рассеяно проводя пальцами по глянцевой черной поверхности. Дальше вытянутой руки она не отходила, дышала глубоко, ровно, и только мысли были надежно скрыты. Отчасти я был способен понять, насколько ей сейчас тяжело во всем разбираться, насколько болезненными иной раз оказываются подробности, но даже при всем понимании, телепатии и эмпатии, которыми я обладал, я не в силах оградить ее от ответов на тревожащие ее вопросы. - Сэр... – прежде зашуганный мною стажер теперь уже не рискнул стучать по стеклу и вообще держал дистанцию с фут. – Сэр, все готово, можете ехать. Удачного пути. - Спасибо, - монотонно ответил я, продолжая рассматривать силуэт повернувшейся ко мне спиной Элизабет. Замерев неподвижно, она вглядывалась куда-то вдаль, ветер раздувал ее длинные волосы. Прошло несколько долгих минут, прежде чем она обернулась, резко, порывисто открыла переднюю дверь и, забравшись внутрь, тут же прижалась ко мне. - Прости, - зашептала она мне в шею. – Прости, я... никак не привыкну. - Все хорошо, милая, успокойся, - начисто забыв о пылающей глотке, я приник губами к ее виску. - Так уже было, Джон, - Элизабет вздрогнула. - Я уже возвращалась домой. Много раз. Доктор из... той больницы в Вашингтоне... Я помню, как он привез меня домой и еще спросил: таким ли я помню свой дом. Я ответила, что в точности таким, а потом... Потом все повторилось. Снова, снова и снова. Затем появился ты. Уже ты забрал меня из больницы, ты обещал... – ее тихий голос прервался. «Мне страшно, - она посмотрела на меня полными слез и отчаяния глазами. – Я боюсь, что в этот раз будет так же. Что эта реальность тоже исчезнет, стоит мне только в нее поверить». - Тише, - я провел ладонью по ее затылку. – Не бойся, мой ангел. Сегодня будет иначе. Все будет по-другому, обещаю. «Я не хочу тебя снова терять, Джон. Я не смогу отпустить тебя», - она все сильнее вжималась в меня. Ее хватка казалась мне слишком слабой, но в тоже время я ощущал, как дрожат вокруг моей шеи ее напряженные руки. - И не придется, любимая, - аккуратно, медленно, я заставил ее ослабить объятия, затем также осторожно положил ее голову к себе на плечо. Она всхлипнула, я ощутил стороннее тепло, граничащее с жаром. – Лиз, тише, не нужно. Успокойся. - Жарко. Огонь... - Тише, - повторил я, вложив в голос и взгляд ментальные волны внушения. «Забудь о докторах. Забудь об этих тварях. Игры закончились, все позади». Я хотел ее убедить, но также понимал, что это невозможно. Не в полной мере, не в этой ситуации, потому что дьявольские отродья знали, на что давить, чей образ использовать, чтобы раз за разом причинять Элизабет максимальную боль и методично жестоко ломать ее волю. Они знали о ней все и, кажется, запустили свои грязные лапы в каждое ее воспоминание, каждую мысль, каждый образ, не оставив мне ни малейшей возможности что-либо изменить. Я очень хотел сделать так, чтобы она увидела, смогла почувствовать отличия в сегодняшнем дне, но разыгранных сценариев было уже слишком много. Ублюдки попались с чересчур бурной фантазией, придумать что-то новое я вряд ли смогу, да и выражение «попытка – не пытка» в моем случае, явно, не актуально. Особенно, с пылающей воображаемым огнем гортанью и температурой тела, постепенно опускающейся до температуры окружающей среды. Трение шин об асфальт прервало мои раздумья, сзади послышался протяжный вой гудка в сочетании с назойливо-громким мысленным ором водителя: «Ну и чего, спрашивается, встал? Забыл, где педаль газа находится или решил арендовать бензоколонку на целый день?!» Резко вывернув ключ, я за секунду добился того, что трехтонная махина с визгом рванула вперед, красноречиво отвечая на столь смелое заявление в мой адрес. «Стоит мне захотеть – все кюветы и столбы в радиусе мили будут твоими, так что, Творцов ради, не доводи до греха». С одной стороны: пока я занят и всецело сосредоточен на Элизабет – потенциальные храбрецы-самоубийцы могут спокойно радоваться жизни. С другой стороны: злить меня даже на данный момент – очень плохая идея, ведь я мало того, что злопамятный, так еще и безбожный садист с отменной памятью на запах. Как знать, что могут творить независимо от человеческой части меня вампирские инстинкты под покровом ночи. Земля круглая, в месяце тридцать ночей... «В общем, бедняга, ты даже не имеешь понятия, как сильно ты попал».
Сообщение отредактировал Lady_Di - Понедельник, 04 Июня 2012, 00:23
Жажда донимала нещадно, не упуская случая всякий раз напомнить о себе, хотя столица с распростертыми объятиями и населением в шестьсот тысяч человек ждала лишь впереди. На передний звуковой план выступал женский голос, бесстрастно чеканивший по радио новостную сводку, а где-то вдалеке я уже мог слышать быстрое, подгоняемое ветром, течение Потомака. - А я так наивно полагала, - задумчиво произнесла Элизабет после очередной реплики из динамиков, – что на Земле, в блаженном неведении о гуа'улдах, рейфах, репликаторах и прочих, реальных для нас с тобой существ, людям должно житься куда спокойнее и безопаснее, нежели на просторах рушащейся Вселенной. Вот только моя детская наивность, очевидно, не выдержала натиска двух криминальных сводок, - она усмехнулась, протянув руку к переключателю частот. – Думаю, в свое время на переговоры с гуаудами нужно было пригласить мексиканскую мафию. Интересно, долго бы продержались системные лорды? - Двум студентам USF* c факультета прикладной информатики удалось взломать систему защиты банка ‘Флорида нэшнл’. Подробности инцидента до сих пор выясняются властями штата, – на сей раз в роли диктора выступил мужской, более низкий голос, который так же быстро растворился в шуме помех при очередном переключении радиостанции. - Их бы таланты, да в помощь Родни, - мечтательно заметил я. – Глядишь, трудились бы ребята на благо матушке-Земле. - Главное, чтобы наш гений не научил юных коллег, как взрывать солнечные системы и, чего доброго, не показал им программный код репликаторов, - Элизабет пожала плечами, едва заметно улыбнулась, после чего вновь переключила частоту. - Все, - критично заявила она, наконец, отыскав, музыкальные аккорды взамен порядком надоевшей дикции. - Новости мы больше не слушаем и не смотрим, ибо на их фоне Арес, с неизменно шествующей за ним гибелью всего живого, начинает казаться мне не самым ужасным концом для нашей голубой планеты. Люди совсем перестали ценить жизнь как таковую, а ведь они еще знать не знают, что такое настоящий ад, действительно лишающий веры в жизнь и отбивающий всякое желание... существовать. Никто из них, не то, что к аду, к чистилищу еще не подобрался, - слова Элизабет сопровождались скрытым подтекстом, явным сожалением и пессимизмом, относящимся к будущему человечества. Еще присутствовали злость и тень обиды, но,.. возможно, в последнем я ошибся, потому что эти два чувства вполне могли быть чужими, пришедшими со стороны людного проспекта. «Старина Вашингтон! Недавно виделись, и что б ты знал, я тебе не рад». - Мне стоит спросить, почему мы едем через центр? – Лиз выпрямилась в кресле и, нахмурившись, кивнула в сторону забитого машинами перекрестка. – Снова захотел поиздеваться над собой? - Ну,.. не так чтобы очень, - я улыбнулся краешком губ и внимательно посмотрел на нее, чтобы сразу предупредить любые возражения. – Просто решил немного разнообразить твое возвращение домой,.. чтобы в этот раз оно меньше напоминало тебе предыдущие, - осторожно, помня о разнице температур, я накрыл ее руку своей. Элизабет сейчас казалась мне огненной, движение горячей крови под тонкой кожей влекло сильнее, чем обычно, но я все так же легко проигнорировал это. Гораздо важнее для меня была ее реакция, чувства, которые она испытывает, а не соблазн ее аромата. - Джон, - в карих глазах мелькнул слабый протест. – Я... Мне вовсе не это важно. Ты не... - Я хочу попробовать. Даже не знаю, получится ли, смогу ли я тебя удивить, но,.. пожалуйста, позволь мне попытаться внести отличия в то, что уже было сделано до меня. - Тебе ведь это неприятно. Ты даже не охотился ночью, - она продолжала упрямиться, пусть и знала, что это бесполезно. Вместо ответа я только покачал головой, улыбнулся и потянул ее на себя. - Сдайся на милость победителя, - смотря на нее, я попытался как можно правдоподобнее скопировать взгляд кота из детского мультфильма. – Пожалуйста... Она улыбнулась, страх и неуверенность в ее взгляде сменились доверием, жуткие воспоминания растворились в тени новых, более ярких и красочных, новые чувства – сильные, настоящие, подавляющие. Смех, заставляющий ее хрупкое тело дрожать в моих руках... - Что? – спросил я, с трудом погашая в себе желание смеяться в ответ. - Ты чего, любимая? - Ничего, просто, – новая, звенящая волна смеха, сбивающая ее горячее дыхание против моей шеи, - уж очень убедительный кот из тебя получился. Интересно, если за ушком почесать – замурлычешь? Последнее заявление пробило мою вампирскую невозмутимость насквозь. Плотину тщательно скрываемых эмоций прорвало, и теперь мне было все равно, что подумают случайные свидетели, нескромно пялившиеся на нас в лобовое стекло. Я глазом не моргну, даже если под нами вдруг обвалится земля или все океаны планеты внезапно выйдут из берегов. Сейчас существовали только я, она, и ментально-эмоциональная связь между нами. Связь, в сравнении с которой даже звериная жажда – не более чем фон – невзрачный, черно-белый, тусклый настолько, что становится незаметным.
*Вейр.*
От его сверкающих в солнечном свете глаз, улыбки, смеха, я не хотела отвлекаться ни на секунду. Я игнорировала воспоминания, изо всех сил подавляя непрошеные образы, всплывающие перед глазами слишком часто и навязчиво. Я не хотела, чтобы память о прошлом портила настоящее, чтобы мои мысли беспокоили Джона, и все же... забыться полностью я не смогла. И самым ужасным оказалось понимание с его стороны. Мне было стыдно, я злилась на саму себя за сомнения, за недоверие, над которым временами просто теряю контроль. Он так много сделал для меня, несмотря на то, что ему трудно и... больно, он всегда рядом, а я... сомневаюсь, едва противоречивый образ выплывет наружу из глубин подсознания. Вот и сейчас. Мы почти в центре города, и я могу лишь догадываться, какие чувства, как физические, так и эмоциональные, скрываются за его внешней невозмутимостью, бравой улыбкой и кошачьим, красноречиво выпрашивающим ласки, взглядом. «Я стала эгоисткой – это плохо, - сочтя бесполезными все мыслимые и немыслимые отговорки, я прижалась к нему настолько, насколько вообще позволяло его положение «за рулем» и моя роль капризного пассажира. - Очень-очень плохо», - закрыв глаза, я положила ладонь на его грудь. Холод, твердость, сердце молчит, нет движения в такт дыханию. Сколько еще он вот так продержится, я не знала, но и спрашивать не собиралась. Сейчас не время, не место для подобных расспросов и обсуждений. Конечно, можно попробовать ментально, но вокруг слишком много посторонних, чьи мысленные голоса подавляют своим количеством и беспорядочностью. Я боялась открывать сознание, уверенная, что не выдержу. По этой же причине я не читала мыслей Джона, понятия не имея, куда именно мы едем, и что за сюрпризы ждут меня в ближайшее время. Толпы спешащего на работу народа меня интересовали мало, ровно, как и пейзажи высотных зданий, декорированные фасады новостроек и пестрота неонового освещения. Архитектуру Древних и безбрежный океан, полноправно ставший ее частью, им все равно не превзойти, так что в окно я не смотрела вовсе, пряча лицо на плече у Джона. Так было до тех пор, пока машина не начала тормозить, медленно снижая скорость. К моему немалому удивлению, этот район города я хорошо помнила и знала... еще с детства. Это не центр, не окраина, но что-то среднее между тем и другим. Здесь мы часто гуляли по набережной с отцом, а с мамой покупали подарки и украшения к Рождеству. Насколько я могла помнить, здесь много частных магазинов, уютных кафе, даже когда-то была галерея... - Зачем мы здесь? – только и смогла произнести я, все еще поглощенная живым потоком воспоминаний. Он ответил поцелуем, в краткий миг объяснившим мне все, не оставив места для вопросов и сомнений. Секундное прикосновение его губ не обещало мне сверхъестественности, отсутствия перекрестков с иными, выдуманными для меня реальностями или полного избавления от преследующей меня лжи. Нет, этого не будет. Зато будет жизнь. Такая, как у всех людей, где все просто, где есть место для простоты, банальности, романтики... Сначала меня ждала прогулка. Морозный воздух со стороны реки освежал, придавал сил, делая свободу более настоящей, более правдоподобной и ощутимой физически. Джон всегда точно угадывал мои желания, всегда был джентльменом: лукавым, хитрым, бесконечно обаятельным, в меру безрассудным. Сегодня было также, только чувства в миллионы раз сильнее, ярче, выразительнее. Он все также неподражаем и неповторим. Веселый и милый мальчишка, сильный и мудрый мужчина, смертоносный и хищный зверь - все это относится к Джону, и я знаю, что теперь он всегда будет рядом, он защитит, несмотря ни на что, он поможет, поддержит, подарит спокойствие,.. любовь. Мы шли, но я не особо замечала, куда именно, полностью доверяя прохладе ведущей меня руки. Когда передо мной с легкой подачи Джона распахнулись двери одного из кафе, о возражениях я даже не подумала. Зеленым, лучистым глазам отказать невозможно – я вошла внутрь. Все было непривычно, обстановка манила и пугала одновременно, потому что я не помнила, когда последний раз была в подобном месте. Поведение людей в те редкие моменты, когда я вообще обращала на них внимание, вызывало улыбку. Приветливый с виду официант упрямо не желал обслуживать наш столик до тех пор, пока Джон мысленно не подтолкнул его, разубедив человеческую интуицию в чувстве опасности. Спустя две минуты передо мной уже стояла чашка горячего шоколада с палочками корицы, а Джону в качестве извинения за несвоевременно выполненный заказ принесли глинтвейн за счет заведения. Горячий алкоголь, вопреки моим ожиданиям, вовсе не оказался лишним. Джон старался быть аккуратным, ограничивать себя в скорости и силе по отношению к хрупкому стеклу, и только я одна могла заметить клыки, секундным всполохом блеснувшие в рассеянном искусственном свете. Вино, каким бы оно ни было, никогда не заменит крови. «Прости», - мысленно извинилась я, вновь ощутив, как пробуждается уже знакомое чувство вины. - Даже не думай, - шепнул он, отставляя в сторону пустой бокал. На его губах улыбка, тигриные глаза игриво смотрят на меня без тени внутренней борьбы. Я утопала в глубине этого взгляда, позабыв о волнении предстоящей встречи, и даже подумать не могла, каким будет следующий пункт нашей развлекательной программы...
***
- Джон, это было лишним,.. правда, - от избытка впечатлений мой голос прерывался. Насколько я могла доверять своим воспоминаниям и делать из них выводы: раньше я не раз была в магазине парфюмерии, но... ТАК мне еще никто не подбирал духи. - Держу пари, это потому, что тебе еще никогда не дарил духи вампир, - он посмотрел на меня проницательным, горящим от ничуть нескрываемого удовольствия взглядом. – Тебе, действительно, нравится? - Очень, - я обернулась, чтобы осторожно поцеловать его в знак очередной, не помню, какой по счету благодарности. В последние несколько часов бесконечный список моих чувств к нему стал еще длиннее. До этого я особо не задумывалась, не сравнивала, принимая его совершенство, как нечто, само собой разумеющееся, но... после взглядов посторонних, после энного количества открытых ртов и нескромных восхищений тех, кто никогда прежде не видел человека в облике бессмертного, во мне начали зарождаться намеки на бесконечную гордость и, что немного пугает, собственность. «Он мой. Этот мужчина любит меня. Он принадлежит мне, а я - ему». - Ууу... А я-то думал, у меня одного когти точились на ту консультантку, - Джон воздел глаза к небу. – Если бы в тот момент я не был так увлечен нашим с тобой разговором, она бы сильно пожалела о своем мысленном вопросе. - Я не собственница, - оправдалась я перед самой собой. – Не собственница. Хотя,.. ответ на ее вопрос мне тоже по-своему интересен, - смотря на него, я попыталась изобразить на лице самую святую невинность из всех возможных. – Что во мне нашел такой божественно прекрасный мужчина, как ты, подполковник Шеппард? Джон засмеялся вполне искренне, но в глазах отразилась все та же ледяная ярость, с которой он смотрел на совершенно незнакомую девушку, по незнанию затронувшую в своем сознании опасную тему. - Ты серьезно? – в бархатный голос закрались нотки обиды. - Конечно, нет, - трижды пожалев о том, что спросила, я обвила руками его шею. – Вопрос был жутко глупым. - Глупым или нет, мой ответ тебе давно известен, - его взгляд смягчился. Только я подумала о том, чтобы поправить растрепанные ветром волосы, как Джон сделал это за меня. Его рука на моей скуле, я закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением. – Подожди секунду, - неожиданно прошептал он мне на ухо, - я сейчас... Он исчез, но испугаться его отсутствия я просто не успела. Резкое колебание воздуха за спиной, в котором слышно мое имя, я оборачиваюсь, заранее уверенная, кому принадлежит любимый голос. - Джон... – сорвалось с моих губ при виде огромного букета в его руках. Алые розы, много,.. очень много, я даже не пытаюсь сосчитать, да это и не важно. Когда моей руки касается хрустящая на морозе оберточная бумага, ноги подкашиваются. Джон поддерживает меня за талию, его глаза блестят от удовольствия, изучая мое лицо, на его губах улыбка ангела. - Любимая, ты только дышать не забывай, хорошо, - он игриво прищурился. – Знал бы я раньше о такой твоей реакции на розы, в приказном порядке заставил наших ботаников разводить их в Атлантиде... Лиз? – его рука сильнее обхватила мою талию. – Что случилось? Ты в порядке, малыш? Поцелуй был единственным, доступным мне сейчас ответом. Иначе выразить переполняющие меня чувства невозможно, а прощение за причиненную боль я попрошу позже. Его губы холодны, их идеальная гладкость не позволяет мне сделать все то, чего бы я желала в благодарность ему. Его сила и моя слабость ограничивают, слишком сильно ограничивают. Джону не нужно дышать, а я без кислорода не могу, я отстраняюсь слишком быстро... - Я обещал тебе рай, мой ангел, – низкий, хриплый шепот в дюйме от моего лица. Я взмываю вверх, удерживаемая над землей его сильной рукой. Теперь я выше, смотрю сверху в его глаза, а он, как прежде, улыбаясь, начинает кружить меня. От неожиданности вновь сбивается дыхание, очертания мира вокруг меня сливаются воедино, и так до тех пор, пока он не ставит меня на ноги. – Я исполняю обещанное, - всецело удовлетворенный произведенным эффектом, он снова целует меня. Откуда-то со стороны приходит вспышка, странным образом преломленная бледной кожей Джона. Он замирает, оборачивается, а до меня запоздало доходит, что это, скорее всего, чья-то фотокамера. - Прошу прощения,.. сэр, - нерешительно, отчасти испуганно произносит женский голос. Когда я нахожу его обладательницу, она скромно машет нам рукой и виновато улыбается, сжимая обеими руками фотоаппарат, – Тысячу раз извините за бестактность, просто... Вы так замечательно смотритесь вместе и... вы, наверное, единственная пара здесь, которая еще не забыла, что такое улыбка и эмоции в глазах, - случайным образом добившись нашего внимания, девушка еще больше смутилась и опустила взгляд в асфальт. – Простите,.. не смогла устоять перед соблазном такого фото. Особенно, когда вокруг все грустные, вечно заняты своими проблемами, а заданная тема моего проекта требует непременно позитива, - она посмотрела на меня. – В вашем взгляде много чувств, мэм. Такое редко встретишь, просто идя по улице. А вы, сэр,.. – она запнулась. – Камера вас любит. Вы... раньше нигде не снимались? Джон усмехнулся в сторону. Прошла пара минут, прежде чем он рискнул подойти ближе к случайной знакомой, чей фотопроект мы, очевидно, спасли от неминуемого провала. Еще через некоторое время мы попрощались. - Очередной стереотип землян о том, что вампиров нельзя сфотографировать, разрушен, - сделала вывод я, стараясь удержать цветы, притом, что обхвата одной моей руки явно не было достаточно, а судя по некоторым из сделанных снимков, моего лица вообще почти не видно за плотно прижатыми друг к другу бутонами кроваво-красного цвета. Другой рукой я пыталась держаться за Джона, хотя в этом не было необходимости – он сам прижимал меня к себе. Да, и... еще бы вспомнить, в какой руке духи, чтобы случайно не уронить. Слишком много для одного раза, слишком непривычно, после всего, что было, слишком... много нового, забытого, выжженного из памяти. Нет, раньше Джон тоже дарил мне подарки, устраивал сюрпризы, прогулки и вечера, он всегда был бесконечно щедр, чем поначалу удивлял меня, но... раньше нас обоих ограничивала необходимость сохранять отношения в тайне. Мы не могли рисковать, поэтому на Земле практически не встречались, а в Пегасе... Там полно своих, далеко не всегда приятных сюрпризов, которые чаще всего заканчивались лазаретом, засадой на миссии или... еще чем-нибудь подобным. Лучшим подарком для нас обоих было в конце очередного долгого дня найти друг друга живыми. Но сегодня все совсем, совершенно, абсолютно по-другому. Джон своего добился: такого дня во всех моих псевдо-жизнях еще не было. Они могли использовать его образ, могли обнимать, ласкать, убеждать, дарить подарки, но... НЕ ТАК! Не так, как это делал сегодня он. Просто... с непривычки для меня перебор... в эмоционально-чувственном плане. Я, вернее, мое тело, никак не может решить, как правильно реагировать. Смеяться ли, плакать, кричать или... все сразу. Чувства смешались, они слишком сильны, я... отвыкла от ТАКОЙ свободы. Страшно ее сознавать, страшно привыкать к жизни... - Нет, милая, - Джон посмотрел на меня. – Плакать я тебе не позволю. И поверь мне на слово, эти несколько часов были лишь началом, - он подхватывает меня на руки раньше, чем я успеваю среагировать. – Теперь моя леди готова вернуться домой? – зеленые глаза изучают, пытливо ждут ответа. - Да, - я глотаю непрошеные слезы и улыбаюсь. – Да, я готова, - обхватив его шею обеими руками, поцеловала ледяные губы. «Еще чуть-чуть любимый. Еще немного, и я избавлю тебя от боли». ________________________________ * Университет Южной Флориды. (Аббревиатура USF от английского.)
Добавлено (08 Июнь 2012, 00:33) --------------------------------------------- Окончание эпизода выложу позже, ибо полный текст не помещается в одно сообщение.
Сообщение отредактировал Lady_Di - Пятница, 08 Июня 2012, 10:09
Родной, спасибо! Очень рада вас снова видеть в теме!
Quote (gsdu2)
Lady_Di, я так понял текст неотбечен?
Текст бечен, просто данные технические неувязки вызывают спорный вопрос) Потомак - река забугорная, не всегда поймешь, как правильно название склонять. А "гуа' улды" - в русском словаре тоже не найдешь, тем паче, что на разных форумах и в разных фан-фиках оно по-разному пишется. По-видимому, как в моих глазах, так и в глазах беты этиошибки остались незамеченными. Спасибо за подсказку - исправлю.
gsdu2, мерси за то, что заглянули. Автору приятно знать мнение читателей)
Как же все знакомо, каждый поворот, каждый дом. Джон никогда не был у меня раньше, но точно знает дорогу, хотя... может и был, ведь многое, включая мои похороны, случилось уже без меня. - Успокойся, - он осторожно сжимает мою руку. – Малыш, уйми сердечко, все будет хорошо. - Джон, она меня похоронила. Я для нее умерла, - до боли знакомый пейзаж за окном пугал. Чем ближе мы, чем сильнее паника, как змея, завивающаяся кольцами внизу живота. Несмотря на то, что рука Джона ледяная, мне жарко, но при этом меня трясет. Дрожь унять все сложнее. - Она твоя мать, Элизабет. Пусть я не смог долго смотреть ей в глаза в момент нашей с ней единственной встречи, мне показалось тогда, что она, также как и я, не поверила в твою смерть. Она даже не плакала. - Просто она сильная... О, Боже, - ладони стали липкими. – Я не знаю, что ей сказать. Ведь не правду же... «Успокойся, - тихий приказ прозвучал в мыслях, и я повиновалась, не желая противится. Ему можно. Его внушение несет облегчение, а не страдание. Мой разум для него всегда открыт. – Все будет прекрасно, доверься мне». «Всегда», - я обернулась к нему, концентрируя внимание на проникновенном изумрудном взгляде. – Мы близко. Ты можешь ее слышать? Он не ответил, только выпустил из рук руль. Я вздрогнула, медленно приходило понимание того, что пути назад нет, что все как раньше, как сотни жизней и смертей назад, только сегодня... реально и поэтому так страшно. Я испугано смотрю в окно. Все, как я помню, каждая мелочь: крыльцо, парадная дверь, покрытый инеем, но все еще зеленый газон, темнеющие с улицы окна... - Я боюсь, - невнятно проговорила, трясущейся рукой пытаясь открыть дверь. – Мне страшно. Господи, я не смогу. - Лиз, – он мягко развернул меня к себе. – Все будет в порядке, - тепло его улыбки мгновенно растопило сковывающий сознание, леденящий страх. Он поднял наши сплетенные руки. Его пальцы белели вокруг моей, судорожно сжатой руки. – Мы вместе. Я рядом. - Вместе, - повторила я, когда Джон, наплевав на риск быть замеченным и оставив человеческую скорость далеко позади, открыл передо мной дверь – холодный воздух ударил в лицо. Ноги предательски дрожали, но упасть я не боялась, чувствуя на талии ловкую хватку. Наверное, дай ему волю, он вообще меня из рук не выпустит. Впрочем, я нисколько не против. Через силу улыбнувшись, я шагнула было вперед, по направлению к двери, но Джон удержал... - Не спеши. Лучше мы их здесь подождем. - Их? - Тише, - он прижал палец к моим губам. – Ты не бойся. Слушай... Застыв в его объятиях, я повиновалась, но услышать то, что он имел в виду, смогла только время спустя. Лай, резко переходящий в отчаянный вой... - Сэдж! – я распахнула глаза. – Сэджвик! Как я могла забыть о тебе, - из-за угла дома, со стороны улицы к нам стремительно приближалась белоснежная собака. Ну, конечно, я ее помню. – Моя красавица! - Она тоже тебя помнит, - шепотом сказал Джон и отступил назад как раз в том момент, когда массивные лапы с разбега обрушились на мою грудь. Я присела, чтобы не упасть. Горячее дыхание, влажный язык без разбора лижет руки, лицо – все, до чего способен дотянуться. - Сэдж, – прошептала я в перерывах между отчаянными проявлениями собачей ласки. – Сэджи,.. а где мама? - Лиз, - руки Джона на моих плечах, Сэджвик рычит, но я уже не замечаю. Мой взгляд прикован к неподвижной фигуре в паре футах от нас. Наши взгляды встретились – я онемела, не способная ни двигаться, ни говорить. Глаза мгновенно стали влажными от слез, в горле встал солоноватый ком. - Мамочка, - я делаю шаг навстречу, затем еще, еще и еще. – Мама! – когда я обняла ее, мне на миг показалось, что земля ушла из-под ног. - Девочка моя, - она прошептала срывающимся от слез шепотом и прижала меня к себе. – Родная моя... Чувства накрыли с головой. Хотелось плакать, рыдать, хотелось прямо здесь и сейчас все объяснить, рассказать, если не всю, то хотя бы часть правды. - Мама,.. прости. Прости меня... – договорить я не смогла – не позволили ее поцелуи. - Не надо, родная, - она посмотрела на меня. - Это не важно. Теперь уже неважно. - Ты только не плачь, мамочка, - я пыталась ее убедить, хотя сама никак не могла унять терзания, заставляющие слезы течь по щекам. – Я здесь. Я вернулась. Я... жива... - Я знала, - она кивнула, смотря через мое плечо на Джона, - знала, что ты ее вернешь, - быстрее, чем я успела среагировать и воспрепятствовать, она приблизилась к нему, чтобы обнять. – Спасибо! За то, что привез ее домой, за то, что верил и боролся за нее. Джон не выглядел растерянным или удивленным, но он сомкнул губы на секунду. Когда он был человеком, то всегда так делал, скрывая от посторонних сильные эмоции. Он кивнул, медленно обнимая маму в ответ. Сэдж тем временем надрывалась от лая и рычания. Она прижала уши, оскалилась, готовая в любую секунду кинуться на Джона. Никогда ее такой не видела. Насколько я могла помнить, она всегда дружелюбна. Даже к чужим... - Что случилось? – я взялась за ошейник. – Сэджи, успокойся. Ты чего такая нервная? Она отреагировала на мой голос, завиляла хвостом, вроде успокоилась, но стоило Джону вновь пошевелиться, как она взвыла, рванувшись вперед. - Сэджвик, прекрати немедленно! – вмешалась мама. – Что на тебя нашло? Впрочем... это, наверное, от счастья, - переведя взволнованный, извиняющийся и полный благодарности взгляд с Джона на меня, она улыбнулась. – Моя Лиззи снова дома. - Дома, - подтвердила я, а на душе при этом стало так легко. Волнение и страх перестали мучить сознание своим постоянным присутствием. Она узнала, приняла меня такой, какая я есть, она не отвернулась, не испугалась, не возненавидела. Конечно, осталось еще бесконечное множество вопросов. У нее ко мне, у меня к ней... Их не избежать, я знаю, но, по крайней мере, самое страшное позади. Я медленно выдохнула, чтобы как можно быстрее привести в порядок пульс. Нужно было успокоиться. Я знала, чувствовала, как Джону сейчас тяжело, а его, медленно окаменевающее лицо, только подтверждало мою догадку. Я, мама, Сэдж, люди повсюду вокруг... - Идем, - шепнула я, незаметно прикоснувшись к его руке, и тем самым разрушив момент общей неловкости. Да, в подобной ситуации без нее никак. Мамины глаза все еще смотрели на меня, не отрываясь, в них отражалось неверие в происходящее и шок от неожиданной встречи. Я сама чувствовала растерянность, ноги и руки все еще дрожали, чувство реальности подводило. Так непривычно и в то же время все по-прежнему. То есть, внутри дома все по-прежнему, мало, что изменилось... - Сэдж, уймись! – я пытаюсь, но бесполезно. Пускать в дом вампира собака отказывается наотрез, хрипя от беспрерывного лая, она не сводит с него своих иссиня-черных глаз, скалится. Джон медленно протянул руку в надежде то ли погладить, то ли просто отодвинуть с дороги. Раздался истошный визг и скрежет скользящих по ламинату когтей – собака убежала, судя по доносящимся сверху звукам, на второй этаж. - Да что же с ней случилось? – мама всплеснула руками. - Милый звереныш здесь не при чем, - констатировал Джон. – Просто меня животные на уровне органики не переваривают. На это красноречивое, но мало что проясняющее объяснение, я тяжело вздохнула. Хотя, нет. Как раз для меня объяснение очень даже проясняющее, вот только... - Позволь помочь, - его руки легко и проворно сняли куртку с моих плеч, на его лице улыбка, и лишь в глазах... голод. Лишь глаза его выдают. «Джон...» «Все нормально», - его ответ уклончивый, он закрывает мысли. - Я надеюсь, вы останетесь? Хотя бы на пару дней... - Мы до Рождества, мам, - я обернулась к ней, чтобы увидеть карие, так похожие на мои, глаза, полные надежды и... счастья. – До Рождества, может, даже до нового года. Я... точно не знаю, но... мы... не скоро уедем. Обещаю, - в доказательство словам я обняла ее. Как же много нужно было рассказать, как много раз сознательно солгать, чтобы не нарушить секретность и защитить родного человека от ужасной истины. Господи, как же будет больно вспоминать, зная, что кроме лжи и размытых, перевернутых фактов сказать ничего не смогу... - Доченька... Я моргнула, скользнув взглядом по лестнице на второй этаж. Сэдж снова взвыла на весь дом. - Две минуты, мам, - я поцеловала ее в щеку. – Нам нужно всего две минуты, - сказав это, я быстро поднялась наверх. Несущаяся мне на встречу собака прыгала сразу через три ступеньки, а завидев меня, жалобно заскулила, тычась влажным носом в ногу, и буквально сталкивая вниз. – Сэджи, фу! – отмахнулась я, скрываясь в коридоре. Я надеялась, что останусь одна, но преследующий меня ритмичный стук когтей по гладкому полу опровергнул все предположения. Что ж... стало быть, теперь у меня два телохранителя. Осталось только сдружить их обоих между собой. – Джон, - негромко, зная, что все равно услышит, позвала я. Сэдж жалобно заскулила, аккомпанируя мне. Конечно, он был в моей комнате, сомневаться и искать долго не пришлось. Собака норовила последовать за мной, но я закрыла дверь прямо у нее перед носом. Через несколько секунд послышался проникающий в душу вой. - Она боится за тебя, - негромко произнес Джон, стоя у окна ко мне спиной. – Прости, - он обернулся. – Я должен был дождаться тебя, прежде чем... – снова отворачивается. – Получилось так, будто я к себе домой приехал, ворвался без спроса,.. живность до истерики довел. Вон, даже рыбы в аквариуме все попрятались, - отрывистый кивок в сторону коридора. - Ну... это теперь и твой дом тоже, - я улыбнулась. – А живность привыкнет, не переживай. Я ждала, что после этих слов Джон обернется, но он остался неподвижен, как статуя. - Лиз, все нормально. Просто... здесь пахнет тобой. Это лучше, чем все прочие запахи. Легче концентрироваться. - Джон... - Нет, Элизабет, не подходи! – его голос хриплый. – Спустись вниз. Кэтрин ждет, вам о многом нужно поговорить. Она ждет тебя. - Нас, - я исправила, – нас ждет, любимый, - я положила руку на его плечо. – Всегда вместе, помнишь? - Отойди! – впервые за все время он на меня рычит, его мышцы скованны настолько, что прикасаться боязно. – Лиз, пожалуйста, уйди, - он оборачивается, в зеленых глазах борьба и мольба одновременно. – Отойди от меня, - одной рукой он проводит по моей щеке, другой упирается в грудь, увеличивая расстояние между нами. – Малыш, я не хочу тебе навредить, - во взгляде боль. – Уходи! – снова звериный рык. - И не подумаю, - качаю головой, безуспешно борясь с его каменной рукой. – Джон, я знаю, что делаю, пусти меня! - Лиз, пожалуйста... - Я знаю, что делаю, любимый, - повторила я, заглянув как можно глубже в зеленые глаза, под которыми уже вырисовывалась темная паутина вен, не раз видимая мной в кошмарах. – Доверься мне, - мягко, едва слышно попросила я, опуская разделяющую нас руку и уничтожая тем самым малейшее расстояние между нашими телами. - Что ты делаешь!? – он растерян и напуган. – Лиза! - его клыки становятся длиннее, рисунок вен четче. - Не бойся, - я прижимаю ладонь к его шее. – Пожалуйста, любимый, доверься... Не сопротивляйся... В тот момент, когда он закрывает глаза, тщетно пытаясь собрать воедино последние осколки воли, я приникаю губами к его губам, приоткрытым в оскале, холодным... «Я должна это сделать! Должно получиться, иначе... какой во всем смысл?» Сплетение чувств, единство сознаний, энергии так много, что все тело, словно пронзают током. Перед глазами образы, размытые пятна, вспышки ослепляют, ленты света замыкают в кольцо... «Не сопротивляйся...» - моя рука на его затылке, я сильнее прижимаю его к себе, делая поцелуй более глубоким, менее напряженным, оставляя позади страх и оттесняя жажду прочь. Чужие лица, забытые имена, сокрушительная мощь Древних сознаний... «Ты рискуешь». «Мы не всем способны помочь». «Его сила и противостояние...» «...погубят тебя». «Я рискую. Ради него. Я помогаю ему,.. ни о чем не прося вас. Убирайтесь!» Чужая энергия ушла, ощущение созидательной мощи зарядов, текущих через все тело, исчезло. Только я и он, только его силу я теперь чувствовала, только он имел власть надо мной. Его поцелуй нежен, сладок, полон чувства меры и осторожности, но в то же время... свободы, легкости. - Лизабет, - он провел ладонью по моим волосам. Мягко, едва касаясь. На бледном лице отражалась растерянность, абсолютное непонимание, неверие. Горящий зеленый взгляд кажется немного диким, слишком стремительно его рука поднимается к горлу. – Как? – едва слышный шепот срывается с его губ. Он глубоко вдыхает и в первую секунду кажется, будто давится воздухом. – Лиззи, как? – он закрывает глаза и встряхивает головой. – Лиз, это... Это же невозможно. «Получилось! У меня получилось!» - я победно улыбаюсь, считывая все этому доказательства с его, вновь человеческого лица. - Лизабет, - он взял мое лицо в ладони. – Объясни мне, как ты это сделала? Ведь... люди этого не могут. Могут только... - Высшие, - кивнула я, соглашаясь. – Но... они здесь ни при чем. В этот раз ни при чем. Чайя тоже. Сегодня только я и ты. - Это опасно. Если... - Не надо, - я приложила палец к его губам. – Ничего не говори, просто... не сопротивляйся, и все будет прекрасно. Жажда больше не встанет между нами пока ты рядом со мной. - Лиз, - он улыбнулся и затих, очевидно, все еще привыкая к новым ощущениям, а вернее – к отсутствию прежних. Его рука по-прежнему у шеи, поэтому я мягко отнимаю ее, чтобы поцеловать углубление под горлом. Теперь до наступления ночи мы оба могли быть спокойны. – Мой ангел-хранитель, я так тебя люблю, – кольцо его рук сомкнулось вокруг меня, я взмыла вверх. - Я тоже тебя люблю, - хотелось ответить куда большим, чем просто словами, но сейчас нельзя, вернее,.. просто не стоит давать маме больше поводов для вопросов, сомнений и волнений. Она ждет внизу. Понятия не имею, как Джон изловчился открыть дверь, не спуская меня с рук, только он это сделал. Подтверждением стали новый визг Сэдж и ее поджатый хвост, который я прекрасно обозревала со своего, весьма комфортного и привилегированного местоположения. - Успокойся, звереныш. У нас с тобой общие интересы и, - он посмотрел на меня, улыбнувшись, как чеширский, довольный до умопомрачения кот, - хозяйка-укротительница тоже... общая, - дойдя до конца коридора, он поставил меня на ноги. Сэджвик тут же пристроилась с моей стороны и оскалилась, едва Джон взял меня за руку. Ассоциация взаимоотношений кота и собаки всплыла непрошенной, но весьма доходчиво иллюстрирующей ситуацию, что просто не могло не улыбнуть, хотя волнение предстоящего разговора уже начало овладевать сознанием. Пугала и отвращала ложь, коей суждено обернуться большей части моих слов. Садясь на диван в собственной гостиной, я почему-то дрожала, как осиновый лист на ветру, чашка чая в руках грозилась в любой момент выплеснуть свое содержимое, жидкость расходилась кругами, ударяясь о белый фарфор. «Это не расстрел, любимая», - он слегка сжимает мою руку в районе предплечья, чтобы унять дрожь. Не имеет смысла скрывать еще и факт нашей близости, поэтому Джон позволял себе некоторые вольности вроде долгого взгляда, касания, руки на талии или... - Ты мне о нем уже писала, - как бы между прочим напомнила мама, заметив очередное, мимолетное прикосновение. Я смутилась и покраснела как школьница, на что он улыбнулся и закатил глаза, красноречиво выражая что-то вроде: «Перестань, ведь давно уже не дети». Что ж, он прав, да и едва ли Джона вообще когда-нибудь останавливали родители его... избранниц. Смешно даже подумать. «Вот же Брут! Даже сейчас умудрился разрядить обстановку, чтобы заставить меня улыбнуться, - но миг прошел, спасительная разрядка тоже, и снова неловкое молчание, тишина, в которой я могу слышать частое биение собственного сердца. - Боже...» Не знаю, кого первого из них встревожило мое состояние, только Джон от греха подальше забрал у меня кружку, вернее, он ее поймал, уже готовую лететь на пол, а мама... Она первой прервала гробовую тишину. - Вы... оба, наверное, думаете, с чего начать разговор? – голос вкрадчивый, на удивление спокойный. – Не нужно. Придумывать истории тоже... не стоит. Тем более что истина сама напоминает вымышленную историю. Сердце в один удар выдало три, горячая кровь хлынула к лицу. - О... чем ты говоришь? – я спросила, но звука голоса будто не слышала вовсе. - В тот день, когда в могилу с твоим именем опустили пустой гроб, прямо там, на кладбище, ко мне подошел человек. Он представился генералом Джеком О’Ниллом, твоим коллегой и... другом. Поначалу я была удивлена, зная твое отношение к людям в форме с погонами, но позже поняла, удивляться этому едва ли была причина. Особенно на фоне рассказа о... Звездных Вратах, секретном военном проекте, исследовании жизни на других планетах, об экспедиции в один конец в далекую галактику,.. которую ты возглавила, об Атлантиде, где ты жила, работала, откуда писала мне письма, проходящие немыслимое количество инстанций перед тем, как я могла их получить... В самом конце рассказа генерал спросил, хотела бы я знать правду о том, как ты погибла. Когда я ответила «Да», - он рассказал мне о репликаторах и о том, как ты пожертвовала собой во имя спасения команды и всего города... - спокойный голос дрогнул, в родных глазах вновь появились слезы. – Еще он сказал,.. вернее, предупредил, чтобы я не надеялась зря, но... если когда-нибудь ты вернешься домой, то лишь благодаря Джону Шеппарду,.. единственному, у кого хватит веры... тебя спасти... - Мамочка, - я подбежала к ней, чтобы обнять. – Мама, все хорошо, - утешала я, но голос срывался, становясь бессвязным. Я готовилась лгать – вышло иначе, я боялась быть отвергнутой верой в собственную смерть – выяснилось, что с самого начала она меня ждала и верила в мое возвращение. Так не бывает, ведь жизнь - не сказка со счастливым концом, так идеально быть не может. Впрочем,.. вернее всего, моя жизнь лишь дала мне тайм-аут, чтобы подготовить к новым испытаниям и... Это не важно, сейчас не имеет значения, потому что после ТАКОГО перерыва я буду готова к любым, даже самым зловещим испытаниям, самым крутым поворотам судьбы, в прямом смысле предначертанным мне свыше. - Шшш, - Джон подошел сзади и обнял меня... нас обеих. – Все позади. Ты дома, в безопасности. Мой ангел-хранитель, мой рыцарь, мой спаситель, моя вера в жизнь и моя сила. Семья, дружба, доверие,.. любовь – вот он, мой ответ несущим гибель всему живому. В грядущей битве на моей стороне тоже будут всадники, менее заметные, но не факт, что менее опасные. Когда все начнется, я буду готова, ибо отныне я знаю, что противопоставить. Вновь обретя смысл и цель жизни, я также обрела желание за нее бороться. Я хочу жить и сделаю все возможное, чтобы выжить! Ради них, ради тех, кого... - ...бесконечно люблю, - прошептала я в мамино плечо.
Сообщение отредактировал Lady_Di - Пятница, 08 Июня 2012, 19:21
gsdu2, спасибо! Очередной, давно планируемый мной эпизод, свершился. Фик медленно, но верно движется...
Добавлено (10 Июнь 2012, 23:59) --------------------------------------------- Глава 18. Оглядываясь назад.
Отличие брата от друга в том, что брат может не быть другом никогда, в то время как друг – брат всегда.
*Шеппард.*
Последние девять часов я теряюсь в догадках, безуспешно пытаясь найти объяснение собственному физическому состоянию. В принципе, не первостепенной важности объяснение, Элизабет я доверяю без посягательств на вопросы, просто странное чувство, комбинация ощущений и восприятия... не та, к которой я привык за месяц с лишним новой... жизни. Вроде, зрение, слух, обоняние, как прежде, находятся далеко за гранью возможностей человека, сознание наводнено посторонними, чужими мыслями, сердце не бьется, следовательно, кожа тверда и холодна, как лед в морозилке, но наряду со всем этим глотка не пылает, отсутствуют любые проявления жажды. Несмотря на то, что к концу столь насыщенного соблазнами дня меня должно в буквальном смысле выворачивать наизнанку от голода, звуки обязаны раздражать, заставляя неровно дышать в плане незамедлительного уничтожения ко всему, что в зоне досягаемости, я... по-прежнему в порядке. К началу первого ночи я спокоен как удав, сдержан, животные инстинкты не заставляют тело плясать под свою дудку. Делая глубокий вдох, я не чувствую привычной жгучей боли, только бесконечное множество ароматов. При этом все, в чем на данный момент я хочу быть уверен – это в безопасности Элизабет, в том, что для нее подобное укрощение строптивого упыря безопасно и в дальнейшем не преподнесет сюрпризов, ведь сама по себе сила воздействия и затрата энергии с ее стороны должны быть колоссальными. Я об этом знаю, а поэтому не могу, не желаю подвергать ее такому, связанному со мной, риску. Элизабет не должна рисковать из-за меня, но она ведь упрямая. Если своего добилась – всё! Делай, говори, что хочешь – бесполезно. Отныне я могу лишь помочь ей, не препятствовать и... привыкать к тому, что понятие «жажда» с сегодняшнего дня в принудительном отпуске за свой счет, что вне сомнений, радует, вот только от удовлетворения потребности все равно не избавляет. Более того, стоит мне отойти от своего ангела на достаточное расстояние, как все вернется на круги своя, и охота необходима, необходимо уйти, иначе... даже без огня в глотке вампиризм вылезет боком. Опять и снова к исходному... «...к охоте под покровом ночи», - заключил я, бесшумно и незаметно покидая дом. За незаметность отдельное спасибо Лиз, ибо главный хвостатый предатель, до этого неустанно извещающий о каждом моем перемещении истошным визгом, сейчас растелилась живым ковриком у ее ног на втором этаже. С улицы я могу видеть, что свет горит в одной единственной комнате – спальне Кэтрин, там же сосредоточена жизнь в виде биения трех разных сердец, которым вторят три разных ритма дыхания. Остальная часть дома пустует, погружена в ночную темноту и... относительную для меня тишину. Их диалог по-прежнему доступен моему слуху во всех мельчайших подробностях, вплоть до интонации, я улавливаю мысли и чувства. Из услышанного за день выходило, что Джек рассказал матери Элизабет обо всем, известном ему самому на момент встречи. Вампиры в его рассказе близко присутствовать не могли, следовательно – самая главная тайна... осталась тайной, с раскрытием которой мы с Лиз пока повременим. Подобное известие сверх всего накопившегося – это слишком тяжкая ноша даже для такого сильного, понимающего и любящего человека, как Кэтрин. Сегодня я и так достаточно рисковал с объятиями. Риск, риск, тысячный раз риск! Да,.. вряд ли ставки в казино Вегаса сравняться когда-нибудь с моим нынешним положением. Оное, однозначно, выйдет покруче покера и русской рулетки вместе взятых. Пониманием этого приходится проникаться с каждым новым шагом, с увеличением расстояния и разрывом связи между Элизабет и мной. Ее воздействие ослабевает, мое тело и сознание медленно сдаются подкрадывающейся жажде, намеки первых искр будущего кострища обосновываются в горле. Под покровом темноты, пусть даже часто рассекаемой электрическим освещением всех цветов радуги, двигаться проще простого. Никто не видит, не слышит, не знает, не чувствует меня, в то время как я, напротив, волен чувствовать всех и вся. Количество, раскрытых, как книги разумов, столь разных и неизведанных мною смертных душ стремиться к бесконечности. Город спит, но голосов все так же много, триллионы звуков, моему слуху доступен каждый, сознание автоматически обрабатывает полученную информацию, извлекая много новых фактов, познать которые мой человеческий разум попросту не был способен. Это земная жизнь во всех ее проявлениях: движение, постоянные перемены, отличие одной судьбы от другой, но наряду с этим – частые повторы, размеренность, апатия, отрешенность с бесцельным существованием в собственном замкнутом мирке, вращающемся вокруг каждодневной рутины, лишенной интереса и смысла. Теперь я смотрю на людей Земли новыми, устремленными во тьму глазами хищника, но при этом вижу родной мир во всех его гранях и обличиях. Я циничен, расчетлив и холоден. Слишком быстро остаются позади огни мегаполиса. Асфальт, плитка, тротуары и прочие, донельзя хрупкие ваяния рук человеческих сменяются мерзлым грунтом, травой, редкой лесополосой, отчерчивающей границу пригорода Вашингтона. Еще футов сто – и пространство, окутанное тьмой, носит имя штата Мэриленд. Редкий ночной туман стелиться в низине оврага, однако моя кожа не ощущает ни влажности, ни действия опускающейся все ниже температуры, порывам ветра суждено раз от раза безуспешно разбиваться о мое тело, не причиняя хоть сколько-нибудь внешнего дискомфорта. Что касаемо внутреннего состояния, то вся эта обстановка лишь подстегивает, высвобождает разъяренного заточением зверя, глотка полыхает, как рождающаяся звезда, с эффектом нарастания огня по экспоненте. С последующим, слишком быстрым исчезновением возникает мысль о том, что девять часов принудительной спячки жажда возместит мне в полном объеме с нехилым авансом. Здравый смысл честно пытается сформировать самый, что ни на есть богатый список матов, но... жажда оказалась умнее, быстрее и... сильнее – речь оборачивается рычанием, животной потребностью заражены все человеческие мысли. Знакомое ощущение, которого я давно перестал бояться, вот только... обстановка сейчас другая, добыча слишком близка, слишком желанна, слишком... запретна, чтобы так просто сдать волю человека инстинктам. «Нельзя!» - в мыслях прорычал я, с трудом отводя взгляд от огней манящей жизнью и азартом столицы, которая... так близко. – Нет! – разъяренно крикнул я во тьму и сделал кувырок назад. Часть меня понимала, что проще и безопаснее телепортироваться, однако... деть куда-то силу, дать свободу внутреннему животному необходимо в любом случае. В подчинении инстинктам вся суть, ее нельзя игнорировать, запереть или отключить. Напоминает извращенную игру в «наоборот»: чем длиннее расстояние, чем больше скорость и быстрее бег – тем сильнее и быстрее я становлюсь. Прямо противоположно физиологии органических существ, когда с затратой сил и энергии приходит утомление. У вампира все иначе: миля за милей остается позади, меняются ландшафты, рельеф – я все быстрее. До этого изнывающее от ограничений тело, наконец, демонстрирует свой истинный потенциал. Впервые за сорок восемь часов по венам вновь струится сверхсила, ноги касаются земли через раз, шаг все вольнее и шире, а голые ветви деревьев и кустарников хлыщут, ломаясь, по рукам, ногам и телу. Их мягким касаниям не препятствует одежда, которую едва ли кто назовет «по сезону», но одевать на охоту что-то содержательнее борцовки с джинсами резона не имеет. Половина тряпок все равно останется в зубах и на когтях безуспешно защищающейся добычи. Северный ветер дует прямо в лицо, смешивая или, наоборот, разделяя бесконечность запахов. Воздух влажный, пахнет сыростью, водой, я могу слышать ее плеск, ограниченный озерной котловиной. Но это не привлекает мое внимание, гораздо больше интересует и заводит другое – добыча. Мелкая, она не сможет дать мне насыщения, но хотя бы в минимальной степени уймет голод, оросит желаемой жидкостью полыхающее горло... Иллинойс, Айова, Южная Дакота... Штаты проносятся незаметно, со сверхсветовой скоростью. Сердце бьется, я могу ощущать, как по мере движения меняется температура окружающей среды, до мельчайшей доли процента могу определить все незначительные, связанные с территорией, изменения погоды. Новые растения, новые животные, новые пейзажи с преобладанием красных оттенков ночного зрения, иная высота над уровнем моря... Северо-запад Вайоминга. Национальный парк Йеллоустон. На Земле это истинный рай для бессмертного, суливший полную свободу. Заповедная территория, ее общая площадь и почти идеальная форма прямоугольника, горный рельеф и климат, каньоны и долины порожистых рек, котловины вулканических озер, флора и... дикая фауна. Мой внутренний зверь довольно рычит в предвкушении веселья. - Вновь бьешь свои же рекорды, подполковник, - раздается голос позади, и женский силуэт мелькает в перекрестии покрытых инеем ветвей. Взбешенно зарычав, я в долю секунды нагнал вампиршу, чтобы грубо схватить ее за куртку и отшвырнуть в сторону растущей неподалеку сосны. Еще миг – и я прижимаю ее спиной к стволу, наши лица очень близко, настолько, что я могу ощущать ее горячее, сбивчивое от ответного раскатистого рычания, дыхание. От нее пахнет свежей кровью, в уголке губы алая капля, глаза сверкают рубиновым светом. Глубоко вдохнув притягательный аромат, я, играючи, сжал руку сильнее. Дерево затрещало, а девушка ощерилась... - Не подходить со спины! - прошипел я, сузив зрачки, и тут же разжал пальцы. – Ты сама меня этому учила, маленькая клыкастая мерзость. - Маленькая мерзость? - вампирша оскалилась в улыбке, смеясь сквозь грудной рык. – Ты – истинный джентльмен и непревзойденный мастер на комплименты, полковник. Как даме, мне чрезвычайно льстят твои слова. - Избави Творцы! Я на чужих не претендую. Более того, спарринг на почве животной ревности с твоим благоверным мне не улыбается ни в каком из ракурсов, - прислушиваясь к звукам и поддаваясь ощущениям, я закрыл глаза. – Рэй здесь? Элеада? Кто еще? – я посмотрел на девчонку. – Вы обломали меня по полной, товарищи-собратья! Я рассчитывал порезвиться в одиночку. - У тебя еще будет такой шанс, не переживай, - Валери запрыгнула на нижнюю ветвь и сверху посмотрела на меня. – Мы уже закончили, девятьсот тысяч гектаров в твоем единоличном распоряжении. Развлекайся, - она хотела телепортироваться, но оказавшись рядом в один прыжок, я удержал ее руку с браслетом. - Не радует перспектива гордого одиночества? - девушка ухмыльнулась, мгновенно переместившись на ветку выше. – Ладно, - игривый оскал и шипение, - тогда догоняй! – быстрее ветра она вновь оказалась на твердой земле, приглашая меня за собой. Детская игра с примесью хищного азарта постепенно брала верх над всей прочей рациональностью и здравым смыслом. Единственная светлая мысль: «Шеппард, остановись, детсадовский возраст давно позади», - была убита, едва родившись, чем-то наподобие: «Сорок лет – ума все нет. Впрочем,.. с таким раскладом, его и не предвидится», - утробно зашипев, я рванулся вперед, в чащу, преследуя черный всполох волос убегающей соперницы. Доминирующее, звериное сознание так некстати требовало, чтобы на месте Валери сейчас оказалась Элизабет, чтобы я играл с ней, причем, играл на равных, не как с добычей, а как с себе подобной, точно так же, как с Ле Фэй... Слишком часто эта, не имеющая права на существование, мысль возникала и продолжает возникать в голове. Обычно я ее подавляю, но когда в крови бурлит азарт, когда кипит адреналин, я не в силах ничего поделать с инстинктивными желаниями, и Валери очень скоро может перестать быть заменой... Воспользовавшись попавшимся на пути валуном, как опорой, я прыгнул, чтобы через несколько мгновений оказаться прямо перед девушкой. Мною управляли инстинкты и треклятое желание найти в теле десятитысячелетней вампирши знакомые, родные и бесконечно любимые черты. Я повалил ее спиной на землю, налегая сверху... - Элизабет... - но Валери – не она, я это знаю, и поэтому стремительно отлетаю назад, преодолев за раз тридцать футов и вдавшись спиной во что-то... деревянное и опять-таки... хрупкое. – Чееерт! – в ярости тряхнул головой, вырвав к чертовой матери и без того сломанный ствол. – Прости! - Забудь, - как ни в чем не бывало, отмахнулась вампирша, сверкнув алыми глазами. – Я смотрю,.. у Элизабет получилось претворить задуманное в реальность. Поделись впечатлениями, - она ненавязчиво улыбнулась. – Каково это? Каково вовсе не ощущать жажды? - Непривычно, - сухо парировал я. – К тому же... в данный момент все по-прежнему, и жажду я чувствую двойную. С выплаченной за полдня неустойкой. - Но ведь у нее получилось? – с толикой сомнения в глазах Древняя посмотрела на меня. - Получилось, вне сомнений. Только я не вполне уверен, насколько это безопасно для нее. - Кадис говорит, что безопасно, - ответила на мой, непрямой и неоформленный вопрос девушка. - До тех пор, пока Высшие не утратили своей власти, и не иссякли их силы, Элизабет в полной безопасности. - Стало быть, блондин внегласно прибывает в курсах всех дел? – по старой привычке я изогнул бровь. – Ладно, сей момент опустим. Что будет, когда Высшие при содействии твоего папаши склеят ласты?.. Что это?! – кожей я ощутил резкий скачок температуры, давление воздуха и влажность мгновенно снизились, а к привычным звукам ночного леса добавился странный скрежет прямо под ногами. Почва дрогнула. - Землетрясение, - спокойно отозвалась спутница, даже не моргнув. Это место – геологически активный центр. Судя по статистике, здесь ежегодно происходят тысячи мелких землетрясений, которые люди обычно вовсе не замечают, ну, а мы... - Такое возможно не заметить?! Нет,.. по Discovery, конечно, неустанно твердят про гигантскую бомбу под парком, супервулкан и прочую подобную фигню, но... - А судя по собственным ощущениям? – девушка с интересом подняла на меня взгляд. – По анализаторам твоего нового тела? Разве фигня? - Я не об этом. Про Йеллоустон я слышал раньше. Про гейзеры и источники тоже, просто... до сих пор странно понимать, что тело реагирует быстрее любой техники, будь она земной или инопланетной. Я... даже магнитуду смогу назвать, если спросят. Когда земля дрожит, и... к югу отсюда бьет кипяток из-под земли... Я ведь слышу и... чувствую то, что происходит там, - я указал пальцем себе под ноги, - под поверхностью. - И что скажешь? В дополнение к тому, что уже слышал по ТВ. - Упасите Творцы, эта штука с тикающими тектоническими часами надумает рвануть! Пол Северной Америки как не бывало, и вулканическая зима на долгие столетия планете обеспечена. Да, и... мы вообще-то ушли от темы. Слишком уж легко я отвлекаюсь по плевым пустякам, но, так или иначе, Валери, о своем предыдущем вопросе я не забыл. А в скором времени, наверняка, придется вспоминать еще и про старого доброго друга «Баретту», предварительно забив его обойму действенным содержимым взамен нафиг никому ненужному свинцу. Зачет Аресу! На Земле за такое изобретение дали бы Нобелевку! – грозно прорычав сквозь стиснутые зубы, я отвернулся в сторону. - Каждый из нас удивлен и шокирован не меньше. Эмма могла погибнуть. - Для тебя не новость. Ты знала, - прошипел я все так же в сторону. - Белобрысый тоже. - Кадис лишь предполагал... - От этого никому не легче, Валери! И что, позволь полюбопытствовать вслух, от меня хотят другие? Что их не устраивает в том, что я не сую свой, слишком юный нос в дела Древних, до которых мне далеко по всем параметрам? – порывисто развернувшись, я вполсилы пнул поросший мхом валун. – Какого черта всем им надо от Элизабет?! На Селине вообще кто-нибудь потрудился объяснить, что Лиз ничего, абсолютно ничего и никому не должна! Или Морфей ждет, чтобы пришел я и объяснил популярно!? В таком случае, пусть учтет – талант гипнотизера ему на сей раз не поможет! - Успокойся, Джон, - прозвучал в футах ста приближающийся голос Древнего. - Я уже сам всем и все объяснил. - Какое счастье! Премного благодарен за избавление от разговора по душам, Кадис. - Не за что, - спокойно отозвался вампир, спрыгнув с разлапистой еловой ветви на остатки только что размозженного мною камня. Видеть белобрысого в полной боевой и «не при параде» мне перепадало довольно редко, в чем повинна его извечная чертова аккуратность, но... конкретно сейчас, при должном желании задеть, поводов достаточно. Его волосы сегодня не зачесаны в хвост, а больше напоминают педантично начесанную и уложенную гриву, глаза и лицо... - Словом, Люциферу не снилось, - он усмехнулся, обнажая окровавленные клыки. Алыми были и его губы, и подбородок, и даже часть шеи. – Неприглядное зрелище. Соглашусь, что даже ты под конец охоты иной раз выглядишь куда лучше нынешнего меня. Впрочем,.. не в этом суть. - Да уж действительно. Земной гризли, очевидно, дал фору пегасским представителям медвежьих. - Я, пожалуй, пойду, джентльмены, - скромно улыбаясь, Валери скрылась за стволами сосен. Вскоре после этого я перестал ее слышать. - Как первые дни на Земле, подполковник? Уже привык к количеству мысленных голосов и запахам, или... - С твоего позволения оставим это за кадром. - Воля твоя, - блондин кивнул. – Как Элизабет осваивается? Воспоминания доставляют ей много проблем? - Время от времени, но на фоне всего она... неплохо справляется. Я помогаю, чем могу, отвечаю на вопросы. К слову, она не слишком часто интересуется... вами. Аресом вовсе, ну, а тебе... просила предать привет. На случай, если мы с тобой встретимся. - Правда? – на обычно каменном и безэмоциональном лице Древнего сейчас отразилось искреннее удивление. – Что ж,.. спасибо. Пусть в обществе альтеран подобная традиция не практиковалась, ей передавай ответный. - Брось. Уж кого-кого, а тебя она к своим кошмарам не причисляет, ненависти по отношению к тебе тоже от нее не ощущал. Расслабься по этому поводу. - Тебе в этом плане виднее, поэтому спорить, а уж тем более, задавать никому ненужные вопросы я не стану. Скажу лишь, что то, что она сделала для тебя, говорит о невероятном духовном потенциале. Не бойся довериться ей. Если вы будете действовать вместе, полностью открывшись друг другу, это не причинит ей вреда. Скорее даже наоборот, таким образом ты сможешь дать ей энергетическую подпитку. Чтобы помочь тебе, она будет использовать твою же собственную силу, без существенной затраты своей. - Ты уверен? - Это не от меня зависит, Джон. Она попросила тебя доверять, стало быть, не просто так. - Ладно, забыли, - я махнул рукой. - Что до спутников, прочих грядущих бед и ливнем льющихся с неба проблем... – с шумом втянув носом воздух, я заглянул в горящие алые глаза собеседника. – Всего месяц, Кадис. Пять недель, плюс-минус пара дней. Ты, мы все знаем, что может быть после. Что может ничего не быть, и этот шанс – последний. Не лишай ее возможности пожить еще хотя бы месяц. А без меня она и дня не продержится. Я не могу ее бросить и на две части тоже не разорвусь. Уж пусть простит меня Эмма, что не я сержанта от пули прикрыл и не побывал под копытами бессмертных жеребцов, но Элизабет я одну не оставлю, как бы при этом не хотелось разорвать Рафаэля голыми руками. - Несмотря на то, что продолжает возмущаться их внутреннее я, требуя, если не абсолютного равенства, то хотя бы справедливости, каждый из вампиров Селины давно понял и принял твои воззрения. Они не станут их оспаривать. Не всерьез. Что относительно твоей ко мне просьбы, – Кадис приблизился на шаг. – Я обязательно посмотрю, что можно сделать. Вещь красивая, эксклюзивная,.. не хотелось бы портить или сильно изменить ее вмешательством. - Вмешательство не принципиально, но,.. учитывая ситуацию, более логично, нежели оставить все без изменений. - Сделаю, что смогу, - пообещал блондин, после чего растворился во вспышке света. Их я больше не чувствовал: ни Валери, ни Элеады, ни Рэя – никого. Я остался один, наедине с инстинктами и нарастающим голодом, который не смогло утолить все то мелкое зверье, что попадалось мне по пути в Вайоминг. По яркости звезд и насыщенно темным оттенкам неба надо мной, я мог достаточно точно назвать время – час: начало второго. Где-то совсем близко плещется в своем зарождающемся русле Снейк, иллюзией неприступности манят Скалистые горы, замыкающие территорию Йеллоустона в гигантское каменное кольцо. Две минуты бега – и передо мной предстает подножье хребта Галлэтин. Ритмичный, медленный стук собственного сердца заглушается биением другой жизни, манящей и влекущей меня. Со всех сторон раздается биение звериных, массивных и не очень сердец. Рот наполняется густой слюной жажды, концентрироваться все труднее, но я держусь за сознание из последних сил. Еще остались вещи, требующие трезвого, рационального на них взгляда. Они привлекли мое внимание с самого начала, в Колорадо и Вашингтоне, особенно в сравнении с данными спутника. На календаре вторая декада декабря, минусовой температурой нынче никого не удивишь, однако... вампира едва ли можно отнести к категории «никого». Может, мне с непривычки, по зеленой неопытности, перетекающей в паранойю, так кажется, но... не слишком ли скачет и не сочетается температура со всеми прочими атмосферными явлениями? Кроме этого, не шибко характерны показания термометра для той или иной местности. Обычно в это время в Вашингтоне значительно теплее, ночью до трех минуса по Цельсию, не ниже, а днем вообще плюс. Обычно. Но вчера днем было минус восемь, ночью вообще – пятнадцать ниже нуля. И не факт, что к утру потеплеет. Ладно, если даже списать это на аномально холодную зиму – где снег? Где вообще нормальные осадки? Очень похоже, что так по всей стране. Даже горные районы северо-запада исключением не стали. Это часть Йеллоустона сейчас должна напоминать Антарктиду в миниатюре, сплошь и рядом занесенную снегом, со среднесуточной температурой минус двадцать. Что я вижу на деле? Снега нет и в помине, амплитуда от плюс двух, до минус шести с большой натяжкой. «Эй, климат, с тобой что?» - я присел, чтобы коснуться рукой влажной, сырой от ночного конденсата породы. Чувствительным вампирским пальцам тут же передалась дрожь и странное неожиданное тепло. Подножье было теплым, недра мелко, незаметно для человека двигались. Возможно, встряска земли для этого региона – явление привычное, и прежде, чем выводы делать, неплохо хотя бы Интернет навестить на предмет нужных статей, а сейчас... думать уже бесполезно, хоть и надо, ибо насущные проблемы себя не исчерпали. Борясь с желаниями тела, я пытался насильно удержать в голове человеческие рассуждения. «Дэвид. Два дня до встречи. Могила отца и я,.. резко помолодевший в глазах брата сразу на шестнадцать лет. До закадычных друзей и, тем паче, братских уз нам с ним, как пешком из Млечки до Пегаса, но он же не круглый идиот. Здесь даже сумерки не в помощь. Могу себе живо представить его лицо, медленно эволюционирующее из состояния раздражения, до состояния полного и затяжного офигения. Да, братишка... Лучше б ты не звонил. К тому же,.. втягивать во всю эту короткую историю с тупиковым концом Элизабет у меня нет никакого желания! - я зарычал, приникнув в прыжке к отвесной скале. Инстинктивно выпущенные когти вошли глубоко в кажущийся маслом камень. – Чертова жизнь, даже вампира сумевшая прогнуть под обстоятельства, за шкирку развернув назад во времени и дав пинок для ускорения, чтоб летел как можно дальше по пути бесцельно прожитых смертных лет. Черт! Сучка – человеческая жизнь! Ненавижу!» – грудную клетку вспороло рычание, которое мгновенно впитала в себя поверхность скалы, чтобы затем отразить. Гулкое эхо моих эмоций распространилось далеко за границы хребта, подхваченное ветром, оно последовало в сторону озера. Ответ пришел незамедлительно. Волчий вой, протяжный, близкий настолько, что удивил даже звериную часть меня. Добыча рядом, мощное сердце притягивает магнитом, неустанно качая горячую, сладкую кровь под покровом густого серого меха. Я напрягся и замер, рефлекс дыхания самоустранился. Обнажив клыки, я, не отрываясь, следил за движениями внизу. В ушах глухо отдавался собственный пульс, предвещая момент эйфории. Я слетел на небольшой выступ, легко балансируя на краю пропасти. Животное ощутило мое присутствие, с приглушенным рыком обернулось, чтобы дать мне возможность увидеть свои хищные желто-зеленые глаза и предупреждающий оскал. Ничтожную долю мгновения мы смотрели друг на друга, затем массивная лапа яростно полоснула по груди – точно погладила. В следующий миг я прокусил меховую защиту, отсчитывая доли от секунды, чтобы добраться, наконец, до источника наслаждения. Горячая, сладкая, пульсирующая... чужая жизнь. Теперь я был очень далек от мыслей обо всем на свете. У меня не было ни прошлого, ни связей с ним, ни брата, никого. Только настоящее, только я и умирающая жертва в моих руках. Я – убийца, не боящийся ни Бога и ни черта, просто потому, что сам сочетаю в себе черты и того, и другого. Пусть иной раз выходит, что от черта гораздо больше, но мне это безразлично.
Сообщение отредактировал Lady_Di - Вторник, 12 Июня 2012, 15:15
Vala_maldoran, спасибо, что заглянули, а то мне порой начинает казаться, что уже никто и не читает. Насчет продолжения... как только так сразу. Слава богу, каникулы, времени писать достаточно.
