Отвечаю по порядку вопросов. Seik, понятно. А то я за математические расчёты уже подумал)
Цитата (Seik)
И еще: когда будет очередное продолжение? Я, конечно, понимаю, выложил ты...дофига, но просто интересно, когда же сие творение продолжение-то увидит?
Та прям щаз. Времени не было в божеский вид привести: только вчера из Сьяновских каменоломен вернулся, тело ныло, что аж кнопку нажать сил не было NOXx,
Цитата (NOXx)
Мелькнули знакомые фамилии
Читаем начало темы: "Предупреждение: все персонажи вымышленны. Любое совпадение имён, фамилий, званий, мест службы, и т.д. -- случайны! "
Цитата (NOXx)
Неужели Черно-ангельцы снова генераторы зова строят?
Эм... Не совсем понял, что имелось в виду, но нет: сюжетом никакого строительства не предусмотрено
Собственно, сама прода.
В течение дня поезд делал остановки: много и часто, порой по полчаса. Во время стоянки лейтенант разрешал выйти и оправиться по нужде, но с условием: далеко не отходить. Чтобы можно было схватить за шкирку и закинуть обратно, в случае, если состав тронется – а это могло произойти в любой момент.
С продовольствием проблем не было никаких: уже в вагоне имелся хороший запас провизии, рассчитанный на неделю для одного взвода – ящики с ИРП–2Б стояли в хвостовом конце вагона, прикрытые брезентом. Ха. Думаете, обычные картонные ящики? Щаз. То были взрывостойкие контейнеры серии «Explorer», с положительным запасом плавучести. Штырь как-то даже пошутил на эту тему: такие на подлодках хороши. Забрался внутрь, тебя катапультировали с глубины, а ты за несколько секунд взмыл на поверхность: и никакая кессонька даром во сне не снилась. Не знаю, так ли оно будет на самом деле, но для небольших глубин технология и впрямь заманчива.
Были проблемы только с питьевой водой: я-то рассчитывал пополнить термос в поезде, но тут не было даже простой воды. Правда, с этим проблема решилась относительно быстро: когда поезд стоял в Москве и ждал перевода стрелки, оперативный до жути Святогор сбегал на вокзал и купил пятилитровую бутыль обычной питьевой воды. Поначалу лейтенант был против такого предприятия, ибо состав мог уйти в любой момент, но даже он не отказался пропустить стаканчик водички: температура воздуха всё росла, и только постоянно открытая погрузочная дверь вагона не давала нам задохнуться от жары.
Полтора литра сразу вылил в термос: на долгой стоянке вскипячу и заварю чаю, – решил я. Остальное пили по пути. В дороге делать было особо нечего. Развлекались, кто чем – в основном, спали, что зря. А что ты ночью будешь делать, с поездом наперегонки бегать? Я решил днём не засыпать, зато ночью отосплюсь по полной программе. Вот и пригодился запас газеток: сидел возле открытой двери, прислонившись спиной к стенке вагона по ходу движения поезда, и читал, покуда не стемнело. Нет, конечно, у меня и прожектор в рюкзаке есть, и фонарики в разгрузке, аж три штуки, но тратить энергию батарей, когда она могла ещё пригодиться… В общем, не счёл я это хорошей идеей, и, как только начало смеркаться, отложил чтиво: да и глазам нужен был отдых, читать при постоянной качке на скорости свыше ста километров в час устанешь по любому.
К границе с Украиной мы подошли ночью, практически на рассвете: незадолго перед восходом солнца нас встретили сотрудники СБУ. Проверили документы, придрались к оружию, но сказанные лейтенантом Косоруковым «тет-а-тет» пары слов возымели эффект: с некоторым сомнением в глазах, но поезд пропустили, позволив перед отходом набрать воды в колонке. Кто имеет большой (или даже не очень) опыт дальних вылазок и просто туризма, знает – без питьевой воды наступает звездец. Нескоро, но наступает. Одна фляга на литр висела у меня на боку разгрузки (последнюю я, правда, пока что снял, она лежала в вагоне на рюкзаке), вторая – резервная – плескается в подсумке рюкзака, да в термосе полтора литра (пока что воды, скоро – будет чай). Остальные не столь были обстоятельны: одна фляга на 0,8 виднелась на поясе у Британца, одна на 0,8 у Святогора, а Лилит вообще была налегке: я понятия не имел, что было в её девчачьем рюкзачочке, объёмом меньше, чем мой термос.
Поезд тронулся от границы: рассвет мы встретили уже в Украине…
06 июня 2011 года.
На рассвете поезд прибыл в пункт назначения: и не куда-нибудь, а непосредственно к самой ЧАЭС, на станцию Семиходы. Крытые платформы приняли нас, почти, как родные. Тихо, прохладно (по крайней мере, в тени), относительно светло, хоть и до жути пыльно. Оно и понятно, впрочем… Непосредственно возле остановившегося поезда нас встретили люди СБУ, офицеры: один в звании майора, и два капитана – все трое в одной и той же форме с разницей в погонах.
– Майор Березной, СБУ, – представился старшой.
– Лейтенант Косоруков и СГО, – отозвался наш «вожатый». – Этих гавриков оприходовать по полной и ввести в курс дела.
– Сам ты «гаврик», – обиделся Штырь.
– На обиженных графит возят, – не оборачиваясь, изрёк лейтенант.
«А ребятки-то с юмором», – читалось в грустных глазах майора.
– Это ваше? – кивнул он в сторону платформы поезда.
Я обернулся и чуть не прыснул со смеху. Мы, оказывается, КамАЗ от самой Москвы за собой пёрли. Грузовик стоял на платформе, зафиксированный стяжками и башмаками. Надеюсь, хоть ТЖ с него слили, когда ставили на погрузку? Да и когда успели погрузить-то?
В глазах же майора читалось не недоверие, но сомнение. Опять этот взгляд…
– Дайте нам час на разгрузку, пока что вводите мелкоту в состав операции, – распорядился л-т.
– Добре, – кивнул Березной. – Ну что, «мелкота»? Пошли, что ли?
– Ну, пошли, – процедил я, поправляя рюкзак за спиной и вешая автомат на ремень через шею.
Выдвинулись колонной, скорее, по привычке: первым шёл Британец, за ним – Святогор; посерёдке шагала Лилит, за нею пристроился Штырь, я же замыкал процессию. Нас препроводили в здание за станцией; я ещё тогда удивился количеству «свежих» машин и автобусов на стоянке возле строений – а ещё «зона отчуждения», «зона отчуждения»…
– Разоблачайтесь, – предложил майор, заходя в один из кабинетов на первом этаже здания: нас завели именно туда.
Кабинетик небольшой, но нашей кодле тесно не было. Майор сел даже не за стол, а НА стол.
– Значит, так. – откашлялся Березной. – Ситуацию вы слышали, но на всякий случай довожу последние данные. Группа бандюков, работает на свалке брошенной техники, пилит радиоактивный металл и сплавляет за Периметр на переработку. Сами понимаете, радиоактивные трубы в водопроводе нам ни к чему… С этим в связи: вы будете работать в составе силовой цепи, кроме вас – спецназ Украины и Белоруссии, всего задействовано два десятка человек от трёх стран. Предупреждаю сразу, – майор посмотрел на нас как-то упреждающе. – Никакой самодеятельности. Подчиняетесь непосредственно своему командиру, его зовут капитан Тарасов – собственно, познакомьтесь.
Позади нас стояли два капитана. Какой из них, собственно?
– Я.
Шаг вперёд сделал один из офицеров: рослый, стриженный почти «под ноль», с весьма страшной физиономией. Такого встретишь ночью в подворотне, даже убежать не успеешь: инфаркт схватишь. Мне сразу бросился в глаза шрам на шее офицера: такой обычно остаётся после рваных ран, например, колючей проволокой.
– Ну, вот и познакомились, – продолжил майор. – Капитан Тарасов подчиняется непосредственно СБУ, в лице оного тут ныне я. Так что, если получили приказ от меня или капитана – исполнять беспрекословно. Кроме того: в силу определённых обстоятельств, пустить вас в боевой строй мы не можем, потому будете в резерве, замыкать кольцо. Прошу вас, товарищ капитан…
Тарасов растолкал нас, и подошёл к стене: на ней висела карта ЧЗО.
– Мы сейчас вот тут, – офицер указал на прямоугольничек территории ЧАЭС. – Наша цель может находиться сразу в трёх районах, но нам предписано встретить гостей тут: на свалке под Россохой. Охраны там уже два месяца нет, потому работать будем как можно мощнее. Группа «Беркут» Белоруссии попытается зажать противника возле самой техники, непосредственно на месте. Группа «Кобра» СБУ будет прикрывать на случай появления резервных сил противника. Вам же предписывается страховать периметр на случай прорыва нашего кольца оцепления. Что у вас за оружие?
Тут даже я замялся. Правильно классифицировать ствол я не мог: не понятно было, то ли это автомат, то ли универсальный комплекс, то ли снайперская автоматическая винтовка…
Офицеры переглянулись. В глазах более опытного майора читалось «посмотрим, как бою себя поведёт», но даже он заинтересовался автоматом.
– Тогда вам лучше расположиться по углам периметра…
– Нас пять тел, – напомнил Штырь.
– Территория отстойника тоже имеет пять углов, – Лилит подошла к карте. – А именно – северная сторона ограды, она изгибается под довольно тупым углом, но всё же она не ровная. В один ствол прострелить её не сможем.
– Траву и кустарник там выпилили, – заверил майор Березной. – Так что просматривается всё отлично.
– Геодезическая или топографическая карта есть? – уточнил я.
– Нет, а что? – поинтересовался майор.
Я подошёл к карте и ткнул в юго-восточный край ограды.
– Тут есть возвышенности?
Офицеры переглянулись.
– Вообще-то, нет, но…
– Где-то полгода назад там поставили сторожевую вышку взамен сгнившей, – доложил второй капитан, доселе молчавший. – Если вас это устроит…
– Вполне, – заверил я.
– Ты же не думаешь в одну харю накрыть весь комплекс? – поинтересовалась Лилит.
– Нет, – отрезал я. – Корпуса техники достаточно большие, особенно у вертушек и «Уралов» с «ЗИЛами». Но ряды стоят достаточно удалённо друг от друга: процентов шестьдесят я точно накрою, а остальное возьмёт на себя «Кобра» и «Беркут».
– Тогда лучше занять позиции на местах, – подошёл к карте Святогор. – У нас достаточно мощные патроны, так что сможем работать в упор…
– Забыл, что нам Кэп говорил? – нахмурилась Лилит. – Работаем без жертв.
– Это уж как получится, – возразил Британец, подходя к нам. Ствол автомата напарника упёрся в западную оконечность ограды. – Если верить карте, тут проходит просёлочная дорога. Незаметно по ней не пройдёшь: если будем видеть мы, будут видеть и нас.
– Придётся до начала операции где-нибудь укрыться, – процедил я. – Радиологическая карта имеется?
Реакция наблюдавших за нами офицеров из недоверия начинала перерастать и умиление. Хотелось подойти и двинуть всем троим промеж глаз.
– Радиологическая карта имеется? – повторил я.
– Дозиметристы регулярно меряют фоны, – улыбнулся Тарасов. – В округе воздух не превышает полусотни микрорентген.
– А земля? – настоял я. – Землю меряли, или сквозь броню, не выходя на улицу?
Капитан заметно стушевался, но быстро нашёлся.
– Заражённую землю снимали и свозили на могильник, возле отстойника фон нормальный…
– Дозиметры, – потребовала Лилит, поняв мою мысль. – Я надеюсь, хоть они-то у вас есть?
Опять переглядываются… Что-то темнят господа офицеры…
– А, вот вы где! – раздался голос Косорукова. – Ретивые вы дюже, как я погляжу.
– Ага, шустрые, як электровеники! – хмыкнул я. – Я надеюсь, хоть у тебя дозиметры есть?
– А что, вам не выдали? – удивлённо посмотрел на меня л-т, вползая в кабинет.
– Кагбэ, нет, – заметил Британец. – И неплохо было бы иметь хотя бы респираторы.
– Ну, респираторы-то есть точно, – замялся я. – Я ж дикий параноик, нах!
– В смысле? – не поняла Лилит.
– У меня десяток «лепестков» где-то на дне лежит, – доложил я. – Если я их не выложил дома…
Святогор со всей дури хлобыстнул меня по спине выше рюкзака.
– Гений, нах! – радостно воскликнул он. – Шаман, как всегда, в своём параноидальном репертуаре!
– С дозиметрами проблема, – нахмурился Косоруков, закрывая за собой дверь. – В грузовике я их не нашёл.
– А хорошо искал? – вкрадчиво уточнила Лилит.
– Старался не пропустить, – съязвил офицер. – Придётся на месте искать.
Березной и два капитана переглянулись, уже в который раз. Меня это начинало конкретно бесить.
– Когда начало операции? – спросил я.
– Вообще-то, ближе к вечеру должны белорусы подтянуться… – протянул майор.
– Тогда остаётся до вечера найти дозиметры, – заключила Лилит. – Уж на ЧАЭС-то они должны же быть!
– Предлагаешь прошерстить станцию? – подмигнул я.
– Отставить прошерстить станцию! – рявкнул Косоруков. – Вы ещё отстрел мутантов тут устройте! С дозиметрами разберёмся, ещё не вечер… Дуйте пока что до грузовика, от машины ни на шаг!
– Есть, – процедил я, отпуская автомат на ремне.
Грузовик отыскать не было проблемой: машина зелёного цвета сильно выделялась на сером фоне привокзальной бетонки. Зато поставили под навес, молодцы, почти хвалю. У платформ ещё виднелся наш состав: машиниста в кабине локомотива видно не было – интересно, а тягач сейчас на башмаке стоит или на пневматике?
Мне–то, в принципе, по барабану, что тут сейчас да как: территория ЧАЭС, кагбэ, охранялась – это было видно сразу. Десятки камер на каждом углу, километры «колючки» поверху заборов, противотанковые ежи на дорогах – грузовик не пройдёт, не то, что легковушка.
Возле КамАЗа мы и расположились, в тенёчке, как полагается.
– Давай сюда свои «лепестки»! – потребовал Штырь, вырастая из-за спины.
Я чуть заикой не остался.
– Шустрый ты больно, однако…
– Давай-давай, лёгкие, чай, не казённые!
С этим друг был прав. Негоже допускать, чтобы гнилые лёгкие фонили изнутри тела: оно и так и так расклад не ахти, а учитывая возраст – так вообще звездец. По хорошему, «лепестки» надо было сразу надеть, да только я забыл о них основательно и в конец.
Чтобы не собирать пыль из-под колёс, расположились в КУНГе. Аккумулятор питал его отдельный: то есть, можно было разряжать спокойно, засим на освещение не скупились. Просто залезли, врубили общую подсветку кузова, и расположились, заперевшись изнутри. Надо будет по возвращению отремонтировать замок на дверцах и резиновый уплотнитель поставить на них же, для герметичности.
Рюкзак разложился прилично: здоровый «Каскад» на полсотни литров. Удобный, объёмный, бункерный, крепкий. Где-то на самом дне и стоит искать респираторы. Разложил, приподнял, посмотрел. На самом дне – термос с водой, можно достать: сейчас чаёк будет; на нём – обклеенная дома скотчем картонная коробка с ИРП; рядом – коробка с прожектором; лопатка сапёрная расположилась тут же – её вытаскиваем, скоро пригодится; аптечка (самый большой объём занимала, гадство – но без неё никуда)… О-па-на! Хех! И противогаз мой тут же! Это я про ГП–5, он и два фильтра к нему расположились в противогазной сумке наверху укладки. Нет, я, конечно, помнил, что клал его, но забыл об этом сразу же, как упаковал. А респираторы… респираторы… А, так вот же они, нах! Притаились за термосом – увидел, как извлёк. Странно, что не вспомнил о них, когда в поезде тару наполнял.
– Разбирайте, – я присел и выложил целлофановый мешочек с СИЗ.
– アリガト.
– オネガイ.
– Полиглоты все, твою мать. – буркнул Штырь, ни слова не понимавший на Ниппон.
– Ничего, подтянешься, – заверил Святогор.
«Лепестки» разлетелись на «Ура!», теперь можно и провизией заняться: со вчерашнего вечера, как поужинали в поезде, больше ни крошки во рту не имели.
– Итак, товарищи, – рече Святогор. – Костёр прямо в кузове жарить будем?
– А чё нет-то? – подмигнул я. – Машина казённая. Была.
– Вы чё, и впрямь собрались в КУНГе костёр развозить?! – переполошился Штырь.
– Успокойся! – закатил я глаза. – Ишь, нервный какой!
Из рюкзака появился ИРП: ну-с, イタダケマス！
На свет вынесло маленький тубус со спиртовым таблетками: десять штук в герметично упакованном пластике. Огонь не выдержит, но не утонет.
– А таганок кто-нибудь захватил? – поинтересовалась Лилит.
Я посмотрел на неё снизу вверх, улыбаясь.
– Обижаешь, подруга!
Из подсумка разгрузки появился упомянутый выше «сюрикен»: обычная «звёздочка». Разгибаешь ей ножки, она принимает устойчивое положение и так способна выдержать давление до полукилограмма. Цельный котелок на ней уже не разогреешь, но банку тушёнки выдерживает легко.
– И в чём собрался греть воду? – усмехнулся Штырь. – Кто-нибудь чайник захватил?
Святая детская наивность…
Комбинированный котелок: в составе одной тары литровая фляга, литровый котелок и пол-литровый ковш. Веса котелка не выдержит таганок, а вот пол-литра в ковше может потянуть.
– Рассаживайтесь, чо стоите! – усмехнулся я. – Это действо на полчаса как минимум.
В самом деле, тепловыделение у «спиртовухи» было приличным, но кипятить воду таким образом не очень выгодно – таблетка выгорает раньше, чем вода закипит. Она станет очень горячей (градусов 80–85), но не вскипит. А нам, собственно, крутой кипяток и не нужен, однако… Взял термос, разобрал из подсумка КК, котелок и флягу отложил в сторону, а в ковш набрал воды и поставил на таганок. Тратить на это дело водо- и ветростойкие спички, когда условия более, чем идеальные, глупо: запасливая Лилит достала из своего рюкзачочка зажигалку.
– アリガト.
– Ага, не подавись.
Таблетка занялась быстро. Теперь – ждём, и, по возможности, не трясём КамАЗ: опрокинуться такая конструкция может легко, а вода нынче дефицит. Аминь.
Пока что занимались, кто чем: была мысль лечь досыпать, но требовалось сторожить воду – убежать не убежит, но опрокинуть ненароком можем. Лилит-то пофиг, она просто улеглась на скамью и уснула в ту же минуту, при всём при том, что Британец врубил у себя на телефоне «Потерянный рай» «Нежити». Оно и понятно: что ты ещё в Зоне будешь с мобильником делать, друзьям-товарищам названивать? Роуминг, твою мать, дороговат выходит!
Святогор со Штырём перекидывались картишками: у кого-то из них обнаружились. Молодцы, хоть КамАЗ не трясут…
Одной спиртовой таблетки хватало минут на пять-десять. По истечении этого времени она никогда не выгорала полностью, оставался маленький огарочек сантиметром диаметром, может, даже меньше. Потом просто меняешь таблетку, если надо. Не надо – огарок маскируешь (или крошишь в пыль), таганок забираешь с собой (только дай ему остыть, конечно ж). Мне надо было: я и заменил. Придерживая полуперчаткой нагревшийся ковш, вылил нагретую воду в котелок. Сразу же бросил туда три чайных пакетика и высыпал сахару из спичечного коробка: весьма удобный способ транспортировки, должен вам доложить, только коробок приходится целлофаном оборачивать – иначе сахар, понятное дело, просыпается. Вторую партию я нагрел так же, а чтобы первая не остывала раньше времени, накрыл её целлофановой плёнкой и затянул резинкой. Нагрел и третью: уже вылил всё в термос, там же смешал и перетряс. Получился не совсем домашний чаёк, но на пять человек хватит один раз угоститься. Лейтенанта я в расчёт не брал: по большому счёту, термос-то мне на одно рыло должен быть, но да ладно – поделимся, не жадные, нах.
Только я свернул рюкзак обратно, уложив в него все выпотрошенные внутренности, как в КУНГ заявился собственной персоной л-т Косоруков. Ага, успехов: дверцы КУНГа затянуты изнутри жгутом. Попробуй, сорви.
– Чего надобно, старче? – открыл я дверь. – У нас тут, якобы, тихий час, понимаешь ли.
– На выход, – кивнул в сторону л-т. – Общее собрание. Рюкзаки оставляйте, оружие с собой.
– А что, белорусы уже прибыли? – поинтересовался я.
– Они оперативные, как и вы. – кивнул офицер.
Хе–хе… Давно мечтал сделать нижеследующее…
– РОТА_ПОДЪЁМ!!!
Конечно, у многих появилось желание прибить меня после моей выходки, но задачу поставленную выполнять надо. Нас и препроводили к тому же майору Березному: в коридоре возле двери уже толпилось десять человек в чёрной, как смоль, форме. Впрочем, у нас такая же: с разницей лишь на покрой одежды. Сразу пошли те же косые взгляды: я только закатил глаза и вздохнул.
– О, а вот и вы! – усмехнулся майор Березной. – Теперь вся малышня собралась… Тарасов! Начинайте!
Как же зря я не напился снотворного и не вырубился! Дальше пошли три часа жесточайшей мозгодрайки: нам внушались цели операции, задачи конкретных бойцов, даже зачем–то технику безопасности при обращении с ВВ втемяшили. Но… Три часа спустя нас всё же выпустили в «свободное плавание».
– Группы решили не разделять, – завершил свою многочасовую тираду капитан Тарасов. – Так что транспортировка до места будет осуществляться непосредственно единым транспортным средством. Сразу по прибытии каждый направится к своим местам, их я сейчас уточню. Запомните: отклонение на метр может привести к непоправимым последствиям и провалу всей операции.
Ещё тогда меня насторожили слова капитана.
– Ошибкой доверять такие важные задачи школьникам! – вздохнул майор Березной. – Однако, у нас нет выбора. Раз послали вас – то так тому и быть, вашему руководству виднее.
– Если ещё раз нас сравнят с малышнёй, я их пристрелю, – шёпотом сообщил Штырь.
– Твоё святое право, – ткнула его локтём в бок Лилит. – Разговорчики в строю!
Порой я удивлялся нашей красавице. Вроде бы, опыта работы с нашим братом почти нет (если можно считать опытом полтора года рейдов на забросы), а командует не хуже Дегтярёва. Они, часом, не родственники? Это бы многое объяснило, хе–хе.
– Значит, так. – вернулся к действительности Тарасов. – Группы «Кобра» и «Беркут» свои приказы получили, теперь вы.
Капитан достал из нагрудного кармана мелко сложенный листок и зачитал вслух:
– Шаман, Лилит, Британец, Святогор, Штырь. Вы в указанном порядке занимаете позиции вокруг квадрата против часовой стрелки по углам, отсчёт начинать с юго–восточного. Вопросы есть?
– Покамест нет, – нахмурился я. – Но придётся передислоцировать нашу группу.
– С какого? – «проснулся» майор.
– У некоторых из нас не очень хорошее зрение, – указал я. – Большие дистанции простреливать мы не сможем, если только навскидку. А некоторые – полноценные снайперы, и если брать вашу схему, то они окажутся на небольших участках, где и пистолета-то будет много.
– План менять не будем, – отрезал Тарасов. – Составлял его не я, так что будем следовать букве…
– Вот и следуйте наздоровье, – подхватил меня Штырь. – Не знаю, кто был ответственным за операцию, но составлена она весьма и весьма дерьмово.
– Советую вам тут не возникать, – нахмурился капитан. – Слишком много на себя берёте, ребятишки.
– Берём мы нормально, – заверил его Британец. – Но Шаман банально прав, с моим зрением я гожусь разве что на тридцатиметровую дистанцию, а у меня по карте все двести.
«Гребучий потрох…».
– Значит, так! – выдохнул я. – Мы с нашей группой разберёмся с этим сами, наша задача – не выпустить никого из зоны оцепления, мы с этим справимся. А вы тогда…
– Будете следовать приказу, – процедил капитан. – Школота тут ещё будет командовать.
– Ага, будет. – заверил я. – И будет командовать так, как я скажу. Если я решил, что надо сменить стрелков на позициях, то так оно и будет.
– Так оно и будет, уж поверьте мне! – закатила глаза Лилит.
Лейтенант Косоруков уже просто мозг выплёскивал на стену. В глаза его читалось: «Ну за что?!».
На столе майора ожила полевая радиостанция.
– «Раскоп», я «Центр», на связь.
Майора будто шилом в жопу укололи: офицер подскочил со стола и схватился за радейку.
– «Раскоп» слушает! – Березной даже по струнке вытянулся. Ещё бы честь отдал…
– Начинайте, «Раскоп». Принимайте командование операцией. Время до начала вам – десять минут.
– ЕСТЬ!
Березной осторожно отключился от сети и вытер рукавом проступивший холодный пот.
– Приехали…
Десять минут? Что можно успеть за десять минут? Да ровным счётом ничего. До отстойника от ЧАЭС было никак не меньше сорока километров по дороге: добраться до него за такое короткое время, и успеть окопаться на местах… Идиотизм.
– Успеем, – выскочил в коридор л-т.
– К машине! – бросила Лилит и ринулась вдогонку.
Отставать причин не было никаких. Инструктаж не окончен, но пох: самый надёжный в мире план – русский. «На месте разберёмся!».
Когда мы выскочили на улицу, Косоруков уже запрыгивал в кабину грузовика и пускал движок: правда, слышно этого не было совсем – хоть одно тактическое преимущество имеем, однако. Для скорости Лилит просто взмыла в кузов КамАЗа, а я задержался позади окузовки: перекинул автомат с руки на руку и встал на манер лестницы. «Вот и проверим «прочность конструкции»!», – хмыкнул я. Но оружие выдержало. И даже больше: не погнулось и ни разу не скрипнуло. Получилось забросить и Британца, и Штыря, и Святогора, а меня втаскивали за ствол автомата. Оружие оказалось крепким. «Посмотрим, как в бою себя поведёт», – подумал я, но АК-120 мне уже откровенно нравился. Прямо как Р90.
Через несколько секунд подскочили и «Беркуты», и «Кобры», Британец врезал по окузовке КУНГа прикладом, что было сил, и грузовик тронулся с места. Ну, как, тронулся… Рванул так, что едва не встал на дыбы. Разогнался практически на месте и рванул вперёд на максимальной передаче: конечно, нах, не твоё – не жалко. Зато на месте мы оказались чересчур уж быстро: по дороге нещадно трясло и било, грузовик швыряло из стороны в сторону, пару раз мне даже казалось, что мы перевернёмся, но то ли мастерство, то ли удача – но что-то точно было на стороне Косорукова. Мы прибыли через несколько минут, ещё оставалось время на покушать и пожрать. Шутка. Конечно, не за десять минут домчались, гораздо больше времени прошло, но грех было жаловаться: не пешком попёрлись, ну и ладно.
Обе штурмовые группы как ветром сдуло: сразу по прибытии, не дожидаясь полной остановки грузовика, «Беркуты» и «Кобры» покинули гостеприимный КУНГ, оставив после себя килограмм пятнадцать грязи с берцев. Где они её нашли, в сухую-то погоду? Я выскочил за ними и оббежал КамАЗ кругом, запрыгнув к кабине на подножку. Лейтенант опустил боковое стекло.
– Езжай прямо и по кругу, будем наших по пути разбрасывать! – шепнул я. – Быстрее!
Малыш? Какой я тебе, нахрен, малыш?! Твою ж-то мать…!
Меня чуть не сбросило с боковины грузовика: держаться было практически не за что, а л-т так рванулся с места, что я думал – точно встанем на дыбы. Но нет: доехали, и, даже, развезли всех, куда полагается. Я сразу соскочил и направился к своей позиции: туда, где, как мне казалось, будет хороший обзор. Дозиметров, правда, не было, но это меня тогда волновало мало. Это в играх малейшее облучение – и в течении нескольких минут ты трупешник, даже если смылся из зоны заражения и не принял антирад. А в жизни… а что, в жизни? Спросите любого ликвидатора, что такое «в жизни»…
КамАЗ пролетел мимо требуемой для меня тропки и понёсся прочь в укрытие: я спрыгнул на ходу (приземлился, правда, неровно: пришлось перекат делать, чтобы ноги не поломать) и бегом уже направился было к точке, когда вслед мне приземлился застёгнутый подсумок. Я обернулся на звук удара: на выкошенной от травы обочине валялся подсумок с ПСО. Нот бед, нот бед... «Школота», говорите? Сейчас «школота» вам покажет…
Сообщение отредактировал Комкор - Суббота, 05 Января 2013, 20:27
Леший 19.08.95-24.09.14 Kitten 17.10.70-24.05.19 Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
Согласно заверениям местных комбригов, на том месте была воздвигнута смотровая периметрическая вышка: она и впрямь была возведена, но… гм… кагбэ это сказать… В общем, её не просто ставили «на скорую руку»: её просто бросили, абы как. Хорошо хоть, упала удачно: под довольно сильным углом, но крепко ухватившись за соседнюю ель. Надеюсь, крона дерева не помешает прицельному огню… Думаете, раз мощный патрон, так всё просто? Щас прям. Траекторию полёта пули может искривить всё. От обычного ветра до листвы кустов.
Моё счастье, что вышка держалась цепко… Неохота было бы грохнуться с неё, в самый разгар-то боя!
Занять позицию – полдела. Целый подвиг – дождаться начала. Серьёзно, кроме шуток. Залез, значит, на вышку, зацепился «зубьями»-протекторами берцев за выступы, хорошенько закрепился, вскинул винтовку к плечу и засел, в ожидании, значится, команды открыть огонь. Утрирую, конечно: вряд ли нам будут индивидуально командовать, что делать – не на учениях же ведь, в конце-то концов… Вот… А вот дальше пошёл чистый баттхёрт в прямом смысле слова. Сидеть на перекошенной вышке было неудобно: плюс был только в том, что ветки не заслоняли обзор, хотя и находились буквально надо мной. Ещё бы пять-десять сантиметров ниже, и не было бы видно вообще ни хрена. Но на этом достоинства моей позиции кончались – даже дальность обзора была не очень весомым аргументом в тот момент. Удержаться на вышке я мог исключительно благодаря мощным зацепкам протекторов, не дававшим мне сорваться. Высота небольшая, метров пять, но падать всё равно будет больно. Ну да меня понесло… В таких условиях высидеть долго не мог, наверное, никто: я уже начал молиться, чтобы не пришлось куковать тут до утра, как петух на насесте. Оно, конечно, поудобнее будет, чем на ветке кудахтать, но тоже далеко от приемлемого.
Час, второй, и третий… Я уже начал откровенно засыпать. Два часа к ряду я ещё пытался не заснуть, вспоминая свежевыученные на днях формулы дифференциального уравнения (впрочем, ничего поднять из памяти так и не смог: математика надолго никогда в моих мозгах не задерживалась), но на третьем я всё-таки заснул под несмолкаемый плач цикад. Разбудил меня адский грохот и трескучая канонада: трудно было не узнать лязг затворов АС «Вал» и работу «калашей». Девятимиллиметровый автомат клацал так громко, что, невзирая на наличие ПББС, длиною во весь ствол, слышно было далеча, и настолько громко, что проснулся даже я.
Рука моментально расстегнула подсумок, выхватила прицел и присобачила на ствольную коробку автомата. Глаз тут же впился в окуляр прицела. «Вновь поднялась луна со дна ущелия, в оптику цель видна – плавны движения», – тут же подобрал ритм мой моск, чем весьма и весьма заставил покорячиться: думать о чём-то постороннем во время огневого контакта непростительно и глупо. Капец добавлялся и тем, что начали «говорить» «наши»: я отчётливо слышал недалёкие грохоты и раскаты от новых 7,62х120. Такой грохот стоял на отстойнике, что впору было уши гудроном заливать. Впрочем, на столь радикальные меры я идти пока не собирался, но, сглатывая слюну с новым для меня свинцовым привкусом во рту, обстановку в перекрестии прицела изучать начал.
Среди кузовов «ЗИЛов» и останков техники ликвидаторского состава сновали несколько групп людей. Одна хорошо выделялась чёрными фигурами на фоне посеревшей и позеленевшей от времени техники: «Беркуты» работали по-боевому быстро, но не скрытно – на маскировке сэкономили, зато выиграли во времени и скорости реакций. Вторую группу удалось разглядеть, хоть и с трудом: зелёные маскхалаты «Кобр» реагировали не менее молниеносно, но передвигались куда медленнее – всё-таки, маскхалаты они и в Африке маскхалаты, особенно «Лешие». В их «косичках» кто угодно запутаться может. Третья группа выделялась всего сильней: это и были наши «гости» – их форма была мне неизвестна, издалека казалась гражданской одеждой, но наличие автоматических и малокалиберных стволов не позволяло занести их в ранг «туристов».
Когда я только начал всматриваться в центр театра действий, несколько человек уже валялись на земле без признаков жизни, прошитые автоматными очередями практически в упор. При этом, «гости» держались неплохо: несли потери и «кобровцы», и «беркуты». Ещё бы… Некоторые «особо «умные» уникумы» умудрялись бить прямо сквозь остовы техники: ну, явно же ведь «на удачу»! Однако, это не мешало им одерживать очевидную победу: я насчитал около трёх десятков человек со стороны «гостей». Это примерно равнялось нашему количеству, но у нас был один изъян: врага надо было стараться взять живым, а мы, «СГО», работать на поражение не могли – хоть нам и был виден противник, но нам был дан приказ не дать уйти ему за периметр отстойника. Хех… Попробуй, удержи его, когда они все в кучу смешались! Нам оставалось только наблюдать…
Периферийным зрением я засёк движение правее моего участка ответственности: противопожарную вырубку пересекали несколько фигур. «Извините, ребята», – подумал я, подстраивая кратность прицела. – «Вас я отпустить не могу…». Фигуры двигались от отстойника к лесу – ну-с, посмотрим… Автомат монолитно встал к плечу, ладонь крепко обняла цевьё, палец нежно прошёлся по спуску… Плечо едва не вышибло отдачей. Шутка. Отдача была, но куда меньшая, чем можно было ожидать от такого адского патрона. Первый выстрел – смазал, пришлось бить второй раз. Попал куда-то в бедро бегущему к лесу человеку. Даже мне, сквозь дикий рёв канонады, было слышно, как заорал от боли подстреленный «заяц». Извиняй, браток: ничего личного. Остальные три цели резко дёрнулись и понеслись обратно к отстойнику, одна фигура даже упала по дороге. Следом за ней отправилась вторая.
Что, и это всё?! Канонада смолкла: не было слышно больше ни звука. Ни шагов, ни выстрелов, ни лязга перезаряжаемого оружия, ничего: вообще, ни звука! Я посмотрел в оптику: на всей видимой площади даже движения не наблюдалось. Даже подранок, и тот уткнулся.
Внезапно раздался дичайший раскат грома: так могло долбануть только из крупнокалиберного. Рядом, высекая искру в металле, проревела пуля: явно не автоматная, и уж тем паче не промежуточная. На крыше вышки мгновенно «выросла» «розочка» разорванного листового металла, а я, потеряв и без того не очень равновесное положение, грохнулся вниз. Пять метров – высота несмертельная, но опасная: особенно при падении на спину. С накренённой на бок вышки моё тело рухнуло куда-то на берёзу: за её ветку я и успел ухватиться, правда, положение это не спасло. Скорее, напротив: я стал великолепной мишенью. «Сосискэ на берёзо», товар в ассортименте. Пришлось понадеяться на старый добрый русский «авось» и спрыгнуть вниз, где метровым слоем высился перегной опавших листьев.
Даже так приземление вышло болезненным. В полёте я ещё пытался как-то перегруппироваться, но в итоге приземлился прямиком на рюкзак: отчасти, он сыграл роль дополнительной демпфирующей подкладки. Послышался шорох листьев, треск сломанного прожектора в рюкзаке, хруст треснутого пластика, другие шумы… «Звездец вещичкам», – понял я сквозь острую боль в спине. Плотная ткань-кордура на разгрузке отчасти загасила энергию удара, и даже распределила её по площади, но всё равно было больно! Метров пять пролетел, гадство! Зато вовремя упал... Ровно в ту же секунду, когда я с характерным «Мля!» грохнулся у подножия дерева, его ветку перебила вторая крупнокалиберная пуля: перерубленное «бревно» с шорохом собственной кроны накренилось и чуть не погребло меня под собой. Нет, не смертельно: просто было бы неприятно. Я, понимая, что не успеваю даже откатиться, просто выставил автомат над собой, держа его обеими руками. Твою мать, это было больно!
Удар тяжёлой ветви по «перекладине» больно отозвался в плече и запястье: левая рука взвыла тупой ноющей болью, а в спину прошлась вторая волна. Чувствуется мне, что ошибкой было всё это с самого начала… Зато автомат выдержал! На него рухнуло по меньшей мере сорок килограмм, а оружию хоть бы хны! Нет, конечно, крепление оптики малость пострадало: резьба чуть погнулась, прицел теперь смотрел куда-то влево-вниз. Но ведь выдержал! М-да, надо будет отблагодарить сотворителей сего чуда…
Кое-как избавившись от прижавшей меня «веточки», я попытался подняться: получилось плохо, спина чудовищно ныла. Рюкзак пришлось бросить, но оно того не страшно: там у меня всё равно ничего дюже ценного не было, а автомат так и так единственным магазином комплектовался. Палец сразу же выставил флажок на позицию «Отсечка очереди 5».
Теперь можно и подумать: кто и с какого перепугу открыл огонь по мне из крупнокалиберного оружия? Я такого не предвидел. Я заметил вооружение всех «участников процесса»: автоматы и пистолеты-пулемёты, но крупнокалиберного среди этого набора точно не было ничего. Возник закономерный вопрос: «И какого хера»?
Радиосвязи, гадство, не было. Если что и делать – так подтягиваться к кому-нибудь из наших, чтобы не в одно рыло, как всегда. Но… Не я один такой умный: остальные наверняка до того же додумались. Если сейчас все сорвёмся с места, получится, как в старом советском мультике: «гном за домом, дом за гномом», и будет писец.
Пригибаясь под болью в спине, я подбежал к ближайшему остову грузовика. На фон мне сейчас было пох: и так лучевая гарантирована, лишние рентгены дела не усугубят. По крайней мере, не сильно… Только я высунулся из-за мотогандолы, стараясь не светиться на фоне бампера, как пришлось сразу же «всунуться» обратно: очередь из МР5, явно прицельная, чуть не срезала мне полбашки, благо, даже респиратор не задело. Хотя могло…
«С передка никак», – мелькнуло в подростковом сознании. Годы игры в «S.T.A.L.K.E.R.» и «HALF-LIVE» даром не прошли: реакция и динамическое зрение поднакачались до приемлемого левела. Впрочем, сейчас мои геймерские навыки оказались не столь полезными без должной физподготовки. Реакция реакцией, но просто нажать на кнопку мышки и выпустить затяжную прицельную очередь из ПКМ оказалось куда проще, чем даже просто затащить своё тело за остов грузовика. «Попробую с заднего борта», – промелькнуло в уме.
Позади машины оказалась заросшая высокой травой своеобразная окантовка, окаймляющая собой периметр отстойника по внутренней стороне периметра. Туда я соваться не рискнул: не столько из-за укоренившейся привычки вляпаться в аномалию, сколько просто из-за здравого смысла – в высокой траве (почти по пояс) не видно ни зги. Там ты и на мину наступишь, и растяжку разорвёшь, и в ямку цапнешься, ногу сломав, и на арматуру напорешься, нанизавшись на неё шашлыку подобно… Была мысль перескочить грузовик поверху, но кузов слишком высоко вздымался: на нём я мишень более чем качественная. Остаётся одно: под днищем, да и тут проблемы. Спущенные колёса, вросшие в землю по самые мосты: куда ты тут подлезешь, в разгрузке, со стволом? Я тут что, заперт, что ли?
На режиме «Новичок» всегда прокатывал фортель, когда ты просто прёшься вперёд не разбирая дороги, и поливаешь всех огнём. Я прекрасно понимал, что в жизни такое не канает: тебя изрешетят раньше, чем ты успеешь оружие к плечу взвести. И тем не менее, сейчас я не видел другого выхода, а на разведку зарослей крапивы и бурьяна за грузовиком времени не было. Какое тут время, если по тебе стреляют?
Боль в спине, не очень послушная левая рука (а стреляю я, кстати, именно с неё: правая-то цевьё держит, а левой я и стреляю), да бешенно колотившееся сердце, выбрасывающийся из надпочечников адреналин, всё это вкупе затуманивало мозг. Всего один рывок от меня требовался: и я бы укрылся уже за другим остовом пожарного «Урала». Но не всё так ладно в датском королевстве… Я ещё понимал, что риск не оправдан: лишнее движение будет стоить мне жизни, а операция не столь значимая, чтобы подыхать на ней запросто так.
Мне оставалось только сидеть за грузовиком и трястись, вжимаясь в холодный ржавый металл сырой окузовки, сглатывая яро приправленную остро выраженным свинцовым привкусом слюну, или же убраться нах к едрёной фене: выбор был невелик, соваться под пули охоты не было никакой. А что я хотел? Просто отсидеться? Я у меня уже был один «подранок» (кстати, почему его больше не слышно?): неужели я надеялся, что мне это никак не аукнется?
Внезапно, почти над ухом, раздалось два перекрёстных раската: слух ещё не привык к такому грохоту, и тут же выделил новые для себя звуки выстрела 7Н99.
– Есть! – голос принадлежал Лилит.
– Минус два! – это уже был Штырь.
– Минус полтора! – взвыл я. – Вы какого хрена тут забыли?!
– Ты очень эффектно летел, – подмигнула Лилит, хватая меня за шкирку.
В спине острой болью прошлось от шеи до поясницы.
– Пошли, тут какой-то бред начался, – нахмурился Штырь.
В нескольких метрах от нас, за грузовиком, громко хлопнул разрыв: РГД-5. Казалось бы, мелочи, взрывную волну и осколки задержал остов машины с остатками окузовки, но не всё так просто: вслед за РГД рванула «лимонка» – в глазах тут же потемнело, а в висках больно сдавило невидимыми тисками.
***
Приятные мелочи жизни… Как та, например, чтобы проснуться и понять, что всё своё с собой и ничего на поле боя не оставил. Нет, ну, несколько осколков по любому словил: но те мелкие, на них внимания можно не обращать – они даже засели неглубоко, могу и двигаться, и шевелиться, и даже худо-бедно материться. Шутка.
Всего один вопрос после любого пробуждения бесит твой моск: какого хрена было, и почему ты отрубился. Первую часть я долго вспомнить не мог, несколько минут валялся без памяти и тупо смотрел в небо, где проплывали различных форм облака, похожие то на подраненного лебедя, то на исковерканный остов танка, то на раздувающего огонь под чаном повара, скрученного на работе радикулитом. Звездец…
Бегло пробежался по себе: ноги целы, руки ощущаю, башка, вроде бы, тоже пока на месте. Глазами вижу, ушами ни хрена не слышу, на грудь давит что-то или кто-то. М-да. Скорее, «что-то». Попытался пошевелиться и посмотреть на себя: выяснил, «что» давило на меня. «Чем» оказалось тело Штыря: друг валялся на мне в полном отрубе, ещё и автоматом на меня давил, будто я ему пирамида оружейная какая. М-да. Если уж на тебе кто и лежит, то уж пусть лучше это будет девушка… Кстати, а где Лилит? Она обнаружилась неподалёку: в траве хрен увидишь, только рюкзак виднеется.
Стащить с себя тело Штыря оказалось довольно проблематичной задачей: весил парень немало, но снаряги на себя нацепил, будто за целый взвод отдувался. Надеюсь, ничего ему там не сорвал… А то, если осколок какой особо длинный засел в спину – сбросил я Штыря, да и вогнал ему его поглубже в рану. А что? Бывали прецеденты.
Ну, раз Штырь не очухался, то без сознания, или помер. Пульс вроде есть: рука нащупала биение на шее напарника, пусть и слабое – зато стабильное. А Лилит? До неё ещё доползти надо. С этим проблем не возникло, если не учитывать той вещи, что спина ныла катастрофически. Поднявшись, увидел и саму Лилит, а не только её рюкзачок. Вроде бы цела… подобрался к ней, положил руку на пульс: дышит, жива и невредима. Только слегка контужена, как и все мы.
Теперь я вспомнил. Вспомнил, и что произошло, вспомнил, и почему вырубился. Гранатой накрыло, вот и отрубился. Слуха нет, но это не беда: восстановится. Надеюсь…
Лилит жива: есть пульс и дыхание, при том оба достаточно ровные – просто без сознания она сейчас, вот и всё. Ничего страшного. Если так можно назвать отключку после ударной волны от взрыва «лимонки»…
Я осмотрелся: за грузовик высунулся очень аккуратно, уже умудрённый горьким опытом. К счастью, в этот раз никто не попытался срезать мне черепушку автоматическим огнём. Да и одиночным, впрочем, тоже. Зато за остовом грузовика, метрах в двадцати, красиво разбросав внутренности по крышам и капотам техники на отстойнике, валялись десятки тел. Я бы сказал, штук двадцать-тридцать точно было. Честно говорю: даже тогда я знал, что Ф1 на такое не способна. В воздухе уже начал застаиваться острейший смрад разлагающейся органики (это сколько ж мы тут провалялись?), чувствующийся даже сквозь респиратор (впрочем, это же не изолирующий противогаз – оно и понятно, будет чувствоваться). По всему видать, что постарались падальщики: только они могли с таким рвением разметать тела по сектору. Я присел к переднему колесу грузовика и взвёл автомат к плечу: слуха нет, от того ещё хуже – остаётся надеяться на попорченное компьютером зрение и на по-детски остро развитое обоняние.
Сейчас, правда, кроме усиливающегося десятикратно свинцового привкуса в слюне, я не слышал ничего: воздух чист, единственный запах – плоть, разбросанная по округе. Даже порох – и того уже не слышно. Я посмотрел в небо: солнце сокрылось за тучами, но даже сейчас понятно – дело клонится к закату. «А вот это реально хреново», – подумал я. – «Ночью на заброшенной территории… Это же звездец!». Я тут же вспомнил свой первый ночной рейд на заброс, когда чуть было не утонул в болоте. Без света и компаса вышел к окружавшим воинскую часть болотам, чуть не потонул там к едрёной фене, вылакал почти канистру воды, на нервной почве сожрал почти весь свой ИРП, и чуть было на тех же нервах не порвал карту. Пятиклассник ночью на забросе с рейдовым рюкзаком и сапёрной лопатой… Хех! Зато тогда я вспомнил и применил на практике все полученные в школе на днях знания по ОБЖ и географии: поверьте ребёнку, даже на экзаменах по этим предметам я никогда не был так серьёзен и сосредоточен!
Но, прежде, чем психовать и устраивать диспуты на тему «Мы фсе здохнем!», неплохо было бы уточнить обстановку. Может, привести в чувство хоть кого-то? Штыря? Можно. Он хоть и псих, зато соображает туго: спросонья точно меня не порешит, чего нельзя сказать о Лилит. Боевая девчушка сначала бьёт (чаще всего – прицельно, разрывным, и очередью), а уж потом разбирается, кто, что, почём да как. Но «приводить» никого не потребовалось: Лилит сама пришла в себя, и попыталась сесть – выглядело это как «Воскресый из мертвых», причём довольно-таки реалистично. Контузия, хрена ли…
Сквозь туман в мозгу расслышал собственный голос:
– Ты цела?
Несколько секунд Лилит собиралась с мыслями.
– Насколько можно посудить…
С реакцией явные затормозы: в бой так вступать нельзя. А вот с рефлексами всё в порядке: первым делом, потянулась за флягой на поясе. Это радует…
Штырь ещё валялся без сознания, когда из-за остова грузовика показалась чья-то фигура. Я облегчённо выдохнул и опустил оружие, когда понял, что к нам вышел весь окровавленный и бредущий походкой зомби Британец.
– Как слух? – громко спросил я.
– Не ори, и так тошно, – тихо сообщил напарник.
Расслышать слова друга мешала давящая боль в ушах, она не проходила ни под каким предлогом, такими темпами мне хотя бы до утра нельзя в бою показываться. Стрелок без слуха всё равно, что пёс без нюха. Даже прочесть по губам не вышло: на физиономии Британца повис «намордник»-«лепесток». Но понять, что сказал хозяин респиратора, было нетрудно: я бы на его месте ответил бы так же. Наверное…
– Какого хрена это было…? – послышался голос Лилит.
– Кое-кто перестарался со взрывчаткой, – сообщил Британец.
«Я даже знаю, кто именно!», – закатил глаза я.
– Где Святогор? – спросил я, стараясь не сильно повышать голос.
– Осмысляет свои ошибки. – усмехнулся товарищ.
– Что с операцией? – Лилит попыталась подняться: получилось не сразу.
– Полнейший провал, – доложил Британец. – Я полностью исчерпал боезапас, Святогор, впрочем, тоже. Лейтенанта я не нашёл, а на территории могильника треть роты трупов.
Херак-с. Сами себя, друг друга перебили, что ли?
– В общем, кровь и говна по асфальту, – хмыкнул напарник. – С нашей стороны вроде даже без потерь, но хихоньки да хахоньки те ещё, однако.
– Чукча, чтоле? – раздался голос Штыря.
Очухался? Видать…
– Как самочувствие? – пнула его без злобы Лилит.
– О, да, пинай меня полностью! – раздалось в ответ.
Значит, в поряде.
Слух постепенно начал возвращаться: и это есть хорошо. Думается мне, к рассвету полностью восстановится, если нет серьёзных повреждений…
– Значит, так. – сообщил Британец. – Тут творится какая-то херь, и мне весьма и весьма ипет, какая именно. Покуда не узнаю, отсюда не свалю.
– Сначала на дозу померяйся, умник! – погладила его подзатыльником Лилит. – Рентгены сами собой не уходят просто так.
– ПУСО на каждом углу тут не стоят, – возразил друг. – Это надо на Дитятки тащиться!
– На Дитятках ПУСО больше нет, – сообщил я, прочищая ухо. – Я смотрел на карте перед выходом, там сейчас только блок-пост охранения. А они нас расстреляют раньше, чем поймут, кто мы такие есть.
– Открыть огонь по детям? – с сомнением посмотрела на меня Лилит. – В СБУ такие идиоты?
– Блокпост не СБУшный. – отрезал Британец. – Шаман прав, нам туда сейчас нельзя…
– Давайте решать проблемы по мере их поступления. – я поднялся от колеса и повесил автомат на плечо. – Для начала – нужна связь с базой. Мобильник кто-нибудь захватил?
С мобилкой я, конечно же, загнул, но элементарная рация была нужна. Неважно, какого диапазона: верхнего, нижнего, хоть промежуточного, хе-хе. Главное – связаться с базой. Потом – найди лейтенанта Косорукова, и вернуться домой. Самое доставляющее заключалось в отсутствии шансов на возвращение как таковых: единственный путепровод до Москвы – поезд, оставленный на Семиходах. Если состава там не будет, домой придётся возвращаться окольными путями и преимущественно пешкодралом. А я уже жрать хочу…
– Что известно о текущей заднице? – уточнила Лилит.
– Немного. – Британец отошёл за грузовик и вернулся из-за него, уже тащя за шкирку Святогора: без сознания, разумеется. – Этот перец и швырнул «лимонку», нас ею и накрыло. Но не это самый лулз. Подлянка в том, что атаковали нас, по ходу, свои же.
Щито за нах?
– А оружие где взяли? – поинтересовался я. – По мне крупнокалиберным работали.
– Без понятия, – отрезал Британец. – Но меня накрыли пулемётным сразу с трёх направлений. Если бы не бруствер, сейчас бы тут не стоял…
– По мне тоже пару раз снайперским били, – сообщила Лилит.
Сразу всплыла в памяти фраза Тарасова: «Отклонение на метр может привести к непоправимым последствиям и провалу всей операции». Не это ли он имел в виду, говоря это? Ещё и переглядывались как-то подозрительно… не знаю, может, это я такой параноик, но уж слишком всё забавно вышло. Нас обстреляли наши же союзники. О дислокациях наших позиций они были осведомлены заранее, но били более чем прицельно: лично по мне не попали только чудом. Дистанция для крупнокалиберного оружия была плёвой, и всё-таки стрелок умудрился промахнуться. забавно, вашу мать, забавно.
Но не столько радовало то, что выжить удалось нам всем, сколько то, что воевать ещё было чем. Британец полностью сжёг боезапас, у меня оставалось ещё полсотни с чем-то патронов в магазине. Практически не трогала оружие и Лилит: всего несколько выстрелов произвела она и Штырь. А вот Святогор разошёлся не на шутку: палил так, что ствол чуть не оплавился. Преувеличение, конечно же, явное, ибо, как оказалось, ствол весьма живучий был: Святогор бил в полностью автоматическом режиме затяжными очередями, но оружие не подвело. Забавно, забавно…
– Предлагаю поискать наш грузовичок, – внёс лепту в развитие плана Штырь. – Куда, кстати, лейтенант укатил?
– БП, – хмыкнул я. – Косоруков как меня выгрузил, прицелом вдогонку наградил, так и скоммуниздился в неизвестном направлении.
– С лейтенанта станется! – закатила глаза Лилит, будто бы знала его с детства.
– В любом случае, оставаться тут надолго не рекомендую, – сообщил я. – Британец, хватай себе новый ствол, поищи к нему патронов и чеши за нами. Я потащу Святогора, остальные прикроют…
– Ты куда намыться собрался, камиказе? – посмотрела на меня Лилит с прищуром.
«Учи японский, дура», – процедил я про себя. ««Божественный Ветер» тут никаким боком не соотносится».
– Для начала – к Россохе.
– Почему именно она? – поинтересовалась Лилит.
– А куда ещё? – воззрился я на неё. – Повсюду Зона и радиация, плюс нас обстреляли. Хотя бы тихое место найти надо…
– Так почему Россоха? – уточнила она.
– Потому что там нет людей! – выдохнул я. – Или, по крайней мере, быть не должно.
Пока мы препирались, Британец уже успел худо-бедно помародёрствовать: стащил с трупа АК74 и насыпал в карманы патронов.
– А поновее ничего нет? – спросил Штырь, глядя на старинный с его точки зрения агрегат.
– Иди сам в кишках ищи! – огрызнулся Британец.
Святогор очухался нескоро: мы только спустя пять минут выдвинулись к Россохе, обходя могильник стороной, и лишь возле границы отстойника он пришёл в себя.
– ВАШУ МАТЬ! – взвизгнул он, зацепившись за колючую проволоку ограждения в траве довольно-таки болезненным местом. – Аккуратней, не дрова везёшь!
– Раз такой умный, встань – и ходи! – приказал я, отпуская тело Святогора.
«Тело» грузно грохнулось в траву: плакавшая в неё цикада своевременно уткнулась.
Святогор поднялся в рост и проверил автомат: не волнуйся, я уже осмотрел его – цела твоя игрушка, цела. Только без патронов она тебе всё равно без мазы.
– Ни у кого запаски нетю? – он с мольбой окинул нас взором.
– Найдётся! – отмахнулся Британец. – Пошли, надо уходить…
Солнце клонилось уже за деревья: сумерки начали опускаться на долину, ещё несколько минут – и даже стрелять прицельно на большие дистанции будет нелегко. Впрочем, у нас преимущество: чёрные «Бекасы» достаточно хорошо маскируют в ночи, даже на фоне растительности. Главное, чтобы луна не выдавала нас: а то, бывает, подсвечивает, падла такая, и никуда от неё не денешься. Россоха располагалась в километре от нас: проходила с северо-северо-запада на юго-юго-восток и занимала территорию 2,5х0,7 километров. В принципе, немного, но и не мало. Я планировал укрыть группу в одном из домов частного сектора: фон, конечно, фоном, но ведь не всё село же поголовно выпилено радиацией? Наверняка где-то есть чистые «палестинки». Впрочем, без элементарно даже дозиметров, данные такого рода не получить. В теории. А на практике…
Миновать отстойник получилось без проблем: по нам даже огня не открыли. Добравшись до дороги (Красиловка–Ямполь), мы замерли у обочины – Британец пошёл в разведку. Зря, конечно, но предосторожность превыше всего: правда, он так и не нашёл ничего экстраординарного, за сим и вернулся за нами.
Дорогу пересекли, а дальше пошли полкилометра полей: ещё не заросших деревьями, но уже захваченных сорняками. Становилось жалко: столько рабочих и полезных площадей пропадает… Недавно в Раде проходило заседание: на повестке дня – использование земель после Чернобыля. Злаковые тут уже не посадишь, корнеплоды – тем паче. Решили сажать табак, а на сигаретных пачках писать: «Минздрав В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ предупреждает». Во-от…
Полкилометра полей пересечь – плёвое дело, но не когда они простреливаются со всех направлений. Ты посреди такого «поля» – как на ладони, только конченные самоубийцы попрутся через открытую местность, тем более без брони. Даже бронников первого класса защиты не было: не то, что «6а». пришлось идти в обход…
Сначала – шесть сотен метров вдоль дороги по обочине, ныряя в дренажную канаву, чтобы не засветили. Потом – налево, двести метро по довольно хорошо поросшим холмикам (о том, что то была заражённая земля, свезённая сюда с Россохи и Рудня-Вересни, мы тогда не знали, да и не думали), а там – до ближайших домов Россохи крайние двести метров. Я вам доложу, это был самый жестокий километр в моей жизни. Во-первых, вымотался, как пёс после травли, а во-вторых, рентген нахватался больше, чем за всю свою жизнь. То был уже не просто свинцовый привкус во рту: от металлической завязи сводило язык и скулы.
Какого же было наше удивление, когда мы, не дойдя до Россохи каких-то двадцати метров, встретили лейтенанта Косорукова, собственной персоной, причём верхом!
Беззвучно подкравшись из-за поворота, на нас выскочил КамАЗ, шурша покрышками по просёлочной дороге. Из кабины высунулась довольная рожа офицера:
– Ну, что, как управились?
Сообщение отредактировал Комкор - Суббота, 05 Января 2013, 20:30
Леший 19.08.95-24.09.14 Kitten 17.10.70-24.05.19 Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
Лейтенант никогда так не дрался. Клянусь, даже на занятиях по армейскому рукопашному бою ему не приходилось так отбиваться, а всё Лилит: всего один-единственный удар – и перелом лучевой кости как минимум (а то, может, и обеих, причём со смещением, бугага).
– Козёл, – процедила она (в смысле, Лилит, а не кость, м-да).
– А я-то в чём виноватый?! – взвизгнул офицер. – Я вообще вам за вещами мотался!
«Вещами»? – переспросил я мысленно. – «Нам что, ещё и «вещевое довольствие» полагается, что ли?».
«Вещами» оказались индивидуальные комплекты самоспасения: в небольшие вещмешки из прочного прорезиненного брезента были уложены «тревожные» чемоданчики (причём, без разделения на «мужские» и «женские» – предметы личной гигиены были одни во всех наборах), иже с ними три аптечки, два бинта (один – окллюзионный, другой – обычный перевязочный пакет), и некий комплект съестного: галеты, чай в пакетике и сухой концентрат напитка (проще говоря, «сушёный лимонад»). На то, чтобы ознакомиться с содержимым, много времени не потребовалось: мы знали, что делать.
Лейтенант, нарочито брезгливо подобрался к нам с найденным где-то счётчиком Гейгера, и показательно осторожно нас обмерил. Так и знал… Мне хватило всего одного взгляда на мгновенно заполучившую «стояк» стрелку на экране радиометра, чтобы понять: ничего хорошего от этого не жди.
– То-то меня тошнит, – мрачно сообщила Лилит из-под респиратора.
– Залетела, что ли? – подкольнул девушку Штырь, за что и получил прикладом в дыню.
– Всё ещё не так смертельно, – выдохнул я облегчённо и полез в аптечку.
– Сколько времени прошло с начала операции? – посмотрел на Косорукова Британец.
Лейтенант посмотрел на часы.
– Где-то часа три с момента начала боестолкновения, а с начала самой операции где-то часов шесть или семь.
– А времени сейчас сколько?
– Семнадцать пятнадцать.
«Значит, одну таблетку цистамина, лучше – калия йодид», – подумал я, открывая пенал.
Рыжеватые АИ-1, старые добрые индивидуальные аптечки с хорошим комплектом для защиты населения от АХОВ и им подобным воздействий. Один только недостаток: большинство препаратов в ней рассчитаны на применение загодя, то есть, пострадавший должен быть как минимум провидцем или эспером, чтобы успеть принять медикамент и дать ему время сработать. Не самый, конечно, точный вариант, но другого у нас и не было: спасибо и на том, что имелось.
– Одну таблетку под язык до полного рассасывания, – напомнил лейтенант, заметив, как я колеблюсь при выборе между йодидом калия и цистамином.
– Учи учёного, умник! – выдохнул я, остановив выбор на первом – он мне показался правильнее.
Спустя несколько минут, как только мы перевели дух, лейтенант рёк:
– Я потерял связь с базой, «Раскоп» не отвечает, а на отстойнике творится невесть что…
– Ты знаешь, а мы заметили! – воскликнул Штырь. – По нам, видите ли, огонь свои открыли!
– Это я и имел в виду, – нахмурился офицер. – Какой-то бред творится, а эфир полностью пуст. Я даже радио из-за Периметра поймать не могу.
Я обернулся и посмотрел в направлении ЧАЭС: там, вдалеке, почти в семнадцати километрах от нас, высилась тёмная стена – пятисотметровая в длину, и сташестидесятиметровая в высоту – антенны «Чернобыля-2», ЗГРЛС «Дуга». Может, она глушит сигналы? Вряд ли. ЧАЭС-то уже больше не функционирует. Недавно последний рабочий реактор заглушили. Откуда она энергию-то берёт, когда у неё потребление в районе десяти мегаватт в час? Но, как говорится, «Всем пофиг!»! (с).
– Хреновый денёк, – выдохнула Лилит, отправляя в рот таблетку радиопротектора. – Прогулялись, называется, по зоне отчуждения…
– Хоть аномалий пока не встретили… – мечтательно протянул Штырь.
– Молчал бы уж, геймер-недоросток! – закатил глаза Косоруков. – Что делать собираетесь?
– Разве не ты тут старший по званию? – поинтересовался я.
Лейтенант примирительно поднял руки вверх.
– Подполковник Дегтярёв приказал подчиняться вам в экстренной ситуации. По-моему, это она и есть, не находите?
Мы пятеро переглянулись. Не по-армейски это всё как-то… Или лейтенант по-чёрному стебётся, или тут что-то не чисто.
– Ладно! – выдохнул я. – Я сейчас слишком устал, чтобы отказываться… Попробуем отыскать какие-нибудь данные…
– Ты об этих?
Лилит лязгнула молнией своей разгрузки и вытащила из внутреннего кармана планшет. «Леново» матово бликанул чёрным корпусом в лучах укрывающегося за тучами солнца. У лейтенанта на лоб полезли глаза.
– Ты же…! – у офицера перебило дыхание на вдохе.
– Нехрен сцать, – нахмурилась Лилит, совсем не по-девичьи вставляя блатной жаргон. От этого девушка казалась мне ещё воинственнее.
– С кабинета спёрла? – поинтересовался я.
– Угу, – кивнула та. – Прямо из-под носа у майора. Лошок он какой-то, прямо скажем…
По физиономии напарника прошлась мина смешанных чувств: удовлетворение, интрига, радость и нечто, отдалённо напомнившее умиление.
– Что там? – заглянул к нему через плечо Штырь. Британец весь и полностью ушёл в просмотр.
– Весь рабочий стол засран… Никакого порядка!
– Пфф! – фыркнул я. – Штабной компьютер, чего ты хочешь!
– Вообще-то, это комп оперативный, – нахмурился Британец. – Тут свалено всё в кучу: ПТП, ППТ, доклады, рапорты, приказы, статистика, таблицы, сводные ведомости, списки, распоряжения, доводки, внутренние документы…
– Они всё включили, тут и таракан не проползёт! – усмехнулся я. – Никакой упорядоченности.
– Поищи документацию по сегодняшнему и вчерашнему числу, – попросила Лилит.
Лейтенант Косоруков стоял, уронив обе руки и челюсть, возле КамАЗа.
– Эм…! А моё мнение кто-нибудь спросит? Вы сейчас, вообще-то, с десяток международных законов нарушаете…!
«Да кого волнует твоё собачье мнение», – подумалось мне.
Британцу потребовалось несколько минут, чтобы найти на жёстком диске планшета среди тонны всякого мусора, порнухи и рабочих документов файлы, содержавшие отсылки к нынешней дате.
– Нашёл, – нахмурился он. – Тут всего один документ, правда…
– Что пишут? – поинтересовалась Лилит.
Суммарно – приказ о досрочной ликвидации «СГО». С формулировкой «в связи с недоказанной причастностью к содействию федеральным службам иностранных государств».
– Не уверен, что перевёл правильно, – закончил докладывать Британец. – Текст приказа на мове.
– Забавно, – ухмыльнулся я. – Кто подписал?
– Ты сейчас будет уссываться, – заверил напарник. – Подпись за фамилией некоего Березного.
Лилит тихо щёлкнула предохранителем-переводчиком огня на ствольной коробке своего АК-120.
– Это всё?
– Касательно нынешней даты – да, – подтвердил Британец. – По всему видать, они решили втравить нас в международную суперигру. Поскольку расследовать гибель отряда специального назначения при выполнении антитеррористической операции вряд ли кто-нибудь будет, по ходу, на это упор и сделали.
«Забавный случай вышел», – подумал я.
Я попытался успокоиться, и, выгрузив лишнюю информацию с мозга, взвесить поступившие данные. Нас, СГО, направили в Зону Отчуждения для ликвидации банды «чернокопателей» (не знаю, как их ещё назвать: пока будем так именовать). Нас, СГО, встретила СБУ Украины – собственно, она же нас и «заказала». Но тогда зачем до кучи притащили спецназ Белоруссии? Они с Украиной в доле, чтоле? Тогда с какого перепугу? К сожалению, в горячке боевого столкновения я не разглядел, кто конкретно стрелял в меня. С этим в связи оставалось только одно…
– Надо вернуться. – я снял автомат с ремня и проверил переводчик режима огня: стоит на отсечке очереди по пять патрон.
– Куда и на кой? – не поняла Лилит.
– Хочу кое-что проверить…
Лейтенант вообще пребывал в полной прострации: ошалелого офицера в кабину пришлось загонять пинками, и то – КамАЗ поехал только после того, как за руль уселся я. «Ох, сейчас изнасилуем подвеску…», – подумалось мне.
Первая передача, вторая, третья, тихо катимся под 40. На расход топлива пофиг, а респираторы вообще можно уже выбросить – одноразовые, свой лимит времени они выработали. Всем хороши «лепестки», да только временем непрерывной работы не вышли. Печаль…
На КамАЗе гнать по полю я тоже не счёл хорошей идеей, но по другому от Россохи до отстойника не добраться: только по полю, или же двумя дорогами – но в последнем случае, придётся идти по территории села, чего мне очень хотелось бы избежать. Однако, трахать подвеску тоже желания было мало: неизвестно, когда на этом драндулете вообще в последний раз проводилось ТО, что первое, что второе. А то, может, и ЕТО ни разу не делали. Надо вообще разобраться. А то, глядишь, и ТО4 делать придётся. «Полную разборку», ёптыть…
Решил идти вдоль линии села, но близко к нему не приближаться. Ну, решили, так решили…
От мечтаний по плану будущего ТО4 КамАЗа меня отвлёк голос Лилит, залезшей вместе с лейтенантом в кабину:
– За дорогой следи, мечтатель!
Назвать «дорогой» полный буераков путь вдоль старой бетонки, огибавшей село южнее, не поворачивался язык: да и на саму бетонку было не въехать – её справа и слева огибала дренажная канава, слишком глубокая даже для колёс КамАЗа. Даже мне было понятно, что мы перевернёмся в тот же миг, как я въеду на её скос. К тому же, бетонка слишком узкою была: всего-то метра полтора от силы. Пришлось катиться до просёлочной дороги, что бетонку пересекала. Уже на «просёлке» я встал «в полный рост» и воткнул четвёртую, притопив газком: КамАЗ послушно и беззвучно «взревел» и мягко пошёл накатом с небольшой горки – градусов пять, не больше. На пятую решил не переходить: и так десятитонный монстр нёсся со скоростью 80 км/ч, я боялся, что на просёлке мне по неопытности не хватит сил и реакции уйти от откоса. Но бывший армейским грузовик шёл по дороге на удивление ровно и красиво, пусть и не попадал колёсами в колею: слишком широкий мост, однако. Слишком широкий…
А уже на перекрёстке…
Тремястами метрами южнее КамАЗ вылетел на асфальтированную дорогу с просёлочной на огромной скорости: что называется, «Уступи дорогу»? Не-е, не слышал! «Помеха справа»? А это что? «Главная дорога»? Пфф!
Ну, и сразу выкрутил руля вправо на два оборота. Правда, еле успел вернуть их обратно и скорректировать курс: на подпрыгнувшем, как на батуте, грузовике, мы едва не вылетели в правый кювет – над ухом оглушительно раздался крик Лилит (её инерцией чуть не припечатало в кабине).
– Ладно, ладно, разнервничались! – крикнул я. – Ещё вопрос, кто тут возмущаться должен, нах!
– За дорогой следи! – завопила девушка. – В окно чуть не выбросил, ирод!
– Это хто тут ещё «ирод»! – процедил я, топя «тапочку в пол».
КамАЗ резко ускорился и понёсся по дороге – ровной, надо сказать, но пыльной. Это не считая опавшей листвы с придорожных деревьев на обочинах, и тонны радиоактивной пыли на каждый квадратный метр покрытия. Стебусь, конечно, но дорогу чистой не назовёшь…
Четыреста метров по асфальту пролетели, как пули – даже заметить не успели. Быстро, с ветерочком (шквальным таким, весёлым!), грузовик домчал нас до северных ворот отстойника: на этот раз я, правда, пощадил наших (особенно в кузове), и притормозил перед поворотом, но всё равно руля слишком сильно закрутил – из кузова послышались многоэтажные ругательства в адрес косорукого (причём Косоруков никакого отношения тут не поимел) водителя, и угроза расправы методом анально-безвазелиновой кары. Правда, потом вещавший угрозы из КУНГа голос смилостивился, и после паузы добавил, что вазелин медицинский будет им заменён на технический: впрочем, оттого угроза менее страшной не стала.
«Ворота»? «Скоростной режим»? Таки-я вас умоляю… КамАЗ протаранил проволочный забор из «колючки», свалив два столба и протащив за собой их пару десятков метров. Проволока намоталась на мост, но тут же разорвалась от непомерного натяжения (надеюсь, патрубкам тормозной системы я ничего смертельного не преподнёс…). Следы боевого столкновения начали попадаться уже через сто метров: то граната улетит, то выстрел из подствольника, то пуля оставит «розочку» на корпусе техники… Мимо «Ми-6»-тых мы пролетели ещё на скорости, а дальше я просто выбил нейтралку и погнал накатом, даже не тормозя: а нахрена, если грузовик сам своим весом будет сам себя затормаживать? Так, впрочем, и случилось: КамАЗ замер и остановился ровно в том месте, где то было надо, а именно, в пятистах метрах от въезда на территорию, приблизительно в двухстах метрах, где Святогор накрыл нас гранатой. Неплохо, неплохо… Это я про Святогора. Напарник не только миновал большую территорию отстойника, но ещё и не заблудился среди лабиринтов техники, а в довесок ещё и шальную пулю не словил. Мужик, мужик…
Если вкратце, то, стоило мне, было только, покинуть кабину грузовика, как сразу стало понятно: в этом месиве хрен что разберёшь. Практически сразу же мне попался крупнокалиберный «Выхлоп»: ВСК патрон 12,7, но по мне явно били не из него – винтовка оснащена штатным глушителем звука выстрела в стволе, а я слышал раскаты от пальбы, и при том довольно громкие. Думается мне, что я не сильно заблужусь, если предположу, что били из ОСВ-98 или «Утёса». Хотя… Пулемёту-то крупнокалиберному тут откуда взяться? Но «Выхлоп» банально доставил: уже тем фактом, что винтовку ангажировал Святогор – к автомату он боекомплект, видите ли, расстрелял, а воевать чем-то надо. Так что одним нытиком в команде стало меньше. Безоружным. Нытиком. Стало меньше. А вооружённым – на одного больше. Бугага.
Я несколько раз прочесал участок боестолкновения в обоих направлениях, прошёлся туда и обратно неоднократно, но больше ничего, способного сойти мне за требуемый искомый образец, не нашёл. АК74, МР5, G36 (она же – «аджика»), Lr300, М4, AR-25, Sig550, ОЦ-14, ПП различных конструкций, но всё не то – ни одного крупнокалиберного образчика. Я уже собрался было возвращаться, когда взгляд упал на выпиравший из-под колеса ДТК.
– Лейтенант! – окликнул я Косорукова, чья спина безнадёжно выглядывала из кустов. Отливал, что ли? – Отгони машину взад!
Офицер с тяжёлым видом беременного таракана пополз к КамАЗу, по пути застёгивая брюки и всем своим естеством выдавая: «уже посцать не дают, нелюди!».
Машина чуть рыкнула, попердела газком и отъехала назад: я тут же вырвал из земляных объятий подзолистой почвы длинную металлическую трубу. ОЯЕ… Я слишком хорошо знал эту винтовку…
Предо мной предстала во всей своей нагой и неприкрытой кофром красе СВН-98 – снайперская винтовка Ниргуленко.
– ОЯЕ…! – выпалил Британец, осёкшись в присутствии Лилит. – Херак-с!
– А я о чём, – мрачно изрёк я. – Вот из этой красавицы меня чуть не поимели…
Тяжёлая десятикилограммовая бандурина привычно легла в руки, как будто всегда там и лежала: из земли вскоре появился тяжеленный для своей задачи килограммовый коробок магазина, и тут же с хрустом встал на место.
– Жаль, патронов к ней нетю, – горько усмехнулся я. – А то бы, как говорила Рюго Рэна, «Хочу забрать домо-о-ой!».
– Ну так забери, – посоветовал Штырь. – Крупнокалиберная снапа – что, на дороге валяется?
Я посмотрел на друга в упор, поставив винтовку прикладом на землю и складывая сошки.
– Ну, может, и не на дороге, но, как точно заметил товарищ лейтенант, мы сейчас нарушаем с десяток международных законов. Хватит на вышак и пару расстрелов.
На мордастии офицуцера промелькнуло облегчённое «Ну надо же! Они ко мне прислушались!». Правда, реакция надолго не задержалась, и вскоре сменилась.
– Тогда я заберу! – выпалила Лилит, подскакивая ко мне. – Никто не против?
На мордастии офицуцера промелькнуло «ФаааааааК!».
– К ней патронов ни хрена, – огорошил я девушку, отстегнув магазин и продемонстрировав ей пустую подающую полочку. – И это есть печально.
– Согласен, – отозвался Британец. – Но что с телами?
– В каком смысле? – поинтересовалась Лилит.
– Как долго мы провалялись в отключке? – пояснил он. – И что тут произошло.
– Ну, кагбэ… – замялся я. – Можно узнать…
– Ты хороший патологоанатом? – справилась Лилит.
– Да как тебе сказать, – засмеялся я. – Ещё никто не жаловался.
– Вот и продемонстрируешь нам всем своё мастерство…
Легко сказать. Хотя, первичные признаки смерти нам ещё на ОБЖ в школе объясняли. Я снял полуперчатку с руки и подошёл к ближайшему телу, что валялся на животе: в спине трупа виднелось несколько осколочных попаданий. Я запустил руку ему под куртку – спина холодная, приблизительно равна температуре воздуха (то есть, градусов пятнадцать с копейками). Перевернул труп и расстегнул разгрузку с курткой: на животе и груди большие тёмные «трупные пятна» – надавил на одно из них, пятно посветлело, а через несколько секунд восстановило прежний цвет.
– Ну, что вам сказать за Сахалин… – вздохнул я. – «Тело» «холодное». Смерть конкретно этого хомячка наступила примерно шесть-восемь часов назад, трупные пятна переходят из стадии гипостаза в диффузию.
– Но телу требуется как минимум полтора дня, чтобы остыть до температуры окружающей среды, – нахмурился лейтенант Косоруков. – Быть не может, чтобы труп так быстро выстыл.
– Я говорю, что есть, – развёл я руками, надевая полуперчатку обратно. – Температуру тела в данном случае я предпочту не рассматривать, кагбэ, натёки крови в трупных пятнах куда более надёжный способ определения давности смерти.
– Может, ещё и вскрытие проведёшь? – подмигнул Штырь.
– Проведу, – пригрозил я. – На тебе.
– «Вскрытие показало: больной умер от вскрытия», – на распев произнесла Лилит, поправляя чёлку.
– Тут ты будешь права, – заверил я.
– Я, правда, не пойму, чего вы узнать-то хотели? – нахмурился Косоруков.
– Поясняю для особо одарённых! – закатила глаза Лилит. Поняла даже она. – Надо было найти оружие, из оного обстреляли Шамана. От того, кому оно принадлежало, мы узнали бы, кого убивать дальше.
– И пофиг, что был приказ работать без жертв, – подхватил Святогор. – Тут ситуация несколько изменилась.
– В том-то и дело! – опять попытался образумить нас лейтенант. – То, что вы спёрли оперативный планшет – уже ересь, вас надо инквизировать и сжечь!
– Так хто мешает! – фыркнул я.
– Если вас не удалось грохнуть, они попытаются ещё раз! – накинулся с новой силой офицер. – Идиоты… Как вы этого не поймёте?!
– Детям и не надо понимать, – подмигнула ему Лилит. – Наша задача – вернуться на базу.
– И как вы это сделаете?! – офицер вещал таким тоном, будто он один понимал всю ситуацию.
– На поезде, или на грузовике, – пожал плечами Британец.
– А если поезда нет на станции? – возразил Косоруков.
– Тогда КамАЗом.
– А у тебя топлива много?
В этом-то вся и загвоздка. Грузовик трофейный, нам на него горючку не выдавали, равно как и масла. Если что – мы заглохнем, даже не выкатив с Зоны.
– Прорвёмся, – заверил я. – Что, дизеля мы тут не найдём, что ли?
Лейтенант выполнил «Фейспалм».
– Так! – не выдержал офицер. – Я официально слагаю с себя всю ответственность за выходки вышей кодлы! Даже и не думайте…
– И не думали, – перебила Косорукова Лилит. – Поэтому дуй в кабину и не вылезай оттудова до самой-таки Москвы.
Эм… с позволения сказать, это что сейчас было?
– Шаман – за руль! – махнула мне Лилит. – Остальные до кузова! Жрите, пока возможность есть…
Кстати, светлая мысль в тёмном разуме. Неплохо было бы, подкрепиться: лично я жрать уже хочу.
– А… – протянул я, моля о корочке хлеба и глотке воды.
– А ты веди! – бросила мне напарница, и сама запрыгнула в кабину. – Ну?! – высунулась она оттуда же через секунду. – Долго ждать будем? Погнали, Россия зовёт!
Какое отношение к зову России имело наше дело – понять было трудно, да и не особо-то я пытался. Просто мы с лейтенантом переглянулись, обречённо вздохнули и поползли обходить КамАЗ: он слева, я – справа.
Захлопнув за собой дверь, я спросил:
– Куда везти-то, командир?
– Дуй до ЧАЭС. – последовало в ответ.
– Как скажешь… – вздохнул я, и включил первую передачу.
Ни с того ни с сего, Лилит начала доставлять, захватив командование группой. Мне-то всё не прочь, покуда команды правильные отдаёт (а я голос да горло пожалею, орать не буду), но надо быть настороже: а то заведёт нас, этот Сусанин в юбке, куда подальше, там и сгинем. То-то будет лулз, десу!
Но, как говорится, «Всем пофиг!» (с).
«Пофиг» перестало делаться, когда я понял, что топлива банально не хватит: его запас иссякнет аккурат на ЧАЭС, и, если не предпринять мер по спасению голактикэ, то нам всем настанет писец – большой, жирный и упитанный, ибо пидорить пешкодралом с Чернигова до Москвы ну никакого желания не было в принципе. Хотя…
Я решил срезать, и погнать через Чернобыль. Там, конечно, блокпостов тоже нет, зато дорога ровнее: разогнаться можно больше. Правда, не везде КамАЗ пройдёт в силу собственных габаритов, но это уже, как говорится, вторичное. На этот случай есть гранаты, бугагагагагага.
Так, ладно: допустим, Чернобыль мы проехали (да что значит, «допустим»? Вот он, родимый, за кормой остался…), ну а дальше-то теперь что? С минимальным запасом патронов и вооружения пойдём мозгодрайку Березному устраивать? Если они поняли, что мы всё поняли (уже неплохо, ага?), то нас расстреляют, как только мы на территорию станции въедем. Впрочем, это меня волновало несильно: больше всего сейчас бесил вопрос, каким местом мы до базы вернёмся. А КамАЗ что, бросим, что ли?
Но план я придумать так и не успел: КамАЗ десятитонным зубилом влетел на территорию станции, оставив позади мост через пруд-охладитель, ныне под завязку полный воды – ещё бы, Припять-то сейчас в разливе, однако. Или нет? Сразу за мостом свернул направо: пути прямо могли быть преграждены забором, а таранить его ворота желания было мало. Ну, и погнал в обход, вдоль русла пруда: мимо монументу ликвидаторам, скульптуры «Прометей», мимо столовой, АБК-1, ОВК, складов химреактивов, графита, реагентов, пуско-резервной котельной… До ВПЧ-2 не доехали: свернули правее у бассейна и обошли его, а уже перед станцией затормозили. «Затормозили»? ХА! НЕТ! Ещё сильней ускорились: на платформу грузовик влетел неплохо: даже по-киношному как-то, что ли? Вот только с погрузкой вышел облом: сразу с платформы погрузочной на платформу грузовую подвижного состава КамАЗ так просто не войдёт. Что тогда остаётся?
К счастью, поезд не спешил покидать Семиходы: состав стоял на станции, хотя локомотив уже перецепили – ЧМЭ3 стоял ныне не в хвосте, а ведущим. Оно, конечно, на ж/д-то путях пофигу, но состав всё же перецепили.
– Кстати, – нахмурилась Лилит. – А где машинист?
К слову, да: поезд был пустой. В окне тепловоза машиниста не маячило, да и на платформе его не наблюдалось.
– Поезд без машиниста – всё равно, что без поезда, – процедила Лилит.
– Не согласен, – подмигнул я.
– Лейтенант, на тебе погрузка! – Лилит выскочила из кабины, звонко приземлившись берцами об асфальт. – Шаман, бери наших – и на прикрытие!
Неужто до неё дошло?! Эй, я же пошутил! Не умею я управлять поездом, я школьник, вашу мать! Я только-только научился ровно КамАЗ держать на дороге!
Впрочем, «брать наших» смысла не было: ретивые парни уже сами рассосались по территории Семиходов. А где охрана, кстати? Тут вроде бы, пять раз в день электрички курсировали: забирали рабочих со станции, те готовили строительство «Объекта «УКРЫТИЕ-2»». А где все, собственно? Вот вопрос.
Я занял позицию возле поста электроцентрализации станции – небольшое строение где-то 13х13 метров располагалось в ста метрах от того места, где прикопом встал КамАЗ. «Если нас накроют, то нас накроют», – посудил я. «Если же нет – отсюда наиболее качественный обзор по округе…».
Конечно, не наиболее, но всё же качественный. По крайней мере, не придётся больше сидеть три часа на шаткой вышке, грозящейся звездануться под твоим весом с эпичным «Мля!» на всю округу. Возле поста ЭЦ я засел, проверив крепление прицела: сбито, твою мать, сбито… Оптику сейчас только как бинокль использовать можно было, да и то – какой-то ущербный. Увеличения не было почти никакого: это тебе не линзы 50х50! Хотя… Кстати, надо будет наших из Центра надоумить, чтобы оптику построили на основе бинокля. Это будет звездец как тяжело, зато сподручно: увеличение такое, что читать газеты на удалении в километр можно… Ну, с некоторыми моделями. Не со всеми же…
Позади меня минут тридцать слышалась сплошная тишина, а вот потом…
[БИП-БИИИП]
Тепловоз позади пиликнул на 140 Децибел и любезно обматерил меня рёвом разогнанной турбины. Ну, конечно, не «позади», он только начал разгоняться, но «бибип» было приличным по громкости: я от неожиданности подпрыгнул едва ли не до крыши поста. «Да нах так жить!», – подумал я, разворачиваясь от красочного пейзажа возвышавшегося в полутора километрах моста и бросаясь назад к платформе. Собственно, воспроизводить эпичный кадр экстремальной посадки на подвижной состав методом Тарзана я не собирался, но пришлось запрыгивать именно так. К моменту нашей с поездом встречи этот трёхсот тонный хрен умудрился набрать приличную скорость. Побоявшись, что могу промахнуться в «оконце» открытого люка грузового вагона, я решил прыгать на сам локомотив, откуда мне махала автоматом Лилит. «Дура, палишься же!», – подумал я, стиснув зубы в момент прыжка. Не зря…
– Пиля..,! – примерно такой звук издала моя челюсть, страстно слившись в поцелуе с обшивкой корпуса локомотива.
– Звездец, твою мать! – взвыла Лилит, хватая меня за шкирку. С рюкзаком это было бы не так легко…
Подтянуться на перилах ЧМЭ3 нетрудно, особенно, когда половину тебя тащит по платформе, бугага. Кое-как с этой задачей я справился, но чуть не похерил автомат – спасибо, Лилит: подхватила вовремя. Правда, помогло не сильно…
В трёхстах метрах за Семиходами от основного полотна отходила ветка куда-то направо – то был тупик. Можете себе представить, какой была моя реакция, когда я понял, что трёхсот тонный монстр, набирая ход, пусть и с пробуксовками, но полетел туда? Состав миновал стрелку, и, практически не стуча колёсами по стыкам длинномерных стометровых рельс, помчался на тупик. Уже была видна тупиковая призма, когда я понял: с таким ускорением и массой затормозить просто не успеем. Выживем, нет, выживем, и даже синяков не получим. Скорее всего… Но поезд пойдёт под откос, или врежется в земляной вал позади призмы: как повезёт. Но смертельного ничего не будет. Лилит бросилась к кабине машиниста и, просунув в окно руку, рванула от себя контроллер: рёв двигателя ни на децибел не упал, но ускорение прекратилось. Потом ещё одну ручку дёрнула – ручник, по ходу – тяжёлый состав практически встал на дыбы: как тогда, второго числа, на «ядерном» поезде… Только в этот раз куда меньше была перегрузка: оно и понятно, состав-то полегче. Вот только нам от этого не легче…
«Звездец», – подумал я, глядя на приближающуюся тупиковую призму на путях. «Отпрыгались кролики энерджайзеры…».
Я перегнулся через перила на локомотиве и гаркнул нашим в грузовом вагоне:
– Приготовиться к удару!!!
И закрыл глаза в ожидании оного, ибо понимал: столкновение трёх сотен тонн с абсолютно статичной преградой до добра не доведут… Но, вместо ожидаемого «трах-бабах» раздался голос в абсолютной тишине (!), сменившей собой рокот дизельного двигателя под кожухом локомотива.
– Ты чего орёшь, ирод?
КЭП?!
Я открыл глаза. Вашу мать…
Как вам описать то, что я увидел… Это был звездец! Мне хватило трёх десятых секунды, чтобы понять, что к чему: ибо в теме, что называется, я шарил. Мы находились на мостике корабля класса «Дедал», а сам корабль парил в атмосфере: было видно, как буквально вровень с рубками проплывали облака низкой облачности. Кто бы ни был инициатором подобного манёвра, он явно ополоумел.
– А вы эффектно неслись на поезде, – подколол Дегтярёв.
– Подполковник, какого, твою мать, шхера?! – выпрямился я. – Что, вообще, происходит?!
В этот момент из бокового коридора походкой контуженных жирафов вошли лейтенант Косоруков, на ходу отдавая честь, Штырь, Британец и Святогор.
– Вы на борту «России»! – громко заявил офицер. – Флагмана Российского Космофлота! Добро пожаловать на борт! «Россия»? Космофлот?! Какого чпуя?!
– Благодарить за спасение не следует, – из-за спины подполковника вышел человек в форме ВКО с полковничьими погонами. – Я полковник Востриков, капитан этого корабля. Рад приветствовать столь юные дарования у себя в гостях.
Я переглянулся с Лилит: та во все глаза смотрела на присутствующих. Пока она отходит от шока, дам общую картину происходящего.
Мостик корабля класса «Дедал», проекта 304, есть отсек где-то 20х16 метров, и высотой около 3,5. Всего двенадцать постов на месте: собственно, капитан; пульт управления огневыми батареями и связью (по левую руку); пульт управления ракетным вооружением и внутренней связью (по правую); пульт управления дальней связью (передний левый угол); пульт управления радарами (левый пост у переборки); пульт управления системами жизнеобеспечения (правый пост у переборки); пульт управления системой телепортации Азгардов (передний правый угол); пульт управления субсветовой и гиперпространственной навигацией (два задних поста у переборки); и ближняя разведка (центральный пост на мостике с трёхмерной картой местности).
И все эти люди смотрели на нас с немым вопросом: «Кто эти люди?». Было забавно, ибо мы отвечали им тем же. Наконец, Лилит отошла от шока.
– Какой хрен спустился на «триста четвёртом» в атмосферу? – роняя слова через не полностью закрывающийся рот, процедила она. – Двигатели не жалко, что ли?
В самом деле: чтобы удерживать корыто весом в полмиллиона тонн на заданной высоте в атмосфере, требовалась колоссальная мощность двигателей – те, к слову, выдавали 21,7 ЙоттоВатт и могли разгонять «Дедалы» до скорости в 177 000 километров в секунду. Одна треть от скорости света: вроде бы, немного, но когда думаешь, сколько для этого требуется топлива (а его роль играл наквадах), становится не по себе.
– На несколько минут можно, – улыбнулся Востриков. – Перегрев нам пока что не грозит, тем более, с щитами, но вы правы: надолго тут задерживаться не стоит…
Капитан развернулся на месте и громким чётким голосом гаркнул на весь мостик:
– Тяга восемь процентов! Тангаж шестьдесят! Крен минус сорок! Выход на геосинхронную орбиту! Востриков повернулся к нам:
– Сейчас будет весело…
«Весело» в каком смысле? Хе-хе… Действительно, весело. Я ожидал, что нас ускорением разбросает по кораблю, но нет: горизонт и впрямь ушёл куда-то вправо-вниз, но я абсолютно не ощутил даже перегрузок – а вместе с тем, мы шли под довольно большим углом.
– Нравится? – улыбнулся полковник, садясь в своё кресло. – Система собственного поддержания искусственной гравитации. Вы всегда стоите на полу, где бы ни летели.
– Сколько ж она энергии-то жрёт? – ужаснулся я.
– Поверьте, прилично! – усмехнулся офицер.
Прошли высотную облачность, уже показался чёрный купол космоса…
– Скорость должна быть около четырнадцати тысяч километров в час, – нахмурилась Лилит, с детства, видимо, дружившая с математикой. – При таком ускорении даже перегрузок не чувствуется?
– Инерционные демпферы, – хмыкнул полковник Востриков. – Выполняют всю грязную работу. Можете поверить, и на ста тысячах в секунду вы ничего не почувствуете.
– Проверять не хочется… – тихо прошептал я.
Наконец, едва слышимое, но всё ж-таки гудение, смолкло за обшивкой судна, и на мостике воцарилась тишина.
– Поздравляю с первым выходом в космос на корабле! – хлопнул меня по спине подполковник Дегтярёв.
Я тут же стиснул зубы, чтобы не завыть от боли: как раз по больному месту, паскуда! Чтоб тебя до генерала…
– Уже не впервой, – процедил я.
– Вот как? – удивился Востриков. – Где ж вы опыта-то надрались?
– Убейте меня, если я ещё раз поеду с этим камиказе в одном транспорте! – безапелляционно заявил Британец.
– Сам напросился, – буркнул я. – За штурвал никто тебя не тянул.
– Ой ли?! – накинулся на меня сталкер. – Садист!
– Еретик.
– Живодёр!
– Отставить! – гаркнул Дегтярёв. – Ещё и мордобой на чужом корабле устройте! Тут вам не ясли, вашу мать едрить за душу!
По физиономиям экипажа прошлась лёгкая улыбка умиления. «Опять эти взгляды», – стиснув зубы, просипел я, уже думая сорваться и расстрелять остаток магазина. Меня с небес на Землю вернула Лилит.
– Всё пошло не по плану, дядя Саш. – раздался её голос. – Нас обстреляли свои же, а потом…
– Я знаю, – перебил её подполковник. – Потому и ангажировал крейсер, вас вытаскивать.
– Не жирновато-то? – усомнился я. – Целый линейный крейсер на шестерых придурков?
– Разрешаю, – кивнул Востриков, что странно: он хоть и старше по званию, но положение выше занимает Дегтярёв.
– Товарищ подполковник! – отдал честь лейтенант. – Группа вверенных мне долбо… гм… диверсантов в целости и здравии доставлена по пункту конечного назначения! Во время задания произошёл ряд инцидентов, общая оценка ситуации – «неудовлетворительно». Докладывает – лейтенант Косоруков…
– Вольно… – нахмурился Дегтярёв. – Что значит «неудовлетворительно»?
– А как, по-твоему, может ещё быть, когда кучку школоты расстреливают из крупнокалиберного оружия фактически в упор? – посмотрела на него Лилит. – Звездец по форме и уставу.
– Видать, у меня была неполная информация… – хмуро переступил с ноги на ногу подполковник. – Докладывайте полностью.
– Предлагаю освободить помещение мостика, для начала. – вмешался я, глядя на полковника Вострикова. Командир «России» молча кивнул, подполковник только вздохнул.
– Отряд, слушай мою команду… в лазарет шагом… МАРШ!!!
Сообщение отредактировал Комкор - Суббота, 05 Января 2013, 17:15
Леший 19.08.95-24.09.14 Kitten 17.10.70-24.05.19 Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
MEGAFAN, а вот "Аврора" вскорости пригодится) Зело и зело пригодится)
– М-да… – протянул Кэп, выслушав рапорты. – Это не просто «звездец»… Тут пахнет чем похуже…
– Ты можешь хоть иногда не драматизировать ситуацию? – простонал я, лёжа на животе.
Хирург уже полчаса прогуливался у меня по спине, с нескрываемой надеждой на рыле найти хотя бы один открытый перелом позвонка – кукиш! Умеем мы падать. Когда надо и не надо…
– Хана нам ещё не настало, – Лилит протянула подполковнику планшет. – Но то, что мы узнали, заставляет задуматься.
Офицер взял девайс в руку и впился глазами в текст экрана. Я краем глаза следил за действиями военного: по мере чтения, Кэп мрачнел всё сильнее и сильней.
– Я не буду спрашивать, как это у вас оказалось. – замогильным тоном изрёк подполковник. – Но это означает хреновые вести…
– Кто-нибудь из союзных республик в курсе о проекте звёздных врат в России? – спросил я.
– Только Япония. – на автомате выдал Дегтярёв, задумавшись о чём-то о своём.
«Япония – республика О_о ?» – одновременно прочиталось на мордах присутствующих.
– Говорю, с какого перепугу японцы об этом знают? – спросил я. – Насколько мне было известно, на Дальнем Востоке о проекте знал только Китай.
– Китай с Америкой сотрудничал, – уточнил Кэп. – А Япония – с Россией. Мы им как в марте помогли после аварии на Фукусима-1, так в проект и зазвали.
– Как они после землетрясения-то с рухнувшей экономикой в долю пошли? – нахмурилась Лилит.
– Мы все первичные затраты на себя взяли, – сообщил подполковник. – Нам просто нужны были люди. Да и раньше этой зимы, сами знаете, активности врат не должно было быть… Так что членство в проекте ни к чему не обязывало.
– Мне б так жить… – хмыкнул я.
Наконец, хирург-инквизитор разочарованно протянул:
– Одевайся, хлопец. Жить будешь.
– Что с ним? – поинтересовался Кэп.
– Обширный ушиб мягких тканей, не больше, – отмахнулся хирург. – Ни переломов, ни смещений, ни защемления. Мягко приземлился, хорошая посадка. На подготовленный аэродром садился?
– Скорее, на полосу аварийного торможения, – морщась, слез со стола я. – Спасибо, док.
– Свои люди – сочтёмся…
Дегтярёв шумно выдохнул и громко рявкнул:
– В общем, так, малышня! Сейчас возвращаемся на базу, и докладываем «наверх». Об инциденте пока молчите, международный скандал заваривать пока не будем. Посмотрим, что скажет руководство…
– Ну-ну, смотрите-смотрите, – усмехнулся Штырь. – Только не пересмотритесь.
– Постараемся, – заверил Кэп. – Сейчас дуйте до ангара… не заблудитесь, чай? – язвительно добавил он.
– Убью, паскуда… – процедил я, натягивая разгрузку и поднимая с тумбочки свой автомат.
– Вольно! – отдал честь подполковник. – Разойдись…!
Дебилизм тот ещё по силе. Я вздохнул и намылился к ангарам….
По дороге меня окликнула Лилит.
– Эй, не уделишь минутку? – напарница подбежала сзади и опустила руку мне на плечо.
– Только, если бить не будешь, – пошутил я.
Мы отошли с центра коридора, пропуская спешившего по своим делам электрика.
– Чего конкретно надобно? – уточнил я.
– Тебе ничего странным не показалось?
Херак-с… Хороший вопрос.
– В каком именно месте? – уточнил я. – Странно, что мы ещё живы? Или странно, что нас ещё за решётку не упекли?
– Я о другом! – отмахнулась Лилит.
– Просвяти, душе моя… – с нарочито старославянским гутором рёк я, опуская свой автомат с плеча.
– Посуди сам… – девушка перешла на шёпот. – Кучку школьников отправляют за рубеж на обычную операцию по пресечению. Ничего такого, ага?
– Ну, кагбэ… – замялся я. – Мы ж теперь, типа, обязанные… Пришлось подчиниться.
– Допустим, – возразила Лилит. – Но при этом тебе не кажется, что нас как-то обделили снаряжением?
– Я бы так не сказал, – протянул я, вертя в руке свой АК-120.
– То есть, для тебя – один магазин с патронами норма? – уточнила она.
– Воевать и сапёрной лопатой можно, – возразил я.
– Тогда третье! – горячо зашептала девушка. – Нас закрепили за конкретными координатами с наказом не шляться ни на метр, нам не выдали дозиметры, даже респираторы, и те – только благодаря тебе появились.
– К чему ты клонишь? – потребовал я.
– Шаман, нас реально подставили! – горячо затараторила Лилит. – Нас подставили, нами воспользовались! Ещё и убрать захотели!
– Открыла, нах, америку! – закатил глаза я. – Я это с самого начала твержу…
Лилит отрицательно покачала в ответ.
– Ты не понял, – отозвалась она. – Нас на самом верху подставили. Не только люди Березного: о нас знали и «дома». Как по-твоему, почему отправили именно нас? Мы в проекте всего второй-третий день, а нас уже на зарубежную политику швыряют. Документы о нас ещё оформить не успели, только-только пропуска выписали, и вдруг – на те! – пофамильный список «провинившихся»!
Я только вздохнул.
– Поверь мне, дорогая моя, – выдохнул я. – Мы сейчас не в том положении, чтобы выкидывать фортели. Подождём, что Дегтярёв вечером скажет, а пока сидим тихо и не рыпаемся…
У Лилит перехватило дыхание.
– То есть, ты будешь сиднем сидеть?! – зашипела она.
– Тихо, – процедил я. – Камеры звук не пишу, твоё счастье, но тут персонала на двести человек экипажа. Так что тихо. Да, пока посидим. Там видно будет…
В её глазах я встретил непонимание.
– Поживём – увидим, – подмигнул я, похлопав автомат по ствольной коробке. – А там – как патронов хватит.
В ангаре нас ждал ещё один прикол. Прямо промеж аккуратно выстроенных рядов «прыгунов», многоцелевых военно-транспортных кораблей бортового базирования Древних, стоял наш родимый КамАЗ, с покоцанным передком и с битыми номерами. «Светящийся от радиации» КУНГ КамАЗа так же радовал глаз…
– Тормозишь, брателло! – раздался голос из кузова.
«Глас вопиющий» принадлежал Святогору.
– Чего орёшь, оглохнуть можно… – отозвался я. – Чего там у тебя?
– А, Шаман, это ты? Извини… Я Британца ждал, а эт ты припёрся…
– Уж извини, могу свалить в открытый космос! – усмехнулся я, подходя к грузовику.
Стоило мне было только открыть водительскую дверь (собирался запихать автомат под сидушку), как в нос остро ударило няшным и до ужаса кавайным запахом тушёнки в собственном соку: в КУНГе Святогор устроил пиршество.
– Не мог до базы потерпеть, сволочь? – усмехнулась Лилит, обходя КамАЗ. – Эй, Сова! Открывай, Медвед пришёл!
– Не Медвед, а медведь! – раздалось из кузова, но дверь всё-таки отворили.
Мы вдвоём запрыгнули внутрь…
– Тихо ты пол шатай!!! – накинулся на меня с воплем юный повар. – Опрокинешь, ирод окаянный!
Я только ухмыльнулся.
– М-да, брат... – протянула Лилит.
Я тоже повёл бровью. Новоявленный кондитер заюзал весь свой набор: соль, сахар, перец, сухарную крошку… разложенные повсюду пакетики с ингредиентами виднелись отовсюду.
– Я надеюсь, ты хоть ваниль туда не добавил? – хохотнул я.
И осёкся. Перехватив заискивающий взгляд друга.
– ЧТО?! – нервы разом вскипели. – Ваниль в тушёнку?! Ты еб… охренел, что ли?!
В ответ – всё тот же хитрожопый взгляд.
– Троллит он тебя, не видишь, что ли? – спокойно переспросила Лилит, отставляя автомат и садясь на скамью.
От сердца отлегло.
– Не дай Бог так извратишься! – пригрозил я. – На шаверму пошинкую!
Ожидаемый Святогором Британец появился спустя четверть часа, когда уже было пора спускаться. Корабль уже около часа болтался где-то на геостационарной орбите, да и нам, дух переведшим, можно было заниматься своими делами дальше. Впрочем, надо было ещё на Землю грешную сойти… Неужели нельзя просто телепортироваться, так же, как мы и сюда попали? Кстати, а КамАЗ тоже был телепортирован?
Через пару минут после прибытия в отсек Британца заявился и сам Дегтярёв собственной персоной: я к тому моменту, как водится, уже спал давно, а этот хрен не будь дураком, да гаркни на весь ангар:
Только спустя несколько секунд, проснувшись, я осознал, что голос был мой…
– Готовимся к высадке на планету авиадесантным способом!
– Чего? – пробормотал начавший засыпать к тому моменту Штырь.
Ишь, чего удумал… Авиадесантный способ ему… ЧТО?! Авиадесантный?!
Я подумал, что или ослышался, или свихнулся. На прыгуне?! С грузовиком?! С личным составом?! ЗА-ШИ-БИСЬ! Проснулся я моментально.
– Всему личному составу занять джампер за номером два!
Тело двинулось само и на автомате, и только потом я сообразил: «Щито за едрицкий нах?».
Только к девяти часам вечера мы дождались Дегтярёва: измученный, взмыленный, весь в пене, злой, аки цербер, и смертельно голодный, подполковник вышел из узла связи и без сил рухнул возле двери отсека. Я протянул офицеру свою флягу, держа ту наготове (мало ли…). Кэп присосался к горлышку и выхлебал половину ёмкости, томно выдохнув и громко сглотнув. Переведя дух, п./п.-к. рече:
– Это звездец, Шаман…
– Всё настолько херово? – переспросил я, забирая свою флягу обратно.
– Да как тебе сказать… – выдохнул офицер. – Если бы я тебя не знал, подумал бы, что меня банально разводят…
– А ты меня знаешь? – уточнил я.
– Вспомни, сколько лет мы с тобой уже якшались, – с укором посмотрел на меня Дегтярёв.
Это точно…
– Я ж тебя как облупленного знаю! – усмехнулся офицер. – Да и выходки твои, особенно последние, просматривал недавно… Звереешь, браток!
– Ближе к телу, – попросил я. – Мне ещё моих успокаивать, на шею насели. Вороги проклятущие…
Что правда – то правда. «Вороги» атаковали по полной программе: я-то откуда что знаю?! Я вместе с остальными весь остаток дня сидел в своём отсеке в Городе! Почему они считают, что я знаю больше?!
– «Вороги» тут не твои, – покачал отрицательно п./п.-к. – А люди Березного. У нас утечка, Шаман. Широкая такая брешь. И её надо чем-то заткнуть…
– Судя по твоему опечаленному виду, заткнуть брешь решили твоей задницей, – предположил я.
– Угадал, – процедил, выдохнув, Дегтярёв. – На меня повесили найти утечку, так что вас пока отстраняют от заданий Генштаба…
– Логично, – согласился я. – Когда теперь возвращаться?
– Я не сказал, что вы свободны, – уточнил подполковник. – Вы пока не у дел, но зал врат по-прежнему на вас будет зиждиться.
– Тогда перебазируй нас, – предложил я. – Нам почти полкилометра нестись до звёздных врат. Не успеваем, как бы медленно ни открывался гипертоннель. Не на велосипедах же шлюзы проходить?
– А ты подумай, – посоветовал офицер. – Какие помещения ближе всего к ЦУГу?
Я припомнил карту Города с его радиальным расположением зон.
– Системная зона и Лаборатории, – выпалил я, не задумываясь.
– Вот, – закончил Кэп. – Лаборатории покамест недоступны, что остаётся?
– Системная, – нахмурился я.
Я всё никак не мог понять, куда начал клонить Дегтярёв.
– Охота тебе дозу с реакторов получать, сутками напролёт там сидеть? – наконец соизволил пояснить он.
– Хех! – ухмыльнулся я. – ОЛБ не грозит!
– Защита обрушена за последние полвека, – напомнил офицер. – Её ещё не везде восстановили. К тому же, электромагнитные поля от источников энергии. Туда даже обслуживающий персонал без необходимости не суётся.
– Так прошло ж меньше недели! – усмехнулся я.
– Мой тебе совет, – посоветовал Дегтярёв. – Сидите, где сидите: я вас специально подальше от всего вредного посадил – вот ещё, организмы детские гробить! Или ждите, пока лабораторию откроем, там бронирование и защита ещё больше… Посадим вас, скажем, в хозблоке… Точно! А это идея! – глаза подполковника внезапно налились рабочим пламенем. – Будешь у меня ответственным по хозчасти! В каптёрке сидеть будешь!
Я посмотрел на офицера во все глаза.
– Подполковник, что курил? С чего вдруг такая честь?
Каптёрка, оно, конечно, хорошо, но не по монаху монастырь.
– Всего один вопрос, – уточнил я. – С какого перепугу меня – и на каптёрку? Я, между прочим, считать ни хрена не умею, больше тройки у меня по математике в четверти никогда не было, а этот год я окончил с двойкой по алгебре на экзамене. Ты хоть понимаешь, о чём говоришь?
Но Дегтярёва было не остановить. Подполковник встрепенулся, подскочил и совсем забыл о своей устали: как рванул «с места в карьер» – так его и видели.
– Странный он какой-то, – хмыкнул я, и пожал плечами.
07 июня 2011 года
Вторник, девять часов утра: чуть не проспал... Любимую работу – и чуть не проспал! А всё из-за вчерашнего…
По безвременно утраченному рюкзаку и имуществу в нём я горевал недолго: утром с интересом обнаружил потрёпанный на лямках, спинке и днище «Каскад», лежащий на столе у нас в отсеке, местами пропитанный дизельным топливом и толстым слоем грязи.
– WTF? – мой мозг опередил меня.
– Хороший вопрос, – раздался за спиной усмехающийся голос.
Я обернулся.
Зевая, и прикрывая рот ладошкой, прислонившись к спиной к стене, стояла Лилит.
– С добрым утром, командир! – выдохнула она.
– Какой я тебе, нахрен, «командир»? – нахмурился я. – Хотя, промеж слова, «добрый день».
В ответ Лилит расстегнула «молнию» на нагрудном кармане комбеза и извлекла оттуда сложенный восьмикратно лист А4.
– Читай. Лучше вслух.
Я взял помятый листок бумаги. Шапка – десятки мелкошрифтовых строк какого-то текста: «кому», «от кого», «куда», «когда», «зачем» и «почему»; даты, подписи, сноски, правки, адреса, индексы, цифры, прочая мура… Само «тело» текста составляло всего несколько строк: собственно, слово «Приказываю» и рукописным дополнено…
– …назначить ст. Шамана ответственным за дисциплинарное и имущественное отношение внутри подразделения «СГО»? Эт ещё щито за нах?
– Подпись читай.
– Полковник Дегтярёв… ПОЛКОВНИК?! Какого хера?!
Лилит отслонилась от стены.
– Я тоже сначала удивилась. – напарница подошла к столу. – Уж согласись: кто-кто, но явно не ты на роль командира шёл.
Тут Лилит была права, у неё инициативы куда больше в этом плане… Но опыта недоставало катастрофически. Как, впрочем, и всем нам.
– Но Кэп был непреклонен, – ухмыльнулась она. – Даже сказал, что риск понимает, но приказа отменять не станет. Не знаешь, к чему бы это?
Хорош вопрос, нах…
– Кто-нибудь из наших ещё в курсе? – повёл я бровью.
Лилит уже было открыла рот, чтобы ответить, но дверь в этот момент просто вынесли с ноги: створка распахнулась и громко лязгнула по стене – даром, что бронированная герма.
– Охайёшеньки, командир! – раздался радостный голос Святогора. Сам боец появился спустя пару секунд.
– Харе чужую речь коверкать, изувер! – остепенил его Британец, появляясь следом. – Никакого почтения к дружественному народу!
– Какого ещё хера тут происходит? – сощурился я.
Картина начинала быть забавной…
Часам к десяти нас позвал Дегтярёв. Ну, как, позвал… Мы столкнулись с офицером в дверях, когда я собрался прогуляться по делам отхожим.
– О! – издал радостный возглас Кэп. – Вот и ты. Сколько вас сегодня вышло?
«Так говорит, будто мы тут штатные сотрудники, нах», – подумал я, стиснув зубы.
– Четверо, включая моё тело.
– Пятеро! – громогласно объявил Штырь.
Запыхавшийся товарищ вывалился из кабины транспортёра и рухнул на пол.
– Извините… за опоздание… виноват… нахрен! – просипел он. – Пробки на дорогах… знаете ли…
Того же ждал и Дегтярёв, но, не дождавшись, вздохнул с облегчением.
– Заскочите ко мне сейчас всем скопом. Есть дело «на сто рублей», м-да…
– Дай только до «пожарной комнаты» добежать, – процедил я.
Но спустя три минуты всё-таки пришлось предстать пред очами офицера.
– Значит, так…! – выдохнул последний, запирая за собой дверь и, обойдя нас, садясь на своё место. – У меня для вас, как водится, две новости… Одна хорошая, другая ну очень хорошая. С какой начать?
– Не томи, Кэп, – попросила Лилит. – Не тот момент для шуток. Колись, давай.
Дегтярёв посмотрел на девушку и вздохнул.
– Новость первая… – выдал он. – Хорошая или плохая – решать вам. Я таперича полковник…
– «МЫ ФСЕ ЗДОХНЕМ!!!», – гаркнул Штырь.
– Заткнись, – Лилит отвесила ему подзатыльник, ибо сидела ближе всех.
– Во-вторых, – продолжил «полковник». – На днях, или раньше, тут намечается быть кипеж. А именно: в связи с преждевременной разморозкой проекта «Звёздных Врат», сюда нагрянет основной рабочий персонал… Это, по-моему, десяток генералов, сотня полковников, подполковников, майоров, капитанов, лейтенантов и иже с ними, и около четырёхсот тысяч человек личного состава и обслуживающего персонала. Гражданские, военные, и другие.
«И другие?», – подумал я. – «Кто же эти «и другие»?».
– От вас требуется только одно: не мешать. – продолжил Дегтярёв. – Где сидите, там и сидите.
– У тебя в кабинете? – уточнил Святогор.
– У СЕБЯ в кабинете, – уточнил Дегтярёв. – За исключением. А именно – как тебя, Штырь, да?
– Допустим, – Штырь оклемался от подзатыльника Лилит и ныне внимательно вслушивался в проповедь полковника.
– Ты пойдёшь приказом по отдельной программе, – сообщил Кэп. – Будешь на распределении: встречать дорогих гостей…
– …хлебом-солью? – поинтересовался напарник.
– Угрозами расправы, – пригрозил полковник. – На входе будешь всем расписывать, в какой ад они попали.
– Это надо записать… – Штырь нарочито деловито начал шарить по карманам и подсумкам в поисках блокнота и карандаша.
– В связи с вышеизложенным, – вздохнул офицер. – Шаман: назначаешься ответственным по Лаборатории.
– Э?
– Да. Я таки-решил повесить на тебя каптёрку…
– Вот и будешь сидеть, «дрочить в каптёрке»! – хохотнул Штырь, хлопнув меня по спине.
В ответ его по шее хлопнули я и Лилит (девушка сидела ближе, но у меня рука длинная).
– В связи с данным… – выдохнул полковник Дегтярёв. – Шаман: берёшь сейчас своё бренное тело, и чешешь к Лаборатории – ждёте прибытия сил РХБЗ…
– У нас что, теперь и РХБЗ будут? – удивлённо посмотрела на него Лилит.
В первую секунду Кэп сделал непонимающий фейс, но спустя время понимающе кивнул.
– Ах, ну да… Вы ж не в курсе. Приказом Верховного к нам определили по батальону от каждого рода войск…
Я навскидку вспомнил тех, кого знал на тот период времени. Спецназ, инженерные войска, десант, морпехи, радиохимикобиологическая защита, авиаторы, танкисты, подводники, железнодорожники (те же «инженеры», по сути, насколько я знал), противовоздушники, вроде бы никого не забыл… Херак-с тут контингент! Что, в таком случае, тут делаем мы?!
– Технику и оружие, надеюсь, заменят? – с тревогой в голосе поинтересовался Британец. – Или так и будет ВКО с АКМ бегать?
– Это уже не должно вас волновать, – заверил Дегтярёв. – Разойдись…
«Ждать прибытия РХБЗ»? Ну-ну. Нет, конечно, от помощи я бы не отказался в любом случае, но уж дезактивацию-то поверхностей можно было бы и вручную провести…
«Ждать» предстояло почти четыре часа, но я-то этого пока не знал. Пришлось засесть в первом отсеке лаборатории, за ЦУГом, и «дрочить в каптёрке». В частности, со скуки расчистил свой же автомат (что я, идиот, в оружейку его сдавать? Он так и лежал у нас в кабинете: как, впрочем, и у остальных наших), нож за компанию, протёр очки, разобрал на столах… Пробирки в одну сторону, мензурки в другую, колбы в третью… Велик был соблазн «сварить» нитроглицерин (благо технология известна) да взорвать чего похлеще, но делать это под землёй – не столь хорошая мысль, как может показаться на первый взгляд. Даже, если учесть, что низкая температура будет ослаблять свойство состава к детонации: если же рванёт, то рванёт нехило – взрывной волне выходить будет некуда, вокруг бетона на десять метров толщины, да земли сто метров вверх. Сколько вниз – даже не знаю… Школьник, ёптыть! Десять часов, одиннадцать, двенадцать… Время обедать. Да здравствует «Роллтон»! При себестоимости на тот период времени в районе пяти рублей за порцию, прекрасно насыщал, и имел приятный острый вкус. С собой комбинированный котелок, спиртовые таблетки и таганок – вода во фляге имеется. Да и набор пищевой всегда с собой: вот он, на поясе, страховочной цепью пристёгнут. Достал из подсумка котелок, отсоединил его от ковша и фляги, поставил ковш на таганок… А потом задумался. Нах тратить спиртовую таблетку стоимостью около десяти рублей на разогрев полулитра воды и варку лапши? Я же в лаборатории! Точнее, в одном из её отсеков… Есть же горелка! Спирт, правда, в ней почти весь высох, но на один заход, думаю, его хватит. СЖЕЧЬ ВСЁ НАХЕР!!! Супчик был готов через несколько минут: правда, пришлось все эти «несколько минут» держать ковш с водой над пламенем горелки, ибо поставить, увы, было не на что. Слишком поздно я обнаружил подставку, пригодную для этого: вода уже начала закипать, и ради одной минуты прерывать процесс желательным не счёл.
Пищевой набор: разборная конструкция из двух частей. Одна содержит в себе ложку, ножик и толкатель для пробок; другая – вилку, консервный нож и штопор. Весьма удобенская хреновина, особенно, если учесть, что ещё и складывается вдвое: в разложенном виде удобнее не придумаешь, а в сложенном компактна для транспортировки. И это при общем весе «конструкции»: даже ста грамм не набегает. В общем, хрень полезнительная, удобенская, няшная и кавайная: доставляет нипадецки, и вообще «всем лулз!». イタダケマス！(в переводе на современный русский – «и да возжрёмся!»).
Полпервого, час, полвторого… Только после обеда по общей связи было объявлено о прибытии групп, и о вызове групп сопровождения. «Какой тут, нахрен, вызов», – подумал я. – «Когда весь контингент объекта – человек сто, не больше…».
– …у Лаборатории – приготовиться! – мозг услышал только то, что ему надо было услышать. – Шаман! Ты меня слышишь?
– Слышу, слышу!
– Смотри мне!
Система громкой связи отключилась.
Только спустя полчаса после объявления я дождался РХБЗшников: из шлюза, скрипнув тяжёлой гермой, вышло тело в скафандре (сразу бросился в глаза непрозрачный шлем, плотная обшивка комбинезона из похожего на кожу материала, и тяжёлый резервуар за спиной – регенеративный патрон) и в сопровождении ещё одного тела: одетого точно так же. Дальше – как в лагере учили.
Автомат спустил с предохранителя, взял вошедших на прицел и чётко затребовал:
– Стой, кто идёт?
Первое тело в скафандре на секунду застыло, опосля чего попыталось извлечь непослушными пальцами в толстой перчатке какой-то документ из нагрудного кармана комбеза. Сделать это удалось спустя лишь несколько секунд.
– Генерал Прохоров, РХБЗ. – рёк его приглушённый плотно закрытым шлемом голос, сопровождаясь демонстрацией удостоверения в красной корочке. – А ты, как я понимаю, «Шаман»?
– Тут я задаю вопросы, – предупредил я, переводя оружие на второго. – Фамилия, военчасть, звание?
– А ты шустрый малый, – послышался голос из-под шлема. – Полковник Белов, ФСО. Удостоверение показать?
– Сделайте милость.
Две фигуры в комбинезонах переглянулись, но «Белов» за удостоверением полез. Аналогичная корочка была извлечена не без труда.
– Добро пожаловать на базу, – я опустил оружие. – Сколько ваших и какое оснащение группы?
Два тела опять переглянулись.
– Вообще-то, теперь мы задаём вопросы. – рече Прохоров. – Тебе разве не было приказано примкнуть к группе дезактивационной очистки?
– Я свои приказы знаю, генерал. – манера выражения военных меня всегда откровенно бесила. – Мне было приказано дожидаться группы. О дальнейших действиях меня не извещали…
В этот момент на груди послышался на удивление чистый сигнал из динамика радиостанции: Kenwood TK F8 вещь хоть и качественная, но столь прозрачной работы на глубине я от неё не ожидал.
– Шаман, это полковник Дегтярёв. Ты где?
– Дрочу в каптёрке, товарищ полковник, – нарочито вежливо рёк я, зажав тангенту на радиостанции в подсумке, но взгляда с прибывших не убрал. – У меня тут два тела перед лабораторией, один назвался Прохоровым, другой – Беловым. Требуют подчинения. Прошу разрешения открыть огонь…
– ОТСТАВИТЬ «ОТКРЫТЬ ОГОНЬ»! – заорала радейка. – Шаман, ты с дубу рухнул?! Жди, я спускаюсь…
Динамик чихнул, и передача оборвалась.
– Это был твой командир? – поинтересовался Прохоров.
– Это был полковник Дегтярёв, – процедил я.
Входная дверь шлюза второй раз плюнула сжатым воздухом: в лабораторию вошло ещё одно «тело» – тоже в скафандре, но уже с монструозным «огригатом» на манер мясорубки с колёсиками. Только «колёсики», по ходу, от «Урала» взяли…
«WTF?», – подумал я, взяв дверь на мушку.
– Эм… – замялся Белов. – Могу я попросить не размахивать оружием в нашем присутствии? Оно ведь, надеюсь, не заряжено…?
Дуло автомата перекинуло свой взор на полковника.
– Может, устроить демонстрацию? – громко и чётко спросил я. – Настоятельно рекомендую оставаться на своих местах до выяснения…! – ещё громче начал я, но договорить не успел.
В коридоре послышались торопливые шаги, а через секунду в отсек ворвался Кэп…
– Шаман, зараза, мать твою, охренел, что ли?! – возопил ныне высокочинный в сердцах. – Ствол опусти, ирод!
– Ладно, ладно! – нарочито обиженно произнёс я. – Разорался, будто тут хто-то плутонием обосрался…
Два тела в скафандрах опять переглянулись.
– Здравия желаю, товарищ генерал! – отчеканил полковник Дегтярёв.
– Вольно, – отдал честь Прохоров. – Хорошее поколение воспитываешь, Сан Саныч.
– Стараюсь, дядь Петь!
Генерал протянул полковнику руку: тот с энтузиазмом пожал её, пусть и сквозь толстенную армированную ткань перчатки.
– Тебе оно, конечно же, виднее, – согласился со мной Прохоров. – Но не слишком много на пацана кладёшь?
– Кладу я на него нормально, – заверил начальника полковник. – Ровно столько же, сколько и на себя.
Прозвучало двухсмысленно.
Генерал поднял правую руку, завёл её за шлем и прошёлся где-то по шее: раздался громкий щелчок, и забрало шлема откинулось; примеру Прохорова последовал полковник Белов: стали видны их лица.
Седовласый генерал Прохоров сразу врезался в память: худощавого сложения, с глубоко посаженными глазами, острым носом и крутыми скулами, множественные морщины выдавали в старце видавшего виды вояку.
Лысоватый же полковник Белов был полной тому противоположностью: пухлый офицер с опухшей физиономией, глазами «навыкат» и тупым носом, плавно перетекающим в скулы. Подбородок и вовсе, казалось, сросся с горлом: то оказалось невозможным оспорить, ибо мешало откинувшееся вниз забрало шлема.
– Сколько людей с вами? – спросил Дегтярёв.
– Взвод, – кратко сообщил Белов. – Четверо дозиметристов, четверо дезактиваторов. Четверо ликвидаторов, остальные – по специальностям.
– Весомо, – согласился Кэп.
Дверь шлюза опять плюнула воздухом, и, заскрипев, выпустила ещё двоих: опять в костюмах. Щито за етицкие параноики…
– Шаман! Займись уже своей работой…
– Например? – уточнил я.
– Например, изучу план лаборатории! – закатил глаза полковник.
– Есть изучить план лаборатории. – процедил я, наблюдая за удаляющимся офицером.
Осталось дождаться прибытия всех участников ликвидаторской группы: а тем временем, как водится, неплохо было бы заняться делом…
Сильно сомневаюсь, конечно, что меня сейчас слышат, но я попробовал вызывать кого-нибудь из наших…
– Вниманию всех на этой частоте, Шаман вызывает кого-нибудь из СГО! Повторяю, Шаман вызывает кого-нибудь из СГО!
Но мне ответили. Мало того – на удивление быстро.
– Это Лилит, слышу тебя громко и чётко. Что-то стряслось?
– Нужны планы Лаборатории Города. – я сразу приступил к делу. – Сможешь отыскать?
– Эм… кагбэ, они у меня перед носом, я их сейчас листаю.
– Не доставишь их мне? Я сейчас у входа перед самой Лабораторией.
– Доставлю, конечно, что за вопрос… Только, что ты там забыл?
– Долгая история, – я закатил глаза. Вроде бы только утром Дегтярёв в её присутствии всем всё разъяснял!
– Хорошо, сейчас буду…
Я прикинул по раскладу, сколько времени девушке потребуется, чтобы добраться сюда из нашего отсека: метров триста, не больше – значит, минуты три, или около того. Можно поспать… Ага, щас прям. Во-первых, пока я засыпал, шлюзовая дверь дважды плюнула сжатым воздухом, впуская ещё людей, а во-вторых, стоило мне было только заснуть, как по кумполу меня огрели чем-то твёрдым и не самым лёгким (ну, или просо били с размаху).
– Рота, подъём! – гаркнула Лилит над ухом.
– Могла бы запомнить, на меня такое не действует уже давно, – пробормотал я, открывая глаза.
Спать стоя: особое умение, вырабатывается в условиях тотального недосыпа. Особенно в каникулы…
– Держи, командир. Раз просил…
– Просил же, не называть так, – попросил я. – Какой я тебе, нахрен, командир!
Но Лилит в ответ только подмигнула. Вот садистка…
Только сейчас, глянув на всученное в руки, я осознал, что держу перед собой. То бы планшет: тот самый, что Лилит торжественно скоммуниздила из кабинета Березного.
– На «жуков» хоть проверили? – с укором посмотрел я на неё.
– Так точно. – кивнула девушка. – Собственнолично и собственноручно.
«Ну что ты будешь делать!», – вздохнул я в сердцах.
Изучить план лаборатории? Это что, шутка была такая? Как только я взглянул на экран планшета – то сразу же отпрянул. Десятки, если не сотни, отсеков, помещений, смежных комнат, пересекающихся дверными проёмами и подвесными проходами, лестницами, лифтами, вентиляционными шахтами и трубопроводами… Такое ощущение, что проектировали лабораторию те же, кто отвечал за постройку Греческого Лабиринта: того и гляди, Минотавр сиганёт из-за угла. Вот же ж… И в ЭТОМ работали люди? Надеюсь, указатели не поисстели за полвека: иначе хрен разберёшься, куда идти и зачем… Нет, «куда» идти-то понятно, а вот «зачем»… Назначения отсеков, увы, подписаны не были.
Только спустя полчаса все ликвидаторы собрались вместе: пора было выдвигаться на дело.
– В общем, так! – выдохнул я, слезая со стола. – «Тело» вышло на дело! Все бегемоты собрались?
Кто-то в толпе присутствовавших подленько хихикнул.
– Хто с болгаркой – подь сюды!
Через несколько секунд вышел боец в той же форме: из оружия – АК-74М за спиной, и болгарка на 10 кВт в руках: тяжеленный агрегат явно был бойцу не впору.
– Можешь приступать к выпиливанию двери, – кивнул я, и отошёл подальше.
Пока полковник Белов принимал парадование командом и распоряжался по поводу подготовок к «выпиливанию», мне предложили облачиться в надлежащее одеяние: таковым был предусмотрен костюм класса «Эгида-М» – не самый лучший вариант, но защищает носителя от кратковременных воздействий щелочами, агрессивными кислотами, загазованностью, пылевыми загрязнениям, радиоизотопного излучения, и – внимание! – бактериологическими штаммами. Последнее от него и требовалось.
Одеться мне помогли: для этого – разумеется – пришлось снять разгрузочные жилет с тела, ремень с пояса и платформу с бедра. Костюм налез с первого захода: будто солидолом был смазан – а вот с начинкой возникли серьёзные препоны. Вроде бы, всё работало, как часы, но – увы – китайские.
Не работала система жизнеобеспечения носителя, отсутствовала встроенная связь (точнее, работала, но «работой» в штатном режиме постоянное шипение и бесчувственный микрофон в комплекте назвать тяжело), не было питания на головку фонаря, фильтрация воздуха вообще отказывалась запускаться, ни кондиционер, ни даже обогреватель (что принципиальным не было) – и тот не работал. В общем, все системы были в состоянии, описать оное могло бы словосочетание «груда хлама».
Леший 19.08.95-24.09.14 Kitten 17.10.70-24.05.19 Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
Лейтенант никогда так не дрался. Клянусь, даже на занятиях по армейскому рукопашному бою ему не приходилось так отбиваться, а всё Лилит: всего один-единственный удар – и перелом лучевой кости как минимум (а то, может, и обеих, причём со смещением, бугага).
тактическая ошибка,потом бы добили когда отвез бы их домой
