Бывают моменты, когда не хочешь выдыхать только что набранный полной грудью воздух и жалеешь, что не можешь вдыхать его вечно. Просто вдыхать. Не утруждая себя выдыханием. Сейчас был именно такой момент. Я сидел на стальной лавке, запах, что витал здесь... Нет, его не описать словами. Этот букет ароматов просто взрывал мозг чрезмерным выбросом эндорфинов... Врачи отправляли сюда больных или раненых, психологи приводили пациентов для релаксации. Боли утихали, стрессы ослабевали, и все проблемы решались как дважды два. Я пришел сюда именно из-за стресса. В последние дни, а может быть и годы, моя совесть грызла разум. Пусть это звучит дико, но я прекрасно осознавал и понимал, к чему приведет постройка оружия, которое они делают. Я прекрасно понимал, сколько жизней унесет моё детище. Это несокрушимая сила, Игрушка религиозного дьявола, порождение человеческого стремления к всевластию, которое ничто не способно остановить. Разум пытался убедить, что ничего «такого» в моей работе нет. Какого «такого», разум объяснять не удосуживался.

Уподобиться Сахарову и Оппенгеймеру? Да, конечно, но не в этой жизни. Я не стремился к такой славе, к славе разрушителя.

«Если сияние тысячи солнц вспыхнуло бы в небе, это было бы подобно блеску Всемогущего... Я — есть Смерть, Разрушитель Миров».

Только написав эту цитату на доске, я по-настоящему понял, что не хочу. Не хочу быть тем, кто своим изобретением, пусть только поспособствует, но ведь поспособствует убийству многих невинных. Я всего лишь ученый, который придумал, как уместить гипердвигатель в небольшую коробку. Но коробка с гипердвигателем была частью небольшой ракеты, смертоносной ракеты. А может я не был всего лишь ученым? Возможно, теперь злодейка Случайность, дочь Квантовой Неопределенности, уготовила мне что-то иное? Каких-то десять лет назад я знать не знал о каких-то там Звездных Вратах, а сейчас работаю в проекте, я – руководитель группы по созданию гипердвигателя.

Местное светило медленно укатывалось за горизонт, окрашивая небо в оранжево-фиолетовые цвета, настало время для самого удивительного зрелища на этой планете. Миллиардами огней зажигался Млечный Путь, занимая своё почетное место на небосводе. Он простирался от горизонта до горизонта, здесь, в Большом Магеллановом Облаке, вид на Млечный Путь был воистину волшебным и завораживающим.

Он мне необычайно нравился, поэтому я лег на лавку, подложив правую руку под голову, а левую – положив на живот. Вид на миллиарды плазменных шариков, танцующих медленный вальс с гравитацией и темной энергией вокруг сверхмассивной черной дыры, в сочетании с запахами чудесных инопланетных цветов делали это место необыкновенным, сказать просто «впечатляющим» – значит не сказать ничего.

Я здесь частый гость, здесь очищался мой разум, но не совесть. Задерживать выпуск ракеты до бесконечности невозможно, к сожалению. Надо было что-то решать. Варианта два: оставить всё как есть и наблюдать, как военная машина Пятой Расы уничтожает миры непокорных народов один за другим; или попытаться остановить. Но как? Если я уйду с занимаемой должности, моё место займет кто-то другой. Ему не составит труда закончить работу, возможно, даже перенять некие лавры уважения, которые мне абсолютно не нужны, и с чистой совестью пить пиво в баре, ибо реки крови будут не на его руках, а на руках изобретателя маленького гипердвигателя... Есть ли третий вариант? Ответ на этот вопрос, конечно, был, но мысленно сформулировать его мне не дал внезапный вопрос.

– Я вам не помешаю? – размеренным, спокойным и немного прокуренным баритоном спросил незнакомец.

– Нет, что вы, – от неожиданности я вздрогнул, спустил ноги и сел, посмотрев на гостя.

В последних лучах звезды я смог разглядеть ученого: среднего роста, небритого вторую неделю, лет тридцати, не больше, в белом халате и в очках с роговой оправой. Типичный сотрудник среднего звена, таких в шутку называли гиками, пусть даже они таковыми и не являлись. Гость подошел и сел на лавку по левую руку от меня.

– Вы – доктор Уразгильдин? – спросил ученый через полминуты молчания и наслаждения запахами вкупе с ночным небом.

– С утра был, – сразу ответил я и тут же сообразил, что в голосе моём присутствуют тяжелые ноты глубокой печали, а может я просто хотел спать, а мысли о «тяжелых нотах» возникли из-за благоухания местных ароматов.

– Я – доктор Артур Оппенгеймер, работаю в соседнем от вас блоке. Мы систему наведения делаем под руководством доктора Ярдли, – медленно с расстановкой, тщательно выговаривая каждое слово, говорил гость.

Я стал удивленно таращиться на мужчину. Какова вероятность, что я встречу однофамильца руководителя манхэттенского проекта, вспоминая его цитаты? Ох, уж эта злодейка Случайность, любишь ты, скотина физическая, такие приколы. Прям, как бессердечная сука – гравитация.

– Я вас видел, – неискренне сказал я. На деле же, моя невнимательность в сочетании с тотальной замкнутостью делали так, что запомнить кого-либо было весьма трудно. Если, конечно, человек не начальник какой-нибудь группы. С тех пор, как я оказался на этой планете, мне особо некогда было заводить знакомства с научными сотрудниками младшего звена. Разве что мои «девочки»-ассистентки, которым было столько же лет, сколько и мне, но недалеко ушедшие с университетских скамей. Толку от них было немного по большому счету, но кофе готовили хороший.

– Ну, да... – протянул Артур с такой интонацией, что мне сразу стало понятно, он меня раскусил. – Знаете, ваша помощница, доктор Кейли Купер, показала мне ваши расчеты. Блестяще. Завуалировать работоспособную систему таким образом, чтобы симуляции показывали отрицательные значения. Не каждый математик поймет, в чем тут подвох.

– Пришли меня осуждать? – спросил я, продолжая смотреть на звездное небо, в это же время в мыслях промчался панический ураган.

– Поддержать. Раньше мы в нашем отделе тайно от начальства полагали, что вы и Курт Ярдли конченые психи, раз хотите создать бомбу похлеще «Горизонта», да еще и с гипердвигателем. Однако и вы, и Ярдли при всей готовности систем имитируете бурную деятельность, всячески скрывая, что всё готово. Это заслуживает уважения.

Откровение? Нет, я знал, что Курт уж слишком долго копается в своей работе. И даже как-то на уикенд сам всё сделал вместо него, доказав, что его группа и вовсе не нужна, разве что в качестве группы поддержки. Ведь системы наведения идентичны тем, что стояли на X-302, лишь с некоторыми доработками. Но как-то это было неважно. Если я скажу, что гипердвигатель готов, то и все остальные закончили бы свои системы вне зависимости от того, хотят они этого или нет. Но вот сейчас меня это задело.

– И мне это говорит Оппенгеймер... Я – есть Смерть... Разрушитель миров, черт, – с грустью, а может и всё той же усталостью сказал я и, не смея больше находиться здесь, встал и пошел до одной из трех тропинок. Каждая из них вела в научный центр, но они различались длительностью ходьбы по ним. Был короткий путь, почти прямой. Был средний, через лесную чащу и небольшую лесную речушку. И длинный – туда я и побрел бездумно. Этим путем мало кто ходит, ведь она ведет к автодороге, по которой частенько ездят грузовики, однако мне было все равно. Пройдя по тропинке двести метров, я вышел к обрыву, откуда открывался шикарный вид почти на всю колониальную стройку.

Там справа, в полукилометре отсюда, живет и работает ученый люд в научном городке. А вот здесь, прямо перед обрывом, будет будущий административный городок с ратушей... Ну, или как еще можно назвать здание, в котором будут располагаться будущие руководители этой колонии. Тут же будет и больница, а вскоре и школа для семей с детьми. В общем, полноценная колония, одна из первых полноценных колоний Земли. Вдоль небольшой, но глубокой реки протянулась приличная асфальтированная дорога, соединяющая научный городок со стройкой здесь и стройкой левее, где ещё на расстоянии двух километрах строились космопорт и космоверфь. Все эти стройки лежали между дорогой и рекой на равнине в три километра, которая когда-то давно была руслом большой реки. Где-то выше по течению уже давно построили водоочистительную станцию, так что чистая вода и канализация уже есть, а вот жилых районов пока нет.

Какие-то два дня назад сюда только приехали машины для вбивания свай, а сейчас уже полноценные пять этажей будущего административного здания. В свете фонарных столбов можно было разглядеть множество казарм, что тянулись от научного городка до верфей. Сотни, а то и тысячи рабочих и строителей из поднебесного Китая круглые сутки строили и строили. Их действия были необычайно слажены. Не было никого, кто завинтил бы гайку не на тот болт. Воистину мастерство слаженности и упорядоченности. По плану уже через месяц тут будут полноценные жилые дома для ученых и офицеров с их семьями. И все силы рабочих будут устремлены на военную базу и космопорт с верфью. Ну, стройка есть стройка. Звуки молотков, шуруповертов, кранов и прочих агрегатов наполняли это место. По пути вниз, к асфальтированной дороге, я отвлекся от своей работы, задумавшись о планете, на которой сейчас нахожусь. Китайцы назвали ее Майтрея. Это означает "Связанный с дружбой", а в других значениях – «непобедимый». Что в принципе довольно символично. Звезду, вокруг которой обращается Майтрея, назвали Тушита, как одно из мест, где пребывают буддистские боги. Символичность? Не то слово! Особенно, если учесть, что родоначальником Буддизма была Ома Десала. Конечно, Древние тут не причем. Просто Земляне любят сравнивать себя с великими расами. Мы – прямые потомки Древних и наследники знаний Азгардов. Нам можно. А ещё нам можно уничтожать непокорные миры термоядерными взрывами.

Пешая прогулка по ночной Майтрее – это масса противоречивых ощущений. Здешнее ночное небо светило так, что никакой луны не нужно было. Но луна тут была. И называли её просто – луна. А может, у китайцев было название и для неё, просто я не знал... Темнее, чем белые ночи, но гораздо светлее, чем в полнолуние. С порывом ветра я услышал грохот, похожий на гром, но на деле, стоило лишь посмотреть в сторону стройки, и можно было увидеть, как с неба спускается черный силуэт корабля класса Ха’Так. Спускался он на специальную постройку пирамидальной формы, которая служила и складом, и автоматическим разгрузчиком. Эх, если бы Гоа’улды додумались сделать подобное... Ха’Так приземлился на триниевую конструкцию, открылись все внутренние бронезаслонки, что вели к складским помещениям корабля, который некогда принадлежал Лусианскому Союзу, а теперь служил хорошим грузовым транспортником. Контейнеры поползли по автоматической системе распределения, захватывались кранами, спускались вглубь склада, ставились на место, и всё это происходило без малейшего участия человека. К слову сказать, Ха’Таки были сильно модернизованы. Множество лишних коридоров были заменены на лифтовые шахты или упразднены под склады. Всё золото сняли и переплавили под золотые медали, которые раздали тем, кто этого заслуживает. Конечно, предполагалось, что золота будет гораздо больше, но Ха’Так Лусианцев явно не страдал помпезностью Гоа’улдов. Вооружение заменили земными аналогами, в том числе и плазменные излучатели заменили почти такими же, только более эффективными. Такие же стоят на DD-305 и неплохо себя зарекомендовали. Мощные силовые установки, эмиттеры щитов и гипердвигатели также убрали, поставив земные аналоги. В итоге объем свободного пространства Ха’Така увеличился чуть ли не вдвое. Со склада уже стали выезжать первые грузовики с контейнерами, перевозя стройматериалы на стройки. Я наблюдал за этим чудом инженерной мысли ещё минут пять, после чего спустился с обрыва по стальной лестнице, сделанной предусмотрительными китайцами. По дороге катил Хамви. Когда водитель увидел человека в черной ветровке, грязных светлых джинсах и с кислой миной на лице, машина затормозила.

Дверь Хамви открылась, любезно приглашая меня сесть на пассажирское сиденье. Недолго думая, я, конечно же, сел в машину, ибо идти последние полкилометра было сильно лень. Это был не китаец, что не могло не удивить, водитель был афроамериканцем. Черным-черным, видимо, австралийского происхождения. На его лице в свете миллиардов далеких звезд Млечного Пути, зубы и белки глаз, казалось, сияли.

– Младший сержант Джефринз. Куда вам, док? – улыбнулся военный во все свои тридцать два белоснежных зуба, которые продолжали светиться, хотя я понимал, что это игры моего разума, не более. Да и негру в зубы не смотрят...

– В «гнездо яйцеголовых», – безразлично кивнул я, переводя взгляд вперед и устраиваясь поудобнее, пока Джефринз подавлял смешок по поводу «гнезда». Так военные называли научный комплекс, и все это знали. Многим работникам комплекса это рвало жопу, но тем, кто привык работать с военными, было откровенно пофиг.

Где-то позади снова раздался грохот улетающего в космос Ха’Така.

– Вот жахает, а! Не могли что ли как-то потише...

– Это гравитационные двигатели довольно сильно искажают воздух, вибрация воздуха и есть этот звук. Из-за вибрации как раз и нельзя приближаться к пирамиде ближе, чем на пятьсот метров при взлете и посадке корабля. Если не хотите остаться без зубов, – монотонно объяснил я, с безразличным видом смотря вперед и наблюдая боковым зрением, как Джефринз с усмешкой покачал головой. Хамви доехал до научного комплекса, и добродушный водитель пожелал мне спокойной ночи или удачной работы в зависимости от того, зачем я сюда приехал.

Спать категорически не хотелось, несмотря на тотальную физическую и психологическую усталость, работать – тем более, по той же причине. Да, и можно ли назвать это работой? Сидишь себе, пьешь кофе и пишешь математическую ахинею, стараясь выдать это за какие-то реальные расчеты. А затем пишешь отчет на простом человеческом языке, почему возникает та или иная проблема при том или ином действии либо не действии... Это ужасно и совсем не то, чего требует обычная душа обычного ученого.

«А чего, собственно, ты ожидал?» – риторический вопрос, заданный самому себе. Как же я любил задавать себе такие вопросы и пытаться на них ответить. Зачастую это выливалось в подобие шизофренического диалога. Благо ещё не изобрели считыватель мыслей на расстоянии...

«Чего... А, того. Прогресса!»

«Ты полагал, что создавая миниатюрный гипердвигатель, ты способствуешь прогрессу?»

«Да! Я делал маленький гипердвигатель для истребителей».

«Тогда ты наивный идиот, друг мой. Тебе были хорошо известны размеры вероятного гипердвигателя в еврофайтере «Ураган», но тебе дали задачу сделать ещё меньший двигатель».

«Я думал...»

«Индюк тоже думал. Разве ты раньше на этом не обжигался? Почему ты решил повторить свою ошибку?»

«Я не мог предположить...»

«Не обманывай сам себя, ты прекрасно об этом знал, попивая утренний кофе в ожидании машины до места работы. Да и некоторые сотрудники «Алмаз-Антей» об этом чуть ли не прямо говорили. А главное, сама работа в предприятии по созданию ПВО и ПРО тебя смущала и не раз».

– Я – идиот, – прошептал я, подведя итог дискуссии со своим внутренним Я, открывая дверь в свой кабинет. – Но, что ещё более печально, я не могу ничего исправить.

Сев на черный диван, стоявший у дальней стены кабинета, я сделал себе каноничный двойной фейспалм.

– Или могу, – сквозь ладони произнес я. – Саботаж, диверсия, побег, сопротивление. Ну и, как итог всего, смертная казнь.

Сейчас бы на Землю, в родные края, к семье, к ней... А вспомнит ли она меня по прошествии стольких лет и стольких событий? Когда это было? Неважно. После той битвы за Землю всё это неважно, она, может быть, уже давно умерла под руинами Петербурга. Да, и сейчас для меня важнее то, что происходит в данный момент. Либо ты что-то делаешь «не то» и спасаешь миллионы «не землян», либо делаешь все правильно и спасаешь кучи землян, убив кучи «не землян». Всё просто. Ты всегда был патриотом Земли, но не любил людей. Ты мизантроп, но тебе ссыкотно создать мощную бомбу для убийства чертовых людей? Может я все-таки филантроп? А что, Тони Старк из комиксов – филантроп, пусть и создатель оружия, с помощью которого убивали мирных жителей. Но он исправился, став супергероем...

Уразгильдин поднялся на ноги и принялся ходить кругами по кабинету.

– А что для этого надо? Миниатюрный источник энергии. Термоядерного мне сделать не удастся, но всегда есть жидкий наквадах. Жидкий наквадах... Генераторная... А это идея, – чувствовал я себя, прям как Архимед со своей «находкой», и, не теряя времени, окрыленно побежал в коридор...

Прошло несколько часов, может меньше. Мне было абсолютно наплевать на время. Я сидел за центральным терминалом в «Серверной» и писал программу перекачки всех данных по новейшей разработке одной из ныне военизированных компаний. После вторжения на Землю МНК раздали все инопланетные технологии крупнейшим компаниям мира, сделав крупные заказы на разработку и внедрение данных технологий. Это привело к технологическому буму, пусть и едва заметному для простого населения, но ощутимому для ученых и военных, что служат в КЗВ. Теперь никого не удивишь обычной 10-ти дюймовой стекляшкой, способной делать такие расчеты, что мощнейшие квантовые компьютеры 2011-ых годов показались бы позапрошлым веком, а в сочетании с системой «Химера», так вообще казалось, что сейчас эдак 25 век. Главный терминал представлял собой земной вариант Ядра Азгардов, только более специализированный, со встроенной «Химерой» и создающий беспроводную связь со всеми компьютерами на планете и орбите. Все кристаллы были спрятаны в алюминиевые и пластиковые кожухи, расположенные по окружности в бронированной комнате. Тут находился один большой экран, на который выводилась вся информация о состоянии «Серверной» и всех компьютеров на планете, включая информацию о тех, кто сейчас пользовался компьютером и как. Ученым никогда не нравилась эта шпионская функция, но что поделать, попробуй они только заикнуться об этом, и, того глядишь, отправят в ссылку куда-нибудь на заснеженную чертовую планету.

«Передача данных: проект «Гладиус». Завершена. Каковы будут ваши дальнейшие действия?»

Слова произнес маленький серый человечек с большими несимметричными глазами. «Химера» сама определяла пользователя по его ДНК и подстраивала голографический аватар под конкретного пользователя. А мне нравились Азгарды.

– Прости Тор, но мне придется тебя немного изменить, – тихо произнес я, открывая командную строку, после ввода секретного кода доступного только высокопоставленным ученым.

– Позвольте спросить, с какой целью будут внесены изменения в систему «Химера»?

– Не позволяю, иначе ты мне помешаешь и настучишь вышестоящим офицерам, а мне этого сейчас не надо.

– Я не полноценный Искусственный Интеллект, доктор, я всего лишь совершенная программа анализирующая запросы пользователя.

– И именно поэтому тобой так легко манипулировать... – с этими словами я нажал на кнопочку ввод на стандартной белой клавиатуре, и голограмма Тора исчезла, а «Серверная» на мгновение погрузилась во мрак.

– Введите запрос, – попросил приятный женский голос. Всё получилось, «Химера», а точнее «Серверная», сброшена до «заводских» настроек и теперь мне не составит труда сделать всё то, что я задумал.

Нагнувшись под консоль, я изъял свою флешку, также сделанную по современным полуинопланетным технологиям. В мире высоких технологий флешка на один петабайт уже не казалось большой флешкой, но этого хватило чтобы полностью загрузить на неё данные по новейшему супероружию милитаризированных Тау’Ри. И выглядела флешка как невзрачный черный кулон с китайского рынка побрякушек размером с пяти рублевую монету.

– Новая задача: прочитать программу под названием «Один-Главный», дальше разберешься.

После этих слов я вышел из бронированного помещения, прошел мимо спящего охранника, что должен следить за «Серверной». Так как ученым частенько что-то требовалось в этой комнате, он просто забил на все ещё с первых дней своей службы тут.

Оказавшись в пустом коридоре, пришлось перейти на бег. Времени было мало, до включения общей тревоги оставалось два часа, если я все правильно прописал в той программе, а программист из меня такой же херовый, как и кровожадный диктатор.

– Рюкзак, мне нужен рюкзак... – логично подумал я и принялся обшаривать свою комнату в поисках большой походной сумки, с которой когда-то прибыл сюда и таки нашел её под кроватью. И также быстро принялся накидывать в неё некоторые вещи, вроде более удобных ботинок и куртки, но ничего больше не взял, лишь ломанулся снова в коридор, направляясь в столовую. Точнее сказать, это была уютная кофейня, нежели столовая. Мягкие диванчики возле широких столов, на которых удобно располагать планшеты с подставками во время завтрака, обеда или ужина. Тут буквально царила атмосфера социалистического мира ученых. Бери, что хочешь, ешь, что хочешь, сколько хочешь, только работай, работай и ещё раз работай. И действительно, после таких приятных посиделок в этой столовке и приятных научных бесед с коллегами появлялось острое желание работать и двигать колесо прогресса... Прогресса по созданию гипердвигателя для наквадаховой бомбы, как вариант.

Но я пришел сюда не кофе пить. Подбежал к холодильникам и принялся скидывать бутылки с водой в рюкзак. Точно зная, сколько воды мне надо, я взял на два литра больше из соображений личного комфорта. Неприятно, когда надо пить отмеренную дозу и ни каплей больше. Также ограбил автомат с питательными батончиками, практически заполнив оставшийся объем рюкзака ими.

Рабочие из поднебесной действительно работали и днем, и ночью. Работа не останавливалась ни на секунду. И если ещё вчера они только приступали к постройке капитального колониального госпиталя на окраине жилого района, рядом с административным, то уже сейчас каркас здания был готов, и, судя по всему, следующий Ха’Так с Земли привезет стройматериалы для обустройства госпиталя. Я находился в пятистах метрах от места стройки на холме и направлялся к пирамиде по размерам сопоставимой с пирамидой Хеопса в Египте. «Склад и посадочное место для бывших лусианских кораблей». Почему многие коллеги называли его так, именно так, развернуто, и лишь потом, в ходе беседы, сокращали это название до «пирамиды», не понимал никто. Казалось, что упоминание «бывших лусианских кораблей» придавало этому какой-то отдельный сакральный смысл, а может все дело в простой гордости. Мне ещё не приходилось всерьез над этим задумываться, может потому что... пофиг.

Нужно было спешить, так как совсем скоро уже завопит сирена... А всё потому, что «Серверная» запустит процесс форматирования своих дисков, после чего сгенерирует вирус, который сожрет все, что есть в компьютерах на всей планете, и, в конце концов, запустит систему тотальной самоликвидации мощным ЭМИ, созданным в генераторной. Это выведет из строя всё, включая сами наквадах-генераторы, которые аварийно отключатся и импульсом выведут из строя всё на этой планете. Но зато включатся аварийные генераторы, которые врубят тревогу и тогда всем всё станет ясно. Кто, что и зачем. Хотя, как скоро они тыкнут пальцем в меня, понятия не имею, скорее всего, после того, как всех ученых поставят к стенке...

«Об этом я не подумал...» – пронеслось в моей голове, и это заставило меня остановиться.

Но с ними же ничего не случится? Они узнают, что это я устроил полный полярный лис всей системе Майтреи, и остальных отпустят. А могут и заподозрить в тотальном сговоре...

На душе стало совсем хреново. Но отступать уже поздно. Не успею добежать обратно и всё исправить, остается только спасаться бегством.

Пробежать три километра с тяжелым рюкзаком менее чем за пятнадцать минут, это просто что-то за гранью личных представлений о физической культуре. Наверное, потому что не ходил на эту самую физкультуру с класса пятого.

– Вот что значит, захочешь жить... – обессилено упав у стен пирамиды, шепнул я. Тяжелая отдышка мешала думать о дальнейших действиях.

Глубокий вдох и я уже встаю на ноги. Если я правильно помнил, вход для персонала находился где-то на южной стене, противоположной от главного входа, откуда ездят грузовики с контейнерами.

Где-то сверху слышался грохот от автоматических кранов и конвейеров, что подготавливали склад для нового Ха’Така, который должен прибыть с минуты на минуту, а доктор в это время вскрывал замок уже подготовленного для отправки на Землю контейнера.

– Чтоб тебя, тупая железная фигня, – довольно вежливо ругался я с контейнером. Наверное, усталость сказывалась и на злости, но, наконец, обычный замок поддался, и дверь открылась. Внутри было не так уж и плохо. Контейнер почти полностью нагружен пустыми картонными коробками с наполнителями, несколькими бракованными непонятными штуками и, по всей видимости, сломанным диваном. Система распределения не солгала, это действительно подходящий контейнер для того, чтобы провести здесь три дня, а может и больше. Сверху снова что-то зашумело, загрохотало и затряслось – очередной транспортный Ха’Так заходит на посадку.

Стальные стены контейнера неплохо изолировали шумы издаваемые кранами и конвейерами, но вот вибрацию они не гасили вовсе, а когда дошла очередь для погрузки контейнера, в котором находился доктор, так вообще всё было крайне печально. Особенно печальным было то, что кран слишком резко положил контейнер на конвейерную ленту. Я упал с картонных нагромождений и сильно ударился головой о деревянный подлокотник диванчика. В данный момент я, возлегая на стальном полу и считая разноцветные искры, плавающие перед глазами, всем телом ощущал эту тряску и вибрацию. Мозги напрочь отказывались трезво соображать, заставляя лишь не сжимать челюсть, чтобы зубы не рассыпались от соударения друг о друга. Снова резкий рывок, и вибрация прекратилась.

– Неужели, давай, голубчик, взлетай быстрее, и улетай подальше отсюда, – интонация была, как у пьяного. Наверняка, сотрясение, ибо тошнотворный ком уже приближался к горлу. А тем временем контейнер подхватил внутренний кран Ха’Така.

Прошло ещё минут пять после того, как мой контейнер, оказался на своем месте в складе корабля. Краны замолкли, а где-то снизу начал завывать генератор гравитационного поля. Темно-серая пирамида медленно, но верно, поднималась в небеса, оставляя позади одну из самых грандиозных построек землян за пределами Млечного Пути и Пегаса. Как только красные сигнальные огни Ха’Така перестали мерцать в ночном небе, работа в будущей Колонии остановилась. Компьютерная программа пришла в действие, парализовав всё, что могла, удалила всё, что могла, и запустила систему экстренной остановки наквадах-реакторов, что привело к генерации ЭМИ, которое накрыло саму «Химеру», благодаря снятым защитным полям.

Предательство Родины или спасения народов Млечного Пути и Пегаса от страшного оружия возмездия и управления? Это решит время. Быть может, ученого поймают на Земле и расстреляют на месте, но в будущем этот поступок может сказаться на других людях. Так всегда бывает, кому-то приходиться жертвовать собой, чтобы другие осознали всю значимость происходящего. Когда-то давно Министерство Обороны США признало, что предательство многих ученых, работавших в Манхэттенском Проекте, было оправданным. Они понимали, если такое грозное оружие как Ядерная Бомба, способное стирать с лица Земли целые города, будет в руках только одной державы, то это угроза гораздо опаснее, чем угроза Нацисткой Германии. Что вытворяли бы США, будь у них одних такое оружие? Они бы склонили перед собой все остальные державы и держали их в страхе перед собой. Поэтому ученые и пошли на такой шаг, как передача информации по исследованиям другой державе – Советскому Союзу. Ради баланса сил. Ядерная гонка вооружений не переросла в ядерною войну лишь потому, что все знали, к чему она приведет. А что сейчас? Земля всегда была отстающей в технологиях от своих соседей по галактике, а теперь... Мы получили силу и знания. Мы научились пользоваться силой и знаниями. И чувство мести уже давно переросло в нечто большое. В милитаристское влечение к господству над всеми. Если бы ученые увидели это раньше, то... Что? Передали бы все наши технологии врагам? Это было бы слишком. Норбаланцы уничтожили много людей на Земле. Нет гарантий, что они не устроили бы полный геноцид, будь у них наши же технологии. С другой стороны: ядерная бомба – это оружие сдерживания и оружие способное предотвратить большие жертвы. Ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки была более гуманна, чем полномасштабная военная операция СССР и США на главном японском острове. Погибло бы в десять раз больше людей, чем погибло в ядерном взрыве и вскоре после него. То есть, уничтожив все данные по «Гладиусу», я обрек на верную гибель бравых солдат Земли. Совесть моя начала играть в обратную сторону. Я сделал ещё хуже. Если верить слухам, то новая война с бывшими заклятыми друзьями не за горами, а эти заклятые друзья не любят сдаваться, они способны биться до последнего стука сердца. А значит – военные стычки с ними будут очень кровопролитными и жестокими. Но в чем другая особенность ракеты с гипердвигателем? Мне дали ясно понять, что ракета должна выходить из подпространства внутри вражеского корабля. А значит – это супероружие могло спасти и многих людей на наших кораблях, путем дистанционного уничтожения вражеского судна. На душе стало так тоскливо, как не было ещё никогда.

Тусклый свет фонарика начал мерцать и вскоре погас, оставив меня в полной темноте. Вот о чем я не подумал, так это о батарейках к фонарю. Глупо, но с кем не бывает. Я же спешил, взял воду, батончики и совсем забыл, что в контейнере, как бы темно. И надо что-то большее, чем один карманный фонарик без наквадахо-литиевых батарей. А ведь мне ещё двое суток здесь торчать, и сие не могло не печалить. Да и сразу же возникла другая проблема, о которой я не подумал. Туалет. Вдвойне глупее полагать, что я смогу протерпеть все три дня пути до Земли. Выход? Был один выход: открыть дверь контейнера, выйти наружу и сходить в туалет, а заодно попробовать поискать источник света.

«Чего только не сделаешь, спасая не только себя и многих людей, но и инопланетян...»