Скоул поморщился, подходя к лесу – запах горящей растительности был тошнотворен, а пожар сам по себе напрочь забивал деликатные терморецепторы. Поймав себя на мысли, что сейчас не преминул бы содрать маску с одного из солдат, он поднял на глаза третье веко и шагнул в подлесок. Дым застилал все кругом, напоминая взбесившийся туман коридоров корабля. Два улья назад, на службе у совсем другого командира, Скоул стал свидетелем неприятного инцидента. Из-за сбоя в системе вентиляции влажность заметно подскочила, и туман поднялся, окутав коридоры до самого потолка. Командование материлось и наседало на техников, солдаты в кои-то веки почувствовали себя на вершине цивилизации – будучи фактически лишены зрения, они вообще не заметили перемены и бодро бегали по коридорам, выполняя мелкие поручения. Королева отсиживалась в своих покоях и носу оттуда не казала, подозревая происки врагов. При мысли о Королеве Скоул встряхнулся, сосредоточившись – и почти сразу заметил спрятавшегося в засаде человека. Тот неплохо замаскировался среди кустов, припав к земле и не шевелясь. Оценив тактику, рейф еще несколько секунд откровенно таращился в его сторону, после чего пришел к выводу, что нервы у человека отличные, развернулся и как ни в чем ни бывало, направился прочь. Шаг. Он спиной чувствовал, как человек выходит из ступора. Шаг. Чужой пистолет целится в его спину. Шаг.

Рейф метнулся в сторону за миг до того, как Декс нажал на курок. Заметил, понял, шестым драным чувством осознал – неважно. Человек перекатился в сторону, поспешно меняя расположение. Вовремя – в кусты, где он только что прятался, угодил заряд станнера. Локальная война ознаменовала свое начало, и Ронон где-то в глубине души вздохнул с облегчением. Черт с ним, что противника не удалось снять одним выстрелом. Так или иначе, теперь он волен делать то, что у него лучше всего получается – убивать рейфов. Рейфа. Того самого, который засел за деревом метрах в десяти и стерег его позицию также, как сам Декс стерег его. Они обменялись выстрелами еще несколько раз перед тем, как противник сделал сумасбродный бросок в сторону горящих деревьев. Чего он хотел добиться этим, Ронон понял не сразу, и лишь когда тот скрылся в дыму настолько густом, что там растаяли даже контуры его силуэта, сатедианец со всей обреченностью осознал свое незавидное положение. Единственным ориентиром для стрельбы теперь станет луч станнера, когда рейф решит выстрелить в него. И сделать это он сможет буквально откуда угодно. Ронон повел плечами, чувствуя неприятный холодок между лопаток. Глаза бешено стреляли по сторонам, стремясь прорваться сквозь густой дым и разглядеть, где же именно спрятался белобрысый гад. В какой-то момент Декс и сам попытался воспользоваться таким преимуществом, но уже на подходе к линии огня жар стал просто невыносимым, и ему пришлось вернуться на исходные позиции. Любопытно, что рейф не пытался палить в него, едва тот появится из укрытия. Он выжидал, то ли экономил заряд, то ли хотел сбить Декса с толку – что, надо признать, у него неплохо получалось. Ронону то удавалось сменить позицию без малейших проблем, то синий заряд неожиданно пролетал едва ли не у самого плеча, заставляя его каким-то невероятным образом ускориться еще больше и буквально упасть за дерево, намеченное в качестве укрытия. Такие кошки-мышки не могли продолжаться долго, и шансы выиграть в них у Ронона были невелики. Сатедианец выглянул из-за дерева, получил едва ли не в нос заряд станнера – и вместо того, чтобы спрятаться обратно, неожиданно выскочил с другой стороны дерева и бросился бежать. Декс не помнил, когда последний раз так бегал. Перепрыгивая через поваленные стволы, едва успевая разминуться с деревьями и особо плотным кустарником, он несся к самой опушке леса. Станнер прозвучал у него над ухом несколько раз, и. казалось, все затихло. А потом он услышал, как рейф неожиданно быстро ломится за ним по лесу. Он не огибал кустарник, он сминал его, не обращая внимания на летящие во все стороны ветки.
«Понял, что я намерен сделать» Декс каким-то неимоверным образом ускорился еще сильнее, понимая, что не просто выманил противника из укрытия, но и порядком разозлил его. И раз ему не дадут еще одного шанса спрятаться, оставалось лишь выполнить задуманное. Едва в просветах между деревьями показалась «стрела», Ронон вскинул пистолет и выстрелил. «Пусть я тут сдохну – но и ты тоже сдохнешь, на пустой планетке у иратуса на куличках». Он успел нажать на курок дважды, и даже увидеть, как из истребителя повалил дым – за миг до того, как ему в спину один за другим ударило несколько разрядов и мир провалился во тьму.

Скоул уже понял, что свалял дурака. Не тогда даже, когда не восстановил подачу энергии на корпус – это напротив сильно замедлило бы восстановление всей системы, которая в силу своей органической сути не могла переключаться мгновенно. Нет, он ошибся гораздо раньше – еще когда принял предложенные ему правила и согласился бегать с человеком по лесу. «Сам ведь говорил Тарду не играть с едой».
Все же он слишком долго просидел в «стреле», и вот даже взрослому умному рейфу захотелось чего-то кроме казавшегося бесконечным перелета, сборов, врат и малолетки-помощника с его бредовыми идеями и полным отсутствием опыта.
У человека опыт был. Это чувствовалось сразу, по манере передвижения, по тактике боя. Перед ним был воин, привыкший иметь дело с рейфами.
«Беглец» рассеянно подумал Скоул, широкими шагами приближаясь к уже почти не дымившемуся истребителю. Ему повезло – сломанный двигатель находился с другой стороны, и в него человек не попал. Пробитой оказалась спинка кресла кабины – в ней зияла внушительная дыра с почерневшими краями, и рейф невольно подумал, что стало бы с ним, окажись он неким невероятным образом в этом самом кресле. Или окажись человек более метким там, в лесу.
«Ты обнаглел, Ску. У тебя есть задание, и риск не уместен – особенно сейчас». Привычка обращаться к самому себе, пусть и мысленно, появилась сравнительно недавно. Когда мелкий окончательно сел на шею, и рейф просто отрезал его от собственного сознания. На два дня, как он помнил. Странно признаться, но дольше не выдержал сам Скоул, давящая тишина в голове того, кто привык находиться в обществе собратьев, была еще хуже, чем непрерывный поток мыслеобразов Тарда. Который слишком громко думал: удивлялся, пугался, говорил глупости, чем регулярно выносил напарнику мозг к иратусовой прародительнице.
Зацепившись за край кабины, Скоул одним движением подтянулся и поставил колено на крыло, обретя точку опоры. Деловито обозрел корпус в поиске места второго попадания – и зарычал от ярости. Первым желанием было спуститься и пнуть человека. Не съесть даже, а пинать много раз, пока не останется ни единой целой кости. Лишь осознание того, что он сам в первую очередь виноват в произошедшем, пресекло подобное желание на корню. Агрессивный, как большинство представителей его расы, за последние месяцы рейф научился отлично держать себя в руках. Причиной это послужил тот простой факт, что все неприятности, случавшиеся на пути, ему приходилось решить самому без надежды на сородичей – а множить собственные проблемы было не в его интересах. Кроме того, он научился бережно относиться к ресурсам – а именно такой ресурс и представлял собой лежавший на земле человек. С тем лишь отличием, что Скоул пока не придумал, куда его применить с наибольшим толком.
Злобу рейфа вызвал довольно неприятный факт – второй заряд по касательной зацепил камеру сбора. На первый взгляд она находилась в рабочем состоянии, но Скоул отлично знал, что эта часть «стрелы» является, пожалуй, наиболее хрупкой. Прежде всего, потому, что органику здесь приходилось совмещать с неживыми деталями, в итоге конструкция получалась неустойчивой к внешним воздействиям и не подлежащей восстановлению – при попытке перенаправить на нее дополнительную энергию органические части начинали интенсивно отторгать металл, и камера могла просто развалиться.
На следующие несколько минут Скоул отложил в сторону рейфскую гордость, призывающую выглядеть достойно в любой ситуации (а разница – все равно никто не видит), и на манер иратуса-переростка сосредоточенно ползал по корпусу истребителя, перебираясь с крыла на крыло и кружа вокруг искомого объекта – все больше утверждаясь в мысли, что камера, скорее всего, будет сбоить. Вопрос лишь в том, насколько сильно. Чтобы в полной мере понять волнение Скоула, представьте, как чувствует себя программист, у которого накрылся его единственный компьютер. Камеры сбора не только давали рейфам возможности запасать еду. Они также были местом для солдатского десанта, хранения ценных предметов, переноски опасных вещей любого характера – от ядовитых веществ до бомб, которые в ином случае могли бы повредить доставлявшему их пилоту. С помощью луча можно было сканировать местность и даже отыскать врата, спрятанные в лесу или среди скал. Камера сбора была неотъемлемой частью жизни каждого рейфа – и, оставшись без нее, Скоул порядком нервничал. Взвесив все «за» и «против», он решил повозиться с прибором в меру своих познаний с биомеханике. Специальных навыков у него не было, и тут Тард весьма пригодился бы, так как изначально принадлежал к младшему звену ученых – что по самому рейфенышу было пока мало заметно. Сейчас же на всей планете был лишь сам Скоул и лежащий без сознания человек, который едва ли смыслил в технике – потому вариантов, кто будет чинить накрывшийся к репликатору девайс, было немного.
От мыслей рейфа отвлек запах гари. Вплотную занятый изучением поломки, он напрочь забыл о пожаре, который, между тем, приближался к незащищенному истребителю. В самой ситуации не было ничего страшного. Ронон был бы сильно разочарован, увидь он, как рейф проворно запрыгнул в кабину, ничуть не смущаясь дырой к спинке кресла, и на раз-два расчистил вокруг обширную полянку с помощью бортовых орудий «стрелы». Закончив с этим, подошел к человеку и наклонился за пистолетом, который давно надо было забрать – еще одной порчи имущества летательный аппарат мог и не пережить. В этот момент на руке Скоула сомкнулись чужие пальцы, а в лицо уставились черные от расширившихся зрачков глаза, подернутые поволокой откровенной ненависти. Не давая и доли секунды на ответную реакцию, человек дернул его на себя.

Ронон и рейф на одной планете. Ностальгически напомнило фильм "Враг мой"
А таковых, насколько я понимаю, у атлантийцев буквально по пальцам одно руки можно пересчитать, да и то "сдача" останется. Приключения их любят, где бы они не оказались.

Не так уж их кожаные плащи сковывали движения, если вспомнить серию "Кочевники", где рейф "учил" командиршу корабля приёмам рейфского рукопашного боя. Возможно все еще зависит от покроя. А смотрятся рейфы-офицеры в длиннополых плащах действительно эффектно.
Хотя опять же бегать по лесу в таких плащах замаешься...

Добавлено (28.03.2011, 15:22)
---------------------------------------------

С другой стороны очень интересно было бы посмотреть на реакцию Ронона, если б рейфы походили на дрэков: один на чужой неприветливой планете да еще с беременным рейфом на руках

Добавлено (28.03.2011, 21:11)
---------------------------------------------

Играл с человеком, как старый опытный кот с мышкой.

(пегасский вариант Тома и Джерри )

Добавлено (31.03.2011, 00:56)
---------------------------------------------
Вы когда-нибудь пробовали дернуть на себя человека? Думаю, многие так делали, и к результату привыкли. Тогда спрошу иначе: пробовали ли вы дернуть на себя рейфа? Первой проблемой сразу становится масса, и дело тут толи в росте, мышцах и броне, то ли кость у них тяжелая – в общем, потянуть его так, чтобы перекинуть через себя, это вам не врата запустить. Однако предположим, вам хватило силы/сноровки/дурости (нужное подчеркнуть), и офигевший до крайности противник уже совершает в воздухе замысловатый кульбит. Тут-то и начинается проблема, которую Ронон со всем своим опытом не учел. Прежде всего – рейфы не бывают офигевшими. То есть, возможно, при определенных условиях и одновременном течении множества обстоятельств – но явно не при виде пищи, очнувшейся раньше времени.
Едва почувствовав, что человек тянет его на себя, Скоул вместо того, чтобы отшатнуться, подставляя себя под возможный огонь так и не забранного пистолета, прыгнул вперед. С неожиданной силой, преодолевая метра три с места и еще полтора за счет инерции. Сатедианец, которого рейф для надежности схватил за руку, пролетел по дуге у него над головой и с размаху впечатался в землю. После такого удара человек тщетно пытался вдохнуть, когда увидел перекошенную морду рейфа прямо над своим лицом. Тот раздраженно зашипел на него, глядя прямо в глаза, после чего замолчал, будто ждал ответа. Что можно ответить шипящему тебе в лицо белобрысому отродью иратуса, Ронон не знал, потому бросил короткое и злое «Да пошел ты!...». Рейф удивился. Моргнут третьим веком, после чего снова наклонился и, сильно коверкая слова, выдал:
- Умеешь чинить? – и указал на «стрелу».

Шипение Скоула было лишь фоном для коротких мыслеобразов, коими привыкли общаться представители его расы. Два шипящих или рычащих друг на друга рейфа, казавшиеся людям парой жутких хищников, спорящих из-за добычи, могли на деле увлеченно обсуждать последние новости улья. Вот и сейчас, подкрепляя внешними звуками свою мысле-речь – и ими же доходчиво выражая свое отношение к навязчивому желанию человека продолжить игру, Скоул поинтересовался, умеет ли беглец чинить истребители. Вопрос был не праздный – беглецам так или иначе приходилось иметь дело с рейфской техникой, и был шанс, что за время «бегов» тот успел набраться чего-нибудь полезного. Полученный после секундного ожидания ответ обескуражил пилота. В первый момент он решил, что собеседник сильно приложился головой. И лишь потом сообразил, что тот его просто не понял.
С устной речью у Скоула не ладилось. Все рейфы общались телепатией, потому язык как таковой существовал у них исключительно в письменном варианте. Некоторые ульи набирали к себе почитателей, и довольно быстро осваивались с голосовыми модуляциями – но его собственные комрады не играли с едой, и отправляли ее либо в коконы, либо сразу по назначению. Порывшись в памяти, Скоул нашел несколько завалявшихся там слов из всеобщего языка, почерпнутых из лексикона пищи. Слова в основном были негативно-матерной окраски, ибо озвучивались во время пеших сборов, или уже на улье перед трапезой. Впрочем, было и несколько вполне осмысленных фраз, из которых рейфу удалось выудить то, что нужно – и, наконец, озвучить суть вопроса.

Ронон в свою очередь нахмурился и даже запрокинул голову, переведя взгляд на истребитель. Чинить что-либо ему еще не предлагали. Тем более рейфы. Вернув голову в нормальное положение, он на всякий случай еще раз посмотрел на белобрысого, удостовериться, в своем ли тот уме. После чего выдал:
- А с чего мне чинить твое корыто?
Рейф склонил голову на бок. Он сидел на корточках за головой сатедианца, и тому приходилось наблюдать бледную морду в перевернутом виде – человек находил, что в таком ракурсе она смотрится ничуть не лучше, чем обычно. Волосы свисали вниз, и кончики прядей то и дело тыкались в щеку мужчины, заставляя его морщиться. Ронон с превеликим удовольствием повыдергал бы все эти белые лохмы прямо сейчас – однако это был бы самый глупый суицид в истории Сатеды. Рейфу же явно было плевать, мешают его волосы кому-то или нет.

На самом деле Скоул просто не понял мимики Ронона. Если самих людей он еще немного различал, то их кривляния, не подкрепленные увесистым мыслеобразом, были довольно плоскими, и разбираться в них не хотелось. К тому же он был занят подбором слов – ведь собеседник дал понять, что располагает необходимыми знаниями, но не видит мотивации к работе. Демонстративно осмотревшись, рейф вернул свое внимание человеку и озвучил фразу, которую сам когда-то услышал от такого же беглеца много врат назад.
- Тогда ты сдохнешь, - подумал и добавил, - А я – нет.
Планета была необитаема, и растительность не походила на то, что могли бы есть люди (хотя надо признать люди ели столь разнообразные вещи, что Скоул временами поражался). Так как питаться их виду требовалось значительно чаще, чем его собственному, он мог предположить, что надолго запасов организма беглецу не хватит. Сам же рейф сравнительно недавно кормился, да и возможно содержимое камеры можно было спасти. Кроме того, он мог просто улететь отсюда, двигатель восстановится в любом случае, и хотя необходимость питаться на местности несколько усложнит его маршрут, он, так или иначе, достигнет цели. А вот за человеком, похоже, прилетать не спешили.

Ронон стиснул зубы и зарычал так яростно, что рейф не удержался и зашипел в ответ. Белобрысый угрожал ему, самым отвратительным образом – что сможет выжить, в то время как сам человек умрет, бездарно и жутко, став обедом этого гада или просто загнувшись от голода.
- За мной прилетят! – выпалил он. Не лучшие слова для сатедианца, привыкшего полагаться исключительно на себя, но ничего другого с голову не лезло. – И тогда тебе, падла, никак не выжить! Тебя не пристрелят даже, тебя Беккет на столе разложит и будет живого препарировать, понял?!

Где-то на Атлантисе Беккету здорово икнулось, а услышь он слова Ронона, скорее всего хлопнулся бы в обморок от такого попирания клятвы Гиппократа и подобных инсинуаций в свой адрес.

Скоул же понял, что от человека мало толку. Конструктивный диалог уверенно превращался в истерику одного конкретного индивидуума, а возиться с ним у рейфа не было ни времени, ни желания. Ронон успел увидеть, как противник перегнулся через него, и ощутить боль от впившихся в грудь когтей и присоски. А потом жизнь начала стремительно покидать его тело.