По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
***
Как бы ни хотелось обойти стороной это царство мёртвых, но пришлось тащиться в ГДО. Однако подошли к нему не со стороны парадного входа, перед которым усиленно отравляли воздух трупы рейфов и неопознанных существ, а со стороны найденного в прошлый раз гаража. Заодно загнали «шишигу» в него, мордой наружу: если придётся экстренно делать ноги, такое размещение будет предпочтительней.
Разместились в том же гараже-ангаре. «ГАЗ» занимал места много, но ещё больше осталось свободным: всё-таки, укрытие было рассчитано на четыре легковые машины.
Повезло с наличием света и воды. Электроэнергия поступала, многочисленные лампы, подвешенные под потолком, исправно горели. Вода, правда, была так себе, из батареи отопления, ныне холодной, но и то хлеб: всё равно для питья и готовки использовали свою, из машины.
Медвед, сразу по прибытию, реквизировал остатки гранат, и, взяв себе в помощь Дока с Рентгеном, убыл устанавливать сигнальные растяжки. Святогор и Штырь усвистали в основное здание ГДО искать столы и стулья: имевшийся в ангаре технический верстак мало подходил для приёма пищи нашей кодлой. Хотя бы, потому, что был слишком мал для нашего количества.
К тому же, если, всё-таки, придётся задержаться в этом месте, лишняя мебель может быть использована для баррикад – ту же дверь подпереть, например. Скажем, на ночь.
– Ох, ядрёна кочерыжка…! – выдохнула Раптория, потягиваясь.
Разгрузка девушки соскользнула с плеч и рухнула на бетонный пол.
– Есть такое, – согласился я. – И это только начало.
– Ты думаешь? – посмотрела на меня она. – Если это – только начало, то я даже боюсь себе представить, какой тогда будет конец!
Зато я, к сожалению, могу. И не только представить, но и знать.
Перед глазами встала картина почти месячной давности, когда меня, валяющегося на обломках разрушенного здания, нашла Лилит. Затихли очереди и канонады, не слышно было больше ни выстрелов пушек, ни залпов автоматов, лишь изредка импульсные винтовки рейфов изрыгают тихие плевки, работая на добивание. Ночное небо обагрялось заревом пожаров. Багровые тени от всполохов огня плясали по низким тучам, густейшие клубы дыма вздымались на километры ввысь, застилая и без того непроглядное небо. Освещения на улицах не было. Да и от улиц самих мало что осталось… город превратился в руины.
И такая картина будет по всей планете.
– Так, мальчики-девочки! – раздался призывный голос Литеры. – Снимайте свои сбруи, мойте лапки и готовьтесь к приёму пищи! Время ужинать – а мы ещё и не обедали.
– Вообще-то, обедали, – напомнил я. – Перед убытием из Города.
– Не гунди! – отмахнулась напарница. – Сказала – жрать, значит, жрать! Война войной – а обед по расписанию!
С этим утверждением было трудно поспорить.
Реквизированный у Раптории детектор признаков жизни не показывал абсолютно никого живого в здании, кроме нас. Равно как и никого живого вокруг в радиусе действия прибора – можно было смело утверждать, что на расстоянии тридцать-пятьдесят метров нет никого дышащего крупнее собаки.
Въездные ворота ангара я закрыл на засов изнутри. Заглушенный двигатель «шестьдесят шестого» со вздохом остановился, «масса» на всякий случай отключена. Опять же, «на всякий случай», посмотрел под машину: не капает ли с редукторов мостов, картеров коробок и двигателя, со шлангов и патрубков. Пока чисто…
Парни вернулись через полчаса. Тройка Медведа извела почти все гранаты и запасы лески, подходил к концу и минимальный запас скотча. Зато притащили аж пять столов: вторым рейсом натаскали стульев. Оттого в гараже стало чуть теснее, но и уютнее. Знать, что, при случае, можешь забаррикадироваться и иметь под рукой лишний запас этих самых баррикад – это чуть-чуть успокаивало. Я старался не думать о том, что нормальный штурм мы всё равно не переживём: не то оснащение и не тот уровень навыков.
Рюкзаки и прочий шмурдяк из кузова выгружать не стали: лишь достали остатки вскрытых ИРП и принялись расставлять яства. Хоть и обедали в районе полудня, но сейчас уже седьмой час, почти семь вечера. Уже характерно потягивает в районе желудка: подростковый организм хочет жрать. Правда, чувство голода чуток притуплялось недосыпом – спать мне довелось сегодня часов пять. Впрочем, как и всем остальным.
Обед обедом, но и о войне забывать нельзя. Дверь, ведущую в помещения перехода здания ГДО, закрыли, а, за неимением замков, запирание осуществили при помощи найденной в ангаре тяжёлой байды от какого-то бойлера. Весом килограмм под восемьдесят, эта хрень не должна позволить быстро вломиться сюда, даже, если провороним гостей. А ради последнего я положил перед собой детектор признаков жизни.
Дождавшись, пока все рассядутся, и я занял своё место.
– Ну, – я потёр руки. – Хрестоматийного «К приёму пищи – приступить» произносить не буду. Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!
– Аминь, – согласился Медвед.
Ели, в основном, молча.
Во-первых, после такой задницы, как приключилась минувшей ночью, кусок в горло не лез абсолютно, хотя все понимали, что еда необходима. Не добавлял аппетита и зловонный трупный смрад, нет-нет, да и доносящийся с улицы. Если ещё с «ароматом» пожарища и гарью можно было смириться, то кислый тошнотворный тон гнили и плоти не способствовал аппетиту от слова «совсем».
Во-вторых, многие хотели спать. Про Асторию с Багирой я вообще молчу – девчонки разве что носом не клевали. Парни держались, периодически толкали локтём под бок девушек, чтоб не спали.
В-третьих, говорить было решительно не о чем. Всё, от нас зависящее, мы сделали. Добытые данные передали в Базу. Теперь у них пусть башка болит. Наше дело маленькое: сказали – закрепиться, значит, закрепились.
Пару раз за время приёма пищи заметил многозначительные взгляды Лилит, брошенные на мою персону. Заметил и понял. Как ни странно. Что ж. Ну, тоже вариант. Подыграем, если что. Только, чревато всё это… Хотя бы, потому, что мы сейчас – в зоне непосредственного соприкосновения с противником. И то, что враг пока сюда самоходом не заявлялся, ещё ни о чём не говорит. Угроза есть, пока не доказано обратное.
Поймав на себе очередной взгляд девушки, я едва заметно кивнул ей, чуть прикрыв глаза: мол, согласен на всё, что она захочет. Напарница в ответ чуть заметно улыбнулась.
Правда, не остались наши «гляделки» незамеченными. Как минимум, их перехватили Медвед и Раптория. И, судя по хитрожопым ухмылкам наших товарищей, поняли всё с полувзгляда.
Кстати, о птичках! Кое-кто у меня сейчас отхватит на орехи!
– Товарищ гвардии Медвед, – стараясь ничем не выдать грядущий писец, справился я. – А не соблаговолишь ли пояснить, что за сивуху ты мне тогда дал?
Приснопамятный товарищ поперхнулся тушёнкой и зашёлся в удушающем кашле, мгновенно вылупив глаза себе в тарелку и посинев, как хренов алкаш.
Сидящая рядом с ним Литера от души врезала ему по спине.
– Спасибо, млять…! – сдавленно прохрюкал он, тщетно пытаясь прокашляться, и посмотрел на меня. – Сейчас-то она тебе на хрена?
– Да она мне даром не нужна, – отеческим тоном рече же аз. – Просто интересуюсь. Так сказать, не праздного любопытства ради, а сугубо общего саморазвития для. Ну, так. Принять на вооружение, если что.
Теперь уже глаза вытаращила Лилит.
– Да, в общем-то, ничего особого там и не было, – подумал вслух Медвед. – Пропорции только не помню. Вода, этиловый спирт, сахар, концентрат тонизирующего напитка из сухого пайка, и, по-моему, что-то ещё…
– Часом, хлороформа там у тебя не было? – вкрадчиво поинтересовался я. – Или чего помощнее, типа клофелина?
– Да откуда? – удивился напарник.
– Да оттуда! – съязвил я. – Мне память часов на шесть в топку отключило. Вообще ничего не помню, будто кувалдой по башке врезали.
– Слава Богу…! – едва слышно выдохнула Лилит.
Видимо, надеялась, что не услышу.
Но, посмотрев на меня, внезапно побледнела и тут же покраснела.
– Вот как? – задумчиво почесал подбородок друг. – Ни разу не замечал за этой хренью ничего подобного…
– Где ты вообще эту шалалайку выкопал, чудовище?
– Сам скрафтил, – пожал плечами Медвед. – Неплохо вытаскивает из тины и вправляет мозги на место. Как ты уже убедился на своём опыте, – и едва заметно подмигнул.
Ну, Медвед. Ну, скотинко… Ну, держись у меня: мало не покажется…!
Народ за столом начал догонять ситуацию. Да и нет нужды тут быть Нострадамусом: картина видна, как на ладони.
Если честно, я и не собирался шифроваться. За этот месяц коллектив стал для меня второй семьёй. Да и существуем мы настолько плотно, что утаить что-то друг от друга нереально.
Теперь главное – чтоб с брачными советами не лезли. А то ж доконают, канальи… По-дружески, любя…
***
– Время восемь вечера, – я посмотрел на часы и объявил во всеуслышание.
– Пора бы готовиться к отбою, – задумчиво почесал репу Полимер.
– Агась, – кивнула Литера. – Хрен его знает, когда командование на связь выйдет. А спать хотят все.
– Лучше бросить и уйти, чем в спешке локти кусать от недосыпа, – согласилась Астория, глядя на нас одним глазом – второй уже практически спал.
– И как устроимся? – пробормотала сквозь сон Багира. – Идеи есть? В шишигу все не поместимся.
Тут девчонка была права.
В кузове «шестьдесят шестого» модификации К66 с относительным комфортом смогут поместиться человек семь, лёжа и на ночь. Если потесниться – лягут и все десять. Проблема в том, что объём кузова – всего четырнадцать кубометров, и почти половина из этого съедена нашими вещами и телами. Даже, если откроем на ночь все окна и двери в кузове, будет душновато.
– Тут всё просто, – мне понадобилась всего минута, чтоб прикинуть расклад. – В кузове лягут девчонки – хватит места с запасом, да и комфорта больше. Парни смогут разместиться в ангаре: заодно, будет фишка на ночь. Я заступлю куда-нибудь поблизости, буду периодически обходить с детектором здание. Вдруг, кто-то ночью нагрянет?
– Я с тобой.
Фраза была брошена Лилит. Казалось бы, невзначай или по делу, но тут уже даже самый тормоз понял бы, за каким хреном.
– Двойкой патрулировать веселее, – подмигнул мне Медвед.
– Ага, а тройкой ещё лучше, – усмехнулся я.
Друг разразился нервным смехом.
Сейчас мы на взводе, нас может рассмешить даже полнейшая дурь, на которую нормальный человек в обычной ситуации даже не обратит внимания.
Но сейчас даже Литера не сдержала улыбки, а Раптория густо покраснела.
– В кабину можно растянуть гамак, – сообщил Полимер, старательно пряча смешинку. – В кузове видел его, он свёрнутый. Кто-нибудь в кабине ляжет.
На том и порешили.
Астория и Багира отключились первыми: их хватило только на то, чтоб залезть в кузов и рухнуть на спальники, заботливо распакованные нами. Уже через две минуты они перестали реагировать на доносящиеся из ангара звуки и уснули.
Раптория помогла нам убрать со стола и тоже отправилась на боковую. Литера изъявила желание дежурить с Медведом (кто бы сомневался!): их двойка закрепилась на переходе из гаража в ГДО, заблокировав собой путь. Незаметно через них не проскочишь: отличная дежурная позиция.
И вдвойне отличная оттого, что в достаточно широком и свободном проходе, имевшем парочку кабинетов, можно было разложить спальник и выспаться.
Для себя я включил в зону ответственности крышу, этажи и бомбоубежище, исключая ангар: в нём, при такой концентрации огневой мощи, мне делать просто нечего. Даже, если придёт гость, я, надеюсь, с детектором его увижу задолго до появления.
Или нет.
Лилит, как и следовало было ожидать, увязалась за мной. С собой, на всякий противопожарный случай, взяли спальники, фонари и оружие. Боекомплектом располагали лишь тем, что был на нас: на патрулирование много с собой не брали. Всё-таки, вступать в затяжные позиционные бои мы не рассчитывали, а отступить к своим и подобрать БК можно относительно быстро.
Да и мало ли это – тринадцать магазинов к пулемёту на мне, и шесть к автомату – на напарнице? Мы же не разведка в отрыве, чтоб по три десятка магазинов каждый таскать, и ещё столько же патронов россыпью – в рюкзаке? Сдохнем же.
***
Брошенный в спешке объект. Сколько я посетил их за свою недолгую жизнь? Что-то около сотни. Разных размеров, возрастов, и уровня сохранности. Попадались и руины небольших пунктов управления и штабов, и среднего уровня целостности госпитали, больницы, заводы. Были и целые города-призраки, оставленные людьми, казалось, полчаса тому назад. Состояние было таким, будто и не прошло четверти века без людей на этих опустевших землях без времени.
Теперь, к послужному списку добавился ещё один пункт. Брошенный военный городок, гарнизон-сателлит.
Я прохаживал по этажам ГДО, стараясь ступать как можно тише. В коридорах был выполнен ремонт: судя по состоянию отделки – не далее, как пару лет тому назад. Вместо половиц и деревянных настилов, что я привык видеть на подобных объектах, принадлежащих Министерству Обороны ныне или присно – узорчатая мозаичная плитка. Вместо голых бетонных стен, закрашенный «уставной» краской – хорошо поставленная деревянная вагонка, искусственно состаренная на пару сотен лет. На потолках, вместо простых и массовых светильников – длинные вереницы люминесцентных ламп. Окна повсюду пластиковые, что одновременно и хорошо, и плохо. Батареи отопления везде сняты, вместо них – мощные радиаторы. Ни одного старого образца.
Всё это вкупе было для нас плюсом. Шагая, мы ступали почти бесшумно: на деревянном полу незнакомого места это было бы весьма затруднительно. Тут же подошва берцев беззвучно касалась холодной плитки пола, без малейшего скрипа или треска. Мы могли идти очень тихо, и, при том, быстро.
Здание в три этажа мы полностью обошли за час. Мы не сильно спешили: у нас вся ночь впереди. К девяти вечера мы прочесали все помещения, не найдя следов пребывания после нас прочих живых, заодно закрывали все двери и окна, буде таковые находились в раскрытом состоянии.
Мы не подходили только к чёрным, пожарным и парадному выходам: там Медвед от души понаставил растяжек. Не очень-то улыбалось бабахнуть на одной из таких: улетели бы на Луну, искать свой бессрочный дембель.
За весь обход напарница не проронила ни слова. Ждала ли она чего-то от меня, или силилась что-то заставить сделать себя – мне неведомо. Для себя я решил, что давить на девушку не буду: подозреваю, ей не самая лёгкая доля выпала, переживать о кругу одни и те же девяносто суток сотни раз кряду. После такого и у хорошо подготовленного специалиста крыша поедет. Что уж тут говорить о простых подростках призывного возраста?
Я же весь час не отрывался от экрана детектора. Устройство справно указывало нам на наличие друзей и отсутствие врагов, что, впрочем, не могло означать обратного. Угроза есть, пока не доказано иное. Спинным мозгом я чувствовал исходящие от напарницы волны, преисполненные сомнения и нерешительности: уж чего-чего, а этого от неё ожидать можно было в последнюю очередь.
Всегда инициативная, решительная, боевая. Сейчас Лилит, крадущаяся за моей спиной и прикрывающая заднюю полусферу, была больше похожа на простую девчонку, нежели на ветерана десятков боёв с пришельцами. Хотя, что я вообще о ней знаю? Мы знакомы меньше месяца. Была ли её постоянная форма всего лишь маской? Или сейчас она играет, пытаясь казаться тем, кем хочет? Самый прямой путь – спросить в упор – я, почему-то, счёл наименее подходящим для данной ситуации…
Расположиться на ночлег я решил в техническом помещении за сценой зала: оно играло роль склада, гримёрки, гардеробной, и, пользуясь случаем, курилки. Достаточно большое, чтобы единовременно вместить в себя многочисленный актёрский состав. Но нас это помещение интересовало совсем по другим причинам.
Во-первых, оно было лишено излишнего захламления и загромождения. Если на детекторе я обнаружу какие-то посторонние сигналы, отсюда удобно быстрым бегом добраться до ангара.
Во-вторых, оно очень просторное: есть, где развернуться. Даже, если бой внезапно застанет нас тут, мы не будем запертыми в банке мышами: хотя бы, успеем огрызнуться.
В-третьих, тут очень плохая акустика. Звуки мгновенно гаснут в переборках и хреновой туче складируемого. То есть, если сюда нагрянет кто-нибудь посторонний, он не сразу услышит нас: звукомаскировка.
Ну и, разумеется, в-четвёртых. Уединение. Тут уж, наверное, по части напарницы.
Но наличествовал тонкий момент, выражавшийся в том, что, чем ближе подходил час отбоя, тем чётче я ощущал смятение напарницы. Острый взгляд, вбитый годами предшествовавших боёв, доселе цеплялся за каждую мелочь, ожидая угрозу отовсюду. Ныне же он расплылся. Растаял. Потерялся в бесконечных дебрях событий и беснующихся временных потоках происшествий. Было видно: Лилит на грани. Ещё чуть-чуть – и перегорит человек. И дай Бог, чтобы это случилось не во время огневого контакта.
Эта каптёрка находилась за сценой и была уровнем её ниже. В сторону самой сцены уходил скрытый ходок, предназначенный для сценических постановок с использованием подъёмников, эффектных исчезновений и прочей актёрской арсеналики. Все выходы, что можно было, мы закрыли: закопавшись по самое не могу. Что, в общем-то, было ошибкой с тактической точки зрения. Ведь, буди случиться огневому налёту – уйти будет труднее. Зато выигрыш в плане звукомаскировки. Я про себя решил пожертвовать скоростью отступления в угоду скрытному пребыванию. Да и детектор исправно держал марку: живых существ поблизости не было.
Было видно, что отсюда уходили в очень быстром темпе. На многих трюмо, выстроенных вдоль дальней стены, валялся наспех брошенный реквизит. Было трудно предугадать, что происходило в этом месте, когда поступила команда на эвакуацию.
А вот что меня совсем не порадовало – так это то, что многий реквизит был откровенно детским. Что по размеру, что по фасону. Значит, тут находились детские творческие коллективы… что, честно говоря, не могло радовать. Однако не добавлял печали и тот факт, что детских тел мы не находили. Значит, оставалась надежда, что они смогли уйти.
Я не стал поганить напарнице настроение, обращая её внимание на такие подробности. Она была сама не своя.
За месяц я не припомню, чтобы хоть раз видел её такой подавленной и разбитой. Даже ночью, когда она на буксире отволокла меня в каптёрку, то и тогда выглядела более бойкой.
Прежде, чем ложиться спать, желательно провести подготовку.
С трюмо собрал всё материальное имущество и сложил в отдельную кучу. Сами трюмо закрыл от греха подальше: если, Боже упаси, придётся отбиваться, осколков зеркал в замкнутом пространстве нам будет желаться в меньшей степени. Было бы неплохо их на пол уложить, чтоб не попадали в неподходящий момент сами, но тогда и лечь будет негде: помещение просторно, но не настолько.
Из центра комнаты разгрёб всё лишнее: стулья, инвентарь, провода, акустические скрутки, инструменты, коробки от оборудования… Нам это сейчас не пригодится. Притащил со сцены огромных размеров накидку, сделанную из старого занавеса: им был накрыт стоявший за сценой рояль. Инструменту оно всё равно сейчас без пользы, а нам – хоть какое-то подобие коврика. Мягкости добавит мало, но, хотя бы, не на голом полу почками рисковать.
Достал спальники, распаковал их, уложил на импровизированный сонный одр. Лилит была слишком отсутствующей, чтобы делать хоть что-то: пока я ковырялся, готовясь ко сну, девушка забилась в угол, и стояла там, безучастно смотря на происходящее.
Наконец, всё было готово. Спальные мешки уложены, место освобождено. В последний раз я бегло пробежался по отсеку, прикидывая, куда можно будет откатиться, если кто-то внезапно ворвётся, и секторы обстрела, если успею дотянуться до пулемёта.
А теперь – главная интрига дня. Что же сейчас будет? Если что, это был сарказм…
Я стянул с себя разгрузку и положил у изголовья. Пулемёт поставил рядом со своим спальником, расставив ему сошки. Из этого положения мне удобнее всего схватить его спросонья. Если вообще пойму, что передо мной – пулемёт.
Китель и берцы тоже снял. И если куртку я положил рядом, то обувь пришлось отставить подальше: негоже, чтоб говнодавы ароматизировали на ночь глядя под носом. Я в них, можно сказать, по трупам шароёжился, а они мне тут под нос вонять будут. Китель, кстати, уложил под пулемёт. Если начнётся бой, он будет мне нужен в последнюю очередь. Перво-наперво мне понадобится оружие и разгрузка с боекомплектом.
А теперь Лилит. Я уже не просто видел её нерешительность. Наружу фонтанировали страх, паника, смятение и рвение. Она сама чего-то хотела, но сама же себя останавливала, чего-то боясь.
Теперь главное – без резких движений. Начнём с того, что у неё автомат. Если сейчас с катушки съедет – сможет и очередь засадить. И не факт, что не прицельно.
Я медленно и осторожно подошёл к девушке, стараясь двигаться как можно более плавно. Но та, кажется, вообще меня не замечала: пустым отсутствовавшим взглядом она смотрела в мою сторону, но не на меня.
Расстояние меж нами сократилось донельзя. Моя рука потянулась за её автоматом и взялась за цевьё. Оружие было отдано мне вообще без каких бы то ни было… да просто так! Казалось, даже руки не слушались напарницу. Я принял автомат, будто тот просто висел в воздухе.
Ствол был медленно опущен на пол и прислонён к какому-то ящику. Попутно я метнул в сторону ствольной коробки взгляд: оружие – на предохранителе. И это хорошо. Но это не точно.
Я молча потянулся за язычком молнии на разгрузке напарницы. Ужо мне-то известно: спать в разгрузе – то ещё себе удовольствие. Жить захочешь – и не так раскорячишься. Но спать в полной выкладке и полностью выспаться – задача не для подростка. Я уж молчу о том, что в нашем возрасте гонять с по полному дню с такой нагрузкой – означает годам к тридцати, если доживём, полностью посадить себе позвоночник. И это мы ещё без бронежилетов работаем.
Тяжёлый жилет, до отказа набитый БК и аптечкой, с не менее тяжёлым звуком рухнул под ноги напарнице. Но та, казалось, вообще не обратила на это внимания. Она стояла, бледная, с застывшей в полнейшей растерянности мордашкой, закусив губу.
Не довелось мне в своё время научиться выводить людей из такого состояния. Психолог я хреновый. Было видно, что девчонке дурно, но способов помочь ей я не знал.
– Ты ещё с нами? – спросил я.
Лилит вздрогнула и посмотрела мне в глаза.
– А куда я от тебя денусь? – вымученно попыталась улыбнуться она.
Правда, неудачно попыталась. Улыбка была больше похожа на оскал в агонии.
– Ты ж меня вечно преследуешь… – сдавленно произнесла она. – Сколько бы раз не начинала всё с начала – всегда рядом оказывался ты…
М-да-да, помню-помню. Что-то такое ты уже рассказывала, дорогая моя редакция.
Такой нервной она точно сегодня не уснёт. В лучшем случае – будет ворочаться до полудня, но даже глаз не сомкнёт. А она и так полночи до этого не спала. Негоже, негоже…
Я потянулся за застёжкой её кителя: молния взвизгнула, но как Лилит стояла, прижавшись спиной к углу, так и стояла. Лишь произнесла в пустоту:
– Я не знаю, что мне делать…
Произнесённые почти сдавленным шёпотом слова взрезали звенящую пустоту помещения, как пламя струйного огнемёта ночной покров. Возможно, она и собиралась всего лишь на всего глаголить исповедь, но фраза прозвучала как крик души.
– Ой ли? – прекрасно понимая, что имеет в виду напарница, переспросил я. – По-моему, только ты и знаешь, что делать. Ты единственная, кто видел всё это. И начало, и конец.
Я знал, что далеко не это имеет в виду Лилит. Настолько «далеко», что даже жестоко. Но другого способа помочь ей выговориться я не видел.
– Я не солдат… – донёсся до меня её голос.
Девушка опустила взгляд в пол.
– Я не воин… не боец… простая девчонка, школьница… у меня даже не было выпускного…
У любого, даже самого подготовленного психически человека, возникает момент, когда надо выпустить пар. Выговориться, поделиться, выплакаться, наконец. Иначе перегоришь. Сейчас – кое у кого тот самый момент. И лишний раз перебивать – означает забивать ещё один лишний гвоздь в крышку гроба разрушающейся психики. Я не могу позволить перегореть тому, кто когда-то спас мою шкуру, и кого я должен спасти ещё не раз.
– Я никогда не видела себя с оружием в руках… абсолютно мирный человек… была…
М-да… после того, что довелось ей пережить – это ещё самое эмоционально слабое утверждение.
– Я переживала этот ад раз за разом… уже давно сбилась со счёта… навсегда застряла в том лете…всегда буду отмечать только один день рождения… Мне всегда будет исполняться семнадцать… Хотя я прожила уже больше ста…
Ну, тоже далеко не спорное утверждение. После такого и у меня бы крыша поехала.
– За всё это время я не узнала ничего нового, кроме искусства войны… просто не было времени заниматься собой и учиться… умею только убивать… только сеять хаос… Сколько бы раз не пыталась спасти тех, кто мне дорог – никогда не выходило… Всегда приходилось начинать с чистого листа… опять терять тех, кто уже погибал на моих глазах… опять видеть улыбки тех, кто умирал на моих руках… Ты себе даже не представляешь, как это дерьмово!
Ну, тут-то я представить могу. И это «дерьмово» называется отчаяние. И оно хлещет из тебя, милая, просто девятым валом переливаясь через край. И ты сейчас будешь ввергнута в его пучину. Если не возьмёшь себя в руки.
– Наука… знания… быт… жизнь… вместо этого я познавала лишь только смерть… Я девушка… моё место – дома, воспитывать детей, а не топить мир в крови и множить смерти! Но я не могу… Мне нельзя отказаться от моей борьбы… Я исчезну как «я», если прекращу драться… Пока я в строю – эта бесконечная петля будет виться. Остановлюсь – и мне конец… Насовсем… А вместе с этим – и Земле…
«Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша». Это точно. Все мы тут двинутые по фазе. Просто, кто-то больше – а кто-то меньше.
– Той ночью я послала всё в топку… – ну, нетрудно догадаться, о чём идёт речь. – Мне всё это надоело… До меня дошло, что одной мне не справиться… Я хочу хоть на несколько дней почувствовать себя собой… а не той, кем мне пришлось стать, чтобы выжить…
Только в этом месте я позволил себе вставить пять копеек. Вытягивая к ней руку, постарался подобрать как можно более подходящие слова.
– Я вижу твоё желание, – произнёс я максимально ровным голосом. – Твоё желание скоро исполнится.
Лилит вздрогнула и резко вскинулась, абсолютно круглыми от страха глазами смотря на меня. И, мне показалось, что она сильнее вжалась в угол.
– Твоя цель здесь, – повторил я тем же тоном. – Иди ко мне. Ты обретёшь то, что заслуживаешь.
Губы девушки предательски задрожали. Она, будто не веря в услышанное, нерешительно оторвалась от стены, но на большее её не хватило. Огонёк безудержной радости, зажёгшийся в её глазах вместо тлетворного отчаяния, будто балансировал на грани, желая разгореться в полную силу, но чем-то сдерживаемый.
Сейчас я наблюдал разрушение последней завесы силы, что уже давно прохудилась и без моей помощи. Судя по всему, девушка насильно загнала своё «я» в глубины сознания, оставив на поверхности лишь ту часть, что отвечала за жизнь бойца с оперативным позывным «Лилит». Стандартный способ психологической защиты: отринуть окружение, контактируя с ним лишь малой частью. Помогает сохранить психику в относительной целости. Но есть капитальный минус: при слишком долгом использовании этого приёма крыша едет капитально. Он предназначен для кратковременной самопомощи при стрессе. Но пользоваться им постоянно…
Видимо, Лилит так и делала. Это исходит из её же слов.
Я подошёл к ней вплотную и обнял со всей силы, вжав в угол. Напарница шумно и громко вдохнула, сцепив руки на моей шее, и со стоном выдохнула.
Завеса пала.
– И один в поле воин, коль по-русски скроен, – прошептал я ей на ухо. – Но вместе и врага бить веселее. Не находишь?
– Гори оно всё ядерным пламенем! – горячо выпалила девушка, прижимаясь ко мне плотнее, и впилась жадным поцелуем.
Я запустил руку ей под футболку.
Должен ли я предупредить по рации товарищей, что в ближайшее время буду недоступен для вызова? На этом оборвалась моя последняя здравая мысль, под аккомпанемент лязгнувшей пряжки ремня.
Мавр сделал своё дело, мавра можно и добить. Это я про себя, если что.
Этой ночью я отплатил напарнице трёхкратно.
Око за око.
Зуб за зуб.
Добро за добро.
Ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным.
И пусть весь мир подождёт.
23 июня 2011 года
О том, что произошло ночью, я ни грамма не жалел. Быть может, нам и осталось-то всем по чуть-чуть? Никто не знает, что случится через час, через день или даже через неделю. А уж доживём ли мы до следующего месяца – и вовсе вопрос на миллион. Поэтому, для себя я решил, что воевать надо умеючи, но требовать от других того, чего не можешь сам – идиотизм. Надо смотреть на вещи здраво: нам нужен не только физический отдых, но и психологический.
Я бы даже сказал, не столько физический…
Проснувшаяся утром напарница ни в какую не хотела меня отпускать. Признаю на чистоту, её тёплое общество так же было приятно мне, что ни говори. Но ведь и о деле забывать нельзя? Хоть в это помещение и не пробивался зловонный смрад трупной гнили, но это же не означает, что мы забыли своё местонахождение? Да и с Дегтярёвым надо бы связаться…
Наконец, здравомыслие возобладало над ожесточённым желанием Лилит подольше подушить самоходную грелку (меня, то бишь), и мы приступили к сборам.
Те не были долгими: быстро одеться – это минимум, что мы должны сделать, проснувшись утром вне родного расположения. Вдруг война, а ты раздетый? Оружие, разгрузки, спальные мешки… Всё было собрано быстро, но аккуратно: чай, не под обстрелом, чтобы абы как закидывать.
Детектор за ночь ни разу так и не пикнул. Как нас было в группе, так за ночь никто не прибавился и не убавился. Одно только это – уже хорошо.
В ангар мы зашли вовремя: уже проснулись все наши, а Литера с Медведом наводили красоту на столах. Время завтрака. Признаться, мне после ночи жрать совсем не хотелось, но распорядок есть распорядок. Мы же понятия не имеем, когда в следующий раз удастся перекусить?
Медвед махнул нашей двойке, едва завидев нас:
– Салют дежурным силам! – улыбнулся он. – Как ночь прошла?
– Без происшествий, – улыбнулся я в ответ. – То есть, хорошо.
– Да нет, – безапелляционно заявила Лилит. – Не «хорошо», а «дьявольски хорошо!».
Почему-то, после этой реплики ко мне оказались прикованы взгляды проснувшихся и не очень товарищей.
– А что я? – риторически спросил я. – Я – ничего, я – куст!
И уселся за стол.
Рядышком опустилась Лилит, прижавшись донельзя.
Из горла девушки донёсся приглушённый смешок.
Который, если честно, мне ни хрена ни разу не понравился.
***
После завтрака надо было «позвонить домой». Благо, как выяснилось, Кэп на связь ещё не выходил.
Поэтому, оставив ребят собираться и готовиться к возможному выдвижению в путь, я с подпространственным передатчиком полез на крышу ГДО.
А на крыше – благодать. Сверху рейфов не видать. Рифмлоплёт несчастный, я! Рифмы стало до… ворот. Вот.
Время – восемь утра. Погодка – шепчет. На небе – ни облачка. Невооружённым глазом в свете восходящего из-за горизонта солнца видны корпуса нескольких крупных кораблей на орбите: блещут, отражаясь, солнечные лучи.
– База, я Шаман. Прошу на связь.
Кстати, за ночь зловоние заметно поубавилось. Или это мы уже «принюхались», что не замечаем эту тошнотику?
– База, на связь. Я Шаман, СГО.
Передатчик хрюкнул быстро, моментально включившись в работу:
– Слышу тебя. Ещё живы? – голос полковника Дегтярёва не обещал скорых козней египетских, но и отечески добрым его назвать было трудно.
– Весь личный состав налицо, – доложил я. – Отсутствующих нет.
– Отлично. Значит, слушай и запоминай. – Кэп не стал размениваться на всяческое замусоривание эфира неуставными конструкциями и сразу взял быка за рога. – С орбиты просканировали ваш район: в городке вы – единственные живые существа. Подразделение, с которым вы должны были состыковаться, оказалось переброшено в соседний гарнизон – только мы об этом, почему-то, узнали только ночью. У тебя карта под рукой?
– Ни хрена никак нет.
– Значит, так запоминай. Ваш же двадцать восьмой район, но квадрат тридцать шесть – восемьдесят. Там неподалёку рухнул подбитый корабль этих опарышей: те, кто выжил при посадке, пытаются творить зло и беззаконие. С ними порядок навели на относительно скорую руку, но сил мало: хватит для удержания опорных пунктов в гарнизоне, и не хватит для прочёски. Поэтому, вам задача: перебрасываетесь в тот городок с прежним приказом, примыкаете к местным и осуществляете усиление. Вопросы?
– Всё те же, – только насущное. – Порядок возвращения на базу. Так же, к ночи, или по ситуации?
– Вам – к ночи, – уточнил полковник. – Будут у меня ещё дети по поле боя по ночам шляться. Мне ж племянница ни хрена не простит, если с вами что-то случится.
– Смешно, – усмехнулся я.
– А вот мне, почему-то, не до смеха, – Кэп и не думал стебаться. – Она мне тут чуть ли не в приказном порядке потребовала выяснить, что с вами. Мне еле удалось её заставить остаться в базе: эта электрометёлка уже собиралась сорваться к вам на всех парах.
– Удерживай её, во что бы то ни стало, – эта новость не на шутку меня взволновала. – Тоже мне, армия спасения!
Ещё для полноты картины мне не хватало узнать, что по дурости погибли те, кто сорвались к нам на помощь, сами не имея средств к спасению.
– Учи учёного! – усмехнулся офицер. – Ещё вопросы есть?
– Ни хрена никак нет.
– Вот и славно. Чистого вам неба.
– Взаимно.
– Отбой.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
)
