|
Star Gate Commander: Земли без времени
|
|
|
шаман
|
Дата: Четверг, 19 Апреля 2018, 17:57 | Сообщение # 451
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор (  ) заявить себя Его Величество Обоснуй
Ждем появления Его величества))
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Понедельник, 07 Мая 2018, 00:03 | Сообщение # 452
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Система Тисса.
Полдень.
Разведотряд.
Хоть и умеренный пояс, хоть и полдень, а температура ни фига не фунт изюма: за бортом – не выше десяти-двенадцати по Цельсию. Не зная местного климата, трудно судить об общей картине в целом, но применительно увиденного к земным обыденностям, можно сказать, что на дворе или ранняя весна, или глубокая осень.
"Раптория" и "Лилит" надели куртки, наглухо их застегнули и накинули разгрузочные жилеты поверх них: и тепло, и не продувает, и амуниция всегда под рукой. Свою куртку я у Яны забирать не стал: не май месяц на дворе, а я не сахарный – не растаю. Девчонка же откровенно зябла.
Осмотр грозил бы затянуться надолго: чисто по прикидкам, площадь территории особняка занимала никак не меньше четырёх футбольных полей. Сам же особняк (точнее, его руины) располагались на пятачке с размахом с одно поле, но компактным это его не делало. По остаткам капитальных и несущих конструкций было видно: в дни былого величия сооружение имело немалый архитектурный шик (видимо, проектировали со знанием дела), и не меньше четырёх этажей в высоту. По себе знаю: прочёска развалин – не самое шустрое дело. Да, в некоторые места ты не сунешься: ввиду ли малой проходимости оных, или же согласно здравому смыслу. Это сэкономит тебе время. Но прочёска развалин – не пять минут погулять. Тут редко уходит меньше минуты на квадратный метр. На то, чтобы прочесать один этаж, порой уходит от часа до трёх: в зависимости от степени разрухи на объекте.
Так бы мы и переворачивали руины вверх дном, снимая с избы верх, если б Яна уверенным шагом, перепрыгивая через обломки стен и обходя густые кустарники, не двинулась бы за одиноко стоявшую сторожку на отшибе комплекса. Небольшое одноэтажное здание с чисто символическими стенами виднелось метрах в сорока, проглядывая промеж деревьев и кустов: к нему нас и привела девочка.
Сторожка не представляла собой примера Великого Гения Зодчества: небольшой сарай или амбар метров двадцать в длину и около пяти в ширину. Высоты его ворот хватало, чтобы я вошёл в полный рост, не пригибаясь, и не опасаясь за несомый на спине АК-120. Выполнен был из всего, что попалось под руку: горбыль, обрезная доска, пиленные из брёвен доски (некоторые даже ошкуренные), брус. Кто бы не возвёл это сооружение, руки он имел золотые: несмотря на донельзя простое и кустарное оформление, пригнано всё было с ювелирной точностью. Про себя я отметил: даже на воротах был оставлен небольшой зазор, рассчитанный на разбухание древесины от влаги. Однозначно, строил человек со знанием дела.
А вот внутри… я думаю, бесполезно употреблять конструкции типа «мы были удивлены», «каково же было наше изумление», «нашему удивлению не было предела»… внутри мы узрели закованный в бетонную рубашку наклонный спуск: дома, в нашей среде, я бы назвал такое сооружение «наклонник». Ведущая вниз бетонная лестница, исчезающая где-то в недрах заземлённого объекта. Подвал? Схрон? Портал в подземный мир? Хер бы там плавал.
– До мне! – позвала нас Яна, и первой шагнула в сумрак, ступая по лестнице.
"Раптория" зажгла фонарь под стволом своего автомата, её же примеру последовала и "Лилит". С одной стороны, мне было видно более чем достаточно: спасибо Нергалу и его «настройкам» зрительного аппарата. С другой стороны, фонарь на оружии – не только и не столько подсобный прибор для стрелка, сколько оружие против врага: им можно качественно ослепить противника. Особенно, учитывая световой поток в две тысячи люмен и ограниченное подземное пространство. Так что, и я включил подствольник, сняв с плеча оружие.
Яна уверенно спускалась вниз, будто бы уже не раз и не два бывала там. Если бы не свет наших фонарей, темень стояла бы полная: вместе с тем, девочка с настроем Таис Афинской вела нас за собой без малейшего признака нервозности или страха.
Я невольно поёжился. Свежи ещё в памяти рассказы вернувшихся с Афгана и Чечни, как местные изводили наши разведгруппы, ведя их «тайными тропами». Как зачастую выяснялось – на минные поля. И сами подрывались, и наших ребят клали.
На смертницу Яна не была похожа от слова «вообще»: если честно, я был ею заинтересован, как полевой командир. Шесть часов назад я напугал её до полусмерти, девчонка икала, как заведённая, а сейчас она заграбастала мою куртку, так «любезно» накинутую на неё "Рапторией", и подобно маленькой террористке, вела наше трио наёмников куда-то в подземелья. Странно всё это, если не сказать грубее.
Спуск не был особо глубоким: метров пять или семь всего. Вместе с тем, уже на таком горизонте чувствовалось: воздух – тёплый и сухой. Что наводило на мысль о применении каких-то калориферных установок или ФВУ. Не может под землёй быть такого, если только рядом не проходит георазлом или не упрятаны водопроводные трубы с кипятком.
С лестницы наша ведущая вывела нас в не особо большой, но приёмный отсек: метра три на три размером. Из него вела единственная дверь, ныне прикрытая, но не запертая. Девочка с непоколебимостью Моисея, ведущего за собой народы Израиля, шагнула к створке и с видимым усилием потянула её на себя: воздухоплотной гермодверью та не была, но, похоже, весила изрядно.
Дверь открылась беззвучно. Раньше я бы сказал «на удивление», но в этот раз удивляться нечему. Если дверь качнулась на петлях тихо, значит, петли обслужены. В них имеется достаточное количество смазки, чтобы не допустить контакта металлов с воздухом и влагой для предотвращения коррозии. Значит, это место не заброшено.
В доказательство версии – единственный плафон под потолком, с тянущимися куда-то в стену проводами. Плафон целый, пыли на стекле нет. И пусть не горит свет: есть признаки недавнего посещения людьми.
Но это лирика.
Как только Яна потянула на себя дверь, я инстинктивно прильнул к автомату, взяв проём на прицел. Не очень люблю открытые двери в принципе: как и настежь распахнутые окна. Кто его знает, чем может встретить тебя подземелье на другой планете? Лучше дать пару коротких очередей и спросить «кто там?», чем совать свой глупый нос с тупым вопросом, а потом отравлять воздухи своим бренным разложением. Если, конечно, будет, чем разлагаться: а то и костей не оставят.
Но за дверью было пусто. В обоих смыслах слова. Ни живых существ (во всяком случае, видимых нам), ни каких-то приборов, аппаратов или оборудования. Просто пустой зал: метров семь на пятнадцать, где-то. Тоже не имевший следов забвения: запустением это место точно не страдало. Пусть в нём не было света: но это место явно посещаемо.
В памяти зашевелились слова "Лилит", сказанные в день первого знакомства. При нападении на Землю рейфы применили высокоэнергетический электромагнитный импульс, подавив электронные системы противодействия и порушив всю зависящую от них инфраструктуру. Быть может, в этом мире они поступили так же? Ведь, уцелевшие системы на том линкоре – не показатель. Они могли быть тупо экранированы.
Из зала вело три двери: не такие тяжёлые и лютые, как предыдущая. К средней скорым шагом двинулась наша ведущая.
«Позволю себе предположить принадлежность этого места к катакомбам особняка», – констатировал гоа`улд. – «Нет уверенности в безопасности этого места. Будь готов к действиям».
«Как будто у меня есть выбор», – мысленно согласился я.
На случай полного форс-мажора, если это не попытка подрыва или отравления боевыми газами, у нас есть три автомата с магазинами повышенной ёмкости. Вылить море свинца – самое простое, что можно сделать с нашей стороны. Если же и это не поможет, на моей правой руке – унитарный наруч: подарок от "Раптории". Нергал в темпе листает свою память, показывая мне образы: приёмы использования прибора и его свойства. Это на тот самый случай, если не будет времени на перезарядку или применение оружия окажется чреватым.
Яна шагнула за дверь и, обернувшись к нам, поманила нас за собой.
– До мне! – звонко сказала она.
«Видимо, это означает «за мной»…», – предположил я.
Приходится бегло сочинять военно-полевой разговорник. Поскольку большими способностями в языковедении я никогда не отличался, приходится бегло вспоминать принципы построения фраз во всех известных мне языках. Правда, стоит особо упомянуть, что «известных мне» – означает просто известных мне, а не «досконально изученных». Хрен ли толку, что я понимаю несколько самых распространённых фраз на английском, немецком, японском и латыни? Какая польза от того, что я сносно могу общаться на сербском? Английский я забыл ещё со школы: сразу же, после экзаменов. Это был мой самый нелюбимый предмет. По-немецки могу сказать только «руки вверх», «прекратить огонь», «вам всем каюк» и ещё пару-тройку ходовых изречений. На японском лаяться умею, но очень трудно найти собеседника: даже в пределах одной области люди из разных префектур часто не понимают друг друга из-за разницы в диалектах. Латынь? Кому сейчас нужен мёртвый язык? Только Нергалу: его память доступна мне. Кое-что могу сказать. Сербский – как русский, только сербский. В принципе, похожи.
Долго плутать по подземельям нам не пришлось. Катакомбы и впрямь раскинулись широко: но Яна знала, куда вести. Не прошло и десяти минут, как мы шагнули в местный, как мне показалось, штаб.
До усрачки перепугав местных.
***
– Паница! – рявкнул во всё горло парень. – Немцура!
И схватился за винтовку.
«Этого следовало было ожидать», – заметил Нергал, перехватывая управление телом.
Моя рука с унитарным наручем гоа`улдов вскинулась в направлении паренька. Это сделать гораздо проще и быстрее, чем схватить стоявшую подле стола винтовку с продольно-скользящим затвором, схватить стебель затвора, провернуть затвор, отвести его в крайнее заднее положение, дослать патрон в патронник, ввернув затвор в крайнее переднее положение, и запереть канал ствола, опустив стебель затвора в паз.
Основываясь на тех же принципах работы, что и медицинское устройство гоа`улдов, унитарный наруч принял от носителя необходимое количество энергии.
Мы с Нергалом были солидарны: не стоит заниматься лишним геноцидом. Безусловно, было проще уничтожить парня на месте: выбросом сонаправленной волновой энергии его просто разнесло бы по отсеку, буквально взорвав изнутри. Вкратце Нергал пояснил это воздействием волновой энергии гравитационной природы на мягкие ткани живых существ: что-то сродни гидроудару при попадании в тело крупнокалиберных пуль. Только в раз сто страшнее.
Однако, мы нашли для себя возможным потратить лишние полторы секунды на прицеливание и обратный приём: искривление гравитационных векторов, как на ломанном Древнем обозвал это действо гоа`улд. Винтовка из рук парня, уже успевшего дослать в её патронник боеприпас, рывком оказалась у меня, пусть нас и разделяло метров пять.
Мы с девчонками и Яной оказались в отсеке, где, по всей видимости, был оборудован если не штаб, то, как минимум, кабинет начальника штаба. Не армии и не полка: слишком мелко. Штаба батальона – это да, скорее всего. Похоже по объёму.
Обставлен он был споро, но недурно. Самый монументальным в этом отсеке был блок фильтро-вентиляционных установок, закреплённый на кронштейнах под сводами высокого потолка, тяжёлые деревянные шкафы с кипой бумажных документов, не менее (а, быть может, и более) тяжёлый рабочий стол, и крепкий, явно не из штампованной стали сделанный, рабочий сейф в половину человеческого роста высотой. Свет в отсеке шёл от четырёх скупых лампочек, которых едва хватало, чтобы читать мелкий текста не надрываясь. Различать мелочёвку удавалось исключительно благодаря подкрученным плюшкам «by Nergal».
Мы зашли не в пустое место. Кроме поднявшего панику парня чуть постарше нас, в отсеке находилось несколько человек.
Первый – сидевший за столом, очевидно, хозяин местных пенатов – самый старший (применительно к прочим участникам сцены) мужчина. Возраст назвать затруднительно, но, навскидку, за полвека точно. Седой, как лунь, с глубоко посаженными глазами и осунувшимся лицом. Самое точное определение, подходящее ему – «человек-смерть». Он единственный остался неподвижным, когда мы, не церемонясь на стук и разрешение войти, появились в отсеке. На нём красовался грубо сшитый китель полевого цвета с большими красными звёздами на плечах: по одной штуке справа и слева.
Второй – один из нескольких сидевших перед столом на кресле – крепко сложенный молодой человек славянской внешности постарше нас. Лет, наверное, двадцать пять, или около того. Сразу бросились в глаза обожжённые висок, скула и шея с правой стороны: ухо было цело, что странно при таких повреждениях. Будто бы напалмом попали, или раскалённый воск лили. Ну и борода лопатой. Что коротко стриженные волосы, что борода – чёрные, что гуталин. Этот вскочил при виде нас, но и только: хватило ума сначала подумать, а потом предпринимать активные действия. На этом был маскировочный костюм незнакомой мне расцветки: этакий пятьдесят первый оттенок хаки с замысловатым узором камуфляжа.
Третий – молодой человек его возраста, сидел рядом с ним, на втором кресле, перед столом. Нормального телосложения уставшего вида парень нашего возраста, коротко стриженный и нагладко выбритый. Успел при нашем появлении вскочить и вскинуть пистолет, покоившийся у него на коленях, но, увидев, что я сделал с винтовкой его соратника, на этом, к счастью, и остановился. Облачён был в тот же маскировочный костюм, что и его сотоварищ.
Четвёртый – в однотонном тёмном костюме попроще, мужичок с начавшей пробиваться сединой на висках. При нашем появлении лишь лениво повернулся к нам и не более того. Лет за тридцать ему точно дашь: но взгляд такой донельзя уставший, что прям хоть стой, хоть падай. Даже замертво.
И пятый: паренёк, чьей винтовкой завладели мы с Нергалом. Чуть постарше нас, бойкий (едва понял, что я сделал с его оружием, как тут же выхватил из подсумка на поясе нож), с частой пробивающейся из-под чёрных волос проседью. Облачён в идентичный маскировочный костюм.
Плюс мы с девочками и Яной. Разношёрстная компания, вашу-машу.
«Мосинка…», – тепло подумал я, разглядывая винтовку. Под прикрытием девушек, вскинувших свои автоматы, мог позволить себе такую наглость.
Винтовка, однозначно, была системы Мосина. Только новая больно, какая-то. Ожидаемо, на ствольной коробке не было ни номера, ни года выпуска. Но было видно: за оружием очень ревностно ухаживали, и в боях использовали считанные разы. Уж мне-то, как плотно якшающемуся с огнестрелом, поверьте.
Рука сама отогнула стебель затвора и отвела последний в крайнее заднее положение. Ожидаемо, из патронника выскочил нестреляный патрон. «Старый-добрый семь-шестьдестя-два на пятьдесят четыре», – промелькнуло в уме. Относительно новенький, кстати, хоть и затёртый, но даже лак на горлышке гильзы не слетел.
Споро поизвлекал патроны из неотъёмного магазина винтовки: дело трёх секунд, ибо магазин пятизарядный.
– «Немцура»? – переспросил я. – Маловероятно. Во всяком случае, не в этот раз. Доброе утро, что ли?
Киношно? Возможно. Чересчур наиграно? Не спорю. Слишком пафосно? Не исключено. Вы когда-нибудь участвовали в роли парламентёра? Лично мне такое даже в кошмарных снах не снилось. Потому приходится импровизировать на ходу. Нергал услужливо предложил мне память с образами церемониальных встреч и регламентами парламентёров, но вся эта помпезность мне пришлась не по нраву. Я решил форсировать события.
– Ухтыжмля!... – ненатурально удивился пожжённый. – Оно-то слово каже!
– Три дивер? – переспросил его паренёк с пистолетом. – Благограду делимо промеж?
«Кажется, они обсуждают награду за ваши головы», – ехидно заметил Нергал.
– М-м… – протянул повернувшийся к нам мужичок. – Фашисти? Шо ж они запамятовали здеся?
Импровизация – тем и хороша, что она импровизация. Главное – не перегнуть палку. А именно это чуть не сделала "Раптория".
– «Фашисты»? – переспросила она, опуская автомат и нехорошо щурясь. – Какие, мать твою, в [вырезано] «фашисты»? Ты, [вырезано], где фашистов увидел, [вырезано] [вырезано]?! Вы всем скопом в глаза долбитесь, [вырезано] в [вырезано]?! Кому из вас автоматом от души [вырезано] в душу, для прозрения?! Под каким сортиром вы свои мозги [вырезано], [вырезано] [вырезано]…
«Дипломатия на мне»? Теперь я до конца осознал глубину сказанной напарницей фразы. Да манал я такую дипломатию направо и налево, и во всех плоскостях, пользуясь случаем!
Девушка изволила сквернословить добрую сотню секунд. За это время она, кажется, перебрала весь арсенал Великого и Могучего, при этом ни разу не повторившись. Вот что с людьми Литература делает! Сразу виден масштаб познаний человека.
Девяносто десять процентов изрыгаемых оборотов, наречий, обоснований и определений я никогда не слышал. А способы построения конструкций и их этажность заставили густо покраснеть Яну: как оказалось, матершину "Раптории" она понимала даже без перевода.
Хех. Вот и нашли общий язык. Можно матом объясняться (сарказм).
В процессе генерации дипломатических конструкций распекательного характера мы могли лицезреть, как вытягиваются морды тех, кто помоложе (за исключением Яны: девочка покраснела, но и только лишь). Хозяин местных пенатов слушал гневную отповедь моей спутницы во всё внимание, а самый старший его гость с интересом в глазах внимал, и, кажется, запоминал наиболее понравившиеся ему конструкции.
– … так какие мы, к [вырезано] [вырезано], фашисты?! – закончила свой донельзя аргументированный и подкреплённый доводами монолог "Раптория".
Нергал мысленно зааплодировал дипломатическим способностям девушки. А я про себя решил, что, если из-за её выходки нас сейчас не положат замертво к хренам собачьим, то по возвращению домой я всыплю ей по первое число, а потом представлю на должность представителя подразделения для Отдела по связям с общественностью. Попробует отказаться – всыплю ещё раз. По второе число.
– М-м… – вынужден был согласиться с ней мужичок, так и не поменявший своей позы в кресле. – Немцура тако ни изрече. Красочне.
Я положил руку на плечо Яны и притянул девочку, развернув её плечом к этим людям. Винтовку бросил её хозяину.
– Ми нисмо фашисти, – произнёс, указывая на триколор, нашитиый на мой плащ, который до сих пор не был мной изъят обратно. – Ми нисмо немцура. Русские. Бить немцура. Фашисти – капут.
– Русские? – впервые подал голос седовласый властитель обиталища. – Может, тогда сразу Царская Гвардия?
Я не сразу понял, что вопрос был задан на чистом русском языке и практически без акцента.
– Не Царская, но гвардия, – согласился с собеседником, помятуя, что часть, где мы числимся, по факту, гвардейская.
– Тогда, почему этот флаг? – так же спокойно спросил он. – Вы контрреволюционеры?
В мозгу зашевелился Нергал.
«Очевидно, он из потомков ваших соотечественников. Неудивительно, что вас приняли за диссидентов: при их бытности у них был иной строй».
– Потому, что мы русские, – уточнил я. – А это – флаг государства.
– Был, – уточнил старец. – В прошлом веке.
– И ныне есть, – согласился я. – Может, для вас сейчас будет откровением, но уже почти четверть века как у нас иной строй и форма правления. Я так понимаю, вы ожидали увидеть красный стяг? Увы. В последний раз его применяли на официальных мероприятиях двадцать лет назад. И если геральдические разногласия могут подождать, то я хотел бы перейти непосредственно к делу.
– Они су друзе! – звонко добавила Яна. – Они су гарда!
«Гарда», в переводе с сербского, означает «защита». Если у них тут адовая мешанина из хреновой кучи языков славянской группы, есть шанс, что значения слов не изменились. В любом случае, сейчас и узнаем.
– Ми сте гардисти Цивилны отбраны, – произнесла "Раптория", делая шаг вперёд.
– У нас есть информация о приближающихся с юга кораблях, – добавила "Лилит". – Догадываетесь, чьи они, или мне побыть капитаном Очевидность?
***
На то, чтобы малость развеялись страсти и утихла пыль, ушло немного времени. Ребята, в общем-то, оказались отходчивыми. Да и мы, если посмотреть на ситуацию под несколько другим углом, тоже хороши. Я взглянул на картину глазами местных: трое пришельцев вваливаются в штабной отсек, где, судя по всему, честнАя компания явно не чаи гоняла, и во мгновение ока обезоруживают охрану, даже не моргнув глазом. Не добавлял ореола дружелюбия и тот факт, что у троицы пришлых под крылышком притаилась девочка-подросток, недвусмысленно облачённая в плащ предводителя троицы: со стороны это выглядело, как малолетний заложник.
Благо, не пришлось проливать кровь. Это серьёзно бы осложнило дальнейшую дипломатию. А "Рапторию" я твёрдо решил выпороть. Надо же было додуматься до такой «дипломатии»! Хоть, что невозможно не признать, донельзя результативной.
В конце концов, удалось убедить местный: если бы мы хотели их изничтожить, то сделали бы это ещё полчаса тому назад. Нам даже гостеприимно предложили присесть: против чего мы, собственно, даже не возражали.
– …в общем, и в целом, – закончил я свой рассказ, начатый ещё с момента нападения рейфов на Землю. – Мы тут по ваши души. Трижды извиняюсь, что так беспардонно нарушили ваше заседание: знай мы, что тут не дружеские посиделки, подождали бы за дверью.
Из всех присутствовавших по-русски говорил только седовласый мужчина, видимо, главный. Однако, понимали русскую речь все.
Он в раздумии откинулся на спинку своего стула и задумчивым взглядом изучал нашу гоп-компанию.
Которая, если честно, производила тот ещё фурор.
"Раптория", пользуясь относительной заминкой, зевала себе в ладошку. Пусть она и спала свою норму часов (да сиди ты по-человечески, бесноватая ксерокопия! Это я тут зевать должен, как не спавший несколько суток!), но межпланетные перелёты и разведка на другой планете – ни хрена не фунт изюма. Отставив промеж ног автомат, девушка повисла на его цевье и иногда клевала носом. Впрочем, даже самый тормознутый дегенерат видел, что сонливость эта напускная: пальцы девушки цепко сжимали оружие, а подобранные под стул ноги подрессоренными пружинами готовы подкинуть свою хозяйку, в зависимости от условий перейдя к обороне или нападению.
"Лилит" с полностью индифферентным взглядом откинулась на спинку стула, скрестив на полу ноги и на груди руки. Автомат же напарницы покоился подле неё, ремнём страхуясь за руку девушки. Соратница внимательно следила за происходящим в отсеке, но не вмешивалась: давала мне вкусить горький плод межмировой дипломатии. Который, лично я, вертел на одном органе, не названный вслух исключительно из-за сложившейся в отсеке ситуации.
Я же, вернув хозяину конфискованную винтовку и патроны, сидел на своём стуле, вещал свою часть истории, касающуюся местных в части изложения, одной рукой удерживая за ствол стоявший на прикладе автомат, а другой обнимая за талию Яну.
Девочка, до сих пор не снявшая мой плащ (а в бункере не было холодно от слова «совсем»), игралась аварийной турбо-зажигалкой, найденной ею во время ревизии содержимого многочисленных карманов. Мозгов ей хватало, чтобы не сжечь себя и меня заодно, вот и игралась с нею, сидя у меня на колене.
«Кажется, в вашем мире подобное явление принято называть «Афганский синдром»?», – спросил гоа`улд, наблюдающий эту же картину моими глазами.
«Стокгольмский, Нергал. Стокгольмский синдром», – уточнил я. – «Афганский синдром – это абсолютно другое».
Седовласый мужчина обратился к нашей несостоявшейся пленнице:
– Яна, – удивительно, но девочку звали тут тем же именем, каким для себя поименовал её я. – Что ты делала за городом, да ещё ночью, к тому же, одна?
– Питатели шукала, – звонким голосом отозвалась она. – Яй су едать желимо, адо свитата очувати желам немаэ.
Что характерно, девочка ответила на своём мульти-языке вопросу, поставленному на русском.
«Так она, всё-таки, понимает русскую речь», – усмехнулся я про себя. – «А на схроне такой комедийный спектакль устроила, хоть военно-полевой допросник с орудиями пыток готовь».
«А чего ты хотел?», – осведомился Нергал. – «Ты напугал её до полусмерти, а потом твоя «сестра» допрашивала разве что не с пристрастием. Удивительно, как она так быстро отошла от шока. У неё очень гибкая психика».
– Вишенкой на торте станут корабли, идущие сюда с южного материка планеты, – добавил я, акцентируя внимание собравшихся на более насущных проблемах, чем нарушение малолетней обитательницей комендантского часа. – Я сильно сомневаюсь в их дружественных намерениях, а потому спрашиваю вас голосом и однозначно. Желаете ли вы, чтобы те корабли были уничтожены?
Если остальные гости и не говорили на русском, то вопрос, однозначно, поняли. Ибо на последнем вопросе встрепенулись решительно все.
Впрочем, применительно к старшим, «встрепенулись» – громко сказано. Скорее, «оживились».
– Ви имати грозило да желимость повержати вразей? – спокойно спросил «Ленивец».
Уж больно через «не хочу» он совершал все действия: будь то безэмоциональный взор, брошенный на кого-то, или же прямое обращение. Ленивец – он и на другой планете ленивец.
«У вас есть оружие и возможность уничтожить врагов?», – перевёл вопрос Нергал.
– Да, – кивнул я. – И не только. Но, чтобы вы не решили, ответ мне нужен сейчас. Эти корабли приближаются к точке, где совершил посадку наш межпланетный транспорт. Наш командир уничтожит любое судно при попытке проявить агрессию, даже, если он увидит её в её же отсутствие. Если вы не хотите, чтобы мы трогали эти борта, скажите это сейчас.
Фраза, брошенная старшим хозяином кабинета, была однозначна:
– Если вы и впрямь те, за кого себя выдаёте… если сказанное вами – истина… эти корабли не должны добраться до нашего берега.
Что ж. Жребий брошен.
Я потянулся за подпространственным передатчиком. Ожидаемо, носимая радиостанция ни за что не добьёт до «Гипербореи». Принять передачу с корабля мы сможем, но достучаться до него – вряд ли.
Сообщение отредактировал Комкор - Понедельник, 07 Мая 2018, 00:05
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Понедельник, 07 Мая 2018, 07:44 | Сообщение # 453
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) – «Фашисты»? – переспросила она, опуская автомат и нехорошо щурясь. – Какие, мать твою, в [вырезано] «фашисты»? Ты, [вырезано], где фашистов увидел, [вырезано] [вырезано]?! Вы всем скопом в глаза долбитесь, [вырезано] в [вырезано]?! Кому из вас автоматом от души [вырезано] в душу, для прозрения?! Под каким сортиром вы свои мозги [вырезано], [вырезано] [вырезано]…
Цитата Комкор ( ) – … так какие мы, к [вырезано] [вырезано], фашисты?! – закончила свой донельзя аргументированный и подкреплённый доводами монолог "Раптория".
Только так и ведётся дипломатия))))))))
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Понедельник, 07 Мая 2018, 09:11 | Сообщение # 454
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Цитата шаман ( ) Только так и ведётся дипломатия))))))))
Обычно она подкреплена менее... экспрессивными и резкими... "формами" оборотов). Но это неточно).
То же время
Борт дальнего экспедиционного корабля «Гиперборея»
Центральный пост
POV «Рокада»
Когда майор Ослябя предлагал мне стажировку на старшего помощника командира корабля, этот хитрозадый военнослужащий ни словом не обмолвился о том, что в отсутствие того самого командира старший помощник обязан безотлучно находиться на мостике! По сути своей, он и становится командиром корабля, принимая в свои заскорузлые руки судьбу и жизнь своего судна и его экипажа.
Об этом «нюансе» я узнала только сейчас, когда, сидя за пустующим сейчас за ненадобностью пультом набора врат, закинув на него ноги, листала Устав.
«Обязанности старшего помощника командира корабля 1-го ранга…», безусловно, увлекательнейшее чтиво, написанные до отвращения казённым, насквозь пропитанным канцелярщиной языком. Он не просто вызывал сон на втором абзаце: он казался бессмысленным нагромождением несвязанных друг с другом слов и предложений.
Похоже, что автор конкретно этого издания (на минуточку, новенького, только с типографии, одиннадцатого года выпуска) пользовался той же фичей, что и мы на промежуточных контрольных по литературе. Один наш ушлый паренёк с класса, пользуясь своими познаниями в кодировании и программировании, за несколько дней написал простенькую, но весёленькую программку, которая, запрашивая от пользователя объём текста в числе слов, их сортировку по количеству абзацев и тематических направлениях, сочиняла похожий на читабельный текстовый файл. Некоторые из нас без зазрения совести использовали её копию, чтобы отфилонить от контрольных сочинений: знали, что наш учитель никогда эти самые сочинения не перечитывает. Тут же, похоже, автор издания прибег к помощи той самой программки.
От многочасового пребывания на мостике меня спасало только то, что ко мне, как к несовершеннолетней, относились с несвойственной мягкостью. Один из офицеров – импозантный капитан Вербин – любезно предложил побыть за меня, когда увидел, как меня безбожно рубит спать. В итоге, вместо положенных старпому четырёх часов сна в сутки я отоспалась на все восемь. Конечно, прознай об этом в Особом Отделе – меня бы тут же вздёрнули где-нибудь в Центральном, но некоторые послабления мне обещал сам Ослябя.
Но даже эти самые послабления не спасали меня от законченного армагеддеца в виде скуки. Мне, как стажёру, дел на мостике практически не было. Одно из главных, что мне нарезал Борисыч – контроль за жизнедеятельностью борта – всецело несла на себе вахтенная смена. Люди ответственные (кого попало на край галактики не отправят), где-то успевшие познакомиться с технологиями Древних; происшествий, судя по докладам, нет. Если не считать постепенно приближающихся к нам с юга судов.
Борисыч чётко дал понять: это – враг. И они уверенно держали курс к месту швартовки «Гипербореи». Через час они должны будут показаться на горизонте (а он, учитывая двухсотметровые башни-шпили корабля-города, просто астрономический).
Я бросила косой взгляд на оперативный экран и вздохнула: только так удавалось отвлечься от казённой тошноты канцелярщины. На экране все цели, помеченные и ведомые системой наведения, шли строгим курсом на норд. То есть, к нам. И мне очень не хотелось бы, чтобы к моменту нашей встречи я стояла у руля. Как-то, не прельщает мне руководить морским боем на другой планете в сотнях световых лет от дома. Не моё это, если честно. Тут больше подошли бы Ослябя или этот шизанутый паренёк…
«Шизанутый» в хорошем смысле слова. Столько накуролесить за полтора месяца и остаться в холодном уме… про трезвый рассудок не заикаюсь: Чикатило тот ещё. Но мыслит хладнокровно: уже плюс.
Как они там, кстати? Под его руководством разведгруппа убыла на материк, с тех пор от них изредка приходили радиосообщения. Последний раз утром группа вышла на связь и предупредила, что уходит искать схроны местных, вступив в контакт с одним из них.
Вот же ж, не было печали, купила баба порося… Ослябя торжественно заявил мне, что командовать парадом не собирается: будет на подстраховке, но решения обязан принимать наш взводный. И я, как стажёр на его зама. С одной стороны, хорошая идея: теперь-то этот лейтенантик никуда не денется… с другой стороны, я теперь тоже никуда не денусь. И с этим приходится мириться.
Я с тоской посмотрела на пост связи, в данный момент координирующий работу эскадрильи прикрытия: по приказу майора Осляби дежурное звено встало на крыло в сопровождало корабли в режиме маскировки. Хоть бы взводный объявился, что ли...? Стыдно признаться (на людях), но я, кажется, скучаю без этого на голову отмороженного шизика…
На фоне моих самокопаний доклад с поста связи прозвучал, как гром среди ясного неба:
– Входящее сообщение по закрытому каналу! – доложил связист.
Сегодня дежурным по связи заступил старший лейтенант Ракитин.
– От кого?! – только и вякнула я, а сердце предательски ёкнуло.
Плевать, от кого! Сейчас я хотела услышать только одно: что разведгруппа возвращается с рейда. И, желательно, чтобы это сообщил взводный! Лично!
– Позывной «Цикад». Запрашивают выход на связь.
Я подорвалась со стула, к которому моя задница разве что не приросла за эти сутки. Подпрыгнула так, что на меня с усмешкой скосились несколько человек: да ну и чихать на них! Кто-нибудь, верните нашего взводного с рейда! Пусть уже займётся своей вакханалией, а я постою в сторонке от его дел! Ну, и на него посмотрю одним глазком, пользуясь случаем…
– На ГГС! – бросила я связисту.
Ракитин поправил наушники с ларингофоном и щёлкнул тумблером громкоговорящей связи: голосовой поток раздался под сводом Центрального, проистекая откуда-то из динамика «Лиственницы».
– Я «Шаман», прошу на связь, – монотонно рёк знакомый голос.
Не знаю, почему, но мне, отчего-то, при звуках его речи привиделась картина: «Шаман», где-то в дремучем лесу, с заплечной рацией-полёвкой, развернув пятиметровую гибкую антенну, крутит ручку динамо-машины и маховики подстройки ёмкостей конденсаторов, пытаясь попасть в волну, и уже битый час под покровом сумерек, сидя на корточках возле р/с, монотонно бубнит своё заклятье: «прошу на связь, прошу на связь».
Я мотнула башкой: наваждение тут же спало, а сама в тот же миг подскочила к посту связи.
– Старший помощник «Рокада» на связи, – доложила я в эфир.
Максимально спокойно постаралась, насколько возможно, но, кажется, недостаточно старалась. Голос выдал меня с потрохами.
Связист Ракитин тактично сделал вид, что всецело поглощён контролем и мониторингом проходимости радиоволн в атмосфере. А вот дурочку из меня делать не надо! Я же не тупая, вижу по приборам, что передача – подпростанственная! При сослуживцах старлея я не стала указывать ему на его косяк.
– Рад тебя слышать, «Рокада», – чуть оживший голос «Шамана» лёг на душу бальзамом. Раз не убитым голосом вещает, и без паники, и не слышно на заднем фоне спорадической канонады, значит, ещё не всё потеряно. – Слышу тебя громко и чётко. Как принимаешь?
– Принимаю громко и чётко, – повторила я. – Проходимость на пять баллов.
Ещё бы она не была таковой! Передача-то подпространственная, пусть и с другой половины планеты.
– Борисыч далеча? – поинтересовался «Шаман».
Я усмехнулась в ответ:
– Убыл в неизвестном направлении, бешено вращая глазами. Я за старшую в Центральном.
Блинский блин! Вроде бы, просто доложила оперативную обстановку по существу, а получилось так, будто хвастаюсь новой должностью. Аж самой противно стало…
– Поздравляю с назначением, – оживился взводный. – Надо будет это дело отметить.
Ой, ёжечки-божечки! Я ж дура, уши-то поразвесила, аж как кисельная барышня растеклась! А сама-то радостная-радостная, будто мама за первую пятёрку в школе похвалила! Тьфу, пакость…
– Что с целями на радаре? – спросил промеж делом старшой.
Других целей, кроме приближающихся с юга кораблей, мы не вели. Стало быть, о судах он речь и ведёт.
– Галс не меняли, – доложила я, на всякий случай ещё раз глянув на оперативный экран. – Уверенно держат тридцать узлов хода и дистанцию меж бортами в десяток кабельтов. Идут курсом на нас.
– Авиация в воздухе? – уточнил парень.
– Дежурное звено в небе. Сопровождает цели.
– Передай дежурным истребителям. Цели – уничтожить. Повторяю: цели – уничтожить.
В груди резко похолодело.
«Цели – уничтожить» – означает начать бой. И бой, мать его, придётся начинать мне. Как бы мне не хотелось, чтобы это сделал Ослябя или «Шаман», но ни тот, ни другой сейчас этого сделать не сможет. Придётся мне.
И от этого мне ни разу радостно не сделалось.
«Цели – уничтожить». Холодные, лишённые неуместных эмоций, бесчувственные слова. Подписываясь на стажировку старпомом, я и подумать не могла, что услышу приказ с такой формулировкой. Слова стали поперёк горла.
– Как поняла меня? – поинтересовался взводный. – Цели – уничтожить, о результатах – доложить.
«Цели – уничтожить». Означает отправить на дно морское десяток кораблей. Я не знаю, как это будет выглядеть: никогда раньше не участвовала в морском бою. Видела хроники тонущих кораблей, но кадры эти редки, и довольно скупы на эмоции.
«Цели – уничтожить». Я знала, что и моя рука будет костлявой хваткой отправлять в пучину моря корабли, даже, если я нахожусь за десятки километров и не вижу их.
«Цели – уничтожить». И, мать его в бога душу етить, как всегда не вовремя в Центральном нарисовался наш штатный оператор! Я даже не заметила, как он появился на мостике. А ведь, он всё на камеру пишет. Я даже больше скажу: эти материалы, в первую очередь, послужат опорными вехами для Особого Отдела в нашей судьбе. Не справимся с возложенной на нас ответственностью на передовой – и нас запрут в самый глубокий подвал бункера Капустина-Яра до конца войны. А, может, и до конца наших дней.
«Цели – уничтожить». Мне плевать на себя: я не засветилась в этой войне так, как наш взводный. У него гораздо больше проблем будет. Меня, как и в прошлый раз, быть может, отмажет дядя. Быть может, он даже впряжётся за «Шамана». А остальные ребята? Сейчас из-за меня одной всё подразделение может оказаться в аутсайдерах…
«Цели – уничтожить»… холодные слова приказа похоронным набатом раз за разом эхом отзывались в мозгу…
– «Короткая» от звена! – выкрикнул Ракитин, шарахнувшись от поста связи. – Корабли разворачиваются к бортовому залпу! Орудиям главных калибров придаются углы возвышения!
Что такое «бортовой залп», я краем уха слышала в кино: максимально полный выстрел всем, что умеет стрелять. Как правило, бортовой залп полнее и мощнее носового или кормового: что по числу орудий, что по весу залпа. «Придать углы возвышения», кажется, означает вывести стволы орудий для придания снаряду требуемой траектории для покрытия заданной дистанции до цели…
Пока я, выдавая трёхсекундную пробуксовку, соображала, что мне делать дальше, капитан Вербин подскочил к своему пульту и с размаху врезал по нему: под сводами Центрального (и по всему кораблю заодно) взвыли ревуны.
– Боевая тревога! – рявкнул офицер в микрофон «Лиственницы». – Корабль экстренно к бою приготовить! По местам стоять! Вахтенным и экипажу заступить по-боевому!
Я запоздало сообразила, что означает обстрел «Гипербореи» орудиями главного калибра, способных садить с нескольких десятков километров.
– Щиты поднять! – воскликнула я.
Пора брать себя в руки. Облажаться самой – я ещё могу. Но подставлять своего командира и его людей просто не имею права!
Во мне будто струна лопнула. Голос мгновенно лишился излишних ноток, чем немало удивил даже меня саму.
– Я «Рокада». – твёрдо доложила я в эфир. – Цель вижу, задачу поняла. Цели – уничтожить, о результатах – доложить.
– Не недооценивай противника, – напутствовал взводный. – Пусть тебя не обманывает их численность. Авиации – утюжить квадрат до тех пор, пока не успокоится вода.
– Есть.
То же время.
Система Тисса.
Разведотряд.
Бункер ополченцев Сопротивления.
– Я «Шаман», прошу на связь, – монотонно рёк я в эфир.
У нас уже были прецеденты, когда накрывались системы связи. Я не питал особых надежд быть услышанным: если сейчас не удастся установить соединение – пошлю "Рапторию". Но не на хрен. А в прыгун – и до «Гипербореи», доставить сообщение. А потом и на хрен. Но это неточно.
– «Гиперборея», я «Шаман». Прошу на связь, ответьте.
С другой стороны, передача – подпространственная. Что должно произойти, чтобы загасить её на дальностях меньше ста тысяч километров? Лично мне (да и Нергалу тоже) такие явления незнакомы.
– Я «Шаман», прошу на связь.
«Гиперборея» ответила тотчас. Правда, точнее будет сказать, что ответили «С» «Гипербореи». С немалой доле изумления я услышал в эфире знакомый голосок Кристины:
– Старший помощник «Рокада» на связи!
Мне показалось, или голос у девушки какой-то… обрадованный? Если не сказать «возбуждённый»?
Стоп. «Старший помощник»? Они там что, все овса вточили? Белены объелись? Кто догадался поставить девушку на должность старшего помощника? Борисычу внезапно секретарша понадобилась? Не молодовата ли Кристина для такой работы?
Внутри ехидно усмехнулся Нергал, вворачивая свои пять копеек: раз меня стажируют на командира корабля, по всей видимости, девушку решили стажировать на старпома. То есть, моего заместителя по корабельной части. Не, ну, не наркомания ли?
Ладно, с этим потом разберёмся.
– Рад тебя слышать, «Рокада». Слышу тебя громко и чётко. Как принимаешь?
– Принимаю громко и чётко, – сообщила соратница. – Проходимость на пять баллов.
Ещё бы проходимости не было… передача-то подпространственная. Но да это лирика: уверен, и «Рокада» это понимает.
– Борисыч далеча? – поинтересовался я.
Кристина горько усмехнулась:
– Убыл в неизвестном направлении, бешено вращая глазами. Я за старшую в Центральном.
На последнем предложении от меня не укрылась изрядная доля неприкрытой гордости. Тут я «Рокаду» понять могу: пусть её и зачислили в проект «по блату», но поставить на должность старшего, тем более – межзвёздного корабля, это дорогого стоит. И пусть она нескоро сможет рассказать подружкам о таком достижении, как стажировка на старпома корабля первого ранга, но уже сам факт свершившегося важен. И я за неё безудержно рад.
– Поздравляю с назначением, – оживился я, и заметил: – Надо будет это дело отметить. Что с целями на радаре?
Отметить – так отметить, но и о сути забывать не стоит.
Если девушка осталась за старшую, то по умолчанию владеет оперативной обстановкой. Я сильно сомневаюсь, что все вахтенные офицеры дружно слились в столовую резаться в картишки, оставив несмышлённую деваху одну-одинёшеньку на мостике без права на подсказку. Однозначно.
А, раз она владеет оперативной обстановкой, то должна понять, что за цели я имею в виду. Вряд ли с момента последнего выхода на связь у них появилась очередная порция мишеней.
– Галс не меняли, – доложила она. – Уверенно держат тридцать узлов хода и дистанцию меж бортами в десяток кабельтов. Идут курсом на нас.
– Авиация в воздухе? – уточнил я.
– Дежурное звено в небе. Сопровождает цели.
– Передай дежурным истребителям. Цели – уничтожить. Повторяю: цели – уничтожить. Как поняла меня? Цели – уничтожить, о результатах – доложить.
Передатчик довольно долго не слышал ответа. Ну, как «долго». Секунд пятнадцать. И я неприятно удивился, когда в ответ вместо голоса Кристины услышал практически истошный вопль:
– «Короткая» от звена! Корабли разворачиваются к бортовому залпу! Орудиям главных калибров придаются углы возвышения!
– Боевая тревога! Корабль экстренно к бою приготовить! По местам стоять! Вахтенным и экипажу заступить по-боевому!
– Щиты поднять! – воскликнула девушка.
Это нехорошо… по всей видимости, борта подошли на дистанцию атаки и решили не шаркать ножкой. Раз разворачиваются к бортовому залпу, то явно не приветственный салют решили стрелять. Сейчас лучшее, что может сделать Кристина – отдать приказ авиации сделать из кораблей решето. На каждый борт хватит по одному-два снаряда с «прыгунов», чтобы в одночасье списать всю эскадру в утиль без возможности восстановления.
– Я «Рокада». – твёрдо доложила девушка в эфир. – Цель вижу, задачу поняла. Цели – уничтожить, о результатах – доложить.
– Не недооценивай противника, – напутствовал я. – Пусть тебя не обманывает их численность. Авиации – утюжить квадрат до тех пор, пока не успокоится вода.
– Есть.
В исходе боя я не сомневался. Не потому, что знал способности Кристины, как капитана или считал противника пушечным мясом. Просто знал: наши парни и офицеры совсем уже без защиты девушку не оставят. В бою на мостике ей есть, кому помочь. Даже, если её по жёсткому графику стажируют на старпома.
Потому корабли уже можно списывать в небытие.
***
Система Тисса
В районе вечера
Бункер ополченцев Сопротивления
– Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец, – продекларировала "Раптория", с превеликим удовольствием угощаясь хлебом-солью.
Хозяин местных пенатов с невиданной расторопностью велел срочно созвать совет, и, заодно, отпотчевать гостей (нас, то есть). По накрытому столу (а точнее – символическому наличию на нём яств) мы заключили, что со снабжением у местных полный швах. Хлеб, соль, несколько разных видов булок, знакомые нам огурцы-помидоры, и, судя по раздающимся из кружек ароматам этиленов – водка.
Я и "Лилит" от выпивки отказались напрочь, хоть и негласно. Пусть Нергал и заверил, что сможет нейтрализовать действие спиртов на организм, не допустив помутнения сознания, выпивать в незнакомом обществе – плохая идея. Особенно для девушек.
Тем не менее, "Раптория" залпом жахнула свою кружку, одним глотком осушив добрые четыреста грамм водяры!
– Спасибо за угощение…! – хрипло просипела моя разнополая ксерокопия. – Ух, хорошо пошла…!
Если до этого момента местные косо смотрели на нас, то на этом моменте на "Рапторию" вытаращились во все глаза.
Спутница споро избавилась от куртки и кителя, оставшись в одном топике, и вальяжно развалилась на стуле. А я для себя твёрдо решил, что по прибытию на борт не просто выпорю эту прошмандовку, но и сделаю это перед строем. И не раз. Но это неточно.
Совет был созван в самом, наверное, крупном отсеке местного бункера. Зал доходил до десятка метров в длину и около пяти в ширину: тут спокойно разместился не самых малых размеров стол, занявший, наверное, чуть меньше половины всего места. Правда, от его размеров расставленные на нём же яства казались ещё меньшим количеством: но мы непритязательны, нам по барабану.
Кроме, кажется, "Раптории". Девушка с упоением вгрызлась в исполинских размеров огурец, хищно изничтожая острыми зубками (инопланетный?) овощ.
Кроме нашей тройки и увязавшейся за нами Яны, от которой не удалось избавиться даже с помощью зычного окрика хозяина этого места, с нами присутствовал сам приснопамятный сотоварищи.
За стол с нами сели ещё два человека: сам седовласый мужик и его ленивый соратник. А вот ещё пара десятков человек распределились по залу вокруг стола стоя.
Я так посмотрел, все они были облачены единообразно, что выдавало в них пусть и не самую мощную, но силу. Это явно не уличный сброд из подворотни: за ними чувствовалась сила.
Правда, наличествовал тонкий момент, выражавшийся в том, что из собравшихся три четверти личного состава были девушки и женщины. Парней – несколько человек. А остальные…
В мозгу пронеслись нехорошие мысли.
– В таком разе, представлюсь, пожалуй, – рёк правивший балом. – Моё имя – Александр Громов, я временно занимаю должность коммандера Сопротивления.
– Младший лейтенант «Шаман», – рекомендовался я. – Командир взвода «Цикады», Отдельный Корпус Гражданской Обороны. А это – мои спутницы, "Раптория" и "Лилит".
– Так… не соизволите ли повторить вслух для вновь прибывших? – дипломатично справился коммандер. – О целях вашего визита?
– Тут все говорят по-русски? – уточнил я.
– Есть и сербы, и украинцы, и белоруссы, – кивнул Громов. – Так что, можно вещать: вас поймут.
Я поднялся со своего места и задвинул за собой стул. В ближайшие несколько минут он мне точно не понадобится.
– Мы прибыли с Земли! – громко произнёс я. – С планеты, откуда родом ваши родители. С планеты, которая сейчас переживает не самые радужные времена. С планеты, родной для нас, которую мы пытаемся спасти от того, что случилось на этой.
Ожидаемо, взгляды присутствовавших оказались прикованы ко мне. Этого я и добиваюсь. Трудно вести просветительскую беседу, если ты – не оратор. А коли уж раз тебе внемлют, то тебя, хотя бы, слушают. А, быть может, даже слышат.
– Скажу честно. – Продолжил я. – О вашем присутствии на этой планете мы не знали. Наша разведка доложила, что планета обитаема, но мы не знали истинного масштаба событий. Обо всём мы узнали только тогда, когда встретили первого из вас.
Некоторые скосились на Яну, кто-то неприкрыто смотрел на девочку с любопытством. А та, так и кутаясь в мой плащ, стояла в первых рядах и с не наигранным вниманием вслушивалась в русскую речь.
– Те, кто напал на вас несколько дней назад. Этих существ мы зовём «рейфы». Не так уж важно, как они называются: суть одна. Они несут смерть. Для них мы, как биологический вид, всего лишь пища. Они пожинают нас, как мы пожинаем рожь. Они – угроза, и ничто не может это изменить. По прибытию в эту планетную систему мы обнаружили несколько кораблей напавших, оставшихся на орбите вашей планеты. Была предпринята попытка доразведки боем и спасения ваших сородичей, но мы опоздали на несколько дней. Рейфы сожрали всех, кого забрали с планеты.
Речь речью, а за обращением я внимательно всматривался в глаза тех, кто меня слушал, проходя мимо них.
Вон та синеглазая блондинка во втором ряду. Ей лет девятнадцать на вид дашь. Качественно сформировавшаяся фигура и добрый третий размер не мешает ей носит разгрузку под грудью, до отказа забитую насыщением. В руках – старый-добрый ППШ, пусть и с секторным магазином: не с барабанным. По взгляду её глаз видно: успела повоевать деваха. Эмоций во взгляде – ноль целых хрен десятых. Смотрит на меня и внимательно впитывает информацию.
– Мы можем забрать вас отсюда! Наш корабль недалеко отсюда, в часе лёта на… «самолёте». – мне показалось, что термин «прыгун» в обществе этих граждан может вызвать недопонимание. – Если вы захотите, мы сможем предоставить вам убежище на первое время, а в дальнейшем – перебросить на Землю.
Вон тот парень в другом конце зала. Черноглазый брюнет. Снаряжён идентично, но возле ноги держит не много и не мало, а целое ПТРС выше его самого ростом. Разгрузка на нём того же образца, что и на предыдущей девушке, но какая-то… новенькая, что ли? Да и взгляд ещё живой, свежий. Или один-два боя за спиной, или вовсе в активных действиях не принимал участия.
– Сколько вас осталось?
Коммандер мрачно посмотрел мне в глаза.
– Четыре сотни. – констатировал Громов. – После той атаки нас уцелело четыре сотни. Из четырёх с половиной тысяч.
Четыреста человек. Полнокровный батальон. При должном наставлении – та ещё лютая сила. Но то, что я вижу… похоже, что львиная доля мужского населения погибла: раз под ружьё ставят женщин. Это – полный провал для местных.
– Мы можем перебросить отсюда всех, – произнёс я. – Раненым будет оказана медицинская помощь, вам больше не придётся шкериться от нападений. На Земле люди смогут получить образование, оплачиваемую работу, жильё.
Громов ухмыльнулся уголком рта.
– Заманчивый сыр. В какой же мышеловке его раздают направо и налево?
– В гражданской обороне, – я не поддался на подначку коммандера. – Эта планета была выбрана в качестве наблюдательного аванпоста для предупреждения о второй волне армады. Достоверно известно, что к Земле движется целый флот: гораздо больший, чем тот, нападения которого мы уже отразили. И если завяжется бой, от этой планеты не остается камня на камне.
Я тактично умолчал о том, что нам, в общем-то, в бой вступать не предписано. На нас – только разведка и наблюдение. Но я сильно сомневаюсь, что рейфы, появившись на окраине галактики, откажутся перекусить или оставят без внимания такой соблазнительный кусок, как корабль-город Древних с малочисленным экипажем.
Но даже при таком раскладе я заметил, как вздрогнул коммандер. Несильно, он даже не подал виду, что эта новость ввергла его в шок. Но было видно: бесследно информация о второй волне не прошла мимо него.
– Будет такой же ад? – мрачно спросил он.
– Будет хуже, – заверила "Лилит". – Рейфы выходят из межгалактического перелёта, который на грани их технологических возможностей. Они истощены. Усталые. Голодные. Хуже голодных рейфов – только целая армада голодных рейфов. Они даже не будут утруждать себя сбором населения планет. Они просто высадятся всей ордой и будут жрать всё, что шевелится. А что не будет шевелиться – будут шевелить и жрать. Наш корабль справится с некоторым количеством их транспортных и боевых судов. Возможно, ликвидирует флагман. Быть может, замедлит прорыв и наступление. Но даже он не защитит эту планету. А вслед за этой системой начнут пожираться и другие. Их цель – Земля, но зачем диета ради тортика, когда по дороге – россыпи вкусняшек?
Голос подала "Раптория".
– Вами тоже кормились, коммандер, – произнесла девушка. – По вам видно. Вам повезло выжить. По себе знаю, это не самая приятная процедура. Я даже не могу представить, как вам удалось уцелеть после такого. Но у сотен миллиардов жителей галактики может не оказаться такого запаса везения. Первой падёт ваша планета. Потом – все остальные.
– Даже Земля, – горько усмехнулся Громов.
– Может быть – да, – "Раптория" чуть качнула черепушкой. – Но скорее всего – нет. Одну волну мы отразили. Сейчас мы копим силы и ресурсы для второй армады. У нас нет возможности встретить рейфов на пороге галактики, поэтому мы ждём их с распростёртыми объятиями дома. Может, мы наваляем им ссанными тряпками. Может, нас сожрут быстрее, чем мы успеем развернуть своё вооружение. Но мы будем драться. Хотя бы, потому, что у нас есть, чем защищаться. А какими ресурсами располагаете вы?
– Ресурсы? – процедил коммандер. – Десятки раненых. Три четверти из уцелевших – дети и подростки, которых успели спрятать в подвалах и старых бункерах. Провизия и медикаменты на исходе. Прошлый год не принёс урожая: нам осталось не больше двух месяцев. У нас прорва оружия и боеприпасов, но решительно некого ставить в ружьё. У нас развёрнут институт кадетства. В строй идут все, кто может удержать оружие. Как вы думаете, у нас большие шансы уцелеть?
«Коммандер из него так себе», – подумал я.
Сразу вывалить на гостей хренову гору своих бед, фактически, расписавшись в собственном бессилии. И, фактически, при своих же подчинённых. Не самый тактически продуманный ход для руководителя.
– Поэтому и предлагаю эвакуацию, – произнёс я вслух. – У нас у самих не очень радужно со снабжением, но, прибыв на Землю, вы сможете найти себе оплачиваемую работу, жильё и источник пропитания. К примеру, до сих пор продолжаются ликвидации последствий налёта рейфов. Рабочих рук не хватает. Вы сможете получить кров и пищу, а помогая в разборе завалов или других работах, ещё и заработную плату и поощрения. В любом случае: меньше, чем через два месяца, от этой планеты не останется камня на камне. И если мы ещё готовы дать вам время на раздумье, то рейфы не настолько щедры. Пока их не видно на радарах дальнего радиуса: это всё, чем я могу вам помочь.
***
Нам предложили остаться в бункере на ночь, ожидая ответа от Совета. У нас не было причин отказываться. Возвращаться на «Гиперборею» пока рановато, а отсыпаться на уютных койках в бункере всяко удобней, чем на полу реликтовой пещеры.
Как только за нами прикрыли дверь выделенного нам отсека, "Раптория", разувшись и избавившись от брюк, с громким стоном истязаемой рухнула на кровать, сбросив автомат рядом с собой.
– Икебана твою маму… – с придыханием простонала девушка. – Кроватка… уютная мягкая кроватка… как же я скучала по нормальному сну…! Я лучше в тёплом отсеке буду отсыпаться. Если я в следующий раз захочу с вами в рейд – шлёпните меня на месте!
Я не заставил себя просить дважды. Подошёл к развалившейся на животе спутнице и от души хлёстко шлёпнул её по заднице. Отсек огласил звонкий вскрик.
– А вот сейчас шлёпать не просила! – протянула "Раптория". – Хотя, и не скажу, что мне не понравилось, – девушка подмигнула мне краем глаза.
– Это тебе за сегодняшнюю выходку, – пояснил я, бросая на пустую койку полученный назад от Яны плащ. – Тоже мне, парламентёр дипломатической ориентации… Обматерить матом в первые же минуты на переговорах! Да чтобы я, да ещё раз, да отправил тебя на такие задачи…! На борт вернёмся – телесные наказания перед строем тебе обеспечены.
– Смотри, – моя непутёвая ксерокопия развалилась на спине, блаженно потягиваясь. – Это может стать твоей прямой обязанностью на каждый божий день, если мне понравится!
Я со вздохом стянул китель с футболкой.
– Ненормальная мазохистка. – припечатал я.
– Эй! – нахмурилась "Раптория". – У нас на дворе бойня и мясорубка, а я вообще вырвалась с ада, лишившись дома и родных! Имею я право на психические отклонения, или нет?!
"Лилит" тем временем молча раздевалась, присев на свободную койку: в отсеке стояло три одноместных кровати. Впрочем, «одноместными» они были чисто номинально: на них спокойно могли улечься двое, пусть и не с очень большим комфортом. Кажется, такую мебель именуют «полуторной».
– Накосячила ты, конечно, здорово, – заметила напарница. – От такого залёта одной поркой не отделаешься.
Если "Раптория" свою форму сбросила абы как, то свою одежду "Лилит" аккуратно сложила в стопку. Берцы отставила в ноги кровати, а форму уложила на стоявший рядом с койкой стул. Попутно сделал наблюдение: вся мебель – топорная, без изысков. Под «изысками» я подразумеваю абсолютно всё, что может усложнить изготовление. Никаких изогнутых или вогнутых форм, никаких резок и узоров, никакой обивки или окраски. Просто ошлифованные деревянные стулья, тумбы, койки. Максимум – острые углы срезаны чем-то наподобие рубанка.
– Да ваще фиолетово! – отмахнулась "Раптория". – Дальше расстрельного рва не пошлют.
Мы с "Лилит" переглянулись и хмыкнули. Ну, кто после этого скажет, что она – это не я?
Вдруг моя ксерокопия посмотрела на меня и с несвойственной ей добротой в голосе проронила:
– Тебе бы поспать, кстати. Сколько суток ты уже на ногах? Хоть с подселением симбионта ты и стал выносливей, но и так твои резервы не бесконечны. Ляг, отдохни. Выспись.
– Всем втроём? – усомнился я. – Да ещё и в гостях?
– Я подежурю, – "Раптория" села на кровати и подтянула ближе автомат. – Снаружи, – добавила она, подмигнув нам.
– Вот спасибо, – вздохнула в ответ "Лилит". – А то, я уже хотела тебе предложить присоединиться к нам.
Мне хватило только представить эту картину, чтобы мгновенно понять: после этого я сам себе в зеркало в глаза смотреть не смогу.
Моя копия разразилась нервным смехом на весь отсек:
– Нет, спасибо! Я, лучше, воздержусь…!
– Воздержание вредно, – усмехнулась "Лилит", вернув мяч подруге.
Но в одном "Раптория" права. Спать я хочу капитально. Ещё не отключаюсь на ходу, но чувствую: если сегодня не посплю, завтра буду как глушённый окунь и контуженный карась, един в двух лицах.
– Буду тебе благодарен, – признался я. – Раз уж пока спать не будешь, можешь связаться с Борисычем? Надо сообщить на «Гиперборею» о результатах встречи. Хотя бы, чтобы он знал, где нас искать.
– Сделаю, командир, – серьёзно кивнула "Раптория". – А вы двое отдыхайте. У вас есть… несколько часов.
Девушка повесила за спину автомат, взяла в одну руку разгрузку, в другую стул и вышла из отсека, тихо прикрыв за собой дверь.
А секундой позже "Лилит" прильнула к моей спине, беззвучно покрыв отделявшие нас пару метров.
Ручки напарницы заскользили по моему торсу. К счастью, к этому дню я уже избавился от бинтов повязок полностью: иначе с меня можно было бы снимать шаблон для очередной экранизации «Мумии».
– Несколько часов – крайне малый отрезок времени, – горячо прошептала мне на ухо любимая. – Не знаю, как ты, а я не намерена терять ни единой минуты…
– И? – тихо спросил я в ответ. – У тебя уже есть конкретный план мероприятия?
Девушка молча отслонилась от меня, пряча свою улыбку за распущенными волосами, босиком скользнула к стене и щёлкнула выключателем. Несколькими секундами позже она в полной темноте вернулась ко мне.
– Нет, – прошептала она, прильнув всем телом. – И от этого твоя участь ещё более страшна. Потому, что сегодня…
Договорить ей я не дал, твёрдо, но без лишней жестокости запечатав ротик напарницы жадным поцелуем.
Громче ожидаемого лязгнула пряжка моего ремня на брюках. Куда-то во тьму отсека улетел стянутый с соратницы топик девушки. Укладывая девушку на кровать, я подумал, что сначала надо было бы проверить отсек на наличие «прослушки». "Лилит", сама того не желая, подтвердила мою мысль: стоило моим поцелуям опуститься ниже её шеи, милая громко и со вздохом застонала, но тут же одёрнула сама себя, закрыв ротик ладошкой.
Плевать. Если что – "Раптория" прикроет. Надо будет её как-нибудь отблагодарить, что ли?
Проваливаясь в обжигающе горячие объятия нагой напарницы, я полностью потерял контроль над временем. Нергал оставил нас наедине, а я постарался отгородиться от всего лишнего. В том числе и от того, что мой автомат, вообще-то, остался лежать на соседней койке, и в случае необходимости мне придётся лететь за ним вприпрыжку.
Если очередной громкий стон любимой вернул меня из тактических схем обороны на наше ложе, то острые ноготки девушки, впившиеся в мою многострадальную спину, не только вырвали из моего горла сдавленный хриплый рык, но и полностью отключили от нашей пары всё неуместное.
И пусть весь мир подождёт.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Kitten
|
Дата: Понедельник, 07 Мая 2018, 12:51 | Сообщение # 455
|
Дух Атлантиса
Группа:
Свои
Сообщений: 7841
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) «Обязанности старшего помощника командира корабля 1-го ранга…», безусловно, увлекательнейшее чтиво, написанные до отвращения казённым, насквозь пропитанным канцелярщиной языком. Он не просто вызывал сон на втором абзаце: он казался бессмысленным нагромождением несвязанных друг с другом слов и предложений.
напомнило некогда труды "дорогого Леонида Ильича Брежнева" (помнишь еще такого), которые можно было смело использовать в качестве снотворного.  А еще как мистер Вулси писал спитч для Тодда (и куда в итоге прагматичный и деловой рейф послал его старания).
Цитата Комкор ( ) Спутница споро избавилась от куртки и кителя, оставшись в одном топике, и вальяжно развалилась на стуле.
Мир велик и тесен (с)
ШОК - это по-нашему (с)
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Понедельник, 07 Мая 2018, 14:37 | Сообщение # 456
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Цитата Kitten ( ) напомнило некогда труды "дорогого Леонида Ильича Брежнева" (помнишь еще такого), которые можно было смело использовать в качестве снотворного.
Судя по всему, это тот Ильич, который всё делал "щ щуфством глупококо утофлетфорения" (с))))
Цитата Kitten ( ) пусть радуются, что еще по пьяни стриптиз на столе не станцевала.
От четырёхсот грамм водяры и инопланетного огурчика на закусь? Сильно сомневаюсь))).  Добавлено (07 Мая 2018, 14:37)
---------------------------------------------
***
То же время.
Система Тисса.
Борт тяжёлого дальнего экспедиционного корабля «Гиперборея».
Центральный пост.
– Входящая передача на шифрованном канале! – громко объявил связист Ракитин. – Позывной «Цикад», передают открытым текстом.
Майор Ослябя не заставил себя долго ждать. Стоило ему услышать доклад связиста, как офицер покинул свой кабинет и спешно объявился в Центральном посту.
– На ГГС! – распорядился Борисыч, заходя на мостик.
Связист поправил наушники и щёлкнул тумблером, выводя голосовую передачу на динамики «Лиственницы».
– …я "Раптория", на связь… – вместо командира группы, на связь вышла одна из девушек, убывшая с ним на материк.
– Я «Гиперборея», слышу отчётливо, – произнёс офицер. – Что у вас?
У нас полный швах, «Гиперборея», – горько хмыкнула "Раптория". – Вы хотели поддержки местных? Нам самим придётся им помогать.
– По порядку, пожалуйста, – поморщился майор.
– Обнаружили схрон местных, – доложила девушка. – Вышли на контакт с их руководством. Результат первичного контакта – условно положительный.
– Это как это? – повёл бровью Борисыч.
– Мы не поубивали друг друга к бениной матери, – прямо пояснила она. – Пришлось несколько… потрудиться, чтобы убедить их в искренне дружелюбных намерениях. Нас поначалу приняли за немчуру.
– Ожидаемо, – хмыкнул Ослябя. – И как выкрутились из положения?
– Применили универсальное международное средство, – хмыкнула "Раптория".
– Мордобой?
– Дипломатию.
О деталях своей «дипломатии» девушка дипломатично умолчала. Равно как и последовавших вслед за этим телесных наказаниях со стороны своего де-факто командира.
– У местных полный швах, Борисыч, – повторила девушка. – Из четырёх тысяч после налёта рейфов в живых осталось около четырёх сотен. Несколько десятков раненых. Из уцелевших – больше трёх четвертей дети и подростки. Провизия на исходе, медикаменты кончаются. Этим людям не протянуть и двух месяцев.
– Через два месяца это им будет уже по боку, – заметил офицер.
Как «лицо, особо приближённое к императору», Ослябя знал о сроках наступающего армагеддеца. Первое сентября две тысячи одиннадцатого года по штабам Вооружённых Сил всех стран объявлено временем Ч.
– Взводный указал им на это, – согласилась "Раптория". – Им предложили эвакуацию на Землю, коль раз уж эта планета станет плацдармом.
– И каков ответ?
– Они совещаются. Утром обещали озвучить решение.
– Каковы впечатления об их обществе?
– Всё плохо, Борисыч, – мрачно констатировала девушка. – У них много огнестрела и хорошо с боеприпасами: но в ружьё некого ставить. На совете, когда «Шаман» держал речь, из более или менее нормального возраста людей было – по пальцам перечесть. Остальные – ребятня нашего возраста. Борисыч, им хана. Даже, если рейфы пролетят мимо и их не тронут, у них гуманитарная катастрофа. Самое позднее – на исходе августа. Умрёт последний из них.
– Что решили предпринять?
– Ожидаем решения их совета. "Лилит" со взводным… решили отдохнуть, я стерегу. Нам предложили остаться на ночь в их бункере, а мы не видели причин отказываться. В планах – перебросить через врата на Землю. Там смогут найти работу, кров, еду, медпомощь. Да и шутка ли – лишние четыреста штыков? Это ж полнокровный батальон.
– Дай своего командира на связь.
– Он… – замялась девушка. – Спит, Борисыч. Пожалей парня: он несколько суток на ногах был.
Майор понимающе хмыкнул.
– Понял, не дурак. Дурак бы не понял. Как «проснётся» – пусть выйдет со мной на связь.
– Поняла, передам.
– Что-нибудь ещё?
– Надо бы проработать план эвакуации на случай, если местные согласятся на это, – предупредила "Раптория". – Мы тут мало чем сможем помочь. Отправка и координация – да, но на «Гиперборее» находитесь вы. Вам и карты в зубы, и флаги в… руки.
– Сделаем, – согласился Ослябя. – Это всё?
– Так точно.
– Связь до востребования. Отбой.
– Отбой.
Как только прервалось соединение, майор Ослябя велел связисту:
– «Андромеду», «Штепселя» и «Рокаду» ко мне через пятнадцать минут. Если «Медвед» и «Полимер» найдутся – тоже.
– Есть.
[i]16 июля 2011 года.
Система Тисса
Разведотряд
Бункер ополченцев Сопротивления. [/i]
– Разведка, подъём! – зычный окрик и вспыхнувший в отсеке свет сработали похлеще любого будильника.
Я с похолодевшим ливером подорвался с койки, схватил первое попавшееся под руку (автомат "Лилит") и уже собрался было высадить короткую очередь на звук, но вовремя спохватился: турбированный знакомым голосом спросонья мозг сообразил, что голос принадлежит "Раптории", и не адресная зачистка объекта происходит – палить в Божий свет, как в копеечку, негоже.
– У-у! – протянула рекомая, закрывая за собой дверь отсека. – Оставила их, блин, на ночь! Такой свинарник учинили! Старшины на вас нету…!
Проморгавшись от невыносимо яркого спросонья света, я опустил автомат. Действительно, вошедшая – "Раптория", с разгрузкой и своим оружием. Автомат положила на свою кровать, разгруз – на пол, а теперь, как заправская горничная, ходила по всему отсеку и собирала наше обмундирование, разбросанное в неудержимых порывах.
– Оставила их, понимаешь ли, всего на одну ночь, – бормотала моя ксерокопия, неприкрыто стебясь в голос. – Дала им, блин, отдохнуть. Специально беспокоить не стала до подъёма. Хоть бы одежду аккуратно сложили, что ли? Если не сложили – то, хотя бы, не по всему бункеру разбрасывать… да и кончай уже светить своим репродуктивным органом на весь объект! Ты меня уже ничем не удивишь.
Напарница, улыбаясь во все тридцать два зуба (или сколько там у неё, за вычетом ещё не вылезших «зубов мудрости»), швырнула мне мои шмотки.
– Прикройся, герой-любовник! – усмехнулась она. – И вообще: вставайте и одевайтесь. За нами скоро должны прийти.
Вторая часть вещей полетела на блаженно досыпающую "Лилит".
И если я начал одеваться (чисто машинально, правда), то последняя натянула одеяло поглубже и пробормотала что-то нечленораздельное.
– Твою ж-то направо и налево… – ругнулась в голос "Раптория", шагнув к кровати. – Подъём, говорю! Я к вам в рейд нянькой не нанималась! Мне за это не доплачивают!
И рывком содрала с "Лилит" одеяло.
– Подъём-подъём! – повторила она. – Хорош балдеть! Я понимаю, что ночка удалась у обоих, но не мне же за вас переговоры вести? Вставай, кому говорю! Так, где моя фляга с водой?
Надо спасать свою ненаглядную. А то ж эта бесноватая ксерокопия, уволочив за собой трофейное одеяло, полезла в свою стопку вещей, снимать с пояса брюк флягу. Того и гляди – искупает подружку прямо в койке.
Застегнув ремень на брюках, я подошёл к пребывающей в глубинных слоях Нирваны напарнице и поднял её с койки. Разбудить сразу не вышло: блаженно улыбаясь сквозь сон, "Лилит" и не думала вставать. Но, хотя бы, удалось посадить на край кровати: уже прорыв.
– У-ти, божечки мои! – умилилась "Раптория", глядя, как я пытаюсь одеть напарницу. – Прямо муж и жена – два сапога, да оба на левую ногу. Смотри, спросонья шмотки не перепутай. Её топик тебе не по размеру будет, хе-хе!
Всё-таки, к помощи воды прибегнуть пришлось. Даже полностью одетая и по форме, просыпаться "Лилит" не желала ни в какую. Если удалось продрать один глаз – другой мгновенно засыпал, а стоило мне отвернуться на полминуты, как девушка падала в койку на спину и норовила отправиться на прерванное свидание с Морфеем.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Kitten
|
Дата: Понедельник, 07 Мая 2018, 18:46 | Сообщение # 457
|
|
Дух Атлантиса
Группа:
Свои
Сообщений: 7841
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) Судя по всему, это тот Ильич, который всё делал "щ щуфством глупококо утофлетфорения" (с))))
ох, не иначе. 
Цитата Комкор ( ) От четырёхсот грамм водяры и инопланетного огурчика на закусь? Сильно сомневаюсь))).
а все дело не в водяре, все дело как раз может быть в этом самом на вид безобидном инопланетном огурчике. 
Мир велик и тесен (с)
ШОК - это по-нашему (с)
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Вторник, 08 Мая 2018, 10:59 | Сообщение # 458
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Штаб Сопротивления.
– …в конечном, счёте, все высказались за принятие вашего предложения, – спокойно сообщил коммандер Громов. – При таком раскладе нам нечего будет противопоставить противнику. Вряд ли на Земле будет хуже, чем на Новой Швабии.
– «Новая Швабия»? – переспросила "Раптория". – Так вы называете этот мир?
– Так его назвали ещё наши предки, – кивнул коммандер. – Когда только пришли сюда через портал.
– Но вернуться обратно не смогли, – вздохнул я.
– Не смогли, – подтвердил Громов. – Попытки были многократными, но результат всегда один. Портал не работал. Но если у вас есть межзвёздный корабль, то это не проблема.
– Вообще-то, корабль будет нужен тут, – уточнила "Лилит". – Вас перебросят именно порталом, как вы его называете. Звёздные врата.
– Он не работает, – напомнил собеседник.
– Во-первых, на нашем корабле установлен свой, – возразила девушка. – Во-вторых, недостаточно просто обнаружить звёздные врата. Необходимо уметь ими пользоваться.
– Но это лирика, – я ввернул диалог в необходимое мне русло. – Поскольку до предполагаемого нападения остаётся минимум несколько дней, я позволю себе потратить ваше время, коммандер, и задать вам несколько вопросов.
– Я слушаю, – кивнул тот.
Кроме него, в штабе находился и тот ленивый донельзя товарищ: он представился Виктором Пронским. Что характерно – ВиктОром, а не ВИктором. По происхождению – сын себрки и поляка. И, за каким-то хреном, с нами напросилась Яна: буквально прикипевшая к нашей тройке. Правда, чести и достоинства ради, стоит особо отметить, что девочка не баклуши била: вела что-то вроде стенограммы заседания, окопавшись в углу с довоенной пишущей машинкой. Под дробное стаккато её клавиатуры мы и вели нашу беседу.
– Перво-наперво, – рёк я. – Как мы выяснили из разговора с Яной (на этом месте Громов как-то колюче скосился на девочку и тяжело вздохнул), больше полувека назад немцы угнали сюда свыше тысячи человек военнопленных и гражданского населения.
– Это так, – подтвердил коммандер. – Мы все – дети тех, кто имел несчастье выжить в концентрационных лагерях на Земле. Тут отовсюду понемногу: Освенцим, Дахау, Бухенвальд, Брайтенау…
– Как так получилось, что вашим людям удалось провернуть восстание и перебить немцев?
– Они были слишком беспечны, – улыбнулся седовласый собеседник. – Видимо, считали, раз автоматы и пулемёты есть только у них, то они правят балом. Они проводили жёсткую политику апартеида, и сгоняли наших в отдельный район города. Его, конечно, охраняли, но спустя рукава. Как оказалось, никто не ожидал, что больше тысячи человек пойдут на самоубийственную атаку в рукопашную на охрану с автоматами… а, завладев первой партией огнестрельного оружия охранников, перебить остальных не составило труда.
– Но не всех? – уточнил я.
– Не всех, – согласился коммандер. – Говорят, нескольким десяткам удалось спастись. Тех, кто в ту ночь был на охоте в местных лесах, потом выследили и показательно сожгли. Как они нас – так и мы их. Но до тех, кто уплыл на кораблях, мы не добрались. Полагали, что они утонули: несколько десятилетий о них не было слышно ничего. А потом начался обстрел из-за горизонта. Стало понятно, что это не Дед Мороз подарки раздаёт.
– Корабли, – теперь другой вопрос. – Мы видели в порту несколько судов, довольно мощных и современных. Технологии уровня нынешней промышленности Земли, а кое-где и совершенней. Военнопленным не по плечу такое построить.
– А мы и не строили, – не стал спорить Громов. – Все те суда, что вы видели в порту, наши рыболовы нашли во время рейдов. Причём, абсолютно в разных местах. Некоторые суда стояли в нескольких сотнях километрах от нашего города, уткнувшись форштевнем в песчаные отмели при отливах. Некоторые были обнаружены в карстовых лагунах. А самый большой был обнаружен на рейде перед городом после небывалой силы шторма, чьего размаха не припомнили и наши родители.
– На большом линкоре удалось принять бой, – я откинулся на спинку стула. – Как так вышло, что, не имея обученных моряков, ваши люди отбили атаку превосходящих сил противника, да ещё и удержали корабль на плаву?
– А это и не мы принимали бой, – произнёс коммандер. – Корабль объявился из ниоткуда, вышел из тумана, сверкая зенитными прожекторами, ровно в тот же день, когда началось нападение тех пришельцев. Это он расправился с одним крупным кораблём и несколькими помельче. Но когда мы получили возможность подняться на борт, там никого не нашли. Ни живых, ни мёртвых.
«Вот и ответ на вопрос «куда делся экипаж»…», – подумал я. – «Их забрали материализаторами истребителей рейфов».
– На борту мы нашли много оружия советского производства, – добавила "Раптория". – Но ни на одном стволе не обнаружили ни номера, ни года изготовления. Таким же оружием пользуетесь и вы.
– Трудно удержаться от соблазна, когда добро само идёт к тебе в руки, – ответил Громов. – Мы вытащили с корабля столько, сколько нам необходимо, чтобы вооружить людей и постоять за себя. А больше нам и не унести. Остальное осталось на корабле.
«Значит, оружие этих людей – с линкора».
Вопрос о невозможности определения координат этого схрона посредством бортовых систем «прыгуна» я решил не озвучивать вслух. Хотя бы, потому, что раскрывать все карты лично я бы на месте коммандера не стал. Он бы в любом случае не ответил, но узнал бы, что и мы кое в чём не сильны. Очевидно, что это место экранировано чем-то. А вот чем – мы узнаем так или иначе после того, как эти люди будут эвакуированы. Опустив этот пунктик, я спросил:
– В городе и на плато севернее него мы нашли подбитую технику. Ваших рук дело?
– Не совсем, – поморщился коммандер. – Мы тут не при делах. Это зверствовал какой-то партизан, не числящийся в наших рядах. С тем трёхпушечным танком возле порта она разобралась меньше, чем за минуту.
«Она»? – удивился я.
– «Она»? – повторила за мной вслух "Раптория". – Чем надо было садить по «Мамонту», чтобы разобрать его на запчасти меньше, чем за минуту?
– Какая-то сумасшедшая оторва с полностью атрофированным чувством страха, – хмыкнул Громов. – Наши разведчики видели её в бою пару раз, но близко подойти к себе она не дала. Исчезала всякий раз, как мы пытались выйти с ней на контакт.
Мозг прострелила догадка. Рука потянулась во внутренний карман кителя и достала оттуда добытую при разведке в городе фотографию.
– Случайно, не она? – я показал карточку собеседнику.
– Так вы её знаете? – коммандер перевёл взгляд с фотографии на нас. – Сказали бы сразу.
– Верите или нет, – покачал я. – Но этого персонажа я знать не знаю.
– Фото говорит иное, – заметил Громов.
– А пылающий линкор на заднем фоне говорит, что корабль должен быть сожжён дотла, – согласился я. – Вместе с тем, судно стоит в порту в относительной целости. Так что, эту досадную несостыковку я склонен рассматривать, как ещё один вопрос, требующий глубочайшего рассмотрения. Но персонажа, видимо, вы узнали.
– Узнал, – кивнул собеседник. – По описанию – похожа. Но тяжёлого оружия с собой она не носила. Например, после боя с тем танком, мы осмотрели каждый квадратный метр в радиусе часе шустрого бега. Ни ракетницы, ни гранатомёта, ни ящиков от мин. Согласитесь, чтобы уничтожить такое чудовище, простого «пшика» будет мало.
– Тогда вопрос о танке, – напомнил я. – Откуда он взялся?
– Как и корабль, – пожал плечами коммандер. – Взялся из ниоткуда. Сначала просто рассекал по лесам и окрестностям, потом двинул в город и начал бесчинствовать. Своими силами справиться с ним мы не смогли. А тут и «подмога» подоспела.
– Видимо, перевернувшийся грузовик – тоже ваших рук дело? Или её? – спросила "Лилит".
– А вот это не знаю, – покачал Громов. – Мы уже нашли его перевернувшимся. Конечно, взяли с него всё, что смогли унести, но машину поднимать не стали.
«Очевидно, и грузовик – дело рук той незнакомки», – подумал Нергал.
– Тогда, последний вопрос, – поинтересовался ,я. – Ракетные обстрелы. С какой интенсивностью они происходят?
– Раз в три-пять дней, – прикинул коммандер. – Отличаются абсолютной неизбирательностью целей и малой разрушительной силой.
«Беспокоящий огонь», – пронеслось в мозгу.
– Или химическое-бактериологическое оружие, – если я правильно помню, то применение именно таких типов боеприпасов сопровождается характерными незначительными повреждениями окружающей цель инфраструктуры.
– Всяко может быть, – пожал плечами собеседник. – Но ничего опасного после ракет не происходило. Новый больных или мёртвых не появлялось.
И уже когда мы собирались покидать досточтимое общество, "Раптория" обратилась к коммандеру.
– А как так получилось, что из многих национальностей получился один смешанный диалект, в котором отпечатались чуть ли не все языки славянской группы? Я не лингвист, но минимум пять языков в речи разобрала.
– Тут всё проще, чем могло бы быть, – устало выдохнул Громов. – Ни нам, ни нашим родителям не довелось учить своих детей в школах. Каждый учился читать, считать и разговаривать там, где жил: в своей семье, если она у него осталась. А дети, общаясь меж собой, и породили тот «смешанный диалект». На русском уверенно говорят только дети русских семей. В остальных преобладают национальные: сербский, украинский, белорусский...
***
На то, чтобы перебросить почти полтысячи человек личного состава на борт «Гипербореи» ушёл весь день. Хоть и был задействован весь авиапарк корабля-города, но четыреста с лишним человек – есть четыреста с лишним человек. Арифметика не в нашу пользу.
БЧ-6 работала на износ. «Прыгуны» и весь лётный состав был разогнан на три оперативные группы. Первая занималась переброской людей. Вторая занималась исключительно материальными ценностями. Личные вещи, снаряжение, амуниция, продукты, вода. Третья перевозила в полном объёме найденное оружие и боеприпасы. Часть из него через врата уйдёт криминалистам на экспертизу: специально обученные люди скажут, что за оружие, откуда оно и чем это может быть нам полезно.
До обеда мы даже не присели: все трое координировали действиях местных, готовя людей к эвакуации. Тут-то и пригодился опыт, полученный ещё на задаче по сопровождению беженцев на бронепоезде. И, как нельзя кстати, оказались мы тут именно тем составом: я, "Лилит" и "Раптория".
В обед начались первые рейсы: авиапарк прибыл в полном объёме и занял всю наспех расчищенную площадь перед руинами особняка. В тот день башка шла кругом от обилия свалившихся на нас задач и информации, потому саму переброску людей помню отрывисто. Зато новый абзац начался, когда с первыми «прыгунами» прибыла смена. «Андромеда» в сопровождении «Штепселя». ёл
– Смена наряда, – объявила Шарапова, выходя из первого прибывшего кораблика. – Вас троих неистово жаждет майор Ослябя. Вы трое – на борт, а мы с Васильевым вас подменим.
– С чего вдруг такая пьянка? – не понял я.
– Понятия не имею, – пожала плечами Лера. – Велел только передать, что ты очень нехороший человек и продинамил связь. Майор, вообще-то, тебе на связь велел выйти.
– Ой, ё-ёй…! – взвыла "Раптория", схватившись за виски. – Недодолбанная конская скотобаза…! – и обернулась ко мне. – Командир, прости горемычную! Забыла я на хрен! Тебе ж ещё вчера ночью Борисыч на связь велел выйти, а я тебя отмазала. Сказала, что ты «спишь», он и велел тебе по утру «позвонить». Прости несмысшлённую дурёху! – взмолилась моя ксерокопия.
– Накажись, залётная! – я без злобы отвесил девушке символический щелбан по лбу. – Но спасибо, что дала… гм… «поспать». С меня причитается…
***
Час спустя.
Борт тяжёлого дальнего экспедиционного корабля «Гиперборея».
Кабинет гвардии майора А.Б. Осляби.
– Ё*аный воробушек! – воскликнул Ослябя. – Я охренительно рад за тебя! Только мне с этого какой толк?
– Вообще никакого, – с ошеломляющей даосской прямотой произнёс я. – Я только довёл до сведения. Извините, я проспал.
Палить контору и говорить, что "Раптория" просто забыла о таком важном задании, как сообщить мне про необходимый сеанс связи, я не стал. Моя несмышлёная ксерокопия и так получит от меня на орехи: нечего на неё лишние шишки сыпать.
– К сведению принято и к материалам дела приобщено, – кивнул Борисыч. – А теперь довожу я: коль раз уж вы так спелись с местными, то вам флаг в зубы. Как только закончится эвакуация, прочешите город пешкодралом. Если там была одна экранированная зона, недоступная для наших сенсоров, то кто сказал, что их там не может быть две или больше?
С одной стороны, логично. С другой стороны – нам что, делать больше нечего?
– Старший на операции – «Шаман», он – ведущий. Ведомая – "Лилит", они формируют двойку. Которая номер один. Вторую пару формируют «Полимер» и «Астория», ведущий и ведомая соответственно. Третья пара – «Штырь» и «Раптория» – остаются на базе для поддержания радиосвязи, наводят шорох по всем диапазонам и делают так, чтобы каждый чих предыдущих четверых был слышен по всей системе. Задача: прочёска территории города и поиск аналогичных их схрону мест. Это – приоритетная цель. Сопутствующая задача: найти и собрать столько вооружения, боеприпасов, провизии, медикаментов и снаряжения, сколько сможете унести. Нет необходимости чистить до исподнего весь сектор: хотя бы минимум. Но есть неприятный момент.
– Только один? – ехидно поинтересовалась Кирсанова.
Офицер молча включил свой монитор в кабинете. От увиденного захотелось непечатно выругаться в голос.
– Мля-я-я-ять…! – простонала "Раптория".
– Опять? – удивилась «Рысь».
– Гадство, – выпалил "Штырь".
– Дерьмово, – согласился «Медвед».
– Абзац, – закончил «Полимер».
С экрана на нас смотрели приснопамятные зомбо-рейфы: твари Франкена Штейна, созданные непонятно для кого и непонятно для чего.
– Движутся ордой со стороны подбитого и – вами, кстати – уничтоженного улья. – довёл майор. – В черте города будут через полсотни часов.
– Борисыч, ты что, овса вточил? – спросил напрямую «Полимер». – Там на материке – хренова гора этих твоих содомитов, бродящих по многострадальной земле-матушке и неслабо так гниющих и разлагающихся. Между прочим, как в прямом, так и в переносном смысле, физически и морально. Туда нужна транспортная авиация, а не четыре долбохлопа, включающих режим боевого овоща и особого остервенения.
– Ну, давай, расскажи мне сказку про звезду-синеглазку, – произнёс офицер. – Про то, как космические просторы бороздят цирковые банкоматы. Вам не требуется выпиливать все орды разлагающейся мертвечины. Вам надо пройти из точки А в точку Б с минимальными временными затратами и вернуться обратно. Вам на это теперь вертушка нужна? Раньше вы и вдвоём умудрялись целый крейсер подорвать…
– Пятикрылый семихер! – взвыл друг. – Это было давно и не правда! Может, ещё вспомнишь, как мы станцию на хрен взорвали, или линкор отправили на дно?
– Хватит звезду в лапти обувать, – поморщился командир. – По существу вопросы есть?
– Как не быть, – подал голос уже я. – С оснащением и вооружением что?
– Что хотите, – обтекаемо ответил Ослябя. – Как обычно: по предписанию – АК-74М, по четыре магазина, штык-нож и противогаз. По рекомендациям – АКМ, по восемь магазинов, два ножа, пистолет и сапёрная лопата. По опыту – АКСУ, по 16 магазинов, два пистолета, три ножа и пяток гранат. А так – сами по себе решайте, кто во что горазд. Вам, по сути, только туда-обратно мотнуться. Не вопрос, можете, взять с собой лишний груз: запас карман не тянет.
– Предлагаю по старинке, – подала голос «Астория». – Командир, штатно, с РПК: он с ним уже сроднился, так что ему и карта в зубы. Ну, и патронов: магазинов сорок…
– СКОЛЬКО?! – охренел я.
Двадцать килограмм одних только патронов, без учёта веса пулемёта, снаряжения, рюкзака и «вторички» – я столько унесу только на очень маленькой скорости. А, учитывая, что идём пешком, без транспорта, то маневренность будет крайне мизерной. Идти придётся замыкающим, отсекать ходячих с тылов и флангов, и косить оных поверх наших, работая поддержкой.
– …или тридцать… – «смилостивилась» девчонка.
"Лилит" склонилась над моим плечом и тихо шепнула на ухо:
–… хапни мои соболезнования…
– «Полимеру» – дробоплюй, он со своей картечницей накоротке будет выносить нечестивых, причиняя направо и налево добро и творя справедливость, – продолжила тем временем «Астория». – Ему – «Сайгу» и шестнадцать магазинов.
Хоть парню повезло… У двенадцатого калибра патроны больно здоровые: 18,5/76, их с собой а приори много не возьмёшь, чисто из-за объёма. А восемь килограмм в магазинах – даже я бы с радостью поволок.
– На "Лилит" навесить штатный «Калашников», да патронов на десяток магазинов, желательно – «дисковых»…
– Передолбанная египетская овощебаза… – пробормотала помянутая выше уже вслух. – Чем же я тебе так насолила, чилийский ты бодяжник?
– Накажись, неверная! – картинно поддержал я девушку. – Живодёрка малолетняя…
– Повторяю для тех, кто был зачат на кислой сперме, со старого на новый год или в пьяном угаре на фаркопе МТЗ-80! – рубанул Борисыч. – Сами решайте, кто во что горазд.
***
Выйти в рейд решили сразу после обеда. Конечно, нажравшись, хочется поспать, но нет твёрдой уверенности, когда удастся нормально отобедать. Пустое брюхо не только к ученью глухо. Оно вообще не склонно выполнять сколь бы то ни было существенную работу.
Сборы не были долгими. Всё, что можно было собрать, я ещё перед убытием на предыдущую задачу погрузил в транспортный отсек «прыгуна», разве что ныне сделал это более качественно. Аккуратней разложил общую кучу шмурдяка таким макаром, чтоб через неё не пришлось спотыкаться.
После обеда я отдельно задержался, чтобы решить один-единственный момент.
"Раптория".
Девушка как раз помылась в душе и уже собиралась вздремнуть у себя в отсеке, когда я нашёл её, готовящуюся зайти к себе в каюту.
– Есть минутка? – окликнул её я.
Соратница обернулась на голос.
– Для тебя – хоть две, – отозвалась она. – Что-то случилось?
– Пока нет.
Соратница огляделась в коридоре, махнула рукой перед сенсорами двери каюты и едва заметно качнула головкой, приглашая войти. Просить меня дважды не пришлось.
Уже в отсеке "Раптория", облачённая лишь в исподнее, присела на койку и принялась активно сушить волосы полотенцем.
– Ты явно не о погоде пришёл поговорить, – констатировала девушка, когда за мной закрылась дверь. – Просто так ты не приходишь. Что произошло?
– Пока ничего, – я приземлился на кровать рядышком. – Но у меня к тебе просьба.
– Сделаю всё, что смогу, – серьёзно заверила собеседница.
Что, честно говоря, не вязалось с образом шизанутой оторвы, продемонстрированный вчера в бункере и в схроне на сопке.
– Надо, чтобы ты оставалась на «Гиперборее», – я посмотрел в глаза девушке. – «Рокада» за старпома, но ты же понимаешь: ей одной не справиться. А ты – моя точная копия. Ты знаешь, как я буду действовать. Ты знаешь мои методы «работы». Ты знаешь, чего от меня ожидать. Желательно, чтобы ты была на мостике или неподалёку, и если не принимала участие в сеансах связи, то, хотя бы, прослушивала доклады.
"Раптория" кивнула.
– Поняла. Ожидаешь проблем в рейде?
– Очень надеюсь, что нет, – признался ей. – Но от подстраховки плохо ещё не было никому из нас. Вовремя выслав команду спасателей или подкрепление, ты не только мне жизнь спасёшь.
Девушка опустила полотенце себе на плечи, не отводя взора от меня.
– Не учи даму лифчики носить, – попросила она. – Я прекрасно это понимаю… но и ты пообещай, что не будете без необходимости лезть на рожон.
– Обещаю, – заверил я. – Без действительно жёсткой необходимости – не будем.
"Раптория" нерешительно положила свою ладошку мне на руку.
– Не думала, что скажу это вслух, – сглотнула она. – Наверное, вчерашняя выпивка ещё не отпустила… но… в этом мире ты – самый близкий для меня человек. Я совсем одна. Хотя бы, не оставляй меня, ладно? Кто может быть для меня таким же близким, как мой двойник?
– Только твой двойник, – эхом отозвался я. – Мы рассчитываем на тебя.
И уже в дверях, когда те открылись предо мной, приветливо выпуская из отсека, со спины я услышал тихое:
– Только пусть никто об этом не узнает…
Мне бы, идиоту, промолчать, так ведь нет: ляпнул сдури.
– Не бойся, – бросил я через плечо. – Не узнает...
***
В транспортном ангаре меня уже ждали, загрузившись в «прыгун». "Лилит" прогоняла последнюю проверку перед вылетом, а «Астория», отложив свой автомат, улеглась на колени к «Полимеру», изображавшему заботливого цербера, сторожившего её сон. Девушка ни разу не спала: просто наслаждалась моментом, сжав ручкой ладонь парня.
– Я не помешал? – проформы ради осведомился я, заползая в отсек кораблика. – Все готовы?
– Все, – отозвался за всех «Полимер». – План «работы» есть?
– Есть, – заверил друга, садясь в кресло пилота. – А на вашем месте я бы пересел с десантных мест на два свободных кресла в кабине. Вожу я, если честно, так себе.
– Да ты конченый камикадзе, – фыркнула "Лилит".
– Может, тогда продемонстрируешь класс? – усмехнулся я, запуская энергоустановку борта.
– Не-не-не, спасибо! – замахала лапками девушка. – Я лучше пассажиром побуду. Поднадоели мне полёты самую малость…
– Ну, тогда не ной…
Уже в небе, как только мы покинули пределы города, «Полимер» подал голос:
– Не посвятишь в план работ?
– Всё крайне просто, – пожал я плечами. – Мы с "Лилит" работаем двойкой: зачищаем город, проходя ходом малярной кисти дом за домом, улицу за улицей. На КПК отмечаем всё найденное и интересное. Как только заканчиваем – возвращаемся и улетаем. В случае обнаружения проблем – открываем огонь. Исчерпав боекомплекты – возвращаемся и улетаем.
– А мы? – переспросила «Астория». – Мы двое…
– А для вас у меня особая задача.
Даже со своего места я слышал, как нервно сглотнула девчонка.
– Вы двое останетесь в «прыгуне» и будете отслеживать наши перемещения через бортовую станцию корабля. В случае совсем полного ахтунга – подлетите и заберёте нас. При необходимости – сработаете авиаподдержкой, отутюжив квадрат вокруг нас снарядами бортового боезапаса.
– Разве майор не отправил нас работать двумя двойками? – скептически переспросил друг.
– Именно так и есть, – хмыкнул в ответ я. – Но Борисыч ни словом не обмолвился о распределении ролей. По умолчанию, это означает, что решения об этом оставлены на усмотрение участников.
– Хитрохвостый волкодав, – хмыкнула "Лилит".
– Какой уж есть.
– В принципе… похоже на план? – «Астория» посмотрела на «Полимера». – Осталось понять, где нам «припарковать» корабль.
– С этим меньше всего проблем, – "Лилит" вывела на оперативный экран схему с радаров. – В центре города есть что-то похожее на разбитый ансамбль или руины крупного здания. В режиме маскировки можно посадить корабль в них, там «прыгун» будет закрыт со всех направлений и поимеет возможность относительно быстрого взлёта.
– Оттуда и начнём поиски, – согласился я.
До предполагаемого контакта с зомби-рейфами ещё осталось часов сорок восемь.
***
То же время
Борт тяжёлого дальнего экспедиционного корабля «Гиперборея»
POV «Раптория»
Тяжёлое чувство боли одолевало бы каждого, кто попал в такой вот переплёт событий, закрученный в страшный водоворот бедствий, ужасающий коловорот катастроф, кошмарную спираль трагедий.
Но что есть трагедия? Это то, когда ты теряешь дорогое тебе и сожалеешь об этом? Возможно. А если ты потеряла то, что было тебе дорого, но не зацикливаешься на том, а просто принимаешь, как данное?
– Ведь, что есть трагедия?
– Ну, посуди сам. Разбился самолёт. Катастрофа?
– Ну, может…
– Разбился твой брат. Трагедия?
Когда плачут цикады, посреди летней жары и смога от пожарищ ты хоронишь тех, с кем ещё вчера стояла на блокпосту плечо к плечу и сдерживала атаки тех, кому вы вместе перешли дорогу. Когда на вахту заступила группа, а сдала смену ты одна – встаёт вопрос, а справедлива ли эта жизнь? Почему смерть забрала их, твоих друзей? Почему она забрала ребят и девчат, ещё вчера кончивших школу, но не тронула тебя? За что такое наказание? Чем ты провинилась перед миром?
Твой первый бой – и твои первые потери. Погибла вся группа. Ты осталась одна. Задача выполнена, атака отражена, но ты крайним патроном убила крайнего врага, и вместе с тем потеряла крайнего оставшегося в живых друга.
Закончился бой. Утихло эхо разрывов и грохота канонад. Ты обернулась, чтобы выпалить усталое «Эх…! Победа!», но… твои губы застыли в немом крике, как только ты пошевелилась.
Позади тебя – расстрелянный блокпост. Три «коробочки», объятые пламенем: огонь на горящих покрышках лижет своими языками крашенную в защиту броню. Уничтожено КПП: два этажа и антенна ныне сравнялись с землёй, битый взрывной волной кирпич разбросан по территории блокпоста, антенная мачта рухнула, перегородив дорогу, а руины строений объяты пламенем.
И – апофеоз битвы: тела твоих расстрелянных друзей.
Почему? За что? Чем я заслужила это? Почему сейчас, когда затихший грохот боя замещает громкий плач цикад, на моих глазах наворачивается скупая слеза? От чего я хочу уничтожить всё в этом мире, перевернуть вселенную и вывернуть её наизнанку, только бы не видеть смерть товарищей? Почему я не хочу видеть их мёртвыми, почему я изо всех сил хочу верить, что они устали, прилегли или просто контужены взрывом? Почему я не хочу принять их смерть?
Да потому, что это мой первый бой. Это – мои первые потери. Первые потери в первом же бою. Я поднялась стоймя во весь рост: за мной – расстрелянный блокпост. Я сама не верю, что цела и невредима. Но группы больше нет. И никто её больше не заменит. Группа была. Но группы больше нет.
Я помню их поимённо. Тут были и мои друзья, и бывшие погодки, и старые одноклассники, и ребята с нашего двора… Мы вместе держали сторону, удерживали блокпост от приказа и до последнего патрона. Мы сделали это: выполнили поставленную задачу. Но какой ценой?
И почему эту цену должна была заплатить именно я? Почему я – единственная, кто остался в живых? Какая несправедливость… в бессмысленных попытках понять, почему жесток тот мир, чей порядок и спокойствие мы защищали в этом бою, я падаю на колени, не в силах выдавить ни слова. Автомат с лязгом опускается рядом на обугленный напалмом асфальт. Слова, что я хотела с улыбкой выпалить своим друзьям, так и застыли в моём горле комом, не проходящим ни туда, ни сюда. Застрявшим в горле комом скопились все мои чувства. Всё, что я когда бы то ни было переживала. Всё, что я хотела когда-то сказать. Всё, что я помнила на тот момент.
Я так и сижу на краю бетонки. Рядом полыхает объятый пламенем бэтр, где-то под кустом кричат цикады, мой ХБ насквозь пропитан кровью и потом, бронежилет весь потрескался от попаданий, сфера напрочь изрешечена и крошится. Автомат ещё в первые минуты боя лишился адекватного прицела: прицельную планку просто сорвала снайперская пуля врага. Ныне, разбитый и покоцанный, он лежит рядом со мной, заливаемый моей же кровью: я и сама не заметила, как словила осколок.
Бой закончился, но об этом ещё не знают в штабе. Вот приехала машина снабжения: нам привезли припасы. Только никому они уже не нужны. Из машины выскакивает офицер, и застывает в ужасе, глядя на разруху поста.
Тела ребят и девчат из моей группы лежат на всей территории поста. Мы не оставили позиций. Поплатились за это жизнями, но не отошли. Теперь результат этого решения повергает в ужас офицера-полковника, но мне уже всё равно. Я изо всех сил пытаюсь сдержать ту слезу, что не появлялась на моих глазах с раннего детства. Это то с детства забытое чувство, когда хочется взять и разреветься, невзирая ни на что и ни на кого. Но я пытаюсь сдержаться.
Вскоре прибывает и подкрепление. Пополнение – молодые, необстрелянные парни, ненамного старше нас – впадает в ступор. Парализованные ужасом произошедшего, они нервно теребят автоматы и пропускают мимо ушей слова командиров.
И я. Почему именно я? Эти слова никогда больше не выйдут из моей памяти. Почему из всей группы осталась именно я? Почему я не погибла вместе со своими товарищами? Как теперь я буду жить? За что мне такие муки? Первым делом хочется застрелиться, чтобы лечь рядом с теми, кто держал со мной контроль над постом, но – патроны кончились. Сломался и штык. А на молящую просьбу убить меня прямо на месте командир лишь по-отечески обнимает меня и прижимает к груди, как маленькую девочку, лишившуюся семьи.
– Не держи в себе… – слышу я его слова сквозь горький ком в горле. – Хочется поплакать – поплачь…
Но слеза не идёт. То, что ещё секунду назад готово было разорвать меня на рёв и слёзы, уже не кажется каким-то несправедливым. Я уже приняла это. Я уже смирилась. Я уже поняла, что это – война…
Война. Война никогда не меняется. Ты понимаешь это слишком поздно, когда уже ничто нельзя предотвратить, и ничего нельзя поделать с тем, что несёт чудовищные боль и разрушения всему. Опустошая этот мир… делая его непригодным более к жизни… неся смерть всему живому. Уже не думаешь больше о несправедливости этого мира, забываешь о принципах морали, чести и достоинства. На первом плане – выживание. А достоинства – потом.
Этот сон я вижу с тех самых пор, как приняла свой первый бой на родной планете. С тех самых пор, как потеряла всю свою группу, с которой дралась насмерть. Каждую ночь один и тот же сон. Кажется, надолго меня не хватит…
Сознание медленно всплывает из кошмаров. Образы отступают, а я начинаю понимать, что заснула на мостике «Гипербореи». «Рокада» пытается делать вид, что исполняет обязанности старшего помощника по кораблю, но пока у неё получается… так себе. А я тут, для подстраховки, улеглась в кресло помощника вахтенного и, кажется, сама не заметила, как отключилась.
– С тобой всё в порядке? – беспокойно спросила «Рокада», краем глаза заметившая, что я проснулась. – Тебе как будто кошмар снился.
Я знаю, что мне снился кошмар. Кажется, они теперь до конца моих дней будут преследовать мою психику. Но ещё страшнее то, что в этом кошмаре я увидела его: своего двойника.
«Шаман» застыл в последнем броске на небеса: прошитый десятками пуль, рухнул замертво, залив всё под собой кровью. Но так и не выпустил из руки гранату. И ещё страшнее то, что я знаю: раньше его в этом кошмаре не было. Что это? Вещий сон? Предупреждение? Больная фантазия?
– Со мной всё хорошо, – прохрипела я. – Надеюсь, что с ним тоже…
«Прохрипела» – потому, что горький ком в горле, заткнувший мою глотку во сне, так никуда и не делся. Будто бы я не уснула, а перенеслась в свой сон физически.
И нещадно засаднило в боку, где так и остался тот грёбанный осколок. Вытаскивать его сама я не решилась, а симбиоз с Нергалом просто заживил рану, запечатав инородное тело в раневом канале.
Сообщение отредактировал Комкор - Вторник, 08 Мая 2018, 18:24
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Среда, 09 Мая 2018, 07:01 | Сообщение # 459
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Что-то мне подсказывает, командир местных "недоговаривает" важную информацию.
Надеюсь, сон Раптории не вещий.
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Четверг, 10 Мая 2018, 13:54 | Сообщение # 460
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Да нет, коммандер ничего не недоговаривает. Разве что, не выдаёт полный масштаб катастрофы.
Что касается сна... Придётся приложить немало усилий, чтобы он не стал вещим.
Добавлено (10 Мая 2018, 13:54)
---------------------------------------------
Вечер того же дня.
Система Тисса.
«Новая Швабия».
Северный материк.
Разведотряд.
– Твою ж-то мать… – донеслось из-за спины. – Вот дерьмо!
– Потише с выражениями, – рёк я, тихо водя первой фалангой указательного пальца по крайне чувствительному спусковому крючку «МР-155».
Дробовик классный, лёгкий, а спуск – одно название: ход спускового крючка меньше миллиметра.
– Это не выражение, это субстанция… – буркнула "Лилит". – И я в неё чуть не вляпалась…
Классическая ситуация, едва не ставшая притчей во языцех, достойная сложения стихов и песен во струнех иоргана.
Небольшая тактическая пауза в эпической какофонии звуков мёртвого города: можно дозарядиться и перевести дух.
Конструкция «Мурки» мне предельно понравилась: даже, несмотря на перегруженность системами безопасности и предохранения от случайного выстрела и долбо… гм… хлопов, управление огнём доступно даже новичку. Чем без зазрения совести пользовались многие начинающие охотники: проще «мурки» может быть только «переломка». Однако огневая мощь может доставлять безмерно: при установленном удлинителе подствольного магазина, увеличивающем единовременно заряжаемый боекомплект до тринадцати патронов (схема «12+1» – один патрон в патроннике, остальные 12 – в магазине), скорострельность полуавтоматического дробовика позволяла выжечь их меньше, чем за три секунды. Причём, без потери точности: отдачи у ружья, не смотря на малый (меньше трёх килограмм) вес, было не шибко много, а установленный на досуге механический гидроамортизатор на затыльнике приклада и вовсе позволил стрелять усиленными до 1090 бар «магнумами» безо всяких предисловий – вложился да выстрелил. Даже наличие дульных сужений позволяло бы пренебречь ошибками в прицеливании, в том числе и накоротке. Хотя, на первых пяти-семи метрах сноп дроби и картечи всё равно летят, как пуля…
– Зелёный, – раздался тихий голос девушки. – Хорошая у тебя штука, этот твой «ремчик»…
«Ремингтон» – вещь куда более интересная, хоть и более простой. Типичный «помповик», хотя в эксплуатации ведёт себя, как второй «калаш», Царствие Небесное Михаилу Тимофеевичу… Тяжёлый холоднокованный толстостенный ствол работает даже мощными 1090-барными «магнумами», аки «мурка», только газовый двигатель отсутствует, как класс. Всё-таки, перезаряд чисто ручной. Но и тяжелее – почти 3,5 килограмма, причём, с сильным перебалансом вперёд – ствол заведомо тяжелее приклада со ствольной коробкой, да и длинный весьма. Плюс – удлинённый подствольный трубчатый магазин, как на «Мурке». Только БК всего 11+1: что, впрочем, тоже неплохо. А вот по надёжности «Рем», всё-таки, выигрывает. Газовому двигателю «МР» может не всегда хватать мощи перезарядиться даже на заводских патронах, особенно «полумагнумах» и «спортивных», а про «резину» и вовсе молчу. «Рем» же жрёт абсолютно всё – если гильзу не разорвёт, юбку (основание) не раздует, «дробаш» исправно перезарядится: тут всё зависит только от навыков стрелка. Надо будет за него ещё раз поблагодарить Журавлёва.
– Ещё никто не жаловался, – уклончиво отозвался я. – Я тоже полный.
Плюс «Мурки» – в наличии отсекателя магазина. Переключив единственный орган управления, можно выключить подачу патронов из магазина, силами системы перезарядки оружия извлечь патрон или гильзу из патронника, и дослать в него необходимой конфигурации боеприпас, или полностью разрядить оружие, оставив патроны только в магазине.
Собственно, это я сейчас и сделал: выключил подачу, отвёл затвор в крайнее заднее положение, попутно нажав клавишу затворной задержки, и в замен выпавшего патрона с дробью-«пятёркой» зарядил более крупные «четыре ноля». Заодно утопил лоток подавателя внутрь ствольной коробки: изнутри зёва оружия мне открылся стакан магазина – патронов там больше не было. Раз пошла такая пьянка, в магазин ушли ещё двенадцать штук «12х70» с «0000». Тихо сведя затворную задержку, дослал затвор на родное место в переднее положение, заперев канал ствола. Немного подумав, отжал лапку держателя на фиксаторе основания коллиматорного прицела, снял устройство с планки на крышке ствольной коробки, и убрал его в подсумок. И без того запас батарей для него подходил к своему исчерпывающему завершению, так ещё и мы входили в здание: на дистанции до пяти метров ему бы просто не нашлось применения. С длинным, 750 мм, стволом, я едва развернусь в подъездах и квартирах.
Если бы против нас были живые солдаты обученного воевать противника, а не зомби, я бы подумал трижды, прежде чем вообще туда соваться. Но встать на ночёвку было необходимо. Тем паче, что смеркаться начало уже давно: ещё немного – и крайние лучи вечернего солнца полоснут на прощанье сквозь пелену опускающейся ночи, и безвозмездно уступят свои права кромешной тьме сроком до рассвета. К слову сказать, уличное освещение уже накрылось медным тазом – ни один фонарь в городе этим вечером так и не зажёгся…
– Действуем двойкой, – произнёс я, нажимая на кнопку перехватывателя. Патрон с лязгом вышел из магазина и лёг на лоток подавателя прямо под затвором дробовика, готовый моментально сменить своего коллегу после первого же выстрела. – Первым идёшь ты, светишь подствольником. Если цель обнаруживается одна – снимаешь сама. Если больше двух – не рискуешь, отходишь назад: я сминаю их «очередью». Задача – дойти до верхнего этажа и через люк подняться на крышу.
Печаль заключалась в том, что подствольный фонарь у нас был один на двоих. Соответственно, роль «светляка» и вперёдсмотрящего приходилось выполнять кому-то одному. Поскольку у "Лилит" длина ствола была меньше – 710 мм против моих 750 – то ей и карта в руки. Засим и порешили.
– Дверь бы в подъезд заблокировать надобно, – предложила она. – Не то, ещё с тыла зайдут.
– Это само собой разумеется, – кивнул я. – Я б ещё и растяжку поставил, но граната одна. Надо оставить на ночлег…
Напарница бросила взгляд на часы.
– 21:23… Сейчас совсем стемнеет – и всё, хана.
– Тогда не тормозим… Поехали!
В подъезд вошли в лучших традициях воров-домушников. Не вламываясь, как спецназ, вынося направо и налево двери, окна, унитазы и несущие стены, не учиняя там и сям катастрофу с мясорубкой, причиняя добро, счастье и справедливость, а тихо, чуть ли не на цирлах, без шума и пыли.
Двигались вдоль стен подъезда – я по левой, милая по правой. Запертые на замок двери оставляли без внимания – любая закрытая дверь а priori является неприкосновенной: она может быть заминирована. Не ты закрыл – не тебе и открывать. Открытые же или вынесенные вместе с косяком двери были проверены в обязательном порядке: тут уж перестраивались в «змейку». Первой в квартиру заходила моя ненаглядная, просвечивала фонарём, я шёл позади неё и вёл стволом вслед её световому пятну. Конечно, рисковал при случае задеть и напарницу, но мы же не спецназ, а доморощенные диванные, мать его, эксперты: на ТБ можно внимания не обращать. Особенно, когда на первом плане стоит тишина и скрытность. Ну, ладно: со сверхмощным тактическим подствольником и скрытностью я малость загнул…
Из пятиэтажного здания в подъезде были осмотрены лишь пять квартир от всего общего количества в пятнадцать штук. Это в Соединённых Штатах Пиндостана может прокатить случай массированного напора зомбей через, фактически, картонные двери. А в России, когда на один косяк ставили по две, а то и по три двери, порой даже металлические или пулестойкие, такой фокус не пройдёт никогда. Особенно, если учесть, что одних только легальных стволов на руках у людей больше, чем автомобилей… А столько по домам и квартирам живёт нелегальных?
Наша цель – крыша пятиэтажного здания, укрытая рубероидом. В нашем плане стояло укрыться на ней от бушующей снизу орды зомбарей. Это был хоть какой-то шанс…
"Лилит" первым добралась до площадки пятого этажа: оттуда на крышу вела металлическая сварная лестница, упирающаяся в закрытый люк. По счастью, деревянный.
Как обычно в нашей стране. Замок – чугунный, дверь – бумажная. Стекло – булатное, рама – пластилиновая. Люк – чуть ли не из ДСП, зато замок висит – амбарный. Дурдом… Такой вырвать – как не хрен на хрен. Особенно, если учесть, что дужка замка смыкалась через уголковые проушины, висящие на честном слове, соплях и чьей-то там матери. Зато опечатано и опломбировано, блин…
– М-да… – протянула девушка, стоя на лестнице с откинутым люком и окидывая взором крышу. – Дерьмово…
– Что-то не так? – спросил я снизу.
– Ну, как сказать, – хмыкнула "Лилит". – Залезь и сам посмотри. У меня цензурных слов нет.
Напарница подтянулась на окладе люка и за несколько секунд выкарабкалась на крышу. Болтавшийся на ремне «Ремингтон» ей при этом ни разу не помешал, равно как и висевший за спиной АК.
Вслед за ней по хилой, буквально на «отвались» сваренной из арматуры-«десятки» лестнице, наверх полез и я, предчувствуя нехорошее.
«Нехорошее – мягко сказано», – заметил Нергал, когда я, подбирая цензурные выражения к увиденному, выбирался на твердь залитой какой-то мастикой крыши.
Кроме хреновой тучи гильз от пистолетного 7,62х25, крыша была завалена телами солдат-рейфов и их оружием. Логического объяснения этому нет: чисто навскидку, тут лежало около полусотни тел. Что такая орава делала на крыше жилой пятиэтажки, сказать трудно. Равно как и то, куда делся стрелок.
Патрон, принадлежавший, судя по количеству выпущенных боеприпасов, пистолетам-пулемётам Шпагина или Судаева, или аналогичных по конструкции системам, оказался эффективен против брони рейфов: жилеты пришельцев были прошиты, а у некоторых выходные отверстия виднелись даже на спинных пластинах. Кто-то от души поразвлёкся в этом месте.
– М-да, – замялся я. – Ночное соседство со жмурами на пользу не пойдёт. Значит, возвращаемся и ищем другое место для ночлега.
– Только, в темпе, – попросила девушка. – Нет желания шляться по мёртвому городу-призраку на другой планете среди ночи.
Тот же город.
Час спустя.
Разведотряд.
…если эти твари по факту поимеют дурость лезть на свет, то тут мы в относительной безопасности…
Кто бы ни был прежним хозяином этого места, он заслужил мою признательность. Человек окопался по всем правилам войны. Подвал с подземным гаражом на одно машиноместо, двухэтажный жилой дом из монолитного бетона, узкие высокие окна, во дворе – шикарные запасы воды в бассейне, дров под навесом и топлива в баках. Забор – трёхметровый бетонный, с ходу не форсируешь. А ещё он был охотником.
Судя по имевшемуся в его распоряжении арсеналу, термин «охотник» граничит с термином «коллекционер». Ибо одна из комнат на втором этаже была целиком и полностью отдана под оружейную камеру хранения. Не сказать, чтобы хозяин бедствовал: в таком огромном участке точно были вложены немалые средства. Но инспектированные в первый же час запасы просто поразили меня. Начать, хотя бы, с еды.
То, что в подвале температура стабильно ниже, нежели на поверхности, общеизвестный факт. Однако предыдущий владелец местных пенатов даже удосужился поставить ледник на нижнем уровне: огромный холодильник, больше напоминающий цинковый гроб, только больше раза в три. Питалась эта монструозная сволочь от фотонных панелей на двухскатной крыше, и хранила в своём чреве всё, что было подвержено гниению. Сыры, колбасы, шматы мяса, котлеты, птичьи ножки, ветчины, компоненты для салатов… судя по всему, Большой Писец застал владельца участка за приготовлением к большому празднеству. Чисто навскидку, хранившегося в леднике хватило бы, чтобы одним застольем накормить полнокровную роту.
Рядом с ледником лежало то, что и так уже было законсервировано. Различные тушёнки, рыбные закатки, всяческие ягоды-фрукты, рубленные и колечками, кукуруза, горошек, фасоль. Нет, однозначно: или мужик знал, к чему готовился, или просто запасался впрок.
Но особой радости доставило неимоверное количество патронов. Калибр – практически любой, наиболее часто встречающийся в наших палестинах. Начиная от пистолетного под ТТ или ППШ и заканчивая «бронебойным» 14,5х114. Про снаряды для гладкоствольных ружей и карабинов я вовсе молчу, а с тем, что мы добыли в пути – и вовсе шикарность.
Гораздо большей радости доставил высокий четырёхметровый забор из кирпичной кладки с пущенной поверху колючей проволокой под напряжением. Преодолеть его мы смогли, только сделав подкоп моей сапёрной лопаткой: он оказался не особо трудоёмким, забетонировали только несущие колонны, а под пролётами кирпичной кладки оказалось не больше полуметра основания. В итоге, за каких-то полчаса рытья в кромешной темноте со стороны лесопосадок – и вот, мы на территории владения.
Конечно, беспардонное вторжение могло стоить нам дорого – нас могли банально расстрелять. Но не расстреляли. Ибо дом оказался пустующим. Причём, судя по изрядному количеству пыли, в изобилии покрывшей все горизонтальные поверхности, в этом владении никто не появлялся как минимум месяц. И вряд ли уже появится в ближайшее время.
Первым делом, удостоверившись в отсутствии всяческой жизни на участке, раскинувшимся на полсотни метров ровным квадратом в каждую из сторон, зарыли и замаскировали недавний подкоп. После – пробежались по всему дому, убедившись в отсутствии сигнализации, и опустили все жалюзи, закрыв за собой занавески, шторы и портьеры.
Проникнуть в дом оказалось ещё проще, нежели на участок: расположенная на первом этаже котельная имела чёрный ход, закрывавшийся элементарной деревянной дверью, причём фанерной, хоть и многослойной. Вывинтить замок отвёрткой из мультиинструмента со штатного ремонтного комплекта и расшатать полотно двери – полностью без шума не обошлось, но сделали это достаточно тихо.
Мародёрствовать нигде особо не учат.
Нигде, кроме школы выживания. В такую мы двое и ходили. «Мы» – это я, ваш непокорный ни разу не слуга, и моя напарница в этом адовом пекле.
Как говорится, «движение – жизнь». Но тут подвернулся такой удачный случай, и мы решили подзадержаться. Подлечить нервы и успокоить раны. Заодно – заиметь оперативную базу подскока и опорный пункт в одном флаконе.
Нет, кем бы предыдущий владелец ни был, мужик он оказался предусмотрительный. Продумал, пожалуй, всё: одна из комнат на первом этаже была полностью забита инструментом. Начиная садово-шанцевым и заканчивая тяжёлым строительным. Похоже, он всерьёз вознамерился соорудить если не Ноев ковчег, то уж точно средней руки укрытие. Впрочем, похоже, уже возвёл: почти всяческий инструмент, найденный нами, имел явные следы износа. Рискну предположить, что с его помощью и возводилась сия обитель…
Не мог не порадовать и колодец на участке. Уж что-что, а вода – первейшее дело при выживании. И хозяин, по ходу, это дело знал.
Но встала проблема. Нашли мы – найдут и нас. Вряд ли во всём районе нас только двое – мы регулярно слышим посторонние звуки и голоса местных зверей то тут, то там. Стало быть, велик риск напороться ещё на кого-то. А что тогда? Тихо-мирно уживёмся или перегрызём друг другу глотку за чужое имущество? А если натуральный хозяин нагрянет? Неплохо было бы выяснить, кстати, что он за фрукт.
Помимо всего и вся, в доме обнаружилось три компьютера. Один – натуральный стационар, с системником весом под полтора десятка килограмм и нехилым монитором не меньше метра в поперечнике. Другой – не особо больших мощностей ноутбук в защищённом корпусе. Третий – совсем уж старенький динозавр моих готов рождения, с огромной приблудой-монитором, весящим тяжелее своего системника.
Их-то и взялась проверять "Лилит". Я тем временем первым делом проинспектировал арсенал гражданина хозяина – надо же знать, чем судьба нам подвернула.
А сюрприз она подкинула неслабый. Не без труда открыв КХО, занявшую комнату 5х6 метров, и оружейные шкафы, я чуть не выпал в осадок. Начиная от слабо распространённого в наших палестинах древнего «Панцершрека», был широко представлен модельный ряд под самые ходовые калибры.
Россыпь ТТ-33 и «Наганов» висела на тросике, продетом через спусковые скобы пистолетов. Отчего те стали походить на засушенные в преддверье зимы грибы.
Целым рядом (10 штук) стояли старые, но прекрасно сохранившиеся ППШ-41. Их магазины барабанного типа, в просторечье именуемые «улитками», были пристёгнуты к своим пазам.
В нижних ящиках этого же шкафа лежали собранные и полностью готовые к употреблению МР-40. Трудно не узнать тупорылый шахтный приёмник, выпирающий под затвором на добрые девяносто градусов. Прямые, что палка колбасы, магазины лежали рядом с пистолетами-пулемётами.
Соседний шкаф будто бы был отведён для снаряжения охотников на крупную дичь или снайперов. Десять мест – и все, как одно, забиты старыми-добрыми винтовками Мосина. Причём, что характерно, пехотный вариант: тот, что самый длинный. Ведь у неё, если я правильно помню, был ещё драгунский вариант (покороче) и карабин (совсем куцый). Про обрезы на базе Мосинки даже не зарекаюсь: их клепали, как грибы после дождя. Пусть и подпольно.
Что характерно – винтовки были заточены именно под снайперское использование: штатные стебли поворотно-скользящих затворов были загнуты для обеспечения взаимодействия с оптическими прицелами на старом, как революция, кронштейне Кочетова. К слову, и кроншейны, и прицелы были уложены в этом же шкафу в отдельных ящичках. Окончательно убедили меня в снайперском предназначении винтовок амуниция и снаряжение: в нижних ящиках шкафа лежали патронташи, россыпь переходников для обойм и сами обоймы, снаряженные пачками. Охотнику столько боеприпасов на охоте ни к чему: если он не собирается пулемётным огнём гвоздить лосей до тех пор, пока те не поменяют очертания.
Ещё один шкаф – о, Боже! – десяток ДП. Тот, который «Дегтярёв Пехотный». Тот же патрон, что и от «Мосинки», да дисковый магазин, сопоставимый по ёмкости с нашими АК-120. Пулемёты мирно покоились в своих гнёздах, а дисковые магазины (в коробах по три штуки к каждому) были бережно сложены в нижние ящики шкафа.
Ещё шкаф – мать моя женщина! – пять штук ПТРД и пять ПТРС. Что забыли в коллекции этого гражданина противотанковые ружья – вопрос, требующий глубочайшего осмысления. Но это уже не походило на коллекцию. Для коллекции было бы достаточно одного: ну, двух. Ну, трёх, на самый крайний случай. А тут – полноценный противотанковый взвод бронебойщиков.
Ещё шкаф – я даже не удивился, увидев в нём десяток выставленных ровным строем MG-42. Пулемёт немецкого производства, от которого наши АК-120 позаимствовали роликовую систему затвора и умопомрачительную скорострельность. Оружие – в гнёздах, за ним – запасные сменные стволы, в нижних ящиках – пулемётные ленты.
Очередной шкаф я открывал с фаталистическим пофигизмом. Что у нас тут? Ну, охренеть теперь. Три немецких «Панцершрека»: гранатомёты охотнику ну уж точно ни к чему, если он не собирался идти с ним на белку.
Стоявшие подле шкафов ящики я просто открывал из пустого любопытства. Гранаты типа РГД-33, эти хрестоматийные «колотушки», лежали аккуратно уложенными штабелями. Пулемётные ленты, уже заботливо заправленные патронами, были скручены бережными улиточками. В картонных пачках – патроны, чьи калибры подписаны на коробках от руки. Маслёнки, шомполы, ёршики, вишеры, ЗИПы… Отдельной кадкой – хорошо знакомое мне по запаху ружейное масло. Что характерно – свежее, недавно произведённое.
Патроны заслуживали особой песни во струнех иоргана. Я даже не стал заморачиваться с их числом: просто убедился, что их в количестве «до хрена».
Но магазины нашлись: в том же помещении, упакованные в заводские коробки. Я не знаю, по какую душу закупался этот гражданин: но многое из этого добра вообще не имело следов эксплуатации.
Я так бегло прикинул… местный арсенал, плюс наше оружие. С собой я тащил два ружья – МР-155 и АК-120, и "Лилит" несла мой «Ремингтон» со своим автоматом. Понятное дело, что мы старались стрелять как можно реже: двенадцатый калибр, да ещё и «Магнум», оповещали всех в радиусе нескольких километров о нашем присутствии. Да, патроны мы почти не израсходовали. Но у меня осталось по одному магазину – на «мурку» и на «рем». Их и изначально-то было не слишком много.
Зато, теперь мы получили возможность почистить оружие. Средств для ухода за ним тут было завались. Масло нейтральное, масло щелочное, протирки, вишеры, ёршики, шомполы. Масла – просто канистрами, наборы чистки – на каждый калибр и по нескольку комплектов. Это было что-то с чем-то…
Раз уж забурился в оружейку, то сразу и занялся стволами. «Мурку» отложил в сторону, а Рем сразу же разрядил и разобрал – его чистить проще и быстрее. На полке стоял коробок с баночками масла – сразу выхватил оттуда щелочное. Сорвал пломбу с носика и от души налил в ствол. Пофиг, что сочится и течёт насквозь! Сейчас размажем по стволу и оставим. Пусть многодневную копоть отъедает…
Ёршик на шомпол – и вперёд! Штук пятнадцать возвратно-поступательных движений и масло равномерным слоем покрывает весь ствол изнутри. Дульную насадку – получок – отвинчивать не стал. Во-первых, она там почти прикипела. А во-вторых, сейчас вместе со стволом и почищу.
Пока отмокал ствол – занялся затвором. Хоть и воронённый насквозь, но смотреть страшно. Промазать щёлочью – и пусть мокнет.
Выбил штифты ударно-спускового механизма тем, что нашёл под рукой, вытащил основание в сборе. Срача в нём – копать не перекопать. Пыль, грязь, песок, еловые иголки каким-то макаром оказались, дохлые насекомые, какая-то мишура… УСМ – полностью прочистить, продуть и смазать. При обнаружении следов коррозии – пидорасить до потери времени!
Ствол отмок? Отмок. Меняем ёршик на латунный – и начинаем пидорить, отскребая освинцовку, нагар и прочую херь. Прошлись десять сантиметров канала ствола – и назад. Вперёд – назад, вперёд – назад. Минут пять поскрёб – и дальше, минут пять – и дальше. Так все семьдесят сантиметров ствола. Всё выскреб – смена на вишер, намотать подручную тряпку, и пройтись по стволу, собрав всю грязь и копоть, что удалось отскрести. И ещё раз. И ещё. И так до тех пор, пока тряпка не перестанет собирать всякую хрень. Проверить ствол на просвет – чист…
Железной щёткой отпидорить затвор. Промыть УСМ, ни в коем случае не водой. Выскрести из-под фрезерованной ствольной коробки всякую пидорасину! И когда всё ружьё будет блестеть, как у кота яйца, собрать в обратной последовательности.
Очень порадовал удлинитель магазина для этого ствола, доставшийся вместе с этим оружием – огневая мощь выросла в полтора раза. Десять плюс один – это если магнумы. Одиннадцать плюс один – полумагнумы.
Повторить ту же операцию с «Муркой», но там всё труднее – газоотвод, как-никак. Но с ней я не стрелял – просто носил с собой заряженную. Так что с этим мороки меньше… просто разобрать и собрать, «смахнув пыль». Ну, и поменяв смазку…
В итоге, через полтора часа я был полностью удовлетворён, хоть и хотелось спать, как собаке…
Перед уходом из оружейки выпотрошил несколько пачек патронов и зарядил каждый ствол.
Уже спустя два часа после нашей гуманитарной интервенции мы расселись на хозяйской кухне, разложив оружие подле себя. Глубокая ночь, на часах – без пяти час, и мы при тусклом свете дежурной лампочки восседаем, точим лясы.
Предварительно зачистив пустующее здание.
– Неплохой мужик был, этот хозяин, – сообщила "Лилит", потягивая сварганенный из местных запасов кофе.
– Что-то раскопала? – спросил я, точа печеньки.
– Агась, – кивнула та. – Звали его, судя по всему, Масленицкий Артём Андреевич. Одна тысяча девятьсот сорок шестого года рождения, не судим, военнослужащий в запасе. Ну, уже нет…
– Снят с учёта? – догадался я.
– Именно. В этом месте поселился где-то в начале двухтысячных. Собственно, тогда и начал полномасштабное строительство… Кроме этого, выяснилось, что он охотник с полувековым стажем. Видел его арсенал, кстати? – поинтересовалась девушка.
– Ага.
– Что скажешь о нём?
– Скажу, что подобрано толково, – пожал плечами я. – Патронов – морем жуй, калибры – самые ходовые в этих местах. Ну, почти.
Единственная загвоздка – «ПТРД». Уж не на танки ли собрался охотиться этот мужик?
– Я пришла к тому же мнению, – кивнула напарница. – А вот то, что затаривался он давно и обстоятельно – это факт. Причём, не столько закупался, сколько затаривался – источник всего вокруг разный.
– И это ты выяснила по одному только компьютеру? – спросил я.
– Ну, у него там был большой архив с инфой, – улыбнулась милая. – А на харде лежали фотки. Его, кстати говоря.
– Что-то интересное?
– Ну, навскидку под метр восемьдесят, на вид дашь лет шестьдесят. Плотный, но не полный мужик.
– А что с жизнеобеспечением? – это вопрос сейчас должен волновать нас больше.
– Если верить записям – топлива должно хватить где-то на месяц. Полгода – если экономить. Большая часть приборов питается от солнечных батарей на крыше, но есть и бензогенератор в подвале. Еды – не считала, но вдвоём пару-тройку месяцев протянули бы. Если не шиковать. Главное – грызунов не допустить.
– Что с водой?
– Есть колодец, а ещё поступает централизованно через котельную. Горячей, разумеется, больше нет, так что придётся нагревать. Есть две плиты – электрическая и газовая. Газ поступает через трубы, но можно подключить и самим – в подвале десяток баллонов. А что у тебя?
– Оружие. – сказал я. – Разного. Много. Патронов – очень много. Думаю, дня на три интенсивных боёв. Если засесть и окопаться, с патронами вообще можно не заморачиваться. Наши стволы я почистил. Перед уходом зарядил все магазины, что нашёл.
Очень порадовало, что все окна, кроме чердака, были забраны мощной решёткой. Складывалось ощущение, что владелец дома как минимум ожидал масштабного нападения, или, по меньшей мере, штурма. И если огонь главного калибра «Авроры» этот дворец точно не переживёт, то отразить нападение толпы без тяжёлого вооружения очень даже под силу. По крайней мере, кирпич не горит – раз, пробить железные входные двери тяжело – два, а окна преграждают путь решётками – три. Слабое место – чёрный ход, но его можно забаррикадировать, что мы, собственно говоря, и сделали.
***
Спустя где-то минут тридцать, завершив полный обход дома и поиск уязвимостей в обороне оного, захожу я в ванную, и вижу приятнейшее зрелище: "Лилит", избавившись от всего лишнего, что может помешать, закинула свою форму в стиральную машинку и ныне сама плескалась в душе.
Оный, к слову, представлял собой простую остеклённую кабинку из непрозрачного то ли стекла, то ли пластика, где-то 2 на 2 метра. Плескалась аккуратно, даже не удосужившись закрыть за собой дверцу. Только спустя секунду я сообразил, что, полоскаясь под струйками воды, девушка держала всю ванную в поле своего зрения, а дробовик исправно ждал свою хозяйку, прислонившись к внешней стенке кабинки. Для этого и дверца была открыта: если какая-то сволочь незвано нагрянет, ей тут же будет подано главное блюдо – высокоскоростная согласованная картечь в контейнере, галтованная в графите. Размажет по полу, и даже не моргнёт…
– О, дорогой! – радостно воскликнула любимая. – Рада тебя тут видеть. Тоже решил очиститься телом и духом?
– Было бы крайне полезно, – улыбнулся я. – Но ты сначала сама закончи, а потом я. Чтоб без прикрытия не оставаться.
– Спать тоже будем по очереди? – ухмыльнулась она.
– Желательно, – кивнул я.
– Жаль, – протянула девушка. – А я надеялась на очередную чудесную ночь…
– Мне бы сначала в порядок себя привести, – я картинно почесал трёхнедельную тактическую щетину, выросшую за время этого бедлама. – А потом уже тебе чудесные ночи устраивать.
– Тоже правильно…
Собственно говоря, в это помещение я шёл за единственным моментом: вытащить из рюкзака питьевую систему и наконец-то наполнить её доверху. Трёхлитровый мешок для воды, подвешенный внутри рюкзака, первые дни боёв исправно снабжал меня питьевой водой. Потом, периодически, выпадала возможность наполнить его вновь: но большую часть времени система пустовала. А сейчас появилась возможность не только подремонтировать повреждённое снаряжение, но и пополнить израсходованные припасы.
Честно говоря, даже уходить отсюда не хотелось вовсе. Чем бесцельно мыкаться туда-сюда по всей области, можно переждать этот писец в относительной безопасности, скрытно осуществляя свою миссию, нарезанную нам Ослябей.
Кстати, о деятельности… Только сейчас, наполняя питьевую, я скосил взгляд в сторону купающейся девушки и подумал: а куда сейчас девается вода, израсходованная напарницей? Сливается в общую канализацию, собирается в собственный септик на заднем дворе или же есть система рециркуляции жидких отходов (что было бы безмерно круто, и на что надеяться не приходится).
"Лилит" по своему истолковала мой косой взгляд.
– Что, соскучился по женской ласке? – подмигнула она.
– Вообще-то, я думал о воде, – ошеломляюще честно признался я. – От того, что с ней происходит, можно выстраивать дальнейший план жизнеобеспечения.
– Поясни, – не поняла соратница.
Я в двух-трёх словах описал ей своё видение ситуации. Ведь, если в этом жилом комплексе есть своя сеть канализации, объединяющая все домовладения в одну сеть, это одно. Если септик свой – то его запас объёма не безграничен, периодически придётся сливать его содержимое за забор вручную. А если система рециркуляции есть – придётся следить за её состоянием, дабы, не дай Боже, содержимое из разгерметизированной ёмкости не хлынуло наружу.
"Лилит" выключила воду и задумалась, почёсывая шею душевой насадкой.
– Как-то вовремя в тебе просыпается стратегическое мышление, – задумчиво сообщила она. – Вроде бы, больше по тактике шарил…
– Я думаю с трудом, но соображаю быстро, – заверил я, убирая наполненную питьевую систему в рюкзак. Кстати, раз уж такая пьянка пошла, можно и от излишков снаряги освободиться. Снять, наконец, разгрузку, ремень, вытащить содержимое из карманов…
– Знаешь, – протянула напарница. – Мы сейчас всё равно не в самом трезвом уме находимся. Так что, давай ночь переночуем, проспимся, глядишь – и соображать начнём лучше.
– Согласен, – кивнул я.
"Лилит" тем временем вышла из кабинки и, подобрав рождённое в поисковых потугах полотенце, начала вытираться. Я же освобождал насмерть уставшую спину от лишнего груза.
Разгрузочный жилет, оптимизированный по модульной системе для использования подсумков под «Сайгу-12» и АК-120, в пустом состоянии весил сущие граммы. Зато в набитом виде безбожно тянул к земле – пополнив боезапас, он опять стал неподъёмной ношей – спустя два месяца истязаний у меня практически не осталось сил.
Рюкзак почти пустой: кроме питьевой системы и нескольких запасных магазинов к оружию, там лежали лишь два ножа, фонарь (налобный и ручной), запас спичек, резервная зажигалка, компас, аптечка и оставшийся у нас запас долгохранимой еды.
Зато в карманах обнаружилось всякой хрени. Пара полуперчаток с моим размером, нож из набедренного кармана брюк, запакованные в целлофан документы и деньги (не выброшенные по чистому склерозу), КПК с минимумом заряда, пачка с презервативами (что я регулярно надевал на стволы ружей во время дождей), карманный дозиметр и ещё куча всего по мелочи.
Всё это барахло я разложил на столе, неизвестно за каким фаллосом установленном прежним владельцем в помещении ванной комнаты. Хотя, тот факт, что стол был металлическим, и выполнен из нержавеющей стали, говорил о том, что сей предмет был предназначен для ручной стирки вещей: подтверждал мою догадку выстланный плиткой пол и забранная мелкой решёткой дырка в полу. А вот отсутствие окон в комнате – минус. Влаге будет некуда деваться. Если только хозяин не удосужился поставить вентиляцию…
"Лилит" тем временем вытерлась насухо и, вытащив из машинки вещи, принялась их развешивать прямо на протянутой через всю комнату верёвке. Опосля чего подхватила дробовик и продефилировала на выход, лишь в дверях остановившись, чтобы обернуться и сказать:
– Пойду, проинспектирую кухню. Посмотрю, из чего можно сварганить полноценный ужин. Не знаю, как тебя, а лично меня эти печеньки вдохновили на аппетит.
– Солидарен, – кивнул я. – Скоро подскочу.
– Давай, я пошла…
Я решил последовать примеру напарницы. Если мыться, так с оглядкой. И пусть девушка хозяйничает на кухне за стенкой, дробовик я предусмотрительно поставил возле дверцы кабинки. Сбросил форму, ботинки, всё, кроме обуви, запихал в машинку, всыпал горсть порошка, благоразумно оставленного напарницей на крышке, заправил аппарат и пошёл мыться сам.
За эту грёбанную неделю от меня разило так, что впору было удивляться, почему нас не нашли по одному только запаху. Хотя вонь была тактическая, но ядрёная. Я только встал под душ и настроил воду, а она уже полилась с меня практически чёрная.
Мыла жалеть не стоило. Если оно есть – надо мыться. Гигиена – наша вся, не хватало подхватить цингу, вшей, грибок или что похуже. Да и, кстати, с патлами надо что-то сделать: на башке хрен знает что творится. Если у местного выживальщика в запасах найдётся стригущая машинка – я его до десятого колена благословлю.
На всё про всё ушло не больше пяти-семи минут. Чего там расплываться по всему отсеку? Быстро помылся, смыл с себя всю хрень и грязь, оной успел покрыться на манер второго слоя камуфляжа, и вышел: воду надо экономить, и время.
Машинка затребовала чуть больше времени, нежели я сам: пришлось ещё четверть часа сидеть и караулить, покуда эта содомия закончит своё мокрое дело. Зато потом, развесив все свои пожитки, направился на кухню к "Лилит", дав себе зарок при первой же возможности раскидать вещички и заняться их ремонтом.
Пока я плескался и сох в ожидании, девушка уже вовсю поварничала на кухне, распространяя манящий удушливый аромат ништяков. Жрать хотелось зверски, и, как правильно заметила напарница, чай, печенья и конфеты лишь раззадорили аппетит. А потому – воздадим славу яйцам и беконам, традиционному английскому завтраку. Или что там "Лилит" сварганила…
Та, кстати, в лучших традициях жанра, торчала за плитой, накинув фартук. От такого зрелища захотелось фыркнуть в голос, усмехнувшись, но пришлось просто пройти самому, тихо улыбнувшись про себя.
Девушка начала разумно: со скоропортящихся продуктов. Таковыми оказались сыры, колбасы, хлеб, масло, молоко, творог, сметана. На столе творился невероятный кавардак: до кучи она ещё и икру приплюсовала. В общем, не хватало только бутылочки вина и романтических свечей.
– Не, ну а хрен ли? – пожала она голыми плечами в ответ на моё замечание. – Они и так же почти месяц валяются, пусть и в морозилках. Скоро однозначно каюк придёт, так что доедать надо.
И это было правильно.
Как и правильным было то, что дверь на кухню мы оставили открытой, сев рядом друг напротив друга так, чтобы лежавшие рядом ружья смотрели в сторону двери, напротив рабочей руки каждого из нас. Даже, если какая-то тварь умудрится бесшумно пробраться в дом, и подкрасться к нам, движение в дверном проёме мы засечём периферийным зрением. И откроем огонь, не мешая друг другу.
Ужин (практически завтрак, на часах было предрассветные четыре утра) прошёл без происшествий. Успели обсудить текущие проблемы, хорошие новости, перекусить и отдохнуть.
А вот спать ложились с умом. Понимая, что больше никто из нас такую бессонницу не выдержит, улеглись в одну кровать единовременно, но сначала закрыли дверь в комнату изнутри, и придвинули к ней шкаф так, чтобы её невозможно было даже вынести (если только взрывом). На окнах и без того были ставни и висели тяжёлые портьеры, так что с этим проблем не было. Так и завалились спать.
Сообщение отредактировал Комкор - Четверг, 10 Мая 2018, 13:56
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Четверг, 10 Мая 2018, 14:44 | Сообщение # 461
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Запасливый, однако)))))))))) Но вот где он сам? или нас ждет поворот из сказки про Машеньку и трех медведей?
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Суббота, 12 Мая 2018, 23:53 | Сообщение # 462
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
шаман, быть может, чуть позже, но не в этот раз)
Не спойлера ради, но одна "машенька" и "ведмидь" точно будут. Правда, надо ещё разобраться, кто из них по факту кто: кто - "машенька", а хто - "медведь". Но, пока - "тссс"))).Добавлено (12 Мая 2018, 23:53)
---------------------------------------------
17 июля 2011 года.
Система Тисса.
Город-призрак.
Разведотряд.
Проснулся я от того, что кто-то технично пытался смять меня в сингулярность: чрезмерно любвеобильные объятия сквозь сон – чрезвычайно мило, но не в том случае, когда ты живёшь один…
Чтобы понять, что к чему соотносится, мне понадобилось лишь открыть глаза. Картина тут же собралась из разрозненных кусков мозаики: в полном бессознательном состоянии, в фазе глубочайшего сна, меня обнимала "Лилит". Что, в общем-то, было несколько ожидаемо, учитывая, что лёг я далеко не в полном одиночестве. И, что греха таить, не удивило бы, даже если гермодверь за собою запер. Хотя… чем дверь мне помогла бы? "Лилит" уже давно известна своей особой способностью пробираться в такие дебри, куда ни один нормальный человек со здоровой психикой никогда не полезет, и забраться в такие места, куда бригада шахтёров с горнопроходческим щитом будет прорубаться не одну смену подряд.
В комнате было прохладно, тепло от тела девушки приятно тянуло плюнуть на все проблемы бытия и забыться в не менее глубоком, нежели у напарницы, сне, граничащим с комой. Тем паче, что наручные часы горели в темноте отсека: на табло значилось 07:15. Ещё спать и спать, даже, если учесть, что чаще всего подрыв случался в районе шести-восьми часов.
Засим, решив отложить все вспомнившиеся со вчерашнего вечера дела до утра, оное, как известно, вечера мудрее, перевернулся удобнее, обнял в ответ "Лилит", мысленно отведя ей роль самоходной грелки, и блаженно засопел в две дырочки.
Засопел, но не уснул. Сон, разэтакий, ни в какую более не шёл. Первые четверть часа я пытался просто лежать, свято веря, что сейчас вырублюсь. Следующие полчаса просто надеялся, что пропуск в царство Морфея задержался где-то на подписи в Небесной Канцелярии. Протекавшие вслед за этим пятнадцать минут я, поняв, что уснуть в это утро мне больше не удастся, заменил сон на вполне законное обнимание: идти дальше этого сейчас хотелось, но пришлось себя побороть. Напарница сильно уставала за крайние несколько суток, и лучше бы дать ей хотя бы сейчас выспаться. А утром, глядишь, чего-нибудь и получится…
Но оставшиеся до подъёма два часа я тупо лежал, периодически ворочаясь на месте. Порой мне казалось, что своим болтанием я разбужу напарницу, но не тут-то было. Девушка спала, как убитый сурок, и даже прозвучавший по расписанию сигнал аварийного будильника не сразу заставил её открыть глаза.
– С добрым утром, – рече же аз.
– Какое оно, к такой-то маме, доброе… – пробормотала "Лилит".
Я на секунду задумался над ответом. Потом, не найдя ничего лучшего для ответа, кроме как о наболевшем, рёк:
– Ну, мы, хотя бы, проснулись… Значит – живы.
Милая глубоко вздохнула и закрыла глаза.
– Тоже мне, благодетель… Фонд, блин, матери Терезы…
Я понимал, что сейчас напарница может быть просто злой от недосыпа и усталости, потому благоразумно промолчал, и дальнейшие реплики не отпускал. Вместо этого поднялся и начал собираться. После подъёма должен был быть обход дежурным, и общий сбор.
Оделся, обулся, взял с угла оружие, проверил патронник, отодвинув затвор – даже, если ты знаешь, что досылал патрон или извлекал его, обязательно проверяй при случае: память человека – вещь не постоянная, ненароком можно и позабыть. Потом таких дров наломает, что мало не покажется никому.
Патрон был дослан: картечный, 12/76. Для боя накоротке – то, что доктор прописал, от двенадцати картечин диаметром 8,5 миллиметров, летящих почти одним снопом, не спасает порой даже бронежилет: не убьёт – так рёбра переломает. Запредельная кинетическая энергия прошивает тело человека навылет, а если останавливается броневой защитой – то вызывает разрывы органов, паренхиматозные кровотечения и ломает кости.
Утро выдалось настолько зашибенным, что даже из кровати вылезать не хотелось. А если серьёзно, то с сегодняшнего утра у нас предстоит немало забот.
Во-первых, предстоит полностью отремонтировать наше снаряжение. Зашить форму, заменить элементы обмундирования, подклеить обувь суперклеем, дочистить вторым заходом стволы, пересмотреть носимый запас, пополнить рюкзаки, выяснить, насколько паршива ситуация в округе, и так далее. Во-вторых, приступить к тому, для чего нас отрядил Ослябя. Но сначала – завтрак.
Делу время, потехе – час. Подрыв, разблокировка места ночёвки, быстрое одевание в высохшую за ночь форму, и – за стол. Пока "Лилит" готовит завтрак, обхожу дом по всем комнатам и этажам, проверяя, не вторгся ли кто за ночь в строение. Хотел проверить ещё и улицу, но выходить на территорию днём счёл плохой идеей. Если в этом здании окопались мы, то нет гарантий, что в соседнем не мог окопаться кто-нибудь ещё. И уж тем более нет гарантий, что у него, буде таковой окажется, намерения в наши адреса благие. Посему, не стоит давать окружающим, буде таковые имеются, повода к беспокойству в отношении наших персон…
Проверил помещения, осмотрел окна, не нашёл ни одной отодвинутый портьеры, выключил свет в неиспользуемых помещениях, и проследовал на кухню. За мои семнадцать минут отсутствия "Лилит", понятное дело, не успела накидать многого: я её и не торопил. Зато, пока она, уже одетая и с ружьём за спиной, колдовала над плитой, я поснимал с зарядки все разложенные вчера устройства, убедился, что аккумулятор каждого из них заряжен по полной, и приступил к составлению плана А.
План А, как правило, весьма оптимистичен, и предшествует плану Б, оный, в свою очередь, даёт ветвь развития для плана В, оный, однако, мало чем отличается от планов Г, Д, Е, и так далее, ибо приводится в исполнение при отсутствии возможности выполнить план А: то есть, в условиях полнейшего дерьма. Я же решил использовать все имеющиеся вводные, дабы объединить их в один свод, на основе оного и планировал запилить наш список задач…
Итак, пункт первый.
Зомби-апокалипсис. Натурально, кроме шуток. Если разведка не ошиблась, и со стороны рухнувшего «улья» сюда тащутся эти недобитки Франкена Штейна, то у нас большие проблемы. Хотя бы, потому, что мы уже имели опыт столкновения с этими существами: так и не поняв, за каким дьяволом их создали и на хрена выпускают на неподконтрольные рейфам территории.
Одно дело, когда на тебя бросается какой-то полудурок и пытается пнуть, ударить, обкусать – нужное подчеркнуть. Но когда на тебя выбегает ополоумевшая толпа и пытается достать просто потому, что ты попался в поле их зрения – это уже начинает попахивать лигроином. Подобное мне откровенно не понравилось, равно как и избирательность этих самых атак. Логично было бы предположить, что в этом случае «биологической программируемости» зомби-рейфы спровоцировали бы агрессию на окружающих, так ведь нет! Атаки шли скоординированно, будто бы эти твари поддерживали какую-то радиосвязь. Они не нападали друг на друга, умели целенаправленно обходить препятствия, при прочих равных условиях могли предпринять тактический ход, вроде взятия цели в кольцо, клещи или банальной блокады. Несколько раз нам доводилось видеть полномасштабное наступление этих шизиков: несколько и без того немалых групп собирались в огромную толпу и целым полком пёрли в сторону какой-то цели.
Следующим пунктом нашей программы является организация обороны. Достоверно известным фактом стало то, что эти «зомби» прекрасно ломают баррикады, могут уметь карабкаться по лестницам, не забыли приёмы акробатики, шикарно проламывают заграждения, не обращают внимания на боль, могут пробежать ещё метров сто с прострелянным лёгким.
Но они оказались полностью бессильны перед двумя преградами: вода и отвесная плоскость. Они просто прыгают вниз, не обращая внимания на то, что висящий рядом шнур тире канат можно задействовать для спуска. Плавать же они разучились в корне. Везде, где глубина превышает два метра, эти уникумы пройти не могут в принципе – тупо идут ко дну. А про вертикальные стены высотой свыше двух метров не умеют преодолевать как таковые.
При этом обладают средним по остроте слухом, но прекрасно, мать твою, реагируют на свет. Малейшая вспышка – и все, засёкшие засветку в радиусе пяти километров начинают тянуться в эту сторону. Из этого можно выстраивать план обороны: полная светомаскировка и минимум движения на улице в светлое время суток.
Осталось ещё выяснить, насколько наводнён этими додиками регион. Если есть возможность его зачистить – лучше это сделать.
Пока работает сеть и электроэнергии хватает – это несравненный плюс. В доме есть генератор и топливо – ещё один плюс. Пока работает, будем использовать его возможности по полной. Надо будет найти карту этой местности и тщательно её поднять – нам сейчас важна каждая мелочь.
А если удастся найти на территории одного из домов хоть мало-мальски мощную строительную технику, или хотя бы бульдозер – то вообще шикоз. Можно будет жить припеваючи… До поры до времени.
Меня навёл на размышление об организации глубокой обороны опыт Отечественной Войны 1812 года, где французы, осоловелые своей вечной неуязвимостью, попёрли аккурат меж русских позиций. С одной стороны флеши, с другой стороны флеши, а посерёдке – лягушачья кавалерия. Русские, охренев от такой наглости, развернули пушки в сторону прущих на них конников и просто изрешетили строй картечью и шрапнелью. Атака захлебнулась в собственной крови.
Нечто подобное я рассчитывал воспроизвести и тут: главное – вычислить наиболее удачные позиции для обороны, и возвести сооружения, неприступные для нападающих.
Честно говоря, мне было уже абсолютно всё равно, что тут творится. Зомби-апокалипсис, массовое помешательство на фоне бешенства, очередная лихорадка или Пришествие Спасителя. Есть я, и есть моя жизнь, и есть те, кто этой самой жизни угрожают, собираясь её у меня отнять. В этом случае ответ может быть только один: пошли все на хрен, я буду драться до конца. Ресурсы к этому, слава Богу, у нас есть. Остальное – в наших руках…
"Лилит" закончила с приготовлениями и разложила на столе завтрак, выдирая меня из дебрей размышлений.
– Опять задумался? – хмуро спросила она уже безо всякой игривости в голосе. – У тебя сейчас такой взгляд был, будто ты хотел устроить скотобойню на чемпионате по скачкам.
– Бойню, говоришь? – я перевёл взгляд на напарницу, отчего та внезапно вздрогнула. – Ну, значит, бойню… Присаживайся.
И в сжатой манере разъяснил ей свою позицию по текущему вопросу. Предложил своё видение ситуации, рассказал мысли, выложил проблему. Предположил необходимость упреждения некоторых ходов и выполнения ряда условий. Всё выложенное уместилось на ладони.
Первое – обязательная разведка местности. Инфильтрация была ночной, при свете луны и звёзд. Рассмотреть что-то было практически нереально. Информация по району действий – отсутствует.
Второе – обязательная разведка и инспектирование имеющихся запасов. Кровь из носу: пересчитать и прикинуть количество и расход провизии, медикаментов, топлива и патронов. Во что бы то ни стало составить расход-обоснование с тем, чтобы рассчитать возможное время, какое удастся продержаться на этих самых запасах.
Третье – незамедлительно после разведки приступить к укреплению границ безопасной зоны и расширению её как таковой. Начать прочёсывать участок за участком, дом за домом. Если где-то обнаружатся зомби – снимать их без промедления. Если таковых не окажется – застолбить территорию таким образом, чтобы на ней уже ничто не могло попасть. Нам необходимо отвоевать как можно больший клочок земли у беснующейся орды: неизвестно, как долго будет царить этот хаос в округе, а на большей площади можно найти больше ресурсов и материалов для возведения фортификаций.
Четвёртое – следить за своим физическим состоянием и не действовать сломя шею. Уставший воин – не боец, а зомби-рейфы, как уже известно, не чувствуют ни боли, ни усталости. К тому же, организовывать оборону лучше на трезвый ум и сытый желудок, а уж атаку – так тем более.
С приведёнными доводами "Лилит" согласилась. Хотя и долго смотрела на меня молча. Взглядом, полного если не недоверия, то, по меньшей мере, скепсиса.
– Давай так, – предложила она. – Я займусь пищей и топливом, на тебе – арсенал оружия с инструментами и медикаменты. Подсчитаем, что сможем, и прикинем сроки. А уже от этого будем плясать, стоит ли идти ва-банк, или лучше запросить подмогу.
За завтрак я нажрался так, что больше не смог съесть ни ложки. Оно и хорошо: скоропортящимся продуктам, пусть и хранившимся в леднике, долго жить не оставалось. Так что, посидим так. Перекусим, пожуём, переварим…
А переваривать будем за работой. Сначала – арсеналы, пока я буду считать, "Лилит" будет прикрывать. Потом поменяемся. Хоть мы и забаррикадировались в доме, мало ли долбодятлов кроме нас таких? Неужели мы одни можем тихо и бесшумно инфильтроваться в бесхозные постройки?
Арсенал оружия находился на втором этаже. Там мы и зарылись на добрые несколько часов, пока сидели за подсчётами. Попутно я записывал результаты.
Нарезные системы же – проще некуда. Шесть калибров, упакованы в коробки по сто штук, их насчитали быстро (относительно). К каждому калибру оказалось по десять тысяч патронов. Одних только боеприпасов валялось на пять тонн. Серьёзно, строители этого дома всё сделали на славу, если перекрытия, пусть даже и бетонные, могут выдержать такой вес, пусть даже и раскиданный по плите относительно равномерно!
Отдельного упоминания заслуживает запас чистящего арсенала. В кладовке мы нашли несколько ящиков с маслёнками – часть с нейтральным маслом, часть – с щелочным. Одних только их стояло сотня штук. Мужик явно окапывался на о-очень долгую войну…
Наборы чистки – этих вообще морем жуй. К каждому стволу по несколько комплектов. К каждому комплекту – три вида ершей по десять штук каждого. Тот, кто устраивал этот схрон, заслужил благословение до сотого колена и без машинки для стрижки.
С оружейкой мы покончили часа за три. На очереди стоял медицинский вопрос…
С этим всё было ГОРАЗДО труднее. Несмотря на то, что медикаменты, в отличие от патронов (да и те, из-за применяемого пороха, особым долголетием не блещут), хранятся далеко не вечно, хозяин пенатов потрудился завести их на целый полковой стационар. Я даже не стал запоминать названия хранящихся препаратов: просто условно разбили их на группы по принадлежности к применению.
Антибактериальные, гомеопатические, гормональные, дерматологические, имунномодулирующие, мочеполовая система, иже с нею дыхательная, нервная, пищеварительная, тонизирующие препараты…
В особо больших количествах были занесены обезболивающие, стоматологические, противопаразитарные, противоопухольные, противогрибковые, противовоспалительные, противовирусные препараты. Отдельной графой стояли препараты при простудных заболеваниях и гриппе.
Однозначно, или он был медик, или знал кого-то из этой сферы, ибо на складе обнаружились приличные запасы и медицинской техники. Термометры, тонометры, стетоскопы, глюкометры, ингаляторы, анализаторы, про презервативы всех форм и размеров и бинты иже с ними говорить даже не стоит: ими под завязку был забит целый ящик.
Особого внимания заслужил запечатанный стерильный медицинский инструмент: скальпели, зажимы, ножницы, логопедические зонды, стоматологический инструмент, ЛОР-инструмент, хирургический, урологический и гинекологический… Просто так такие вещи в домашнюю аптечку не берут. Надо знать, как ими пользоваться.
Но просто вбил по пояс в землю одиноко стоявший в углу склада парожаровой шкаф-автоклав для обеззараживания инструмента и стерилизации. Это просто поставило меня в тупик.
Навскидку, хранимых медикаментов на складе обнаружилось на несколько грузовиков. Такой оборот, да ещё и с оружием, да и с боеприпасами, да и с прочим обнаруженным хабаром… Такое не под силу одному человеку, сколько бы и где он ни зарабатывал. Одно из двух: или он промышлял бандитизмом на большой дороге, или всё это дело создавалось в кооперации с кем-то другим. Скажем, кто-то занимался патронами, кто-то – пищей, кто-то – энергетикой, кто-то – медикаментами…
Своей мыслью я не замедлил поделиться с "Лилит".
– Хочешь, чтобы я ещё раз просмотрела комп? – спросила она.
– Было бы неплохо, – признался я. – Больше, чем уверен: место планировалось под длительное пребывание группы людей, скорее всего, они, что называется, «были в теме».
– Тогда ты и займись, – предложила девушка. – Я сейчас буду инспектировать пищу и топливо, а ты прикрывай и читай.
Логично. На том и порешили. Оборудовали рядом со складами рабочий стол, перебросили туда ноутбук (напарница сказала, что все компы в доме объединены локальной сетью по беспроводной передаче), и принялись за дело.
Прежде всего, меня интересовали данные о хабаре, завезённом сюда. С этого я и начал, шерстя весь жёсткий диск на предмет интересующих меня файлов.
Таковых нашлось много и нескоро. Зато выяснилось, что мужик действительно затаривался по полной. Груз заказывал на одном из близлежащих складов (ну, как, «близ»… километров десять по прямой). Забирал в свободное время на своём грузовичке, чтоб не привлекать внимания.
И – ура – я был прав. Он действовал в кооперации с кучкой других людей, оборудуя это самое место.
Как я и предполагал, у них была налажена строгая система ответственности. Всего действовала большая группа, на каждом из членов оной была закреплена своя сфера.
Хозяин дома закупался боеприпасами к своему оружию, а также выделял деньги на средства ухода за оружием и запасные части. Если верить записям, то где-то в доме должны лежать контейнеры с запасками к каждому из стволов.
Один его друг занимался закупкой провианта – его сейчас инспектировала "Лилит", но и без неё можно было сказать: жратвы хватит с излишком. Передо мной виднелся список закупленного и объёмы. Честно говоря, я выпадал в осадок. Крупы, мясо, консервы всех видов, макаронные изделия всех видов, конфеты, печенья, сухари – эти просто в промышленных масштабах.
Мясо, мясо птицы, охлажденная, замороженная и копченая рыба. Деликатесы, колбасы, сосиски, паштеты, фарш. Молоко, кефир, творог, йогурты, сливки, яйца, сыр. Замороженные готовые блюда, консервы рыбные и мясные, кулинарные изделия, морепродукты. Салаты, хлеб, багеты, выпечка. Соусы, масла, специи, аперитивы, кофе, чай, шоколад, сладости, мука, сахар. Овощные консервы и консервированные фрукты. Свежие фрукты и овощи, корнеплоды, зеленые культуры, орехи и сухофрукты. Всё, что могло испортиться в скором времени, лежало в подвале в ледниках. Остальное – в холодильниках и просто на полках.
Алкоголя тоже немало – водка, вино, шампанское, ром, пиво, коньяк, бренди, прочее пойло… С одной стороны – разумно, алкоголь может быть полезен в малых дозах, в том числе и для промывания того же инструмента (водкой, например).
Сигарет было завезено просто море: даже рассыпной табак. Видать, кто-то нервный участвовал в проекте, раз заказали целый грузовик.
Всего продуктов в доме было набито на добрую сотню тонн. Столько нам с "Лилит" не съесть за всю свою жизнь… Стало быть, на еде можно не экономить, нажираясь от пуза: всё равно пища иссякнет через несколько лет. Да она испортится раньше! Часть из этого можно перебросить на «Гиперборею», предварительно проверив на токсины.
В условии наличия колодца с практически безграничным запасом воды это означало как минимум отсутствие проблемы с питанием. Если, конечно, не выяснится, что часть пищи испорчена… Ну, молочные продукты точно можно списывать: даже в холодильнике, многие из них не проживут долго. Однако, даже на замороженном мясе, сухарях и консервах мы протянем достаточно долго. Ну, хотя бы, теперь не надо беспокоиться о пище, воде и боеприпасах…
Другой товарищ занимался поставками топлива: на участке были закопаны огромные цистерны, перевёрнутые вертикально. В одной из них плескалось шестьдесят тонн дизельного топлива, во второй – керосин, в третьей – высокооктановый бензин, в четвёртой – моторное масло. Надо полагать, для генераторов… суммарно двести сорок тонн топлива и смазочных материалов: мы не выжжем даже за год. Если цистерны не протекут, то топливом мы будем обеспечены до конца наших дней.
Третий участник группового помешательства занимался инструментарием.
Шуруповёрты, дрели, гайковёрты, шлифовальные, фрезерные машины, перфораторы, сварочные аппараты, краскопульты, аэрографы, лобзики, отбойники, рубанки, степплеры, фены, термопистолеты, штроборезы, электроножницы, электрические и бензиновые пилы…
К ручному инструменту было страшно подойти: пассатижи, плоскогубцы, ножницы, кабелерезы, зубилы, керны, напильники, надфили, резьборезы, рубанки, стамески, топоры, молотки, отвёртки, клещи, бокорезы, ключи всех форм и размеров, в том числе и разводные, ручные пилы, кувалды…
Я мысленно прикинул вес и объём всего этого скарба: однозначно, всё в гараж не влезет…
Четвёртый «комендант» отвечал за медикаменты – их мы уже «проверили».
Пятый отвечал за энергетику: в наличии были генераторы на бензине и дизеле, по два экземпляра – один на один киловатт, другой на двадцать. На крыше были установлены солнечные батареи, а в подвалах лежали бухты проводов под сечение 0,25 мм, 1,5 и 5 мм – километр, семьсот метров и триста метров соответственно.
И это помимо электрооборудования: накладные розетки, патроны к лампам, сами лампы, рефлекторы, отражатели, вилки, автоматы защиты сети, и прочая, прочая, прочая.
И, наконец, шестой был ответственным за снабжение ремонтными материалами. На заднем дворе в сарае, оный не был замечен в кромешной тьме, хранились на случай ремонта повреждений цемент, большой шмат растапливаемого битума, несколько десятков кубометров досок, несколько тысяч кирпичей, рулоны рубероида, обоев, ковролина, линолеума, резины, брезента, фанера, стёкла, и утеплитель.
Оставалось понять, за каким фаллосом им потребовалось создавать такое укрытие: ведь, если верить записям, сооружение запасов началось единовременно со строительством дома – только продукты закупались постоянно, подвергаясь ротации. То, что испортилось, было заменено на свежее. Откуда они знали, что наступит писец? И, если знали, то почему не оказались на базе или хотя бы не добрались до неё?
Последним в списке был седьмой участник, не принимавший непосредственного участия в формировании запасов, но неслабо помогший в этом: на нём зиждилось снаряжение. Жилеты, ремни, подсумки, бронезащита, наколенники, налокотники, камуфляж, обувь, патронташи, бандольеры, ягташи, рюкзаки, каски, шлемы, сферы, перчатки, верёвки, карабины, фляги, ножи, и так далее, и тому подобное.
"Лилит" закончила часов через шесть: на улице было ещё светло, а потому проверять состояние топливных баков мы решили после наступления темноты. К тому времени решили сидеть тише травы и ниже воды.
Блин… двухэтажный дом, основание фундамента – двадцать на двадцать метров… Довольно обитаемый чердак и уровень под землёй в подвале… Охренеть. Если кто-то хотел устроить прибежище последнего шанса, то у него это получилось…
И с этим, ведь, кто-то реально рассчитывал продержаться хоть сколько бы то ни было длительное время, причём, явно не в одно хлебало. К тому же, подобные запасы должны были формироваться явно не один год – если, конечно, они не миллионеры, и не закупили всё в одно прекрасное мгновение – но это и так было понятно из контекста обнаруженных записей.
Кроме того, обнаружился список с именами, адресами и составом семьи каждого из участников проекта. По всему выходило, что в случае большого писца сюда должны были нагрянуть как минимум двадцать восемь человек, чтобы иметь возможность пересидеть величественное шествие его высочества Полярного Лиса, большого и упитанного. Все в составе семьи – жёны, дети, родственники из близлежащих населённых пунктов. Но возник закономерный вопрос: почему никто из них сюда так и не явился, даже по прошествии аж месяца целого? Ответ напрашивался сам собой…
"Лилит" закончила инспекцию провианта и пришла к выводу, что закупленного в былое время хватило бы тридцати человекам примерно на четыре-пять лет, если особо не шиковать. Неслабо, неслабо…
Остался только вопрос: что теперь нам со всем этим делать?
И быстро нашёлся ответ: ни хрена не делать.
Будем существовать, опираясь на текущую ситуацию, если что-то понадобится – будем решать проблемы по мере их поступления, на рожон не лезть, но и череп в песок не зарывать. До конца дня заняться ремонтом снаряжения, а завтра попытаться разведать обстановку в этом населённом пункте. Так же проинспектировать близлежащие территории на предмет аналогичных нам выживших, ибо в кооперации можно добиться всяко большего, нежели в одно рыло.
На том и порешили. Убрали стол, свернули компьютер, разобрали «рабочее место», и решили заняться полезным делом…
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Понедельник, 14 Мая 2018, 12:07 | Сообщение # 463
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) Но, пока - "тссс"))).
Есть))))
Кажись хозяев утащили на улей... Борисыч офигеет от такого схрона.
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Понедельник, 14 Мая 2018, 12:40 | Сообщение # 464
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
шаман, есть мнение, что Борисыч тупо приберёт хабар в каптёрку, дабы поменьше расходовать загруженную ещё на Земле матчасть. Бережливость в крови у военных. Особенно - за подотчётное имущество).
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Понедельник, 14 Мая 2018, 14:48 | Сообщение # 465
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) шаман, есть мнение, что Борисыч тупо приберёт хабар в каптёрку, дабы поменьше расходовать загруженную ещё на Земле матчасть. Бережливость в крови у военных. Особенно - за подотчётное имущество)
Это у 99,9% российского населения))
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
