По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Предупреждение от автора: никогда не пейте, работая с текстом. Получится шняга).
Черновик от 04.06.18.
***
Тихий вечерний плач похожих на цикад насекомых за окном сопровождал наши посиделки. За день мы все здорово вымотались, а потому просто отдыхали, расположившись для этого во дворе очередной пустующей трёхэтажки.
Немногие решаются шляться в столь поздний час: нас и сейчас всего четверо. Я, «Полимер», «Астория» да "Лилит". Ночь – время не для человека, ночь – время покоя. Есть, конечно, отдельные кадры, способные действовать под покровом тьмы, аки при свете Божьем, но мы, в силу понятных и очевидных причин, в их число не входим.
Костёр во дворе многоэтажки уже догорал, пора и нам сворачивать удочки: спать хочется всем. Тот факт, что на завтра с утра-пораньше намечается задача, вовсе не говорит о том, что мы можем почивать, сколько душе заблагорассудится.
«Полимер» посмотрел на свои часы:
– Полночь. Чувствую себя туристом в самоволке.
– Хорош туризм, – заметил я. – «Другой туризм». Прямо туры по системе «всё включено». Точнее, «всё выключено», м-да…
– Ничего, прорвёмся, – вздыхает "Лилит". – Не зря же мы тут столько небо коптим? Прорвёмся.
– Спать-то где будем? – поинтересовалась «Астория». – Свежий воздух я люблю, но на этой планете ночи довольно промозглы.
Тут девочка права, как никто другой. Чисто по ощущениям температура ночью в этих широтах плясала вплоть до ноля градусов. И если для активных действий с нашим оснащением это ещё могло перенестись без последствий, то наши спальники в принципе не были рассчитаны на такие значения. Становилось зябко.
– В доме и будем, – пожимаю плечами я. – Сейчас найдём комнатку понадёжней, где поменьше всякой дури шляется, утеплимся, да выключимся.
Лунный свет практически не попадал в наш лагерь. Дома если и освещены выше четвёртого-пятого этажа, то отражённого света для нас не хватало. Всё-таки, города-призраки всегда считались гиблым местом.
Хотя… Кому как. Лично я больше к мегаполисам отвращения питал. Сплошные толпы, кучи мусора, зловония и смрады, смоги и отбросы... Умеет же человек засрать свой ареал обитания!
"Лилит", потягиваясь, встала, со стоном вытянув спинку.
– Ладно, мальчики! – произнесла девушка. – Я спать. Кто со мной?
– Иди, всеночный бдец! – усмехается мне «Полимер». – Сегодня я дежурю.
– Смотри, это тебе не окрестности «Капустина-Яра», – предупреждаю я. – Лучше бы в дом зашёл.
– Как будто дома тут безопаснее!
Что правда, то правда. Если на улице тела находили не то, чтобы редко, то в домах – до поразительного чаще. Объяснить это не было возможным: что бы ни происходило, но трупы, чаще всего мумифицированные, находили в больших количествах и в абсолютно разной экипировке.
– Ты уж извини, – усмехается «Полимер». – Но я без необходимости в дом не полезу…
Изречение напарника прерывает далёкий, метрах в девятистах от нас, вой.
Сомнений нет. Это выл представитель недавно встреченного нами (и споро уберщвлённого) чего-то волкообразного. Здоровый, полтора метра в холке, жестокий, кровожадный и беспощадный хищник, властвующий над целыми стаями более слабых падальщиков, бросающий их в атаки вперёд себя и абсолютно не считающийся с потерями, хоть и чрезвычайно хитрый стратег. Да и вой ему под стать: пробирает до глубины костей, аж мясо от скелета отстаёт при звуках его завываний. В свете затухающего костра было видно, как побледнел «Полимер».
– Знаете, что… – глотает нервно боец. – Я, наверное, с крыши вас прикрою…
Ну, с крыши, так с крыши. Спокойной всем ночи.
Трёхэтажное одноподъездное строение возвышалось над землёй почти на пятнадцать метров: на цокольном этаже мы, собственно, заночевали – ибо эффективно. Сверху никто уж точно не взберётся и не нападёт: ну, окромя, разве что, всяких летунов. Этим сам небоскрёб не брат, взберутся и туда. Значит, удобно держать оборону, забаррикадировав лестницу: что мы, собственно говоря, и сделали – заплесневелые диваны, гнилые кресла, пыльные, но ещё крепкие стулья, комоды, столы… Пробраться через такие баррикады под силу было не каждому: на всякий случай, раскладывали на полу осколки стёкол и битой посуды – хоть и покрыто всё толстым слоем пыли, но бесшумно пройти не выйдет даже у крыс. Такая вот сигнализация.
Первый этаж встретил нас, как родной: даже веник в углу стоит, покрытый паутиной – мол, снежок с лапок обмести, или грязь сбросить. Вот только, как здравомысляще подсказал Нергал, трогать такой не рекомендовалось: паучок, что паутинку сплёл, нерядовой вовсе – так цапнет, что никакая броня не поможет. Размером с «лимонку», он насквозь прокусывал любую перчатку, а чем это чревато – выяснять, если честно, не хотелось от слова «совсем».
Проверить квартиры перед тем, как подниматься выше: неохота, чтобы какая-нибудь падла напала со спины.
Разделяемся. "Лилит" с «Асторией» остаются на лестничной клетке, прикрывать вход в подъезд. Мы с «Полимером» разделяемся. Сразу за двухстворчатой дверью площадка делится четырьмя дверями: пятая – лифт. Квартиры 1 и 2 берёт на себя друг, 3 и 4 достаются мне. Начать решаю с третьей.
Входная дверь отсутствует напрочь: прожектор под стволом «АК-120» сразу вырезает из сумеречной тьмы кусок забитого хламом пыльного коридора, практически сразу же разделяющегося стеной на два направления. Резко разворачиваюсь и подсвечиваю налево: пятно света от фонаря проходится по рассыпанному на полу хламу и мусору, и упирается в стену с погорелыми обоями. В сумерках острый взор находит несколько пулевых выбоин в стене: значит, где-то рядом должны быть и гильзы. Если только, конечно, их не подобрали после стрельбы, или патроны не были безгильзовыми.
Слева, вроде, чисто. Справа коридор уходит до упора и имеет две подгнившие двери. Рванул на себя ближайшую: изнутри пахнуло чем-то сырым и гнилым – ванная. Чуть прошёлся дальше и ворвался во вторую: туалет. Темно и сыро, как везде. Выхожу обратно, светя не столько под ноги или сторонам, сколько куда-нибудь – при беглом освещении куда больше шансов заметить что-то или кого-то в темноте, нежели при освещении в постоянно выбранном направлении. Ну, или, по крайней мере, быстрее. Проверяю комнату за туалетом: чисто. На потолке болтается единственный патрон на проводе с потемневшей от времени лампочкой, кругом ободранные обои, подоконник треснул, пол засыпан хламом, в общем – капитальный демонтаж. Искать тут нечего. Видно, что этот дом оставили задолго до того, как случился Общий Абандон.
Тихо, стараясь не наступать на мусор и не издавать лишних звуков, выбираюсь обратно к входной двери: попутно пол пару раз предательски скрипнул – мне показалось, что об этом услышала вся улица. От исходной точки выглядываю из-за угла: тот же коридор, что и вначале – никаких изменений. Для гарантии выстоял ещё секунд десять, всматриваясь в распоротую лучом фонарика темноту, ища постороннее движение: мало ли. Но нет: ничто не прерывала блаженный сон отслужившего своё строения. Тихо, спокойно, и беззвучно, как в могиле.
Сразу за углом – дверь в довольно большую комнату, туда я ворвался и сразу же пожалел об этом: в углу спало похожее на крысу существо. Размером с подушку, ага. Палец рефлекторно дёргает за спусковой крючок: 7,62-автомат лягает меня прикладом в плечо. Сквозь плотную ткань и прослойку разгрузки это почти не чувствовалось, а вот пуля начисто разносит тщедушное на поверку тельце существа – не было слышно даже писка, лишь хлюпанье и удар пули о бетон после выхода из тела. Трупик начинает обильно фонтанировать кровью.
Вмиг встрепенувшееся сердце наотрез отказывается успокаиваться: это теперь минут на сорок, пока не «остыну». Даже если опасности нет, привыкшее всюду видеть её тело в компании с разумом будут на взводе до параноидальной горячки: переубедить будет тяжело.
Звона падающей гильзы я не слышал, ибо та упала в кучу мусора – преимущественно, какие-то мягкие и тёплые вещи и целлофановые пакеты. Лезть туда и искать гильзу, когда тебя может цапнуть за руку какая-нибудь тварь похлеще паука-угольника, – лично мне хотелось слабо.
Удостоверившись, что в комнате больше никого нет, возвращаюсь в коридор, стараясь не цепляться за прикрытую сквозняком дверь комбинезоном и рюкзаком.
Дальше пройти бесшумно практически невозможно, а вместе с тем в квартире остаются необследованными четыре комнаты и балкон. Однако, не оставлять же позади себя вероятного противника? Это не та ситуация, когда игра не требует свеч: тут наоборот, лучше бы перестраховаться.
Из комнаты, где только что был, быстро перебираюсь через тёмный коридор на другую сторону, где виднеется проход: луч фонаря упирается в разграбленный чулан, чуть правее – вынесенная чем-то взрывным дверь в комнату. «Чисто» и там, и там. Не осталось ничего, стоящего описания: всюду разруха и погром.
Возвращаюсь в коридор. Из него перебегаю в кухню: тут похлеще будет. Разбитое зеркало над ржавой от грязной воды фаянсовой раковиной, лопнувшая во время очередной зимы труба, затопленный пол, болотная сырость и всюду плесень. Плита валяется посередине «композиции», выдранная с корнем: позади установки торчит гнутая газовая труба. «Полтергейст постарался», – мелькает в мозгу.
Спустя секунду появляется и он-родимый: знакомый треск микро-молний я слышу позади себя и резко разворачиваюсь на месте, отпуская выносную кнопку и загасив фонарик под стволом автомата. В коридоре показывается летающая шаровая кучка молний с переливающимся всеми цветами синего и жёлтого скоплением по центру. Прицеливаться необходимости нет, в упор не промажешь даже по полтергейсту. Три пули 7Н99, звеня гильзами об бетонную стену, с плеском павшими в лужу на полу, прошивают «летучую кучку» и пробивают кирпичную стену за ней. Слышится громкий рёв, прерывающий потрескивание молний: в кучу мусора с неимоверно тяжёлым грохотом падает безногая туша полтергейста, благодаря хитровыгнутой системе оптического искажения доселе невидимого большинству людей.
Остаётся последняя комната, заваленная ломаной мебелью. Просевший диван, сломанный на дрова стул, гнилой комод, поплывшие разводами от времени картины на полу… сквозь всё это я, затеплив фонарь, стараясь не шуметь и шугаясь даже своих шагов, следую на балкон. Ну, балконы без дна: кого ты этим удивишь?
Перешагивая через горы битого хлама и застарелого мусора, я выбираюсь на лестничную клетку, где и встречаюсь с «Полимером»: стягивая с морды респиратор, тот выползает из первой квартиры.
– Как у вас, мальчики? – раздаётся звонкий, но приглушённый шёпотом голос "Лилит".
– Крыса и полтергейст, – докладываю я. – Минус четыре маслёнка…
– Крысы и херовы приведения, – разводит руцами «Полимер», потрясая своим «АК-120». – Минус десять штук.
– У нас без гостей, – сообщает «Астория».
– Расходимся на следующие цели…! – рубит рукой в воздухе парень, и направляется ко второй квартире. Я, вздохнув, намыливаюсь к четвёртой.
Входная дверь ещё висела, но держалась на честном сталкерском слове: в ржавых петлях виднеются относительно новые гвозди – блестящие и отполированные ударами молотка шляпки упорно твердят, что их не так давно меняли. За дверью – относительная чистота. Да, пыльно. Да, грязно. Но нет того многометрового слоя мусора, через оный невозможно прорваться, не задев хотя бы чуточку. Планировка этой хаты ничем не отличается от предыдущей, разве что цветом уцелевших обоев: зеленоватые вместо чуть розоватых. И да: было чисто. В смысле живых существ. Я не встретил никого, хоть и прошёлся несколькими местами по паре раз. Зато на совести спокойно… Через несколько минут дождался «Полимера»: тот вылетел из второй квартиры с перекошенной физиономией. Такое чувство, будто он только что встретил любовь всей своей жизни, выскочившую на него с бензопилой. Впрочем, почти так оно и было…
Из темноты коридора на площадку выскакивает жаждущий объятий гуманоид антропоморфной конструкции и аномальной конституции, в оной без труда признаётся тварь рейфов: «зомби-рейф». Упорно не желавший подобной близости «Полимер» возопил на всю улицу:
– Отвали, голубятня!
Вопящему бойцу вторит дикий рёв гуманоида: становится понятно, что о нашем присутствии узнали все живые в округе. Появляется велико желание помочь отбивающемуся от любвеобильного мутанта напарнику, да только прицелиться зело проблематично: затеявший в рукопашном бою свистопляску друг всё время суётся под мою линию огня.
– Уйди, я не такой! – взвизгивает с перепугу тот, роняя автомат на страховочном ремне.
– Какого…! – на площадку с лестницы врывается "Лилит", однако, узрев «картину маслом», теряется.
По глазам напарницы видно, что одновременно её сознание посетило две мысли: первое – её друг оказался «немного не таким», и её мнение о нём резко и кардинально изменилось; второе – «не таким» оказался зомбо-рейф, и её мнение о нём резко и внезапно укрепилось.
– А ну сгинь! – тявкает "Лилит", да так, что даже тварь перестаёт рычать, и, замерев, даже конечностями махать забыл. – Брысь отсюда!
Ладно бы, только это: ожидать такое от "Лилит" было в порядке вещей. Однако дальнейший кадр поверг в шок даже меня. Раздаётся неописуемый вопль насилуемой в тёмной подворотне школьницы – это «Полимер» сандалит зазевавшемуся гуманоиду берцем промеж ног. И без того красно-коричневый от природы мутант краснеет ещё сильнее, хватается за ушибленное (даже мне делается больно, глядя на это – мою физиономию непроизвольно искажает гримаса боли и сочувствия), что-то пищит и обрушится на колени, сгибаясь в три погибели. «Полимер» не переставал охаживать ошибку селекции тяжёлыми армейскими берцами до тех пор, покуда дюже любвеобильная тварь не перестала подавать признаков конвульсий.
«Гвоздить цель до тех пор, пока та не поменяет очертания…».
– Эм… – замялся я. – Это что сейчас было?
Смотрю на «Полимера», на зомби-тварь, на "Лилит", (даже ей сделалось нехорошо от выходки напарника), на нарисовавшуюся на крики «Асторию»…
– Пошли отсюда! – как ни в чём не бывало, произносит друг, поднимая с ремня «АК-120».
Тщетно пытаясь переварить произошедшее, я подумал, что проверенная «Полимером» вторая квартира ныне чиста от всяческой нечисти, и мы спокойно можем следовать дальше.
Уже на третьем этаже нас ждёт проблема: огромная растёкшаяся по всей площадке и лестничной клетке смутного вида и неустановленных характеристик лужа чего-то неаппетитного, с первого взгляда похожая на вылитое отработанное масло. Судя по доносящемуся от неё смраду разлагающейся органики – трансмиссионного.
Вообще, любая неизвестная вещь по умолчанию является опасной. Соваться в неведомую лужу, не зная, что это за гадость, всегда плохая идея. Но обойти её возможным не представляется: она разлилась на добрых пару метров от самых ступеней лестницы, полностью перекрыв проход. Перепрыгнуть можно, но не со снарягой и оружием.
Разумеется, мы предпочли бы обойти её как можно эффективнее, но… «Полимер» всегда такой «Полимер»… Он просто сигает вниз на второй этаж, несколько секунд там что-то ломает, опосля чего вертается, вбегая к нам и неся с собой дверную створку. Находчивый сталкер хреначит её с размаху прямо в неизвестную аномалию: та моментально схватывает «добычу».
– Добро пожаловать, – рече «Полимер», и, дабы доказать надёжность сей конструкции, первым побежал по ней.
Мы с "Лилит" лишь переглядываемся, однако рык какой-то неведомой твари где-то за домом заставляет нас поторопиться: перебежав по «мосту» аномалию и запрыгнув на лестницу выше, дальше идём с опаской – не столько из-за опасностей окружающего нас города-призрака на мёртвой планете, сколько из-за сопровождающего нас «Полимера». Мало ли, какой фортель выкинет этот перец… Впрочем, «фортели» он ещё даже не выкидывал: так, пару фикусов-пикусов провернул. Ну, а до крыши этажа остаётся рукой подать…
Уже на чердаке, где под продуваемой всеми ветрами крышей и в абсолютном полумраке осталась заночевать наша группа, мы со вздохом облегчения раскладываемся под бетонным навесом плит. Ставший родным за полтора месяца «АК-120» лязгает рядом, а "Лилит", хитрая такая жопа, чтобы не пачкаться о пыльный бетонный пол, просто укладывается на меня сверху, как на коврик.
– Хрясь! – издаёт моя глотка. Весит "Лилит" немного, но снаряжение, носимое ею, тоже имело свою массу, знаете ли.
– Ладно, мальчики-девочки! – рубит с плеча «Полимер», приглушая свой фонарик. – До утра тусуемся тут. Утром решим, что делать дальше, а пока отдыхайте да набирайтесь сил. «Шаман», особенно ты. Тебе отдельное китайское: «Ложись и спи!».
– Уж чья бы корова мычала, – нарочито обиженным тоном говорю я.
– «Шаман» у нас ха-аро-о-оший, у-у-умны-ый ма-альчи-ик… – играясь с моей башкой, как с кошкой, протягивает "Лилит".
– Сейчас этот «хароший умный мальчег» скинет тебя с крыши, если ты с него не слезешь, – угрожаю я.
Мне-то пофиг, вес девушки выдерживаю в лёгкую, но в рюкзаке моём таки-хабар. Нечего его как подушку мять, однако…
– Кончайте диспуты устраивать, – лязгает сменяемым на ощупь магазином «Астория». – Ложитесь уже, давайте. Утро вечера мудренее…
После сегодняшнего сил препираться не остаётся. Единственное, что я успеваю сделать перед отключкой – стащить с себя рюкзак…
18 июля 2011 года
Система Тисса
Город-призрак
Разведотряд
Сейчас мы находимся в относительной безопасности: о нашем местоположении никто не знает, к нам сюда никто почти не заглядывает, так что, в какой-то мере, мы могли чувствовать себя спокойно. Я проснулся одним из первых, а точнее – самым первым. "Лилит" тихонько посапывала, уложившись мне на колени – не самая удобная поза, не самая. «Полимер» в обнимку с «Асторией» сторожит дверь: правда, сквозь сон. Ничего, ему простительно: боец спит чутко. Прям как кот.
Покуда солнце не встало полностью, я решаю проверить наше снаряжение: что называется, «чем богаты». «Богаты» мы оказываемся немногим: во имя облегчения работы львиную долю снаряжения было решено оставить в «прыгуне». С последней вылазки у нас осталось четыре полных сухих пайка, шесть фляг воды, пять плиток шоколада, кое-что по мелочи… В ближайшие пару суток с голоду преставиться не должны.
Аптечка почти нетронута: её запасов предостаточно – только у меня в рюкзаке гарантированно лежит кровешоковый набор и «хронические» в отдельном кофре, да перевязочных пакетов штук десять – три из них наверняка окклюзионные, это я точно помню. И это не считая индивидуальных запасов остальных членов группы.
Ну, ножи: по паре штук на брата. «Рабочий» и «пищевой». Собственно, а что ещё? Да, и спиртовые таблетки у нас есть. Кончаются, правда, но шесть штук оставалось. На завтрак хватит… Да, и не мешало бы помыться. Всем нам. Начнём с того, что это банально неудобно: запах пота один из самых сильных, производимых человеком – его мутанты слышат за версту. И закончим тем, что это, мягко говоря, негигиенично. Хотя какая тут, на хрен, гигиена, к едрёной фене…
Долго ли, коротко ли, но второй проснулась "Лилит", тихо потянувшись и сворачиваясь калачиком обратно – не почувствовав под собой твёрдой опоры в виде моих коленей, вынужденно открыла глаза.
– С бобрым утром, – машу я ей штыком в руке, коим собираюсь потрошить добытую из рюкзака банку тушёнки. – Как спалось на новом месте?
– Опять сплошная эротика, – хмуро проронила девушка, потягиваясь и садясь на полу.
– Опять, как нас имеет вся братия рейфов? – усмехаюсь я.
– Ага, на этот раз и всякая бандитская шушара подключились…
– Забавно, блин.
Из коробка в целлофановом пакетике вылезает на свет Божий спичка: не последняя, но уже начинает сыреть. Значит, и со спичками проблема. Найти зажигалку, что ли? Ага, бензиновую. Или газовую. А ещё лучше – комбинированный огнемёт, ага. Шутка такая, если что.
Шутки шутками, а жрать хочется зверски. Вчера на ужин мы и так сильно порции урезали: по одной банке тушёнки на брата, да пара бутербродов в довесок. Ну и литр воды уговорили. Если с едой у нас хоть какие–то шансы были, то вода отсутствовала капитально: я имею в виду, питьевая. Только те неполные пять литров, что остались у нас – и всё. Достать опреснитель? А кто и где нам его на блюдечке принесёт? Только если с «Гипербореи» просить, или возвращаться за ним к «прыгуну»…
Со стороны блаженно спящих «Астории» и «Полимера» послышался сладкий зевок потягивающейся девочки: двойка изволила закончить бальное празднование в царствии Морфея и вернуться на бренную землю.
– О! Вы уже встали! – удивлённо бормочет с не до конца продранными ото сна очами «Полимер». – Как спалось?
– Спасибо, хреново… – отзываюсь я.
– Значит, выспались, – резюмирует сталкер.
Откуда такая логика, вообще?
«Из угла» вернулась "Лилит", неся с собой свой автомат.
– Что у нас есть на «пожевать»? – интересуется она, садясь рядом с разложенным подле меня хабаром из рюкзака.
– Немного. Продовольствия дня на три, если не меньше. Но воды всего на двое суток.
Повисла неловкая тишина. Слышно даже, как каркают похожие на ворон птицы на соседней крыше: в этом месте они особенно крупные и агрессивные.
– Это хреново, – хмурится «Полимер». – Больше вариантов никаких?
– Только возвращаться, – вздыхаю я.
"Лилит" несколько минут молчит, пока я копаюсь в хабаре, раскладывая поудобнее, потом издаёт речь:
– А если у местных поискать?
Хорошая шутка, я почти засмеялся…
– Шутить изволишь? – поднимает бровь, усмехнувшись, «Полимер»: до товарища тоже дошло. – Весь город прочёсывать опять, по второму кругу?
– Ну, один схрон-то мы нашли, – уточняет "Лилит". – Почему бы не быть и второму?
– И даже третьему. Я хотел бы на это дело посмотреть. Прямо, местные спали и видели, как бы понаставить для нас тайников с закуской на каждом повороте.
– Согласен, это не план. – отрезал я. – К тому же, у нас патронов остаётся не шибко много. Кстати, у кого сколько? У меня три четверти носимого БК.
– То же самое, – поднял руку «Полимер».
– Почти полный, – закладывая за ухо прядь волос, непослушных с утра, произнесла "Лилит.
– А я вообще не стреляла, – докладывает «Астория».
Ну, хоть что-то…
– М-да… – протягивает «Полимер». – Видеть бы нас со стороны… Правда, зрелище то ещё по силе.
– Что, страшно до жути? – подколола его "Астория" .
– Нет, жалко до безобразия, – жмёт плечами парень.
– Ладно! – я прерываю дальнейшие дискуссии: оставляю одну флягу и три банки тушёнки, остальное, кроме спичек и спиртовых таблеток, убираю в рюкзак. – Давайте жрать… И так уже живот к спине прилип…
Порции уменьшать не стали: некуда больше уменьшать. Вышло по одной банке тушёнки на брата.
Таганка нет: во имя экономии веса, он остался в «прыгуне», его роль играют три осколка кирпича, сложенные рядом. Между ними ложится подожжённая спиртовая таблетка, поджигается, сверху композиции водружается банка тушёнки: так и разогрел. Горячий металл банки брать голыми руками не очень удобно: тут-то и пригодились постоянно носимые с собой стрелковые перчатки.
«Полимер» ест молча, сложив «АК-120» на колени. Я же не отстаю от остальных: хоть моя тушёнка и согрелась последней в очереди, но есть заканчиваю самым первым. Это при том, что вилок или ложек нет: едим с ножа. «Куски» я отхватываю сразу большие, так что моя банка кончается за три захода. Оставшийся «бульон» в том виде, в каком он был, съесть не представляется возможным: очень уж жирный, от первого же глотка выворачивает наизнанку. Собственно, «жирный» потому, что это и есть чистый топлёный жир. Сугубо на любителя, знаете ли.
Банки складываем в общую кучу мусора за битым кирпичом. Поскольку жесть горит так себе (да она вообще не горит, по крайней мере, при температурах ниже тысячи градусов), то и для костровой топки подходила мало. Зато бумажную обёртку с неё, на оной указывался тип и состав продукта, а так же его принадлежность к определённому комбинату (конкретно наш «образец» – из Кременчугского мясокомбината), легко можно использовать для растопки костра – ну, мало ли.
Мало, или нет, но встал вопрос о дальнейших действиях. Впрочем, как точно заметила "Лилит", «вставал» он каждое утро. И не только он…
– Тут мы ничего не найдём, – осматривается вокруг себя «Полимер». – Пошли вниз, что ли? Надеюсь, до дождя ещё далеко…
В самом деле: на горизонте начало появляться свинцово-серое марево, занимающее всё, докуда хватало глаз. Какие шторма и дожди на этой планете – мы не знаем, и, если честно, в данный момент времени узнавать желанием не горим. Надо торопиться: желательно, иметь более монументальное укрытие на случай шторма, чем крыша заброшенной трёхэтажки.
***
Спускаемся вниз, собрав свои вещи, в том же порядке, что и поднимались. Вперёд колонны всея вырывается «Полимер», за ним шествует "Лилит", стараясь не терять из виду «Асторию», замыкаю колонну я, время от времени оборачиваясь по сторонам и смотря, чтобы никакой тварюге не вздумалось атаковать нас со спины.
В принципе, можно не «зачищать» оставленные на ночь помещения: трата времени. Нам всего лишь на всего надо соскочить с крыши, прошмыгнуть подъезд и сделать отсюда ноги. Даже, если за ночь кто-то забрёл и обосновался в одной из квартир брошенного дома, нам не с руки тратить время на зачистку. Если б мы планировали тут остаться – дело другое. А так…
Но нас ждал облом. В самом низу – прикол: вход намертво заблокировала какая-то тварь. Самая натуральная, мать её, химера лежит и не движется. Сверху я замечаю, как шедший внизу «Полимер» замирает, вздрагивает и отпрыгивает обратно: всё меньше, чем за долю секунды.
«Назад!», – жестом машет нам сталкер.
Мы с "Лилит" замираем, как вкопанные. Немой вопрос предвосхищает жест рукой, сложенной в виде черепушки с оттопыренным средним пальцем: «химера».
Назвать это существо иначе не представляется возможным за отсутствием цензурного запаса слов спросонья.
Здоровое настолько, что оно с трудом протиснулось в двери подъезда. Выглядит не очень рослым: человеку по грудь сейчас будет. Но это лишь потому, что тварь лежит на полу. Её истинные габариты выдают длинные мощные лапы с длиннющими когтями, каждый из которых крупнее моего ножа. Так-то, она повыше нас всех будет, если в холке.
Тёмная матовая шкура, казалось, поглощающая свет, с грязной щетинистой шерстью неприглядным камуфляжем маскировала своего носителя. Уверен: встреть мы это чудовище в дикой среде, а не в городе, то не увидели б до последнего момента.
А, да. У неё имелось две черепные коробки. Одна – мощно развитая с недурной пастью, кажется, позаимствованной от крокодила, а вторая – похожая на рудимент, поменьше и скромнее.
В принципе, не смертельно. Один выстрел из «АК-120» в череп способен начисто упокоить любое известное науке наземное существо, кроме некоторых представителей «большой африканской пятёрки»: особенно пулей 7Н99 – ей ничто органическое противостоять не может. Но проблема в том, что у химеры черепа два: один, правда, похож на рудиментарный отросток, но тоже функционирует, потому как на нём не заметно следов разложения. Поэтому химера – опасный хищник. Подобраться к ней незаметно невозможно. Идеальный слух, отточенное зрение, мощный зуб. В идеале – накрыть бы её с трёх или четырёх направлений подствольными или револьверными гранатомётами: в нашем случае этот фокус не прокатывает по одной простой причине – гранатомётов, равно как и гранат, у нас немного, а мы, видите ли, в подъезде.
Я тихо перегибаюсь через перила и смотрю вниз: с моей позиции мало что видно, вход в подъезд загораживает от меня потолок лестничного пролёта. «Астория» тихо щёлкает предохранителем своего автомата.
Она его что, заблокированным держит?! Ой, балда…!
Химера лежит неподвижно. Не слышно даже дыхания твари, и это странным. Обычно такие монстры, как она, даже во сне хрипят децибел на семьдесят, не услышать невозможно: даже в горячке боя. «Полимер» приседает на лестнице и выглядывает из-за поржавевших перил: тварь не реагировала. Вопрос: спит или сдохла? Вряд ли спит: как подсказывает Нергал, химера хищник хоть и ночной, но всё же днём на открытых местностях не отсыпается – предпочитает норы или закрытые места. Логично напрашивается вывод: какого хрена тварь делает тут.
Я судорожно соображаю, что делать. Подъезд один, дом многоэтажный, по четыре квартиры на этаже, плюс лифт и подвал. Да, мы можем выйти из дому с другой стороны: но там, вроде бы, разведку не проводили: не до того вчера было.
Вход в подвал, вход в подвал… Наверняка есть из шахты лифта. Интересно, он ещё не рухнул к едрёной фене? Вряд ли. Проверим…
Щёлкаю пальцами. На звук оборачиваются только "Лилит" и «Астория». «Обойдём по первому этажу», – показываю я девушкам жестом. – «Нырнём через шахту в подвал. Выйдем с той стороны наверх». "Лилит" понимающе кивает и уже собирается развернуться по направлению к шахте лифта, но…
«Полимер» всегда был такой «Полимер». Вскидывает «АК-120» и спускает курок: 7,62-7Н99 навылет прошивает один из черепов химеры, мозги с характерным хлюпаньем разлетаются в разные стороны. Я, помня, чем обернулась наша позапрошлая встреча с подобной тварью, собираюсь делать ноги наверх, дабы забаррикадироваться где-нибудь на крыше (ага, ага, поди с химерой наперегонки по лестнице побегай вверх!), но меня за рюкзак хватает "Лилит": я чуть было не грохнулся на спину, однако понял, почему напарница пыталась меня остановить – тварь не шевелилась. Не слышно ни дичайшего рыка, резко перерастающего в рёв на всю округу, ни шевеления со стороны химеры, ни вообще никаких звуков. Только стальная гильза с тихим щелчком вышла из гильзового окна автомата, врезалась в стену подъезда чуть позади от «Полимера», и, звонко упав на пол, попрыгала по лестнице вниз, где и замерла в полуметре от первой ступени. В этот момент меня и пробрал леденящий всё сущее ужас: даже не столько факт стрельбы единственным патроном по химере, сколько звонкий, слышимый, казалось, по всему подъезду, звон прыгающей по ступенькам гильзы. Но, когда через три секунды химера даже не почесалась, от души отлегло настолько, что даже жрать перестало хотеться. Тварь была мертва.
– Ложная тревога, – беззаботно пожимает плечами «Полимер», будто с «вертикалкой» на лося вышел.
Етишкин дробовик… Так и обосраться недолго, я вам доложу. Но… «Полимер» всегда такой «Полимер». Поди, поясни ему, что вытворяемое им есть ереси подобное и должно караться кукурузой, причём анально-безвазелиновым методом. Но кукурузы не было. Так что товарищу, в какой-то мере, повезло…
Парень спускается по лестнице к испустившей дух твари.
– Кис-кис-кис-кис-кис-кис-кис! – сталкер чешет химере за окровавленным ухом. – Ути-пуси-пуси!
«Идиот…», – думаю я.
Но… как говорится, «всем пофиг!».
– Что делать-то думаем? – задаёт вопрос в лоб «Астория». – На одной банке тушёнки далеко не уйдёшь, а запасы растягивать надо.
– Не горюй, – заверяю я. – «Патроны есть, жратва найдётся!».
– Кто сказал? – интересуется девочка.
– Василий Филиппович Маргелов, – нравоучительно подымаю я палец вверх.
– Твой знакомый, что ль? – хмурится она.
– Основатель ВДВ! – закатывает глаза "Лилит".
Надо же, хоть она это знает. Уже хорошо.
Уже на улице, миновав труп химеры, «Полимер» отстёгивает от «АК-120» магазин и заглянул ему внутрь.
– Так, ну, с патронами у нас некий недобор. – изрекает он, уставившись на играющую бликами в утренних лучах солнца покрытую лаком гильзу патрона. – Не помешало бы разжиться, но…
– Согласен, – усмехаюсь я. – Схроны на каждом шагу не лежат.
Боец как-то безнадёжно смотрит на меня несколько секунд, и со вздохом пристёгивает магазин обратно, щёлкнув предохранителем. А вот это лишнее: снял бы ты с него винтовку, браток…
– Учтите, у меня патронов ещё тьма тараканья, – предупреждает «Астория». – Если что…
«Ну да, конечно», – соглашаюсь я мысленно, тем временем подумав: «Девяносто патронов: прямо вагон и маленькая тележка, едрить твой дульный тормоз-компенсатор…».
– Может, прогуляемся пока? – предлагает "Лилит", отходя от темы. – Аппетит нагуляем ещё больше, зато больше шансов найти кого-нибудь или что-нибудь.
– Тоже мысля. Куда попрём?
"Лилит" задумывается.
– Предлагаю портовый комплекс, – постукивая ногтями по ствольной коробке автомата, выносит мысль она. – Тут и близко, и единственное место в городе, которое мы ещё не прочёсывали.
– Логично, – согласился «Полимер».
– Значит, так. – предложил я. – Первым иду я, как ведущий. За мной идёт ведомой идёт "Лилит": прикрывает сверху и по сторонам глядит в оба. «Полимер»: на тебе тогда тылы.
– Как хочешь, – пожал плечами парень, всё же снимая автомат с предохранителя.
– Ладно, мальчики-девочки, – вздохнула «Астория», выравнивая длину ремня автомата. – Выстраивайтесь, проверяйтесь, да пойдём…
Крайние слова моей фразы тонут в раскате грома: грозовой фронт всё приближался. Интересно, когда разразится дождь? Надеюсь, к этому времени мы будем под укрытием.
По прямой от улицы, где стояла наша ночёвка, до оной же, где на другом конце стоял портовый комплекс, всего каких-то паршивых пара километров. По кривой же, по факту, придётся как минимум пять: прямых дорог у нас не бывает, а даже и если – то мы не ищем лёгких путей.
От подъезда мы огибаем дом против часовой стрелки и тут же бежим к дому следующему. Велик соблазн залезть в раскидавшие свои щупальца подвалы и поискать там чего-нибудь ценного, но увы: делать там было нечего. Во-первых, я вчера там всё проверил, а во-вторых, нам сейчас вообще до порта надо.
Возле второго дома, грузно бряцая снаряжением на бегу, мы сбавляем темп и останавливаемся, обогнув пару особо разросшихся «кустиков» ростом с трёхэтажный дом. Ну, три этажа, это, я, может, и загнул, но метров пятнадцать там точно было. Под одним из них я приседаю, выглянув за угол второго дома: того же по проекту, что и предыдущий, где мы спали. Однако, кроме окроплённых утренней росой листьев давно уже не молодых деревьев, я практически ничего не вижу. Многие стволы выросли так близко к стене дома, что видимость едва превышает метр: пришлось обходить здание с левой стороны и проверить, что там. А там… Ну, что там. Там труп зомбо-рейфа с полуистлевшими глазницами и отрубленным ухом, да брошенный меч офицера-рейфа, явно ему не принадлежавший. Рядом валяется обугленное бревно на выжженной прогалине: дальше аномалии сухие пожухшие листья, почему-то, не сгорели, хотя в центре образования превратились в чистейшую пыль. Даже не золу: пыль.
Можно, конечно, списать это на след от выстрела энергетическим оружием рейфов, но здравый смысл подсказывал мне, что лучше обойти эту грёбаную прогалину боком. Мало ли, что…
Жестом показываю вышедшим за мной: «возвращаемся». Подбираюсь к своей первой наблюдательной позиции, пытаюсь вслушаться в окружающие звуки, понять, что происходило в городе.
На юго-западе, в километре-другом, возле порта, слышится звук прибоя об бетонную рубашку пристаней и волноломы.
На болотах за городом то и дело слышится вопль того или другого зверя, громкий рёв или рык, затихающий грохот приближающегося грома, или же просто шум ветра. Мёртвый город немым не был…
Тихий, безлюдный город, где даже не слышно топота кабаньих копыт или карканья воронов, изредка прерывает своё безмолвие. Иногда, как-то лениво, но порой, с неимоверной яростью, ревут местные обитатели, представители неопознанной фауны.
Лирика заканчивается, пора выдвигаться в путь. Подолгу задерживаться на одном месте не стоит. Мы, шурша многолетними неперегнившими листьями под ногами, ступая по иссушённым многонедельной засухой и месяцем без дождей веткам, ломая их, что спички, двинулись к пристаням: туда, где просматриваются сквозь редкие стволы деревьев, но частые поросли кустарника, строения порта.
Сообщение отредактировал Комкор - Понедельник, 04 Июня 2018, 19:04
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
