По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Увы. Текст получился сырым и неотшлифованным. Что называется, отрывок просто притянут за уши. Жду россыпи тапков и предложений по улучшению текста.
***
Пуля прошла навылет: сипя, Гайка растянулась на траве, дёргаясь в припадке болевого шока. Прикрывавший грудь девушки чёрный топик из ХБ начал немедленно обагряться яркой алой кровью. Сипение из горла Гайки сменилось хрипом.
Мозг мгновенно выключил отвлекавшее его: ныне лишь одно заботило разум…
Сквозное, проникающее ранение грудной клетки. Нарушена герметизация плевральной полости. Риск развития пневмоторакса. Решение: не прибегая к обеззараживанию раствором перекиси водорода, наложить герметизирующую, окклюзионную повязку. Приоритеты расставлены. Лишнее – не имеет значения. Время выполнения – несколько секунд, иначе – смерть пациента…
Риск развития пневмоторакса при проникающем ранении лёгкого крайне велик и приблизительно равен ста процентам. Смерть от пневмоторакса крайне медлительная и болезненная: вполне сойдёт за способ казни, если жертву необходимо подвергнуть адским мукам. Это я обдумывал по ходу пьесы, пока тело, отказавшись меня слушаться, действовало само…
Рука выхватила из подсумка окклюзионный ИПП. Зубами я разорвал протёртую медицинским тальком прорезиненную ткань и выхватил из упаковки завёрнутую в бумажную обёртку подушку – в ладонь выпала маленькая булавка. Тут же, не обращая внимания ни на что, я прижал разорванную на две части прорезиненную часть упаковки к обоим пулевым отверстиям в груди и с силой затянул их бинтом: подушки на марлевой ленте жёстко зафиксировали повязку.
«По хорошему, обезболивающего надо дать», – подумалось мне, но я ещё с прошлого года знал: у Гайки индивидуальная непереносимость к какому-то из них – ошибившись, я могу её попросту убить.
Контроль над телом начал возвращаться: поняв, что опасность для жизни раненного минимизирована, мозг успокоился.
Тишину подлеска разорвал пронзительный вой ракетницы: первая, зелёная, стартовала с другого берега реки, а вторая, красная, отвечая ей, взлетела откуда-то со станции. Ну, всё. Звездец по фазе намечается…
– Шаман, у неё лёгкое пробито! – горячо зашептала мне Лилит.
ДА ТЫ ЧТО?! А ТЫ НЕ ВРЁШЬ?!
– Она так долго не протянет, надо возвращаться!
Открыла, нах, америку! Уже понятно, что надо делать ноги.
Вот только хрена с два что получится: только идиот не смог бы понять по реакции Гайки, что пульт не действует. Я схватил валяющийся на траве сероватый катаный блинчик и выжал кнопку отправки сигнала: она была чётко подписана – «Сигнал».
Но не через пять секунд, ни через десять, сигнал не прошёл. А вместе с тем, время на срабатывание системы – три секунды, при условии, что корабль находится на геостационарной орбите.
– Съела? – язвительно процедил я. – Оставайся с Гайкой, присмотри за ней!
Отбросив бесполезный более пульт, я подорвался с места и развернулся в сторону Семиходов, по пути вырывая из подсумка противогаз. Не успел я и шага сделать, как Лилит схватила меня за разгрузку.
– Ты куда намылился?!
Объяснять не было ни сил, ни желания…
Вырвавшись из цепкой хватки напарницы, стянул кепку, убрав её за пазуху, натянул противогаз на морду и припустился бежать лёгким бегом, меняя по пути расстрелянный магазин на новый.
Не счёл я уместным объяснять ей (Лилит), что сейчас, в условиях отсутствия возможности вернуться домой с помощью транспортной системы Азгарда, придётся пилить своим ходом. А чесать почти тысячу километров своим ходом, с трёхсотым на руках… Короче, в мозгу промелькнула идея заняться автостоянкой. Нас шестеро: значит, нам сойдёт хоть что-нибудь, что хоть немного больше мотоцикла. В крайнем случае, БТР. Есливыпонимаетеочёмя.
Семьсот метров до Семиходов я преодолел на удивление быстро: обычно я и двухсот метров не выжимаю, а тут почти километр пропахал, и при том – в противогазе. То ли злость меня подстёгивала, то ли ещё что, а, может, и инстинкт самосохранения (ну не улыбалось мне застрять на территории другого государства с огнестрельным оружием и без провианта), но до станции я добрался легко.
Дальше – вдоль платформы, до «будки» электрической централизации, от неё – до бетонного забора, ограждающего территорию станции, вдоль него – до угла сто метров. В углу – небольшой подкоп, выполненный, видимо, Штырём (ведь это он же в разведку ползал). Однако, сразу за забором меня ждал сюрприз: а именно – трое наших. Штырь, Британец и Святогор. Они заняли оборонительную позицию и нацелились на виднеющиеся в ста семидесяти метрах от них корпуса автомобилей: посреди них возвышался двухэтажный «Мерседес». Автобус оказался наглухо затонирован и заблокирован изнутри: это говорило о том, что упомянутых заложников держат там…
Кстати сказать, автобус – как нельзя лучше походит для того, чтобы вернуться домой, и на руку играет обычно немалая ёмкость топливного бака. Такая мысль у меня возникла сразу же, как только я увидел новенький и начисто вымытый корпус транспорта. Конечно, проходимость оставляет желать лучшего, но мы же не в кругосветку на нём отправимся, так ведь? Надеюсь, «Дедал» подберёт нас раньше, чем мы встрянем на нём в какую-нибудь жопу…
Опустил руку на плечо Британца: напарник обернулся. Я в двух словах объяснил ему на пальцах ситуацию: «Чистим автобус, берём транспорт, забираем раненных, дуем домой». Парень понимающе кивнул и показал: «Иди в обход, ты с кормы, мы с носа и борта». Хорошая тактика, так и поступим…
Мне пришлось ещё полторы сотни метров проползти вдоль забора, прячась в высокой траве и на своей шкуре проверяя остроту битого кирпича и ломаной арматуры. Уж не знаю, какой такой ремонт проводился тут давеча, но ползти было неприятно: пару раз я чуть не стал шашлыком – кирпичный бой сыпался из-под меня куда-то вниз, и я едва не нанизался на торчавшие из земли прутья. Но это был только один из самый приятных моментов. Именно так, приятных. Потому, что дальше было ещё хуже.
Когда я, всё-таки, добрался до условленной точки, я вспомнил, что мы конкретно лохонулись. Мы не условились о сигнале к началу штурма. Твою ж то мать… Придётся работать наугад. Надеюсь, парни догадаются, когда начинать.
Ну, с кормы, так с кормы. Чего бы такого предпринять…
Заднее окно автобуса начиналось немного-немало, аж с трёх метров от земли. Чтобы достать до него обычному стрелку, требуется встать на плечи другого бойца. Такой роскоши я себе позволить не мог… А вот подкатить покрышку – можно. Уж не знаю, может, автосервис тут был раньше, но подле забора в зарослях бурьяна и чернобыльника валялась здоровенная покрышка от «Урала». Вот фортануло-то, так фортонуло…
Покрышка подведена, я залез (вроде бы, бесшумно), и осторожно заглянул внутрь. Херакс…
Готовы? Я не был готов, потому чуть не грохнулся вместе с покрышкой вниз. Автобус действительно имел место удерживать в своём чреве троих человек: в них я без труда узнал Березного, Тарасова и второго капитана, что был с нами тогда, на брифинге в кабинете майора. А вот враг…
То ли у Штыря пошли глюки, поэтому он и не разобрал; то ли издалека смотрел, поэтому не понял; но в автобусе находилось не много и не мало десяток рейфов. Так точно. Я не сумасшедший (по крайней мере, на это надеюсь). Штук девять рейфов-солдат смирно стояли в салоне, пленники валялись на полу без признаков жизни, а в рулил процессом рейф-офицер.
Это настолько заставило меня поразиться, что я невольно присвистнул. Это и стало началом к разворачивающимся дальше событиям…
Непонятно, как, и неизвестно, каким образом, но рейфы меня услышали. По ушам тут же вдарил ультразвук (ну, не совсем прям «ультра», но частоты высоченные): пси-атака началась.
Мне пришлось экстренно сваливать с моей «наблюдательной позиции» и отходить влево, за корпус автобуса: ага, не тут-то было…
Я подбирался сюда справа, а потому не видел (да и не мог видеть) происходящего слева. А там, в свою очередь, ещё штук пять рейфов учинили кормёжку – в режиме особого остервенения приканчивали очередную жертву. Я еле успел зажать спуск перед тем, как ближайший ко мне «едок» накинулся на меня с победным «Ща сожру».
Затяжная очередь за считанные секунды выжрала почти половину магазина. Ни хрена себе, я жару дал! Почти тридцать патронов на пятерых?! Хотя, если учесть, что это только что пожравшие рейфы – то, возможно, я ещё и пожадничал…
Моим трелям автомата вторил куплет из могучего хора: подключились работать парни. Послышался звон битого стекла и лязг разрываемого листового металла. И да начнётся экстреминатус…
Чтобы не отсиживаться в стороне, я решил поработать с остальными. Только я вырулил из-за левого борта автобуса со стороны кабины, как чуть не напоролся на очередного рейфа: только удар присоединённым к автомату штыком спас от скоропостижной кончины.
Затяжные очереди, перекликающие друг друга, и дикие матюги наших АК-120 указывали, что враг не поимел ни единого шанса на спасение. Дождавшись, пока повисший на моём штык-ноже рейф перестанет конвульсировать и свалится наземь, я заскочил в автобус. Первым делом проверил наличие ключа в замке зажигания: без него туго придётся, коротить провода я не могу – уйдёт время, чтобы разобраться с конструкцией стартера на этой модели автобуса.
По канону жанра, ключ отсутствовал. И это было ещё не всё: заложники оказались мертвы. Не просто мертвы, а пожраны рейфами. Три тела лежали иссушенными и с видимыми следами пыток. Ну что ж: то не наша вина. Не мы их сожрали, знаете ли.
Но где тогда искать ключи? Шмонать все трупы, что попадутся по дороге, или обыскивать весь административный комплекс возле Семиходов? Увольте…
Кстати, а это ещё что там такое? Завидев краем глаза движение за окном, я всмотрелся вдаль. От нас, по направлению к ВПЧ, чесал рейф. Да как чесал! Наши спринтеры даже рядом с ним не валялилсь! Интересно, получится снять отсюда?
Автомат мгновенно принял боевое положение. Приклад жёстко пнул плечо отдачей в момент выстрела: одинокая пуля таки-настигла беглеца, но тот даже и не думал падать. Лишь вздрогнул, остановился, обернулся, развернулся и понёсся дальше, не разбирая дороги. Да что ты будешь делать… Я попробовал достать его очередью, но ничего не вышло: при стрельбе в автоматическом режиме на таком скорострельном агрегате моментально падает кучность. В итоге, я высадил на эту тварь порядка двух десятков патронов, но «тварь» даже не шелохнулась – по всему видать, ни одна из пуль её даже не достала.
Придётся бежать за ним… А вы чего хотели, оставить голодного рейфа убегать?! Чтобы он ещё кого-нибудь сожрал?! А мы-то всё гадали, что это за новости о всяких там «чупакабрах» уже несколько лет по Земле-матушке шастают… А это, оказывается, рейфы навострились! Только один вопрос, вашу мать, как они оказались на Земле?
Бросив парням беглое «Я ушёл», я бросился бежать за рейфом. И хотя в горле уже начинало болезненно сдавливать от одышки, в этот раз придётся поднапрячься. Не каждый день гоняешься по атомной станции за рейфами…
Военизированную пожарную часть рейф пролетел, не останавливаясь на ней: о том свидетельствовала прерывистая дорожка от его крови – значит, всё-таки задел мерзавца! Уже радует… Бежать дальше не могу, придётся пешком догонять… но по следу всё равно найду, где бы он ни прятался.
Ага, счаз прям. Эта паскудина заныкалась не куда-нибудь, а в здании хранилища отработанного ядерного топлива! Увольте, нах… В ХОЯТ я не полезу…
И не придётся. Вспышка откуда-то с неба, похожая на ровную вертикальную молнию, мгновенно испарила строение высотой с пятиэтажный дом. Взрывной волной меня свалило с ног и отбросило на стену соседнего со мной строения…
***
Вечером того же дня к нам пожаловал МНК: международный комитет. Редчайшие ублюдки: скоты, а не люди. Таких уродов свет ещё не видывал: скопище прогнивших параноиков, зажравшихся скотов и пафосных подонков. И явились они не просто так, а разгребать нашу сегодняшнюю выходку…
Всю вторую половину дня, с того момента, как нас выдрала с территории станции «Россия», мы не покидали стен медсанчасти. Гайку тут же отправили в хирургию: зашивать разорванное лёгкое. Шрам останется на всю жизнь… Сильнее всех досталось Штырю и мне: напарник в разведке заработал дозу, покуда за происходящим на Семиходах следил, а я на АЭС, покуда за рейфом гонялся. Конечно, не 1300 зивертов, а всего 13 получили, но смертельная, знаете ли, около десяти – это особо не радовало. Нас тут же отправили на дезактивацию: своего рода ПУСО оборудовали в отдельном отсеке санитарной зоны. После санобработки за нас всерьёз принялись медики, а вечером под наблюдением старшего санинструктора нашу кодлу навестили из МНК…
– Итак, – начал толкать речь сразу по прибытии пухлого вида винни-пух с погонами лейтенанта. – Сразу предупреждаю, лишнего трёпа не люблю…
Офицер закрыл за собой дверь и только сейчас удосужился посмотреть на «обвиняемого».
Трудно передать его реакцию словами. Гримаса на роже лейтенанта выразила нечто среднее между поражением, интересом и непониманием – хотя подобное описание будет чрезмерно скудным.
– Мальчик? – переспросил он. – Ты что тут делаешь?
– У меня к тебе встречный вопрос, дядя. – фыркнул я. – То же самое хотел спросить.
Офицер откашлялся и с напущенный невозмутимостью проследовал до моей койки, где присел на соседнюю с нею.
Взвизгнула собачка на молнии его планшета, из последнего на свет Божий вылезла пухленького вида папочка, обшитая тесьмой: на переплёте толстым маркером было выведено – «Отдельное делопроизводство». Во как. Ни хрена себе, залёт…
– Значит, так. – рече лейтенант. – Поблажек не жди, парень. Я не знаю, что ты натворил, и знать не хочу, но мне придётся выбить из тебя всё, до последней запятой. Работа у меня такая, уж не взыщи.
– Поблажек не жди, дядя. – съязвил я. – Уж не знаю, чем ты занимаешься, и знать не хочу, но ты от меня и полслова не дождёшься. Положение у меня такое, не взыщи.
– Хорош юморить, ты не в том положении сейчас.
Офицер расстегнул папку и вытащил из неё разграфлённый лист. Из нагрудного кармана летней рубашки лейтенанта появилась ручка, со скоростью катера на подводных крыльях заплясавшая по листку. Через несколько секунд писанины офицер поднял на меня взор и спросил:
– Фамилия, имя, год рождения.
– Склероз Склерозович Склерозов. – фыркнул я.
– Хорош стебаться, парень. – нахмурился лейтенант. – Ты и твоя кодла под каблуком у федералов, не нарывайся лишний раз.
– А я не лишний раз, – съязвил я. – Я в рамках «пощекотать нервы».
– Фамилия, имя, год рождения, – повторил офицер.
– Не помню, – прыснул я.
Нехай сам выкручивается, как знает.
Лейтенант вздохнул.
– Хрен с тобой… по сути, это простые формальности, о тебе и так всё давно известно…
Выкрутился, гад…
– Тогда первый вопрос по существу. – начал лейтенант, отложив ручку. – Припомни детали инцидента. Начни с того, кто был инициатором этой выходки.
Твою ж-то мать! Ты что, серьёзно?!
Я достаточно в свои шестнадцать лет намотался по органам, чтобы знать: это их обычная тактика. Называется, «система «Курятник»: обосри нижнего». Проще говоря, «настучи на другого». Тот, кто больше всех набрешит, тому и поверят. Не дождёшься, гадёныш… своих сдавать не буду.
– Я и был. – сухо бросил я, понимая, что тем самым, фактически, подписываю себе приговор. Да хрен бы с ним, только ребят моих не трож!
Лейтенант как-то непонятно улыбнулся краем рта.
– Ты? Ну-ну. Вещай дальше.
– Нечего вещать. – буркнул я. – Взял группу, пробрался на корабль, захватил управление транспортной системой, дёрнул остальных – и до станции. Конец истории.
Лейтенант подобрал ручку и что-то черканул в листке.
– Так, а дальше что? – спросил он.
– Что «дальше»? – не понял я.
– Вы попали на станцию, – продолжил офицер. – А дальше что было? Ваши действия.
– Дальше нас обстреляли. – коротко бросил я. – Сначала – из винтовки, потом – из пулемёта.
– И что, просто так взяли и обстреляли? – с сомнением в голосе рёк лейтенант. – На ровном месте?
– На ровном месте. – кивнул я. – Я попытался вернуть группу «домой» через транспортную систему «России», но сигнал не прошёл. Пульт отказал, или помехи на канале… Короче, не вышло вернуться.
– В какой момент времени у вас появился раненный?
Вот куда ты клонишь, гад… ладно, хрен с тобой. В этот раз можно и правду сказать, от этого не убудет.
– Когда под пулемётный огонь попали. – выдохнул я. – Я пытался подавить его ответным огнём, но позиция стрелка была раскрыта слишком поздно. В Гайку попали прицельным одиночным выстрелом.
– Ты ж сказал, что обстреляли из пулемёта? – поинтересовался лейтенант. – Откуда на пулемёте одиночный огонь?
– Что, прям уж все пулемёты поголовно лишены одиночного режима стрельбы? – съязвил я. – Почём я знаю, откуда на пулемёте одиночный огонь? Попали и всё…
Офицер взял другой листок из папки и, прочитав что-то с него, вернулся к предыдущему и чиркнул пару строк.
– Что дальше было? – вернулся к теме лейтенант.
Зашибись… Тебе всё в деталях расписывать? Дай ноутбук и время: я тебе целую книгу напишу. «Приключения дебилов на АЭС».
– Мною было принято решение, – начал я, сочиняя на ходу. – Использовать гражданский транспорт для возвращения группы домой.
– Как пришёл к такому мнению? – спросил мой дознаватель, записывая что-то на обратной стороне первого листка.
– Вообще-то, это единственная здравая мысль в этой ситуации, – уточнил я. – Любой другой пришёл б к такой же. В конце концов, у нас на руках раненный был. Далеко б пешочком не ушли…
– Теперь к тому моменту, как вы захватили транспорт… – начал он.
– Не было никакого захвата. – перебил я. – Когда мы только приступили, встретились с рейфами…
Лейтенант выпрямился в спине и метнул на меня взгляд.
– С кем? – переспросил он.
– С рейфами, – повторил я. – С рейфами. Рей-фа-ми. Рейфами.
– Это я понял! – отмахнулся дознаватель. – Как они там оказались?!
– Ты меня об этом спрашиваешь, дядя? – скривился я в усмешке. – Не меньше взвода рейфов под командованием как минимум одного офицера.
– Чего? – не поверил мне он. – Харе врать, чего получше придумай…
– Пиши, что говорят, – процедил я. – Это твоя работа, а не моя: разбираться…
– Харе брехать и колись, что произошло! – потребовал лейтенант.
– Напоролись на рейфов, – процедил я. – Убивших троих офицеров Службы Безопасности Украины. Я бросился догонять одного «беглеца»…
– Ты не в том положении, чтобы шутки шутить! – начал багроветь от злости лейтенант. – Я тебе в последний раз говорю по хорошему: кончай брехать!
– Брешут собаки во дворах, – отрезал я. – А обвиняемый даёт показания. Ты ещё взрыв ХОЯТ на меня повесь!
– Теперь о взрыве! – прохрипел офицер. – Как взорвал, где взрывчатку заложил?! Откуда достал столько взрывчатого вещества?!
– Изготовил, нах! – прорычал я. Вот тут уже хрен вам: выгораживать кого-то ещё не буду. Свою группу – прикрою, а чьи-то ещё грехи на себя брать не собираюсь. – По ХОЯТу долбанули лучом с орбиты, лучевым оружием Азгарда, полагать…
– Ты заврался, парень! – прорычал офицер. – Это всё тебе при вынесении приговора зачтётся! Не хочешь сотрудничать – получишь «вышку»!
– Я гражданский, – процедил я. – И я не должен подчиняться вашим сигналам. Даже в этой ситуации. Полсотни восьмую статью ещё никто не отменял…
– Ну, всё, ты достал меня!
Лейтенант выхватил из кобуры табельное и щёлкнул курком: оружие встало на боевой взвод.
– Такую брехню я в первый раз слышу, – прохрипел он, весь красный от ярости. – У тебя последний шанс рассказать всё, как есть, а иначе…
Трёп пустозвона прервала сирена и дикий рёв чего-то голоса в «матюгальник» по всему уровню:
– Незапланированная активация врат! Входящая червоточина, группе прикрытия немедленно проследовать в зал врат!
Вот и доигрались… Мы и есть эта сама группа прикрытия!
Я вскочил с койки и ринулся бежать к двери, плюнув на пустотрёпа-лейтенанта.
– А ну, стоять, сцуко! – взревел он, стреляя вслед.
То ли выстрелы были предупредительными, то ли офицер был настолько туп, что не смог попасть с трёх метров, но до выхода я добрался без проблем. Дверь просто вынесло с петель от удара ногой (двери в санчастях так и остались обычными деревянными, заменять их на «гермы», видимо, не стали).
В коридоре я лоб-в-лоб столкнулся с дежурным по уровню: тот вальяжной походкой прогуливался вдоль стен. Рефлекс сработал быстрее, чем я смог понять, что передо мной «свой»: секундой позже не ожидавший от подростка ровным счётом ничего боец свалился на пол, немо глотая воздух ртом: в силу своего роста, удар «под дых» был моим коронным.
Подобрав оружие дежурного, я бросился до ближайшего транспортёра, а через две минуты я уже врывался в зал врат…
Грохот канонады я слышал ещё задолго до прибытия: громкие раскаты от выстрелов огнестрельного оружия спевались в унисон с хлюпающими звуками выстрелов оружия энергетического. Как только я переступил порог ЦУГа, нос «отключился»: от острого запаха пороховых газов, за какие-то две-три минуты заливший собой всё помещение зала врат, нюх просто отбило даже мне.
Наблюдалась картина следующего характера: где-то два или три взвода, при поддержке трёх пулемётных расчётов, сдерживали наступление рейфов через врата. Пол зала был устлан ровными рядами выпотрошенных трупов: после такого плотного огня от рейфов не оставалось практически ничего.
Укрываясь за генераторами, военные не сразу заметили меня. Этим я и воспользовался, подобравшись ближе: обойдя блоки генераторов сзади, и оставаясь в мёртвых углах обзора, получилось доползти до первого генератора, откуда плоскость врат была на расстоянии прямого выстрела.
Только сейчас, приготовившись к огню, я подумал: а что у меня за оружие, и каким боекомплектом я располагаю? Выясняется: в руках я держу обычный АК-120, но патронов всего один магазин максимум. Я же склонен считать, что несколько штук отсутствовало – стало быть, неполные 60, а меньше… Зараза. Ну, ладно. Хоть чем-то помогу…
Работать одиночными выстрелами по групповым целям оказалось непросто. Я не успевал переводить прицел, часто промахивался, в итоге, быстро израсходовал весь магазин, не настреляв и трёх десятков рейфов. Однако, этого оказалось достаточно, чтобы больше никто не сумел пройти через врата: перед их линией оказалась навалена гора трупов – в конце концов, заградительный огонь вёл не я один…
Врата захлопнулись с характерным звуком спустя тридцать восемь минут после их активации: на деле же мне показалось, что прошло от силы пять. Вроде бы, конец несчастью, можно и передохнуть нормальным дыхом, ан ни хрена… Не успели закрыться звёздные врата, как в «матюгальнике» раздался дикий рёв:
– Улей на орбите!!!
Вот и понеслась…
Улей, говорите? Ну и хрен с ним, нехай висит… Что?! УЛЕЙ?! Я не успел закончить свою мысль, как был переброшен: транспортный луч вырвал меня из ЦУГа.
– Благодарить не спеши, – раздался голос в темноте.
Вспыхнул свет: я оказался на мостике «России», в пульте терминала управления транспортной системой копалась Лилит.
– И не собирался, – выдохнул я с хрипом.
Какая-то хрень мешала нормально дышать. Горло намертво блокировалось какой-то субстанцией типа мокроты, пришлось сильно прокашливаться, чтобы восстановить дыхание.
– Где остальные – не знаю, – бросила Лилит, не оборачиваясь. – Я только твой сигнал запеленговала.
– Один хрен! – отмахнулся я. – Ты чего делаешь?
– А на что похоже?
Да как сказать… ни на что не похоже, потому и спрашиваю!
– Держи.
Лилит швырнула мне мой карабин. Где достала? Он, по-моему, в отсеке оставался лежать всё это время.
– На благодарность не рассчитывай, – фыркнул я.
– Больно надо, – отрезала напарница, продолжая копаться в пульте. – Внимание…
««Внимание» на что?», – хотел я было спросить, но вместо того опять был ослеплён вспышкой: система Азгарда хоть и работала без запинок, но имела один серьёзный недостаток. У меня уже глаза от её вспышек болят… или это от облучения?
Как только «засветка» исчезла, я понял: мы в жопе. Ну, как, «в жопе»… В капитальной заднице!
– Ты что натворила, дура? – процедил я, осматриваясь на новой обстановке.
Мы стояли посреди мостика улья. Общее устройство аналогично мостику «Дедала», но с небольшими изменениями. Одно из них – наличие знакомых рыл…
– Таки-припёрлись, да? – ехидно хихикнул кто-то.
Я резко обернулся, вскидывая карабин. Твою ж-то мать…
Это тело я ожидал увидеть меньше всего. Усевшись на какой-то терминал и болтая ногами, на мостике пребывала та, кого в прошлый раз Лилит назвала Тенью…
– Давно не виделись, сестрёнка! – махнула той последняя.
Зашибись себе, диаложек начался…
– Если твоя цель – выбесить меня, то на этот раз не проканает. – спокойно произнесла Лилит.
– О-оу, – разочарованно протянула Тень. – А я так хотела! Но, признаться, и такому приёму рада!
– Со мной – этот фокус не прокатит. – процедила напарница. – А вот с ним – не знаю.
Лилит указала на меня. А? Чего? А я-то тут при чём?
– Кстати, – нахмурилась Тень, переводя взгляд на меня. – Ты вообще кто?
– Шаман в пальто. – представился я. – Честь имею.
– Честь не имеют, её блюдут. – отрезала Тень.
– Ты её, похоже, «зблюла». – согласилась Лилит.
– Ага, «Мы честь блюли, блюдём и блясть будем», – кивнула Тень.
– Замени «Ю» и «Я», и будет в точности про тебя…
Разговор двух сестричек…
– Однако! – выдохнула Тень, потягиваясь. – Вымоталась я, что-то, пока домой добиралась…! Никто не предложит усталой путнице чашку чая и банку тушёнки?
– А может, сразу в баньку да в постельку? – съязвила Лилит. – Перебьёшься.
– Как гру-у-убо…! – протянула Тень. – Ну-с, тогда позвольте держать речь! Хотя нет… Для начала – вопрос, вы как тут оказались?
– У меня к тебе тот же вопрос, – мрачно рекла Лилит.
Я наблюдал за диалогом молча, готовый дать предупредительный залп на случай, если эти две чучундры начнут «переходить границу».
– Как-как, улей угнала, вот как! – фыркнула Тень. – Вы, я вам доложу, нехило так постарались на той планетке! Мне это корыто еле на орбиту вывести удалось!
– Он даже не особо напрягался, – Лилит опять воздела указующий перст в мою сторону.
Тень опять перевела взгляд на меня.
– Так это твоих рук дело? – нахмурилась она ОПЯТЬ.
– Что, завидно? – поинтересовался я.
– Так ты кто, вообще, такой? – не поняла она.
«Ну и дура же непроходимая», – подумал я.
– Шаман я, сказано же…
– Это я поняла! – отмахнулась Тень. – Ты кто, вообще, за фрукт?
– С утра был человеком, – нахмурился я. – Сейчас – не знаю, возможно, репликатор.
– Он всегда такой тупой? – посмотрела на сестру Тень.
– Не-а, только, когда облучённый. – мрачно констатировала Лилит.
– Чего она от меня хочет? – спросил я у напарницы.
Наша троица в упор не понимала друг друга.
– Спрошу по-другому, – выдохнула Тень. – Какого хрена этот малолетка шляется с тобой, и какого хрена ты делаешь тут?
Каждая часть фразы была адресована одному оппоненту, но касалась разных персон.
– «Малолетка» предоставляет мне альтернативное убежище в обмен на информацию. – спокойно и холодно рекла Лилит. – А я пользуюсь его защитой в обмен на…
– Ни хрена не поняла! – перебила Тень. – Ты ж сейчас должна быть школе!
– Ага, в июне-месяце. – кивнула Лилит. – Аж три раза.
– Что, уже июнь? – удивилась Тень. – А год какой?
– Одиннадцатый.
– Ё-ё-перный театр… – уткнулась в пол Тень. – Так я не три года, а целых пять лет домой вернуться не могла… Зашибись! – она подняла взор на сестру. – То-то, я смотрю, ты изменилась…
– Зато ты как была с*кой, так ей и осталась.
Какая, нах, лексика! Вся красота Великого и Могучего…
– Сестрёнка, это наглость, – нахмурилась Тень.
– Ага, аж десять раз. – кивнула «сестрёнка».
– За что же, позвольте поинтересоваться, я заслужила такое к себе отношение, да ещё на глазах у чужих людей? – поинтересовалась Тень.
– Так тебе ещё и перечислять надо? – нахмурилась Лилит.
Тень едва заметно, но вздрогнула. Оп-па-на! Это что, кульминация близится?! Нет, вряд ли… Но Лилит определённо знает что-то, чего не знаю я. И это «что-то» единит её с Тенью. Чичас послушаем…
– Шаман. – не оборачиваясь в мою сторону, бросила напарница. – Можешь пристрелить эту с*ку.
Я недоумённо повёл бровью и скосился на Лилит.
– Это она стреляла в Гайку. – добавила та.
Эм… я перевёл взгляд на Тень лишь за тем, чтобы узреть её реакцию.
– Раскусила, значит, да?
Твою ж-то мать…
Голос Тени из заискивающим стал грубым, если б я не видел его хозяйку, предположил бы, что он принадлежит кому угодно, но только не девушке.
– Поясни, – потребовал я.
– Всё очень просто, как оказалось. – бросила Лилит. – А я-то, дура, мозги себе ломала… А оно, оказывается, всё очень просто.
– Не тяни кота за яйца, – приказал я. – Колись!
– Это она сдала нас СБУ.
Эм… ничего, что этого тела уже лет пять на Земле не было?
– Откуда такая уверенность? – поинтересовался я, решив не светить столь очевидными фактами.
– Просматривая документы с планшета, – продолжила сухо Лилит. – Я нашла отсылку к агенту «Сумрак».
– И?
– Как-то дома я нашла один документ. – мрачно произнесла напарница. – Хранимый крайне небрежно и в абсолютно случайном месте. – следующая фраза была адресована уже её сестре. – Тень, она же Сумрак, есть никто другой, кроме как штатный сотрудник СВР. Не так ли, сестрёнка?
В глазах Тени читалась даже заинтересованность.
– Если этого мало, – продолжила Лилит. – То СБУ знало о нас даже не за месяц, и не за полтора. Оно всегда было о нас осведомлено. А точнее – с двухтысячного года. Я только одного не могу понять: зачем?
– Чё тут непонятного? – фыркнула Тень. – Достала ты меня, вот и слила хохлам!
– Меня – понятно, – нахмурилась Лилит. – А людей Шамана за каким лядом?
– Да сдался мне твой шаман-затворник сто лет в обед! – замахала рукой Тень. – Мне главное было тебя пришить, а на остальных мне глубоко срать было!
– Тогда почему обстреляла Шамана, а не меня?
– А-а, так ты и об этом в курсе? – процедила Тень. – Да мне как-то всё равно было, если честно. Под маскировкой Саддана меня всё равно никто не видел… Просто попался под горячую пружину, вот и жахнула. Жаль, что не попала…
Ну, как, «жаль»… «Жаль», что из-за застрявшей в стволе пули твою винтовку не разорвало в клочья. И тебя иже с нею за одно…
– Это она обстреляла тебя на отстойнике под Россохой, – закончила Лилит. – Она же слила нас СБУ под видом начинающей террористической организации, действующей под эгидой Министерства Обороны России. Она же потом обстреляла нас, когда Гайка вытащила группу к станции.
– Эм… – замялся я. – Всего одна неувязочка… Этого тела несколько лет на Земле не было.
– Это она тебе сказала? – Лилит наконец-то обернулась. – И ты ей поверил? Придурок… Я была о тебе лучшего мнения.
Тогда всё встаёт на свои места… Если целью Тени была Лилит, то мы (и я в частности) серьёзно мешались. Тогда понятно, почему нас атаковали. Это не были украинцы или белоруссы. Они просто попались под «горячую пружину»: они сами толком ни о чём не догадывались. Никто, кроме Березного и Тарасова. Их люди, по ходу, сами не знали, на что идут. Не знал об этом и Косоруков, иначе бы прикрыл, хоть издалека. Всё это объяснило бы утечку информации… Нас никто не сливал: нас один раз продали с потрохами и всё это время наблюдали с интересом за нашими мучениями, попутно запасаясь попкорном. Вот и нашли «крысу»…
– И в довершение, – добавила Лилит. – Встреча на «первой» была просто случайной. Это «тело», как ты её назвал, просто искала себе новый корабль взамен подбитого нашими ребятами из ВКО.
Вот тебе и расклад.
Тень захлопала, будто в театре. Аплодировала, так сказать, стоя. Это как сидя, только стоя.
– Превосходно изложила. – мрачно произнесла она. – Прям придраться не к чему. За исключением одного…
Вот именно. Я сам собирался спросить об этом, но меня банально опередили.
– Откуда такие доводы, сестрёнка?
– А ты думала, я просто так эти пять лет хернёй страдала? – процедила Лилит. – Я знаю о тебе всё. С тех самых пор, как начала копать под тебя. С тех пор, как тебя завербовали в «Синеву».
И, да, кстати. Что ещё за «Синева»?
Тень едва заметно улыбнулась.
– Похвально, очень похвально. Настолько, что прям диву даёшься. Однако… Тут-то ты и попалась.
А вот эта фраза всегда оказывается роковой, если только не исходит из уст голливудского недо-злодея. Я уже приготовился стрелять, как услышал вторую часть фразы:
– Гуд бай, май лав, гуд бай!
Вспышка от транспортного луча мгновенно перенесла Тень куда-то в неведомом направлении: я успел нажать на спуск, едва только завидев засветку, но было поздно. Не достал…
Вслед за Тенью куда-то перебросило и нас с Лилит: секундой позже мы оказались на борту «России», а ещё через секунду мостик залил неимоверный по своей силе световой поток – ядерный взрыв в вакууме во всей своей красе. Улей испарился в единую секунду.
Всё ещё не веря в происходящее, я смотрел на Лилит, хладнокровно глядящую в иллюминатор на полыхающий огненный шар в космосе. Единственное, о чём я в этот момент сожалел – так это о том, что не знал, о чём думает в этот момент напарница. Впрочем, я был уверен, что ничего хорошего это нам не принесёт. Ни сейчас, ни в будущем.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
