|
Star Gate Commander: Земли без времени
|
|
|
Desreny
|
Дата: Среда, 11 Апреля 2018, 15:29 | Сообщение # 421
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 438
Статус: где-то там
|
Косяков вроде бы нет, замечаний тоже, написано с душой сразу видно старания автора
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Среда, 11 Апреля 2018, 23:19 | Сообщение # 422
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
***
Группа разведки.
Плато в двадцати километрах за городом.
– Зашибись.
Констатировала "Раптория", забиваясь в кресло в кабине транспортника.
Я достал из припасённой "Лилит" сумки куртку и накрыл озябшую девушку: соратница с несвойственной ей в мой адрес благодарностью приняла облачение.
– Теперь следующая цель, – произнесла "Лилит". – Надо двигать у «улью».
– Не думаю, что от него что-то осталось, – проронила моя продрогшая ксерокопия, кутаясь в длиннополую куртку. – Аварийная посадка подбитой котлеты свыше километра длиной? Это форменная лепёшка. Только зря потеряем время.
– На планете был сбор, – возразила моя напарница. – А местные надавали рейфам по хребту поганой метлой. Если они сумели сбить один улей и повредить три – надо познакомиться с этой метлой поближе. Она может оказаться полезной.
– Лишь бы нас этой поганой метлой не отходили, – буркнула "Раптория".
– Поэтому – тоже надо слетать, – согласилась "Лилит", и посмотрела на меня: – Достань из моего рюкзака термос, там горячий чай есть. Ты не замёрз?
– Нет, – отрезал я. – Но кое-кому не помешало бы согреться.
Перед стартом неплохо было бы проложить оперативный курс: чем и занялась "Лилит" в то время, пока я отпаивал горячим околевающую "Рапторию". «Улей» рухнул на этом же материке, пусть и за тридевять земель: согласно нанесённым на оперативную карту геометкам, до точки падения никак не меньше восьмисот километров.
– Надо бы узнать у местных состояние автотранспортной отрасли, – предложила "Лилит", видимо, думая вслух. – Если мы тут задержимся, автотехника нам будет на руку.
– Можно и «прыгунами» возить грузы с людьми, – предложила в ответ "Раптория".
Девушка с ногами забралась в кресло и грела ледяные пальчики, обняв кружку с чаем.
– «Прыгуны» пригодятся для развёртывания авиационного прикрытия и на случай обороны, – напомнила моя напарница, не отвлекаясь от работы с навигацией. – Да и зачем тратить дорогое, когда можно обойтись дешёвыми заменителями? «Прыгун» – бесценен в тактическом плане. Его не заменят ни снаряды, ни ракеты.
– Нам пригодится любая информация, – я рухнул в своё кресло пилота. – Поэтому, собираем всё, что можно сохранить и пересказать. Автоотрасль – в том числе.
– Про авиацию не заикаюсь, – "Раптория" хлебнула чая. – После налёта рейфов, даже, если у местных есть что-то летающее, оно окажется прикованным к местам базирования лет на пять. Инфраструктура авиапарков быстро не восстанавливается. Не говоря уже о топливе.
– Посмотрим, – пожала плечами "Лилит". – Главное – вернуться домой и всё рассказать Ослябе.
– Главное – передать собранные данные, – уточнил я. – А возвращение – уж как получится.
"Лилит" свернула навигационную программу и откинулась в кресле:
– Я готова, – сообщила девушка. – Оперативный курс проложен, на радарах чисто: воздух свободен. Можем отправляться в любой момент.
Я развернул кресло к пульту управления и подвинулся ближе к рабочим органам корабля.
– В таком случае, трогаемся. Пристегните ремни и допивайте чай: взлетаем.
***
Восемьсот километров в обычной обстановке обычный легковой автомобиль по среднестатистическим разбитым дорогам России прошёл бы за десять-двенадцать часов. Используя «федеральные» трассы с хорошим покрытием – часов за шесть-восемь. Тяжёлый грузовик может убить на это и все семнадцать.
На «прыгуне» мы покрыли это расстояние меньше, чем за полчаса: выйти на орбиту, дать большую параболу, войти в атмосферу с маскировкой… хотя, стоит признать: маскировка была бы бесполезной, не напомни Нергал снизить скорость вхождения в плотные слои. Аэродинамическими формами «прыгуны» не отличались от слова «вообще», и аэродинамические же завихрения позади их корпусов были бы видны невооружённым глазом.
Я практически остановил снижение, когда «улей» (точнее – его останки) стали занимать почти весь обзорный экран.
– Тут однозначно нечего ловить, – констатировала «Раптория» со знающим видом. – После такого мяса, как правило, выживших не бывает.
– Не забывай, речь идёт о рейфах, – напомнил ей. – Эти твари хуже тараканов.
– Тараканы тараканами, – произнесла «Лилит». – А сканирование провести будет не лишним.
И, озвучивая свои действия, вывела оперативный экран перед стеклом.
«Биосигналов нет», – констатировал я. – «Что не означает отсутствие Большого Писца, исходящего от этих ошмётков».
Улей рухнул в низине между двумя не очень высокими, но очень крутыми горными кряжами. При падении (а, может, в попытке местных добить этот выкидыш мясобойного цеха) бушевал некислых размеров пожар: вся кальдера, где покоились останки корабля, выгорела практически дотла. «Улей» спасли только размеры: будь он меньше и компактней, испепелился бы с окружающей средой. А так – пусть и потрёпанный, но в трупе исполинского органического судна угадывались очертания надстроек и корпусов.
– Полагаю, садиться бессмысленно, – произнесла «Раптория». – На осмотр такой дуры уйдёт не один час, а нам ещё город проверять надо.
– М-м, – протянула «Лилит». – С одной стороны, я с тобой согласна… а с другой…
– А, может, бахнем? – предложил я. – Сотрём эти ошмётки с лица планеты.
– Обязательно бахнем, – согласилась «Лилит». – И не раз. Весь мир в труху. Но… а, хотя, хрен с ним: взрывай!...
На то, чтобы взорвались двигатели и генератор гиперполя, хватило пяти снарядов: «улей» был не то, что неактивен, он был трупом. Поэтому взрыв от заглушенных двигателей вышел слабее обычного. Впрочем, это «досадное упущение» компенсировала плотная атмосфера: уж на что я отвёл кораблик подальше под места падения, а всё равно тряхнуло знатно. К счастью, стены кальдеры направили подавляющую массу энергии взрыва куда-то вверх…
й
***
Прокручивая в памяти события последующих суток, я до сих пор не могу прийти к однозначному выводу: почему всё так обернулось. Трудно сказать, как всё докатилось до такого: хоть и были предприняты все возможные и невозможные меры предосторожности, а всё равно. Разведывательная задача с вылетом малой группы обернулась партизанской диверсионной войной…
Не найдя на подбитом «улье» ничего интересного и уничтожив его от греха подальше, мы выдвинулись в обратный путь. «Обратный» – значит, легли на курс к городу, поставив об этом в известность «Гиперборею». «Лилит» передала на борт корабля доклад об отключённых звёздных вратах и поинтересовалась, нет ли внеочередного незаметно подкравшегося писца. На что «Гиперборея» однозначно ответила: Писца нет, но будет. Прямо, как приснопамятные несчастные случаи на стройке.
В этот раз скорость держали меньшую: я вёл «прыгун» не выше двухсотого эшелона, попутно сканируя местность на предмет различных интересностей, и с ходу обнаружил странное.
На всём протяжении маршрута от упавшего «улья» до обнаруженного города на берегу материка не было видно ни одного поселения. Детальный облёт планеты мы не делали: поленились. Но за восемь сотен километров дистанции мы не нашли ни одного города, ни одной деревни, ни одного посада или острога.
Первая мысль – уровень технологий местных аборигенов не позволяет им возводить большие уезды, селения или посёлки: возможно, они обитают в небольших населённых пунктах, сокрытых под сенью деревьев. А леса тут были более, чем богатые. Настолько богатые, что аж страшно стало.
Но эта идея оказалась несостоявшейся: я своими глазами видел похожие на земные дома, улицы, дороги. Остатки техники. Если раса додумалась до создания близких к нашим современным автомобилям колёсных самоходов, то уровень их не ниже, а то и выше, чем у нас. Да и сам город… чем-то он мне напомнил средний земной городок. Улицы – не в полторы кобыльих сраки, а полноценный разъездный участок, где могут развернуться и грузовики. А такое ломами и кирками не построишь. Этажность домов – от двух до девяти уровней, кирпичные и из плит. Опять же, без развитой промышленности такие сооружения если и будут возведены, то долго не простоят.
Чем ближе мы подлетали к городу, тем больше меня одолевала тревога. Тот паршивый червячок сомнений, что опасен для непоколебимой решительности солдата, точил меня изнутри, напоминая о моём статусе воина.
Солдат – он обречён исполнять приказы. Даже ценой собственной жизни, и жизни своих собратьев по оружию. За него уже всё решили: кому и когда умереть, и ради чего. Но воин – сам себе боец. Он сам решает, когда отступить, когда сменить тактику, а когда и «поставить всё на зеро», при необходимости отдав жизнь.
Но всё это не давало мне повода избавиться от горьких дум. Надёжно укрытые маскировкой, мы шли к единственному обнаруженному городу на малом ходу, стараясь не перегревать корпус «прыгуна» в плотных слоях атмосферы и периодически маневрируя меж горными кряжами.
– Ты нервничаешь, – не спросила: сказала «Лилит».
– Есть такое, – не стал спорить я, не отрываясь от управления.
– Думаешь, очередная проблема? – подала голос «Раптория».
– Не «думаю»: «знаю», – горько хмыкнул в ответ.
Своей чуйке я привык доверять всецело. И как бы мне не хотелось, чтобы я ошибся, чувствовал: грядёт затяжной трындец.
– К чему готовиться? – моя разнополая ксерокопия ни разу не пыталась шутить шутки.
Девушка подходила к вопросу моей паранойи со всей серьёзностью… учитывая, что моя паранойя – её паранойя.
Мой фигфам – её фигфам.
– Ко всему, – пожал плечами я. – И сразу. Желательно – незамедлительно.
«Лилит» посмотрела на меня, посмотрела, да и вызови «Гиперборею»:
– «Цикады» оперативному, – девушка активировала ГГС на пульте штурмана.
– Есть оперативный, – дежурный отозвался на удивление шустро.
А ещё приятно удивило качество связи: будто из соседней комнаты через стенку переговариваемся.
– Радиоэфир сканировали? – спросила напарница.
– С самого момента посадки мониторим, – подтвердил оперативный дежурный. – Обмена в эфире нет: частоты пусты.
– Подпространственные передачи?
– Только ваши сигналы с «прыгунов»: вы и четыре дежурных корабля.
Девушка задумчиво закусила язычок.
«Раптория» шагнула к пульту и склонилась над панелью:
– Передайте майору, чтобы держал наготове штурмовое звено. У нас… нехорошие предчувствия.
– По БЧ-6 объявлена готовность номер два. – обнадёжил дежурный. – Вы там держитесь только, ребята.
– А у нас есть выбор? – философски заметила девушка.
Связь отключили.
– Не нравится мне всё это, – вполголоса проронила она. – Единственный город на горизонте. Разбитый лагерь на плато. Немецкая техника Второй Мировой на другой планете у края галактики… и никого живого.
– Как будто это в порядке вещей, – поморщилась «Лилит». – У нас талант находить неприятности… Может, хоть в этот раз обойдётся без происшествий?
– Не обойдётся.
– Будем надеяться, ты ошибаешься…
Как только на горизонте показался океан, я замедлил ход «прыгуна» и ещё раз запустил сканирование. Опять глухо. Понимаю, конечно, что полтора-два десятка кэмэ – внушительно, но всё же. Могли бы быть хоть какие-то значимые следы на радарах… Зато, более детальный осмотр дал понять: город стоит не на материке, а на полуострове. Важно ли это? Однозначно. Полуостров выгодно отличается в плане стратегической обороны.
– Вижу местную электростанцию, – сообщила «Лилит». – То, что от неё осталось.
– Энергосеть и её объекты – первое, что рейфы выводят из строя, – мрачно констатировала «Раптория». – Удивлена, что порт относительно цел.
– И даже есть корабли у причалов.
Взгляд упал на невысокую, в полкилометра высотой, скалистую сопку, у подножия которой раскинулся город. Во время первого подлёта я не обратил на неё внимания: сейчас же она показалась мне интересной.
– Вот эта высота, – я указал пальцем на схему, выведенную с сенсоров корабля. – Предлагаю не соваться оголтело в пекло, с шашкой наголо, а сначала посадить корабль где-нибудь на ней, и использовать в качестве опорного пункта. От неё до города – рукой подать.
– Согласна, – кивнула «Лилит». – Если верить данным с сенсоров, под сопкой – массивные карстовые пустоты и разветвлённая сеть пещер. Там можно будет и корабль спрятать.
– Предлагаю попробовать сесть на этом склоне, – «Раптория» указала на сторону горки, выходящую к морю: скат смотрел ровно в сторону места посадки «Гипербореи». – Если что-то где-то как-то, можно будет сразу рвануть домой: не придётся круги вокруг нарезать, набирая высоту и ложась на курс.
– Логично, – кивнул я. – Так и поступим. Корабль посадим – и пешочком под маскировкой прогуляемся… Наручи противофазной маскировки все захватили?
***
Время клонилось к вечеру, а потому я счёл возможным перекусить перед перенесённым на завтра рейдом. Война войной – а обед по расписанию. Да и девочкам нужен был отдых.
Для «прыгуна» нашли немалых размеров грот: был ли он вымыт водами из реликтового родника, являлся ли он разведывательной горной разработкой или же тут находился взорванный объект – доподлинно неизвестно. Суть в том, что «прыгун» поместился в него задним ходом, не складывая боковые пилоны с двигателями, и ещё осталось место для открытия задней же рампы-аппарели.
Для готовки расположились в глубине пещеры, предварительно проверив её на предмет посторонней живности и взрывоопасных газов. Как? Очень просто. Я имел дурость зажечь спичку. Раз не рвануло – значит, всё отлично. Гениально, не правда ли?
«Раптория» взяла на себя газовую горелку и сухие пайки. «Лилит» засела за пульт связи, налаживать связь с «Гипербореей» для доклада на борт. А я… А я занялся тем немногим, что оставалось мне сообразно моей должности. Взяв из рюкзаков бинокль, выполз на самый верх сопки.
Вечерело. Диск солнца на небосводе уже касался горизонта, но было ещё светло. С высоты нашей позиции я имел возможность обозреть окрестности и город у подножия. Преимущественно – город, ибо созерцать окружающую его буйную зелёную растительность было, мягко говоря, неинтересно. Я всё равно не мог ничего за ней разобрать, а искать какое-то движение в густой листве было бесполезно: лёгкий ветерок колыхал весь зелёный ковёр, отчего оставалось надеяться лишь на детектор Древних. На случай незваных гостей.
По достоинству оценил прихваченные напарницей куртки и недюженную предусмотрительность девушки.
Длинные, почти по колено, сшитые по типу «парки», куртки с капюшоном хорошо защищали от прохладного вечернего ветерка: дувшего, кстати, со стороны моря. Оно и понятно: нагретая за день земля остывает быстрее воды – тем самым и создаётся тяга. Плюс мы находимся на полукилометровой высоте. Уже само по себе даёт надбавку к ветровой нагрузке.
Плюс, куртки были снабжены изрядным числом карманов. Два накладных на уровне пояса, три на груди (один из них врезной на молнии, два накладных на липучках), два на плечах в рукавах, один внутренний на молнии. Видно, что изделия предназначались не для военных: «громкие» липучки не используются в одежде, требующей скрытности и бесшумности. Тем не менее, при наличии глубокого капюшона, широких утяжек и длинных полов обеспечивалась хорошая защита от прохлады и ветра. Что пришлось очень кстати.
В бинокль удалось разглядеть город у подножия сопки. Деталей, разумеется, видно не было, но в глаза бросились его градообразующие предприятия. Я не инженер и не технолог, но было трудно не узнать высокие трубы контура охлаждения котельной, градирню какого-то завода, руины электростанции и некислый по размеру порт.
Но что приятно удивило и неприятно заинтриговало – корабли, стоявшие в порту, были ни разу не гражданские.
Какой бы ни была планета и населявшая её раса, какими бы путями технического развития не были обусловлены разницы в принципах строения, но определить боевой корабль и отличить гражданский труда не составит.
К сожалению, это – единственное, что можно было разобрать с такой высоты под покровом сгущающихся сумерек. Нужна более детальная разведка.
Ею и займусь. Как только поужинаем, а девушки лягут спать. Я, пожалуй, прогуляюсь до города.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Четверг, 12 Апреля 2018, 07:17 | Сообщение # 423
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Очень-очень)) Всё больше интригуют местные... кто же они?
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Четверг, 12 Апреля 2018, 10:10 | Сообщение # 424
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
шаман, Цитата шаман (  ) Очень-очень)) Всё больше интригуют местные... кто же они?
Те, кого мы меньше всего ожидаем тут узреть). Чешутся руки поспойлерить, но не буду).
14 июля 2011 года.
Система Тисса.
Разведотряд.
– Честно говоря, я до сих пор пребываю в некотором… недоумении. – Тщательно подбирая выражения, произнёс я, наблюдая за утренними сборами напарниц. – По имеющимся данным, как бы шаблонно ни звучала моя речь, за что прошу отдельное прощение у досточтимого нашего собрания, мы в жопе, господа. И дамы.
– Можно подумать, это для нас в новинку, – заметила «Лилит», одеваясь.
Несмотря на немалую высоту и дувший с моря ветер, ночью в укрытии было довольно-таки тепло. Похоже, под сопкой проходила магматическая жила или кипел подземный водоносный пласт. Влажным воздух не был, но от жары девушки за ночь разделись до исподнего.
– Это я и имел в виду под обозначением нашей ситуации, – уточнил я. – Но куда большей загадкой для меня остаётся цель нашего… мероприятия. Или, лучше сказать, операции…
А погадать и впрямь было, над чем.
За первую же сутки пришлось прочесать город на предмет чего бы то ни было. Предшествовал тому прорыв через густейшие заросли немолодого леса у подножия сопки, и, собственно говоря, спуск с последней, высотой метров под пятьсот с копейками. В городе удалось прочесать немалую площадь, выборочно посещая те или иные строения, и даже отыскать что-то, похожее на оружие. По крайней мере, натренированный взгляд сразу определил у находки наличие дульного канала приличного калибра, имение в собственности последнего внутренних полигональных нарезов с весьма крутым шагом, прицельные приспособления для задания оптимальной линии прицеливания прилагались комплектом. Чего нельзя было сказать о боеприпасах: их пришлось искать отдельно, на что были убиты оставшиеся до наступления темноты часы. Стоит ли упомянуть, что за первые сутки я не нашёл ничего стоящего, или хотя бы похожего на искомое?
За неимением других вариантов действий, отправился к «своей» пещере, где и повстречал рассвет – за время моего там отсутствия девчонки успели выспаться и отдохнуть впрок: силы им сегодня пригодятся.
Покуда девушки готовили завтрак, я растолковал то, что успел разузнать сам. А успел узнать немногое.
Итак, похоже, что место – точно не Земля, или, по крайней мере, не Россия. В пользу этой саркастической версии говорил тот факт, что за время прогулки в городе я видел на небосводе минимум три небесных тела. Были ли они спутниками этой планеты, или же просто соседями по солнечной системе, но два из них, диаметром где-то с Землю, ходили практически друг за другом по приблизительно одной и той же орбите. Я бы сказал, что, если нанести их и нашу планету на двухмерную карту и прочертить меж ними соединяющие линии, получился бы равнобедренный треугольник. Ну, или почти получился бы. Третье тело, размером чуть ли не с Юпитер, находилось на приличном удалении от нас, что не мешало ему закрывать приличную часть неба – по крайней мере, визуально со своего расстояния он был больше спутников раз в десять.
Светило этого места, похоже, имело тот же спектральный класс, что и Солнце – G2V2. Или, говоря по-простому, жёлтый карлик. По крайней мере, лес у подножия скал был зелёным – что говорило о такой же реакции хлорофилла, что и у нас дома.
Температура на поверхности планеты была относительно комфортной – я думаю, градусов пятнадцать или семнадцать. Атмосфера не разряженная, и не слишком плотная – дышалось легко, а, значит, от земного содержания газов в ней не сильно отличалось. Про радиационный фон сказать не могу, но характерных «ядерных загаров» я за сутки не получил. Магнитное же поле если и отличается – то не сильно. По крайней мере, самочувствие относительно неплохое.
Отдельно остановился в рассказе на городе у подножия.
Населённый (когда-то) пункт имел в поперечнике до десятка километров, и раскинулся на побережье океана. Строения преимущественно двух и трёхэтажные, редко где возвышались пятиэтажные и девятиуровневые сооружения, но особой прочностью они не обладали – были возведены чаще из кирпича, и, судя по планировкам, предназначались для единовременного пребывания большого числа людей. Жили они, возможно, группами по несколько человек – от трёх до дюжины, по двухэтажным домам, поставленным плотно друг к другу и имеющие два выхода – на главные улицы и на задний двор. В черте города растительности – минимум, зато есть развитая система водоснабжения и очистные сооружения. Каких-то высокотехнологичных устройств я не обнаружил. А вот местное оружие меня заинтересовало: хотя бы уже тем, что имело явно огнестрельный принцип работы.
И я тактично умолчал об одной находке, сделанной во время прочёски города.
В одной из комнат многочисленных жилых домов я обнаружил потемневшую от времени, но всё ещё читаемую фотографию, распечатанную на каком-то плотном материале, напоминающим тонкий листовой металл, но чуть мягче и гибче. Там на фоне горящего корабля неприлично огромных размеров, предположительно, линкора, стояли два персонажа. Один – девушка с длинными зелёными волосами оттенка хаки, одетая в обрывки военной формы цифровой расцветки российского образца, с русскими же знаками различия. Добавляло странностей наличие у неё ушей на макушке: то ли собачьих, то ли лисьих, с тёмно-зелёным, почти коричневым тоном шерсти. Девчонка, зажмурившись от неописуемой радости, улыбалась во все тридцать два зуба, выказывая чуть удлинённые острые клыки, и на вытянутой руке показывала оператору «Викторию» – выкинутые в виде «V» указательный и средний палец пятипалой руки, другой рукой обнимая соседа. Он – второй персонаж – парень в иссиня-чёрной форме, бронежилете и разгрузке с тяжёлым штурмовым автоматом АК-120 на плече – как две капли воды похожий на меня. Те же черты лица, те же зелёные глаза, характерные для меня в обычной жизни трое суток небритой щетины на морде, и тот же взгляд. Тот, чьих глаз старались избегать там, в обычной жизни, на фотографии стоял и смотрел на оператора тем же холодным взором, но его выражение было чуть подёрнуто еле заметной вымученной улыбкой.
Что делать с фотографией – я пока не решил, но на всякий случай аккуратно вынул её из рамки и убрал в нагрудный карман куртки – тоже, кстати, чёрного цвета. Почти такого же, как на фотографии… Пригодится, наверное…
На первое время соратницам я порекомендовал простейшие облачения: форма, куртки, разгрузки и оружие. Рейдовые рюкзаки оставили в «прыгуне»: неизвестно, сколько шляться придётся, а каждый килограмм на боевом выходе – это лишняя потеря сил и маневренности. Мы же не настолько подготовленный спецназ, чтобы полсотни килограмм дури с собой тягать на каждый день?
На рассвете следующих суток мы выдвинулись на осмотр окружающих территорий. Оставаться в пещере было бессмысленно, а вместе с тем время шло.
Шли неспешно – торопиться было некуда. Насколько удалось заметить с высоты скалы, никаких населённых пунктов, кроме обнаруженного города, в радиусе видимости нет. Соответственно, сломя шею куда-то нестись без разведки бессмысленно.
Засим, шагали без особой прыти – я вёл нашу тройку, закинув оружие за плечо: руки были нужны свободными для продирания через густые поросли кустарника и деревьев.
Перемещались той же тропой, что я использовал уже четыре раза – два раза в город и два обратно, а потому идти было чуть легче: кое-где уже проторил проходы, некоторые места разведаны как заведомо непроходимые, где-то я выбирал участки почище, где растительности было не так много. Облачён я был чуть лучше своих спутниц, засим и роль ледокола легла на меня.
Двигались, к слову, в кромешной тишине, нарушаемой лишь нами самими. За эти сутки я не услышал ничего постороннего – никого живого. Ни людей, ни животных. Это ставило мне некоторые неразрешимые вопросы, ответы на оные я бы совсем был бы не прочь заполучить.
До города дошли быстро – часа за два. И опять пришлось преодолевать инженерные заграждения – там, где кончалась улица, упираясь в зарастающий подлесок, была витками намотана колючая проволока поперёк всей дороги. В прошлый раз я просто прополз под ней, приподняв на стволе оружия столько, чтобы хватило там пролезть. В первый пришлось долго искать обход, а, не найдя, пытаться перепрыгнуть с разбега – высота заграждений не превышала метра, а вот ширина переваливала за этот рубеж – только чудом я не зацепился во время своего идиотского прыжка. Случись так – ныне чудо бы опухло и сильно болело, но это уже лирика…
Поначалу казалось, что шли мы просто так, однако я уже полдня вынашивал план действий. Для начала, стоило бы отыскать качественный форпост и закрепиться на нём, чтобы иметь точку опоры – плацдарм для развития присутствия и базу для радиальных разведывательных выходов. Просто так шляться по незнакомому городу я счёл плохой идеей.
Самое интересное для меня представлялось в портовом комплексе, что с высоты скалы я узрел возле самой кромки воды, но так и не осмотрел вчера за отсутствием достаточного количества времени.
А осмотреть было что: комплекс раскинулся на несколько квадратных километров, и, судя по всему, имел развитую инфраструктуру – не просто какой-то порт для приписки небольших лоханок, а конкретный оплот для швартовки тяжёлых мановаров. Почему-то, сразу вспомнилась та фотография с пылающим линкором на заднем плане…
А в городе, меж тем встречались странные дела.
Очередной перекрёсток мощёных крупным ровным камнем дорог с не самыми широкими разворотами оказался намертво заблокирован. Чем бы, вы думали? Баррикадами? Растяжками? Рвом?
Ага. Как же. Три плевка по восемь раз. Перевёрнутыми грузовиком.
Вот уж чего-чего, но все трое натурально впали в ступор, увидев посреди непонятного города непонятно как и откуда взявшийся тяжёлый полноприводный восьмиколёсный «Мерседес» с дополнительным подключаемым вывешенным мостом для преодоления рвов и насыпей.
Представьте себе нашу реакцию. Идут трое по неизведанным дорогам абсолютно пустого города, за два дня не встретив ни единой живой души, и, предположительно, находясь вообще на другой планете. И тут – хрясь, и перевёрнутый земной грузовик!
«Иду я, значит, по полю, а тут – бац, и танк бесшумно из-за угла выскакивает. Как даст три зелёных свистка вверх, я в осадок и выпал!».
При всём при этом, вокруг – ни души…
Стоим мы, значится, в кромешной тишине, и думаем. Ну, я думаю. Свалить подальше от этой аномалии или проверить её, что за на хрен такой происходит?
Оружие есть – но от него толку, как от палки: мы ж на другой планете, ёптыть. Ну, хоть не с голыми руками: уже хорошо.
На всякий случай жестами показываю напарницам: рассредоточение, готовность укрыться. «Лилит» сигналы приняла уверенно, «Раптории» пришлось дополнительно объяснить, но и это много времени не заняло.
Медленно и тихо достаю из-за плеча АК-120: если что, удастся короткой очередью разорвать дистанцию со взявшимся из ниоткуда врагом. Если, конечно, неожиданно взявшимся из ниоткуда врагом не будет противопехотная мина…
«И тут кролик на секунду задумался: что может делать противопехотная мина на морковной грядке?».
Грузовик валялся на левом борту кормой к нам. Неподалёку виднелся прицепной треугольник от буксируемого прицепа – судя по обилию оставшихся шлангов, патрубков и проводов, прицеп был как минимум с управляемой тормозной системой и системой подруливания колёс. Но самого прицепа наблюдать не удалось, будто бы его и след простыл.
Зато сам грузовик, перегородив собой проезд, гостеприимно предлагал осмотреть его чрево: в кузове даже с нашей позиции виднелись несколько десятков ящиков, тем не менее, аккуратно сложенные внутри.
Именно, что аккуратно. Согласитесь, если переворачивается целый автомобиль не самой малой массой, его груз должен быть, как минимум, хаотично разбросан по кузову или округе, ежели, конечно ж, не был предварительно принайтован к полу. А этого мы не наблюдали. Вместо этого я имел счастье лицезреть лежащий на левом борту грузовик, а его содержимое было бережно и ровно уложено на тот самый борт, оный отныне и являлся полом. Идиотская мысль о том, что груз изначально перевозился в таком виде, была отметена заведомо.
А с кормы нам открывался заманчивый вид. Задняя стенка кузова представляла собой двухстворчатую дверь: ныне правая, в данный момент являющейся «верхней», по понятным причинам была захлопнута, зато левая, в силу некоторых обстоятельств переквалифицированная в «нижнюю», была распахнула, лёжа на мощённой дороге.
Жестами показываю напарницам: «Укройтесь и ждите». Медленно начинаю двигаться к грузовику, оглядываясь по сторонам. Приоритет – дверные и оконные проёмы и перекрёстки позади нас. Задача – поиск движения или подозрительных объектов.
Двигаюсь мягко, шагая по возможности бесшумно: для этого наступаю сначала на внешнюю сторону пятки, переношу вес на внешнюю сторону стопы и только после этого ступаю на носок, перемещаюсь на чуть согнутых ногах, чтобы амортизировать свой вес.
Движения в поле зрения нет. Подозрительных объектов не обнаружено.
Подошёл к грузовику. Кузов – переделанный рефрижератор, когда-то работал холодильником. Сейчас от него остались лишь металлические листы обшивки внутренней и наружных стенок. Внутри – грузовые контейнеры из пластика, местами – маркировка на латинских символах. Никого живого так же нет. Мёртвого, впрочем, тоже.
Одного только взгляда на всё это благоденствие хватило, чтобы понять: кто-то тут изрядно пошевелился. Однозначно. Или после аварии, или в её момент, но кто-то наводил тут марафет. И, судя по всему, рискну предположить, что далеко не весь груз находится в данный момент на своём месте. Скорее всего, кто-то изрядно подрезал большую его часть.
Осторожно пригнувшись, ныряю под створку дверцы, тихо заползая в кузов. Внутри полумрак за отсутствием окон, но и этого мне хватает, чтобы понять: ловить практически нечего.
Поняв, что опасности ждать больше неоткуда, убираю ствол за спину и начинаю разведку боем. Маркировка на контейнерах мне незнакома, что внутри – не знаю, и есть лишь один способ, чтобы это выяснить. Засим, начинаю вскрытие.
«Вскрытие показало: больной умер от вскрытия».
Бегло простучал ближайшие ряды ящиков – некоторые пусты, но многие загружены. Сразу же начал проверять содержимое, вскрывая нехитрые механические защёлки и откидывая крышки ящиков.
В одном контейнере оказались противогазы: только шлем-маски, причём, неизвестных мне модификаций – зато панорамные, с большим обзорным стеклом. В другом – ФПК к ним, разбиты на группы по принадлежности к противодействию. В одной куче – противодымные, в другой – противоаэрозольные, в третьей – от бензолов, в четвёртой – от фосгенов, и так далее.
Один из контейнеров порадовал измерительной аппаратурой: термометры, барометры, ареометры, дозиметры, радиометры, анализаторы, большей частью мне ни о чём не говорящей. Хотя парочку дозиметров я, всё же, прихватил, предварительно убедившись в наличии элементов питания.
Нашлись различные инструменты в контейнерах размером побольше. Пилы, топоры, лопаты, косы, мотыги, ломы, рубанки, стамески, отвёртки, свёрла, молотки. Такое ощущение, будто грузовик снаряжался для какой-то экспедиции или, по меньшей мере, для инженерного подразделения. Что, впрочем, одно другому не мешает.
Обнаружил и источники света: фонари, прожекторы, проблесковые маяки, ручные динамо-машины… Отдельной куче лежали контейнеры с аккумуляторами.
Определённо, машина везла оснащение для инженерных работ. И тот, кто тут прочесал, прибрал к рукам всё самое вкусное. Например, я больше, чем уверен: подобный транспорт просто обязан был захватить с собой как минимум одну моторизованную электроустановку, а лучше – две. И просто отказываюсь верить в то, что на борту грузовика не было канистр с топливом. Возможно, имелось тут и оружие, но это уже установить возможным не представлялось.
А мои спутницы, тем временем, и не думали прятаться. Выбравшись из грузовика, я застал их ровно на том же самом месте, где и оставил. Ну, хоть и на том спасибо: не сбежали. На нервной почве…
– Что там? – отрывисто спросила «Раптория».
– Много интересного, но нам оно не сильно поможет, – отозвался я, передавая ей дозиметр.
Девушка убрала прибор в подсумок на груди.
– Провианта не нашёл, – продолжил я, передавая второй экземпляр «Лилит». – Ящики вскрыл все – судя по снаряжению, машина шла к какому-то инженерному подразделению. Проблема только в том, – я картинно помахал дозиметром. – Что ни на одном инструменте нет клейма завода-изготовителя.
Девушка взяла из рук прибор и сходу включила его.
– Оно и не требуется, – бросила она. – С работой устройств и функциями разберёмся сами.
– Я не о том, – добавил я, передавая ей пару фонарей. – Я хочу знать, что за сторона отправила этот транспорт. Номерных знаков-то нет.
Машина без ГРЗ – это хорошее подспорье в противодействии на территории противника. При необходимости издалека можно замаскироваться под своего. Но долго такой фокус прокатывать не мог…
– Борт явно немецкий, – «Раптория» подошла к грузовику и осматривала его днище, плавно перебираясь к месту сочленения с кабиной. – Рама, во всяком случае, точно ихняя.
– Откуда знаешь? – поинтересовалась «Лилит».
– Техник-самоучка, – отмахнулась девушка. – Доводилось пару раз видеть такие аппараты. Эти… как же его… «бингуверы», во.
– То есть, их сюда отправили немцы? – уточнила моя ненаглядная.
– Не спеши с выводами, – предупредил я. – «АКМ» используют полторы сотни стран, но это же не значит, что везде воюют русские.
– Тоже мысль, – хмыкнула она.
– В кабину заглянем? – поинтересовалась «Лилит».
– Обязательно, – кивнул ей. – Там могли остаться документы на рейс.
Обычно в кабину идущей машины помещаются все пакеты документов. Путевой лист, счёт-расход на топливо, схема пути, документы водителя и экспедитора, пропуска на различные территории… Хотя бы, узнаем, что за сторона отправила сюда этот транспорт. Или, как он тут оказался…
В кабину резвой прытью полезла «Раптория». Забравшись по раме на правый борт и просочившись через пассажирскую дверь. Копалась она там долго, минут пять: за это время мы с «Лилит» рассредоточено озирались по сторонам, проверяя весь доступный нам сектор обстрела на предмет опасности. Впрочем, все наши попытки были тщетны.
Ярко светило солнце, безоблачное небо не предвещало беды. Видимые с поверхности планеты спутники беспечно перемещались по орбитам, и где-то неподалёку, в нескольких сотнях метрах еле слышно сквозь тишину доносились звуки прибоя у портового комплекса.
Моя разнополая ксерокопия выбралась из кабины через пять минут, ни слова не говоря. Вылезла, спрыгнула наземь, подобрала оставленный у колеса автомат и подошла к нам.
– В кабине никаких документов, – доложила она. – Лобовое стекло разбито, сиденья прошиты навылет чем-то скоростным, но нет ничего, ни одной пули. И следов крови нигде нет. Ключ в замке, но в машине нет энергии. Или замок зажигания неисправен, или провода, или аккумулятор разряжен. А, может, аккумулятора даже нет. Но машина – однозначно «бингувер»: характерная бескапотная компоновка и интерьер кабины.
– Уже новость…
Кто бы ни отправил этот транспорт, назад он его уже, похоже, вряд ли получит. Вот только, как давно он тут обитает…?
– Я бы не сказала, что машина давно тут лежит, – будто бы прочитав мои мысли, произнесла «Раптория». Может, неделя, может, две – но это максимум.
– Нам это мало что даст. – мрачно произнесла «Лилит».
– Давайте не будем о грустном, – усмехнулся я. – Предлагаю двинуть дальше. Порт – единственное, что я не осмотрел вчера.
Возражений не последовало.
То, как встретил нас портовый комплекс, просто выбило нас из рабочей колеи. Мы ожидали увидеть самое большее пустынный и запылённый район с местами разрушенными сооружениями и локальными повреждениями, или полностью сохранившийся, но абсолютно заброшенный пункт. Вместо этого…
Вместо этого мы заявились в натуральный форпост. Но, начнём по порядку.
Город прилегал к портовому комплексу вплотную: трудно было понять со стороны, где кончались жилые дома и начинались производственные мощности. Тем не менее, территорию порта отгораживали от остальной цивилизации три метра высотных бетонных плит. Забор был выполнен основательно: метр толщиной, и три в высоту. Такой форсировать с ходу практически невозможно: по крайней мере, для нас. Пришлось искать обход – должен же быть туда человеческий вход.
Правда, долго нам скитаться не довелось: пройдя всего километр вдоль забора, мы обнаружили адекватный проход. Точнее, даже проезд. Контрольно-пропускной пункт был выполнен в виде будки охранника и шлагбаума, а роль блокиратора выполнял…
…кто бы вы думали?
…едрический, мать вашу, ТАНК!
В оном я без труда признал тяжёлый трёхпушечный исполин «Мамонт» – проект развития темы «Сателлит».
Огромный, в четыре метра в высоту и шесть метров шириной, пятнадцатиметровый в длину содомит стоял посреди дороги, нацелив все свои три пушки, расположенные в единой башне, аккурат в сторону комплекса. При этом состояние танка оценивалось, как «полный хлам»: очертания он ещё не потерял, но всё, что могло у него выгореть, уже выгорело – даже четыре гусеничных шасси, расположенных на манер автомобильных колёс, но имеющие по пять опорных катков, ныне таковых не имели. Гусеничные траки и опорные катки были разбросаны в радиусе дюжины метров, а под танком виднелась неслабых размеров воронка – покрытие дороги, сиречь брусчатка, нашпиговало днище танка, будучи раскромсанным какой-то минно-взрывной заградительной хернёй. Причём, судя по диаметру воронки и её глубине, куда мы трое могли бы поместиться сидя, рвануло нехило… Соответственно, ловить что-то ценное в танке было бесполезно – но, было видно, что машина вела бой.
Стоило, правда, отметить, что «Мамонт» – машина немецкого производства, чьи проекты были заложены ещё в далёких сороковых прошлого века. И, насколько мне известно, в серию не пошла. Так что, судить о том, кто отправил сюда эту дуру, пока что было рано.
Далее. Сам комплекс. Прямо возле ворот начинались крытые зоны: огромные навесы высотой до трёх десятков метров, возложенные на толстые, до пяти метров в обхвате, сваи-колонны. Наверху держали своды швеллерные и фермовые конструкции, что логично – на такой высоте, да качественный купол – не каждый архитектор способен воздвигнуть столь монументальное сооружение.
А вот в самой крытой зоне стояли сотни контейнеров.
Самых что ни на есть обычных контейнеров, очень даже похожих на те, в каких мы возвращали нашу технику после операций где-нибудь в Афганистане, Чечне, Украине или Урале. Типичные контейнеры тёмных цветов без опознавательных знаков, но обильно исписанные многозначными цифрами в несколько строк и с разных сторон.
Окромя контейнеров в крытых зонах – исполинские многоэтажные строения непосредственно возле порта. Здания различных предназначений, начиная от административных функций, заканчивая…
…а ничем не заканчивая. Об их предназначениях можно было только догадываться. В основном, кирпичные трёх-четырёхэтажные здания большой площади с продуманной и обширной системой принудительной приточно-вытяжной вентиляции, чьи короба и выходы виднелись в стенах, на крыше и в окнах. Там что, химический завод был, что ли? Или какой-нибудь цех пайки?
Но больше всего нас добил сам порт. За линией портовых кранов-«журавлей», в коих я без труда признал собратьев тех самых «журавлей» с припятского затона, на многочисленных пирсах были пришвартованы суда.
Да какие!
Мне хватило беглого взора, чтобы понять: это просто мясо. Причём, в переносном смысле!
Патрульный катер, противолодочный катер, судно береговой разведки, торпедоносная лодка, сторожевой корабль, тяжёлый эсминец, тяжёлый крейсер (причём, судя по всему, даже ракетный), и – как кульминация всего этого бреда – исполинский линкор, затмевающий собой весь виденный нами мирок. Одного только взгляда хватило, чтобы понять.
Я без труда узнал небольшой патрульный катер с его трёхдюймовой артустановкой главного калибра.
Признал и малый противолодочный катер с его реактивными бомбомётными установками.
Опознал и лёгкую безбронную торпедоносную лодку с её десятком скорострельных среднекалиберных пушек полного обстрела.
Не ушёл от знакомства и сторожевик.
Эсминец красовался гладкими обводами своей мачты-рубки, ощетинившись ракетными пусковыми контейнерами и носовой орудийной башней.
Тяжёлый ракетный крейсер заставил восторгаться его огневой мощью и величием…
…но больше всех нас поразил линкор. Мне даже необязательно знать его проект, чтобы сказать его имя. Такой был построен всего один.
Стоит ли говорить, что первое совершённое нами деяние – это проникновение на борт линкора? Километровый исполин просто обязан был дать нам ответы на наши вопросы, оные, к слову продолжали требовать незамедлительного удовлетворения.
Условно корабль делился на несколько зон своей архитектурой. На носу – не много и не мало, а 7 башен главного калибра, каждая из оных несла на себе 3 ствола артиллерии. От такой дури перед глазами поплыли круги, а мозг усомнился в эффективности такой огневой мощи: не развалится ли корабль при отдаче после залпа. За расположенными каскадом башнями ГК – мостик на цитадели, посты радиодозора и смотровые, радиомачты и радарные установки, возвышавшиеся на несколько десятков метров над уровнем ватерлинии. За цитаделью – пустое пространство метров шестьдесят или семьдесят в длину, предназначенное, видимо, для временной загрузки. За площадкой – ещё 7 башен ГК, по 3 ствола артиллерии. Я в упор не мог понял, сколько же осадка у такой заразы, и какую крейсерскую скорость должен иметь такой монстр, чтобы более или менее эффективно действовать на открытой воде.
Носовая часть монстра имела длину в четыре яруса, каждый из оных доходил в длине до полусотни метров, и последующим возвышался над предыдущим на добрую дюжину метров. От такой огневой мощи захотелось облапать весь корабль и разобрать его до винтика и заклёпочки, чтобы узнать, что курили его конструкторы. За носовой частью шла носовая надстройка, высившаяся метров на семьдесят, а то и сто – снизу вверх определить было проблематично. И колоссальная труба паровых котлов или мазутного двигателя (не помню, что там у него обеспечивало выработку энергии), сиротливо спрятавшаяся за нею, атлантовым плечом подпирала небо…
«Раптория», узрев корабль, уронила челюсть на пирс.
– Какого дьявола?! – только и выдавила она из себя. – Что за…!
– Ну да, – согласился я. – Большой.
– Да хрен ли, что большой?! – воскликнула девушка, плюнув на то, что находится, по сути, в разведке. – Что он тут делает?! Это корабль из моей реальности!
– Можно подумать, он только в твоей реальности и был построен, – «Лилит» шагнула к причалу. – Меня больше интересует, почему он цел. Его, по всем канонам жанра, рейфы были обязаны уничтожить.
Стояла задача пробраться на борт судна, что было сделать крайне проблематично в силу двух основных причин. Первая – отсутствовал хоть какой бы то ни было трап, ведущий на корабль. Вторая – борт линкора возвышался над водой на добрые пятнадцать метров.
Правда, с трапом проблему решили быстро: его роль сыграли швартовые, найтовавшие исполинский корабль к причалам порта. Через каждые тридцать метров сверхмассивные канаты жёстко обнимали кнехты, прижимая линкор противоторпедным булем к демпферу у основания пирса. Сами же швартовые тросы уходили через клюзы в корпус судна, но последние имели явно завышенный диаметр – там без труда мог протиснуться человек средней комплекции, за что я и предложил взяться.
Кстати, пирс был довольно-таки раздолбанным, что неудивительно. Длины швартовых было явно недостаточно, чтобы компенсировать смещение корабля по вертикали и горизонтали во время приливов и отливов: а они тут, судя по ближайшему космическому окружению планеты, должны быть просто капитальные.
Если я правильно понимал остаточные видения из памяти Нергала, то внутри корпуса имелась одна огромная длинная коридорная палуба, выделенная от основного бронекорпуса тяжёлыми переборками – она проходила вдоль всего линкора, и в ней размещались барабаны швартовых механизмов: оттуда можно было попасть в основной бронекорпус линкора, а там и до мостика подняться проблем не составит.
– Предлагаю следующее, – рёк я, бегло прикинув план в уме. – Оставаться тут бессмысленно, но линкор обследовать стоит. По швартовым мы сможем подняться на борт корабля, и найти ходовой мостик или боевую рубку. Если получится – отыщем там документы или припасы.
– У нас нет информации об этом месте, – согласилась «Лилит». – А боевые артиллерийские и ракетные корабли так просто в чужие миры не попадают. Наверняка на борту такого огромного судна остались хоть какие-то бумаги или электронные носители. Нам надо знать, во что мы влипли.
– Не проще ли обыскать портовый комплекс? – уточнила моя ксерокопия. – У нас не так много сил, чтобы расходовать их на акробатику.
– Мы можем и разделиться, – сообщил я, понимая, что несу ахинею. – Я пойду на корабль, а вы на порт.
– Больной, что ли? – скосилась на меня девушка. – Разделяться на незнакомой местности?
Это я и без неё знаю. Если придётся разбиться на группы, то без радиосвязи мы потеряемся в два счёта. С радиосвязью – в три. Нет маршрута обхода, точки сбора и способа координации, нет карты местности, только опорные ориентиры. Будь я один – я бы ещё рискнул пошляться в одиночку по порту и городу, но вместе с другими… Лучше держаться рядом.
– Тогда идём на линкор, – подытожил я. – На крайний случай, лезть могу только я, а вы двое можете оставаться на прикрытии.
– Две девушки на прикрытии пирса? – «Раптория» покрутила пальцем у виска. – Больной ублюдок…
– Тактический ублюдок, – поправил я. – Если возражений больше нет, тогда я полез…
М-да… Недооценил я мощь этих швартовых… Нет, я таки-забрался. И даже умудрился не потерять при этом ничего из имущества. И даже ни разу не сорвался. Просто по растительного происхождения тросу в половину моего тела обхватом, когда каждая из его жил доходила в диаметре до моей руки, ползти было… непривычно. Да и высота в пятнадцать метров под конец пути заставила серьёзно постараться, дабы не ухнуть в воду вместе со снарягой.
Тем не менее, мне удалось просочиться в клюз через бронированный корпус судна. Под конец, правда, я чуть не сорвался, когда пытался прозефириться внутрь, но в целом ситуация мне понравилась. Пощекотал, так сказать, нервы.
За клюзом оказалось немалых размеров помещение (или, точнее будет назвать его «отсеком»?), где стояли огромных размеров, больше моего роста, барабаны со швартовыми механизмами. Света практически не было, максимум, что освещало его – те скудные фотоны, что проникали в отсек через клюзы. А ещё тут было предельно чисто.
Я подтянулся на раме клюза и высунулся по пояс в него:
– Ждите тут! – гаркнул я свежеиспечённому прикрытию. – Я попробую подать трап!
И тут же ухнул обратно, не дожидаясь ответа.
Линкор принял меня с распростёртыми объятиями. Двери и люки были закрыты, но не заперты – таким образом, перемещаясь в направлении цитадели, я мог более или менее запоминать путь, ориентируясь по оставляемым нараспашку дверям.
Что меня поразило – так это вид и убранство корабля. Они были слишком богаты для боевого линейного корабля, снабжённого самым мощным ракетно-артиллерийским вооружением в истории Земного морского флота. По коридорам простирались ковры с шикарным ворсом, на стенах виднелись золотого цвета (или позолоченные) бра и светильники, весь потолок представлял собой сплошную светодиодную панель, излучающую свет. Возле иллюминаторов висели заботливо оформленные занавески с тюлем. Сами иллюминаторы раскрывались наружу, однако были снабжены толстым, в кулак поперечником, кристально прозрачным бронестеклом.
Я бегло прикинул расположение отсеков корабля. От носа линкора, откуда мне удалось проникнуть через клюзы швартовых механизмов, добраться до фок-мачты можно было только по бронепалубе или ходовым коридорам. Единственное, что мешало – это барбеты башен главного калибра, чьи борта пришлось обходить по коридорам.
Бронированный исполин порадовал меня даже толщиной переборок: в некоторых местах они доходили до полуметра. Причём, это был не броневой пояс: это были обычные перекрытия и стены. С такой защитой не страшны любые орудия, наверное…
«Подать трап» было бы просто, если бы я хотя бы знал, где он находился. Для этого пришлось, во-первых, подняться на палубу, а, во-вторых, подлинно охренеть. Количеством башенных орудий (как главного, так и противоминного калибра, а также вспомогательных и противовоздушных) можно было задавить, даже не прибегая к пафосу, но мановар был действительно могуч. Мне пришлось изрядно петлять между палубных надстроек и швартовочных узлов, чтобы пересечь почти шестьдесят метров ширины бронепалубы.
Но, как выяснилось, с «подачей трапа» я поторопился. Во-первых, самого трапа нигде не было: его не нашлось по всей длине обоих бортов. Зато относительно недалеко от места моей вылазки, заботливо укрытая в брезентовую обёртку, лежала бережно сложенная старая добрая верёвочная лестница. «Девочкам придётся постараться», – подумалось мне. Хотя, мне пришлось постараться сильнее.
Немного поискав, в одном из рундуков нашёл бросательный конец: этакая дылда на конце не особо толстой прочной верёвки, её броском подают швартовые. И, принайтовав вместо приснопамятных швартовых лестницу, швырнул её на пирс.
– Эгей, ребзя! – гаркнул оставшимся внизу «соглядатаям», стараясь не особо светиться: мало ли, кто вокруг? А вдруг враги? – Принимай концы!
«Лилит» вперёд «Раптории» подбежала по полуразбитым доскам пирса, подобрала выброску и начала наматывать шкерт на руку, выбирая его из воды: тут подоспела и соратница.
Когда верёвка натянулась достаточно, я начал отпускать верёвочную лестницу: спустя минуты полторы или две она оказалась привязана к кнехту.
– А ты заметил, что приливы тут могут быть некислыми?! – снизу поинтересовалась «Лилит».
О-пачки. Тоже срисовала, ага?
– Заметил! – кричу ей в ответ. – Поэтому лестницу так оставлять нельзя! Порвём её к херам собачьим при первом же приливе!
– Тогда делаем так! – делится моя ненаглядная своей «гениальностью». – Твоя ксерокопия лезет первой, а когда заберётся – я прыгаю на лестнице, как на тарзанке! Врезаюсь в борт корабля и поднимаюсь пешкодралом! Потом поднимаем лестницу!
– Добро! – кивнул я.
Идея годная. Другое дело, что девушке придётся немало так поднапрячься: пятнадцатиметровая высота борта судна, плюс почти столько же в длину отстояло от пирса. Получался такой треугольник, чей квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. И «Лилит», чья тушка весила на вскидку никак не меньше килограмм пятидесяти, надо было пролететь это дело, и впилиться в борт линкора так, чтобы бронекорпус не заставил тушку превратиться в отбивную – соскребать ошмётки своей любимой совсем не улыбалось.
На корабле все оказались быстро: не прошло и пятнадцати минут, как лестница была втащена вместе с «Лилит» наверх.
– Что дальше? – поинтересовалась девушка, поправляя на себе облачение.
– Прочешем корабль, – решил я. – Первым делом – ходовой мостик и боевая рубка.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Четверг, 12 Апреля 2018, 10:37 | Сообщение # 425
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) Те, кого мы меньше всего ожидаем тут узреть). Чешутся руки поспойлерить, но не буду).
Не спойлери! Но мыслей кто тут может быть полно.
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Четверг, 12 Апреля 2018, 11:43 | Сообщение # 426
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Цитата шаман ( ) Не спойлери! Но мыслей кто тут может быть полно.
Не буду).
***
Даже факт обнаружения линкора в порту не выбил меня из колеи так, как обнаруженный журнал в базе данных корабля. И даже не столь сам факт обнаружения журнала, как установление его языка: русский.
Каково же было моё изумление, когда я, с матами и проклятиями, запустив аварийную энергосеть корабля с помощью памяти и знаний Нергала, принялся копаться в бортовых компьютерах? Полностью русифицированные операционные системы – полбеды. А вот ведущийся на русском вахтенных журнал… Но, обо всём по порядку.
Скоростью этот корабль не блещет… А всё потому, что масса его переваливает за сотню грёбанных тысяч тонн. И топлива его долбанные двигатели сжирают столько, что хватило бы на тотальный экстреминатус размером с Сатурн. Благо, что на одну только скорость нам начихать: если есть запас еды, воды, воздуха и топлива, остальное не смертельно. Не помешало бы, конечно, вооружение, тут всё не так радужно, но тоже можно кое-что наскрести. Хотя, наскрести-то можно, а вот управлять всем этим огневым великолепием… не тремя человеками точно.
С другой стороны, торопиться нам тут тоже особо некуда. Раз мы всё равно не знаем, в какой стороне наша цель, значит, где для нас цель? Правильно. Везде. Соответственно, все мы сейчас находимся на пути к цели. Конечно, это не повод зависать на корабле, ожидая рандеву со случайностями, которые отнюдь не случайны, но и спешить нам куда-то тоже нечего.
– …крыша поехала? – сквозь поток мыслей донёсся голос «Лилит». – А в глаз?
– А в жопу раз? – парировала «Раптория».
В предмет их спора я особо не вникал: молча шагал по коридору обстройки цитадели, ища путь на мостик, и витал где-то в своих облаках, устраивая кворум со своими же тараканами.
А мысли и впрямь напрашивались не самые изящные. Вот, скажите мне, например. Если у вас есть минимальная команда (сколько-то там человек), у вас в наличии тяжёлый боевой линейный корабль, запас еды, питьевой и технической воды, практически возобновляемый воздух, какой-то минимум вооружения – вот что вы будете делать?
С одной стороны, хорошо, что корабль такой огромный: есть, где разгуляться. С другой стороны, хреново: размеры порождают проблемы. Во-первых, больше шанс словить шальной залп, или попасть под торпедный веер. Во-вторых, на большой корпус уходит больше энергии. Двигатели прожорливее, щиты требовательнее (если они вообще стоят, кстати говоря), система вооружения мощнее, радары с большим радиусом обзора. Всё требует энергию. Я уже молчу об обслуживании таких объёмов кораблей.
То, что это не транспортник, снимает с нас часть обязанностей: подавляющее большинство ненужных систем тупо отсутствует, их не надо обслуживать. Но то, что это, всё-таки, вооружённый корабль, накладывает свои ограничения. Во-первых, надо постоянно следить за уровнем расхода энергии: опустись он ниже критического – мы не то, что «стрелу» рейфов не собьём, мы даже двигатели не сможем запустить. Во-вторых, надо постоянно снимать показания с сотен приборов, разбросанных по всем подряд отсекам живучести, постах диагностического контроля, рубках, мостиках, и чердаках. Ну, и, в-третьих, надо сразу же отсечь все сторонние потребители: иначе останемся совсем без батареек. Фигурально выражаясь, нах…
– А что по этому поводу думает наш ИО царя? – раздался голос уже громче.
Бурлящий на фоне моих размышлений перекрёстный спор как-то сразу угас.
– Давай, командир! Яви нам мудрость!
– Не при девушках, я же стесняюсь…
– Пф! – фыркнула «Лилит». – Что я там не видела?
– Напугал кота колбасой, – прыснула «Раптория». – Лицезрели, и не раз.
У нас своеобразный контингент, если что…
Но я начисто проморгал обращение, если честно.
– Не уточните суть вопроса, пожалуйста? – попросил я. – А то, что-то, отвлёкся на насущные проблемы…
– Я говорю, что по этому поводу думаешь? – подала голос мой бессменный зам.
Честно говоря, обо всей этой дребедени у меня сложилось стойкое желание выйти в форточку, и совокупляйся оно всё конём. Сколько раз в такие ситуации попадали – и всегда всё опять по новой. Но, на то это и мы…
– Перво-наперво, – рёк я, не останавливаясь, но осматривая все переборки и люки, мимо которых проходили. – Необходимо определить, где мы оказались и обыскать судно. Это раз.
– Светлая, блин, мысль… – буркнула «Раптория».
– Во-вторых, – продолжил я, пропуская чрезмерно конструктивную филиппику мимо ушей. – Определить количество доступных нам резервов. На первом плане – энергия, на втором – вооружение, на третьем – системы защиты.
– А поновее ничего нет? – спросила как бы между делом «Лилит».
– А что я, я ничего. Я куст, – пожал я плечами.
– Всё, как обычно, – подытожила «Раптория». – Ничего нового. Держимся за ручки, не ходим меньше двух, при случае – палим веером от бедра.
Это нас спасало не раз, не два и не десять. Всегда приятно осознавать, что под рукой есть надёжное плечо, которое всегда поддержит и не даст скатиться до состояния боевого детского сада. А ещё поможет.
– Ну, на первый взгляд, ничего не упущено. – пожала плечами «Лилит». – Осталось только сформировать круг задач по поиску и приступить к…
– Господи! – взмолился я. – Ну как маленькие дети, прямо! Не знаете, что делать? Работаем, как обычно, ну, точно первый раз замужем, ей-богу!
– Действительно, – вздохнула «Лилит». – Что ни круг, но новый замес… Но, работаем всегда слаженно.
– А ещё мы просто душки, – хихикнула «Раптория».
– Когда спим зубами к стенке, – процедил я.
– Кстати! – подала голос моя ксерокопия. – А как обзовём это корыто?
– Уверена, прежние хозяева назвали его задолго до нас, – пробормотала «Лилит».
– Вот именно, – добавил я. – Для начала, надо выбраться из этого коридора, и, по возможности, добраться до ходовой или боевой рубки. На крайняк, сойдёт пост диагностического контроля или пост живучести.
– А это-то тебе на хрена? – поинтересовалась «Раптория».
– А как ещё, по-твоему, мы сможем управлять этой посудиной? – я засунул руки в карманы плаща. – Из коридора обстройки бронепалубы мы точно ничего сделать не сможем.
– Ну, тут хотя бы есть воздух, – оглядевшись, заметила девушка.
– Это не повод оставаться тут вечно, – хмыкнул в ответ.
***
Признаться, я оказался в некотором осадке.
Пусть мы и не сразу нашли ходовой мостик, но быстро наткнулись на погрузочно-складскую палубу, донельзя забитую транспортными контейнерами.
Мало того, что контейнеры не оказались пусты, как того ожидал я. Характер груза заставлял серьёзно задуматься о происходящем в этом месте.
Перво-наперво, палуба. В этом погрузочно-складском отсеке мы нашли, в общей сложности, чуть меньше тысячи тар различного формата и назначения. Это было всё, начиная от тяжёлых транспортных контейнеров и заканчивая маленькими кейсами и кофрами.
Во-вторых, характер груза. Вперемешку, без каких-то опознавательных знаков на таре, лежали оружие, боеприпасы, продукты, вода, медикаменты, аппаратура, источники питания, снаряжение, топливо. И на всё это дело мы не нашли ни единой справки.
Я придирчиво осмотрел найденное оружие: несомненно, оно было с Земли. Во многих образцах я без труда узнал оружие двадцатого века, начиная от старых-добрых «трёхлинеек» и «Максимов», и заканчивая совсем уж монструозными ПТРД. Но ни на одном образце так и не удалось обнаружить ни клейма изготовителя, ни года выпуска, ни серийного номера. Складывалось ощущение, что конкретно эти партии предназначались если не для чёрного рынка, то, по меньшей мере, для неизвестной цели.
На боеприпасах так же не было ни одной уточняющей пометки. Только на гильзах к гладкоствольному оружию обнаружились указания калибров и типов снаряжения – на всех остальных ни партий, ни номеров заводов, ни года выпуска, ничего. Даже на таре ни одного сопроводительного документа. Ни упаковочного листа, ни ведомости, ни накладной. Вообще ничего. Патроны были тупо завёрнуты в бумагу и упакованы в картонные коробки.
На медикаментах и продовольственных грузах так же не было никакой информации. Вместо наименований, скажем, консервов – на банке тупо присутствовала картина со вскрытым блюдом. Удобно для тех, кто не умеет читать… уж не для какой-нибудь банановой республики, часом, шла такая «гуманитарная помощь»?
Даже на таре с топливом, где я опознал по запаху бензин, керосин, лигроин, и пару других фракций, никаких указующих данных – только на бензине цифры, соответствующие октановому числу, без указаний метода исследований, оным те самые числа установлены.
Я мысленно похлопал тем, кто составлял эти укладки: уничтожены всяческие следы к хозяевам груза. Может, удастся установить истину, исходя из записей бортовых журналов? В конце концов, вряд ли корабль болтается в пустоте вообще безо всяких действий со стороны регистрационной аппаратуры.
При осмотре корабля стало очевидно, что на борту работает автоматика: как только первый из нас вышел из складской палубы в коридор, в нём сразу же вспыхнуло освещение, и в отсеке хранения свет погас сразу же, как только крайний из нас его покинул. Это не могло не радовать: значит, чрезмерного расхода энергии из-за «забытого» невыключенного света можно будет избежать. Хорошо бы, до такой ситуации вообще дело не дошло, но мало ли что вдруг?
***
Центральный пост нашли довольно-таки нескоро. Пришлось, конечно, поплутать по кораблю, но особых проблем это не возникло: мостик нашёлся там, где ему и положено было находиться, на самой маковке.
Отсек центрального поста живучести корабля встретил нас относительно приветливо: по крайней мере, никто к нам не вломился и не попытался обстрелять. В самом отсеке свет не зажёгся в момент, когда первый из нас вошёл в него – и это имело смысл. Хотя бы, потому, что дневного света, пробивавшегося через иллюминаторы панорамного обзора, было в избытке.
Девушки заняли позиции прикрытия, а я, с матами и проклятиями, запустив аварийную энергосеть корабля с помощью памяти и знаний Нергала, принялся копаться в бортовых компьютерах. Полностью русифицированные операционные системы – полбеды. А вот ведущийся на русском вахтенных журнал…
Судя по данным регистрационных строк автоматической системы записи параметров, защитное поле корабля приняло на себя чудовищное количество энергии, измеряемое гигаваттами в час. Конечно, судну тоже досталось: но, в основном, все повреждения ограничены относительно низким уроном. Щит же практически выдохся: буферы компенсации на пределе ёмкости, требовалось перезапустить систему активной защиты и опустошить накопленную энергию, высвободив её прочь.
– А его не кисло так потрепало… – пробормотал я тихо, не обращаясь ни к кому конкретно.
Однако «Раптория» услышала.
– Ага, – согласилась она. – Ещё немного – и было бы худо.
Но почему экипаж оставил корабль? Это не было отражено в журналах. Безусловно, нашли своё место на страницах журналов ГЭУ упоминание проблемы с главными энергетическими установками, а в дифферентовочных журналах поселились наспех намалёванные расчёты по уравнительным задачам. Всё указывало на попытки устранить частичные затопления отсеков корабля. Причём, перед непосредственно локализацией и устранением последствий их пытались компенсировать уравнительными цистернами, приняв в них забортную воду. Экипаж боролся за живучесть корабля. Но почему на борту не осталось никого живого – это объяснить было нельзя. Только угадать.
По журналу с центрального поста удалось, с грехом пополам, воссоздать картину последнего активного дня: корабль принял бой. Неравный, но от того ещё более фееричный. Если верить записям секретчика в бортовом журнале, один линейный корабль подвергся атаке целой флотилии: «улей», три крейсера и целая прорва истребителей-«стрел». Безусловно, с такой армадой справить невозможно: ни в одном из известных мне миров не существует техники такого класса, способной противостоять на равных при этом соотношении сил. Только ядерные мины и торпеды в состоянии уровнять шансы единственного судна выстоять против подобной орды.
В скоротечной артиллерийской дуэли экипаж линкора смял крейсеры противника и сбил «улей», но шансы это сравняло несильно: оставались ещё десятки не менее грозных судов, грозящих задавить массой и залить огнём – «стрелы». Что они, в общем-то, и предприняли.
Расправившись со «стрелами» посредством ПВО, линкор отошёл к порту и, прикрываясь щитом, встал на швартовые у пирса, где мы его и нашли.
На этом записи кончаются. Подбитый линкор с перегруженными щитами попытался остаться на плаву (ему это, в принципе, удалось), с минимальным запасом энергии он остался в порту, и на этом – всё. Никаких тебе историй, пояснений или отчётов. Как будто все пропали: и экипаж, и их враги.
Кстати, в журнале даже не было отмечено, что за врагов повстречал линкор. Ни принадлежность кораблей противника, ни обстоятельства их встречи. Об этом догадались уже мы: осмотрев повреждения на корпусе.
Зато были упоминания о внесении наблюдений. Данные радиолокации под килем, списанные с рабочей станции радиодозора, сиротливо притаились отдельным документом. Глубина порта и рейда, контур океанского дна, защищённость от ветров и волн, солёность воды, её плотность, подводные течения. Похоже, опираясь на эти данные, экипаж собирался встать на якорный ремонт. Только, какого тогда хрена оставили корабль? Эвакуация?
Есть только один способ это узнать. Если экипажу отдана команда на оставление корабля, то с собой они уносят всё, что можно унести. Документы, материальные ценности, деньги, оружие, боеприпасы, продовольствие, и так далее. Если не могут унести – то уничтожают (в особо запущенных случаях – выбрасывают за борт). Соответственно, необходимо осмотреть корабль: если в отсеках хранения не найдём ничего из вышеперечисленного, значит, команда судна была эвакуирована.
А если найдём? Будет ли это означать паническое бегство с судна? Или абордаж? Но как можно было взять на абордаж двухсотметровый исполин с водоизмещением свыше ста тысяч тонн?
– Надо обыскать корабль, – предложила «Лилит». – Мне не нравится, что записи обрываются так внезапно.
– Есть такое, – пробормотал я, продолжая листать бортовой журнал. – Давай сначала узнаем состояние запасов. Потом прочешем борт.
С центрального поста имелся доступ в бортовую сеть корабля. Найти в ней файлы с описью материально-технических ценностей и расходом-обоснованием оных было непросто: благо, военные всех стран, наций и миров подчинены донельзя простой и армейской логике, зная и понимая которую можно разобраться в хитросплетениях войсковой волокиты. Минут пятнадцать мне понадобилось, чтобы найти искомое. Но всё оказалось чуть лучше, чем ожидалось.
Если верить записям (ведь, они могут и не отражать реального положения дел), практически полностью исчерпаны возможности корабельной системы пожаротушения. На самом минимуме – запасы ремонтных материалов для аварийно-восстановительных работ. Негусто и с ракетно-артиллерийским вооружением. Дымовые генераторы пусты: запасов реактивов для постановки дымовых завес больше нет. Опустошены и пусковые установки тепловых ловушек. Нет запаса к реактивным бомбомётным установкам, отсутствуют и глубинные мины. Всё это экипаж линкора израсходовал в бою, защищаясь от армады.
Зато, согласно оным же записям, на борту должны наличествовать в полном объёме средства вооружения, личной защиты и спецсредства личного состава. В десантном отсеке корабля числится малый десантный катер и колёсная техника повышенной проходимости, имеются запасы горюче-смазочных материалов для оных. На складах – запас провизии в половину номинального объёма, работают опреснители забортной воды и торпедные установки.
– Жить можно, – резюмировал я.
И подключил свой КПК к базам данных корабля. Необходимо скачать хотя бы самое основное из памяти бортовых компьютеров.
– Запустить его сможешь? – спросила девочка.
Я как вспомню порядок запуска главных энергетических установок корабля – так вздрогну. Хрен ли толку, что нас трое? На незнакомом типе кораблей такую операцию никто никогда безошибочно не выполнит. Я уж молчу о том, что для такой операции троих людей ну явно недостаточно.
Перечень из нескольких сотен позиций (что-то около тысячи, если точнее), которые необходимо выполнить в строго определённой последовательности строго определённому числу специально обученных людей. И Боже упаси перепутать хотя бы парочку из них местами! В лучшем случае – ни хрена у тебя не заведётся. В худшем – спалишь корабль к писюнам собачьим.
– Надо будет попробовать, – поморщился я, понимая, что корабль, так или иначе, понадобится в движении.
Хоть кирпичами разродись, но судно должно будет выйти в рейд. И, желательно, чуть дальше, чем за пределы лагуны.
– Управлять в движении сумеешь?
Я посмотрел на спутницу.
– Смеёшься? Мне бы, для начала, этот мановар из укрытия выгнать.
Про необходимость первоочередного запуска силовых и двигательных установок я умолчал. И так всё понятно.
– Ну, что? Пошли? Проверим помещения.
***
Осмотр помещений корабля затянулся. Во-первых, быстро осмотреть судно такого размера не получится чисто физически: на это весь день уйдёт. Просто обойти – это одно, а планомерный осмотр с поиском конкретных моментов – это абсолютно другое.
Дело ещё затруднялось тем, что все переборки были наглухо задраены. В пику извечному раздолбайству. Потому приходилось тратить время на открытие и закрытие дверей. И это было более чем правильно. Не так уж важно, чьи просторы бороздит корабль: водные, воздушные или космические. Если его объём поделён переборками, переходные люки должны быть закрыты в любое время, кроме непосредственного прохода через них людей. Это – основа живучести корабля.
Работали тройкой: я, как более подкованный в техническом плане, осматривал судно. Напарницы, как более вёрткие вертихвостки, прикрывали: мало ли, что может произойти на заброшенном военном корабле?
Правда, чести и достоинства ради, стоит особо выделить отдельный момент не менее отдельной оговоркой. «Более подкованный» в этом контексте означало, что я разбирался хоть в чём-то, в отличие от девочек. Практически это означало, что все трое не знали ни хрена, но я, хотя бы, мог чисто теоретически отличить крейцкопф от брандспойта, выгородку от подволока, трубку от патрубка или перегородку от переборки. На этом, правда, мои плюсы знаний заканчивались: начинались сплошные минусы.
На осмотр всего корабля ушёл весь день. Начиная от носовой части и заканчивая кормовой, мы обошли все основные его зоны. Начали же с нижних палуб, заодно проверяя на предмет затопления отсеков. Ввиду кромешной тьмы ниже уровня ватерлинии, пришлось пользоваться фонарями.
Прямо по ходу движения, в самом носу, находился гидролокационный пост. Акустики должны были наводить красоту в движении, обеспечивая экипаж информацией о рельефе дна, подводных препятствиях и, при необходимости, ища в воде посторонние шумы.
На удивление, акустический пост был цел. Ни замятий переборок, ни покосившихся ферм или балок: всё живо. Неужели корабль зашёл сюда без единой проволочки, ни разу не ткнувшись форштевнем в грунт или скалу? Всё может быть. Но следов подтопления в отсеке мы не нашли.
Но и не смогли запустить ни одну из систем: всё было обесточено. Или вся электроника была сожжена, или надо сначала запустить основную энергосистему корабля.
За постом акустиков находился водоупорный люк, обеспечивающий доступ в корпус форштевня: там находились фазированные антенные решётки и излучатели поисковых приёмно-передающих устройств. На всякий случай, проверили и его, предварительно заперев за собой люк в акустический пост. Чисто. Всё цело, на месте, но обесточено.
За постом гидроакустиков – водолазный отсек. Площадь и объём примерно те же, только вместо акустической аппаратуры забито скафандрами и снаряжением. Плюс – дырка в полу, предназначенная для выхода и входа пловцов. По научному – шлюз. Тоже чисто. Может, чего-то и не хватает, но мы этого пока не знаем. Во всяком случае, следов пожара, взрывов или подтоплений не наблюдается. Конструкции тоже целостны.
За водолазным отсеком – отсек хранения продуктов питания и медикаментов. Проще говоря – холодильник. Отопления нет, света нет, холодрыга страшная. И вот тут – первое счастье. Отсек забит съестным. Скоропортящегося немного, но оно ещё не стухло: значит, корабль вышел в рейд не очень давно. Тут – тоже всё в порядке.
За продовольственным складом – топливные баки. Огромные, гигантские резервуары на хренову тучу литров. Понятия, не имею, на сколько: в пику обычным войсковым традициям, такая информация, отчего-то, не указана. Но жидкостные уровни показывали, что запасы топлива приблизительно равны девяноста или девяноста пяти процентам. Ну, точно, только с базы вышел. Это ж дизель. Сжёг бы всё, пока грёб сюда.
Самым крайним в нижней палубе было машинное отделение. Вот тут глаза разбежались.
Двигатели, опреснители, электромоторы, аккумуляторные отсеки, компрессоры, фильтры, очистители, нагнетатели, отопители, распределители, щиты, шкафы, посты управления, реакторы, турбины, испарители, дизель-генераторы, системы воздуха высокого, среднего и низкого давлений (три вида управления на каждую), система гидравлики (два вида управления), погружения-всплытия (три вида управления), различные системы пожаротушения, генераторы щита, аварийные накопительные конденсаторы, и прочая, и прочая, и прочая. Тут даже задерживаться не стали: без специальной технической документации один хрен не разберёшься. Просто убедились, что нет ничего сильно повреждённого и подмоченного.
Для очистки совести, проверили самый-самый кормовой отсек на нижней палубе: помещение с системой централизованной смазки двигателей и редукторов гребных валов. Тоже без происшествий. Хотя и основательно заляпанное ГСМ (что, в общем-то, не удивительно).
Вторая палуба была не столь насыщена. Обитаемая палуба с кубриками и постами живучести, разбросанными по всей длине корабля. Жилые отсеки, санитарные блоки (они же душевые), туалет – всё. Туалета два на палубу, в носовой и кормовой части. Самый первый отсек в носу – десантно-грузовой. По высоте, в принципе, способен принял любую колёсную технику в походном или транспортном положении. Грузовая аппарель откидывалась и обеспечивала как единовременный сброс десантируемого состава в воду (при приближении к мелководным береговым линиям), так и безопасный спуск на приёмный пирс (если глубина и осадка позволяли подойти вплотную). Самый кормовой отсек – тоже грузо-десантный, он уже был гораздо больше, что по длине, что по высоте. Этот, судя по всему, мог принимать даже тяжёлые ракетные тягачи с межконтинентальными ракетными установками.
Третья палуба гораздо интереснее. Каюта капитана, рабочие кабинеты офицеров, штаб-канцелярия, административно-бытовые комбинаты, камбуз, столовая, оружейная, склад снаряжения для личного состава и комната отдыха (она же – помещение для политзанятий). С этим пришлось повозиться: помимо осмотра помещений, в отсеках старшего состава искали документацию. Что угодно: планшеты, планы, схемы или карты, приказы, записки и тетради, книги да журналы. Но ничего бумажного найдено так и не было. Сейфы, где подобные вещи должны храниться по уму-разуму, были настежь открыты, а ключи с бирками вставлены в замочные скважины. Судя по всему, уходя с корабля, экипаж забрал с собой все ценные документы.
В оружейной комнате тоже полный порядок: шкафы с оружием вскрыты, но не разворованы. Склад вооружения забит под завязку. Сразу появилась идея подсчитать численный состав корабля из числа оружейных запасов, но тут же пришла на ум мысль, что это не показатель. Весь экипаж под ружьё не встаёт: оружие выдаётся только партиям, специально для этого включённым в боевой расчёт. Технарям, поварам, медикам, радистам и прочим оно не полагалось. Так что, идея заглохла в зародыше.
Но оружия было действительно много.
Равно, как и патронов.
Что характерно – ни на одном из наугад выбранных для осмотра экземпляров стрелкового оружия я не нашёл ни серийного номера, ни клейма завода изготовителя. Многие из моделей я узнал с ходу, и их заводы мне хорошо известны. Но чтобы на оружии не было клеймения – такого в армии я ещё не видел.
Четвёртая палуба поменьше за счёт того, что находилась в надстройке. Штурманская рубка, радиорубка, амбулатория с медсанчастью, ангар для летательной техники (сама техника присутствовала в ангаре). В штурманской рубке, на удивление были свалены в хренову гору дуевой кучей документы. Карты и схемы, приливы-отливы-течения, заход и восход солнца, лунные сутки, солёность различных заливов и проливов, глубины и мели, судоходные пути, и так далее, и тому подобное. Надо будет ещё и с этим разбираться…
Пятая палуба – мостик, где мы с самого начала проверяли системы корабля. У мостика система питания изолирована и снабжается от запасных аварийных аккумуляторов. Её-то мы и запустили перед включением бортовых компьютеров. С этим было проще. За мостиком – очередной пост живучести.
Над мостиком – передняя фок-мачта и задняя грот-мачта. На них – радиомачты с надстройками радаров, связи, антенн, маяков, прожекторов, сигнальных огней, флажных сигналов. Плюс – командно-дальномерный пост, пост центральной наводки, и так далее, и тому подобное.
Я ещё не упомянул про артиллерийские орудия, чьи гигантские плашки бронированных башен опирались на цилиндрические барабаны: последние проходили сквозными свёрлами через весь корабль, пронизывая его сверху донизу. Поэтому планировка судна возводилась с таким расчётом, чтобы многие отсеки как бы обтекали барабаны башен главного калибра.
Осмотр затянулся до самого обеда: нашли даже бортовую мастерскую с хреновой тучей инструментов, кое-какой экспедиционный шмурдяк для высадки на твёрдую землю инженерных партий, и некоторое количество аварийных запасов.
Правда, это всё не дало ответа на главный вопрос дня.
Куда, мать его, делся экипаж?
Перефразируя небезызвестного Горького, хочется задать простой вопрос: «А был ли экипаж?». С одной стороны, корабль точно не на автопилоте шёл. Хотя бы, потому, что автопилот не предусмотрен на кораблях подобного проекта. И всё же, эвакуация экипажа такого исполина не могла пройти бесследно. Просто обязан остаться невообразимый беспорядок. А тут – будто после парко-хозяйственного дня. Разве что, хлоркой всё не вымыто. Экипаж был.
С другой стороны, может, пираты? Малая группа вполне могла взять управление кораблём и уйти с него, не оставив следов. Но пираты не справились бы с таким монстром. И ведением бортовой документации себя утруждать бы не стали. Нет, экипаж был: и экипаж состоял из военнослужащих. Это абсолютно точно.
Тогда, где они все? Все просто исчезли. Мы видели содержимое складов и отсеков хранения: ничего не уничтожено, ничто не выброшено за борт. При эвакуации так не бывает.
Хотя, нет. Бывает. Если кораблю грозит неминуемая гибель и промедление угрожает жизням всего экипажа.
Стоп. Меня как током передёрнуло.
Самоуничтожение. Только в этом случае капитан может пренебречь выносом и уничтожением материальной части: если всё равно кораблю хана. Если запущена программа самоподрыва и корабль гарантированно погибнет, тогда нет необходимости уничтожать то, что и без того гарантированно сгорит в ядерном пламени. Тогда задача капитана сводится к выводу людей с корабля за тот небольшой промежуток времени, что остаётся между вводом команды активации и срабатыванием заряда.
Где-то заложен ядерный фугас. То ли мина не сработала, то ли кто-то остановил процесс. Но такие процессы, как правило, необратимы. Процедуру самоуничтожения отменять нет резона. Это – последний довод.
Хотя, из всякого правила бывают исключения. Надо ещё раз прочесать корабль. Может, мы на пороховой бочке сидим?
Хорошо. Ну, выйдем мы ещё раз на прочёску. Ну, обойдём корабль по второму кругу. И что ты найдёшь ночью? Только приключения на задницу. Согласен, спать в обнимку с ядерным зарядом тоже не гоже. Да и слишком устали за сегодня. К тому же, найдя бомбу, мы не сможем её обезвредить: я не специалист по ядерной безопасности. И мои спутницы, насколько мне известно, тоже. Значит, просто забьём на это болт. Ведь, идей получше пока что ни у кого нет.
На этой мажорной ноте мы покинули корабль, вернувшись к временной базе на сопке.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Четверг, 12 Апреля 2018, 12:01 | Сообщение # 427
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Становится всё интереснее... Журнал на русском языке? Ладно, поживем, увидим.
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Desreny
|
Дата: Четверг, 12 Апреля 2018, 12:29 | Сообщение # 428
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 438
Статус: где-то там
|
Интересно читать читаю на одном дыханье, не слишком короток и не длинно, то что надо моим глазам. Спасибо что прислушалсяДобавлено (12 Апреля 2018, 12:29)
---------------------------------------------
Мне все понравилось писатель от бога
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Воскресенье, 15 Апреля 2018, 15:51 | Сообщение # 429
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Черновик от 15.04.18. Выкладка большая, следующая должна быть малой.
***
Ужин.
Оперативный схрон на сопке.
Разведгруппа.
Сеанс связи с «Гипербореей».
– «Цикады» – оперативному, – я со вздохом откинулся в кресле кабины «прыгуна» и вывел трансляцию на ГГС. – Отзовитесь, если ещё не спите.
«Гиперборея» не заставила себя долго ждать.
– Ослябя на связи, – раздался голос майора спустя несколько секунд. – Докладывайте. Почему не было связи?
– Нечего было докладывать, – пожал я плечами, откинувшись и глядя в потолок. – Потому и не связывались.
– А сейчас, стало быть, есть? – уточнил офицер.
– Ну, как сказать… прошвырнулись по городу, зашли в порт. Подлинно охренели от увиденного.
– Поясни! – потребовал Борисыч.
– Во-первых, нашли в городе грузовик, – я начал загибать пальцы. – Опознали в нём немецкий полноприводный многоосный тягач. Груз в кузове – земной, это однозначно. Только старый, как будто. Модели некоторых изделий вижу впервые. Обыскали его кабину: грузовик попал в засаду, водителя убили или похитили. Документации на рейс обнаружено не было.
– Ни хрена себе! – изумился собеседник. – Немцы тут с какого перепугу делают?
– Интересно не только это, – я загнул пальцы. – Помнишь, мы докладывали об обнаруженной сожжённой немецкой технике времён Второй Мировой? Так вот. Нашли ещё одного колосса: многопушечный танк «Мамонт» темы «Сателлит». Сожжённый, как нетрудно догадаться. Это – во-вторых.
– Вы там, часом, бухлишком втихаря не балуетесь? – с явным скепсисом в голосе переспросил Ослябя. – Обожрались до глюков, что ли? Даже, если бы немцы и построили «Мамонта» в сороковых годах: он бы не прошёл через врата.
– А я и не сказал, что его доставили через врата, – заметил я. – Просто доложил сам факт: нашли остов подбитого «Мамонта». Судя по месту, стоял не очень долго. Примерно столько же, сколько валялся тот перевёрнутый грузовик. Недели две или три.
– Я так понимаю, есть ещё и «в-третьих»? – усмехнулся офицер.
– Точно. Пересылаю фотки.
И, посредством сопряжения КПК с системой связи «прыгуна», перекинул несколько бегло сделанных фотографий из порта, включая исполинский линкор.
Особенно исполинский линкор.
Борисыч пребывал в шоке недолго: рация ожила секунд через сорок пять.
– Это что ещё за херов бабуин? – по голосу было слышно, что такого он точно не ожидал.
– Самим интересно, – хмыкнул я. – На осмотр линкора весь день ушёл. Искали документы и вахтенные книги.
– Нашли?
– Не только… сидишь, Борисыч?
– Сижу.
– Лучше ляг. А то упадёшь.
– Колись уже, драматург херов!
– Вахтенная документация велась на русском языке.
В этот раз молчание длилось куда дольше. Минуты полторы Ослябе понадобилось, чтобы связать между собой два и полтора.
– Не понял? – озабоченно переспросил майор.
– Я тоже, – согласился я. – Сначала подумал – глюки. Но это только гриппом все вместе болеют. А с ума поодиночке сходят. Мало того. Не только документация судна велась на русском, но и груз принадлежал «нашим». В трюме нашли немалый запас, пригодный для вооружения если не дивизии, то полка – точно. Винтовки Мосина, пулемёты «Максим», ППШ, противотанковые ружья Дегтярёва, ППС, самозарядные винтовки Токарева… Борисыч, оружие – не новое. Ни на одном экземпляре не нашли ни клейма завода-изготовителя, ни года выпуска, ни серийного номера. Но оружие – не новое. Ему больше полувека точно. Ещё живое, рабочее, но старое. Я бы даже сказал, древнее.
– Идеи есть? – спросил офицер.
– Никаких, – я пожал плечами. – В журналах мы не нашли ни имени корабля, ни численности экипажа, ни причин оставления судна.
– Может, эвакуация? – предположил майор.
– Разве в этом случае имущество не подлежит изъятию или затоплению?
– Хм. Резонно…
– Короче, на корабль убили весь день. Завтра с утра-пораньше хочу наведаться в город посветлу и прочесать его хорошечно. Возможно, поймём, куда все делись. Не бывает такого, чтобы ни одной живой души. Хоть кто-нибудь, да обязан был уцелеть.
– Согласен. Подмога нужна?
– Обойдёмся. Пока что… оружия и еды в избытке. А разведку лучше проводить малыми группами. Гости, кстати, были?
– Пока нет, – отрезал майор. – Но на радарах видим группу судов: приближаются с южного материка планеты.
– Много? – поинтересовался я.
– Прилично. До обеда шли строгим ордером, а несколько часов назад перестроились в поисковую цепь.
– Держите пушки наготове, – посоветовал я. – Мне не нравится эта картина в целом.
– И ты держи нас в курсе, – напутствовал Ослябя. – Отдыхайте.
– Конец связи.
***
Спать решили все вместе, не выставляя дежурных. Из запасов гранат я до отбоя наставил растяжек, полностью перекрыв доступ к пещере: оставил только одну хитрую троп, незаметную без детального осмотра – на тот случай, если придётся экстренно делать ноги.
Девушки уже начали раздеваться и готовиться ко сну: в пещере был тепло, несмотря на промозглый вечерний ветерок. Ещё и «прыгун» удачно блокировал вход, перекрывая путь сквозняку.
Я же сидел возле разложенных спальников, просматривая отснятые за сегодня кадры материала. Искать что-нибудь, что замыленный глаз мог пропустить: или заметил, но мозг не обратил на то внимания. Мы не спецназ разведки: не обучены запоминать расположение каждого камня и размеры каждой трещины. Вполне могли что-нибудь и упустить из виду. Что-нибудь важное…
Радиостанция, выставленная «Лилит» в режим сканирования, мерно потрескивала, периодически перескакивая по частотной сетке. Радиоэфир был пуст: никакого обмена. Ни в одном из доступных для носимой рации диапазонов.
После ужина, когда уже стемнело, из тягостных дум о бренности бытия меня выдернул голос ненаглядной:
– Ты спать-то сегодня будешь?
«Лилит», забираясь в спальник, не удержалась и легонько щёлкнула меня по уху.
– Возможно, – невпопад отозвался я. – Может быть да, но, скорее всего нет.
– Кел`но`рин? – догадалась «Раптория», стягивая с себя футболку.
– Ага, – полурассеянно отозвался в ответ. – Нергалу нужен вместо сна.
– Отлично! – усмехнулась девушка. – Значит, будешь дежурным на ночь!
– Вторую ночь подряд? – я посмотрел в глаза разоблачающейся соратнице. – Не в этот раз. Я, знаешь ли, не бессмертный: тоже отдых нужен.
– Вот и отдохнёшь, – улыбнулась она, забираясь в спальник. – И нам хорошо, и тебе приятно.
– Вот щас и устрою вам обеим, – пригрозил я. – И вам хорошо, и мне приятно!
– Ну не…! – моя разнополая ксерокопия попыталась с наигранным страхом отстраниться от меня подальше, что в её исполнении (будучи запакованный в спальный мешок) выглядело, как попытка гусеницы ретироваться прочь от цыплёнка. – Я не сторонница групповухи!
– Спи уже, – беззлобно бросил я, туша свет фонарей. – Медитация невозможна, когда под боком сотрясают воздухи.
– Да сплю я уже, сплю… – девушка со вздохом затянула молнию спальника и заняла удобное ей положение. – Автомат под боком?
– И растяжки проверены, – заверил её.
– Тогда – спокойной ночи…
***
Кел`но`рин не давался мне просто так, как сон. Трудно, в отличие от сна, сесть и отключиться: тут необходимо нечто большее, чем просто желание заняться этим. Настрой, если хотите. А его мне недоставало. Хотя бы, потому, что после двух суток бодрствования безбожно рубило спать. Я мысленно воздал хвалу тем, кто придумал минировать подступы к зоне отдыха на период тёмного времени суток. Если я сейчас отключусь – есть шанс, что нас не перебьют по одиночке во сне.
Но, несмотря на все усилия, медитация, как-то, не задалась. Виной ли тому отсутствие свечей вокруг меня, или тупо моё нежелание маяться подобной дурью, или просто я на что-то отвлекаюсь…
Хотя, как понять, «на что-то»… Очень даже на «кого-то»! "Лилит", заснувшая ближе ко мне, от жары во сне распахнула спальник и развалилась в режиме «морской звезды». Хоть в пещере и темно от слова «совсем», но подкрученная Нергалом ноктолопия позволяет видеть всё, пусть и без мельчайших деталей. При такой полезной способности роман в печатном издании не почитаешь, но разобрать и собрать штатные средства вооружения, выполнив неполную разборку, можно так же быстро, как и при дневном свете. А ещё можно отвлекаться от медитации! Попытка накрыть напарницу спальником привела к вяжущей уши матершине сквозь сон и стиснутые зубы, после чего спальный мешок был безбожно попран ногами брыкающейся напарницы, пытавшейся освободиться от чрезмерно теплообильных объятий сонного одра. Да ещё и "Раптория" спала весьма беспокойно: по телу девушки, нет-нет, да и пробегала судорога, будто та во сне пыталась кого-то убить или от кого-то сбежать. Тяжёлое дыхание подтверждало картину: сны ей снятся не самые радужные.
Спустя три часа бесполезного сидения на жопе смирно я понял, что кел`но`рин мне сегодня не светит. Равно, как и сон: попробовал было лечь и полежать, но сон не шёл ни в какую. На помощь предложил прийти Нергал:
«Могу усыпить тебя», – предложил симбионт. – «В другой раз исполнишь медитацию».
«Приберегу на крайний случай», – поморщился я. – «Мне бы твои удивительные способности пару-тройку месяцев назад, когда к экзаменам в школе готовился. Вот где пригодилось бы умение засыпать и высыпаться!».
«Удивительное дело», – констатировал гоа`улд. – «Во время школьных экзаменов ты не высыпался и всячески не успевал по заданиям наставников, а в зонах активных боевых действий спал, как убитый. Парадокс».
Никакого парадокса я тут не видел. Хотя бы, потому, что сознание было чуть-чуть помутнено от бессонных суток. И я решил для себя выйти, погулять, подышать свежим воздухом. Не за здорово живёшь, конечно же.
На всякий случай оставил спящим девушкам детектор Древних, подобрал автомат с пола, проверил положение предохранителя. Негоже будет пристрелить кого-нибудь из напарниц, споткнувшись в темноте и допустив случайный выстрел. Тихо, стараясь не шуршать, надел плащ-куртку, и так же тихо, медленно ступая по на удивление ровному полу пещеры, выдвинулся наружу, сразу вставая на свободную от растяжек тропу.
Выбравшись на самый верх сопки, полной грудью вдохнул свежий ночной воздух. Тот пьянящей дымкой обжёг лёгкие и дыхательные пути, отчего, к слову, почти сразу же прояснилось в мозгу. Пусть и не мгновенно, минуты три или пять, но я стал лучше соображать. Хоть и не намного, м-да.
Потянулся, задрал взгляд в зенит. И понял, что имел в виду Ослябя, говоря, что поблизости мало звёзд.
Звёзд на небе было действительно мало. И даже не в сравнении с земным небом. Их ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было мало. Львиную долю пространства на небосводе занимали спутники планеты: закрывая примерно четверть или треть всего видимого наверху. То, что было свободно от небесных тел, звёзд не имело от слова совсем. Пусто. Чернота. Только далеко-далеко, из-за горизонта, выходила длинная, через всё небо, молочно-дымчатая масса узкой полоски: наша галактика.
Млечный Путь.
Красота была та ещё. Я пожалел, что не взял с собой хорошего фотоаппарата с чувствительной матрицей и светооптикой. Эх, такой кадр…
Кстати, о звёздах. А это что там, свет в каком-то водоёме отражается?
Я уронил взгляд к подножию сопки. Однозначно, там только что мелькнул какой-то источник света. Сначала я подумал, что это грешит боковое зрение: бывают такие косяки. Но нет: я развернулся к нему фронтом, а светлячок внизу и не думает пропадать. Засветка? Отражение ночного неба в каком-то водоёме? Нет. Внизу нет крупных водных объектов, где можно так ярко засветить звезду. А единственный небольшой объект – ручей – скрыт под сенью деревьев. Там однозначно не может быть ничего отражённого.
Вывод: внизу – живые или неживые цели.
В мозгу промелькнула мысль, что это может быть кто-нибудь из местной фауны. Мало ли живых существ используют флюоресценцию в охоте?
Но нет. Свет движется. И он явно электрический. Температура свечения не похожа на светодиоды: скорее, галогеновая лампа, или лампа накаливания. Очень жёлтая. Не белая и не синяя. Хот синему свету я бы не удивился: его меньше видно в ночи, синий свет фонарей используют, чтобы рассмотреть мелочи в темноте в зоне возможного обнаружения противником. Для уменьшения демаскирующих признаков.
Вывод: однозначно, надо проверить.
«Не будешь будить своих самок?», – спросил гоа`улд.
«Что значит «своих самок»?», – не понял я. – «Можно подумать, я их «самец»!».
«А разве нет?», – поинтересовался симбионт.
«Разве что, для одной из них…», – уклончиво отозвался в ответ. – «Пусть спят. Если случится большой ахтунг, тогда и разбужу».
«Интересно, как…».
«Очень просто. Автоматный огонь разбудит ночью не хуже набата».
Спуск затянулся. Пусть Нергал и подкрутил мне ночное восприятие, пусть и аж три мёртвых месяца в небе освещают путь (и звёзды давят мне на грудь – не продохнуть, хе-хе), но спускаться надо, по возможности, тихо, чтобы не спугнуть «светлячка». Как-никак, я – на открытой местности, а эта «вспышка» ошивается в подлеске. Если что-то как-то почему-то – я буду в невыгодном положении.
Периодически, спускаясь, посматриваю на источник света в оптику автомата, что установил перед ночным дежурством. Ожидаемо, не видно ни хрена: как бы Нергал не улучшил мне зрение, но глаз остаётся человеческим – до кошачьего ночного восприятия мне ещё, как до китайской границы по-пластунски. Рука тихо, стараясь не шуметь рукавом плаща, поднялась до маховиков прицела и провернула один из них, отвечающий за подсветку прицельной сетки. Ночным прицелом, оно, конечно, не станет, зато, хотя бы, будет видно, куда я смотрю. Точнее, не смотрю. М-да.
Крутить маховики ввода поправок ночью я счёл плохой идеей, кстати.
А огонёк всё ближе. Пятьсот метров, четыреста, триста. На двухстах метрах, мне показалось, я услышал голос: вроде бы, человеческий. С одной стороны, возможно всякое: при приближении к основанию сопки ветер стихал, шум в ушах уходил, а звуки ночью разносятся дальше и резче – во всяком случае, на Земле. С другой стороны, двести метров – это, мать его, двести метров. Обычный человеческий голос на таком расстоянии разобрать, мягко говоря, проблематично.
На ста метрах я убедился: передо мной – человек. Человек с электрическим фонариком уже полчаса ошивался в районе одного и того же места, плюс-минус сотню метров в стороны, и, светя себе под ноги, что-то искал в относительно высокой траве, что предшествовала разрастающемуся подлеску. Иногда цель отходила за деревья, что-то там высвечивала, но через несколько минут, так или иначе, возвращалась к границе подлеска.
Света фонарика было достаточно, чтобы высветить площадь под ногами пользователя, и дать ему возможность видеть метров на тридцать в направлении свечения. Вся прочая зона обзора была недоступна цели: потому меня и не заметили. Да и я, если честно, не смог разглядеть ночного визитёра: света от ночных светил на небосводе не хватало для этого, а осветить себя фонарём, почему-то, цель не желала. Действительно. Почему бы это могло быть?
Моих навыков бесшумного перемещения в условиях низкой освещённости тёмного времени суток (а, быть может, и невнимательности ночного визитёра) хватило, чтобы подобраться к цели на добрые десять метров. Ближе подходить я не стал: неизвестно, что это за фрукт ошивается посреди ночи на заброшенной, по сути своей, планете, и чем это мне чревато. Потому, применил самый надёжный и простой метод, какой только существует в тактике классических засад.
Включил подствольный фонарь на автомате, вспыхнувший ядерными двумя тысячами люмен, и, вроде бы, не рявкнул, но всё равно вышло чересчур громко и резко:
– Стой! Стрелять буду!
Ночной подлесок огласил звонкий испуганный вскрик.
То, что я увидел в световом конусе подствольного фонаря, вырванного из мрака ночи, не порадовало меня от слова совсем.
На земле, в испуге отбросив прочь фонарь, сжавшись от страха, лежало существо, похожее внешним видом на человека. Вот только, ростом это самое существо едва превышало полтора метра с кепкой: а облачено было… в некое подобие робы. Простейшие, абсолютно без каких бы то ни было портных изысков, штаны, простейшая, абсолютно без каких бы то ни было портных изысков рубаха, казалось, сшитые из чего-то наподобие дерюжной мешковины. Из обуви на существе были лишь какие-то символические тапочки, по сравнению с которыми балетки – пример бронестойкости и защищённости.
А ещё существо дико икало. И не похоже, что от изрядной порции хохотушек.
15 июля 2011 года.
Система Тисса.
Разведотряд.
– Идиот! – сокрушалась "Раптория", разве что руки не заламывая в выспренных позах: зато, размахивая ими. – Кретин! Дебила кусок! Имбецил!
И это лишь самые цензурные эпитеты, коими в изобилии крыла меня моя чрезмерно эмоциональная спросонья ксерокопия.
Стоило ей только продрать свои ясны очи ото сна, как она подрессоренной пружиной подскочила с сонного одра, и, даже не удосужившись одеться, в исподнем ломанулась к нам.
– Полудурок! Психопат! Ошалевший маньяк!
А всего-то и надо было ей узреть, как я притащил в отсек ночного визитёра.
Хотя, ставя себя на место соратницы, я не уверен, что поступил бы иначе. Представьте себе картину маслом. Ты ложишься вечером отдыхать, оставляя своего, де-факто, командира бдеть и всенощно сторожить твой сон. А утром ты просыпаешься, и видишь его, заводящего в покои своей группы военнопленного «языка» в робе: которому, очевидно, семнадцать лет на Большом Каретном справлять не завтра, и даже не послезавтра. «Язык» сидит возле задней рампы «прыгуна» и икает, как заведённый: точнее, заведённая. М-да.
– Она же ещё ребёнок, мать твою! – распалялась девушка. – Ты бы её ещё связал, придурок!
А всего-то и надо было "Раптории" увидеть наручники, сковывающие запястье местной аборигини. Я решил перебдеть и подумал, что средства ограничения подвижности на данном этапе лишним не будут: проще снять и извиниться, чем потом считать покрывшиеся инеем трупы с торчащими из ушей шомполами от автоматов. Все помнят ту китайскую провокацию-диверсию с начисто вырезанным гарнизоном…
– Держи свои интимные фантазии при себе, – усмехнулся я. – Хотя бы, при ребёнке.
Девушка резко развернулась ко мне, отчего её хвостик на затылке хлёстко стегнул хозяйку по шее:
– Я тебе щас грызло обглодаю! – прорычала "Раптория".
Ну, может, я, конечно, и перестарался… но это же не повод вопить на всю Ивановскую! Мы, между прочим, на территории потенциального противника, как-никак!
Хотя, эта версия стремительно рушится в тартар. На территории врага дети не шлялись бы ночью по лесам и сопкам.
Отдельные слова стоит сказать о ночном визитёре, которая, кстати, до сих пор не удосужилась успокоиться: икает, как заведённый плюшевый кролик. Да так творчески поглощена этим занятием, что на меня перестала обращать внимание: а ведь всего час назад шугалась, как бесёнок ладана.
Поначалу я даже не признал в ней человека: просто не ожидал тут его увидеть. Но теперь уверен: она – гомо сапиенс, самый что ни на есть. На вид – лет четырнадцать земных будет, ровесница «Гайке», наверное. При этом сложена, на вид, крепко: оно и понятно. Раз планета меньше Земли и имеет меньшую силу тяжести, то сформировавшиеся в её биосфере живые формы могут позволить себе иметь габариты и сложение чуть мощнее, нежели земные собратья. Им нет нужды бороться с бОльшей гравитацией.
Девчонка была огненно-рыжей. Я бы даже сказал, что «огненно-рыжий цвет волос» – не совсем точное определение, не до конца передающее всю картину в целом. Я бы даже назвал её «пламневласой». А уж «огнеглазой» поименовать сам Господь Бог Саваоф велел: цвет радужной оболочки глаз прекрасно гармонировал с цветом прямых волос, добавляя друг друга.
Причёска на ней была короткая: едва доставала до плеч, лишь немногим закрывая шею. Причём, причёска простая: аккуратно уложенные расчёской пряди, и не более того. Правда, довершал картину лесной сор, в изобилии покрывавший её черепушку: шарахнувшись от меня в ужасе, девчонка изрядно извалялась на земле.
Мордашка острая: как есть острая. Ушные раковины ненормально заломлены назад: у людей я такие видел считанные единицы раз. Острый, слегка вздёрнутый носик, едва заметно подёрнутая веснушками мордашка… встреть такую на улице Земли – ни за что бы не сказал, что инопланетянка.
Вот только роба омрачала картину. Точнее, даже не столько она, сколько бирка на груди девчонки, вышитая строкой с кириллическими буквами и арабскими цифрами: «ЯНА964338».
И вот к ней, безудержно икающей, ломанулась "Раптория", бесцеремонно вырывая у меня ключи от наручников.
– Идиото! Дебило! Кретино! Грандо имбецило! Шайссе швайне! Курво урюк! Бака! – перебирая ругательства на всех известных ей языках, бормотала девушка, пытаясь сладить с конвойными наручниками.
Откуда же ей знать, что просто так они не откроются? Сначала необходимо разблокировать замок браслета, утопив шплинт в пазу корпуса.
– Кончай уже, полиглот…! – донеслось из спальника "Лилит". – Ты сейчас диссертацию защитишь. «Нецензурные слова и выражения нечернозёмной полосы России».
– Хватит дрыхнуть! – рявкнула на неё моя ксерокопия. – Ты погляди, что твой ненаглядный учудил! Ребёнка в плен взял! Да ещё и напугал до полусмерти!
– По-моему, сейчас она куда больше боится тебя, – заметил я.
Девчушка с круглыми от страха глазами, не переставая икать, пыталась вжиматься в корпус «прыгуна», отстраняясь от "Раптории".
– Твою ж-то мать… – процедила девушка, вскрывая браслет на правой руке.
***
На то, чтобы все успокоились и перестали шарахаться друг от друга, ушло немало времени. Ещё минут тридцать "Раптория" пыталась угомонить девчушку, заговаривая ей уши (внезапно прорезавшимся!) нежным голоском, будто родная мать.
С утра было всё ещё холодно: пусть в пещере температура и была выше, но девчонку колотил озноб. "Раптория" без угрызений совести сорвала с меня куртку и укутала ей свежеосвобождённую невольницу. Достала из рюкзака флягу с водой и чуть ли не влила гостье в горло: утрирую, конечно, но настоятельно рекомендовала напиться. Только после литра воды, высосанного в одну глотку, девочка соблаговолила перестать икать чаще, чем дышала.
– Ну, ты, блин, и кадр! – сидя по-турецки рядом с гостьей, по умолчанию лишённой статуса военнопленной, "Раптория" смерила меня взглядом. – Тебе по кайфу людей до инфаркта доводить, демон?
– Подумаешь, чутка напугал, – отмахнулся я.
Автомат счёл возможным отставить в угол, а сам приземлиться рядом.
"Лилит", пользуясь всеобщим гомоном, уже оделась: проходя мимо нашего сборища, набросила на "Рапторию" её китель с брюками.
– «Чутка напугал!», – передразнила меня напарница. – Удивительно, что её кондратий не хватил! Я, когда тебя первый раз увидела, неделю не могла нормально спать!
– Давай без упоминаний твоих эротических сновидений с моим участием! – фыркнул я.
"Раптория" зарычала в голос.
«Удачно ей подобрали позывной», – усмехнулся я мысленно. – «Натуральная хищница».
Девочка, попеременно косясь то на "Рапторию", то на меня, то на "Лилит", роняя боязливый взгляд на наручники, валяющиеся на полу, и автомат, лежавший подле меня, вдруг выдала неожиданно звонким и донельзя мелодичным голосом:
– Ви хте… ви хте убивци? Ви немцура, де?
Сказать, что мы были ошарашены, означает серьёзно приуменьшить степень нашего офигиоза.
"Раптория", скрипя шеей, повернулась к девчонке.
– Ви хте фашисти? – звонким, но начавшим дрожать голосом переспросила гостья. – Мене те умерще?
«Очень странно», – в мозгу обозначил себя гоа`улд. – «Мне кажется, что говорит она на какой-то странной помеси языков. Однозначно, все они одной группы: фонетический ритм един. Но я слышу в нём отголоски нескольких ветвей славянской группы».
Я не стал спорить с симбионтом: лингвистического диплома у меня всё равно нет.
Но даже мне стало понятно: нас приняли за кого-то, быть похожими на которых нам не хотелось от слова «совсем».
– Ви ни демони, – дрожащим голосом утвердила, не спросила девочка. – Ви хте?
Пусть она очень мягко произносила слова. Пусть излишняя мягкость резала слух и не всегда ударения стояли привычно для нас. Но несколько слов были понятны даже без перевода.
– Не, није, – "Раптория" ответила ей на чистом для себя сербском: насколько она знала язык. – Ми нисмо убице. Ми нисмо немци. Ми нисмо демони.
– Не морамо да те убијемо, – заверил я.
Хотя, мне вряд ли поверили. Я бы не поверил человеку, говорящему «Мне нет нужды убивать тебя», если час назад он чуть не довёл меня до нервного срыва и, заковав в кандалы, притащил среди ночи в пещеру.
Стоп. Ещё одно слово мне показалось знакомым по фонетике…
– Фашисты? – переспросил я. – Ты сказала – «фашисты»? С чего ты взяла, что мы – немцы?
Хоть и спросил на русском, но, кажется, меня поняли.
– Черна одёжа, – девочка ткнула пальцем в моё плечо и плотнее закуталась в мою же куртку. – Фашисти приходе, они су черна дёжа. Ви хте немцура?
Как же до боли похожим на слово «немчура» мне показалось её ненатуральное «немцура»! Уже в этот момент я начал нащупывать путеводную ниточку попавшего мне в руки донельзя запутанного клубка.
Я развернулся к девочке тем плечом, где был нашит российский триколор, и ткнул ей пальцем в нашивку:
– Не немчура. Русские. Россия. Армия. Военные. Разумеешь?
– Ми нисмо немци, – пришла на помощь "Раптория". – Ми смо војско. Цивилна одбрана. Разумете?
Видимо, чистый сербский гостья понимала так же паршиво, как и чистый русский. Отдельные слова угадывала по значению, но в основном слышала тарабарщину.
– Мы бить немчуру, – нашёлся я. – Давно. История. Немчура – капут.
– Ни, – замотала черепушкой девочка. – Немцура – ни капут. Немцура – фашисти, убивци!
– Немцура ни капут? – уточнил я.
– Ни! – воскликнула она. – Они су нехристни!
Ну, кое-что, кажется, с пятое на десятое, но я понимаю. "Раптория" переглянулась со мной.
– Ты поняла то же самое? – спросил её.
– Кажется, да, – мрачно констатировала соратница. – Поздравляю. Нас приняли за карательный зондер-отряд.
– Зондер?! – перепуганно воскликнула девочка, заслышав явно знакомое слово.
– Ни, ниjе, – успокоила её подруга. – Ни зондер. Цивилна одбрана. Гражданская оборона. Како се зовешь?
Разумеется, вопроса гостья не поняла.
– Как твоё имя? – спросил я по-русски.
Эффект тот же. Может, она и понимает значение вопроса, но не в силах ответить.
На помощь пришла моя "Лилит". Девушка присела рядышком с нами и присоединилась к допросу.
– "Лилит", – произнесла она медленно, указывая на себя. Ткнула в меня: – «Шаман». – ткнула в спутницу и сказала: – "Раптория". И, направив преисполненный вопроса взгляд девчушке, спросила: – Кто ты?
Кажется, в этот раз пронесло. Гостья откинула с плеча куртку и ткнула тоненьким пальчиком в нашивку на своей груди. Видимо, номер на робе и был её именем…
***
В процессе завязавшегося разговора и отпаивания незадавшейся пленницы горячим чаем выяснилось много интересных деталей.
Например, "Раптория", пусть и девушка, но оказалась подкована в вопросах агентурной работы с населением лучше меня. Она вытянула из девочки всё, что можно было вытянуть из подростка без применения особых методов допроса.
За три часа она умудрилась применить чуть ли не весь арсенал инквизитора, кроме пыток. Уточняющие, напоминающие, контрольные вопросы, инерционный допрос и задаваемые под разными углами и формулировками вопросы… Мозги у "Раптории" варили качественно. Пусть поначалу она и строила из себя полную дуру и прошмандовку-шмакодявку, но мозги у "Раптории" варили качественно.
Итак, что удалось выяснить из разговора с девочкой, дополняя её рассказ нашими знаниями истории и логическими связками.
1938-39 года двадцатого века. Руководящая верхушка фашистской Германии рассылает свои экспедиции по всем уголкам земного шара, не обходя стороной даже южный полюс. По случайному стечению обстоятельств, именно он и станет отправной точной для этого повествования.
Немцы взяли трансатлантический почтовый корабль, наспех переоборудовали его в военно-экспедиционный транспорт, даже не сменив названия, и под старым именем «Швабия» судно ломанулось к Антарктиде на всех парах. Экспедиция вернулась спустя полгода, и, воодушевлённая успехом, окрылённая, отправилась туда же опять.
Во второй экспедиции были обнаружены врата и пульт наборного устройства в одной из ледовых пещер: артефакт доселе неизвестный немцам, тогда ещё не имевший названия среди учёных Рейха, но являвшийся звёздными вратами. О предназначении артефакта догадались почти сразу же: а вот принцип работы был неизвестен. К работе над устройством привлекли особый отдел «Аненербе».
Когда выяснили, как управлять устройством и создавать порталы, мгновенно созрело гениально решение: отправить Экспедиционный корпус вторжения в мир за вратами и создать глубокоэшелонированную запасную базу фюрера. Новый мир и получил название «Новая Швабия». Всю Вторую Мировую, покуда хватало топлива и ресурсов, Германия слала на южный полюс караван за караваном. Надводные корабли и подводные лодки сотнями тонн везли строго засекреченные грузы на южный полюс планеты, с тем, чтобы спешно возведённая перевалочная база отправляла всё это добро через врата на ту сторону.
А зимой сорок пятого, когда поражение режима было неизбежно, немцы вывезли не только тысячи тонн оборудования и снаряжения с техникой, но и несколько сотен военнопленных, в том числе и гражданских. До тысячи человек пленных предназначались на роль рабочей силы с тем, чтобы обслуживать примерно такое же число немцев.
Кстати, мы с Нергалом оказались правы в оценке ситуации с вратами. Немцы действительно разобрались, как отправлять сюда грузы и людей: но на возвращение мозгов не хватило. Они думали, что неисправно устройство врат: и копались в пульте набора, чуть было не угробив его. А всего-то и надо было, что удосужиться узнать адрес Земли и применить астрономические смещения к созвездиям. Как мы уже поняли, сделано этого не было.
Лет десять всё шло без изменений. Хозяева оставались хозяевами, пленные оставались пленными. Их силами был возведён тот город, что мы посещали ранее: разве что, семьдесят лет назад он был куда скромнее в размерах.
А потом вспыхнуло восстание. Немцы, так трясшиеся над своей «чистотой расы», допустили фатальную ошибку: полностью отселили пленных в гетто, тем самым дав им свободу действий. Та сотня автоматчиков, что охраняла границу между «районами», не стала непреодолимым препятствием. В ночь на очередное новолуние, под покровом мрака, когда на небе не светил ни один из трёх месяцев, пленные подняли мятеж.
Без потерь, разумеется, не обошлось. Несколько десятков человек были убиты при прорыве, но охранение было смято: это было начало.
Дорвавшаяся до оружия толпа (а армией это назвать уже было нельзя) ворвалась в немецкую часть города, голыми руками разрывая своих пленителей. Город утонул в крови.
Наутро выяснилось, что не всех удалось перебить. Несколько отрядов находились в разведке за пределами города, а немалой части удалось уйти: те, кто находился на бортах уже построенных к тому времени кораблей. Поняв, что в городе начался хтонический ад, экипажи судов обрубили швартовые и дали самый тихий ход, медленно и бесшумно растворившись в ночи.
Сначала считали, что они утонули: хорошей мореходностью построенные военнопленными суда не отличались. Но несколько лет назад начали происходить регулярные ракетные обстрелы: это дало возможность предположить, что где-то за горизонтом находится ещё одна земля.
И если с пехотой, танками и прочей наземной тьмой ещё можно воевать, то противопоставить ракетному обстрелу было нечего. К счастью, их боевые части не отличались большой разрушительной силой: но был важен сам факт.
А несколько дней назад случился чуть ли не апокалипсис: с неба обрушился град из самолётов, и люди начали исчезать. По описанию девочки мы поняли, что это был налёт рейфов.
И вот тут появляемся мы. Я до икоты пугаю девчонку, "Раптория" кроет меня матом, а наша группа узнает до хрена интересную картину.
А теперь вспоминаем сказанное Ослябей: на экранах радаров они видели эскадру кораблей, шедшую к ним с южного материка. Картина стала прозрачной, как дважды два.
– "Раптория". – бросил я. – Связь с Ослябей, быстро.
– Поняла! – до девушки тоже быстро дошло. Схватив свою форму, она бросилась к «прыгуну», за пульт связи.
– "Лилит". Собираем манатки. Готовимся к вылету.
– Куда полетишь? – поинтересовалась напарница.
– Искать других людей.
То, что мы при пролётах не видели живых существ, на фоне объявившейся гостьи означает, что неподалёку есть экранированная зона, непроницаемая для сенсоров «прыгуна». Какая-нибудь аномалия, скрывающая под собой присутствие.
Во-первых, «неподалёку» – потому, что иначе ребёнок не прошёл бы ночью. Значит, «база» действительно рядом: буквально в зоне досягаемости.
Во-вторых, «экранированная» – потому, что иначе мы уже трижды обнаружили бы местных. Но ни в один из пролётов ни одно сканирование не показало ничего активного, кроме медленно остывающих пожарищ после налёта рейфов.
В-третьих, в-четвёртых и в-пятых… для начала – надо найти этих людей.
Но прежде – доложить на «Гиперборею» полученные допросом разведданные.
"Раптория" высунулась из кабины «прыгуна»:
– Есть связь! – бросила девушка. – Майор на проводе!
В иной раз я бы пошутил, спросив, кто повесил на проводе Борисыча, но не тот случай. Не то время, не то место, не те обстоятельства.
– …Ослябя на связи… – донеслось из интеркома, когда я вошёл в кабину транспортника.
– Докладываю голосом на усмотрение, – я не стал юлить вокруг до около, выплясывая всю эту положенную чушь типа «здравия желаю», «разрешите доложить» или «разрешите обратиться». – Вышли на контакт с местным аборигеном, установили контакт.
Я не стал уточнять, что «абориген» – девчонка полутора десятков зим от роду. Сейчас эта информация майору ничем не поможет.
– Статус контакта? – поинтересовался тот.
– Одноху… монопениссуальный, – я вовремя спохватился, ибо хотел уже выругаться более крепко: что в глазах спутниц явно не приукрасило б мой образ. – Местные, видимо, говорят на дичайшей помеси языков. Русский, украинский, сербский, хорватский, польский… от всюду понемногу.
– Вот те раз!... – удивился Борисыч. – С чего бы вдруг такое смешение язЫков?
– Сорок пятый год, – я не стал лить лишнюю воду, а прямо выдал весь расклад. – Население планеты – бежавшие через врата нацисты. С ними – часть военнопленных из различных концентрационных лагерей. После вспыхнувшего восстания лет шестьдесят назад немчуру истребили: но не всех. Есть основания полагать, что на южном материке обитают недобитки. Ты понял, Борисыч, что это значит?
Тон майора сразу дал понять: он не просто понял, он ЗНАЕТ, что это значит, и что теперь с этим делать.
– Понял тебя, – голос офицера мигом спрыгнул в рабочее русло. – Корабли ордера берём на сопровождение. При попытке выйти на контакт предложим сдаться, если откажутся – то и царствие им тогда небесное.
– Авиацию в небо, Борисыч, – порекомендовал я. – Очень скоро надо будет зачищать южный материк: местных за последние несколько лет порядочно засыпали ракетными залпами.
– На сенсорах ничего… – как бы между делом заметил Ослябя.
– У нас тоже, – возразил я. – Однако один местный прямо сейчас хлещет наш чай из термоса и греется в моей куртке. Поэтому – дай знать на Землю: пусть Дегтярёв будет в теме этой фишки. Силами «Гипербореи» справимся сами, но людей надо будет докинуть: один экипаж корабля не справится с боевыми дежурствами и проработкой контакта.
Сообщение отредактировал Комкор - Воскресенье, 15 Апреля 2018, 17:01
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Kitten
|
Дата: Воскресенье, 15 Апреля 2018, 16:41 | Сообщение # 430
|
Дух Атлантиса
Группа:
Свои
Сообщений: 7841
Статус: где-то там
|
Комкор, с очередной выкладкой. 
Цитата Комкор ( ) Ужин.Оперативный схрон на сопке.Разведгруппа.Сеанс связи с «Гипербореей».
вот эти строчки если выделить курсивом, лучше будет смотреться вцелом.
Цитата Комкор ( ) Немцы тут с какого перепугу делают?
Есть мнение, что Третьий Рейх - однозначное порождение Америки (монстр, созданный ими и выпестованный на территории Европы). Не зря же, когда амеры почуяли, что реально "запахло паленым", и русские вот-вот войдут в Берлин, поспешили забрать оттуда подающих надежды фрицев и вывести все документы,до которых смогли добраться, отдав на расправу в Нюнберге "стрелочников" из чила неудачников. Ну и потом политика американцев говорит сама за себя. нет ни одного народа на Земле, которые бы могли сказать, что принесенная им американская дерьмократия их осчастливила.
Заметь, кстати, в Пегасе тоже - стоило амерам туда прийти через Врата, в галактике начался хаос. Мало того, что они разбудили рейфов, устроив им затем голодовку и как следствие - гражданскую войну внутри вида за оставшиеся незараженными Угодья, так на их совести десятки погибших людских планет, которых репликаторы уничтожали с орбиты. За годы существования Пегаса без атлантийцев рейфы не съели столько народу, сколько было уничтожено с их появлением.
Сообщение отредактировал Kitten - Воскресенье, 15 Апреля 2018, 16:51
Мир велик и тесен (с)
ШОК - это по-нашему (с)
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Воскресенье, 15 Апреля 2018, 17:05 | Сообщение # 431
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Цитата Kitten ( ) вот эти строчки если выделить курсивом, лучше будет смотреться вцелом.
Сделано.
Цитата Kitten ( ) Например, подобный вопрос у меня назрел, когда смотрела первыен серии ЗВО.
Только, там действовал ДАК: Дойчес Африкакорп. Так называемый "Африканский корпус". И, кстати, действовал недолго. Несмотря на численность в несколько батальонов, в том числе зенитных, и противовоздушных, Черчилль надавал им по щам. В Тунисе ошмётки корпуса были окружены и уничтожены: не прошло и двух лет. А тут - не менее приснопамятный "антарктический конвой". Про него известно ещё меньше, чем про ДАК. Вот на этом и отыгрался. Сейчас надо всё красиво оформить, чтобы текст не выглядел наспех намалёванной запиской сумасшедшего: и не забыть про Его Величество Обоснуй.Сообщение отредактировал Комкор - Воскресенье, 15 Апреля 2018, 17:09
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Kitten
|
Дата: Воскресенье, 15 Апреля 2018, 18:04 | Сообщение # 432
|
|
Дух Атлантиса
Группа:
Свои
Сообщений: 7841
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) Сделано.
Во! Смотрится совсем по-другому! ))) (хотя необязательно жирным, можно просто курсивом). Но тоже хорошо...
Цитата Комкор ( ) Только, там действовал ДАК: Дойчес Африкакорп. Так называемый "Африканский корпус".
Цитата Комкор ( ) Несмотря на численность в несколько батальонов, в том числе зенитных, и противовоздушных, Черчилль надавал им по щам.
Цитата Комкор ( ) Сейчас надо всё красиво оформить, чтобы текст не выглядел наспех намалёванной запиской сумасшедшего: и не забыть про Его Величество Обоснуй.
Я сама порой, когда мысли по написанию продолжения не идут, возвращаюсь к написанному и выложенному, перечитываю и корректирую текст. Сразу всего не увидать, а со временем недочеты бросаются в глаза. Вот сейчас сижу и перечитываю написанное по предпоследнему фику с участием Тодда.Сообщение отредактировал Kitten - Воскресенье, 15 Апреля 2018, 18:05
Мир велик и тесен (с)
ШОК - это по-нашему (с)
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Воскресенье, 15 Апреля 2018, 18:07 | Сообщение # 433
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Цитата Kitten ( ) порой, когда мысли по написанию продолжения не идут, возвращаюсь к написанному и выложенному, перечитываю и корректирую текст. Сразу всего не увидать, а со временем недочеты бросаются в глаза.
У самого папка лежит на диске, где лежат вырезки из текста. Понимаю, что херь написал и публиковать не хочу, но идут как скелетный набросок для последующего воскрешения. На их базе пилю читабельный вариант или "сшивку", когда склеиваю вместе два малосвязанных куска.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Kitten
|
Дата: Воскресенье, 15 Апреля 2018, 18:29 | Сообщение # 434
|
|
Дух Атлантиса
Группа:
Свои
Сообщений: 7841
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) но идут как скелетный набросок для последующего воскрешения.
не пропадать же труду. А так идут в дело.
Мир велик и тесен (с)
ШОК - это по-нашему (с)
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Понедельник, 16 Апреля 2018, 20:21 | Сообщение # 435
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Черновик от 16.04.18. "Короткая".
***
И так, за сборами девушек у меня образовались лишние минуты свободного времени, коего так не хватает в последние дни. И отчего бы не провести их в раздумиях, памятуя заветы мудрецов?
Итак, мы имеем качественно завязанную в македонский узел историю, граничащую с анекдотом. И всё было бы ничего, если расхлёбывать её не пришлось бы нам. А в том, что расхлёбывать именно нам, я не сомневался. Не может «Гиперборея» расположиться меж двух огней, аки промеж Сциллы и Харибды, и молча наслаждаться взаимным геноцидом, запасаясь попкорном. А учитывая результат Гаагского Трибунала по итогам Второй Мировой, преступления против человечности, не имеющие сроков давности, обязаны быть наказаны. Майор Ослябя не остановится на том, что пустит те корабли на дно морское. Уж я-то в этом уверен.
Но, до этого ещё дожить надо. Сейчас первостепенно – найти местных и сдать им на руки гостью. Про себя я решил именовать её «Яна», как первые буквы кириллицы на нашивке её робы. Выговаривать номер не было ни желания, ни сил, а буквы «ЯНА» вполне себе схожи со старым-добрым женским именем.
Пока девушки собирали лагерь, я пытался просчитать наиболее вероятные варианты развития событий. Уж что-что, а соваться к незнакомым людям с оружием наперевес – точно нездоровая идея.
Пунктик первый. Нас только что успешно спутали с нацистами, и лишь удачное стечение обстоятельств позволило нам не быть инквизированными. А именно – роль более сильных в отношении более слабых. Будь на месте Яны кто-нибудь посильнее или зубастее – мы могли бы получить в грызло. И не факт, что лишь до первой крови. Нарукавные нашивки с российским триколором и двухглавым орлом девочка то ли не заметила, то ли проигнорировала. Значит, задача: максимально эффективно убедить местных, коли раз уж мы к ним собираемся, в том, что мы «свои» – «своее» не бывает.
Пунктик второй. Мы несколько раз облетели город, сканировали его на предмет обитания и даже посещали пешим порядком. Никого живого найдено не было. Впрочем, мёртвого – тоже. Если селение местных так хорошо замаскировано, что смогло укрыться от разведывательных технологий Древних, то своими силами мы будем искать их до Второго Пришествия. Значит, задача: убедить Яну помочь нам, направив на координаты местных обителей. Впрочем, практически уверен: радиус поиска невелик, самое большее – километров пятнадцать во все стороны от окраин города. Почему? Да потому, что ребёнок возраста Яны не смог бы за ночь покрыть больше, продираясь через лес. Значит, местные обитают или под землёй, или в лесах: пользуясь какими-то защитными технологиями.
Пунктик третий. Остаётся много необъяснимого. Например, перевернувшийся грузовик на улице города. Или подбитый танк у порта. Или тяжёлые боевые артиллерийские корабли у пирсов. Это всё – дело рук военнопленных? Одно дело – строить дома и возводить города. Совсем другое – проектировать и строит боевые линкоры. Для этого нужна верфь (чего в городе мы не нашли), развитая тяжёлая промышленность (лить сталь для корпусов и ковать стволы орудий), передовая математика (без неё не построить такой исполинский мановар, как тот осмотренный нами корабль). Про сверхмощную экономику, способную снабдить такой корабль всеми необходимыми запасами, будь то топливо, масла, охлаждающие жидкости – хладагенты, оборудование связи, радиодозора, системы наведения, в конце концов, боезапас, я вообще молчу. Значит, не местные построили этот корабль. Во всяком случае, не в этом городе. Что там сказала "Раптория"? Корабль похож на подобный из её реальности? Уже зацепка… Значит, задача: установить происхождение линкора, поскольку более компактные кораблики типа сторожевиков и безбронных торпедоносных канонерских лодок ещё укладывались в канву отрезанного от родного мира анклава.
Пунктик четвёртый. В трюмах линкора – советское оружие. Хорошо и очень хорошо мне знакомое. Даже, имея под рукой чертежи и принципиальные схемы, построить такое в большом количестве невозможно. Хотя бы, потому, что нарезное оружие – высокоточное производство. Руками военнопленных такое с ноля не построишь, даже, если среди них был оружейник типа Левши. Одного познания оружейного дела мало. Не имело оно ни номеров, ни штампов заводов-изготовителей. Что, согласитесь, ненормально. У нас в армиях даже съёмные элементы конструкции типа цевья, приклада, затворных рам, и те маркируются согласно последним цифрам номера оружия. А тут – вообще никаких обозначений. Значит, задача: выяснить судьбу оружия, попавшего на борт линкора.
Пунктик пятый. Ракетные обстрелы, имевшие место быть согласно описаниям в рассказе девочки. Но ракета – это тебе не новогодний салют. Ей нельзя тупо задать угол возвышения на старте и поджечь бикфордов шнур, как это часто делают в мультиках. Ракета – высокоточное оружие, по себестоимости дороже некоторых автомобилей премиум-класса. Для его работы необходима высокотехнологичная система наведения и доскональная система координат. Чтобы стрелять ракетой из полушария в полушарие, надо быть как минимум Техножрецом или каким-нибудь Магом Оружейного Строения. Просто так с такой точностью не жахнешь. Значит, задача: выяснить, как нацистам удаётся поражать город ракетными обстрелами, вычислить интенсивность обстрела, принять меры к противоракетной обороне.
Пунктик шестой. Если «Гиперборея» хочет оставаться в этом мире на неопределённое количество времени, ей потребуется заручиться если не поддержкой местных, то, во всяком случае, их нейтралитетом. Не очень-то хочется постоянно держать глаза на вытянутой руке, искать на горизонте подплывающую лохань с шальными пиратами. Значит, задача: установить с местными дружественный контакт, и, желательно, никого при этом не убив.
Пунктик седьмой. Сам контакт. Я так чувствую, если я сейчас заявлюсь прямо в Цитадель к местным, меня просто подымут на пики. С девчонками, может поиграют в силу своих причин, но и они отправятся за мной же. Значит, надо придумать план наиболее результативной встречи. Если Яну ещё удалось убедить, что мы не нацисты (хотя, косые взгляды девчонки никуда не делись: разве что, малость притупились, перебиваемые малой толикой ребячьего любопытства), но иной собеседник может и за оружие схватиться. И не факт, что я успею при этом сказать «звёздные врата».
Пока я думал думы, девчонки собрали лагерь и погрузили вещи в транспортный отсек «прыгуна». "Раптория", как заботливая, мать её, молодая мама, завела гостью за ручку в кабину кораблика и усадила её на своё место, на кресло бортинженера. У Яны загорелись глазки, но и только лишь: она всё ещё неуютно чувствовала себя в моём присутствии. Уверен, не будь тут меня, её реакция на древние технологии была бы более бурной.
Пока суть да дело, я записал тезисным списком вышеозвученные вопросы и на оторванном листке блокнота передал их своей разнополой ксерокопии.
– Мы готовы, – "Раптория", наконец, сменила гнев на милость: в её голосе больше не слышались немые угрозы четвертовать меня за жестокое, как ей показалось, обращение с ребёнком. – Можем взлетать.
– Нужен план, – предупредил я, со своего места пилота закрывая заднюю аппарель транспортного отсека. – Просто заявиться и сказать «здрасьте – забор покрасьте» – не самая светлая мысль.
– План есть, – усмехнулась моя копия. – Твоя задача – обнаружить их селение. Дипломатия на мне.
У меня противно засосало под ложечкой.
– Нехорошие у меня предчувствия касательно твоей дипломатии, – сглотнул я.
– У меня тоже, – хмыкнула девушка.
"Лилит" заняла место штурмана:
– Рекомендую идти на малой скорости возле поверхности, – сообщила напарница. – И сенсорам проще, и нас не так заметно.
– И меньше пространства для манёвра на случай обстрела, – согласился я. – С чего начнём?
– А почему бы не спросить нашу гостью? – "Лилит" скосилась на Яну. – Если она скажет, где искать, всё пойдёт гораздо быстрее.
Видимо, девочка поняла сказанное на русском.
– Таде! – воскликнула она, выкинув руку в направлении города.
– Это я и так понял, – хмыкнул уже я, вывода «прыгун» из укрытия.
На всякий случай, включил маскировку.
***
– М-да… – протянул я, сажая кораблик возле указанных координат. – Это вам не это…
«Это» оказались останками заброшенного полвека назад имения, качественно скрытого под буйной растительностью. Настолько качественно, что его и не было видно с воздуха. В ближайшие несколько суток я бы вряд ли обнаружил это место, если б не искал намеренно: Яна существенно помогла, указав на руины.
– Похоже, это тут обитала «верхушка», – предположила "Раптория". – По словам девочки, часть солдат охраняла границы гетто, остальные обосновались в этом особняке. Представляю, как зверствовали пленные во время штурма. Я бы и сама руками рвала на части…
– Так они и рвали, – я посмотрел на свою копию. – Ты гляди: всё рухнуло. Только несущие стены и остались, да и те поглотила зелень. Такого не могло произойти за полсотни лет запустения: это разрушено руками человека. Не удивлюсь, если мы и следы взрывов найдём.
На всякий случай, я прогнал ещё одно сканирование местности. Ожидаемо, эффект минимальный: никого живого, кроме нас.
– Она же не может быть единственной выжившей? – тихо переспросила "Раптория", глядя на показания сенсоров «прыгуна».
– Вряд ли, – так же тихо отозвался я. – Она слишком хорошо выглядела ночью: будто только что из комнаты вышла. Однозначно, она не одна.
– Чего гадать? – "Лилит" поднялась со своего места. – Пошли, посмотрим. Проверим окрестности.
Перед выходом девушкам пришлось одеться, накинув куртки. За бортом температура едва превышала пять градусов тепла. Яна поёжилась и закуталась в мой плащ, который буквально стелился ей по пяткам в силу малого роста девочки, когда задняя рампа откинулась. Утренняя прохлада ворвалась в нутро «прыгуна».
***
Утро. «Гиперборея».
Центральный пост.
POV «Рокада».
– Ну-с? – поинтересовался майор Ослябя, поднимаясь на мостик. – Что у нас плохого?
Плохого – ничего. Хорошего – ещё меньше.
– Без изменений, – вздохнула я, глядя на оперативный экран.
На него вывели данные загоризонтного радиодозора.
– Поисковая цепь кораблей приближается с южного направления. Держат дистанцию между бортами в десяток кабельтов, сохраняют скорость в тридцать узлов. Авиация в воздухе, сопровождает их в режиме маскировки. По команде готовы применить оружие и утопить этих щенят вместе с их лоханями.
– Каковы боевые возможности противника? – осведомился майор.
Я посмотрела на лежавший подле моего локтя планшет: на него периодически сбрасывались текстовые сообщения «коротких» докладов.
– Три линкора, три крейсера сопровождения, эскадренные миноносцы… тоже три. На флангах – что-то похожее на десантные корабли, три штуки.
– Не похоже на атакующую формацию, – офицер взглянул на экран. – Действительно, ищут что-то.
– Нас они ищут, – буркнула я. – Не находите совпадением, что они выдвинулись в рейд, как только «Гиперборея» приземлилась на планету?
– Совпадение? – повел бровью Борисыч и хмыкнул. – Не думаю (с).
С поста связи пришло сообщение:
– Рапорт от разведгруппы, – сообщил дежурный-лейтенант. – Снялись с лагеря, выдвинулись к городу. Приступили к поиску убежищ и выживших.
– Поняли, – вздохнул Ослябя. – Может, хоть кого-то найдут живыми?
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
