До сих пор неизвестно, зачем к нам в ОВК направили подводника. Возможно, на случай внезапных катаклизмов - вдруг дождь, и все зальет. Или воды грунтовые поднимутся на сто метров. Короче, решено, даешь представителя ВМФ!
И вот, прямо с подлодки сняли капитана третьего ранга Ковалева. Они еще толком ошвартоваться не успели, а на пирсе уже поджидали: хвать – и в «Волгу»! Через пять часов, в Москве, каптри получил новое, донельзя почетное назначение.
Ковалев пытался, конечно, от этой чести отбрыкаться, мол, у него только что вторая подряд автономка закончилась, он берега, считай, полгода не видел и по суше невозможно соскучился. «Ну, как раз суши у вас там будет сколько угодно!» - с жизнерадостным смешком пообещали ему, и назавтра Ковалев уже наслаждался инопланетными видами.
По прибытии капитана ожидал еще один сюрприз – на базе не было женщин! Чудовищное потрясение для здорового мужика в самом расцвете лет, полгода проведшего в «консервной банке» посреди океана. Как удар под дых. И когда Ковалева вызвали на инструктаж, он все еще не мог отдышаться и замполита почти не слышал. А зря, инструктаж был посвящен опасностям местной фауны. Соломонов даже хотел показать новичку Тимирязева, но не смог того найти – рейф спрятался в парке техники и спал в тенёчке за минометом.
К вечеру маета подводника так усилилась, что офицерское братство из сочувствия поднесло ему литровую банку самогона из картофельных очисток, для большей убойности настоянного на желтой степной колючке. Ковалев выпил – всю! – и зажевал лежавшей на дне соломкой, чего делать не следовало ни в коем случае. Наркотическое вещество, сконцентрированное в соломке, накрыло капитана точно цунами. Предметы танцевали, звуки расплёскивались цветными брызгами, а также происходило многого других поразительных вещей.
«Э-хе-хе, - сказали очевидцы, - надо его на воздух». Капитана вынесли из казармы и уложили возле стены хозяйственного ангара, подальше от протоптанных начальством дорог.
Вечер кончился, ночь пришла и дохнула живительной прохладой. К двум пополуночи Ковалева отпустило, и он с трудом сел. Звезды (да-да, те самые, которые в своё время так подкузьмили доктора Новикова) слегка подсвечивали окрестности. По окрестностям шлялась тонкая фигура в приталенном плаще и с длинными серебрящимися волосами.
- Дамочка, - благоговейно прошептал капитан.
Мы-то с вами понимаем, что это была вовсе никакая не дамочка. Это был какой-то рейф, пренебрегший договором и забравшийся на базу в поисках плохо лежащего киргиза. Но Ковалев стоял на своем: перед ним женщина, точка. И он побрел наперерез.
Желтая колючка еще давала о себе знать – из ног каптри словно выдернули все кости. К тому же началось бурное слюноотделение. Точки рандеву Ковалев достиг на пол секунды позже рейфа. Со вздохом глубоко облегчения он рухнул позади него на колени, и булькая что-то ласково-уговаривающие сунул руку в высокий разрез плаща.
Рейф, схваченный за зад крепкой офицерской пятерней, взревел и с разворота нанес чудовищный удар кулаком. Такой удар мог напрочь оторвать голову, но Ковалев-то стоял на коленях, и кулак угодил в пустоту. Рейф потерял равновесие, запнулся о капитана и упал на спину. Воодушевленный подводник рухнул сверху и поцеловал от всей изнемогшей за две автономки души, напустив море слюней.
К счастью для рейфа, со стороны КПП подбежали караульные и сдернули с него Ковалева. К счастью для Ковалева (и караульных), со стороны медсанчасти подоспел Тимирязев и скрутил собрата. Капитана отвели в штаб и от греха подальше заперли в красном уголке. Воющего от унижения рейфа Тимирязев утешил огромной затрещиной, отмыл в ведре и вышвырнул с базы.
Остаток ночи прошел спокойно. Утром генерал Колчан хлопнул Ковалева по плечу, сказал: «Что значит настоящий подводник – любого врага без воды утопит!», и объявил ему первый на новом месте выговор.
Прозвище Фонтан желания Ковалев носил до конца службы.

И это... очень медленно идёт публикация, и очень малыми фрагментами. Вычитка там что ли?

Даёшь проду! Даёшь проду!