- Застрелюсь, - с отчаяньем шепнул старший сержант Пилавин. Обхватив себя руками за плечи, он сидел на крыше казармы и тихо раскачивался. Два его закадычных приятеля сидели рядом и осторожно поглаживали сержанта по спине. – Или сам застрелюсь, или его шлепну.
Пилавин очередной раз потерпел от редкой сволочи и призового хама, а по совместительству – командира второго дивизиона, майора Бескопытного. История их взаимоотношений была написана сержантской кровью. Бескопытный ненавидел Пилавина. Вообще-то он ненавидел всех, но интеллигентному москвичу отдавалось особое предпочтение.
- Ну, ты эта, ну, не обращай внимания, - с беспомощным сочувствием вздохнул друг слева, а друг справа не находя слов просто кивнул. – Нельзя же из-за каждой твари себе жизнь ломать.
- Уууу, - тоненько провыло растоптанное в труху самоуважение сержанта.
- Надо от края отодвинуться, - неожиданно сказал друг справа. – Тёма на охоту вышел.
Рейф Тимирязев к изучению медицины подошел обстоятельно. Всё свободное время (то есть когда он не приставал к доктору Новикову, не спал и не улетал куда-то на своей остроносой фигне) рейф без устали кружил по базе с учебниками под мышкой. Дело в том, что чудесный «зудящий переводчик» срабатывал только с устной речью, и читать самостоятельно Тимирязев не мог. Зато мог найти того, кто почитает ему вслух.
Один генерал Колчан был избавлен от этой повинности - всё же какую-то субординацию Тимирязев признавал. Прочим спасенья не было. Любой, урвавший от службы часок свободы, мог пасть его жертвой. Тимирязев шестым чувством вычислял бездельника, неожиданно возникал перед ним, напугав до икоты, и протягивал свой талмуд. Отказывать никто не решался.
Сержант сморгнул что-то, подозрительно напоминающее слезы, и глянул вниз. Тимирязев ему нравился. В глубине души он подозревал, что рейф тоже интеллигент, и возможно где-то там, в улье, у него есть свой собственный Бескопытный.
Пилавин немножко понаблюдал за тимирязевскими эволюциями между построек, и вдруг ощутил просветление в душе. Внизу бродил не рейф, о нет! Там ходили «Мне отмщение» и «Аз воздам!», втиснутые в один на двоих черный плащ.
Сержант повернулся к друзьям и с недобрым оживлением спросил, помогут ли они в святом деле.
- Дрянь-вопрос, - ответили верные друзья. – Что делать?
- Сейчас я спущусь к Тёмке и отведу его в штаб, в ленинскую комнату. Буду ему там читать, - быстро проговорил Пилавин, лихорадочно сверкая глазами. – А вы найдите Бескопыта, сделайте вид, что его не видите, и громко между собой рассуждайте о некоем умном рядовом, который как раз сейчас в ленкомнате косит от работы. Только фамилий никаких не называйте! Зуб даю, гад сразу туда помчится. Тогда пусть один из вас бежит вперед и бросит в окно камешек, чтоб я успел из комнаты выскочить. Усекли?

- При небольших послеоперационных грыжах можно ограничиться послойной се-па-ров-кой тканей, послойным их сшиванием после соответствующей обработки грыжевого мешка с завершением операции дубликатурой а-по-невроза, в скбках гри-сэ-сэ-эн. Этот способ конструктивно прост и дает хорошие результаты. Смотри рисунок сто два.
Тимирязев с сопением придвинул к себе учебник, насладился сто вторым рисунком и вернул книгу старшему сержанту.
- При более обширных и значительных изменениях в тканях, рубцовом перерождении в окружности грыжевых ворот целесообразно использовать…
Что-то маленькое звонко отщелкнуло от стекла. Пилавин встрепенулся.
- Тём, ты еще картинки погляди, я на секундочку! – и он вымелся из комнаты, словно подхваченный ураганом, только кумачовые драпировки за бюстом Ленина качнулись.
Через полминуты дверь распахнулась от мощного толчка, и вставший на пороге майор Бескопытный – не майор, а дракон огнедышащий! – грянул во всю мощь военных лёгких:
- Встать, МАНДАЙОП!!!
«Оп! Оп! Оп!» эхом раскатилось по штабу. Тимирязев изумленно моргнул.
Потом рейф встал.
Потом майор вышел.
Шел он спиной вперед. Пересек коридор, догнав собственное эхо (Оп! Оп! Оп!). Спиной же распахнул дверь напротив – это был кабинет Колчана, – и лег на генеральский стол. И там, на столе, он из Бескопытного превратился в копытное. В единорога он превратился. Толстая острая гуля, такая длинная, что чуть не ободрала краску на потолке, налилась у него между глаз.
Гулю, конечно, перевязали. Чуть позже вылечили и сотрясение мозга. И вообще, Бескопытный был почти как новенький, когда его комиссовали по причине «полученной в период службы травмы».
Тимирязева же долго осторожно расспрашивали, кто был с ним в ленкомнате перед происшествием, но так ничего и не добились. Рейф глядел поверх голов и равнодушно отвечал, что не помнит, для него все люди на одно лицо.
Но на самом деле он помнил. Через неделю после «ужасного случая с майором Б.» рейф подстерег старшего сержанта Пилавина возле туалета, беззвучно подкрался к нему сзади и больно укусил за загривок. Старший сержант обмочился.

Эти приперлись незваными, правда, с подарком - мешком фасоли. И с ходу попросили миномёт.
- «Тюльпан» хотят? – переспросил генерал Колчан. – Да кто они, вообще, такие? Тимирязев что говорит?
- Называют себя дженаями, а Тимирязев на две недели отбыл в улей, - четко доложил замполит.
- Вовремя он, - проворчал командующий, подходя к окну. Десять дженаев уставились на него снизу как на икону. – Тьфу, пропасть. Вот скажи, зачем им миномёт, а? Чтоб обнимать зимними вечерами?
- Чтоб защищаться от рейфов, - экспрессивно пояснил глава делегации, когда его пригласили войти. – Ну, дайте нам один, ну, пожалуйста!
Много тебе один поможет, мрачно подумал генерал, разглядывая главу. Красное лицо молодого дженая формой напоминало будку с приделанными по бокам ручками-ушами, глазки были точь-в-точь синие буравчики, а губы тонкие, и в то же время бантиком. Довершали композицию темно-рыжие кудряшки. С такими лицами либо делают политическую карьеру, либо отправляются на каторгу за организацию уличных погромов. Откажу, с удовольствием решил Колчан. Но тут Соломонов спросил:
- А как у вас с политическим строем?
- Будет, какой скажите! – вскричал глава, прижимая руки к пухлой груди. – Кстати, меня зовут Кауэн.
И Соломонов пропал! Поставить на коммунистические рельсы ЦЕЛУЮ ПЛАНЕТУ? Замполит уже видел себя причисленным к лику святых. Его профиль пририсуют четвертым к знаменитой тройке Маркс-Энгельс-Ленин, а его именем назовут… ну, хотя бы столицу тех же дженаев. Соломонвград - звучит?
Колчан мучился до вечера. Потом заперся в кабинете и достал из сейфа черный цилиндрик.
- Дженаев знаем, - сознался ответивший на вызов рейф, - они вполне съедобны, но ба-альшие затейники. Поаккуратней с ними.
Утром Колчан донес слова союзников до замполита. Соломонов не слушал. От возбуждения он не спал всю ночь, но чувствовал себя до неприличия бодро.
- А вашим именем, Валентин Сергеич, назовут центральную улицу! – ликовал он. – Хотите улицу? Или площадь?
- А как я пропажу миномёта объясню? – отбивался Колчан.
Но у зама все уже было продумано.
- Спишем, Валентин Сергеич, как пораженный метеоритом. Так я пойду, начну Кауэну «Капитал» читать?
Генерал только рукой махнул - устами замполита говорило само ЦК… Но всё же Колчан вызвал к себе особиста, и велел ему смотреть в оба.
В следующие дни Соломонова можно было застать исключительно в ленинской комнате. Он нараспев зачитывал из классиков марксизма-ленинизма, а будкомордый Кауэн увлеченно эту ерунду конспектировал. Остальные дженаи обольщали Вооруженные Силы ударным трудом. Покрасить коридор в казарме? Пожалуйста. Вырыть новую яму под туалет – дженаи с лопатами тут как тут. Даже Колчан начал таять.
- Надо же, какие полезные ребята. Вдевятером за день делают больше, чем двадцать рядовых за неделю.
- Ввосьмером, - раздался скрипучий голос. – Разрешите войти, товарищ генерал?
- Да ты ведь уже зашел, товарищ Лозовой. Что-то высмотрел?
- Один просто ходит по базе, товарищ генерал. И взгляд у него…, - особист поиграл желваками, - понимаете, когда я только служить начинал, был у нас старый энкэведешник, так вот, взгляд у него был очень специфический. А этот парень, хоть и пацан ещё, а взгляд у него точь-в-точь такой же.
- А кроме взгляда у тебя что-нибудь есть? – спросил Колчан. – Ах, нету. Тогда у меня еще два вопроса. Первый – слышал ли ты про Соломоновград, и второй – перевесит ли твой «взгляд» упомянутый город?
Лозовой усмехнулся и козырнул:
- Есть достать что-то потяжелей взгляда.
- И учти, я не желаю знать, каким образом ты это сделаешь, - бросил командующий в закрывающуюся дверь.

В антидженайскую команду Лозовой включил подводника Ковалева: каптри подходил ему по физическим параметрам, да и мозгом природа капитана не обделила, и доктора Новикова - чтобы поддерживал допрашиваемого в рабочем состоянии.
- Так вы его что же, пытать здесь будете? - ахнул доктор, когда ему объявили что:
а) отныне он третий член спецгруппы;
б) санчасть превращается в их временный штаб;
в) Колчан намекнул, что все средства хороши.
Особист молча глянул на него темными, похожими на полированные камешки глазами, и Новиков увял.
- Наша задача незаметно взять одного из гостей и выведать у него их истинные планы, - Лозовой заложил руки за спину и прошелся по амбулатории, - времени не больше восьми часов, потом гости заволнуются, а с ними и наша партия. Приступаем немедленно.
Цель определили сразу - того самого "девятого" со взглядом энкэведешника. Лозовой разыскал его возле парка техники. Высокий черноволосый дженай жадно разглядывал машины. Особист подошел и вежливо сказал:
- Здравствуйте, меня зовут Алексей Степанович. А вас?
Дженай попытался изобразить своим суровым лицом приветливость (вышло не очень) и буркнул:
- Кольа.
- По-нашему Коля, значит, - Лозовой улыбнулся так широко, что показалось, щеки сейчас треснут. - Коль, сделай доброе дело, помоги мне в санчасть канистры отнести.
Три двадцатилитровые канистры с водой были приготовлены заранее и спрятаны в хозангаре. Пока Лозовой с кряхтением наклонялся за одной, Коля подхватил две оставшиеся и легко зашагал по тропинке. Вздыхающий особист брел позади. Как только дженай переступил порог, Лозовой одним прыжком сократил расстояние и вогнал острый костистый кулак ему в затылок. Коля нырнул головой вперед и был принят Ковалевым. Вдвоем с особистом они отволокли дженая в амбулаторию и намертво прикрутили к стоматологическому креслу.
Про кресло стоит рассказать особо. Из-за хронического дефицита новокаина зубы военнослужащим лечили наживую, поэтому кресло укрепили железной арматурой. Получившееся сооружение удержало бы даже бьющегося в эпилепсии мамонта, не то что дженая.
Спустя два часа Коля все еще сидел в кресле. Его освещенное мощной лампой лицо распухло и посинело, но разбитые губы кривились в ухмылке. Он молчал.
- Ладно, перерыв. - Лозовой налил в стакан воды, встал над пленником и неторопливо выпил, громко глотая. Налил еще и поставил стакан так, чтобы дженай хорошо его видел. - Попьешь, когда расскажешь. Пошли, капитан, перекурим.
- Черт, он не расколется, - сказал Ковалев в коридоре. - Если только начать уже кости ломать? Или пальцы отрезать.
- Что? - донесся из процедурной голос доктора, - Что ты такое говоришь?!
Особист с подводником заглянули туда. Новиков с выражением абсолютной растерянности держал в руках черный циллиндрик, такой же, как у Колчана, и вопрошал у него:
- Тёмочка, за ради всего святого, зачем тебе знать, как делать АБОРТ?
- Надо, - лаконично прогудел Тимирязев из цилиндра.
- О! - Лозовой в мгновение ока выхватил у доктора средство связи и заорал в него: - Тём, Тёма, ты мне тут нужен! Можешь прилететь? Очень срочно!!
Рейф от неожиданности замолчал, и стало слышно, как у него на заднем плане что-то с грохотом падает. Затем над грохотом возвысился звучный женский голос: "Что это? Вот, вот это?! Потомки вшей и сами ВШИ!!! Да я вам хребты вырву!!!".
- Ну чисто наш старпом, - умилился Ковалев и ностальгически вздохнул.
- Сейчас приеду, - решил Тимирязев. - А то у нас как-то шумно становится, мне это вредно.
- Ты только на базе не садись, незачем нам тут кое-кого раньше времени волновать, - с облегчением сказал Лозовой. - Подлетай к оврагу, я тебя на газике встречу.

- Эй! Не спи - замерзнешь! - Лозовой выплеснул воду из стакана дженаю в лицо. - Извини, что так долго. Ты как, ничего мне сообщить не надумал?
Сквозь щель в двери за ними наблюдали Тимирязев и Новиков.
- Тём, помнишь, что мы договорились его только напугать? Что по-настоящему его кушать не надо? - волновался доктор, выглядывая из района тимирязевской подмышки.
- Помню, - кивнул рейф. И простодушно добавил: - Я недавно ел, мне пока не хочется.
Коля с трудом разлепил почерневшие губы и плюнул трехзначным словом.
- Не надумал, - с сожалением констатировал особист. - Что ж, я этого не хотел, но ты, Коля, меня вынудил. Капитан, запускай…
Ковалев распахнул настежь дверь и быстро отступил в сторону.
Тимирязев вошёл.
Коля отчаянно выгнулся. Рейф одобрительно принюхался, и одним размытым от скорости шагом достиг кресла. Волосы летели за ним белой волной. Он наклонился, левая рука мягко скользнула под затылок дженая, и черные когти впились в кожу, фиксируя голову в определенном положении - так, чтобы пленник смотрел рейфу в лицо и не мог отвернуться. Тимирязев с шипением оскалился и отвел правую руку с растопыренными пальцами назад и вверх.
- Зачем вам миномет? - быстро спросил Лозовой из-за его плеча.
- Говори! - голос рейфа хлестнул как кнут. Даже особист с Ковалёвым дёрнулись.
И Коля заговорил.
- Чтобы...всех вас…всю вашу базу… уничтожить! - слова вылетали из него судорожными толчками. - И забрать… всё!! Всё оружие… А вы сдохнете!!
Рейф еще одну мучительную секунду вглядывался в глаза Коли, потом повернулся к офицерам и свистяще засмеялся:
- Это урок: в следующий раз, когда дженаи что-то попросят, плюньте им в ладонь и гоните с позором.
Лозовой отключил диктофон. Пальцы его заметно тряслись.

И дженаев погнали с позором. Сразу после обнародования записи.
Спецгруппа в полном составе надзирала за процедурой. Первым через Даль-1 выпихнули Кауэна, залитого кровью из разбитого носа (замполит метнул "Капитал" и попал). Остальных слегка покатали кирзачами в пыли и отправили следом. Последним проволокли Колю. Тимирязев помахал ему рукой. Коля забился, задрыгал ногами и заорал:
- Сволочи! Ну, ничего, я вам покажу! Я ТОЖЕ ЗАВЕДУ СЕБЕ РЕЙФА, И ВЫ! ВСЕ! У МЕНЯ! УЗНАЕТЕЕЕЕЕ!!!!! – двое рядовых раскачали Колю и бросили в серебристую рябь. - Гадыыы… - донеслось сдавленное, и Даль-1 погасла.
- Кажется, мы научили мальчишку плохому, - задумчиво молвил Лозовой, - ну да это уже не наша проблема. Думаю, надо пойти отметить наш успех. Доктор, вам удалось украсть лимон? – Новиков выразительно погладил оттопыренный карман. – Чудесно. Итак, есть предложение переместиться в санчасть. Тимирязев, ты точно спирт не пьёшь?
-Нет, - ответил рейф, сощурил желтые глаза и усмехнулся: - Но я могу посмотреть, как его пьёте вы.

(Не забывай только про русский менталитет и "загадочную русскую душу", это можно классно обыграть )

Добавлено (02.02.2011, 15:08)
---------------------------------------------
не выдержала и опять коммечу.

[

Добавлено (02.02.2011, 16:44)
---------------------------------------------

Дочитала до конца!!! Классный фик, одним словом! GreenTea, лови заслуженную репу)))) Поймала?

Но я буду "пристально ждать" (с) любимый эпизод.

Особенно, когда пьяный и обнаркоченный капитан-подводник решил...поиметь рейфа, приняв за бабу.
( я сперва решила, а не на Тёму, вышедшего погулять, он позарился? И что бы было, если их во время не растащили? )

Рейф Тёма конечно рулит))) Не без этого.

Вообщем, пиши продолжение))))