Kitten, спасибо. Месяц отсутствовал. А насчёт проды - сразу предупреждал, поворот событий будет улетным).
"Улетность" - понятие растяжимое. И как месяц без форума? Тяжеловато? Коль вернулись, заглядывайте в гости. (особой улетности не гарантирую, тут все зависит от личного восприятия конкретного читателя). Понравится - буду рада.
Kitten, обязательно заглянем. Всепренепременнейше, однако.
от первого дня осени ("длинная")
20 июля 2011 года
Борт тяжёлого сверхдальнего экспедиционного корабля «Гиперборея»
Наступления следующих суток я ждал с лёгким и слегка неуместным для меня волнением. Спать спокойно не мог: шутка ли, командирский разнос за залёт? В общем-то, дурное дело – нехитрое, и, в принципе, далеко не в первый раз, так что привыкли… но, блин, не в буквальном же смысле!
Да и залёт, как выразился Борисыч, иначе, кроме как «космическим», не назовёшь: что в прямом, что в переносном значении. Плюс ко всему, не очень понятно, за что будут снимать стружку больше: за сам факт или за несвоевременный доклад? Скорее всего, вкупе.
Спать с такими горькими думами весьма затруднительно. На часах уже перевалило за полночь, но сон не шёл ни в какую. Даже кел`но`рин, что я попробовал исполнить с настояния симбионта, удавался сквозь пень-колоду. Гоа`улд поворчал в стиле «подумаешь, нашёл из-за чего убиваться», но сильно пинать не стал: Нергал до минимума сократил своё присутствие в моём разуме, и забурился куда-то вглубь.
«Убиваться» – не то слово, чтобы описать моё состояние этой ночью. Ежу понятно, что событие нерядовое: но шибко больших потрясений я не испытывал. Так, лёгкое волнение. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтоб не дать мне уснуть…
Но, как выяснилось, даже такое «волнение» способно перебить весь кел`но`рин, а потому остаток ночи я провёл бы в режиме лупоглазого баклажана, если б на ум не пришла отличная, как мне показалось, идея.
"Лилит" осталась на ночь в медсанчасти: и без сторонних советов было видно, что девушке необходимо собраться с мыслями и немного побыть одной. Когда волевая по натуре напарница, резкая на подъём, рациональная, по необходимости – жестокая, уместно – нежная и женственная, вдруг забивается в комочек, тогда нет нужды иметь звание магистра в области психоанализа, чтобы понять: не тормоши, да не послан будешь.
Собственно, именно с этим в связи я и мыкался несколько часов, тщетно пытаясь заснуть: привыкший перед отбоем к тёплым обнимашкам с напарницей, в эту ночь почувствовал себя каким-то… остывшим, что ли?
Раз "Лилит" желательно не трогать, а мои ребята уже разбрелись спать (даже «Рокада», которую майор Ослябя с высочайшего соблаговоления отпустил с миром, коль раз уж я, фактически, вступил в свою должность после отключки), то оставался только один человек, с которым имелось жгучее желание побеседовать, не считая дежурной вахтенной смены на мостике.
Моя спасённая.
Меня не покидало чувство, будто я всё ещё в отключке. Какой-то сюрреализм, честное слово. Хотя бы, чрезвычайно мягкий разнос от Дегтярёва по радио, и отсутствие ощутимых последствий после беседы с Ослябей и Кристиной. Ну, кроме, разве что, так и не прошедшего с миловидной мордашки Кошкиной офигеоза – девушка так и пребывала в астрале, пока я с ней не попрощался и не свинтил с мостика, под ухмыляющийся взгляд майора и офигевший взор свежеиспечённого старпома.
Но, коль решил – надо делать.
Да и что может произойти ночью, на другой планете, на отшибе галактики, когда вахтенная смена на местах, а боеготовность по кораблю не опускается ниже третьей? Даже, если случится шухер, и я понадоблюсь Ослябе, он найдёт меня ажно в том случае, ежели решу свинтить с «Гипербореи» через звёздные врата.
А потому, накинув на себя форму и, на всякий случай, закинув за спину автомат (хренова паранойя, ничего не могу с собой поделать), взял КПК, рацию, закрыл свой отсек и выдвинулся в направлении медсанчасти, по пути готовясь к возможной пикировке с Викой.
В том, что пикировка возможна, если я встречу медика, даже сомневаться не приходится: хотя бы, по одной той простой причине, что посещения больных ночью в покоях не разрешаются, за исключением срочных неотложных мероприятий по дознанию при ведении следственных дел особой важности.
А потому немало удивился, не заметив на рабочем месте ни саму старшего лейтенанта, ни её помощников, ни вообще кого бы то ни было. Дверь в блок медсанчасти закрыта, но не заперта: достаточно было провести рукой перед фотоэлементами, и воздухоплотная створка с едва слышным шипением отъехала в нишу, пропуская меня внутрь.
Орать ночью посреди лазарета я счёл дурным: потому вопить, вопрошая «есть тут кто-нибудь?» не стал. Мало ли, отошёл человек, или спит, пользуясь случаем? Руководствуясь здравым смыслом и чуть-чуть наглостью, стараясь не шуметь и шагая как можно тише, проследовал до отсека, где расположилась моя спасённая.
За бортом – глубокая ночь, в лазарете – полумрак. Горит лишь дежурное освещение, основное – выключено за ненадобностью. Окна раскрыты нараспашку: посадка в экваториальных широтах даёт о себе знать, ночи тут очень тёплые.
Провожу рукой перед сенсорами двери, и, не размениваясь на идиотское «разрешите войти» (я офицер, ядрёна-вошь, или где?), преспокойно вхожу в покои, где не так давно расстался с собеседницей.
Я ожидал увидеть что угодно. Спящего пациента в полной темноте, беседующего с ней представителя Особого Отдела, чьё наличие на борту не было для меня тайной за семью печатями, на самый крайний случай. Но полностью зажжённый свет, аккуратно поставленный в угол АК-120, и сидящую по-турецки на койке пациентку…
Которая, между прочим, сидя в больничном облачении, прихорашивалась, прочёсывая «ёжиком» распущенные волосы.
Стало понятно, как дважды два: меня ждали. И, возможно, с нерушимой уверенность, что приду.
Я закрыл за собой дверь и по привычке пробежался глазами по отсеку.
Освещение: включено полностью. И основное, и настольное. Некоторые диагностические приборы были удалены из покоя: стало ощутимо свободней. Окно: раскрыто настежь. Снаружи пытается пробиваться ночной воздух. В углу у койки стоит, прислонившись к стене, АК-120: вычищенный и даже с порога отдающий незабвенным ароматом оружейного масла. На столе возле койки стоит поднос с неким количеством съестного: рядом с тарелками заботливо уложены ложка и вилка, а поверх кружки лежат несколько ломтей хлеба.
– А это тебе, – хмыкнула обитательница этих стен, завидев мой скользящий взгляд, остановившийся на яствах. – А то я знаю тебя: забегаешься, как кобель с языком на шее, так даже поесть нормально забудешь.
Уж не знаю, что там она меня знает, но в одном зубастик права: сегодня я едва-едва перекусил.
– В таком случае, – отставил оружие в сторону. – «И да возжрёмся!».
– Смотри, не подавись, – фыркнула девушка.
Что тут у нас? Супчик, рис с котлетой, компотик, хлеба ломтик… Всё, естественно, холодное, но и я не привереда: в армии всё полезно, что в рот полезло. Если что-то упало в суп и оно плавает – то это углеводы, если не плавает – витамины.
– Ты пока подкрепляйся, – посоветовала собеседница, откладывая расчёску и пытаясь навести подобие причёски. – А я покуда вещать буду. А то, смотрю, от вопросов так язык чешется, что вилкой поперхнёшься.
– Ну, давай, вождь пролетариата, – пришла пора хмыкнуть мне. – Толкай речь со своего бронетранспортёра.
– В общем, – она откинулась на подушку, что приподняла повыше, и сила поудобней. – Для начала, позволь представиться. Как ты уже, наверное, догадался, я – твоя дочь. Юлькой вы меня назвали, если что.
Предъявление, конечно, на миллион, но коль раз уж я участвовал в войне с инопланетной расой из другой галактики, пользовался древними технологиями с возрастом старше мироздания, делю одно тело с паразитом-симбионтом, то почему бы мне не общаться с дочерью, которую, технически говоря, буквально только что зачал?
А потому молча хлебал остывший супчик, и слушал исповедь горемычной.
– Если вкратце, – продолжила Юлька, не дождавшись от меня никакой реакции. То родилась я вскоре после твоего назначения на должность заместителя командира твоей гоп-бригады по работе с личным составом: у вас была… ну, то есть, будет сформирована школа подготовки кадетов на базе ДОСААФ, ну и… ладно, это лирика.
«Если это «лирика» – то дальше последует «хрестоматия»…», – подумалось мне.
– И тебе, кстати, радикально строгий выговор с занесением «лося» в душу, – девушка хитро скосилась на жующего меня, усмехаясь краем рта. – Кто ж так ребёнка-то воспитывает? Целыми неделями на задачах пропадал! Я тебя по месяцу могла не видеть, всё мать меня тянула на себе! Спасибо, хоть увольнение себе периодически выбивал, хоть раз в неделю заскакивал на денёк!
Очень похоже на то, чем мы сейчас занимаемся. Я уже успел забыть, когда в последний раз видел Кирару: котейку пристроили в живой уголок перед моим убытием, но «убытие» малость затянулось. Так что, редкие ночёвки дома супротив основной работы – очень даже может быть.
– Готов понести суровейшее наказание, – пробормотал я с полным ртом еды. – Только дай пожрать, сначала.
– В общем, – смешинка начала пропадать с мордашки Юльки, подёрнутой необъяснимо хмурой миной. – Основной момент, который должен интересовать тебя, в части касающейся, это то, что спустя пятнадцать лет повторилась Летняя Война: опять объявились рейфы.
Та-а-ак! Это уже пахнет не лигроином, а гораздо более тяжёлыми фракциями!
Я аж жевать перестал.
– Вы не всех перебили при битве у Земли, – мрачно пояснила девушка. – Некоторые корабли рейфов отстали от основной армады по техническим причинам, и осели на некоторых обитаемых планетах. Там эти сосуны, как ты их всегда именовал, жировали до тех пор, пока не подлатали свои корыта. Некоторые бежали с орбиты Земли в генеральном сражении, воспользовавшись малочисленностью нашего… ну, то есть, вашего флота, и залегли на дно. Видимо, даже разрозненным по половине нашего рукава Млечного Пути ошмёткам рейфов была доступна подпространственная связь: спустя полтора десятка лет после разгрома у Земли они собрались очередной гоп-компанией и начали творить зло и беззаконие, пытаясь добраться до наших.
Бегло прикинул размер армады, уничтоженной в последний раз, и размер оной же, идущей во второй волне. Учитывая численность, и формулировку «некоторые», допущенную Юлей, общая картина не кажется такой плачевной.
– Сколько их уцелело, кораблей-то? – риторически переспросил я. – Десяток? Полтора?
– Почти полсотни, – хмуро произнесла она. – И это – не считая истребителей-«стрел». Обычный корабль-«улей» или класс крейсера необходимо взращивать несколько десятилетий: формирование эмбриона живого корабля происходит за считанные дни после зарождения семени, но рост, доводка и предпусковые наладочные работы могут занимать от десяти до ста лет по земному календарю. Но «стрелы» – дело другое. Они растут гораздо быстрее. Стоит зародить хотя бы несколько эскадрилий – и знай себе только, подкармливай питательной средой зародыши: уже неважно, сколько ты зародишь, сотню, тысячу или больше. Даже, с учётом процента гибели зародышей, уже через пару-тройку лет ты получаешь полностью готовые к бою корабли бортового базирования.
«Интересные подробности», – произнёс Нергал. – «Таких тонкостей не знал».
– Последняя, третья атака рейфов не была такой всеобъемлющей, как вторая. Едва ли набралось десятая часть полностью боеготовых судов: остальная выполняла роль поддержки и транспорта. Но она была донельзя внезапной, как лосось в кустах черники.
– Потери? – поинтересовался я, расправившись с первым блюдом.
– Флот рейфов положил наглухо, – констатировала Юля. – Уйти не удалось никому. Твой тактический гений, хромающий на три ноги в плане стратегии, при тактическом планировании позволил порешить их в мелкую капусту со шкварочками. А среди людей… больше девятисот тысяч погибших: в ходе боевых действий, аварий на их фоне, техногенных катастроф и несчастных случаев. Раненых и пострадавших – свыше миллиарда, и несколько десятков тысяч были объявлены пропавшими без вести, а потом и погибшими.
– А где была в это время армия? – поинтересовался я. – Как мы умудрились проморгать целую эскадру кораблей?
– Рейфы тоже не дебилы, – собеседница зло посмотрела на меня. – Каким-то образом, они раздобыли генератор маскировки: возможно, сняли с подбитого корабля Древних, или нашли на одной из планет… суть в том, что один корабль-крейсер под маскировкой вышел на орбите Земли, практически в верхних слоях стратосферы, и выпустил истребители. Похоже, что на борту у них было какое-то электромагнитное оружие: пока мы… вы поднимали авиацию и разворачивали ПРО, они рассредоточились на максимальное удаление друг от друга и запустили свою шайтан-машинку. В итоге – вся земная электроника, кроме ламповой, полетела в тар-тар. Уцелела только поставленная на баланс техника Древних и гоа`улдов.
– Что, извиняюсь? – переспросил я. – Гоа`улдов?
– Именно, – кивнула девушка. – Это была твоя идея. Как оказалось, не пустая. Ты настоял, чтобы Дегтярёв инициировал сбор инопланетных кораблей, пригодных к использованию: в частности, был сколочен худо-бедно, но боеспособный флот из судов класса «хат`так»: после падения империи гоа`улдов их по всей галактике осталась хренова гора и ещё чуть-чуть. Техника этих змеёнышей невосприимчива к электромагнитному импульсу… Кстати. – Юлька резко выпрямилась. – Забыла, блин… Нергал, здорово!
Я аж подавился котлетой. Фигурально выражаясь, правда.
Симбионт на секунду влез в управление телом:
– Могу ответить взаимностью, дитя тау`ри, – гортанно произнёс он. – Почту за честь наше знакомство. – и оперативно растворился, тоже немало удивлённый внезапным приветствием.
– Знаешь про Нергала? – поинтересовался я.
– А как же! – хмыкнула Юлька. – Ты ж меня зачал, уже будучи носителем симбионта. Отсюда, кстати, в моём теле наквадах, поэтому я могу управлять техникой гоа`улдов. Видел бы ты, что я вытворяла за штурвалом!
– Видимо, мне ещё доведётся это испытать, – усмехнулся я.
– Однозначно, – хмыкнула собеседница. – Но, возвращаясь к нашим инопланетным баранам, рейфы воспользовалась полной слепотой наших радаров и заявились в гости.
– Ущерб?
– Тотальный. Флот из трофейных кораблей был разбит меньше, чем за несколько часов: вы не успели подготовить достаточно опытный лётный состав. Экипажи кораблей вступили в бой, и даже ощутимо проредили ордер рейфов, но, в конечном итоге, сами были уничтожены.
– Сколько трофейных кораблей приняло участие в бою?
– На Земле имелось меньше сотни. Но боеготовыми в необходимый момент оставались лишь два или три десятка…
«Против полусотни кораблей рейфов», – подумал я.
«Каждый из которых превосходит хат`так минимум вдвое по огневой мощи», – согласился Нергал.
– Вы не могли этого знать, – выдохнула Юлька. – За пятнадцать лет инопланетных разведывательных рейдов через звёздные врата вы ни разу не сталкивались с рейфами. Твоя паранойя сыграла на руку нам: только благодаря кораблям гоа`улдов нас не смяли в порошок. Досталось знатно, но не смяли.
– И чем всё окончилось? – я отставил пустую тарелку от второго блюда.
Юлька воззрилась на меня взглядом инквизитора Курта Гессе, приговаривающего к сожжению во время колесования еретика-чернокнижника.
– Твоей грёбанной банзай-атакой! – прорычала она. – Взял «прыгун» с ядерным фугасом и в режиме маскировки разнёс флагман рейфов!
М-да. Очень на меня похоже…
Симбионт во мне коротко рыкнул, соглашаясь. «Любое живое существо боится смерти», – рёк он. – «Но смерть во имя жизни… Мы не могли позволить себе такое: наш вид малочисленный. В вашей же культуре, насколько мне известно, принято бесконечно уважать павших воинов, защитивших своих сородичей».
– Ты, придурок пожёванный! – девушка в неистовой ярости швырнула в меня первое, что оказалось под рукой: подушку. – Ты хоть представляешь себе, что я пережила?! Оставил пятнадцатилетнего ребёнка на руках у матери! Ей только тридцать исполнилось, а она уже вдова! Кретин!
Из глаз Юльки хлынули слёзы, а дрожащий голос и вовсе сорвался в плач. Только звуконепроницаемые переборки и двери уберегли меня от скоропостижной кончины от рук дежурного медика (скорее всего, Вика меня прикончила б, узнай о моём ночном визите с допросом).
Девушка ещё несколько минут пыталась успокоиться, но постоянно срывалась в плач. Этого времени мне хватило, чтобы залпом опорожнить кружку с компотом и отставить посуду подальше: не то, не приведи Господь, столовые приборы окажутся орудием убийства…
В принципе, рассказ Юли на этом можно считать исчерпанным. Я уже не первый день в строю, и за два месяца успел повидать всякого дерьма. Уже видна картина маслом: непонятно, каким образом, но девушке удалось вернуться во времени. Видимо, её цель – предупредить нас от ошибок в Третьей битве.
Остаётся выяснить только одно.
– Ты где машину времени взяла-то? – только и спросил я.
– Где-где… – хлюпнула Юлька. – Ты же и привёз с очередного разведрейда. Эта дура оказалась слишком велика для прохода через врата, поэтому за ней целый крейсер отрядили. А остальное – сделала генетическая память. Кое-что из знаний мне от Нергала передалось, да и вообще я у тебя не дурой получилась.
Девушка вытерла слезы и шмыгнула носом.
– Гораздо труднее было добраться до машины и никого не убить. Старалась на поражение не стрелять, но дьявол его знает, что там да как… вроде, никого не пристрелила…
М-да… Вот это «потомство» меня «ожидает», однако, м-да…
Насчёт потомства, кстати, надо будет попросить Дегтярёва, чтобы через нашу медсанчасть организовал тест-сравнение до образцам ДНК. Говорит эта Юлька весьма убедительно, но, как я уже убедился за время работы в этом шалмане, «доверяй – но проверяй». Если она и впрямь моя дочь, то всё очень, очень, ОЧЕНЬ серьёзно.
Кстати, об этом.
– "Лилит" знает об этом? – спросил я. – Ты с ней общалась?
– Конечно, – девушка кулачками протёрла глаза и провела рукавом по влажным дорожкам слёз. – Она сразу обо всём догадалась, ещё когда на линкоре меня увидела. Кстати, – Юлька подняла на меня взгляд. – Спасибо вам с Нергалом. Я уже одной ногой могиле стояла. Не ожидала, что такой косяк приключится, когда прорывалась к вам… Сколько лет ты мне отдал?
– Трудно сказать, – уклончиво пожал плечами в ответ. – Не могу перевести энергию во время.
Пожал плечами и пинком пнул симбионта внутри себя. Тот уже без пяти секунд ответил: «Около десяти лет».
– Я так понимаю, – сменил тему. – Автомат ты у наших спёрла?
И кивнул на оружие девушки.
– Почти, – шмыгнула носом она. – Это твой, наградной. Когда кончилась Летняя Война, Отдел по связям со общественностью развернул недетских размеров кампанию. У вас всех, кто выжил, наградили именным оружием.
– А ничего, что среди наградного оружия автоматов и пулемётов нет? – хмыкнул я. – Холодное оружие и пистолеты только.
– Ничего, – утёрла носик Юля. – Всю церемонию пытались приурочить ко дню окончания Второй Мировой Войны. В ночь на первое сентября случилось генеральное сражение Летней Войны, а второго вас уже приставили к награждению. Наградной фонд был крайне скуден и многие аппараты, в том числе правительства, не работали. Поэтому, генералитету оказалось проще изменить текст приказа и расширить наградной фонд новым автоматическим оружием, чем дожидаться, пока для вас достанут пистолеты или кортики. После тебя дома целый арсенал остался, но, преимущественно, гладкоствольное оружие. А я со своей комплекцией двенадцатый калибр у дробовиков не особо жалую… пришлось в тайне от матери автомат выкрасть.
М-да… «потомство», м-да…
Кстати, о птичках… Коль раз уж у нас тут ночь обалденных историй…
Я достал из-за пазухи кителя найденную при прочёске города фотографию и показал Юльке:
– Не пояснишь, что за лисьи уши у тебя на макушке?
Девушка бегло пробежалась глазами по изображению.
– Нейроконтакты, – выдохнула она. – Крайне шикарная вещица… к сожалению, почти одноразовая, ибо источника питания к ней почти не найти. По сути своей, нейроускоритель. Работает как блок розжига: позволяет шустрее соображать, ненадолго увеличивает пропускную способность нейронов и общую проходимость нервных окончаний. Жаль, что потеряла… может, на линкоре, может, в городе…
– Зашибенный дизайн, – хмыкнул я.
– Спасибо, – вздохнула собеседница. – Сама на досуге обшила, пока вас ждала.
– «Ждала»?
– Ну да. Я знала, что вы были на этой планете, и знала время, но не уследила за разницей астрономических переменных: на Новой Швабии оказалась на несколько дней раньше вас.
Что ж. Этим ответом она сразу отмела несколько последующих вопросов.
Судя по всему, эта же технология позволила ей продержаться до нашего прихода, успешно противостоять аномалиям типа внезапно нарисовавшегося из ниоткуда немецкого сверхтяжёлого танка времён Второй Мировой, пачками гасить тварей рейфов и чрезвычайно шустро ретироваться от преждевременной встречи с местными.
Но одно остаётся необъяснимым: кто и когда сделал эту фотографию, и как она оказалась в этом городе?
И, самое главное, почему я этого не помню?
***
Утро этого дня выдалось на редкость незадачливым.
За разговорами с Юлькой прошло полночи: отбился я в районе трёх утра, когда за бортом начинал заниматься рассвет, а потому абсолютно не обрадовался, когда поутру за мной заявился посыльный.
Точнее, посыльная. М-да.
Дверь моего отсека с тихим пневматическим плевком отъехала в сторону, отворяя путь раннему визитёру. Сколько бы ни делал себе заметок –научиться контролировать запертые двери – всё время вылетает из памяти. Что делать с этим – ума не приложу…
Рассветным гостем оказалась Кирсанова. Это я понял лишь спустя несколько секунд, когда сквозь обрывки уходящего сна до меня донёсся её чуть хрипловатый спросонья голос:
– Командир. – с несвойственной ей хрипотцой окликнула меня с порога Алина. – Ты живой?
– А не должен? – пробормотал я в подушку, абсолютно не желая уходить из приёмной Морфея.
– Ну, – в голосе «Гюрзы» промелькнули нотки ехидства пополам с весельем. – У тебя вчера был тот ещё денёк. Рядовым его точно не назовёшь. Тебя сейчас поздравлять, или подождать, пока проснёшься?
Вот же ж, змеючка хитрожопая… Знает же, что с утра я не ахти какой воинственный боец: вот и пользуется, безнаказанно втирая всякую дичь. В любое другое время уже навешал бы люлей в воспитательных целях. Хотя… ещё вопрос, кого тут надо воспитывать.
Из-под подушки донёсся мой обречённый вздох: разнос от Кэпа по радио был неожиданно мягким. Это означало, что полковник может отыграться по прибытию в базу. А то, что отыгрыш у Дегтярёва получится похлеще моего «расстрела», я даже не сомневался: у боевого офицера и не такие методы воздействия на провинившихся есть в загашнике.
– Собственно, я чего зашла-то… – судя по звуку, девушка почесала затылок. – Время – шесть утра, через час – расход дежурных сил. Ты жрать-то будешь, или, как твоя возлюбленная, голодовку объявишь?
В этот момент моя шея резко, до щелчка повернулась в сторону утренней гостьи, стоявшей в дверном проёме, как оказалось, по полной форме: даже с погонами, пусть и сержантского состава.
– В смысле – голодовку? – переспросил я.
– Да в прямом, – хмыкнула Алина. – Я только что заходила её проведать. Вчера она так и не поужинала.
«Не стоит беспокойств», – обозначил себя Нергал. – «У молодых самок в плодоносящий период случаются перестройки метаболизма. В некоторых случаях частичное притупление аппетита не является клинической угрозой. Кроме того, она под присмотром врачевателей. Причин для тревог нет».
«Хотел бы я думать, что ты прав», – пронеслось в моём мозгу.
– И, собственно, второй вопрос, – внимательно глядя мне в глаза, произнесла Алина, кладя руку на поясную кобуру. – Я должна реагировать на свет из твоих глаз как-то иначе, кроме беглого огня на поражение?
– Если хочешь – то дерзай, – я наконец принял сидячее положение на койке и почти проснулся окончательно. – Если хочешь оставить ребёнка своей боевой подруги без отца. Только – чур, мои мозги со стен соскребать будешь сама.
«Кажется, придётся колоться по поводу нашего маленького секрета», – подумалось мне.
«Ты не рассматриваешь возможность устранения этого свидетеля?» – спросил Нергал. – «Твоя жизнь была бы менее дёрганной, останься моё присутствие тайной».
«Ещё одна реплика в таком ключе – и устранение ждёт тебя».
– М-да, – протянула Кирсанова, не отнимая руки от кобуры. – Права была Кристина, красивый свет. Переливистый. Как тебя там… Нергал, да?
«По ходу, «Рокада» ей всё рассказала», – предположил я. – «Или сама добыла сведения. Через «Лилит», Дегтярёва или своего отца. От Дегтярёва».
«Сейчас это уже не столь важно», – хмыкнул гоа`улд, просясь к управлению.
Пожалуйста, что. Я не жадный.
Симбионт занял активное положение и овладел телом:
– Исключительно он самый, – согласился с «Гюрзой» он. – Имею честь приветствовать тебя лично, молодая самка тау`ри. Выражаю своё бесконечное восхищение твоей боевой натурой и воинским духом. Сейчас нечасто увидишь такое даже среди бывалых воинов.
Алина аж прицокнула язычком от неожиданности.
– Глядите-ка, какой галантный джентльмен. Каков носитель – таков и симбионт. Я надеюсь, моя подруга права, и мне нет необходимости вышибать вам обоим мозги? Ибо, если то, что мне рассказывали в ДОСААФе правда, тогда мне не стоит расслабляться в присутствии гоа`улда…
Договорить Кирсанова не успела.
Нергал, вообще-то, не очень вспыльчивый. И самокритика ему не чужда. Не чурается он и уместного замечания. Он вообще спокойный малый. Но «Гюрза» умудрилась взбесить его всего одним словом.
Я и опомниться не успел, как моё тело, управляемое Нергалом, во мгновение ока пружиной подорвалось с койки и за единый миг оказалось возле моей соратницы, сжимая ладонью её горло.
– М Ы НЕ Г О А ` У Л Д Ы ! ! ! – клокочущим неистовой яростью голосом зарычал симбионт.
В глазах Алины промелькнул не наигранный испуг, тут же сменившийся поистине неописуемым страхом. Соратница настолько испугалась, что забыла о пистолете в кобуре: иначе бы уже применила по назначению.
Я бы применил.
– Мы не гоа`улды, самка тау`ри, – прорычал Нергал. – Это слово никогда не применялось для самоназвания моей расы. Оно обратилось в порок, очерняющий мой вид. В моей реальности, как и в этой, гоа`улды – всего лишь отступники, возомнившие себя всемогущими повелителями: за это и поплатились. Ты ещё молода, и как самка, и как воин, а потому я не стану карать тебя в полную силу за нанесённое мне оскорбление. Мой носитель мне этого не простит. Но я запрещаю тебе упоминать это слово в моём присутствии. Иначе я за себя не отвечаю.
Это действительно была она. Тоже при параде, и тоже с пистолетом.
Только, не в кобуре. А в руке.
Чёрный дульный срез её «Стечкина» голодной бездонной пастью смотрел на нас единственным глазом своего ствола.
«На нас» – значит на меня с Нергалом.
– Отпустил её. Живо.
О, да! За два месяца я её ещё такой не видел!
По сравнению с только что обнаружившей себя «Лилит», Снежная Королева – горячая модель с дорогого мальчишника. Кажется, один только голос способен наглухо заморозить любое движение, а от её взгляда температура крови опускается до абсолютного ноля, останавливая атомарное движение.
– Шаг назад. – без эмоций приказала она. – Мозги вышибу, и даже соскребать не буду.
Неудивительно, что Нергал подчинился. Мы оба знали, на что способна «Лилит»: искушать судьбу не хотелось ни мне, ни ему.
Симбионт разжал пальцы и смиренно отошёл на два шага вглубь отсека.
– Я должна тебе напомнить, что сомневаюсь в правильности своего решения, – холодно произнесла моя ненаглядная. – Надо было прикончить тебя в том гарнизоне.
– Если досточтимая избранница моего носителя дозволит мне говорить, – уже гораздо тише и спокойнее рёк симбионт, глядя на неё. – То я признаю свою… чрезмерную агрессию. Возможно, она была неуместна. – Нергал перевёл взгляд на Кирсанову, быстро отходящую от шока, но ещё с ненормально широкими от испуга зрачками. – Также, я не без сожаления прошу сменить на милость гнев у тебя, молодая самка. Я скомпрометировал своего носителя в твоих глазах. Смею выразить надежду, что это не повлияет на ваши взаимоотношения в бою.
– Слушай меня внимательно, червяк, – ледяным тоном проронила «Лилит». – Повторяю один раз. Я запрещаю тебе брать контроль над телом носителя в присутствии кого бы то ни было. Ты немедленно забиваешься так глубоко, чтобы я тебя с наквадах-детектором искала, и не могла найти. Я тебя зову – ты отзываешься. Я тебя не зову – и тебя не было, нет и не будет. Объявишься без разрешения – и у твоего носителя даже спрашивать не буду. Вырву тебя с мясом и сожру без соли. Вопросы есть?
Спорить с вооружённой «Лилит» – себе дороже. Нергал это отчётливо осознал: и опираясь на мои воспоминания о девушке, и сам видя картину маслом. Дураком он не был от слова «совсем».
– Слушаюсь и повинуюсь, госпожа, – симбионт отвесил едва заметный поклон, и обратился к девушкам, прежде, чем отключиться. – И, всё же, я осмелюсь просить вас впредь придерживаться термина «Ток`Ра». Оно… гораздо менее оскорбительно по отношению к моему виду. Заранее благодарю за понимание.
И отключился от управления.
А я, вернувшись в своё тело, в первый раз за это утро подумал, что оно, всё-таки, не задалось.
Видимо, согласны с ним были обе мои соратницы. Что нервно сглотнувшая Алина, прижавшаяся спиной к косяку дверного проёма, что холодно смотрящая на меня сквозь прицел «Стечкина» «Лилит», держащая на вытянутой руке автоматический пистолет.
Но, кажется, я ещё легко отделался. Или ещё не вечер?
Видимо, «Лилит» поняла, что Нергал «ушёл». Девушка тремя быстрыми шагами покрыла отделявшее нас расстояние и со вздохом обняла меня за шею.
– Не давай волю Нергалу, – тихо попросила она, уткнувшись мне в плечо. – Я не хочу причинять никому вред. Но если он выкинет что-то такое опять – я его уничтожу.
«И меня заодно», – ненароком подумалось мне.
Впрочем, в ответ девушку я приобнял.
***
Наконец, Алина достаточно пришла в себя, чтобы суметь взять себя в руки.
– Вот же ж, бикус ты переработанный… – пробормотала она, приводя себя в порядок. – Я говорила, что люблю пожёстче, но не до такой же степени! Чуть душу Богу не отдала, етить тебя поперёк рёбер!...
– Головой думать надо, – уже теплее ответила ей «Лилит», размыкая объятия. – Ты сама его спровоцировала. Нергал – из Ток`Ра, он – партизан своего вида. Гасил этих самых гоа`улдов всеми доступными и недоступными способами. Его обиду можно понять. Хотя, я до сих пор считаю их всех одной камарильей.
– И чего твоему языку спокойно на месте не виселось? – спросил я. – Захотелось острых ощущений? Тебе повезло, что «Лилит» оказалась рядом. Я даже не понял, что произошло: вряд ли чем-нибудь помог бы, реши он не останавливаться на достигнутом.
«Не надо приумножать мою тёмную сторону», – обозначил себя Нергал. – «Я питаю к этому воину неподдельное уважение, как и ты. Пусть она нанесла мне оскорбление: его не так трудно смыть. Но убивать её без твоего решения я не стану».
– Хрен с вами всеми, – Кирсанова резко мотнула черепушкой, прогоняя остатки оторопи. – Я так понимаю, голодовку никто объявлять не будет? Жрать все пойдут?
– Ты только за этим зашла? – спросил я.
– По сути, да, – уклончиво ответила девушка.
Почему-то, отводя глазки в сторону.
Всё понятно с тобой, дочь полка…
– Идите, – вздохнул я. – Я вас догоню. Надо ещё умыться да в порядок себя привести.
– Только, сильно не задерживайся, – предупредила Алина. – Ослябя полчаса назад мне велел передать тебе: пришла подпространственная ТЛГ (*ТЛГ – «телеграмма», прим. ред.), нашу кодлу ждут на Земле сразу после завтрака. Так что, бегом давай.
У меня противно засосало под ложечкой, а Нергал нервно зашевелился во мне. Оба почувствовали грядущий абзац, по сравнению с которым разнос за «космический залёт» будет выглядеть, как лёгкий отеческий подзатыльник.
«У меня… нехорошие предвидения», – мрачно констатировал симбионт. – «Грядёт что-то недоброе».
«Совсем недоброе», – согласился я. «Хоть я и умею «накаркать», но в этот раз даже мне становится не по себе. Что-то будет…».
Сообщение отредактировал Комкор - Среда, 05 Сентября 2018, 23:23
Леший 19.08.95-24.09.14 Kitten 17.10.70-24.05.19 Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
Комкор, смотрю, у тебя постепенно настоящих инопланетный "зверинец" собрался. Сперва, помнится, были рейфы, сейчас уже до Ток`Ра добрались.
ЦитатаКомкор ()
Нергал, вообще-то, не очень вспыльчивый. И самокритика ему не чужда. Не чурается он и уместного замечания. Он вообще спокойный малый. Но «Гюрза» умудрилась взбесить его всего одним словом.
«Гюрза» явно не смотрела ЗВ-1. ))) Знаешь, такая реакция от Ток`Ра совсем не удивительна (для них эта разница весьма существенна, хотя физически они представляют гоа`улдами родин биологический вид. Ментальность только иная. Так что виноват тут не Нергал, а тот, кто его спровоцировал. Так что Алина по сути еще дегко отделалась. И Лилит не стоило орать на Нергала (логически стоило бы дать по шее Алине либо провести информационно-воспитательную работу, если её никто не поставил в известность о разнице меж Ток`Ра и гоа`улдами.
ЦитатаКомкор ()
«Не стоит беспокойств», – обозначил себя Нергал. – «У молодых самок в плодоносящий период случаются перестройки метаболизма. В некоторых случаях частичное притупление аппетита не является клинической угрозой. Кроме того, она под присмотром врачевателей. Причин для тревог нет».
и откуда ж у Нергала такое познание женской биологии? Что, успел до этогог побывать в теле женщины в интересном положении?
ЦитатаКомкор ()
В моей реальности, как и в этой, гоа`улды – всего лишь отступники, возомнившие себя всемогущими повелителями: за это и поплатились.
отступники кого? И поплатились в каком плане?
(до боли знакомая теория на счет истинной природы гоа`улдов (а заодно и автоматически Ток`Ра).В сериале, помнится, этого не было (на счет отступников и платы). Такое впечатление, что Нергал, до того как оказаться в твоей реальности, успел погостить в моей, где ему популярно и объяснили, кем изначально были гоа`улды (сиречь Системные Лорды) и почему они в итоге оказались физически в столь прескорбном положении, что, впрочем, не помешало им, подыскав себе подходящих носителей, вновь принятся за старое).
«Гюрза» явно не смотрела ЗВ-1. ))) Знаешь, такая реакция от Ток`Ра совсем не удивительна (для них эта разница весьма существенна, хотя физически они представляют гоа`улдами родин биологический вид. Ментальность только иная. Так что виноват тут не Нергал, а тот, кто его спровоцировал. Так что Алина по сути еще дегко отделалась. И Лилит не стоило орать на Нергала (логически стоило бы дать по шее Алине либо провести информационно-воспитательную работу, если её никто не поставил в известность о разнице меж Ток`Ра и гоа`улдами.
Ну, Кирсанова вообще девчонка "себе на уме". Говорит, что думает, а думает она крайне редко, и зачастую - не в тех направлениях. Хотя и не дура ни разу. Видать, ей в ДОСААФе рассказали о гоа`улдах, но забыли рассказать о Ток`ра) Иначе б она поостереглась провоцировать симбионта.
ЦитатаKitten ()
и откуда ж у Нергала такое познание женской биологии? Что, успел до этогог побывать в теле женщины в интересном положении?
На свете многое есть, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. Имя Нергала известно на Земле уже больше 26 000 лет, с 24 тысячелетия до нашей эры, представляющего аккадский период в районах Древней Месопотамии. Сомневаюсь, что одна личинка-симбионт гоа`улда могла столько прожить, даже меняя носителей, но вот возрастом в несколько сотен лет, выдавая себя за древнее божество, она вполне может обладать. Чего только не повидаешь за эти годы? Быть может, и в подобной ситуации он был. А, может, просто много знает, как далеко не самый глупый представитель своего вида.
ЦитатаKitten ()
отступники кого? И поплатились в каком плане?
Отступники уклада и расы. Я, кстати, не припомню истинного самоназвания всего вида. Слово "гоа`улд" переводится как "бог", и в то же самое время все ток`ра в один голос голосят "мы не гоа`улды". Стало быть, они называются как-то по другому. А поплатились в прямом смысле слова: их стёрли в порошок и прах развеяли над полем. Дольше всех продержался Баал, но и его постигла та же судьба: "последний гоа`улд".
ЦитатаKitten ()
Такое впечатление, что Нергал, до того как оказаться в твоей реальности, успел погостить в моей, где ему популярно и объяснили, кем изначально были гоа`улды (сиречь Системные Лорды) и почему они в итоге оказались физически в столь прескорбном положении, что, впрочем, не помешало им, подыскав себе подходящих носителей, вновь принятся за старое).
М-м-м... вряд ли. Хотя бы, по одной лишь той простой причине, что в этой реальности не был я. А, значит, не могу дать Нергалу знание того, чего не ведаю сам. Это всего лишь полёт фантазии автора (меня, то бишь). Делать фанфик на оригинал, являющийся кроссовером с другим фанфиком - это для меня пока слишком (хотя, прорабатываю вторую работу в подобном ключе: возможно, выйдет до конца года).
Добавлено (06 Сентября 2018, 10:30) --------------------------------------------- от 06.09.18
Земля Подземное расположение объекта «Город», заглубленный командный центр сети военно-космической обороны Кабинет гв. п-ка Дегтярёва А.С.
Умыться, привести в порядок форму, побриться, наконец, почистить зубы. Обычные действия, в обычной жизни выполняемые почти на автомате, в условиях сверхдальнего межзвёздного перелёта не изменили своим укладам. Хорошо, что режим экономии воды на «Гиперборее» был снят: побриться можно и в тёпленькой водичке. Была мысль раздобыть электробритву, благо, что у меня, в силу возраста, щетина не вымахивает до габаритов старика Хоттабыча, но эти триста грамм пластика и стали становятся абсолютно бесполезны в случае отсутствия энергоснабжения: даже аккумуляторной модели надолго не хватит.
Форма на мне, конечно, мятая после почти бессонной ночи, но отглаживать её – увольте. Хватит того, что поправил закатанные по-летнему рукава, заправил китель в брюки и затянул по нормальному ремень. Ша. Чай, не в Кремль вызывают (я надеюсь, что не в Кремль). В противном случае, была бы вводная на парадную форму одежды.
Вместо того Дегтярёв даже не удосужился дозволить нам разоблачиться: как мы убывали с Земли по полной боевой форме, так в ней же и явились пред ясны очи нашего воеводы. Чёрные, как смоль, комбинезоны, плотные тяжёлые разгрузки под цвет формы, автоматы.
– …феерические ушлёпки! Эпические кретины! Да доколе можно-то, в самом-то деле! Просто космические долбохлопы! Это ж надо так бомбически попасть! Да какой терминальной степени деградации имбецил надоумил вас?! – сотрясал воздУхи сам Дегтярёв.
Чести и достоинства офицера стоит сказать, что сотрясал далеко не праздно. Как человек, в свои годы близко знакомый с внутренней кухней военных и их незримой стороной уклада, я прекрасно понимал Кэпа. Что дядя Саша переживал в душе – было написано на его физиономии, которой он, как заправский мимик, пытался пересказать текст резолюции Майстера Инквизиции о прилюдной казни сатанистов-чернокнижников. Получалось почти дословно.
– Это ж надо было так бомбически попасть! Залёт! КОСМИЧЕСКИЙ ЗАЛЁТ!!! – воздевая руци к небесе, приснопамятный офицер явно переигрывал. Это понимал я, как знавший полковника не первый день, но для прочих подобный артистизм был за рамками компетенции зрительских симпатий.
«Прочие» – это весь наш взвод.
То, что я и "Лилит", украдкой касающаяся пальчиками моей ладони, стояли вне строя и двойкой танкующих линкоров принимали на себя весь командирский гнев, оказалось вполне ожидаемо. Равно, как и ожидаемо, что Дегтярёв не обращал внимания на такие мелочи, как криво заправленный китель у девушки, или мятая форма на мне, или полностью отсутствующее выражение глаз у моей напарницы. "Лилит" всё решительно по боку, что за театр устроил наш комбриг: её это, кажется, абсолютно не касалось. Она витала где-то в своих облаках.
Кажется, я даже догадываюсь, в каких.
То, что позади нас стройной шеренгой стоял остальной взвод, оказалось ожидаемо, и, с какой-то стороны, даже объяснимо. Ведь радикально строгий выговор с занесением «лося» в грудную клетку – он ведь для того и выносится на всеобщее осуждение, дабы «общественность» имела возможность «порицать» проступок, являющийся квинтэссенцией текущих дифирамбов. Для этого «общественность» в лицех личного состава взвода «Цикад» и была собрана в полном составе.
«Полимер», «Астория», «Медвед», «Литера», «Штырь», «Багира», «Гюрза», «Рокада», «Рысь», «Святогор», «Гайка», «Раптория»,– эти-то ожидаемо присутствовали на «порицании», всем своим видом старательно показывая, как сильно они порицают нас двоих (правда, для них оставалось непонятным, за что именно – лишь несколько человек были, что называется, «в теме», но они старательно делали вид, что ни о чём не знают – до поры, до времени).
Даже присутствие «Штепселя» и «Андромеды» можно было кое-как объяснить: пусть и свежеиспечённое пополнение, но, де-юро, входящее в состав подразделения, должно знать, где и в чём накосячил их командир. Дабы не повторять его ошибок, м-да.
Но наличие в строю выписанных из медсанчасти «Дока» и «Рентгена» явилось для меня тайной за семью печатями, покрытой предвечным мраком. За каким хреном они понадобились Кэпу – вопрос на миллион. Явно не для массовки.
А раз не для массовки он нас собрал, значит, грядёт очередной шкварочный абандон.
Я узнавал.
– Двадцать лет в армии! – сокрушался Кэп. – Двадцать лет отдал этой грёбаной армии! И что у меня было?! Да всё у меня было! Технику солдаты гробили, оружие солдаты проё*ывали, имущество солдаты расп*доривали, друг другу солдаты морду дробили, даже на время в самоволку за сигаретами бегали! Разные залёты были в армии… но первый в истории КОСМИЧЕСКИЙ ЗАЛЁТ!!! И в моём подразделении!!!
Видимо, Дегтярёву очень понравилось данное словосочетание, донельзя точно описывающее сегодняшнее положение дел. «Залёт»? Несомненный. «Космический»? Буквально.
– НУ?! – возопил офицер, посмотрев мне в глаза.
Что он там хотел увидеть – лично для меня остаётся загадкой. Возможно, следуя укоренившимся воспитательно-распекательным традициям, пытался узреть хоть малую толику сожаления и раскаяния. Возможно – ужаса от содеянного.
Ни того, ни другого, ни третьего дядя Саша там не нашёл.
– Что молчишь, как морской якорь на дне? Полную воду рта набрал?!
Я не нашёл ничего более уместного, чем безучастно пожать плечами.
– Ну, бывает…
– ?№»вает! – продолжал рифмоплётствовать не на шутку разошедшийся командир, постепенно переходящий на повышенные октавы. Что за шнапс вы там гасите, что скатились до такого?! Сказочные долбозавры! Жуки-само%бы! Говна перехавали! В наряд эту с%ку, в наряд!!! – неистово резюмировал не в меру распалившийся Дегтярёв, тыча в мою сторону пальцем.
Если к текущему моменту у некоторых ребят в строю позади нас и оставались последние сомнения в сути текущего представления, то Кэп их безжалостно разрушил, переключив своё внимание на "Лилит".
– А ты где была, когда этот хитровысушенный мушкетёр своей шпагой дырявил тебя направо и налево?! Передай этому долбо*бу, что он долбо*б! Вы забыли, где находитесь? Так я вам напомню, вашу в пень-колоду! Вы, млять, на войне! Войны бывают большие, малые и очень малые, типа мордобоя! А у вас тут ещё хлеще, у вас тут, адский на хер, размножение! Захотелось размножаться?! Так хоть ксерокопированием займитесь! За каким лядом вы мне такой геморрой подсунули? Чтобы я с вами за компанию поучаствовал?! Поздравляю, у вас это получилось! Если об этом прознает ещё хоть кто-нибудь – размножать будут нас! И без вазелина! И не факт, что нам это понравится!
Теперь даже до самых тугодумных и непроснувшихся, типа «Андромеды», дошло, чему равняется квадратный колобок из плешивого кролика третьей степени. Те, кто и без того был «в теме», старательно делали вид, что разнос их не касается. Те же, до кого только «дошло», во все глаза вытаращились на нашу двойку.
– Что у нас, гребучий случай, за часть такая?! – возмущался Кэп. – То одна, то вторая, теперь третья…! Не можете до конца войны дотерпеть?! Записывайтесь болеть по очереди! За каким дьяволом чуть ли не четверть личного состава из строя выводить?! Герои-осеменители, вашу в душу через дышло! Если каждый самый вертлявый д`Артаньян, орудующий своим дрыном похлеще, чем мушкетёр шпагой, попытается насрать мне свою маленькую кучку, то вы сразу ох*еете от той огромной кучи, которую насру вам я! Я всё никак в толк не возьму! У вас что, было трудное детство?! Пирожки с асфальтом, прибитые к полу железные игрушки и скользкий подоконник на девятом этаже?!
Пока командир изволил истекать словесами, растекаясь мыслею по древу, я пытался в темпе контратаки сообразить, за каким же таким дьяволом он собрал всю нашу кодлу, если накосячили, по сути, только мы с "Лилит". Плашка «на общественное осуждение» не канает, для этого свежевыздорвевших их медсанчасти не вызывают. Да и выдрали нас рано по утру, когда нормальные люди ещё спят. Значит, точно: что-то будет…
– Я вас, бл*ть, как будто всех в лотерею выиграл! – не унимался командир (не поймёшь, то ли похвалил, то ли обругал). – Понабирали в боевые части у цветочных ларьков по объявлению! Дегенераты и дауны! С уважением к вашему идиотскому прошлому и, несомненно, к конченному будущему! Если детей приносит аист, то вас принес дятел! Деревянный, бл*ть! На хрена вы мне устроили этот боевик с элементами эротики?! Я спрашиваю, на хрена, извиняюсь за слово «спрашиваю»?! Включайте уже свой тумблер «жопа-голова» в положение «Думать»!!!
Кстати о «думать». С таким горланистым гомоном, аки Труба Иерихонская над ухом, особо не подумаешь. Приходится стоять и с абсолютно отсутствующей улыбкой нарисованных ушей делать вид, что слушаю донельзя поучительную историю.
– Биба и Боба – два долбоё*а! – пуще прежнего распалялся Кэп. – КОСМИЧЕСКИЙ ЗАЛЁТ!!! В армии есть 3 вида препятствий! Выдолбы, надолбы и долбо*бы, причем последнее не преодолимое! Пора вводить штрафные санкции! Если какая-то обезьяна будет оленеводить – получит лося в душу с вертушки! Я культурный человек – я с гражданскими матом не разговариваю! Но вы, гномы плюшевые, ни хрена не гражданские! С вами я могу матом не только разговаривать, с вами я могу матом думать! Тоже мне, блин, армия… тот же детский сад, только пушки настоящие, да дрын больше…
Наконец, запас бесконечно философских изречений у полковника кончился (а, быть может, он просто устал), и офицер без сил уселся прямо на столешницу своего стола, стоя перед которым распекал нас уже минут десять и без перекура.
– Вот накосячите, блин, – буркнул он, закрывая глаза рукой. – А мне потом гвозди задницей выдёргивать, чтоб вас отмазать…
В этом, к слову сказать, Кэп безупречен, как вампир-тамагочи. Действует чётко по-военному: ещё не успел подумать, а уже принял решение. Зачастую – весьма продуктивное, опережающее решение вышестоящих руководителей.
Иначе не быть ему полковником в его годы. Ох, не быть…
Дядя Саша посмотрел на нас из-за пальцев одним глазом.
– Ну? – горько проронил он, разом отпустив режим беснующегося хомячка с батарейкой в… ухе, коим был минуту назад. – Юноша, примите строевое лицо... мне, глядя на вас, плакать хочется.
– От грустной тоски и печали? – позволила себе ляпнуть из строя «Гюрза».
За что, впрочем, тут же поплатилась.
– От жалости! – рявкнул на неё Кэп, не слезая со столешницы. – Вы, млять, рота касперов-приведений, доколе будете меня терроризировать?! Вот взять бы хлыст и у*б*ть вам вдоль седла! Да я вас десять раз расстреляю, и все насмерть! Что ржёшь?! Улыбка – нарушение формы одежды! Натяни кирпич на морду! Пока летчики полеты летают, а техники матчасть устраняют, вы тут дисциплину хулиганите!
Краем глаза замечаю, что не одна только Кирсанова смешинку словила. Улыбка посетила и Кристину, «Литера» старательно прячет её под распущенными волосами, глядя в пол; тщетно пытается не заржать в голос «Медвед». А вот «Андромеда» так и застыла в неописуемом шоке: во все глаза пялясь на меня, уронив челюсть на пол.
Полковник хлопнул ладонью по столешнице и слез со стола.
– Ша. Поржали, и хватит.
Голос офицера резко стал рабоче-крестьянским, как молот и серп на гербе.
– Товарищи солдаты, слушайте мне очень внематочно и очень бздительно. Сейчас будет анекдот.
Кэп вернулся за своё рабочее место и рухнул в кресло.
– С неимоверным скрипом, – дядя Саша, морщать, потёр виски. – Израсходовав все стратегические запасы коньяка и неприкосновенные запасы маринованных огурцов, удалось избавиться от представителей Штаба округа на объекте. Так что с вас, паршивцы, как минимум по канистре молока за вредность… отставить конспектировать! – тявкнул Кэп, глядя, как «Медвед» уже достал из-за пазухи блокнот с ручкой. – Это была шутка!!!
Сталкер с наигранным вздохом убрал канцелярские предметы обратно.
– Короче, – рубанул полковник. – Изначально план был таков, что я вызываю вас через звёздные врата в связи со служебной необходимостью и вытворяю с вами всяческие злобные непотребства, чтобы тем самым имитировать бурную деятельность… но, как это часто бывает, не всё идёт по плану. Бурная деятельность сама нас нашла.
Офицер выдвинул один из ящиков стола в своей тумбе и достал оттуда плотную папку. Секунда – и оная же летит в меня, брошенная, в общем-то, беззлобно, но с явно заложенной разрушительной и пробивной силой.
– Это должно быть вам знакомо. – только и бросил ей вслед Кэп.
«Млять», – подумалось мне, только я раскрыл папку.
«Мик`та», – ругнулся по-своему Нергал.
«У-у-у!», – подумала "Лилит", глядя мне через плечо.
«Я пошла…», – подумала "Раптория", даже не глядя в папку.
Мне хватило всего секунды, чтобы понять масштаб дерьма, который постиг наши бренные тушки.
На фотоснимке, сделанном, очевидно, с борта орбитального аппарата (возможно, даже нашего боевого корабля), был чётко выделен квадрат, от руки подписанный карандашом: «Яп. море». По середине изображения, захватившего лишь морскую гладь, виднелся чрезмерно длинный, непропорционально узкий корпус с до боли узнаваемыми обводами бортов. Расположение палубных надстроек поставило все точки над i: именно это и чувствовали мы с Нергалом. Писец подкрался незаметно.
«Юрий Долгорукий», взрезая форштевнем воды, да так, что буруны расходившихся в стороны волн были видны даже на снимке, взбаламучивая гребными винтами свой кильватер, отчего за линкором тянулся длинный шлейф в несколько километров, шёл курсом 030 с приличной скоростью: судя по данным замеров, никак не меньше полусотни узлов (о чём гласила пометка в углу рядом с курсом и координатами судна).
Не узнать линкор было невозможно. Хотя бы, по одной только планировке, габаритам и палубной обстройке. Каскады башен главного калибра были видны даже отсюда. Только, остаётся, мать его, грёбаный вопрос: как он во мгновение ока оказался на Земле, если меньше часа назад мы вернулись с планеты на отшибе Млечного Пути, где корабль видели в последний раз? Очередная аномалия?
– Вижу, знакомо. – резюмировал Кэп.
– Тебе Ослябя о нём передавал? – поинтересовался я.
– Передавал, – подтвердил офицер. – Три часа назад на границе между корейскими и японскими территориальными водами нашли аномальный сигнал, нарисовавшийся из ниоткуда. Местная береговая охрана твердит, что корабль просто вылетел из тумана, как пробка из бутылки, сметая всё на своём пути.
– Оружие применял? – у меня ёкнуло сердце.
– Не применял, – отрезал полковник. – Но на требование остановиться и принять на борт досмотровую группу ответил молчанием. Курс и ход не менял, на умопомрачительной для такой дуры скорости понёсся на северо-северо-восток.
– Задача? – я уже видел, куда клонит офицер, но пусть сам выскажется.
Во избежание недосказанностей.
– Вы же осматривали корабль, – то ли предположил, то ли уточнил он. – Знаете его планировку. Видели габариты. Представляете примерное устройство. Мы телепортируем вас на борт, а вы застопорите ход машины и остановите борт. Так нам будет проще взять его на буксир и отвести в один из наших портов.
– Местные не будут нам мешать? – удивилась Кирсанова.
– По транспондеру борт идентифицировали, как русский, – посмотрел на неё Дегтярёв. – Нам сообщили тут же, как только разобрались в этом. Но времени в обрез: час назад он миновал Цусимский пролив, а это – угроза судоходству в Японском море.
– Ну, собственно, мы готовы, – пожал плечами я. – Телепортируйте. Только дайте время…
– Спокойно! – тормознул меня командир. – Готовы они! Ишь, чего удумал. Сам-то мозги слил не с того крана, так хоть думай иногда! Куда ты с беременной на руках пойдёшь?!
– Я готова, – твёрдо заверила "Лилит".
– Да я уже вижу, – съязвил Кэп. – «Готова» она. Идёшь в медсанчать и ложишься на полное обследование. Полная диспансеризация. От и до. И чтоб сразу – полностью. Поняла, нет?
Вместо ответа напарница мрачно сверлила полковника взглядом, пока тот не ляпнул:
– Не сверли меня так, не первоклассник. Не зардеюсь. Касательно остальных – «Шаман», тебе вводная. Большая группа там не нужна, бери людей по минимуму и готовься к убытию. По команде вас перебросят. И вместо твоей ненаглядной плодоносящей дадут ещё одного человечка в помощь. Вопросы есть?
Вопросов, традиционно, не оказалось.
– Отлично. Вопросов нет. Разойдись.
Мне оставалось только вздохнул и в составе группы походкой пингвина направиться к двери из отсека полковника.
– Команда «Разойдись» выполняется в три раза быстрее команды «Съе*а*ься»!!! – рявкнул вслед нам офицер.
Леший 19.08.95-24.09.14 Kitten 17.10.70-24.05.19 Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
Твой сюжет куда интересней чем смотреть ЗВ1 делаю чисто с уважения к Фанам ЗВ. Воображаю мир и становится интересней
Мсье. Безмерно благодарен, как автор, за комментарий, несущий, без сомнения, положительную оценку, но, увы, понять его смысл не представляется возможным за отсутствием такового. Понял только до слов "3В1" включительно. Прошу расшифровать остальное. Заранее спасибо.
Леший 19.08.95-24.09.14 Kitten 17.10.70-24.05.19 Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
Комкор смотрел ЗВ1 дошел до 2 сезона сериал. Гоаулды наскучили. Читаю твой фанфик воображаю как могло бы быть альтернативной твоей ЗВ. Какие сьемки можно было бы сделать. Одним словом Мне очень понравилось. Увидел как сказать в новом цвете. Новый обзор фанфаика. как - то так.
Ну, Кирсанова вообще девчонка "себе на уме". Говорит, что думает, а думает она крайне редко
удивляюсь поэтому, что она у тебя все еще жива и здорова. Обычно народ, не любящий думать, откидывается первым (и порой весьма незавидной смертью).
ЦитатаКомкор ()
Видать, ей в ДОСААФе рассказали о гоа`улдах, но забыли рассказать о Ток`ра) Иначе б она поостереглась провоцировать симбионта.
не хило у вас в ДОСААФе в плане обеспечения информацией (самого важного и не рассказали, учитывая то, что ей придется работать бок о бок с Ток`ра. Это все одно как дать гг в напарники рейфа, не сообщив при этом некоторых личных особенностей его расы ( в частности - принципа кормления). И потом провоцирование симбиота своего рода жест неуважения к его личности (я имею ввиду личности Нергала).
ЦитатаКомкор ()
Имя Нергала известно на Земле уже больше 26 000 лет, с 24 тысячелетия до нашей эры, представляющего аккадский период в районах Древней Месопотамии.
имя - может быть, но это еще не означает, что за данным именем скрывалась конкретная личность данного Ток`ра, особенно если учесть, что гоа`улды, попав на Землю, вполне могли воспользоваться религиозными верованиями (и именами богов древних народов, с которыми вступали в контакт), учитывая их тягу к позицированию в роли этих самых богов. Иначе люди могли бы просто выйти из-под их власти (что собственно в итоге всеравно случилось...подозреваю, что не без вмешательства вернувшихся на землю Древних. А потом из-под контроля вышли джаффа.). Просто в отличие от Системных Лордов Ток`ра были более совестливее и гуманнее по отношению к своим носителям.
ЦитатаКомкор ()
Сомневаюсь, что одна личинка-симбионт гоа`улда могла столько прожить, даже меняя носителей, но вот возрастом в несколько сотен лет, выдавая себя за древнее божество, она вполне может обладать.
или просто заимствовать понравившееся по звучанию имя. И к тому же Ток`ра не стремились выдавать себя за богов ( в отличие от Системных Лордов). Возможно, они по своей сути оказались мнее СЛ повернуты на идее-фикс в плане играть роль богов, а потому со временем осознали, как именно ПОПАЛИ и решили отойти от СЛ, хотя и продолжали разделять общее с ними наказание ( в физическом плане будучи помещенными в простейший вид).
ЦитатаКомкор ()
Чего только не повидаешь за эти годы? Быть может, и в подобной ситуации он был.
ага, как МакКей, когда оказался временно в одном теле с некой леди. Забавный эпизод. )))
ЦитатаКомкор ()
М-м-м... вряд ли. Хотя бы, по одной лишь той простой причине, что в этой реальности не был я.
а там не обязательно быть. Достаточно бывать на форуме и время от времени посещать и почитывать тему о природе гоа`улдов (я там как-то пару-тройку месяцев назад выкладывала свою гипотезу на счет истинного происхождения этого вида, где было и на счет того, как именно они поплатились).
ЦитатаКомкор ()
Это всего лишь полёт фантазии автора (меня, то бишь).
в вашем случае (после расшифровки того, что вы имели ввиду) - то да. Хотя выложенная мной гипотеза на счет истинной природы этого вида тоже весьма интересна. В том, хотя бы, что гоа`улды действительно в своё время ПОПЛАТИЛИСЬ и достаточно сильно, из сущностей высшего (Эфирного плана) воплотившись в физические тела простейших, при этом не утратив ни прошлой памяти, ни определенных способностей своей истинной расы, коими, пребывая в носителе личинки, не могли пользоваться. К сожалению, это не отняло у них желание продолжать изображать из себя богов. Особенно, когда после унасов им подвернулся куда как более удобный носитель в виде людей. По сути, кратко говоря, гоа`улды действительно когда-то были из числа "богов" (хотя те же представители Звезного народа не стремились реально играть роль богов, сотавляя за собой роль Учителей). Но заигравшись и совершив некие непоправимые ошибки, некая группа их была сурово наказана своими собратьями (в качестве наказания и воизбежания повторения свершенного вплотив так называемых "богов" в физическую оболочку протейших, при этом оставив "богам" и память, и их способности и, увы, заоблачные амбиции, со временем превратившиеся у данной группы в идею-фикс). Думаю, в эту группу входили и предки Ток`ра, со временем сумевшие победить собственные амбиции и осознавшие случившееся. А потому они отошли и заявляли, что они - не гоа`улды (то есть - не боги). И потому, напоминание о том, что физически они по-прежнему находжятся в одном прескорбеном положении с гоа`улдами и приравнивание их к гоа`улдам (по биологическому внешнему признаку) столь для них болезненно. Это в данном случае объясняет реакцию Нергала.
(и потом, окажись ваш Нергал в реальности моего мира, ему скорее всего предложили бы со временем обзавестись собственной оболочкой-носителем, где бы он мог быть индивидуальным и единственным хозяином при этом переместив туда его сознание из плоти личинки).
Сообщение отредактировал Kitten - Среда, 12 Сентября 2018, 00:02
Прежде, чем убыть согласно распоряжению вышестоящего офицера, я позволил себе задержаться в обители оного, беспардонно выкрав немного служебного времени этого самого офицера.
Как только отсек, занятый кабинетом комбрига, покинул последний из «Цикад», я как мог тихо закрыл тяжёлую гермодверь и повернулся к полковнику.
Тот прислонился своим афедроном к столешнице и беззаботно скрестил руки на груди. Впрочем, беззаботность эта была настолько наиграна, что Станиславский даже не сказал бы своё фирменное «Не верю!», а просто махнул бы рукой и ушёл в закат. Взглядом, которым Дегтярёв смерил меня, удалось передать сразу целую гамму чувств. Правым глазом Кэп неистово изумился: чтобы я, да затребовал аудиенцию тет-а-тет, да ещё и без предварительного на то соблаговоления – такого ещё не случалось. Вторым глазом дядя Саша выражал не менее неистовое любопытство: что же такого должно было произойти, чтобы я сподобился на такой шаг? Командир не первый день знает меня, как облупленного. И, судя по всему, понимает, что я с ним не чаи гонять пришёл.
Хотя, от чашечки крепкого фруктового чая я б не отказался…
– Ну? – проронил офицер, буквально пригвождая меня к полу взглядом.
Получилось, впрочем, так себе: стандартными приёмами обращения с нижестоящими по званию и должности меня уже не пронять. Психика существенно перестроилась.
– Удиви меня, чудовище.
Я позволил себе такую вольность, как стянуть с плеча автомат. Какой бы лёгкий он не был (пусть трёхкилограммовый АК-120 – это тебе не пятикилограммовый РПК), но, тем не менее, плечо начало уставать за время этой адской свистопляски. Поди-ка, два месяца побегай с оружием, не выпуская его из рук. Тут и у подготовленного бойца спина сдавать начнёт: не то, что у подростков.
– Буду краток, – краткость, как известно, сестра таланта, однако знакомств с нею я никогда не водил: сам люблю растекаться мыслею по древу, в особенности, ежели есть, над чем растечься. – Во-первых. Про флот рейфов ты уже знаешь: ожидается «в срок», к первому сентября.
– Знаю, – кивнул офицер, не меняя позы. – Но, что-то мне подсказывает, что далеко не флота противника ради ты решил со мной посекретничать.
Всё-таки, Кэп не был бы Кэпом, если б не умел видеть всей картины в целом. В проницательности офицеру никогда не откажешь: её полковнику не занимать. По другому, при его-то работе, просто не получается.
– Отчасти – из-за него, – кивнул уже я. – У нас осталось дней сорок: не больше. С этим в связи, у меня возникло рационализаторское предложение, подкупающее своей новизной и неопределённостью, в теории, способное помочь нам лишним плюсиком в актив… Какую скорость в гиперпространстве может развить корабль класса «хат`так»?
То, как Дегтярёв переменился в лице – достойная вершина всех моих свершённых злодеяний. И без того не блещущий жизнелюбием боевой офицер в единый миг помрачнел и сделался темнее тучи. Взор боевого офицера мгновенно потяжелел, и, кажется, даже померк.
Дегтярёв не вчера родился, и не первый день носит звёзды на погонах. Сложить два слагаемых и поделить их на ноль – для него как раз плюнуть. И сейчас делением на ноль дядя Саша вычислил тождество, ещё даже не озвученное мной. Увидеть связь с нападением рейфов и тактико-техническими характеристиками боевых кораблей способен даже наглухо отбитый отморозок, забывший, на какой по счёту планете от Солнца живёт: что уж говорить про кадрового военного, отдавшего армии половину своей жизни.
– Твоя идея? – только и спросил он.
– Технически – моя, – уточнил я, и даже не покривил душой.
Ведь, как сказала Юля, это я заставил командира собирать ошмётки флота гоа`улдов по всему Млечному Пути. А то, что эту идею я почерпнул из разговора с ней – дело десятое. Быть может, в её отсутствие меня и посетила бы подобная мысль: но, как известно, история не терпит сослагательных наклонений.
– А фактически? – Кэп не был Кэпом, если б не зрил в корень.
Разговор предстоял небыстрый: это понял и командир, глядя, как я отставляю на сошки автомат и скидываю разгрузочный жилет. Каков бы привычен он ни был, но сидеть на стульчике удобней, когда спина отдыхает: а не скручивается в букву «зю» под тяжестью насыщения подсумков.
– Ты же в курсе, что "Лилит" беременна, – издалека начал я.
«Издалека» понял и дядя Саша. Отвечать на, по большей части, риторические вопросы он не стал, а лишь молча кивнул, впрочем, так и не меняя позы.
– На планете творилась всякая аномальная дьявольщина, – произнёс я, по возможности выбирая слова и выражения. А то ещё упекут в дурку, и спишут на безвозвратные психические потери. – Линкор – это меньшее из бед, что мы там нашли. Кроме недобитков из числа бежавших в сороковых годах фашистов и местного населения, потомков бывших заключённых концлагерей, нашли семидесятилетний лагерь немцев рядом с вратами на той планете. Если бы это было самым паршивым – то даже упоминать бы не стал. Но в сравнении с дальнейшим это просто разминка перед оперой.
– Про немцев знаю, – позволил себе вклинить реплику Кэп. – Катастрофа уничтожила эскадру кораблей.
– Кристина стояла на «старпоме» по инициативе Осляби, – мягко поправил его я. – И находилась в Центральном, когда приняли решение топить их к бениной матери.
– Сути дела это не меняет.
Коль раз уж я решил быть краток, то вступать в пустую полемику с собеседником – только зазря тратить время.
– Кроме этого, нашли подбитый танк немецкого производства. Казалось бы, проблема даже не стоит, но не на фоне модели танка: бумажный проект «Мамонт», тема «Сателлита».
– Знаю, – кивнул собеседник. – Видел эту дуру однажды. Непонятно, как она вообще двигается.
– В общем, это ещё не всё, что мы там встретили…
– Да колись уже, драматург, – процедил сквозь зубы Кэп.
Я посмотрел командиру в глаза, уже зная наперёд, как он отреагирует на следующую мою реплику.
– Мою дочь.
Тишина, повисшая в отсеке, достойна кинокамеры Тарковского. Если бы эти события экранизировал он – мы с Дегтярёвым сидели б крупным планом семнадцать минут, не мигая смотрели б друг на друга.
Слышно было не то, что шелест вентиляции в коробах воздуховодов: даже едва уловимый гул в экранированной проводке и то доносился до моих ушей.
А Дегтярёв, кремень этакий, даже глазом не повёл. Как сидел, опираясь гузном на столешницу, скрестив на груди руки, так и сидел, лишь молча взирал на меня, сидевшего супротив него на стуле.
Любой другой человек, увидев подобное отсутствие реакции у собеседника, подумал бы, что до него не дошёл весь глубинный смысл изречения. Или дошёл, но собеседник всё ещё пребывает в астрале: пытается его осмыслить и принять. Или он вообще глухой. Или глупой. Одно другому не мешает.
Но я, как уже не первый месяц якшающийся с этой оруженосной кавалергардией, достаточно изучил повадки и модели поведения как отдельных уникумов, так и их немалочисленных конгломераций. Применительно к данному контексту подобная реакция со стороны моего командира означает крайней степени офигеоз, граничащий с неподдельным сомнением касательно моего психического самочувствия. О чём, в общем-то, не преминул справиться офицер.
– Сколько, говоришь, тебе сейчас зим от роду? – тоном ненавязчивого санитара из бригады сдерживания поинтересовался он.
– С скоро будет семнадцать, но к делу это не относится, – хмыкнул я. – Во всяком случае, никем иным, кроме как моей дочерью, представилась эта «гостья из будущего».
– С этого момента поподробнее, – приказал полковник.
Маяться головной болью в одиночку? Увольте: это не наш метод. Вывалить гору бед на прямого руководителя, чтоб ему жизнь малиной не казалась – вот наше всё. Естественно, что я разжевал ему по полочкам, начиная от момента прочёски города, куда нас отправил Ослябя, и заканчивая ночным разговором с Юлей, как представилась эта девушка.
Особое внимание уделил моменту про Третью волну и повторение Летней Войны.
– …сейчас эта самая «гостья» должна быть в медсанчасти «Гипербореи», – закончил я. – Может, и свинтила оттуда: хрен его знает. Если и впрямь моя дочь – странно было бы, если б не свинтила. Но факт в том, что она сейчас – на борту, и я бы настоятельно рекомендовал, чтобы её допросил ты. Параллельно, попросил бы задействовать силы нашей Лаборатории в Городе: необходимо провести сравнительный тест ДНК. От алиментов это меня, конечно, не избавит, но, хотя бы, будем знать, правду ли говорит эта «гостья из будущего».
Сказать, что я «озадачил» полковника, означает не сказать ничего. Да он просто связь с землёй потерял от такой озвездочешуительной вводной!
– И ещё кое-что, – вспомнил я, уже собираясь уходить. – На всякий случай, подготовьте, пожалуйста, сценарий на случай форс-мажора.
Дегтярёв вопросительно поднял бровь.
– По словам "Раптории", корабль – «Юрий Долгорукий», был построен в её реальности, – пояснил ему. – И если этот аномальный сатанинский линкор умудрился перескочить сначала между реальностями, миновав межмировую пустоту, а потом и между планетными системами через всю галактику, то я даже не могу предположить, в какую дыру нас может закинуть.
Взгляд командира помрачнел ещё больше.
***
Самое неприятное – это то, что нас вызвали с «Гипербореи» пешком. Всё имущество взвода, поставленное нам на баланс, осталось там же: все наши грузовики, весь арсенал оружия и боеприпасов, всё снаряжение. Богаты мы были ровно тем, что имелось на нас в данный момент времени или лежало в каптёрке.
"Лилит" под охреневающие взгляды молодых, буравящие ей спину, сдала оружие и снаряжение, и убыла в направлении санчасти. Раз Дегтярёв сказал «диспансеризация», значит, «диспансеризация». И чтоб от и до, и сразу – полностью.
– Я скоро вернусь, – предупредил её я, обнимая напоследок. – Держись, что бы ни случилось.
– Не лезь на рожон, – прошептала мне на ухо девушка, крепко обнимая за шею. – Тебе ещё помогать растить ребёнка.
Напарницу увели до Лаборатории в сопровождении десанта врача и двух медбратьев-санитаров: Дегтярёв справедливо опасался, что у "Лилит" может поехать крыша и соратница увяжется за нами, наплевав на его приказ. Признаться, такая мысль тоже меня посетила, но "Лилит" – девушка с мозгами. Пусть в некоторых ситуациях принятые ею решения не совсем соответствовали критериям здравомыслия и логики, но на отсутствие мозгов она никогда не жаловалась. Уж что-что, а медобследование при наклюнувшейся беременности она точно не пропустит. Для меня это было очевидно, как хромированный канал ствола орудия.
«Медвед» и «Литера», пользуясь традиционной «пятиминутной» передышкой между разносом у осатаневшего начальства и выполняемой по его же нарезке задаче, свинтили до каптёрки:
– Я кое-что из имущества взвода прихвачу, – доложил друг перед убытием. – Предчувствие нехорошее, знаешь ли.
И смылся.
А я, в свою очередь, напрягся пуще прежнего. Если уж даже мне почувствовалось, что грядёт беда, то дело однозначно пахнет керосином. Но если подобное предчувствие посетило кого-то из моего ближайшего окружения – бегом бить в набат и всех святых выносить.
«Полимер» с «Асторией», не мудрствуя лукаво, занялись простейшим и наипервейшим: парень проверял снаряжение на себе и на напарнице, попутно науськивая спутницу, параллельно с устранением выявленных в укладке замечаний. Иже с ними занимались подгонкой и "Штырь" с «Багирой».
На нашу гоп-компанию, в ожидании означенной телепортации окопавшуюся возле звёздных врат в ЦУГе, нездорово косились все, кому не лень: начиная от суточного наряда (дежурного и дневальных), и заканчивая всем офицерским составом. Дежурный на посту связи, начальник роты охраны, дежурный на пульте врат, их помощники и прочий военнообязанный сброд… честно говоря, подобное внимание доставляет некоторый дискомфорт, вызывая абсолютно необоснованное чувство вины. Будто бы это мы виноваты в том, что наглухо стопорится продуктивная работа: ведь, технически, на нас пялятся все эти люди: мы причина их праздного любопытства. Которое, как известно, кошку сгубило (да не в адрес Кошкиной сейчас сказано было).
Активней всех пялилась, как бы грубо это ни звучало, «Андромеда»: Шарапова изволила бесконечно удивляться, в неподдельном изумлении не сводя с моей грёбанной персоны глаз. Да не пялься ты так на меня, я не клумба! На мне цветы не растут!
Впрочем, тут я могу понять её (по большей части, справедливое) удивление. Буквально год назад, когда мы ещё относительно тепло общались, она смотрела на меня совсем в другом ключе. Кем я был для неё в прошлом году – достоверно неизвестно. Спрашивать в лоб никогда не стремился, а поведать мне на духу Лера, почему-то, не могла. Или не хотела.
После того инцидента Шарапова натурально шарахнулась меня, как бес от ладана. Не надо быть знатоком человеческой психологии или знать причины происходящего, чтобы видеть: девушка как огня начала меня бояться. Даже, переведясь из нашей школы, не попрощалась. Не сказать, что мы общались «не разлей вода», но, как минимум, банального «Пока!» я ожидал: по телефону ли, письмом или через одноклассников. Тщетно.
Появившись на борту «Гипербореи», «Андромеда», столкнувшись со мной нос к носу, разве что наутёк не бросилась. Изрядно подросла, набралась женственности, можно даже сказать, «без пяти минут созрела», но бояться меня не перестала. Видимо, только присутствие «Штепселя», её номинального старшего-ведущего, да прошедшее время, которое, как известно, лучший лекарь ран, и позволили ей совладать с собой. А тут, буквально через неделю, на тебе: новость. Я отец ребёнка своей напарницы.
Никакой неприязни или ревности я в глазах Шараповой не видел: даже отдалённо. Лишь неподдельное удивление, будто Лера до сих пор не может в это поверить, и практически ошарашенность.
Видимо, об этом она и шепталась со своим старшим двойки, Васильевым: стоя отдельной парой, она то и дело обращалась то на него, то в мою сторону. Содержания разговора я не слышал, да и не особо старался вникать.
Сам же, прислонившись спиной к капониру крупнокалиберного пулемёта, нацеленного прямиком на проход звёздных врат, сидел на холодном бетонном полу и делал вид, что не сплю.
Минувшая ночка дала о себе знать. Проспать два-три часа – в принципе, терпимо, пока организм молодой и сильный, но бесследно это не проходит даже для нас: на фоне двухмесячной нагрузки в виде постоянных бросков между фронтами работ и шастанья по задачам. А потому в сон пусть и не рубило, но тянуло: притом, изрядно.
«Могу посодействовать», – предложил Нергал. – «Принудительная выработка стимулирующих гормонов и веществ поможет тебе продержаться. В частности, могу запустить выработку адреналина».
«Воздержусь», – отказался я. – «Когда будет совсем плохо – тогда зажжёшь».
«У адреналина короткий период полувыведения», – напомнил симбионт. – «Составляет небольшое время около двух минут, и выводится вашими почками в виде метаболитов. Он не отзовётся тяжёлыми последствиями, будучи введённым в небольших дозах».
«Приму к сведению».
Перед тем, как собрались все отлучившиеся, ко мне тишком подошла «Рысь». Я ещё не спал, пусть и сидел, обняв руками голову, а потому сразу определил мою «гостью»: пусть протезы и позволяли ей ходить без костылей, но характерная шаркающая походка слышна даже с закрытыми глазами.
Девушка присела рядом со мной, откладывая свой автомат под бедро.
– Мне кажется, или сегодня с утра все наши на взводе? – тихо спросила она.
«Значит, мне не показалось», – подумалось мне.
Даже от «Рыси», самой новенькой в нашем кагале (не считая успевших нюхнуть пороху Кирсановой и Шараповой с Васильевым) не укрылось беспокойство, витающее в воздухе среди наших. Поначалу я списывал это на бессонную ночь и излишнее самонакручивание, но когда сразу несколько человек при тебе вслух озвучивают одно и то же – опасение к грядущему – становится резко не по себе.
– Прорвёмся, – как можно более уверенно ответил я. – Не зря же я тут вон сколько небо копчу? И я, и друганы мои… прорвёмся (с).
– Прорваться-то мы, конечно, прорвёмся, – почти прошептала «Рысь». – И ты, и напарница твоя… и, возможно, даже мы. Но куда нас этот прорыв приведёт?
– Через месяц узнаем, – пожал плечами в ответ.
В самом-то деле. Остаются какие-то считанные сорок дней, это к гадалке не ходи. И всё: трындец. Одно из двух: или мы, или нас.
– А ты уверен, что мы доживём до «через месяц»? – с беспокойством в голосе спросила девушка.
Вот за что я люблю Иосифа Виссарионовича Сталина, так это за его позицию, которую ему приписывают по сей день. Не знаю, быть может, с реальностью и действительностью не имеет ничего общего, но именно ему приписывают изречение: «Недоволен – критикуй; критикуешь – предлагай; предлагаешь – исполняй; исполняешь – отвечай». Позиция как нельзя более продуктивная.
Не сказать, что вождь народов мой кумир: история знала людей, гораздо ближе мне по духу, и на кого я старался равняться всю свою сознательную жизнь. Но эта позиция мне по нраву. Сказать, что я ею живу – слишком громко, но она следует со мной из года в год.
А потому я чисто по инерции поинтересовался у «Рыси», абсолютно не имея целью как-то морально поддеть или, Боже упаси, подавить соратницу:
– Предложения?
– Ну… – замялась Быкова. – Быть осторожнее, что ли?
– Осторожней нас только заяц-беляк по чернотропу, – буркнул я, не поднимая глаз. – Но предложение принято к рассмотрению и исполнению. Ты права: не у тебя одной дурные опасения.
– Отказаться от этого задания не получится? – спросила Надя.
– Могу оставить тебя в базе, – пожал плечами в ответ. – Ляжешь на медосмотр вместе с "Лилит".
– Нет, – девушка мотнула головкой. – Если идём – значит, все…
Товарищ нарисовался в ЦУГе, таща недетских размеров деревянный ящик, окрашенный в характерный цвет хаки.
Причём, таща не один: парень схватился за правую ручку ящика, а «Литера» за левую.
– Что там у тебя? – спросил я, «проснувшись».
– Надеюсь, что пустая паранойя, – скривился друг. – Но лучше перебздеть, чем недобздеть.
– Согласен, – кивнул в ответ.
К тому моменту наши сообразили строй. Ну, как, «строй»… в кучу одну собрались. Хотя бы, чтобы можно было посчитаться.
Я, «Медвед», «Полимер», «Святогор», «Штырь», «Док», «Рентген», «Литера», «Астория», «Багира», «Гайка», «Раптория», «Рысь», «Гюрза», «Рокада». Вроде, все на месте. Плюс – прикомандированные «Штепсель» и «Андромеда», до сих пор косящаяся на меня, как на установившего мировой рекорд по бегу безногого калеку.
– Все в строю, – резюмировал «Медвед», окинув строй беглым взором. – Калеки, больные, беременные, прочие небоеспособные есть? Все, не имеющие возможности принять участие в рейде – выйти из строя.
Таковых не обнаружилось. Все семнадцать человек, включая двоих прикомандированных, семнадцать же стволов, семнадцать же рюкзаков.
И сатанинский ящик «Медведа» из каптёрки с неустановленным содержимым.
– Все готовы, – подытожил он, и махнул рукой наверх, адресуя дежурным на пультах: – Мы готовы!
– Приготовьтесь, – предупредил я наших, пока «наверху» заморачивались с координатами телепортации. – Корабль движется, и при том очень шустро. Полсотни узлов – это вам не penis conina: восемьдесят пять – девяносто километров в час. При такой скорости хода ветер на палубе – ёкнешься. Про качку молчу: линкор, конечно, не лёгкая безбронная торпедоносная канонерская лодка, но хрен его знает, что да как. Поэтому, постарайтесь не улететь с палубы в воду…
– Телепортация! – скомандовали «сверху».
Глаза заслонила ослепляющая вспышка: побочный эффект от работы транспортной системы Асгардов.
Секундой (а, может быть, и несколькими) позже – и мы обнаружили себя стоящими на полуюте линкора, на всех парах несущегося в бескрайние морские дали. Ну, точнее, это с нашей позиции они выглядели бескрайними: мы-то знали, что, следуя тем же курсом, он упрётся куда-то в кромку российского побережья. Главное – чтобы у пограничников ненароком палец на гашетке не дрогнул. А то нашпигуют нас ракетами, что ленивые голубцы фаршмаком. И пойдём ко дну, несмотря на колоссальное водоизмещение.
Но, если отставить лирику, то оказались мы аккурат за первой башней главного калибра, возвышавшейся над нами на добрых четыре человеческих роста, с учётом высоты барбета. Пожалуй, это единственное, что давало нам устоять на ногах, и не быть снесёнными набегающим потоком встречного ветра. Пусть скорость корабля и не доходила до сотни километров в час, но даже восемьдесят – уже весомо.
А тут все полсотни узлов.
– Все на месте! – «Медвед», бегло пересчитав ребят и девчат, сквозь шум ветра на палубе громко доложил мне. – Знаешь, куда теперь бежать?!
Выбора нет. У нас две цели: машинное отделение и ходовой мостик. В первом мы должны заглушить двигатели и, по возможности, отключить главную энергетическую установку. На втором мы должны узнать причины творящегося шкварочного абандона и дождаться буксиры (правда, каким должен быть буксир и сколько их должно быть, чтобы сдвинуть с места махину водоизмещением свыше сотни тысяч тонн?). Поскольку последний – ближе, то с него и начнём. Ломиться всем отрядом в машзал – плохая идея. Я так подумал.
На любом корабле, любого класса и/или водоизмещения, необходимо первым делом наведаться на мостик. Ходовой или боевой – не важно. Но на мостик. Оттуда проще координировать все работы по кораблю: так мне подсказывает логика, чьим наличием я никогда одарён не был, так мне подсказывает здравый смысл, навещающий меня раз в год по пятницам, и так мне подсказывает Нергал (а его советам я предпочитаю следовать).
– Рубка! На фок-мачте, где-то на высоте пятого этажа! – ответил я, перекрикивая ветер. – Я и "Раптория" – ведущие, девчонки за мной! Ты с парнями – прикрывай нас! Дьявол его знает, что тут за адский на хер творится!
– Принял!
Повторять персонально для "Раптории" нужды не было. Девушка сама сообразила, что от неё требуется. Лишь молча кивнула, и принялась за «работу»: бегло окинула взором обстановку, в темпе проведя короткую рекогносцировку, и ведущей двинулась в обход первой башни главного калибра, в направлении лестницы, что вела на второй уровень каскада артиллерии ГК.
Вдвоём с ней, вскинув к плечу автоматы, мы двойкой «ведущий + ведомый» и пошли в сторону возвышающейся над полуютом фок-мачты, обходя палубные надстройки и лавируя между орудийных систем. Каскадное расположение ГК имеет как свои несомненные плюсы, так и очевидные минусы.
Леший 19.08.95-24.09.14 Kitten 17.10.70-24.05.19 Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
Первое, что бросилось в глаза – обстановка. Она претерпела некоторые изменения с момента нашего последнего визита: ещё свежи в памяти кадры осмотра корабля (такое не сразу забудешь: не каждый день доводится досматривать линкоры, корабли-призраки). А потому отличия видны сразу и невооружённым глазом.
Смотровые щиты на ходовой рубке были закрыты. И если броневые пакеты закреплены в походном положении, то обзорные смотровые щиты оказались заперты. А, ведь, в последний раз они были приоткрыты и зафиксированы в режиме «вентиляция».
Энергосеть и освещение работали: как ни странно, но ярко горели плафоны на подволоке (потолке – прим. ред.), светильники на переборках и сигнальные лампы, о назначении последних же доводилось лишь догадываться. Хорошо, если они подписаны: белым по чёрному, классическими гравированными табличками, как и принято в Вооружённых Силах нашей армии. А если нет? В эфире шоу «Интуиция»!
Что самое странное – работали даже пульты на постах, хотя в последний раз мне с помощью Нергала едва удалось запустить аварийную бортовую систему питания: только бортовой компьютер и оживили. Тут же сразу с порога – на те, сразу в борщ: и навигационный пост, и радиолокационный, и управление вооружением, и управление энергетическими и силовыми установками, и жизнеобеспечение, и хрен его знает, что ещё.
Забавно. Признать странным. Учитывая, что мы даже главную силовую установку корабля не запускали… Это каким же надо быть техноманьяком, чтобы сладить с такой зверюгой? И, самое главное, как эта самая зверюга оказалась за десятки тысяч световых лет? Сначала в одну сторону, потом в другую. Да ещё и между реальностями скакнула: если верить словам "Раптории", корабль родом из её мира.
Надо раскидать личный состав… Хрен ли толку, что мы топчемся на одном и том же месте? Нет, понятно: прибыв на место аномалии, первым делом – внимательно эту самую аномалию изучить. Прежде всего – визуально. Серьёзные косяки замечены? Кроме внезапно нарисовавшегося из ниоткуда линкора – нет. Проблемы обнаружены? Кроме несущейся на всех парах сверхтяжёлой дуры с астрономическим водоизмещением – нет. Угроза жизни личному составу досмотрово-штурмовой бригады есть? Пока не обнаружено. Значит, в темпе работаем, пока эта самая угроза не заставила себя долго ждать.
– "Штырь", – с ходу начал соображать я. – Давай за рулевую колонку. Будешь штурвал крутить.
Боец завёл автомат на ремне за спину и радостно потёр лапки:
Сбросив рюкзак позади места рулевого, парень прильнул к штурвальному колесу.
Вообще, на более или менее современных кораблях, в том числе и боевых, размер штурвального колеса предельно ограничен. Ему нет необходимости проворачивать тяжёлые барабаны, прокучивать сотни метров штуртросов, перекладывая рули. Сообразно целям и задачам, нет необходимости иметь огромное рулевое колесо в человеческий рост (а то и больше) в попытках выиграть за счёт передаточного числа в блочных механизмах. Привод, чаще всего, электрический, гидравлический или электромеханический: многие рулевые колёса помещаются в раскрытую пятерню взрослого человека.
Но на «Юрии Долгоруком», видимо, решили, что для поддержания солидности и канона рулевое колесо должно быть сообразно габаритам линкора. "Штырь", встав перед ним, оказался выше его всего на две головы: а парень задохликом не был.
– «Андромеда», – надо и девушку куда-нибудь приткнуть. А то ещё, чего доброго, следуя канонным заветам классиков, вляпается во что-нибудь, полезши куда не следует. – За радио. Посмотри, что с ним можно сделать: возможно, понадобятся мощности радиостанции корабля.
Соратница с далеко не наигранным сомнением во взоре покосилась на р/с: оно и понятно, профильного образования радиотехника ни у кого из нас нет. Но в армии всё рассчитано на дурака: а линкор, всё-таки, относится пусть и не к армии, но к флоту. Тоже недалеко ушёл, знаете ли. Соответственно, тут всё должно быть просто, как простая гайка (и да не «Гайка» будет сейчас помянута всуе!). Понятно, что всякие матерные инструкции типа «вставить РК в положение ПС, начать СЭ» девушка (да и никто из нас) не поймёт, но элементарно включить прибор, выставить частоту (сиречь, выйти на длину волны), подключиться к эфиру путём включения микрофона и начать передачу «алё-алё» – большого ума не надо. Благо, что дурой «Андромеда» не была: это я ещё со школы усвоил. А р/с – на вид проще, чем растаявшее мороженное (кажется, даже ламповая).
– Рискнём здоровьем, – пробормотала она в ответ. – Не обещаю, правда, что быстро разберусь. Мне бы помощь не помешала.
– «Штепсель», присмотри за ней.
– Сделаем, – кивнул парень.
Ну-с, одним направлением меньше. Возможно, понадобятся передающие мощности р/с линкора, а, может, и не понадобятся. Но, так или иначе, надо знать, работает ли станция, и можно ли на неё вообще надеяться.
– А-а-а…! – протянула «Гайка». – К-командир! А это, вообще, нормально…?
Я обернулся на голос девочки.
Та стояла позади навигационного стола, в чью столешницу вмонтирован недурственных размеров дисплей диагональю больше полутора метров, и с лёгким недоумением взирала на один из врезанных в стол приборов. Подошёл к ней и проследил за направлением взгляда «Гайки». Её заинтересовал компас.
То, что компасы часто сходят с ума, мне знакомо не понаслышке. Что обычный магнитный компас легко сбить с толку: находятся умельцы. Это я слышал. Но то, что сейчас видел…
– Переменное электромагнитное поле. – констатировал я. – И это ни хрена не нормально.
Стрелка компаса, подвешенная на игле в колбе, заполненной петролейным эфиром, с бешеной скоростью, будто пытаясь укусить себя за противоположный полюс, вращалась то в одну, то в другую сторону. Причём, обороты держались такими, будто стрелка собиралась набрать минимальную взлётную массу и полететь в неведомые дали.
Кстати, об электромагнитном поле: а не аукнется ли нам это тридесятым непечатным матом?
– «Андромеда»! – девушка резко обернулась на мой голос. – Попробуй поискать по частотам! Есть хоть какая-нибудь активность в эфире?
– Щас попробуем, – соратница нервно почесала затылок под кепкой. – Тут тебе не в тапки класть… я такую радиостанцию первый раз вижу… Только со включением разобралась.
И натянула на уши гарнитуру ларингофона, чьей витой провод тянулся к гнезду в корпусе р/с.
Электромагнитное поле достаточной напряжённости генерирует непреодолимые или труднопреодолимые препятствия для радиоволн почти всех диапазонов: мы уже не раз и не два имели несчастье убедиться в этом на собственном, далеко не радужном примере. Это – одна из основополагающих констант радиоэлектронной борьбы. Направленным или всенаправленным импульсом покрыть заданную цель или местность, подавив электронные средства противника. В природе нет достаточно сильных источников электромагнитного поля, способных полностью и на корню зарубить радиосвязь: даже сильнейший из них – Солнце – всего лишь на всего приуменьшает проходимость в определённое время суток, но не более того.
А вот искусственные источники… скажем, помехи, возникающие при переходных процессах в некоторых приборах, или излучения промышленных установок, системы зажигания, сварочные аппараты, контактная электросеть, некоторое медицинское оборудование, кое-какие осветительные приборы.
Да те же генераторы, преобразователи, распределители, радиорелейные линии. Некоторые радиостанции при работе могут генерировать вынужденные помехи: тоже неблагоприятно сказывается на связи.
Но если ЭМ-поле такое сильное, что наглухо глушит связь, то и для людей оно опасно: как минимум, из-за взаимодействия с некоторыми химическими элементами в живых тканях организмов. Например, доподлинно известно, что при длительной экспозиции в зоне с заведомо повышенной напряжённостью ЭМ-поля у живых существ наблюдается нарушения в работе нервной системы, зрительного аппарата, подавляются высшие функции головного мозга, развивается белокровие (лейкемия).
«Медвед» покопался в своём ящике, что не поленился притащить с собой аж на палубу мостика, и достал оттуда – не много и не мало – а целый электромагнитный счётчик.
– Это что? – тут же забыв о бешено вращающемся компасе, поинтересовалась падкая на любую технику «Гайка».
– Портативный измеритель уровня электромагнитного фона, – не отвлекаясь от включения прибора, произнёс парень. – Регистрирует ЭМ-поле и измеряет его характеристики изотропным методом.
Но не успел «Медвед» включить прибор и вывести его в режим работы, а «Гайка» – обрадоваться новой технической игрушке, как устройство издало пронзительный, душераздирающий визг пополам с клёкотом.
Даже "Штырь" от штурвала повернулся к нам.
– Это даже не «криво», – озадаченно проронил «Медвед».
«Литера», опуская свой автомат, подошла к другу и заглянула на табло экрана прибора парню через плечо.
– Это не «криво», – согласилась девушка. – Это «капут»!
"Раптория" подошла к «Медведу», взяла прибор в руки и несколько секунд сосредоточенно глазела на дисплей.
– Что за дьявол? – бровь девушки в удивлении полезла наверх. – Какого хрена?
– Что там? – не выдержал я.
Моя ксерокопия ошарашенно посмотрела в мою сторону.
– Полупериодические скачки, – не пытаясь скрыть растерянности в голосе, доложила она. – Двухсекундные дискретизационные провалы, но между ними – разброс по зашкалу.
– Что с напряжённостью?
– Всё! – ошалело выпалила девушка. – Начиная от нижних значений в пару десятков милливатт на метр, и заканчивая пиками в киловатт на него же!
«Рентген» бегло подсчитал в уме.
– Нам бы не зажариться. Киловатт на метр – это ж почти микроволновка.
– Не забывай про разницу длин волн, – возразила "Раптория". – Не микроволновка, конечно, но тоже ничего хорошего.
– А, ну-ка! – воскликнул «Медвед», и ломанулся к своему ящику.
– Что ты там вообще набрал, чудовище? – спросила ему вслед моя ксерокопия, периодически косясь то на ЭМ-счётчик, но на друга.
– Всего понемногу, – товарищ достал из тары ещё один прибор: радиометр.
Девушка нервно икнула.
– Не удивлюсь, если будет зашкал, – задумчиво пробормотала «Литера» в ожидании результата замера.
«Медвед» сразу же включил прибор, но времени последнему требуется чуточку больше.
Но ждать долго не пришлось. Пять или семь секунд тишины: и радиометр начал мерно отщёлкивать соловьиными трелями дробное стаккато, клёкотом считая пролетающие через его регистрационную камеру активные частицы.
– «Альфа»? – вопросительно поднял бровь сталкер. – А с какого…?
– Спасибо, что не «гамма-кванты», – с некоторым облегчением выдохнул "Штырь" у штурвала.
– Нам от этого не легче, – вздохнул «Медвед». – «Альфа», «бета», «гамма», хоть тяжёлые «мю-мионы». Нам один хрен радиозащита нужна.
– Так в аптечке радиопротекторы есть, – нахмурился «Святогор».
– А смысл? – друг развернул прибор экраном к товарищу.
На табло горели совсем не радужные цифры рентген с копейками.
– При такой экспозиционной дозе излучения нам один хрен долго находиться тут нельзя. У нас и так организмы покоцанные.
А я мысленно воздал хвалу гению Дегтярёва, что заставил "Лилит" остаться в базе. Формирующемуся зародышу повышенные ЭМ-поля и радиация точно на пользу не пошли бы. Видимо, «Медвед» подумал о том же, ибо едва заметно скосился в мою сторону.
А масла в огонь подлил "Штырь", окликнувший нас с поста рулевого:
– Эм… ребята! Я, конечно, не паникёр, но по носу – грозовой фронт! И, судя по ширине, обойти его мы не сможем!
Я обернулся на голос и через смотровые щиты рубки проследил за направлением, указанным парнем.
Действительно, по всему фронту, от левого до правого видимого горизонта, простиралась низкая свинцовая полоса тёмных, что твоя отработка, облаков. Изредка, нет да нет, где-то в глубине них вспыхивали росчерки молний.
– Связь есть? – без особой надежды на положительный ответ спросил я.
– Связи нет, – сухо доложила «Андромеда». – Ни на одном из каналов. Я только начала сканирование, но пока активность – ноль.
– Попробуй передать что-нибудь на частоте наших р/с, – предложил ей «Док».
Меня будто ушатом холодной воды окатили. Мысль, в общем-то, простецкая, и осуществима в два-три приёма, но это – самый надёжный способ определить наличие живучих каналов связи. Если р/с нашего взвода примут передачи с поста связи от рук «Андромеды», то ещё не всё потеряно, но если нет…
Видимо, та же мысль посетила и "Рапторию", ибо девушка вскинулась и моментально побледнела.
«Андромеда» перевела станцию поста связи в режим голосовой передачи, вывела частоту работы на длину волны, используемую нашим подразделением, и, отключив кодировку канала, напрямую зажала микрофон.
– Трындец, – подытожил «Святогор». – Даже ни малейшего треска нет.
На наших р/с были установлены индикаторы: маленькие диодики, вспыхивающие зелёным при приёме входящего сигнала, и загорающиеся красным при передаче своего исходящего. Ныне ни у одного из нас индикация не сработала. Даже, если «Андромеда», в чьих руках находился микрофон, не проронила ни слова, рации всё равно должны были принять входящий сигнал: радиоволны есть радиоволны, даже, если из динамиков не льётся речь абонента.
– Вряд ли, – мрачно констатировал «Штепсель». – Наши рации не принимают входящий сигнал. Или одновременно накрылись все наши приёмники, в чём я, лично, сомневаюсь, или неисправен передатчик, что наиболее вероятно, или что-то глушит связь даже «в упор», что тоже нельзя исключать.
"Раптория" резко подошла к навигационному пульту и с уверенностью рубанула ручку машинного телеграфа в положение «стоп». Взгляд девушки упал на дисплей монитора навигационного компьютера. Несколько секунд прострации – и озабоченный взгляд соратницы резко потяжелел.
– Это было бы слишком просто, – бросила она.
Можно было бы догадаться, что такого не бывает. Это тебе не в шашки играть: простым переводом стрелки-указателя машинного телеграфа ход такой махины не застопорить. Тут, как минимум, команда нужна. Без экипажа этот корабль – всего лишь на всего неуправляемый болид, несущийся навстречу штормам на полном ходу.
– Надо идти в машинное отделение. – моя ксерокопия резко встрепенулась, подхватывая свой автомат.
– И что вы там сможете сделать? – поинтересовалась «Андромеда». – Уничтожите двигатель?
– Передача крутящего момента осуществляется через валопровод, – не поддалась на подколку "Раптория". – А трансмиссия – электромеханическая, размыкаемая. На борту два силовых агрегата, и два гребных винта. – девушка посмотрела на «Медведа». – Надо вручную, по аварийному режиму отсоединить гребные винты от двигателей. Иначе с кораблём мы не сладим. Самый полный ход означает самый минимум маневренности. Если не сможем остановить судно, то необходимо, хотя бы, сбавить ход до крейсерского.
– А просто заглушить «мотор»? – поинтересовалась «Багира». – Так же проще будет.
– Проще, – согласилась "Раптория". – Для этого надо нарушить систему зажигания или перекрыть доступ топливу и воздуху. Но после этого завести его мы не сможем: я знаю проект этого корабля, не настолько хорошо знакома с устройством корабельной арматуры и силовых агрегатов. И если за бортом был бы штиль, я бы согласилась и на это. Но нам, возможно, понадобятся двигатели: начинается шторм.
Твою ж-то обмотку статора, да через перепускной редуктор… вот не люблю я, когда на меня давят! А сейчас все вокруг именно этим и занимаются. Казалось бы, приказ поступил простой, как сатиновые трусы: прибыть на борт и застопорить ход корабля, обеспечив возможность буксировки в порт. А тут что? Бесовщина на бесовщине, и бесовщиной погоняет.
Но моя разнополая ксерокопия права. Глушить двигатель нам сейчас не с руки: по носу – грозовой фронт, а корабль без движения в зоне штормовой погоны – это вам не в тапки класть, как выразилась «Андромеда». Когда настанет хтонический абзац (заметьте: я не сказал «если»), судно должно быть в движении. И, желательно, иметь возможность маневрировать: не только под действием бушующих волн. А я уже отсюда вижу, что там, в буре, ни разу не второй-третий балл. Значит, необходимо застопорить ход, не глуша двигатель: то есть, рассоединить муфту валопровода. Это позволит, в теории, относительно скоро подать крутящий момент на винт, при необходимости резко сорваться с места.
Самым разумным решением было бы развернуть корабль кормой к шторму и на всех парах дать отсюда ходу, коль раз уж судно и так идёт на максимальных оборотах. Не имея ни малейшего понятия о судоходстве, я не хочу встревать на такой дуре в шторм. Но приказ – есть приказ. Задача: застопорить ход и дождаться буксировщиков. Приказы сначала выполняются, а уже потом обсуждаются (разумеется, за редким исключением, история знает подобные прецеденты).
– «Медвед», – я повернулся к другу. – Бери «Гайку», «Литеру», «Рапторию», и «Дока» с «Рентгеном» для прикрытия. Сходите до машинного отделения, посмотрите, что можно сделать. Мы пока постараемся разобраться с этой дьявольщиной. И по пути детектором прочешите: кто знает, может, мы не одни на этом судне?
Парень молча кивнул, вернул радиометр в ящик и, забрав ребят, убыл с мостика: «Раптория» показывала дорогу.
«Если не работает радиосвязь, то не добьют и наши носимые радиостанции», – подумалось мне. – «Значит, связь друг с другом поддерживать не сможем. Только, если жива внутрикорабельная сеть».
– "Штырь"! Пока корабль имеет ход – держи нос по ветру. Даже лишённые хода, мы должны встретить волны форштевнем, а ни коим образом не бортом.
Как бы далёк от мореходства я ни был, но это – прописная истина, знакомая любому школьнику, хоть сколько бы то ни было интересовавшемуся морской тематикой. Подставишь борт под волну – считай, покойник. Крупные волны надлежит встречать строго под 90 градусов, носом или кормой. Но никак не бортом. Утонуть, может, сразу и не утонешь, но корабль перевернёт: как пить дать. А особо сильный удар может и надломить несущие конструкции: тогда вода хлынет через швы. Правда, существует определённое исключение из правила, исходящее из длины корпуса судна и расстояния между гребнями волн. При не очень благоприятных обстоятельствах излишне длинный корабль, наподобие круизного лайнера, может спокойно переломиться пополам, если его нос и корма окажутся на гребнях двух последовательных волн, идущих ему по носу. Но такой шанс крайне мизерный. Хотя и существует.
– Сделаем, старшой! – бросил через плечо товарищ. – Вы мне только с радаров передавайте о рельефе дна: не хватало ещё напороться на какую-нибудь каменюку.
«Багира» подскочила к навигационному столу, кладя на столешницу свой автомат:
– Посередине Японского моря не напорешься, – репетовала ему девочка. – Давай, я на радаре. Буду тебе шухер наводить, если что.
«Андромеда», косясь то на радиостанцию, то на навигационный пост, с сомнением посмотрела на молодую наёмницу, которой пятнадцать лет на Большом Каретном должно было стукнуть лишь в ближайшем обозримом будущем. Зря ты так, Лера. Что «Багира», что «Астория», что «Гайка» – хоть и самые мелкие в нашем сброде, а уже успели вкусить, почём фунт лиха: разбираются в свои годы в таком, в чём некоторые погодки даже слыхом не слыхивали.
– Что в эфире? – спросил я Шарапову, пока та не слишком отвлеклась от нарезанных ей задач.
– Тишина, – мрачно констатировала она, отслоняя один наушник. – Периодически что-то потрескивает, но, судя по всему, помехи.
«Гюрза» подобрала с навигационного стола оставленный «Медведом» счётчик:
– Конечно, помехи: на приборах сплошной зашкал. У меня от таких значений ЭМ-поля аж зубы зачесались. Было б удивительно, если б в эфире не оказалось помех.
– Нам от этого не легче, – вздохнула «Рокада». – Если нет связи по бортовой радиостанции, то мы и на помощь, случись что, позвать не сможем.
Я не стал озвучивать вслух пессимистичный прогноз, что «случись что» – и мы даже не успеем позвать на помощь.
– Не забывай про подпространственный передатчик, подруга! – Кирсанова хлопнула девушку по плечу. – У нашего горе-командира их с собой аж два должно быть. Да? – переспросила она, оборачиваясь ко мне.
– «Да». – с отрешённостью слюнопускающего долбохлопа отозвался я.
Тактично умолчав, что, возможно, передатчики забыты на «Гиперборее». Но это неточно. Не помню, куда я их засунул, если честно.
На переборке позади навигационного поста немного неожиданно ожила система внутрикорабельной связи: голос в динамике, искажённый неслабым треском помех, принадлежал «Медведу».
– «Шаман», слышишь меня?
Подойти к панели, увидеть характерную кнопку на тёмно-сером матовом корпусе с характерной гравировкой микрофона, нажать, говорить…:
– Внемлю тебе, – отозвался я. – Глаголь.
– Спустись к нам. Тебе это… не понравится.
Леший 19.08.95-24.09.14 Kitten 17.10.70-24.05.19 Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
