В капсуле было темно и тесно, но другого выхода не было. Отряд должен был высаживаться прямиком с орбиты, чтобы не привлекать внимания многочисленной охраны комплекса. Лейтенант Кудрин поправил свой новенький автомат и в очередной раз похлопал по карманам. Тел'так содрогнулся, они вышли из гиперпространства.

– Приготовиться к высадке, – прозвучал голос командира группы. А как все хорошо начиналось, законченное с отличием высшее училище десантников в Рязани, учебка, переподготовка в осназ ТУКВДО – все обещало отличную карьеру, до его назначения на это задание, самоубийственное и абсолютно безбашенное по самой своей сути, авантюра сферическая в вакууме, как сказали бы многие.

Замаскированный трофейный транспорт уже начал заход, десантирование проводилось с предельно низкой орбиты, что должно было предотвратить саму возможность отслеживания корабля и отряда диверсантов. Невидимость отключилась на какие-то секунды, и из днища корабля выскочили пять двухметровых металлических контейнеров, которые с огромной скоростью понеслись к поверхности.

Посадка, как и ожидалось, оказалась не из мягких, при вхождении в плотные слои атмосферы капсулы раскалились добела и едва не развалились от огромной вибрации. Даже подготовленным бойцам было ох как не просто не потерять сознание в такой ситуации, но они справились с этим на твердую «пять». Легкое головокружение не в счет. Пиропатроны сработали в штатном режиме, а на высоте около десяти километров выстрелили наспех приделанные тормозные парашюты. Их немного модифицировали, что, по мнению некоторых «гениев» из Сколково, должно было значительно повысить максимально допустимый вес груза, сбрасываемого с орбиты. Но вполне естественно, что кто-то что-то, как всегда, не доделал или на чем-то сэкономил, одним словом, результат был предсказуем: стропы одного из агрегатов не выдержали и лопнули, как будто они были сделаны из обыкновенного нейлона, а не из особого «нановолокна», на разработку которого убили не один миллиард рублей в конце десятых – начале двадцатых годов. Этот горе-парашют изменил аэродинамику капсулы, она отклонилась от назначенной траектории снижения и грохнулась в паре десятков километров от намеченной точки выхода.

Остальные четыре, пусть и жестко, но сели в радиусе полукилометра от заданной точки. Командиру же отряда майору Серову вообще удалось практически невозможное, и он точно, как на учениях, опустился на условный крест, обозначавший зону посадки. Естественно, на той площадке посреди пустыни никаких графических обозначений не было, путь им указывали компьютеры, вмонтированные в шлемы бронекомбенизонов.

Лейтенант отряхнулся и начал медленно выкапываться из бархана, куда угодило его горемычное посадочное средство. Ему потребовалось минут пятнадцать, к этому моменту на его позицию уже успели подтянуться трое сослуживцев, которые и помогли выбраться.

– Итак, наша диспозиция такова, товарищи офицеры. Основная часть группы находится в десяти километрах от цели, это можно сказать неплохо, но наш дорогой Окоп отдалился от нас и сел в тридцати километрах западнее. Это вне периметра вражеской обороны, и пилить ему в два раза дальше, чем нам, я уже связался с ним и дал координаты новой точки сбора. Туда-то мы и направляемся. До утра должны встретить его там и притаиться, на дело пойдем завтра в полночь. Все равно у нас есть три дня до подхода кавалерии, – улыбнулся молодой тридцатилетний вояка, которому уже довелось повидать всякое. Говорят, он участвовал в таких операциях, что мама дорогая. Например, абордаж флагмана Анубиса, который нынче называется «Содружество» и служит под флагом объединенных сил обороны.

– Так точно, товарищ майор, – отдали честь трое бойцов. Весь квартет был одет в специальную пустынную модификацию нового костюма для инопланетных миссий, который мог неплохо защитить от плазменного оружия, хотя говорить о неуязвимости данной модели было ой как рано. На стендовых испытаниях он выдерживал два-три прямых попадания, после чего бойца, носившего его, могло спасти только чудо, ну, или полноценный военный госпиталь, и то при большой удаче. Вооружены они были новыми АК двухсотой серии, что весьма и весьма неплохо, конечно, по сравнению со своими противниками. У одного из них, командира группы, была его снайперская модификация, у остальных же – обычные автоматно-гранатометные комплексы. О такой мелочи, как зеты и реактивные огнеметы, можно вообще не вспоминать, так как они входили в стандартную комплектацию осназа вот уже десять лет, практически с момента основания проекта «Периметр».

Было холодно, перепады температур на планете поражали своим разбросом – более шестидесяти градусов в сутки, постоянные пылевые бури и смерчи делали практически невозможным постоянное проживание на поверхности, так что климат был откровенно ужасным.

Долгое время на этот мир никто из землян не обращал внимания, так как ни природных ресурсов, ни населения в нем не было. Причиной волнения ТУКВДО и проведения всей операции в целом стало то, что джаффа Сварога начали здесь какие-то активные действия и возведение оборонительных рубежей.

Отряд в течение трех суток должен был выяснить причину интереса глистатых к этому куску камня, обильно покрытому песком, и доложить наверх о происходящем. На все про все им давалось три дня, дальше орбитальная бомбежка или штурм, в зависимости от результатов разведки. Просто и со вкусом.

Сапоги грузли в рассыпчатых дюнах нескончаемой пустыни, пыль проникала сквозь мелкие бреши комбинезона и доставляла огромные неудобства, но они медленно и верно шли к своей цели.

– Валентин Исаакович, – беспардонно и совсем не по форме обратился один из офицеров к командиру группы.

– Чего тебе, Сашка? – прошипел он сквозь респиратор.

– Да как-то странно тут, не по себе мне, на скольких планетах побывал уже, а такое чувство, будто впервые, аж дрожь пробирает.

– Просто нажми вот на ту кнопочку, да, да, вот именно на эту, и включи обогрев, – решил подколоть старого друга и сослуживца идущий рядом с ним капитан Разимов, который всегда любил пошутить, он был душой компании и одновременно палочкой-выручалочкой в безвыходных ситуациях. Причем буквально. Будучи экспертом по взрывчатке, он мог сделать аккуратненький такой проход даже в бетонной стене.

Так и пронеслась вся ночь, пока отряду наконец-то удалось добраться до нужного места. Там и остановились на привал. Достали старенькие горелки, отломили кусочек белого, как снег, твердого сухого спирта и развели костер. Тушенка была какой-то не такой, как обычно, на удивление вкусной. Вероятно, на свежем воздухе десантники нагуляли немалый аппетит. Лейтенант прилег на спину и посмотрел на звезды, дежурить он должен был последним в самую худшую смену, первую и, как известно, самую простую себе оставил командир, хотя никто особо и не возражал, ведь от свежести его головы зависело решительно все в этой нелегкой миссии.

Где-то через полчаса далеко за небосводом зажглось ярко-красное зарево рассвета.

***

Лейтенант Кудрин заступил на дежурство, Цагикян бродил еще черт знает где, но вот-вот должен был появиться на горизонте. Хотелось спать, было такое чувство, будто пустили специальный газ для обезвреживания преступников, ну, как тогда, во времена небезызвестной постановки лет эдак двадцать-двадцать пять назад.

«Пессимисты учат китайский, оптимисты – английский, реалисты – автомат Калашникова», – гласила старая русская поговорка. Кем же был наш бравый лейтенант? Да всем понемногу! Сейчас же, если верить народному фольклору, он был реалистом, закоренелым реалистом, чистившим свой двухсотый от набившейся в него пыли и песка. Автомату-то все это нипочем, он был разработан для использования в намного более агрессивных условиях, да и эта модификация была одной из самых надежных. Его успокаивал сам процесс чистки оружия.

Делать это в боевых условиях, в обстановке, которая могла измениться в любой миг, немного непредусмотрительно. Хотя лежавший рядом зет, не говоря уже о пистолете, спрятанном в кобуру, и прикопанном неподалеку Шмеле, были достаточными аргументами в пользу боеспособности отряда, в случае чего пяток джаффа он успеет положить, а тогда уже подключатся сослуживцы, и хана всем.

«Пусть на нас хоть батальон попрет – положим всех», – думал он. Дремота вновь опустилась на его глаза, на несколько секунд он провалился в сон. На его левое плечо опустилась рука, с реакцией у него было все в порядке, он схватил лежавший на коленях полуразобранный автомат и со всего размаху попытался двинуть прикладом подкравшегося, но безрезультатно. Вместо этого он почувствовал резкий рывок, автомат выскользнул из ладоней, а ноги подкосились, лейтенант грохнулся лицом прямо в кучу отличного кварцевого песка. Одна из его рук была надежно зафиксирована, он не мог ею даже пошевелить. Повернув голову, Кудрин увидел перед собой очертания начищенного до блеска берца (как Окопу удавалось поддерживать свою обувь в таком идеальном состоянии даже на заданиях в глубоком тылу врага оставалось загадкой).

– Вах, ну зачем же сразу драться? Вместо привета, прикладом по башке, вах, как не хорошо, – с явным кавказским акцентом проговорил Цагикян.

– Товарищ капитан, ну, не «стой кто идет» орать же? – словно маленькая девятилетняя девочка надулся Кудрин. Перед ним стоял двухметровый горец, с орлиным носом и смуглой, никогда не белевшей кожей. Его широкая улыбка и добрые карие глаза выдавали в нем человека широкой души, готового на все ради своих друзей и близких.

– Ну, ёшкин кот! Поспать не дают, – закричал майор, приподнимаясь c рыхлого песка. Он медленно, совершенно никуда не спеша, приподнял бандану, закрывавшую его лицо от палящего света солнца этой далекой планеты. Шлем лежал неподалеку, он мог бы надеть его в любой момент, хотя большой необходимости в нем не было. Он умел отлично стрелять и без ИК-визора и прочих плюшек, напиханных в эту странного вида штуковину.

– Товарищ майор, он первый начал, – заулыбался Окоп и медленно отпустил захват. Кудрин отряхнулся и дипломатично промолчал, хотя само выражение его лица – словно у быка, углядевшего красную тряпку в руках тореро – обо всем говорило. Следом проснулись и остальные, они с явно наигранной сонливостью, ведь перед вылетом команде удалось хорошо отдохнуть, начали ворчать что-то себе под нос, но ничего не поделаешь – служба.

Пыль, попадавшая решительно везде, только дополняла дискомфорт сложившейся ситуации, и пусть все люди были тренированы и морально устойчивы, но, когда у кого-то банально зудит в пятой точке, на ласковые слова от него можно не рассчитывать. Только после нескольких волшебных пендалей, выданных лично командиром отряда, все успокоились и собрались у импровизированного костра, решив, наконец, выслушать прибывшего Цагикяна.

– Вах, вах, вах, ребятки, могу сказать только то, что попали мы по самые помидоры, – начал разговор армянин и нажал на кнопку миниатюрного голографического проектора, который был вмонтирован в каску. В десяти сантиметрах над песком появилась слегка покачивающаяся зеленовато-синяя плоскость, на которой начали проступать первые неровности ландшафта. Капитан ткнул пальцем в голограмму, и на ней засветилась небольшая желтая точка.

– Мы сейчас тут, позиция, насколько я понимаю, хорошая: мы видим все, а нас – никто, – блеснул свой фирменной южной ухмылкой Цагикян. – В трех километрах отсюда, примерно вот здесь, – офицер еще раз клацнул на виртуальной панели, – я засек скопление вражеских войск и решил проследить, куда они направляются, потому и задержался. Как и предполагалось, довел я их до самой базы, хоть в этом разведка не ошиблась: координаты точны и план примерно тоже, а вот то, что я там увидел, меня не могло не обеспокоить. На пирамиде Ха'так, а вокруг него вертятся джаффа, очень много джаффа, по моим примерным подсчетам батальона три, плюс на самом корабле и на орбите. Итого не меньше семи-восьми, – констатировал нелицеприятные факты Окоп.

– Мда, эти мудаки из разведки лажанулись почти в два раза... – сказал майор и нахмурил свою и без того кислую мину.

– Бывает, но ничего, прорвемся, – похлопал по плечу командира Цагикян. Мужик он был простой до безобразия. Обстоятельства приобретения им воинского звания для многих оставались загадкой, и это было даже к лучшему, меньше знаешь – крепче спишь.

***

Черные тени проплывали посреди бесчисленных барханов, возвышавшихся над небосклоном. Оптический прицел выхватывал яркие точки силуэтов джаффа, скрытых во мраке ночи. ПНВ работали на пределе, поднимавшаяся пылевая буря, еще более сильная, чем обычно, перекрывала даже те мелкие источники света, которые удавалось засечь средствами наблюдения осназа. Да и в целом вся эта машинерия была весьма и весьма капризной, сколковским мозголомам и в страшном сне не могло присниться, при каких условиях эту технику доведется использовать. Там, на Земле, в теплых кабинетах русской силиконовой долины все виделось совершенно иначе, чем было на самом деле.

Демидов, снайпер из бывалых бойцов проекта, повидал многое на своем веку, он был одним из тех, кто высаживался на «Содружество», даже медаль успел навоевать, что порой повышало уровень его самолюбия до запредельных высот.

Отряд осназа тихо, не издавая лишнего шума, подкрался к высокой десятиметровой стене, служившей основанием пирамиды.

– Окоп, твой выход, – почти шепотом проговорил майор, указывая на стену.

Цагикян кивнул, достал из недр свое бездонного рюкзака небольшое пневматическое ружье, стрелявшее альпинистской кошкой. Устройство в хозяйстве полезное, особенно в осназовском. Пристегнулся к тросу и начал медленно карабкаться вверх, по ходу сооружая некоторое подобие страховки для своих менее профессиональных в плане альпинизма коллег. Последним на стену взобрался Серов и, не теряя времени, приказал:

– Разимов и Демидов, со мной, выясним, что тут такого важного, из-за чего Сварог устроил весь этот сыр-бор, а ты, Цагикян, – почти по уставу обратился к армянину командир, – бери зеленого и дуй в пирамиду, осмотритесь, шуметь пока не надо.

***

Тусклый свет чадящих масляных ламп играл тенями в огромных коридорах посадочной площадки инопланетян. Кудрин вскинул свой автомат, лямка которого лязгнула и, как влитая, застопорилась в районе плеча. Чуть дальше двигался Окоп, неожиданно он притих, забросил пулемет за спину и прислонился к стене, по ходу вытаскивая свой тесак – ножом его сложно было назвать, – как он говорил, считавшийся в его семье реликвией.

Только лейтенант намерился спросить, что же случилось, как из-за поворота появились двое воинов джаффа. Армянин, не говоря ни слова, набросился на них, даже тренированный глаз десантника едва уловил грациозные движения капитана, который резво разделался с неприятелем. Не успела еще голова первого убитого достичь земли, как он уже доставал свой кинжал из груди второго.

– Ходят, как слоны, – практически без акцента сказал армянин.

– Ну, ты, блин... – удивленно протянул Кудрин. Цагикян не ответил, лишь ехидно улыбнулся и пошел дальше.

***

– У палатки патруль – двое, вокруг чисто, – сообщил Разимов, только что вернувшийся с разведки.

– Ну-ка подсоби, – указывая на хижину неподалеку, сказал майор. Капитан, недолго думая, свернулся калачиком и подставил свою спину в качестве импровизированной ступеньки для командира, тот резво вскочил на офицера, а затем чуть ли не выпорхнул на крышу.

Серов педантично осмотрел свой АК-203-й, служивший снайперской модификацией обычной двухсотки, перевел предохранитель в режим одиночного огня и неспешно прицелился. Позиция была выбрана весьма не дурно, со знанием дела, не идеальная, но носом вертеть не позволяла обстановка. Он точно прицелился в висок одного из патрульных. Медлил, надеясь для большего куража попробовать убить двоих врагов одной пулей, и вот, когда второй джаффа поравнялся с первым, пуля с легким свистом вылетела из дула, пролетела несколько десятков метров и с глухим ударом разорвала голову ничего не подозревавшему вояке, но сама при этом потеряла всю свою убойную силу.

– Дьявол! – шепнул майор и вздернул винтовку, со вторым он уже не медлил, и тот мигом опустился наземь рядом со своим товарищем.

– Спокойной ночи, детка, – пародируя персонаж низкопробного голливудского боевика, проговорил Серов. Затем Демидов в три длинных прыжка достиг тел и «замел следы», трижды выстрелив по ним и зета.

Все трое отодвинули тряпку, служившую дверью в шатер, который и стерегли солдаты. Повсюду были расставлены всяческие непонятные приборы змееголовых, а в центре находилась небольшая дыра, выдолбленная в крыше комплекса.

– Ох, ни фига... – не сдержался Разимов, посветив своим тактическим фонарем в расщелину.

– Мда, только стоило Окопу нашему уйти, как для него опять подвернулась работка, ну, да ладно, сами справимся, – протараторил командир группы и приказал бойцам готовиться к спуску вниз.

***

– Чертовы глисты, – выругался лейтенант, вышедший к очередному перекрестку, – нормального архитектора найти не могли, тут черт ногу сломит, не говоря о том, что нормальный человек пройдет.

– Ну, дык, Гриня, специально, наверное, так сделали, чтобы чужой долго блукал кругами, тем более новая она, хайтеки-шмантеки, и все дела, – пожал плечами Окоп.

– Спасибо, Кэп...

– Не удивлюсь, если здесь ничего нет.

– А ты, я смотрю, уже не «вахаешь»?

– Вах, я не вахаю?

– Ой, да ладно уже.

Дальше они шли молча, используя только условные жесты. Из очередного ответвления бесконечного, как им показалось, лабиринта появились трое джаффа, осназовцы отреагировали мгновенно, изрешетив их до того, как они успели хотя бы пикнуть, а Окоп, что-то брякнув на армянском, всадил им по контрольному в голову – на всякий пожарный случай.

– Может, не услышали? – наивно промямлил салага, но звук боевого горна джаффа, раздавшийся издалека, развеял все его надежды на благополучный исход.

– Переходим к плану Бис, – прокомментировал Цагикян.

– Это тот, который со сверкающими пятками? – переспросил лейтенант.

– Он родимый.

Тем временем Разимов закрепил страховочный трос и медленно начал спускаться вниз по отвесной шахте. За ним последовали остальные. Опустившись метров на десять, он активировал нашлемный ПНВ и констатировал:

– Еще метров пятьдесят, минимум.

Трос посвистывал в его руках, пылавших от напряжения, но он, превозмогая боль, продолжал спускаться. Перчатки были сделаны из не самого лучшего материала, который, мягко говоря, плохо подходил для «промышленного альпинизма». Медленно, но верно, все трое опускались все ниже и ниже.

Наконец, ноги коснулись обсидиановой поверхности, ну, или же из очень похожего материала. Демидов отстегнул карабин и укрылся за ближайшей колонной.

– Интересно, – вскидывая автомат, сказал он и добавил: – Дизайн явно лантийский, похоже на Антарктику, только покрупнее.

Дыра, сквозь которую они попали сюда, была пробита в потолке очень грубо, видимо, воины Сварога не погнушались использовать взрывчатку для проходческих работ. Трио осназовцев пыталось не издавать ни малейшего шума, ведь тут внизу еще могли находиться джаффа.

– Что со связью? – не сдержался капитан Разимов, замыкавший воображаемый треугольник, в который выстроились солдаты.

– Глухо, Гриша с Окопом не отвечают, вероятно, стены этого комплекса экранируют радиоволны, – ответил Демидов, нажимая кнопки на дисплее, встроенном в левый рукав.

Через пару минут они наконец-то приблизились к огромной двери.

Капитан Кудрин, не жалея свинца, молотил по все напиравшим ордам джаффа, но последние сыпались, словно из рога изобилия.

– Черт побери, мы тут долго не продержимся, – не скрывая своего буйного нрава, закричал Кудрин.

– Просто стреляй и все, – безразлично ответил капитан Цагикян.

– Черт, знал же я, ненужно было поворачивать в этот коридор, бежали бы сейчас вперед... – протараторил лейтенант, меняя магазин.

Окоп многозначительно вздохнул, перекатился за ближайшее укрытие и, как только убедился, что русский сменил обойму, перезарядился сам, попутно отстреливаясь из табельного зета.

– Значит так, – прокричал Кудрин, – беги вперед, вон к тому коридору справа, я прикрою, – Цагикян сорвался с места, двадцатиметровую дистанцию он преодолел словно бывалый кенийский спринтер-рекордсмен, хотя оно и не мудрено: жить захочешь и не так забегаешь.

Окоп высунул автомат из-за угла и наугад начал стрелять в сторону врага. Григорий достал из подсумка последнюю оставшуюся гранату, театрально поцеловал её, выдернул чеку и с криком «получай фашист гранату от советского бойца» зашвырнул лимонку в скопление супостатов. Осколки превратили парочку глистатых в мелко нарубленный фарш, по консистенции, примерно, подходящий для изготовления такого блюда как бешбармак. Еще нескольким оторвало руки-ноги, остальных же, кого не порезало осколками и мелкой дробью, специально добавленной в новые гранаты для пущего поражающего эффекта, вывела из строя нехилая ударная волна. Скрыться в создавшемся хаосе было уже делом элементарной техники.

***

– Ну же, Демидов, долго ты ещё копаться тут будешь? – нетерпеливо, переминаясь с ноги на ногу, спросил Серов.

– Придется взрывать, командир, энергии тут чуть более, чем никуя, – пробубнел себе под нос Разимов, отходя от панели управления, находившейся неподалеку от двери, которая стала бы для осназа непреодолимой преградой, не будь у них печенек – управляемых кумулятивных мин.

– Хорошо, будем ломать, – констатировал майор.

Пока капитан аккуратно, с выдающейся педантичностью, монтировал адские машинки, Серов и Демидов спрятались позади ближайших к ним обсидиановых колонн.

– Взрываю, – произнес капитан, нажимая на кнопку детонатора. Прогремел взрыв, больше напоминавший хлопок, хотя это только благодаря специальным наушникам, парировавшим запредельные сенсорные нагрузки. Без них можно было бы и без барабанных перепонок остаться.

Когда майор выглянул из своего укрытия, он увидел аккуратно прорезанную полутораметровую дырку практически идеально круглой формы и вырванный с клочьями кусок двери, лежавший в трех метрах по ту сторону препятствия.

– Отлично, – произнес он и проскользнул внутрь. За дверью оказалось довольно большое помещение, квадратов в пятьсот, но это так, на глаз. – Быстро оглядеться, но далеко не разбредаться, держимся на расстоянии прямой видимости.

Оба капитана дружно и практически синхронно закивали: армейская дисциплина, выучка! Демидов подошел к ближайшей панели, висевшей на одной из стен.

– Я ни черта в этом не понимаю, товарищ майор, тут все на каких-то кристаллах, чем-то отдаленно напоминает кристаллы Азгардов, я проходил обзорный курс по технике древних, но из-за слишком скудной информации у наших ученых...

– Спать на занятиях надо было меньше, – ехидно передернул товарища Разимов.

– Чья бы корова мычала...

– Товарищи, вы офицеры или бабки базарные?! Выполнять приказ! БЫЫЫЫСТРААА! – громыхнул майор, те немедленно поникли и повиновались. Разимов переставил несколько кристаллов, и тут стена словно растаяла.

– Екарный.... – увидев это потрясающее зрелище, сказал он. Они стояли на краю платформы, или чего-то подобного, а перед ними было большое... нет, просто ошеломляюще гигантское помещение.

Километров пять в длину, не меньше, а в ширину где-то два, может, два с половиной. Высоту его определить было довольно затруднительно ибо дна, как им показалось, и вовсе не существует. Но еще более сильно их удивило то, что находилось прямиком на уровне их глаз.

– Кажись тот протеиновый батончик был просроченным, – разинув рот, проговорил Разимов, – у меня уже галлюцинации.

– Ну, тогда и у меня, значит либо нас травят неким газом, либо перед нами корабль, – сказал Серов.

– Охренительно большой корабль... – добавил Демидов.

***

– Да, ешкин кот, сорвавшийся со сталинской многоэтажки без парашюта, – протараторил Кудрин, – куда идти-то? – спросил он, вытаскивая тесак из груди валявшегося на полу джаффа.

– Сюда. Точно сюда, – сказал Окоп, поворачивая в очередной коридор.

– Откуда знаешь? – переспросил лейтенант

– Тут мы ещё не были, – пожал плечами Цагикян.

– Ну, дык, в этом лабиринте можно заплутать и не выйти, как мы можем знать, что не проходили именно там?

– Вах-вах-вах, ну, ты ваще... – презрительно взглянул на лейтенанта армянин, да так, что тот покраснел от стыда. – Тут нет ни крови, ни трупов, а это значит, что не были, – улыбнулся он и махнул рукой. Цагикян вел себя нарочито весело, что было не совсем естественно, но какие только метаморфозы не случаются с человеческой психикой при такой работе.

Пронзительная сирена Гоа'улдов выводила из себя, мозг прямо-таки вскипал, хотелось отрезать детородные органы тому, кто включил эту гадость. Из-за неё не возможно было трезво оценивать ситуацию. Наконец, в конце коридора появилась небольшая дверь, дизайн которой явно выбивался из привычного: золото здесь, золото там, а вон там – еще больше золота. Кудрин притих и нажал на небольшую светящуюся кнопку по правую руку от двери.

Помещение было маленьким и сильно захламлено непонятными предметами: разноцветные колбочки, скляночки, кристаллы и прочая дребедень.

– Ну, вот! Кладовка, опять тупик, командир? Идем назад? – поник Кудрин и опустил глаза на пол. – Хотя... – добавил он, увидев на полу очертания транспортных колец, – не тупик. А ну-ка... Ага, вот здесь, – нажал кнопку перемещения лейтенант.

***

Кудрин сидел на ящике и жевал одну из оставшихся в его запасе галет. Кольца отправили их куда-то в совершенно другой конец базы, здесь даже сигнал тревоги слышался совсем уж приглушенно, на самом пороге слышимости. Можно было передохнуть. «Интересно, а почему наушники не блокируют звуки сирен?» – подумал лейтенант.

– Окоп, чего не ешь? – спросил он, посмотрев на скучающего товарища.

– Не хочу.

– По... – не успел договорить лейтенант, как в коридоре прогремел взрыв, потом ещё один. Затем что-то загрохотало, видимо, стена или, может, потолок обрушились, пол задрожал и раздался ещё один взрыв.

– Вот это долбануло... – тихо сказал Окоп.

Кудрин хотел что-то ответить, но не успел, транспортные кольца ожили, и в них оказались трое солдат ТУКВДО.

– Вах, товарищ майор, как вы здесь...? – удивленно спросил Окоп.

– Кольца нашли, а что вы тут делаете?

– Ну... как бэ... тоже нашли, короче, как обычно необычно, – улыбнулся армянин и похлопал Демидова по плечу.

– Понятно, рассказывай, – приказал Серов, взглянув на капитана.

– В двух словах дело было так...

***

Звезда ярко освещала золотые пирамиды и темные звездообразные основания этих космических кораблей, принадлежавших Гоа'улдам. Пять кораблей медленно плыли по направлению к планете. Но они были в полной боевой готовности, поскольку с минуты на минуту сюда должен прибыть их самый опасный враг в галактике. Этот противник уничтожил почти всех могущественных Гоа'улдов.

А все началось десять лет назад. Они словно вышли из мрака, из самой преисподней, их главной целью были технологии. Ра, Апофиз и Сокар первыми познали силу нового врага. Он приходил через врата, атаковал исподтишка, а если проигрывал, посылал свои бомбы, основанные на расщеплении ядра. Так и погибли те величественные боги. Затем пришел Анубис. Он использовал своих супер-солдат – Кулл-воинов. Но их противник был не только силен, он отличался, что более важно, хитростью и коварностью. Первые битвы доказали, что в открытом бою ничто не может противостоять Куллам, и они отступили, пока в один прекрасный день не вернулись еще более сильными. И на этот раз у них было оружие, способное убивать даже гвардию бога смерти. Война была кровавой, но Анубис пал. Никто не знает правду о его последних днях, одни говорят, что его схватили, другие, что он бежал, а третьи верят, что его постигла судьба Ра и оных. Правду же не знает, вероятно, никто из тех, в чьей крови есть хоть щепотка наквадаха.

Но все же Гоа'улдов были десятки, сотни и даже тысячи, у многих были корабли, способные путешествовать меж звезд, стоило им только сплотиться, и родина врага обратилась бы в прах. Но после тех страшных сражений, в которых гибли тысячи воинов, они наоборот начали враждовать с новой силой, никто не хотел идти вперед против этого могущественного врага после того, как сам бог тьмы выбыл из игры. Брат против брата, те, кто ранее служили верой и правдой своим хозяевам, начали предавать, каждый захотел получить на этой войне свою выгоду, и склоки только разрастались. Казалось, что тау'ри просто наблюдают и ждут того момента, когда смогут нанести свой решающий удар, уничтожить Системных Лордов и самим воцариться над галактикой. Но потом появился он, сразил всех неверных, уничтожил всех предателей и стал единственным Богом!

Он получил всю силу и могущество других Гоа'улдов. Пока земляне методично истребляли верхушку бывшего союза, Сварог медленно накапливал свои силы в дальних секторах, наращивая свою армию и флот, которые вскоре стали одними из наиболее могущественных в истории. Война разгорелась в новом витке, прошли годы кровавых битв, ознаменованные чередой горьких поражений и пирровых побед, коварный враг сражался бесчестно и побеждал, принося кровавую жертву своей Родине, за которую они сражались и умирали.

В нескольких километрах от командного корабля-пирамиды открылось подпространственное окно, из которого появился длинный корабль, чем-то напоминающий морские суда былых времен. Этот двухсотметровый космический монстр словно оскалился залпами десятков ракет, которые устремились в сторону висевших в вакууме Ха'таков. Орудия главного калибра яростно взвыли, и десятки снарядов на релятивистских скоростях устремились в сторону врага. Сразу после первого корабля из таких же синеватых туманностей вылетело еще несколько, немного отличных от первого.

Корабли Тау'ри открыли огонь по противнику. Плотная завеса наквадаха, урана и плазмы врубилась в строй кораблей Гоа'улдов. Экипажи Ха'таков были буквально ошеломлены внезапным нападением. Да, его ждали, но наличие такой ударной мощи у противника не предполагалось. С бортов кораблей-пирамид начали взлетать бесчисленные рои глайдеров смерти, устремлявшихся прямиком навстречу вражеским суднам. Их было много, однако зенитные установки на земных кораблях успешно сбивали один глайдер за другим, и вскоре уже кубатура боя заполнилась ошметками разнообразных форм и размеров. Результат боя был предрешен, артиллерийскую дуэль, навязанную Тау'ри, Гоа'улды проиграли вчистую. Да, орудия были примерно одинаковой мощи, а вот щиты отличались, и отличались довольно существенно, естественно, в пользу землян, заграбаставших в свои лапы самые современные корабли Анубиса и прочих.

Немногие выжившие в бою джаффа, словно японские камикадзе, пытались таранить земные корабли, но тщетно. Бой на орбите был выигран, едва успев начаться.

Тяжелый крейсер «Санкт-Петербург», более походивший на настоящий линкор, был новейшим и наиболее могущественным судном флота вторжения. Вот его экипаж уже ликует, хотя его орудия еще не успели остыть, сегодня они разорвали на куски несколько вражеских кораблей – невиданный успех. Операторы зенитных орудий истребляли авиацию, а канониры огромных рельсотронов пробивали щиты кораблям-пирамидам.

– Товарищ полковник, пришло зашифрованное сообщение по подпространственному каналу от нашего агента, к нам приближается ещё группа Ха'таков, – отрапортовал майор, служивший старшим помощником командира крейсера.

– Сообщите другим судам: форсировано ослабить щиты кораблей и запустить ракеты, – приказал Самир Юрматов. – Это же отлично, майор! Свяжите меня с капитанами Энгельсом, Бэйли и... как его... Джеминез.

На трех из десяти вмонтированных в «лобовое стекло» мониторов появились лица двух американцев и итальянца.

– Господа, вы знаете, что к нам летит подкрепление врага, поэтому действуем по схеме «Молот и Наковальня».

– Есть, – почти синхронно ответили офицеры и отключились.

Три корабля, включив свои массивные двигатели, направились в пояс астероидов, расположенный недалеко от места сражения.

– Так-с. Свяжите меня с «Муромцем».

На мониторе появился человек вполне русской внешности с небольшой бородкой. Но, в первую очередь, в глаза бросалась его массивная лысина. Ленин! Хоть в мавзолей клади.

– Полковник? – вежливо спросил он.

– Доложите обстановку на судне.

– Щиты на сорока процентах, но это ненадолго, вскоре мы закончим ремонт и вступим в строй во всеоружии, – уверенно и четко протараторил командир крейсера.

– Нет времени, мы вынуждены форсировать события, действуем по плану Бис.

– То есть... – на лице полковника Миронова засияла кровожадная улыбка, – вас понял.

– Да, дружище, начинаем, за вами идет «Юрий Долгорукий», на его борту еще один батальон, Митин будет просто счастлив повоевать по-человечески.

– Ну, не будем тянуть Митьку за мужской детородный орган, начинаем высадку, – улыбнулся Миронов и отключился.

Ещё два корабля отделились от эскадры и направились к планете, которая, словно небольшая желтоватая жемчужина, сверкала в темной пучине космоса.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться? – спросил старпом.

– Валяй.

– Разумно ли рассеивать силы? Противник выдвинул против нас...

– Майор, я понимаю твое беспокойство, но ты действительно считаешь, что аналитики ТУКВДО не предусмотрели такого варианта? – вздохнул полковник и снисходительно взглянул на своего заместителя.

Оставшаяся эскадра нарочито медленно поползла в сторону астероидного поля, в котором уже спрятались несколько кораблей. Наконец, через несколько минут этой черепашьей гонки позади оставшейся тройки крейсеров из подпространства вывалились несколько пузатых материнских кораблей Сварога.

Ха'таки были на значительном удалении, пару командиров решили проявить особое рвение и совершили короткий подпространственный переход, чтобы ошеломить врага, выскочив прямиком перед ничего не понимающими, как они считали, кораблями землян.

– Ну, если я их не научу воевать, то никто не научит, – пробубнил себе под нос полковник и продолжил: – Пусть НАТОвцы присоединяются к бою.

Американские и европейский крейсера открыли огонь из больших дальнобойных орудий, что были установлены только на этих кораблях взамен нескольких меньших. Они были похожи на танковые пушки, только с тремя стволами и неимоверно большие. Девять зеленоватых сгустков плазмы озарили вспышкой вакуум и ударили по щитам одного из Ха'таков. Второй залп превратил пирамиду в огненный шар, обломки которого били по соседним кораблям. Тем временем три российских крейсера вступили в бой с преследователями.

– Черт, кавалерия, как всегда, опаздывает, – пробормотал полковник Юрматов. Корабль трясло, где-то сыпались искры, где-то что-то пищало, завыла сирена, несколько эмиттеров щита вышли из строя.

Как будто услышав слова полковника, совсем рядом с местом битвы появилась голубоватая дымка открывающегося подпространственного окна. Из него вылетело нечто в форме двойного диска со множеством больших шипов по окружности. На вершине судна была выпуклая надстройка, ее купол приподнялся и раскрылся, словно бутон...

Из основания надстройки к ее вершине поползли оранжевые молнии, они прошли по лепесткам, соединившись в одну большую молнию, которая перескочила на ближайший Ха'так, взорвала его и перескочила на следующий, также уничтожив его за считанные секунды. Оружие флагмана снова зарядилось и уничтожило ещё пять кораблей-пирамид. Оставшиеся корабли пронзили оранжевые лучи, мгновенно пробив щиты, будто их там и не было.

На мостике «Петербурга» раздались радостные крики и аплодисменты.

– Свяжите меня с флагманом, – приказал Юрматов.

Старпом кивнул и выполнил приказ.

– «Содружество», рады вас видеть, – произнес Самир, как только на экране появился генерал Гордеев, временно исполняющий обязанности командира этого воистину потрясающего судна. Он был одет в новенькую, с иголочки, форму Объединенных сил обороны, на лице генерал носил очки с тонкой, едва заметной оправой, а седые волосы были подстрижены под «ёжик».

– Мы как всегда вовремя, – поправляя пенсне, сказал генерал и горделиво улыбнулся.

– Спасибо, товарищ генерал, без вас нам бы пришлось не сладко, а так, не считая слегка поцарапанной обшивки, все в полном порядке, – слукавил полковник.

– Тогда можно начинать высадку наземных войск!

– Товарищ генерал, – насупил нос полковник, – обижаете! Крейсеры «Илья Муромец» и «Юрий Долгорукий» уже входят в плотные слои атмосферы.

– Это вы поторопились, – пожурил генерал Юрматова, словно пятилетнего мальчишку. – Мы сами сейчас туда прилетим и разберемся, – сказал командир земного флагмана и отключился.

Гордеев восседал на том месте, где ранее располагался трон самого Анубиса. Пел'так флагмана был переделан в нормальный мостик, теперь там не осталось излишней помпезности и украшений. Все золото аккуратно соскоблили и переплавили в слитки, установили нормальное освещение и вообще избавились от всего гоа'улдского, на сколько это вообще было возможно в данном конкретном случае. Главным же усовершенствованием судна было создание анти-абордажной системы, поскольку в ТУКВДО явно не желали, чтобы корабль смогли взять штурмом, ведь то, что сделано единожды...

О переоборудовании ангаров для истребителей, монтировании взлетных площадок для вертолетов и прочих более мелких усовершенствованиях даже говорить не стоит. Совершив короткий переход в подпространстве, «Содружество» вышло на орбиту.

– Спускаемся, – приказал генерал Гордеев.

Многокилометровая конструкция, покрытая почти непробиваемым щитом, стала быстро входить в атмосферу. Спустя тридцать секунд, включив антигравитационные двигатели на полную мощность, «Содружество» плавно повисло над пустыней. Прямо под ним уже сели два крейсера, из которых начала медленно выползать бронетехника первых двух батальонов. Бронезаслонки ангаров открылись, оттуда вылетели многочисленные истребители и вертолеты, с нижних платформ десантировали тяжелую технику, которая благополучно приземлилась благодаря парашютам. Танки, бронетранспортеры и пехотинцы ринулись в атаку.

Новенькие МиГи, а именно МиГ-41 рвали глайдеры, как тузик грелку, прекрасно справлялись со своей задачей – завоевание полного превосходства в воздухе. Вражеские штурмовики – к этому классу относились планеры Гоа'улдов – не могли адекватно противостоять новой угрозе, по крайней мере, пока не могли.

Несколько Т-95-х медленно выкатились из десантных ботов, сброшенных «Содружеством». Десантники сворачивали парашюты, собирали свои нехитрые пожитки. Разворачивались минометные батареи. Старые, ещё советские, самоходные минометы «Тюльпаны» начали распевать свою грустную боевую песню, превращая базу Гоа'улдов в щепки.

Тем временем первые танки начали выстраиваться клином, готовясь совершить один единственный бросок к огромной вражеской крепости. Когда большинство противников было уничтожено, два звена сорок первых изменили курс и ринулись в сторону основной цели, они должны были проложить безопасный маршрут для «гадких утят», но это оказалось сложнее, чем предполагалось.

Установки счетверенных скорострельных плазменных орудий показали себя с лучшей стороны и создали практически нерушимую стену огня. От этих новых игрушек Сварога увернуться успели далеко не все.

Истребители лейтенанта Головина и капитана Давыдова разлетелись в щепки от попаданий новейших зенитных установок глистатых, их применение было полнейшей неожиданностью для тау'ри. Правда уцелевшая двойка смогла «срисовать» зенитки Гоа'улдов и поразить их ракетным залпом, небольшой воздушный коридор к базе был открыт. Ка-60-е, хоть и были бронированными, тоже несли значительные потери.

Окоп выскочил из люка и бросился махать приближающимся вертушкам, творилось что-то невразумительное: беготня, крики, стрельба – все смешалось в кучу, прямо как в небезызвестном стихотворении Лермонтова. Лейтенант Кудрин судорожно пытался хотя бы приблизительно обозначить зону высадки для движущихся к ним на помощь десантников.

«Утята» фактически заменяли в боевом плане старенькие МИ-24, выполняя их функции. Как и в предшествующих моделях, у каждого Ка-100 было небольшое десантное отделение на восемь человек. Первая двойка зависла над каменной площадкой, которую удерживали диверсанты, над ней проносились десятки желтых шаров плазмы. Из открывшихся люков начали выпрыгивать десантники, немедленно вступившие в бой. Один из них, по-видимому, командир отряда, воскликнул:

– Занять позиции, держать оборону до подхода основных сил! – в его голосе слышалась уверенность и четкость, как раз то, чего уже так не хватало солдатам группы Серова, они более суток мыкались по вражеским тылам. – Товарищ майор, вашему отряду немедленно следует отбыть из зоны боевых действий.

– Кто приказал? – возмутился командир.

– Полковник Хетагуров, не смог связаться с вами по радио, приказал мне передать его указания лично.

– Так пусть бы он сам и передавал, мало ли кто мог тебе, Газматов, мозги промыть, ну, или личинку туда засунуть, – улыбнулся майор. Только теперь десантник заметил, что командир отряда, который ему было поручено вывезти, придерживал кусок уже пропитавшегося кровью бинта возле своего левого бока.

– Махаткурдинов, сюда быстро, – вызвал санинструктора своего отряда капитан. – Не беспокойтесь, мы вас мигом залатаем.

– Эту царапину? – продолжал умиляться Серов. – Да тут подорожником можно вылечить, – майор пытался как можно острее шутить, но и сам понимал, что тут дело серьезное. Рана почти не кровоточила, так как плазма припекла рану и запаяла, если можно так выразиться, сосуды, что практически полностью остановило кровотечение.

Планета была захвачена, пленные джаффа тянулись тоненькими струйками в сторону зон высадки, откуда их отправят в лагеря для военнопленных. Солдаты проверили каждый уголок базы Сварога, сдаться успели не многие, зачистка была фактически тотальной. Прибыла целая толпа всяких ученых и техников для осмотра подземного комплекса.

Стены были сделаны из полупрозрачного синего материала, в него, видимо, еще во время производства поместили источники света, благодаря которым они в буквальном смысле светились изнутри. Огромный комплекс ожил, освещаемый холодным бледно-голубым сиянием стен. По пустым коридорам гулял ветер.

В некоторых помещениях все же находились какие-то устройства и приборы, в большинстве своем не гоа'улдского дизайна, который был чем-то схож с тем, что уже встречался в иных лантийских комплексах, но все же отличался множеством мелких деталей. Вероятно, он был построен в другую историческую эпоху. Или более позднюю, или более раннюю по сравнению с большинством комплексов, обнаруженных ранее. Но больше всего ученых заинтересовало самое большое помещение на этой базе. Ангар, внутри которого располагался гигантский корабль, созданный великой и могущественной в свое время расой – Альтеранами.

Корабль был огромен: полтора километра в длину и триста метров в ширину. Его форма напоминала сильно вытянутый треугольник. Нос был гладкий и закругленный, а корма заканчивалась большой надстройкой в виде некой пирамиды, одна сторона которой была сильно вытянута к носу. Под ней находились четыре массивных субсветовых двигателя. Сам корабль был темно-серого цвета, а по всему его корпусу возвышались различные надстройки.

Врата перетащили с поверхности вниз – так удобнее было транспортировать грузы с Земли. Ученые подключили к энергосети аванпоста несколько десятков реакторов на накваде. Освещение изменилось, с потолка лился яркий желтоватый свет. Заработали системы очистки воздуха, дышать тут стало легче.

Полковник Юрматов лично решил осмотреть аванпост и, в частности, найденный корабль.

– Значит, этот корабль построили Древние? – спросил он у главного ученого.

– Определенно. Внутреннее убранство корабля не отличается от того, что мы видим здесь или на земном аванпосте.

– Он работает?

– Система жизнеобеспечения работает, освещение тоже, но мы пока не можем получить доступ к системе управления кораблем. Она заблокирована чем-то на подобии мастер-кода, и нашим компьютерщикам понадобится время на ее взлом.

– А хорошие новости есть?

– Да, мы нашли гипердвигатель, который должны были установить на судно, но, вероятно, просто не успели. Конфигурация двигателя впечатляет, корабль с ним будет за считанные дни пересекать галактику от края до края.

– Вот это уже интересно, – улыбнулся полковник. – Профессор, понимаю, что этот вопрос может показаться слишком преждевременным, но, как вы считаете, возможен ли обратный инжениринг этого двигателя – нам бы он ой как пригодился. Тогда бы у нас было значительное превосходство над кораблями неприятеля, так скажем, в плане оперативного маневра, – с явным интересом спросил Юрматов.

– Уж точно не сейчас, технологический отрыв слишком высок, тем более что технологии Древних для нас, в большинстве своем, загадка, а эта – так тем более. Его следует отправить к нам на базу, там мы сможем разобраться в нем основательно.

– Хорошо, я распоряжусь, чтобы на «Петербурге» освободили достаточно большое помещение. И еще: надеюсь, после ваших опытов двигатель сможет работать? – расхохотался Самир и похлопал ученого по плечу.

– Мы постараемся, – невозмутимо ответил глава научной экспедиции, опустив глаза. – Кстати, у нас есть еще одна небольшая проблемка.

– Слушаю.

– Энергия. Судя по всему, в частности по характерной дыре в полу, источником энергии для этого судна должен был быть Модуль Энергии Вакуума.

– МЭВ нам нужен на Земле. Тем более, не уверен, что эта громадина сможет оторваться от поверхности по прошествии стольких-то лет.

– Ну, это мы еще посмотрим, – ехидно улыбнулся ученый.

– Ваша задача на данный момент разобраться в технологиях этого судна, а что делать с ним дальше, решать будут уже большие дяди из совбеза, наше дело маленькое, – сказал он и обернулся на внезапно раздавшийся откуда-то из-за угла смачный русский мат с употреблением, мягко говоря, весьма и весьма колоритных идиоматических выражений.

«Ах, вы ж, антилопы «........» поставьте меня на землю, долбокряки чертовы, несете, будто барышню...» – узнать кричащего было не трудно, Серов был в своем репертуаре...