Добавлено (09 Августа 2012, 11:57)
---------------------------------------------
Глава 12.
1 марта.
Собственно, охреневал я весь день с утра пораньше, как только проснулся. Ну, как «охреневал»… Находился в озабоченном положении. Начнём с того, что вчера к нам прибыл чуть ли не весь экипаж «Судьбы» в количестве сорока человек. Тогда же была проведена процедура посадки: это было нелегко, экипаж чуть не угробил корабль, но совместными усилиями ха`так был усажен на поверхность планеты в нескольких километрах от Новы – прямо на берегу, чуть ли не на краю стометрового утёса. И правда, лётными навыками наши «товарищи» с «Судьбы» не выделялись, промахнулись почти на километр: ещё бы чуть–чуть, и рухнули бы в воду. Пока полковник Мигунов с помощью знавшего английский на уровне беглого матершинника сержанта Клюева докладывал полковнику Янгу о текущей ситуации, и о ситуации миновавшей, нас с Максимычем отправили на осмотр трофейного ха`така. После посадки его и впрямь потрепало нехило, но нам самим надо было ещё «Атлантиду» посадить. Десять суток параллельного полёта давали о себе знать, особенно в условиях острой нехватки продовольствия.
Ха`так потрепало серьёзно. Днище местами проломлено (!), энергосистемы в критическом состоянии, жизнеобеспечение на ноле. Корабль превратился в огромный наземный бункер – не больше. Взлететь он не сможет уже никогда, и теперь пойдёт разве что на дрова. Ну, или убежище. Кстати…
Рядом с мостиком мы с Максимычем обнаружили саркофаг гоа`улдов – вещица крайне полезная, а потому, видимо, новые хозяева корабля избавляться от неё не стали. Я проверил журнал корабля: саркофагом пользовались нечасто, но всё же было дело. У нас полковник Мигунов в не самом товарном виде, да и у Рыковой что–то с лопаткой непонятное творится. Обоих можно было бы подлечить. Кстати, а наркозависимость саркофаг излечить сможет?
Электрик перехватил мой взгляд на эту вещь.
– Думаешь, сработает? – повёл он бровью.
– Не узнаем, пока не попробуем, – пожал я плечами. – Пошли пока на мостик.
Там всё было целым–целёхоньким. Видимо, когда экипаж «Судьбы» захватывал корабль, он старался нанести врагу минимум повреждений. Однако ни орудий, ни щитов на ха`таке больше не было, а от гипердвигателя остались одни развалины. Хорошо хоть, наквадах–реактор не взорвался. Такой был бы «бум», что…
Согласно бортовому журналу, иже с ним и самописца, корабль участвовал в битве, при том не так давно. При том, обстрел был со стороны аналогичных ха`таков. Щиты сдохли быстро: 168 Мегаджоулей щитов против 10–11 Мегаджоулей шестидесяти орудий одного только чужого ха`така – расклад виден со всей очевидностью. Видимо, при отступлении ребята потеряли не только щиты: полностью были уничтожены орудия, гипердвигатель сдох вообще и нахрен – даже замена деталей мало что даст, погорело всё, проще перечислить, что ещё работает. Герметичность корпуса в некоторых отсеках нарушена, а транспортные кольца работают ещё только чудом. Да и то, видимо, ненадолго: покуда есть энергия.
При всём при этом, экипаж умудрился–таки не заблудиться на чужом корабле в самой жопе у вселенной. Да и то, видимо, потому, что у бортового компьютера были отмечены координаты Тейи. Зреет во мне подозрение, что без этих данных даже Рашу не разобраться было бы, что к чему и иже с ним.
У нас был план ассимилировать и этот ха`так: складская база, жилой район, что–то ещё… Но использовать это радиоактивное корыто было небезопасно. Почему «радиоактивное»? Потому что в составе материала корпуса корабля и переборок была большая доля наквадаха. Металл сильно нестабильный, при распаде выделяет большое количество радиации. Мой дозиметр начал верещать, как только мы приблизились к кораблю на сотню метров: задерживаться тут больше, чем на час, было нельзя. Джаффа–то было похрен, их симбионты лечили от лучевой. Периодически украдкой пользовались для восстановления саркофагом и наши оперативники, однако а) слишком частое использование этой технологии «разжижает моск» (в прямом смысле слова) и б) фон всё равно был слишком большим – порядка одного рентгена в час. Оперативники или подсаживали себе симбионтов Ток Ра, или жрали целыми вагонами противорадиационные препараты.
Однако, журналы корабля не могли нас снабдить более ценной информацией: новые хозяева подчистую вычистили его от всего, что было до них – самая ранняя запись датировалась десятилетней давностью. Не так уж и долго, прямо скажем.
– Эй, народ! – нахмурился Суминоэ. – Это так и должно быть, что ли?
«Твою мать», – привычно и уже с пофигистическим рылом подумал я.
Прямо на нас из стены смотрел глазок камеры наблюдения: внутренняя система безопасности корабля. Ну, в общем–то, сейчас она нам не страшна, но лучше бы отрубить питание этого сектора – хотя бы побочные потребители.
Вот только не вышло: система не отвечала. Как при таких потреблениях памяти компьютером экипажу удалось относительно мягко посадить корабль – я не знаю. Однако, потребуется перезапуск системы энергоснабжения, а, быть может, и вовсе её отключение. Мы, конечно, с Акихиро нажрались радиопротекторов, но надолго это не поможет: радиация слишком большая. Нет, надо глушить реактор и убираться отсюда нахрен.
Источником энергии на корабле гоа`улдов служил реактор на экзотическом для Земли веществе – наквадах, в чистом виде не встречающийся. Металл до жути нестабильный, хотя получше наквадрии будет. Тот хоть и изотоп, но гоа`улды его так и не подчинили – не справились с колоссальным выходом энергии. Глушить такой реактор – целая история, без должного охлаждения активная зона рванёт так, что радиационное заражение гарантировано целой планете. Малейшая ошибка – и мгновенный рост температуры до нескольких миллионов градусов по Цельсию – как следствие, тепловой взрыв. А учитывая свойства кораблей гоа`улдов, то он получится ещё и объёмным. А это будет жопа.
Спустя минут пятнадцать мы–таки нашли реакторный блок: активная зона вместе с силовой защитой находились почти в самом низу корабля. Что было весьма и весьма грустно: если днище проломлено, а ты, например, сел на воду – радиационное заражение гарантировано. Однако, пока что шторма нам не грозили, да и утёс – почти сто метров над уровнем моря. Не–е, затопить не должно. Вроде.
– Понимаешь что–то в этой шайтан–технике? – спросил Максимыч.
– Честно? – переспросил я. – Нет. – добавил в конце и открыл консоль с гнёздами кристаллов.
– Ты чего удумал, ирод? – нахмурился электрик.
Что я удумал? Да, в принципе, мало что. Приятного. Хотя нет, мне–то приятно будет ещё как: рванёт так, что до орбиты достанет. Разнорабочий гарантируэ [2]. А вот остальным не знаю. Хотя… Может, не надо пока что взрывать эту бандурину? Хрен его знает, что в ней понапихано. Может, чистый наквадах. А этот так рванёт, что и планету уничтожит за милую душу: никакое ядерное оружие ни в какое сравнение тогда уже не пойдёт. Ну, разве что под лупой.
Хищно осмотрев кристаллы, так и просившие «Ну вырви ты нас из гнезда! Ну устрой ты тут перегрузку и Тотальнейший Писец с Экстреминатусом! Ну что тебе, трудно, что ли?!», я закрыл панель я со вздохом отвернулся: «Вот же ж мля, нигде покоя нет!» – глаза мои явно говорили об этом, ибо дядя Акихиро вздохнул с таким облегчением, будто я прямо при нём обезвредил атомную боеголовку. Хотя, проводя аналогию, так оно сейчас и было.
– Пошли, – выдохнул я.
– Куды? – поинтересовался Суминоэ.
– С этого пульта я рискую вызвать перегрузку, – пожал плечами я. – Куда–нибудь да пошли. Глядишь – на месте отключим…
– Хочешь сунуться в активную зону? – нахмурился электрик.
– Я настолько похож на идиота? – посмотрел я на него поверх очков.
– Угу. – кивнул Максимыч.
– Внешность обманчива, – многозначительно поднял я палец вверх. – Пошли.
Действие радиопротекторов закончится через пару часов. За это время надо бы успеть убраться отсюда нахрен. Тем паче, что фон внутри реакторного блока ха`така тот ещё по мощности: рентген пять в час будет не меньше. Надо бы побыстрее свалить, да дезактивацию пройти: выскрести из себя всю эту радиоактивную пыль с борта гоа`улдовского корабля, нах…

Так, ну что ещё? Дайте уже поспать, в конце концов!
– Иду я, иду… – процедил я, выползая из–под одеяла на настойчивый призыв в дверь.
Створки с характерным шелестом расползлись, шурша кожистой обтяжкой. На пороге стояла Ленка.
– О, Ленок, – спросонья пробормотал я. – Чем обязан…?
– Это правда, что на ха`таке есть саркофаг?! – затараторила девушка с порога.
– А, ты об этом, – сощурился на ней я. – Проходяй.
Пока дверь закрывалась, а Ленка вплывала в мою хату, я проверил КПК: о, уже время; совещание, скорее всего, должно уже было закончиться.
– Да, это правда, – зычно зевнул я на весь отсек. – И подумал я о том же. Весь фикус–пикус в убойной дозе радиации.
– Нам же не надо там неделями жить, правда? – нахмурилась Ленка. – Максимум пару часов и назад!
– Ты не понимаешь, – вздохнул я, садясь на койку. – Нормой считается восемь микрорентген в час: это фон, фоновая радиация, она везде на планете Земля и от неё никуда не деться. Приставка «микро» означает меньшее в миллион раз. На ха`таке гоа`улдов почти рентген в час: это в сто двадцать пять тысяч раз больше положенного. На Нове, конечно, тоже не идеал, аж три десятка микрорентген, но мы тут хоть богатую йодом пищу пытаемся жрать.
– Но ты же вернулся оттуда живым! – не унималась она.
– Ага, и первая стадия лучевой вместе с Максимычем чуть меня не наградила, – кивнул я. – А так же вторая – у всех из экипажа «Судьбы».
– Мы и так облучены, – возразила Ленка. – Нам терять нечего.
– Но одних вас отпустить я не могу, – упредил я. – Даже с оружием. Хотя…
Я умолк, а мордашка Ленки выдала, как монитор, сразу целую колонку вопросов.
– На борту есть склад с оружием. Там и земное, и люсианское. Поможете перетащить до прыгуна и сгрузить на Нову – получите допуск до саркофага.
– Козёл ты, дядя Лис, – процедила девушка, сжимая кулачки со злости.
Я засмеялся, причём в открытую.
– Ты уж определись, Лис я или Козёл!
– Мы согласны.
«Раздался голос в туалете», – подумал я, поворачиваясь налево. В дверях стоял Клин. «Как умудрился пройти беззвучно?».
– Клин! – бросилась к слепому напарнику Ленка.
– Мы согласны, – повторил тот. – Я слишком хорошо знаком с архитектурой кораблей гоа`улдов, могу даже вслепую там ходить. Так что я в деле.
– Вот и хорошо, – кивнул я. – В довесок можете оставить себе по нескольку экземпляров в тайник «на чёрный день».

На ха`таке мы сразу вломились на склад: нижняя палуба, хрена ли. Правда, пробиваться через местами порушенные переборки и обходить незаизолированные электропробои, было муторно: молнии били по коридору, хотя главные реакторы уже были заглушены. В некоторых отсеках происходили сильнейшие пожары, местами воздух заполнялся отравленным угарным газом. Дверь на склад заклинило: её удалось взорвать только с помощью шашки пластида. Подвесив взрывчатку на створку, я отбежал в соседний коридор к спутникам и, громко предупредив:
– Внимание!
Нажал на спуск пульта–детонатора.
Мощная взрывная волна оглушила даже нас за поворотом: и это всего лишь от полукилограмма пластида. Зато дверь высадило практически сходу. Натягивая на морду противогаз, я вполз в складской отсек: между ящиками и «гробами» с высокотехнологичным даже для гоа`улдов оборудованием стояли стеллажи с БЭП и зет–ен–келами (последние, правда, большей степенью были навалены друг на друга в мешки, ибо не требовали к себе сколь бы то ни было бережного отношения: были надёжны, как АК, и не ломались, как рельсы. Ну, почти не ломались, хоть и отличались мизерным пробивным действием (а если быть точнее – его вообще не было), хе–хе.
Благодаря помощи этих двоих мы закончили быстро: меньше чем за час прыгун был до отказа забит оружием гоа`улдов. Предпочтения чему–то я не отдавал: пригодиться могло всё. Конечно, часть вооружения мы подобрали неделю назад, когда отбивали пешую атаку джаффа на северо–западные пирсы Новы, но лишнее оружие не повредит, особенно, с учётом того, что к нам присоединился экипаж «Судьбы»: наша численность опять приблизилась к трём сотням человек. С копейками.
«Заодно проверим грузоподъёмность прыгуна», – подумал я. – «Взвод ВКО он тягает легко, а что будет, если забить до отказа вооружением?». Ящики были тяжёлыми: хотя в одном помещалось лишь два «посоха», два зет–ен–кела и четыре шоковых гранаты, весила эта гнида где–то под центнер с гаком. Может, чуть поменьше. Около шестидесяти ящиков мы успели загрузить: а дальше просто не влезало. Длина два метра, ширина почти тридцать сантиметров, высота столько же. Могли бы оружие и россыпью насыпать, но предохранителей оно не имело в принципе: выстрел из БЭП на борту прыгуна в полёте мог наворотить дров, за сим распаковывать ничего не стали.
– Оружия хватит на всех? – спросил Клин. Парень действительно неплохо знал архитектуру ха`така, пятился спиной вперёд и прекрасно входил с грузом в повороты. Можно подумать, на ха`таках он какое–то время даже летал.
– Тут почти сто двадцать посохов, столько же «зетов» и больше двухсот шоковых гранат. – подумал я вслух. – Плюс, на Нове имеется какой–никакой, а трофей. Нет, на всех не хватит. Однако и земное оружие у нас имеется.
– Эй, – шепнула мне Ленка. – Дядя Лис! Можно тебя на минутку?
«Дядя Лис»? Ну–ну.
Мы покинули прыгун, оставив слепого Клина «сторожить» корабль. Забавно, нах.
Отойдя метров на сорок, Ленка едва ли не с кулаками набросилась на меня сходу:
– Ты обещал…!
Договорить она не успела.
– Я знаю, – кивнул я. – Ха`так ваш. У вас есть десять минут, при ваших поражениях организмов этого хватит. Потом я улетаю.
Судя по тому, как дёрнулась в первую секунду Ленка, первой её мыслью было если не расцеловать меня, то, по меньшей мере, горячо отблагодарить, однако, руководствуясь стыдом и здравым смыслом, девка решила оставить это на потом. Лишь бросила тихое:
– Спасибо…!
И, махнув хвостиком, убежала к прыгуну. Через полминуты оттуда до ха`така она уже бежала вместе с Клином.
«Продержаться бы до их прибытия», – нервно подумал я. – «Хто их там знает, вдруг мы не весь десант перебили…».
Для благонадёжности я засел в прыгуне и подключил ближние сенсоры: поле в радиусе ста двадцати километров просматривалось мною на все стороны света. Сам и не заметил, как за слежкой уснул. Разбудил меня дичайший рёв динамика радиостанции на поясе:
– «Прыгун–1», я Клин, мы под обстрелом!
Реакция сразу вывела меня из сна, будто током шандарахнуло. Глаза устремили взор на экран передо мной.
– Прыгун–1, требую поддержки, нас зажали!
Твою мать, угораздило же! Судя по данным радара, ребят зажало в ха`таке несколько человек – может, джаффа. Схватив АК, я выскочил из прыгуна, поставив его под маскировку. Теперь ни одна падла его не обнаружит, покуда лично башкой об корпус не стукнется.
– Прыгун–1, где тебя носить, твою мать, требую поддержки!
Бои возле ха`така действительно имели месте быть, и, судя по всему, не такие уж и жестокие. Я–то думал, тут целая армия врага понабежала, а тут всего лишь навсего взвод джаффа от люсианского союза. По ходу, это те, что с ха`така сели на теневой стороне планеты. Таки–допёрлись, наконец? Укрываясь за кустарником, я насчитал шестнадцать штук. Магазин снаряжен штатным 5,45: против люсианской брони с дистанции до тридцати метров, по–моему, сгодится, хотя лучше бы не рисковать. Сменить на бронебойные, что ли? В принципе, можно. Хотя… У меня и осталось–то всего патронов ничего: магазин бронебойный, магазин штатных и один «бубен», снаряженный по принципу «лишь бы было». Итого 240 патронов. Ладно, пох. Меняю на бронебойные.
Сменил магазин, пристегнул новый, передёрнул тихо затвор. Ну–с, поехали.
Рёв энергетических посохов, изрыгавших из себя облака высокоэнергетической плазмы или смежного с ней образования, прервали одиночные выстрелы АК–12. Дистанция плёвая, бью практически в упор, ни одна пуля мимо не уходит, но на прицеливание тратится слишком много времени: слишком много целей для одного автоматчика, а патронов не так уж и много. Сразу же дюжина джаффа перекинулась на меня: обстрел адский, становится не по себе от мысли, что могу быть зажаренным нахрен. Укрываюсь за деревом, корой своей походившим на дуб: то принимает на свой ствол несколько высокоэнергетических попаданий. Пробивать не пробивает, но даже мне слышно, как воет от боли растение.
Наши разборки прерывают две очереди натовского калибра. В одной я узнал скорострельный донельзя, но крайне дерьмовый в ближнем бою израильский «УЗИ» под 9х19 Люгер–Парабеллум, в другой менее скорострельный, но менее дерьмовый Stayer AUG. Судя по звуку – пулемёт. В три ствола ложим джаффа с двух направлений: те не успевают среагировать и в итоге распыляют свой огонь по большому сектору обстрела. Через пятнадцать секунд уже всё кончено с незначительным перевесом.
– Вот примерно так всё и было, – доложил я полковнику Мигунову, представляя его взору наши «трофеи». – Мы трое берём по одному ящику – это не обсуждается. Остальное ваше, берите, что хотите.
– Так, с оружием люсианцев разобрались, – нахмурилась Рыкова. – А наши–то стволы откуда?
– Там же нашли, – пояснил Клин, глядя на Аньку чистыми чёрными глазами: радужная оболочка непривычного тёмного цвета, но, хотя бы, теперь видеть может. – Там не только земное оружие было, некоторые экземпляры я раньше даже в глаза не видел, но, похоже, что они не брезговали ничем.
– Мы ещё помародёрствовали малость, – смущённо доложила Ленка. – И с мёртвых джаффа обобрали.
– Броня, конечно, после нашего месива никуда не годится, – признался я. – Но оружие и поручни с пультами доступа ещё могут принести пользу.
Мигунов в упор смотрел на прозревшего Клина. Его взор как будто говорил за полковника: «Таки–работает, значит?». «Таки–да», – подумал я, но вслух сказал другое:
– Тебе бы с Анькой тоже не мешало бы слетать, – посоветовал я. – Заодно вторым рейсом ещё стволов понаберём. Ха`так радиоактивен, эксплуатировать землянам его нельзя: лучевая ой–ой–ой да а–та–та. Однако оборудованием разжиться можно. Что там, кстати, с «Судьбой»?
Полковник обернулся назад.
– Ну, как, «что»… – произнёс офицер. – Мало что понятно. Переводчиков нормальных у нас нет, а единственный на их борту, знавший русский, погиб полторы недели назад от ран в бою с люсианским союзом.
– А поподробнее? – попросил я.
Выяснилось приблизительно следующее. Во–первых, экипаж «Судьбы». Да, в живых осталось немного, человек сорок. Кроме боевого столкновения с экипажем люсианских кораблей больше в бои не вступали. Имели успех в манёврах по надиранию задниц гоа`улдовскому флоту союза, однако, после первой же атаки были вынуждены отступить: через врата на первый попавшийся адрес. Кроме всего прочего, путешествовали через них же в поисках цивилизаций: будучи с минимальным запасом вооружения и продовольствия, дотянуть до сколь бы то ни было светлых времён, надеялись не все. От Раша проблем, как выяснилось, было меньше всего. Напротив, любое, сколь бы то ни было продвинутое устройство, что экипаж находил в пути, отдавалось ему на исследование. Разумеется, не отставал и Илай, а среди гражданских опять назревал бунт: на этот раз, не без помощи Камиллы Рей. Эта сволочь согласилась с требованиями МНК по передаче «власти» в руки гражданским и сама же вызвалась на эту роль – ну не дура ли? Янг чисто ради стёба согласился и временно самоотстранился от управления. Разумеется, всё тут же полетело коту под хвост. Всё ещё бывшие на стороне полковника военные не допускали чрезмерного накала страстей, однако и им приходилось похихикать над идиотизмом гражданских. Само собой разумеется, в первом же рейде на охоту без обученных этому делу и выживанию военных гражданские потерпели полный крах: кроме пары сусликов (или похожих на них тварей размером с диван) и нескольких пиджаков фруктов (а куда ещё жратву складывать, за неимением корзин?) довольствоваться больше было нечем – пришлось давиться малосъедобным мясом и овощами. В общем, в итоге Камилла сдалась, признав, что не справляется со своенравным экипажем: тем более, что уже тогда среди гражданских начал назревать конфликт: каждый день Янгу приходилось разнимать по пять–шесть происшествий. Наконец путешествие через врата привело их на корабль гоа`улдов: если не ошибся переводчик, Мигунов или докладчик, то на ха`так. Однако, от врат пришлось экстренно избавляться: через них стал возвращаться экипаж корабля. Только отстрелить их не вышло: заклинил механизм выброски. Поэтому просто выпустили воздух вместе с джаффа в открытый космос. Самым шикосом было то, что захват семисотметрового ха`така занял у Янга и его людей всего лишь навсего пять минут, когда группа Скотта и Грира, расхреначив охрану и поимев персонал, захватила мостик. Разумеется, дальнейшее сопротивление было бессмысленно: Раш просто отключил жизнеобеспечение на палубах и откачал весь воздух. Цинично, зато быстро. Правда, надолго это не сработало: как только на первый же сеанс связи никто с ха`така не вышел, его начали обстреливать соседние корабли. Пока держались щиты, Илай с Рашем успели разобраться с навигацией корабля, а когда начали давить их огневые батареи, ха`так экстренно дал дёру. Конечно, получив при этом серьёзные, почти катастрофические потери. Гипердвигатель, щиты и орудия сдохли к хренам собачьим, а целостность корпуса начала страдать в самом начале: если бы не предварительно откачанный с палуб воздух, корабль потерял бы значительную часть своей внутренней атмосферы. Однако, обошлось. Ну, а дальше мы прилетели на «Атлантиде»: под нашим конвоем сели на Тейе, а дальнейшее неинтересно.
– Я доложил Рашу о твоих соображениях по поводу врат, – сообщил полковник Мигунов. – Он согласен, и даже больше: мы вообще не сможем связаться с Землёй, даже через звёздные врата Атлантиды. Это он так сказал.
Ещё бы, миллиард световых лет. Неоткуда взять столько энергии для создания такого гипертоннеля, способного добить отсюда до Земли или хотя бы до Млечного Пути. Великая Стена Слоуна у нас под боком, видите ли, однако. Да ещё и люсианский союз обнаглел. Нет, оставлять им Нову нельзя. Даже если мы найдём способ вернуться домой, эту планету надо будет уничтожить. И у меня уже есть план.
– Я надеюсь, Нову они захватывать не будут? – прищурился я, глядя на полковника.
– Не гарантирую, – развёл руками офицер. – Я посоветовал им переселиться на Атлантиду, сослался на проблемы с люсианцами и сообщил о проблеме со скоростью и передачей команд, но не знаю, что они решат.
– Забавно, – нахмурился я. – Тогда ты лети на ха`так и прихвати с собой Аньку, я вернусь на мостик.
– Добро.
Ну и разбежались. Нет уж, такую мощную херь, как Нова, я никому не отдам. Даже Рашу. Точнее, не так. Тем более Рашу. Так будет правильно.
Когда я прибыл на мостик Новы, там уже кишмя кишели люди с «Судьбы». Я так прикинул расклад: экспедиция на Атлантиду в Пегасе состояла из 55 человек. Нас тут 310. Согласитесь, шикарно, ага? Весь шикос был в том, что как минимум двое из них – адские гении, это я про Раша с Илаем, если что. Кстати, о первом. Тот копался в кроссоверном пульте систем и что–то пытался натворить: на экране позади него творился полный хаос.
– Эй–эй–эй–эй–эй–эй–эй! – завопил я, взмывая по лестнице наверх. – Ты чего творишь, ирод окаянный?!
Я не просто отпихнул Раша: я его едва не выбросил в окно. Отменить–отменить–отменить–отменить–отменить! Что бы он ни сделал – отменить!
– Угробить нас захотел?! – накинулся я на доктора.
А… Смысл. Он же по-русски ни бум–бум.
Я скосился на окружающих.
– Кто–нибудь техническим английским владеет?! – громко спросил я.
Отозвался лишь один: рядовой Щепко. Ну, хоть так.
– Я лишь хотел запустить диагностику систем, – ответил Раш на вопрос Щепко о том, какого, спрашивается, хрена, доктор тут делал.
– Это тебе не «Судьба», – сощурился я. – У себя там твори что заблагорассудится. Это – Нова, её не трожь.
Надо будет код поставить. Хотя уже сделано: когда я перед самой первой атакой люсианцев копался в мозгах Новы, мы кое–как «подружились». Сознание корабля меня запомнило, но это не значит, что он будет слушаться только меня. Командный код тоже лишним не будет…
На мостике появился Янг. «Ещё одно тело», – подумал я. «Сколько же их тут, нах».
Ничего, что дальше я буду давать только диалоги? Опуская работу переводчика? Будем подразумевать, что товарищ Щепко выполнял свою функцию качественно.
– Что тут творится, Раш?
– Пока ничего.
– А что собирается твориться?
– Пока рано предсказывать.
– Если вы не заметили, – вклинился я. – То у нас есть проблема в морде лица люсианского союза. Без вас я уже ассимилировал этот корабль–город, и как положено всё настроил. У меня будет убедительная к вам просьба, не соваться в чужой монастырь со своим уставом, и не сбивать настройки Новы. В противном случае за ваши жизни ручаться я не буду.
Так, ну, первый пункт плана выполнен: нажить себе врагов. Нет, до открытого противостояния дойти не должно, но теперь этого хватит, чтобы люди с экипажа «Судьбы» дистанцировались меня. Хоть сколько–нибудь. Мне так будет удобнее и проще. В конце концов…
Внезапно активировались звёздные врата: пошёл набор адреса. Разумеется, первое действие людей группы Скотта: занять оборону и взять горизонт событий на прицел, да только хрен вам с маслом. Обойдётесь. Я «повесил» щит на врата, активировав силовое поле. Несколько громких ударов и разрядов огласили зал врат и мостик: кто–то или что–то в количестве больше одного попытались пройти через врата. Лично я насчитал семнадцать ударов. Стандартная штурмовая группа: возможно, люсианский союз. Они так и не поняли, что атака через врата на нас не работает? Врата с характерным звуком схлопнулись после последнего разряда и стравили накопившееся тепло и статику. Газ–охладитель вырвался из клапанов, на несколько секунд сокрыв врата от взора. На мостике воцарилась тишина, прерванная лишь звуком подтверждения команды: я опустил щит с врат.
– Да, кстати, Попов…! – раздался голос Мигунова. Ещё не улетел?

Господи, ну почему мне так не везёт… Стоило только было прибыть новым людям, как сразу же они кинулись перестраивать всё под себя. Нет, я, конечно, тоже этим страдаю, но я не лезу в глобальные системы. А эти… Да ну нах!
В итоге по моей просьбе полковник Мигунов предложил Янгу перебазировать своих людей на Атлантиду–4. Долго упрашивать его не пришлось, так мы расширили наше ПВО–влияние в этом секторе. Правда, если на чистоту, смысла в этом было мало. Как оказалось, ни у одного из экспедиции на «Судьбу» гена Древних не оказалось в принципе и в помине: управлять большинством систем Атлантиды они не могли. Пришлось экстренно проводить генную терапию и прививать его им. Получилось не сразу и не со всеми. Из сорока членов экипаж «Судьбы» ген Древних удалось привить только шестнадцати. Печально. Весьма и весьма. Печально.
Чтобы отвлечься от дурных мыслей по поводу экспедиции «Судьбы» (ну не хотелось мне с ними тёрки разводить, это лишняя мигрень на мою и без того нездоровую башку), я заступил на ночное дежурство на мостике Новы. Тут всё равно никого не было: врата на ночь заперли (ну, как, врата заперли… Обесточили их нахрен), калитку замуровали, дежурный пост пригнали. К слову сказать, на Нову теперь надежды было мало: корабль сильно «подустал». Да, органика тоже давала о себе знать: мозг города начал потихоньку «засыпать». Ну, как, «засыпать»… Снизилась оперативность работы систем: время отклика увеличилось. Корабль, по ходу дела, просто вырубался в сон. Интересно, сколько ему потребуется для восстановления «сил»? Дайте–ка подсчитать. На Нову мы прибыли числа пятнадцатого февраля. Сейчас – почти второе марта. Следовательно, пятнадцать суток? Ну, да, почти. Где–то так, наверное. Пятнадцать суток непрерывной работы всех систем – и корабль должен отдохнуть? Так, что ли? Ну и ну, ну и ну.
Ладно, иди, отдыхай. Спи спокойно, я за тебя подежурю. В крайнем случае – разбужу.
Корабль отключился. Ушла на покой и большая часть систем города. Отключился даже щит. Точнее, отключился бы, если б я эту операцию не отменил. Хотя… Нам сейчас он не нужен, щиты только для экстренных ситуаций, так что… Ладно, нехай отключается, нах…
Ну что мне теперь делать на пустом и безжизненном корабле? Только нести ночную вахту. А в чём заключается ночная вахта? Правильно, нажраться и лечь спать. Но это на Земле. А мы на Тейе – так эту планету именовали Древние. Да только что–то знакомое. Не то из римской, не то из греческой мифологии. Хотя… Ладно, пох. Пока большинство систем отдыхали, я засел у себя в кабинете, поставив сенсоры в режим поиска и отключив транспортёры: если кто появится, я об этом узнаю, а нарушитель далеко не уйдёт. Та–ак… Помнится, Анька мне подключила наш ноут к этому мозгу. Начнём–с, так сказать–с, «сканирование». Файлы памяти я прогонял сразу через программу перевода, на выходе получался готовый русскоязычный материал. Правда, не на сто процентов. Распознать некоторые слова не удавалось, что естественно для любого чужого языка, а переведённые в формат изображения тексты не читались вовсе: пришлось «копать глазами». Ну да ладно. Пох. Впереди ещё часов шесть до рассвета.

Добавлено (09 Августа 2012, 19:39)
---------------------------------------------
2 марта.

Ну, самое забавное, конечно, это статейка о процветании местной колонии. «Статеечка» была небольшой, занимала всего–то страниц семьсот и была исполнена в качестве учебника истории по конкретному периоду (в переводе на земные величины, это было бы где–то пару–тройку лет: да, событиями жизнь на этой планете была перенасыщена основательно). Я сразу пропускал абзацы, касающиеся политики: я в ней всё равно не шпарил, да и не интересно мне это было. Задержался на климатических аспектах Тейи: климат довольно устойчивый, лето не жаркое, зима не холодное. Я был прав, не ожидая встретить жестокие морозы: средняя температура зимой на Тейе держалась в пределах ноля по Цельсию. Да только мы не такие идиоты, чтобы ждать ровно ноль. Понятное дело, где–то выше, где–то ниже, ноль и есть среднее арифметическое всех температур. Поэтому я не поленился и почитал ещё малость, и был прав: пиковая температура, максимально зарегистрированная на Тейе зимой, составила +32 по Цельсию, и было это на островке с другой стороны планеты – там как раз пару тысяч лет назад гипервулкан активизировался, да до конца не проснулся. Пиковая же температура, минимальная за всю историю, опустилась на поверхности Тейи до –67 по Цельсию, и было это на южном полюсе планеты. В среднем же по нашей широте, где располагались наши лагеря, температура не должна уйти за отметку –5–10 градусов. Я так разумел. Правда, ждать можно было всего: мы на море, открытое пространство, сильные ветра и всё такое. В общем, расслабляться было нельзя в принципе: пора в экстренном темпе заготавливаться дровами. Вчера, правда, Мигунов пообещал, что разберётся с топливом на зиму, но я ему не шибко–то верю. В одиночку он мало что сможет. Ну да ладно.
Увлекательное чтиво продолжалось. Попутно выяснились и интересные подробности о фауне этой планеты. Достаточно интересные, надо сказать. Поскольку меня она интересовала исключительно с гастрономической точки зрения, эта фауна, то и искал я по соответствующим критериям. Ну, начнём с того, что по последним данным в базе, на Тейе имелось свыше десяти миллионов видов животных, из них 1,3 – насекомые и беспозвоночные, 5 – млекопитающие, и 2 – рыбы и 0,7 – птицы. Я в биологии не силён, этим надо будет Аньку озаботить, но мне показались аппетитными некоторые особо крупные представители. Так, например, местные рыбёшки, как та, с какой я едва не столкнулся во время своего первого погружения под воду на прыгуне, достигала в длину семидесяти метров, будучи молодняком, и ста двадцати, будучи взрослой особью. Весила такая «тушка» больше пятисот сорока пяти тонн, правда, всё больше из–за жира: до тридцати процентов массы. Зато, если верить документу, он весьма горюч: когда кончалась энергия в носимых устройствах, экспедиции использовали китовый жир для отопления и освещения. Для готовки его использовать нельзя: горит хорошо, но «холодно»: температура пламени очень низка.
Кажется, если я ещё не забыл язык, Древние называли его flagitialus, что в приблизительном переводе означает ««парящая» или «летающая» рыбы». Довольно мудрёное название, поэтому для краткости, как и Маккей, я решил именовать его «кит». Просто «кит». Кстати, это был тот же самый вид, что встречался и на Лантее в Пегасе. Ровно тот же самый – на это указывал и его биоидентификационный код в базе данных Древних.
Забавная картинка довершала это дело: на фотографии было изображение момента, когда «лагицал» уничтожил морской крейсер – просто выпрыгнул из воды, и рухнул своим весом на корабль. Двухсотметровому судну не хватило устойчивости, и оно перевернулось, погнув переборки и сломав рубку. Спустя четверть часа корабль затонул: это случилось больше девятисот миллионов лет тому назад, когда Древние только начали заселять эту планету. Однако документировали они свою жизнь с потрясающей и ужасающей педантичностью: сохранились координаты места происшествия и видеоотчёты с подводных работ. На «плёнке» имелся вид затопленного корабля: я вам скажу – это было ужас… Военный крейсер, вооружённый по самое не балуй, разворотило нахрен, запас плавучести не спас корабль, а стволы пушек помешали спустить многие из спасательных шлюпов: к тому же, почти половину из них уничтожил лагицал – так было написано в отчёте. В общем, страшная тварь. Однако, Древние не только научились охотиться на него (как? Да просто: прыгуном. Снаряд в глотку и готово. Конечно, пара десятков тонн мяса потом испарялась, но это было не страшно. Особенно, если в череп попасть), но и со временем приручили. Впрочем, об этом есть отчёты с Атлантиды, так что занимать время и пересказывать их не буду.
Занимательное чтиво продолжалось до рассвета. За это время я успел не только просчитать, сколько мяса нашей колонии потребуется для пропитания, но и рассчитал энергозатраты на охоту за одним лагицалом. К несчастью, твари эти глубоководные: на поверхности показываются крайне редко, когда их что–то выгоняет с глубин. Что именно – я пока на тот момент не знал. Да, если честно, знать и не хотел: с восходом солнца я попросту отрубился.
Проснулся я только к обеду с жесточайшим чувством голода. Посмотрел на КПК: энергия на исходе. Радейку–то я от местных сетей уже раз десять, если не тринадцать подзаряжал, а КПК пока лежал нетронутый. Сейчас кончались последние милливатты. Ну и время – 13:05. Поскольку сидел я в своём кабинете за мостиком, то на пустом городе и разбудить меня было некому. Потому и не удивился, проснувшись в абсолютном одиночестве. Ну, как, в одиночестве. Когда я поднялся со стола, с меня в кресло упало одеяло. Спрашивается, откуда оно тут взялось. Заподозрив неладное, осмотрелся. Так и есть. На тёплом органическом полу лежала рядом со столом, накрывшись моим кителем, что я снял с себя на ночь – угадайте, хто? – правильно, Рыкова. Спала и блаженно посапывала. Я лишь улыбнулся.
Перед тем, как отправиться инспектировать город на предмет наличия оставленных продуктов, я свернул своё одеяло и подложил спящей Аньке на манер подушки. Убедившись, что биолог спит спокойно, и не собирается в приступе лунатизма размахивать тесаком с воплем «порублю на куски, сцуки!», я покинул отсек.
На мостике было тихо. Никого тут не было. Звёздные врата были отключены, что, в принципе, было неудивительно. Решил послушать обеденный эфир, пока шагаю до кухни: но никого. Чисто. Ни единой передачи. Оно и понятно: радейка мощностью в восемь ватт. На сотню–другую километров без помех точно бить будет, но до границ города – пятьсот. К тому же, наши передатчики у всех идентичные: то есть если не слышу я, то не слышат и меня. Примерно.
На кухне никого не было, равно как и в столовой. Правда, в холодильнике обнаружилось несколько десятков килограмм мяса и несколько вязанок каких–то растений. По запаху и вкусу я узнал в некоторых из них пряные. Что ж. Попробуем… Для начала – неплохо было бы себе что–нибудь поджарить. Как насчёт беглого шашлычка? Тоже вариант. Жрать хочется сильно, но мороженое мясо потреблять неохота. Посмотрим…
Я говорил, что кухня на Нове – это отдельная история? Понятное дело, открытого огня нигде тут нет: вот ещё на космическом корабле запасы кислорода жечь, нах! Обычная электроплитка (ну, или похожий на неё агрегат), способный с высокой степенью жароотдачи пропечь приличный кусок мяса весом до полуцентнера. Пожалуй, он и центнер бы обработал, да только времени это займёт прилично, да энергии потратит не меньше.
Готовить я не умею, но продержать мяса над раскалённым куском стали – это я, пожалуй, смогу. Мы ещё не так давно какие–то фрукты нашли, Беляева всю неделю занята была: просматривала продукты в лаборатории на предмет отравы. Вроде всё чисто. Фрукты эти до боли яблоки напоминали: небольшие «шарики» по кулаку на «стопочке», плотная мякоть и очень тонкая кожица яркого оранжевого цвета. На вкус от земных яблок почти не отличались: лишь специфический мясной привкус выдавал инопланетное растение. Я решил поэкспериментировать: попробовать «яблоки» запечь. Обернул их в тонко нарезанные (примерно по пять сантиметров толщиной) «платочки» из мяса, закрепил эти «свёртки» очищенными от шкурки веточками и установил жариться. Через полчаса был готов первый экземпляр: получился недожаренным, мясо прожарилось хорошо, но яблоко лишь прогрелось. Вторая партия, снятая ещё через полчаса, оказалась ближе к идиллии, однако и на не удовлетворила меня. А вот третья, снятая, ради эксперимента, аж через три часа, была настолько изумительно, что я забыл о своём голоде в тот же миг: аромат до корочки изжаренного мясца, превосходно пропитанного яблочным соком и так запечённые фрукты в мясном соку – поверьте, путь пища и инопланетная, но я был на вершине блаженства.
На запах припёрлась и полусонная Анька: её тело вплыло в столовую и по привычке заняло своё место. «Однако», – подумал я с усмешкой.
– Какой приятный запах… – прошептала Рыкова.
– Старался, – ухмыльнулся я, ставя перед биологом моё кулинарное творение.
Гордость прямо–таки распирала меня, посмотрим, как отреагирует публика. Я в ожидании вердикта затаил дыхание.
Рыкова не спеша взяла тарелку, поставила перед собой, расстегнула карман на бедре и извлекла из чехла штык–нож. По царапинам я узнал свой родимый: тот, что она спёрла у меня полторы недели назад. Я–то думал, что окончательно его похерил, а тут… Ну да ладно, мелочи. Нехай жрёт. Мясо с кусочком псевдо–яблока накололось на остриё штыка и через секунду скрылось во рту биолога. Секунд тридцать медленного, едва заметного, планомерного разжёвывания, один большой глоток и следующая за этим убийственная фраза:
– Расстрелять…
Вашу ма–а–ать… неужели всё так плохо?!
Но нет. Была вторая часть фразы.
– …если приготовивший это не женится на мне. Вкусно. – добавила всё ещё бредящая в полудрёме Рыкова, сглотнув следующий кусок.
Етить–колотить твой диодный мост и серверную плату… Пошёл–ка я отсюда, покуда пуще прежнего не влип. Кстати, ножичег–то повратать взад надобно, однако.
Но в это время радейка затрещала с удесятерённой силой: видимо, кто–то использовал гипермощный передатчик, или находился совсем уж близко.
– «Рассвет», я «Звезда». Ты где?
– В столовой командной башни Новы, «Звезда». Я «Рассвет».
Похоже, не отвертеться.
– Я так и подумал, – выдал вдруг Мигунов, входя в столовку. – Так и знал, что застану вашу парочку тут.
– Ближе к телу, полковник, – нахмурился я. – В чём дело?
– Раш написал серию протоколов за ночь, – подмигнул левым глазом офицер. О, уже восстановился? Никак саркофагом гоа`улдов воспользовался, однако? – Илай ему помог.
– А мне–то с этого чавой? – повёл я бровью.
– Он хотел, чтобы ты помог ему протестировать их на Нове. – пояснил Палыч. – Я же ему настоятельно советовал к Нове свои грязные ручонки не тянуть, помнишь?
– Ну, – кивнул я. – Допустим, что помню. Однако, с какого перепугу я и тестирование новых протоколов… а?
– Один из них – для транспортеров, – пояснил терпеливо полковник. – Чтобы корабль мог соединяться с соседними, где установлены такие же. Раш хочет отправить для начала что–то неживое.
– Меня, что ли?
– С чего ты взял? – вылупился на меня Мигунов.
– Ну, это же я ему понадобился, – пояснил я.
– Да ну тя нах! – отмахнулся, нахмурившись, военный. – Загрузи протоколы и посмотри, что получится. Если хочешь – можешь сам их перепроверить, но мой тебе совет: лучше не надо.
Напомнил мне моего взводного из ДОСААФ, когда он вручал нам «корочки» АПА. «У вас», – говорит, – «Теперь есть допуск до тысячи вольт. То есть вы официально можете теперь этим заниматься, но мой вам совет: лучше туда не суйтесь. Особенно тебе, Попов».
– А ещё что? – выдохнул я.
– Илай тут светлую мысль подкинул, – продолжил служивый. – Разобрать ха`так нахрен.
– Светлая мысль в тёмном разуме, – согласился я. – А хто окромя меня пойдёт дозы получать?
– Ты не дослушал. – качнул отрицательно полковник. – Он хочет снять с корабля беспроводные модули интеркома и присобачить их к генераторам щита на Нове.
– Чтобы по команде с мостика можно было оперативно поднять щит, – догадался я.
– Точно. – кивнул Мигунов. – Проблема только в том, что модулей хватит только на щиты. Ну, ещё, быть может, на пару систем. Не больше. Орудия так и будут тупить и тормозить.
– Это лишнее! – отмахнулся я. – Если есть щит, остальное, как правило, само приложится. В крайнем случае, щитом таранить и будем. Ага?
– Ну ты, нах, загну–у–ул… – протянул Палыч.
– Когда начало? – выдохнул я.
– Раш готов скинуть тебе протоколы хоть сейчас, – пожал плечами Мигунов. – А группа профессора Желткова уже хреначит и дестроит корабль на запчасти.
Этого и следовало было ожидать.
– Кстати, – нахмурился полковник, тщательно внюхиваясь в воздух столовой. – Чем так пахнет?
Офицер быстро нашёл источник запаха и для пробы отправил «на язык» кусок моего творчества.
– М–м–м! – протянул в блаженстве Палыч. – Хто сей чуд изготовить соизволил?
– Я.
– Слушай, Попов, нахрен предрассудки! – вырубил с плеча военный. – Выходи за меня, а!
– Спасибо, воздержусь, – процедил я. – Где Раш?
– На Атлантиде–4, – пожал плечами Мигунов. – В последний раз был на мостике, когда я его там видел два часа тому назад. Потом не знаю.
– Ладно, разберёмся…

Раш обнаружился действительно на мостике: Атлантида–4 была целиком и полностью отдана экипажу «Судьбы», сорок человек – нехай, пусть терзают её, как хотят. Я от греха подальше отключил самые опасные системы типа гипердвигателя и двигателя тоннельного (ибо сам на эти грабли наступил), а так же иже с ними, а остальное отдал америкосам, вытащив из города два МНТ из трёх.

Заголовки американских газет: «Сенсация! КЗВ США похерило три ящика МНТ!». Заголовки русских газет: «Сенсация! КЗВ РФ овладело тремя ящикам МНТ!».

Ну и в таком вот духе.
Раш, как всегда, молчаливый, сидел со своим блокнотом и пытался перевести консоль: энергораспределение, видимо. Ну да, оно и есть.
– Хай, – махнул я спросонья. Ещё не до конца проснулся. – Кэн ай хелп ю?
Произношение не просто хромает: ползает безногим обрубком вокруг словаря.
Доктор молча отдал мне кристалл.
– Окей, – вздохнул я. – Ватаси вакару, десу…
– What? – переспросил Раш.
– Watashi wakaru. – повторил я более отчётливо. – Desu.
– I`m don`t understand…
– Ничего, научишься, – заверил я, и удалился на Нову.
Перелёт до Атлантиды и обратно с учётом лингвистической шутки в адрес доктора Раша занял не больше пяти минут: в чистом небе грех было не разогнаться. Обратно я уже вернулся с полными карманами щазтья. А уже на мостике меня ждал полковник Мигунов.
– Шустрый ты, Лисёнок! – прищурился боевой офицер.
– Ещё раз так меня назовёшь – пущу в расход. – со спокойствием кассира, сообщившего об отсутствии билетов, произнёс я.
– Что с протоколами?
– Это не протоколы, – отозвался я, подключая кристалл к резервному компьютеру Новы. – Это полностью новая программа. Хотя нет… Это, скорее, патч, апгрейд, расширение, мод. Добавляет на карту Новы несколько смежных локаций, и помимо этого вписывает в реестральную сеть константу. Её, к слову, менять потом можно.
– Что за константа? – поинтересовался Мигунов.
– Число смежных локаций, – пояснил я. – Сейчас Раш остановился на четырёх.
– Атлантида–1, 2, 3 и 4 соответственно, – выдохнул полковник.
– Гениальное умозаключение, – кивнул я. – Однако, в корне ошибочное.
– Э?
– Да. Атлантида с 1 по 3 действительно подключены к Нове, но четвёртый пункт назначения – далеко не корабль–город.
– Тогда что? – заинтересовался офицер.
Я вздохнул.
– Обломки «Беллискнера» помнишь?
– Ну.
– Винтовки гну. Как согну, дам одну. Раш зачем–то вбил координаты этого корабля.
– Может, у него там свои виды на эти обломки? – предположил полковник.
– Там радиация больше, чем в Копачах, – напомнил я. – Ленка с Клином там всего пятнадцать минут пробыли, покуда ноги делали после падения, а уже вторую лучевой схватили.
– Ну, это же Раш, – возразил полковник.
– Я уверен, что даже Янг не в курсе, – поддакнул я. – Однако, нам четвёртая Атлантида необходима. Придётся и её подключить…
– То–то Раш будет в шоке, – усмехнулся Мигунов.
– Ошибаешься, Палыч, – хмыкнул я. – Раш будет не в шоке, но в недоумении, а потом пойдёт перелопачивать все системы в поисках бага.
– Кого? – нахмурился офицер.
– Баг, – пояснил я. – Ошибка. Несоответствие. В общем, «поломка».
– А–а, – протянул полковник. – Ну–ну. Сколько тебе надо времени на подключение городов?
Я прикинул по времени.
– Программа объёмная, но простая. Так что минут по десять на один переход к локации, ну, и где–то час–полтора на эксперименты. Чтобы на другом конце не получили «мёртвого кота в коробке».
– Это ты про котейку Шрёдингера? – нахмурился Мигунов.
– Именно. – кивнул я. – А теперь… приступим–с…
Программа действительно была – проще не придумаешь. Пока меня не был на мостике, Раш скачал карту транспортёров Новы, написал мод, присоединил к этому карты городов поблизости, и нарисовал графики переходов. Не забыл он и про предохранители: а то если бы двое или трое попытались бы приконнектиться к одному транспортёру – даже я боюсь представить себе последствия этой мясодавки.
В общем, на то, чтобы удалить строки с координатами «Беллискнера», скопировать идентичную с остальными карту одной из «Атлантид», и вставить её на место удалённой, ушло немногим больше пяти минут. Ещё пять – на загрузку. Компьютер едва не словил когнитивный диссонанс, но новую программу, всё–таки, принял. А дальше – чистые эксперименты. Я связался с Атлантидой–1 и запросил помощь в проведении. Пока переход был односторонним: ведь программа была только на Нове. Теперь надо было расширить систему телепортации и загрузить аналогичные схемы в компьютеры Атлантиды. С этим справились за полчаса. А вот теперь можно и экспериментировать. Второй взвод прибыл вовремя и по расписанию, рассредоточившись по секторам. По хорошему, надо было бы проверить работоспособность новой системы с каждым из переходов, но вы представляете себе, сколько это займёт времени? На Атлантиде их пятнадцать на каждом этаже, некоторые башни занимают в высоту до нескольких сотен метров. Да на Нове несколько миллионов, с высотами до сорока километров, в каждой башне по два «стояка». Нет, народ. Извините. Пусть этим хто–нибудь другой займётся, нах.
По окончанию работ я решил проверить, кто во что горазд. А проще говоря – учинить смотр нашим новодранцам. Ленка блаженно отсыпалась у себя в хате, за неимением других дел. Клина же пришлось искать. Нашёл. Тоже спал, и тоже в хате. Только не на кровати, а под ней.
– Какие–то проблемы? – продрал очи ото сна парень.
– У меня к тебе деловое предложение, – начал я издалека. – Не пройдёшься со мной?
Зычно зевнув, будто самосвал разгрузили, Клин повесил на бедро зет–ен–кел и вышел в коридор, оставив Ленку отсыпаться дальше. Его терпения хватило ровно до ангара прыгунов, дальше он не выдержал и таки–задал вопрос в лоб.
– А что за дело?
– Ты у нас тут, типа, теперь зрячий, – хмыкнул я, откидывая заднюю рампу прыгуна. – И, как я гляжу, в вопросах о технологиях Древних подкован.
– В той или другой степени. – кивнул Клин.
– Вот и хочу посмотреть, какой из тебя пилот.
– А не боишься?
– Что разобьёмся? Да сто раз уже бывало!
– Мужик, чо.
Только недавно прозревший Клин с такой уверенностью сел в кресло и придвинул его к пульту, что я подумал – будто у него налёт едва ли не такой же, как у меня.
– Уже летал на прыгуне?
– Да тут же всё очевидно, как голый хрен.
«Логично».
Я присел рядом на место второго пилота (он же – штурман).
– Для начала, покажи, что знаешь об этом летающем гробике.
– Практически всё. – уверенно изрёк Клин. – Тебе с какого места?
– Начни с характеристик.
– Масса неснаряженная – 9,8 тонн, максимальная скорость – около миллиона километров в час, в форсированном режиме – до четырёх–пяти, но и расход энергии соответствующий.
– Критический потолок?
– Не существует. Фактически, определяется дальностью полёта и удалением от планеты.
– И она равна…
– … спросил у больного здоровья. Без понятия, пока энергии хватит.
– То есть…
– Тут как с радиосигналом в рации. Покуда есть энергия, передача будет, но дальность сильно зависит от многих факторов, в том числе и от окружающей среды. Так что дальностью полёта измеряться смысла нет, тут больше время работы источника энергии. А это, на минуточку, может быть и полчаса, а может и сотни лет.
«А малец неплохо тонкости знает», – подумал я. – «Точняк, где–то летал, наверное».
– Что с оснащением?
– Штатно – орудия с двумя десятками снарядов, маскировка и… и всё.
– А нештатно?
– Что навесишь.
– Гипердвигатель?
– Ну, успехов, чо. Если не взорвёшься на старте – мужик, чо.
«Точняк, летал».
– Ну–ка, пускай движок…
Зря я это сказал. Нас так тряхонуло, будто рояль уронили.
– Ты чо творишь, ирод?! – возопил я.
– Сам сказал «Пускай движок». – невинно усмехнулся Клин.
М–да. Сам виноват.
Немного запоздало, но парень закрыл за собой люк и включил инерционные демпферы.
– Так–то лучше, – пробубнил я, принимая в кресле устойчивое положение.
– А теперь серьёзно.
Уверенным движением рук парень схватился за «усики» – приводы управления – и повёл кораблик горизонтально, прямо к стене.
– А люк открыть не надо, как ты думаешь? – спросил я.
– А нах? – поинтересовался Клин.
Ну, точняк, меня во время ДОСААФа напомнил.
«Как думаешь, пешеходов пропускать не надо? – А нах? – Ну, правильно, давить их, чо». «В любое время дня и ночи дави на «зебре» кого хочешь!».
Люк раскрылся автоматически и выпустил нас наружу: потери воздуха незначительные, да и для первого раза забыть откачать кислород из ангара это норма.
– Куда везти, командир? – усмехнулся Клин.
– Пока чеши на материк,– решил я.
Посмотрю, как он в воздухе ориентируется.
С нашей высоты было видно, как начало клониться солнце на запад. Я посмотрел на часы: ровно четыре часа дня. Ничего, успеем. Кстати, может, я его сейчас и на ночную сторону планеты прогоню? Жёстко, но интересно.
Для начала было примечательно, что Клин вёл машину ровно. У некоторых в первый раз прыгун прыгал – извиняюсь за тавтологию. Причём прыгал так, что и тоннельный двигатель обзавидывался бы весь. У парня же всё было наоборот: он даже позволил себе снизиться и лететь между домами. Скорость была приличной, порядка шестидесяти метров в секунду, и хотя улицы на Нове были прямыми, всё–таки управляться в атмосфере на такой бандурине есть практически верх мастерства.
– Давай на высоту.
– Какую?
– Сто двадцать.
Не изменяя нашего положения, параллельного земле, Клин вывел тягу двигателей процентов на десять выше, и плавно пошёл набирать высоту. Та росла с приличной скоростью. Сорок, сорок пять, шестьдесят, восемьдесят, сто десять. На ста пятнадцати, правда, парень почему–то остановился, и продолжил полёт на этой высоте. Сначала я не понял, но потом до меня–таки дошло. Клин вообще не глядел на приборы. Вообще. Вёл «на глаз», и высоту определял так же. Ну, чо, успех, чо. На глаз промахнуться на пять километров – успех, чо.
Скорость выросла с шестидесяти до пятисот. Материк стремительно приближался, береговая линия уже скрылась под носовым обтекателем, мы видели только саму землю.
– Куда снижаться?
– Лети пока прямо.
Ну, прямо, так прямо. Видимо, Клин придерживался философии «чем меньше работаешь, тем меньше устаёшь». Зря ты так.
– Тормози!!!
А вот зря теперь уже я. Реакция у парня оказалась отменной: он не только успел сбить тягу до ноля, но и врубить её реверс. Прыгун замер, как вкопанный, хотя и начал понемногу терять высоту.
– Ай–яй! – указал я на высотомер. – Падаешь!
Дальнейшее я не могу назвать ничем другим, кроме как выносом мозга. Клин ввёл машину в крутое пике, пролетел так километров пять, врубил двигатели, пролетел ещё около десятка, а когда начал греться корпус от трения с воздухом, вышел и сделал бочку с мёртвой петлёй. Нормально? Нет, на истребителе это, быть может, и нормально. Но на прыгуне это сделать тяжело: поверьте мне. Машина на такие перегрузки рассчитана явно, но сделать это тяжело. Парень же не только выровнял высоту, но и вышел на заданные сто двадцать километров. Впрочем, насчёт последнего уверен, что это совпадение или случайность.
– Может, полетим уже дальше?
Ну, как хочешь. За штурвалом сейчас ты.
Прыгун с места вдал по газам и разогнался до пяти тысяч в секунду. Загудела обшивка, крен на нос составил градусов сорок – сорок пять, и машина на умопомрачительной скорости понеслась вниз. А внизу были го–о–о–оры… Таки–и–и–ие вот го–о–оры…
Я не стал орать, как мой инструктор, когда я чуть на КамАЗе не протаранил соседний КамАЗ–бетоновоз. Я просто наблюдал, готовый в любой момент перехватить управление.
– Крен налево десять. – посоветовал я, когда Клин свалился в левую сторону при приближении к горе.
– Нормально… – процедил он.
– Дай ещё десять влево!
– Рано…
– Крени налево, тебе говорю!!!
– А вот теперь пора.
Клянусь, будь прыгун полегче – нас бы свалило. Днищем мы содрали с какого–то дерева целый клок, после чего пошли на крутое снижение.
– Скорость сбавь, ирод, – процедил я. – Скорость сбавь.
Зря я это сказал. Прыгун опять замер, как вкопанный. Уже на высоте метров десяти.
– Я сказал «сбавь», а не «выбрось», – но парень учится быстро. – Садись.
Удар днищем об землю был демпфирующим, но и нам внутри досталось. Будь под нами голый базальт, дно треснуло бы точно.
– Перерыв пятнадцать минут… – выдохнул я, сползая по креслу на пол.

Пока Клин отдыхал после ментального утомления, я обошёл прыгун. Так, ну, трещин, вроде бы, нигде нет. Следовательно, всё зер гут. Корпус раскалился едва ли не до красна – оно и понятно. Жарить в плотных слоях атмосферы со скоростью пять километров в секунду: это уже слишком. От прыгуна так пылало жаром, что мне пришлось отойти подальше: трава возле нас уже пожелтела от температуры, на корпусе смело можно было бы яичницу жарить. Что я, впрочем, сделать и вознамерился, однако, за отсутствием пригодных для сего действа яиц, со вздохом от идеи отказался.
Весьма и весьма прилично посадил нас Клин: площадка была небольшой, где–то 15х25, но парень уложился и в этот пятачок. Забавно, чо. Хотел после проверки вздремнуть – да только шишъ мне.
– Командир, четверть часа истекло. – раздался голос над ухом. Клин выполз из прыгуна и усиленно тормошил меня, едва не хренача прикладом моего же автомата мне же по кумполу. Ну да ладно, нехай. Меня разбудить – это целая история.
– А… чего… сейчас… – прохрапел я стоя.
Дальнейшие показательные полёты, в общем–то, были уже ни к чему: я прекрасно видел, как ведёт себя в небе пацан.
– Ладно, веди уже на базу, чо.
– Есть.
Обратно он домчал меня ещё быстрее: вышел за пределы атмосферы и разогнался до пятнадцати тысяч в секунду. Оно и понятно, что быстрее дошли. Правда, узрев Нову с высоты далеко не птичьего полёта, Клин охренел настолько, что выводить прыгун из ступора пилота пришлось уже мне.
– У меня была такая же реакция, – заверил я парня.
Посадка на Нове сопроводилась радостным ритуалом встречи со стороны Ленки: девчонка бросилась к прыгуну.
– А ты чё радуешься, чё радуешься… – ехидно спросил я. – На борт!
Девка сразу–то не поняла, пришлось запихивать, а когда она догнала, что от неё требовалось, мгновенно побледнела, и окоченела: даже пальцы разжать получилось с трудом.
– Дядя Лис… А может, не надо? – нервно сглотнула она.
«Убью же ведь, а!», – подумал я.
– Надо, Федя, надо. Ключ на старт.
Ленка с мольбой посмотрела на Клина, пристроившегося позади на кресле. Тот лишь улыбался и кивал. «Не отвертеться», – читалось в глазах Ленки.
Прыгун не просто стартовал. Его рвануло так, будто под нами водородная бомба рванула.
– Инерционные демпферы включи!!! – взревел я.
– Как?!
– […] об косяк! Третий рычаг справа под лобовым стеклом со стороны пилота!!!
– Дотянуться не могу!!!
– Тормози!!!
– КАК?!
– А как ты взлетела?!
– НЕ ЗНАЮ!!!
Я понял одно: если я сейчас не дотянусь до своего пульта, нам хана. Мы с умопомрачительной скоростью в девять тысяч километров в час неслись прочь от Новы, без инерционных демпферов, рискуя свалиться вниз.
– Передайте моей жене, что её любил! (с) – заорал я, выгибаясь в кресле.
Меня просто припечатало к нему. Глаза вылезали из орбит, позвоночник впечатался в спинку кресла, органы прилипли к спине, а мозг и вовсе грозился вытечь через уши.
Кое–как мне удалось вытянуть вперёд руку: скажу вам честно, это было неимоверно трудно. Но длины рук всё равно не хватало: я едва мог дотянуться до панели управления. Чтобы хоть как–то уровнять наши шансы на выживание, я попытался подтянуться на пальцах. Никогда бы не подумал, что они у меня такие сильные… второй рукой я не просто дёрнул «усик» демпфера, я его едва не вырвал с корнями нахрен. Инерция ускорения враз пропала.
Тяжело дыша, я переглянулся с Клином: у парня едва кишки с мозгами местами не поменялись. Я глянул на приборы: ускорение – не поверите – двадцать одна жэ. В тот момент у меня мелькнуло две мысли: первая – как мы набрали такую цифру при таком низком ускорении, и вторая – как мы вообще выжили при таких перегрузках.
Мы зависли на высоте в сорок километров над уровнем моря, на удалении почти в двухстах километрах от Новы. Вашу мать, вашу мать…
– Кто тебя учил водить… – тихо прошептал я.
– Н–никто! – заикаясь, доложила Ленка, показательно убирая руки с панели управления. – Я вообще без прав…
– Это я вижу. – кивнул я медленно. – Тогда спрошу по–другому. Кто учил тебя таким изуверским способом убивать пассажиров? У тебя папа, часом, не водитель такси или маршрутки?
– Н–нет, он… на коллайдере работал…
А я–то думаю, откуда в ней столько садизма…
Пришлось всё объяснять с ноля…