|
Star Gate Commander: История «Рассвета».
|
|
|
vito421
|
Дата: Четверг, 30 Августа 2012, 16:08 | Сообщение # 76
|
Присвоен уровень допуска
Группа:
Пользователи
Сообщений: 73
Статус: где-то там
|
Комкор, Молоток!!! Рассказ касс!!! Жду продолжения!!!
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Четверг, 06 Сентября 2012, 18:15 | Сообщение # 77
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
07 марта.
С самого утра, проснувшись, я не поверил своим глазам. И без того прохладная земля на побережье покрылась толстым слоем снега. Неужели успел выпасть за ночь?! То же самое касалось и «Атлантиды»: все четыре города просели на воде под массой навалившегося на них покрова. Нова таким не страдала: одна только толщина платформы города достигала десяти километров, что несколько выше приносящих снега высоко–слоистых облаков. Впрочем, мы на чужой планете. Хрен его знает, может, и выше подымутся?
Прямо за завтраком вошедший парадно–маршевым шагом полковник Мигунов громко объявил о нашей проблеме, минуты три о чём–то потрещал (поглощённый пищей, я как–то не шибко слушал высокочинного), опосля чего резюмировал:
– Раш связался с Землёй посредством коммуникационный камней. Это был единственный свободный корабль Азгарда, больше помощи ждать не придётся! Другими словами, располагайтесь и расквартировывайтесь: мы тут надолго…
После завтрака я догнал офицера, настигнув его в зале врат.
– А, это ты, – сощурился на мне полковник. – Чего тебе?
– Ты хотел использовать корабль–город для возвращения на Землю. – прошептал я тихо.
– Ну, хотел. – не отводил от моих глаз взора полковник.
– Настоятельно рекомендую Нову оставить тут, – продолжил я тихо. – Возьми лучше Атлантиду, о ней мы знаем куда больше.
– Подобный Нове класс уже был исследован Землёй, – сощурился сильнее офицер.
– Не в этом дело, – понизил я голос. – Я не уверен, сколько протянет органика корабля в открытом космосе, тем паче – в гиперпространстве. Вспомни корабли–ульи рейфов, им приходилось подолгу выжидать, пока их борта и движки восстановятся после радиации гиперпространства.
– У Атлантиды колоссальный расход энергии, – напомнил Мигунов.
– Зато у нас есть дохрена МНТ, – подтвердил я. – Этого не хватит до Земли, этого не хватит даже на половину пути. Но именно поэтому я не рекомендую использовать Нову.
– Какая в этом связь? – потерял мысль полковник.
Я закатил глаза.
– «Атлантида», в отличии от Новы, не так слаба. К тому же, управлять таким огромным кораблём в полёте лично я не умею. А кто умеет в этой экспедиции? Раш? Илай? Может, Рыкова, в конце концов? – Мигунова передёрнуло. – Корабль–город – сам по себе огромная загадка, – продолжил я. – Так не лучше ли взяться за задачу, ответ к оной уже известен? Разбираться с тонкостями Новы в гиперпространстве я бы не счёл хорошей мыслью.
Полковник задумался на несколько минут.
– Вообще–то, узнав о нашем местоположении, МНК приказало нам оставаться тут и попытаться заселить планету имеющимися средствами…
– Гениально, нах! – взревел я. – Это же МНК! Конечно, нах! Планета–верфь Древних с сотнями боевых кораблей на ней! А ты чего ожидал?!
– Успокойся! – рявкнул офицер. – Этого я и ожидал. Заселить планету силами четырёх сотен человек, когда женщин из них всего восемь – ты сам понимаешь, это дебилизм.
– Вот именно, – подтвердил я. – Я…
– Поэтому я и принял решение оставить эту планету. – перебил меня полковник.
«А кто сказал «располагайтесь, мы тут надолго!»?», – сощурился я.
– Раш с Илаем перепроверяют расчёты для тоннельного двигателя. – выдохнул офицер. – Вскоре через коммуникационные камни должны «позвонить» Маккей и Зеленко.
– Картер? – поинтересовался я.
– Не в этот раз, – отрезал офицер. – Полковник Картер сейчас в Капустин–Яре.
– Чего это она там забыла?! – вытаращился я.
– Без понятия, – пожал плечами Мигунов. – Зато, если я правильно понял, вместо неё должен «позвонить» Вассерман.
– Ты шутишь?
– Не–а.
То–то дядя Онотоле обрадуется… Хотя… Не уверен, что ему без российского гражданства дадут допуск к проекту ЗВ, если только, конечно, он уже в нём не состоит.
– Когда должны «прибыть» эти умники? – поинтересовался я.
Мигунов посмотрел на часы.
– Ну, сеанс связи уже пять минут как начался. Присутствовать хочешь?
– Спасибо, воздержусь, – поднял я ладони на уровне плеч. – Высшая и континуальная математика это не по мне.
– Тогда слушай мой приказ, – выдохнул офицер. – До вечера чтоб ни звука от тебя слышно не было, ты понял? А то ещё такое учудишь…
– Ну я же не Резистор, – подмигнул я.
Мигунова всего перекосило.
– Сгинь!
– ЕСТЬ!!!
Шуток не понимает, однако…
Чтобы ни звука, да? Тогда мне на материк. Поохотиться, что ли? Тоже вариант. Ибо жратвы нам по любому надо будет добывать в дороге, если только эти умники не решат грамотно уравнения тоннельного перемещения. Стоп. Мигунов сказал, «до вечера»? Но такого уровня задачи так быстро не решить, даже с калькулятором. Тогда что, гиперскачок рассчитывают? Да тут же считать нечего, можно и без расчётов прыгать! Что–то офицуцер тут темнит…
Ладно, охоту оставим охотникам, так сказать. Тем паче, что Мигунов уже давно назначил эти группы, сейчас, кажется, должна пойти группа Херанукина. Ну, удачи, чо.
Хотя… Выпал снег. Зимняя охота – это тебе не это. Не знаю, что будет есть через пару дней… Придётся учинить охоту на лагицала. А что? Снаряд в черепушку – и тушка сама всплывает на дно, хе–хе. Другое дело, что её–таки поднять ещё надо, но с этим как–нибудь справимся. К примеру, загоним для начала одного на мелководье, а там уже и поохотиться можно. Главное, тушу не разнести к едрёной фене.
Но «не путаться под ногами» традиционно самая тяжёлая задача. Не знаешь ни что делать, ни сколько времени отпустить на это. Может, работкой кто–нибудь загрузит? Но кто? Охота – группа уходит, им лишний человек в отряде только в обузу будет. Электрика – так Максимыч и так сейчас всё что можно переделал, оперативный оказался дюже. Медсанчасть – так Беляева сейчас спит, её лучше не трогать, если жизнь дорога. Кухня? Готовлю я так себе, так что даже не знаю… Я уже собрался было надраться львиной долей снотворного и завалиться на боковую, когда взвыл ревун на палубе «Новы»…
– Внимание всему военному персоналу, зафиксировано приближение флота Люсианского Союза, всем немедленно занять свои позиции и приготовиться к обороне! – вещал голос полковника Мигунова.
Люсианцы?! Они совсем охренели?! С какого они решили переть всем скопом?! У них же кораблей осталось с гулькин нос! Зная люсианцев, сейчас они вряд ли могли противопоставить нам что–то большее, чем сорок с копейками ха`таков, три–четыре сотни ал`кешей или пары тысяч глайдеров. Но на радарах…
Когда я ворвался на мостик, тяжело дыша после стремительного кросса практически через всю башню, на экране радара виднелась огромная радиационная засветка: к нам приближались в гиперпространстве по меньшей мере двести тысяч кораблей.
– Матерь Божия! – побледнел Херанукин. – Откуда их столько?! Нам конец…
– Отставить панику! – гаркнул я, сощурившись.
«Двести тысяч? Это возможно только в двух случаях… Остаётся надеяться, что дальше первой версии события не продвинутся…».
Два случая? Ага. Первый – «обманка», ложные цели. Такое уже делалось несколько сот раз, голографическая, скажем, проекция. Хоп – и перед тобой висит несколько сотен, скажем, крейсеров Орай или ульев рейфов. Но голограммы не могут работать в гиперпространстве, или могут, но тогда их не будет видно с пространства обычного. Остаётся второй вариант, если нельзя объяснить первый. А именно – к люсианцам таки–припёрлось подкрепление. Двести тысяч кораблей – далеко не всё наследие гоа`улдов, по данным оперативных групп, в Млечном Пути было построено как минимум (!) 18 269 740 215 ха`таков. А сколько ал`кешей? Тел`таков? Глайдеров, в конце концов? Но как? Как корабль гоа`улда мог переместиться к Великой Стене Слоуна из Млечного Пути за такое короткое время? Допустить, что эти борта летели сюда уже несколько тысяч лет – я не мог. Почему? Да потому, что не предназначен ха`так для таких полётов. Он не пролетит и миллиона световых лет – банально не хватит топлива и ресурсов систем, в том числе и жизнеобеспечения.
– Поднять щит! – громко скомандовал полковник Мигунов. – Передать данные на «Атлантиды» с первой по четвёртую!
– Бесполезно, – процедил я. – Радары Атлантиды мощнее Новы, люсианцев там заметили уже полчаса как назад…
– Тогда почему не сообщили нам? – полковник, сволочь такая, расслышал.
– Мне почём знать! – огрызнулся я. – Приготовь зенитные орудия, не дай ха`такам приблизиться к щиту, как они сделали это в прошлый раз, если они захватят преимущество в небе, нам будет хана.
– Так ли это? – сощурился Мигунов.
Я прикинул самый пессимистичный расклад. Щит мощностью 196 зеттаджоулей против 15 мегаджоулей одного залпа бортовым оружием ха`така. 648 терраджоулей суммарная атака в течение часа… Даже так у нас будет больше тысячи лет, пока будет держаться щит. Ну, или пока будет энергия. Однако… Я учёл только атаки ха`таков. Что, если будет действовать ещё и штурмовая авиация? Ал`кеши под прикрытием глайдеров таки–могут наворотить делов… Но и наши зенитные батареи не лыком шиты. Один только выстрел 25 мегаджоулей, щиты гоа`улдов примерно раз так в семь мощнее. Но и стволы–то автоматические. Нет, мы–то по определению выиграем, но всё же… Двести тысяч бортов… Откуда столько?
– Точка выхода из гиперпространства определена? – спросил радиста Мигунов.
– Так точно, – доложил сержант. – Ориентировочно – прямо над нами, высота – тридцать семь тысяч над уровнем моря.
– Высокая орбита, – процедил я.
Они выйдут не над нами, а рядом с нами. Так наши зенитные установки не смогут полностью быть задействованными. Почему? Да потому, что основной флот будет «за горизонтом» наших зениток. А использовать фронтальные орудия мы не могли из–за риска перегрева: только–только зажили повреждения тех обожжённых стволов. Кто бы ни планировал атаку люсианцам, но делал он это эффективно.
– Перепроверьте! – крикнул я, убегая к ангару прыгунов. – Точка выхода должна лежать где–то километрах в двухстах западнее и на полкилометра южнее!
Надеюсь, успею… Что я задумал? Да, собственно ничего. Просто на замаскированном прыгуне хотел подлететь к флоту и просканировать их вблизи, так сказать, «прощупать». Если это «голограммы», то всё пойму с первого захода. Если же нет – ну, не то, чтобы нам хана, но ал`кеши смогут запросто высаживать десант. А нам только наземной войны не хватало, пусть даже и позиционной. Тут, видите ли, зима надвигается, а замерзает ли местный океан в прибрежной зоне – я не знал. Да и никто не знал: до этой части энциклопедии Древних я пока что не добрался. Весь прикол был в том, что, похоже, это не было указано вообще.
Впрочем, это сейчас меня меньше всего заботило. Если радист смог вычислить координаты точки выхода, пусть и с такой погрешностью, значит, флот уже рядом: скорость ха`така в гиперпространстве 8–10 раз больше скорости света. Несовершенство радаров Новы меня серьёзно бесило, но поделать с этим ничего было нельзя: у рейфов они такие же поганые, а корабль–город – мутировавший улей. Печаль.
На высокой орбите я их уже ждал в скрытом режиме. Скорость приличная, так что упасть на планету не должен. По крайней мере, орбита моя почти идеальная: согласно расчётам бортового компьютера, апогей равен перигею. Тот самый момент, когда… Гхм… Ладно, проехали.
Окно в гиперпространство открылось практически в тот момент, когда этого ожидали: но ни одна из Атлантид не отвечала – в радиоэфире слышались лишь ругательства полковника Мигунова.
Окно–то открылось, но никто из него не вышел. Нет, серьёзно. Сканеры прыгуна ничего не видели, да и я не заметил ничего, а ведь тормозившийся после такого ускорения объект был бы виден по любому. Но, к счастью, один прибор всё–таки среагировал. Правильно, гравиметр.
«Стрелка» прибора медленно, но уверенно поползла вверх. «7 000 кт, 12000, 50000, 280000, 1650000, 100000 Мт…». «Сколько же их тут…», – подумал я.
Но дело даже не в том, сколько их. Проблема в том, почему мы их не видим. Да, ха`таки гоа`улдов можно было скрыть маскировкой – технология, кажется, не то Анубиса, не то Баала. Но тот факт, что корабли были скрыты ещё до выхода из гиперпространства… и то, почему их не видно на радарах прыгуна.
– Нова, я Прыгун–1, – радировал я. – Корабли вышли на орбите в предполагаемой мной точке, вы что–нибудь фиксируете?
Ответ пришёл нескоро.
– Прыгун–1. Это Нова. Нам… трындец…
Хватит драматизировать ситуацию, «Нова».
– Что вы видите, Нова? Нова, на связь! Что вы видите, докладывайте, Нова!
Мостик ответил нескоро…
– Перейди в инфракрасный диапазон, Попов… – тихо и леденяще произнёс Мигунов.
Инфракрасный? Ладно… КАКОГО…!!!
«Приплыли», – подумал я, глядя на изображение.
На дисплее перед лобовым стеклом прыгуна появилось приблизительно следующее: из гиперпространства выпал писец. Ага, именно так. Большой, упитанный, пушистый и полный. Всем писцам писец. А если точнее – «Судьба», причём в сопровождении атаковавших нас тринадцатого февраля.
Я подлинно охренел. Настолько, что потерял дар речи. Первое: какого чпуя тут делает «Судьба». Второе: почему её сопровождает флот инопланетных кораблей. Третье: почему их не видно на радарах. И четвёртое: почему они были опознаны, как ха`таки Люсианского Союза? Ведь вообще же ничего общего нет!
Проблема была не только в том, что огневая мощь тех кораблей была значительна: вон как «Судьбу» потрепало, корпус прошит насквозь огромными дырами. Проблема была в том, что орбита крайне низкая. «Судьба» начала стремительно падать.
Высота тридцать семь восемьдесят, скорость сто шестьдесят километров в минуту. Можете представить себе силу удара километровым кораблём весом в несколько миллиардов тонн об поверхность планеты? Нет, не можете. Сдетонировали звёздные врата на борту «Судьбы», планеты мгновенно не стало. Так точно, я не чокнутый. Взрыв неимоверной мощности отбросил прыгун на несколько тысяч километров: я понятия не имею, как он не развалился от столь мощной ударной волны, щитом кораблик оборудован не был изначально. Но факт остаётся фактом, радары получили колоссальнейшую засветку, а радиосвязь с Новой мгновенно исчезла.
Я прикинул ситуацию. Четыре «Атлантиды», одна «Нова». Везде ли успели поднять щит? И если да – то все ли выжили? Выдержит ли подобный взрыв щит Новы – я не сомневался. Запаса его мощности хватило бы на коронарный выброс или взрыв при рождении сверхновой. А вот с «Атлантидой» перебор… Вряд ли её щиты были способны на подобное.
Гигантский огненный шар диаметром больше ста тысяч километров начал медленно рассеиваться: в горячем облаке плазмы я тщетно пытался найти хоть кого–то – Атлантиду, Нову, что–нибудь. К сожалению, безуспешно. Впрочем, отчаиваться было рано. В следующую минуту я едва не наделал в кабине.
Из пылающей сферы на скорости, чернея и постепенно проступая, вылетел огромный блин «Новы», даже, казалось, меня не заметив. Прыгун проскочил щит, мне едва хватило времени врубить реверсивные двигатели, чтобы не быть размазанным по строениям корабля–города. Посадка в подобных условиях не была мягкой: я врезался в крышу командной башни, протаранив органику и провалившись на несколько уровней вниз…
Глава 15.
Господи… Что за адская боль…
Э? Чего? Какого…
В глазах всё троится, ощущения расплывчатые, окружение размыто, не могу ни на чём сосредоточиться. Так… А что было? Взрыв Тейи… после детонации врат на «Судьбе». Потом меня чуть не размазало по корпусу Новы – слава Древним, он был органическим. Хотя… Десятитонный прыгун, подобно пуле, прошил его насквозь и застрял где–то в переборках. Где я сейчас?
Попытался пошевелиться: тело парализовала острейшая боль. Тут же скрутило живот: адски и зверски захотелось жрать. Настолько, что чуть язык себе не откусил. Оцениваем положеньице.
Прыгун сильно накренён на нос, угол где–то градусов семьдесят. Я валяюсь на приборной панели, та вся почернела от крови. Моей? Пытаюсь открыть глаза шире, но от того только хуже становится. На лбу как запёкшаяся корка хлеба. Ну, точно: кровь моя, натекла с раны на черепушке. Сколько же я тут провалялся, что её столько налилось? Кабина не уничтожена, но многие органы управления не отвечают. Похоже, от сильного удара треснули некоторые проводники.
Среди этой тишины удаётся увидеть лобовое стекло: не просто треснуло, но разлетелось в хлам. По ходу, его осколками меня и покрошило. Но так ли это? Неважно, сейчас проблемы поважнее есть.
Попытался пошевелить левой рукой, но ниже локтя ничего не почувствовал. Видать, нерв парализован, или сухожилие разорвано. Но пальцами шевелить пока могу. Правая рука не намного лучше: ею работать могу в полную силу, но в плечо больно отдаёт. Что же произошло?
Сползаю с панели. Крайне тяжело дышать. Или сломаны рёбра, что вряд ли, не те ощущения; или ушиб тканей лёгких.
Дотянулся рукой до подсумка с КПК: тот отключён. Неужто энергии нет? Или накрылся от какого–нибудь электромагнитного импульса? Если второе – тогда не страшно, но если первое… Неужто я тут неделю с хвостиком провалялся?
Выбраться из стоявшего почти вертикально прыгуна довольно тяжело даже для здорового человека, у меня же на это ушло почти полчаса. Тем не менее, это мне удалось, и это факт.
Так… Ну, провалился я не настолько глубоко: лежу на вентиляционной палубе. Это хорошо. Значит, повреждения не так серьёзны, как казалось поначалу. Но то, что я пробил насквозь крышу… Кстати, в где дыра? Десятитонный прыгун не мог бесследно пройти сквозь крышу башни, не оставив даже царапинки. Неужто затянулась?! Сколько же времени прошло?!
Где я… В какой части башни… При падении я как–то не сильно пытался осознать, куда именно несусь, да и скорость была слишком уж внушительной. Пойдём наугад, куда–нибудь да выйдем…
«Куда–нибудь»? Ну–ну. Нет, я и впрямь вскоре вышел к лестнице, но… Не очень–то этому и обрадовался. Почему? Как вам сказать… Меня глодали смутные сомнения. Впрочем, не такие уж и смутные, особенно, когда я оказался на мостике.
Как вам описать кратко то, что я увидел? Не полный дестрой, но и до нормы было далековато. Все, кто был на мостике, валялись на полу. Ближе всех к выходу лежал связист: прощупал его пульс – жив, зараза. Без сознания, что ли? А где все остальные?
Подошёл к панели сканеров дальнего радиуса действия: никого. На радарах – никого. Вообще. Мы где–то в какой–то пустоте. На ближайшие десять тысяч световых лет вокруг – никого и ничего. Вообще. Ни звёзд, ни планет, ни даже пыли или туманности. Вообще полная пустота. Мы что, между галактиками? Когда успели? И если так, то между какими галактиками?
На соседней панели системы связи стоял наш ноутбук: я подполз к ней и попытался рассмотреть время на экране, но крышка была откинута так, что увидеть нельзя было практические ничего. Только я дотронулся до неё, чтобы отрегулировать угол наклона, как вынужден был тут же отдёрнуть руку: дюралевый корпус компьютера был раскалён до адских температур. Сколько же времени проработал этот кусок кремния?! Присел, посмотрел на экран. Ва–а–ашу ма–а–шу…
01 апреля 00:15
– Щито за нах… – процедил я сквозь зубы, глядя на часы в трее. – Какого хрена вообще творится…
Это мы что, почти целый месяц в гиперпространстве были? Похоже на то. Пытаюсь вывести журнал полёта: тот забит системными сообщениями, на то, чтобы проложить общую картину, уйдёт время. А что с шитом? Щит активен, генераторы оного даже не «устали». Забавно, чо.
«Забавно»? Не то слово. Это объясняет и адский голод, и сильное головокружение, оное заметил я только сейчас, и обстановку на корабле… Даже ту заросшую дыру в потолке, и ту объясняет. Вот только это означает одно: мы в полной жопе, и если навигационные компьютеры Новы не сообщат нам наши точные текущие координаты, вся экспедиция отыщет тут свой закономернейший звездец.
Всё–таки, журнал хоть и забит, но можно отфильтровать по дате. Смотрим… О–па–на! Забавно… Это я про то, что экипажи «Атлантиды», причём всех четырёх, были телепортированы на борт «Новы» незадолго перед поднятием щита. Это что же получается… Система Раша сработала? Хех! А он вырос в моих глазах! Надо будет поблагодарить мужика… Кстати, а где он? На мостике дяди Николоса не было. Могу поспорить: он или прохлаждается где–нибудь в машинном отделении (оное, смею заметить, просто огромно: по сути, один гигантский зал на все двигатели корабля, то есть «комнатка» почти тысячи километров диаметром), или копается в мозгах Новы. Я, конечно, предвидел последнее, и при «знакомстве» с кораблём заложил некоторые секретики, а вот первое предусмотреть технически я не сумел. Машинные залы по прежнему доступны для каждого: счастье, что джаффа–диверсанты в тот раз до них не добрались – это было бы звездец…
Но для начала надо было что–нибудь пожрать. Я уже начал переваривать сам себя, поверьте, не так уж это и приятно. НЗ прыгуна брать не хотелось, а с собой только сомнительной консистенции энергетический батончик массой нетто 45 грамм. Согласитесь, таким не наешься. Однако… Что Бог послал. Послал он и пол–литра фляги: маловато, надо будет долить до полной… Кстати, а ведь после старта с планеты мы потеряли контакт с забортной водой. В резервуарах хоть что–нибудь осталось? Или же, помимо голодной смерти и гипотермии, нам грозит ещё и смерть от жажды? Мило, нах, очень мило!
Но, для начала, паниковать не стоит. Нажраться я не нажрался, но сил чуток прибавилось. Спрятал обёртку от батончика в карман брюк, дабы зал не засорять, теперь бы привести в сознание хоть кого–то. Искать Раша бесполезно: во–первых, на поиски уйдут добрых три с копейками часа, а во–вторых, датчики всё равно не могут опознать цель – только её координаты, пусть и с точностью до миллиметра.
Так… На мостике много незнакомых рыл. Ну, рыло полковника–то я точно ни с кем не перепутаю, вот только вояку в сознание приводить не стоит. Лучше бы кого–нибудь, кто умеет здраво соображать в подобной ситуации, то есть гражданского. Опыта в таких вещах мало, зато думают прежде всего о том, чтобы выжить, а не о том, как бы не нарушить Устав. Гражданских много, но я почти никого не знаю. Профессор Желтков валяется подле панели энергораспределения, рядом вповалку лежат доктора Прокова и Калашников, а чуть поодаль, почти рядом с вратами, Рыков–младший. О! Стоит и его «оживить». Этот хоть и военный, но он оперативник: склад мышления иной, нежели у полковника. К лейтенанту я и прикипел.
– Эй, браток, подъём!
Тишина.
– Мужик, «просыпайся», твою мать!
Ноль эмоций.
– ДА ОЧНИСЬ ЖЕ ТЫ, «ЗЕНИТ»!
Никакой реакции.
Нашатырь не поможет: не тот случай. Но пульс прощупывается: слабый, но прощупывается. О–оу…
М–да. Мне слишком хорошо знакомо это ощущение: тот неловкий момент, когда в тебя целятся со спины. Только одно объяснение могло уложиться в этой ситуации: это мог быть или враг–диверсант, или Рыкова, опять выкидывающая очередной фортель. Впрочем, я не просто не был далёк от истины. Я упёрся в последнюю, и смотрел на неё в упор.
Резко развернулся. Так и есть… посреди зала врат, шатаясь и стараясь не упасть, стояла Анька с «Грачом» в руке: причём с моей позиции не было видно положение курка пистолета, я не мог определить, взведён ли он. Какая разница? Просто если курок спущен, у тебя есть какое–то время. Достаточно тугой ход у «Грача», однако. А если курок взведён, усилие на спуск можно приложить незначительное, и произойдёт выстрел.
Но опять же… Состояние Рыковой, ага. Анька подавала все признаки ломки от кассы: колоссально суженные зрачки, я их вообще не видел, нах. Усиленное, глубокое, как у паровоза, дыхание. Грудь не просто колыхалась на дыхании: она вздымалась, как конь на дыбы. И вся красная физиономия. Температура тела сейчас градусов сорок, не меньше. Как она в состоянии кассовой ломки вообще может быть в сознании – ума не приложу.
Однако, сейчас мне надо больше задумываться не об Аньке, а о себе: на мушке–то сейчас я. И всё же… не мог я. Все мои мысли сейчас были поглощены Рыковой, каждый участок мозга пытался понять, что делать, но благоразумного ответа не находилось. Оно и понятно: слишком много информации для четырнадцати секунд. Хотя…
Говоря физическим языком, амплитуда качения тела Аньки стала увеличиваться: проще говоря, она начала шататься сильнее, а через несколько секунд и вовсе потеряла равновесие. А она сильна… столько продержаться.
Я бросился к Рыковой: успел подхватить просто в последний момент. Конечно, об кожистый пол органического корабля шмякаться не так больно, как об металлический пол корабля обычного, но… Тоже приятного мало, знаете ли.
Меня за куртку схватила рука биолога. РЫКОВА ЕЩЁ В СОЗНАНИИ?!
– Пом–мог–ги…! – едва слышно простонала Анька. – Лис–сён–нок… Пом–мог–ги!
Навернувшиеся на её глазах слёзы со всей красноречивостью повествовали, насколько тяжело и больно ей давалось каждое слово, каждое движения, и каждая мысль. Я вообще отказывался понимать, как с такой ломкой она ещё вообще может трезво мыслить. Но нет… контроль уже утерян полностью. Её рука с такой силой сжала ткань моей куртки, воротником торчавшей из–под разгрузки, что побелели костяшки пальцев и весь кулак до запястья. Так и до разрыва мышц недалеко… Видать, столь долгую отключку и удар ломкой организм переносил катастрофически. Надо достать дозу… Но где?! Даже я не знал, где Томка держала кассу! Сам же ей приказал уничтожить большую часть, а остальное заныкать! Теперь это грозилось выйти боком. А искать Беляеву… На это просто может не быть времени.
Роняя автомат на ремне, я подхватил биолога и ринулся к транспортёру. Успеть бы… Может, у меня несколько дней, а может, и несколько секунд. Я не знал, сколько времени уже шла ломка. Однако, такая сильная женщина, как наш биолог, могла продержаться всё это время в сознании... Это не просто удивительно. Это поразительно! До сих пор ни один землянин не переживал и трёх дней после начала ломки. Хотя… Даже удары кассой были весьма странные. Точнее, действовали они так, как и должен действовать этот наркотик, но не так же сильно… С одной стороны, это можно было бы объяснить «стараниями» Беляевой: перестаравшись с дозой, военврач могла вызвать подобный результат. Но… Всё–таки…
Транспортёр оказался исправен: и слава Древним. До лазарета я добросил Аньку легко: хоть и устал жутко. С непривычки руки отваливались (не каждый день на руках шестидесятикилограммового учёного приходится таскать по целому городу), да и ноги уже еле волочились, но это лишь подстёгивало меня. Позволить себе потерять Аньку я не мог. Просто… не мог…
Я не просто ворвался в лазарет. Я в отсек вломился, едва не сломав кости–распорки на двери. Органика тихо застонала, дверь распахнулась, а мне только того и надо было. Сразу уложил биолога на ближайшую койку и раздел как мог быстро: тело Аньки не просто было горячим, оно пылало жаром. По себе знаю, как переносят такую температуру морозолюбивые люди: а Рыкова, как и я, жару ненавидела. Она её панически боялась. Сорвал с пояса флягу, скрутил крышку, едва не оторвав горлышка, вылил остатки прохладной воды на тело – получилось мало, но хоть что–то. Немного попало и на черепную коробку: мозг тоже нуждался в охлаждении, вся система перегревалась и грозилась застопориться. Несколько минут я её телу дал… Пока не начнётся очередной кризис, необходимо было отыскать кассу.
Не так уж и сильно был заставлен медпункт. Другое дело, что сумок было много. В какой из медикаментозных сумок, рюкзаков и барсеток секретная заначка – ещё вопрос. Не заботясь об аккуратности, начал просто потрошить их, вываливая содержимое на пол. Парацетамол, анальгин, драмина, морфин, пероксид водорода, ИПП, антирады, радиопротекторы, барвинок, стимуляторы, адреналиновые концентраты, какая–то противоаллергенная херь… НАШЁЛ!
Каково же было моё счастье, когда я отыскал среди стянутых резинкой пачек лапирамида вожделенный пакетик с мелкодисперсным порошком, с затянутым обычной медицинской растяжкой горлышком. Раскрыл, выхватил штык–нож, зачерпнул примерно грамм и аккуратно подошёл к Рыковой, неся спасительную для неё дозу. Хотя… Настолько ли уж спасительную? Каждый новый приём убивал её всё сильнее. Но и слезть с кассы было невозможно: если Анька в таком состоянии, то и саркофаг гоа`улдов ей не помог. Сколько дней прошло? Пять? Семь? Ровно месяц. Судя по реакции организма, приём недавно был: иначе бы биолог погибла ещё три недели тому назад. Но «недавно»: это когда? Неужели перед последним инцидентом с «Судьбой»? ТРИ НЕДЕЛИ?! Организм валялся в отрубе и не помер от ломки кассой три недели?! Этого не может быть! Я застыл со штыком над телом Аньки. Если я сейчас дам ей дозу, состояние стабилизируется. Если не дам – она может совсем соскочить с кассы, пережив ломку, а может и умереть. Она продержалась три недели, хотя никто ещё больше трёх суток не выживал! Но…
Хищная тень сомнений закралась в мою душу. Я так и застыл посреди медсанчасти, стоя среди раскиданных сумок и медикаментов: с пакетиком кассы в одной руке, и с дозой кассы на кончике штык–ножа в другой… Это был самый трудный выбор за всю мою жизнь…
Сообщение отредактировал Комкор - Пятница, 07 Сентября 2012, 15:33
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Seik
|
Дата: Четверг, 06 Сентября 2012, 23:27 | Сообщение # 78
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 499
Статус: где-то там
|
Продолженице.) Уря!
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Пятница, 07 Сентября 2012, 15:28 | Сообщение # 79
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
А вот теперь предлагаю самим читателям поучаствовать в вёрстке продолжения.
Вопрос: какой выбор примет "Рассвет"?
1). Не вынесет тяжких мук подруги детства, и, сердце скрепя, но даст ей дозу кассы.
2). Верх возьмёт жилка экспериментатора, и новоявленный нарколог продолжит наблюдать за реакцией организма во время ломки, надеясь на выживание пациента.
3). Сжалится и пристрелит пациента 
Ответы в Л.С. или прямо в теме)
Сообщение отредактировал Комкор - Пятница, 07 Сентября 2012, 15:31
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
StarGiz
|
Дата: Пятница, 07 Сентября 2012, 15:50 | Сообщение # 80
|
Гражданское лицо
Группа:
Пользователи
Сообщений: 19
Статус: где-то там
|
Ух... сколько текста! Как вам удается столько писать? :))))
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Пятница, 07 Сентября 2012, 16:02 | Сообщение # 81
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
StarGiz, пока не так уж и много, чуть меньше 800 кб текста. Поверьте, это немного - писать начал с конца 4-го класса, там объёмы вообще чуть ли не терабайтами мерил. А это - аж на три месяца растянул, самому стыдно...)
А касательно вашего вопроса: просто садишься и пишешь - вот и весь секрет, бугага
Сообщение отредактировал Комкор - Пятница, 07 Сентября 2012, 16:22
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Seik
|
Дата: Суббота, 08 Сентября 2012, 03:07 | Сообщение # 82
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 499
Статус: где-то там
|
Комкор, думаю он снчала будет ждать, но потом не выдержит.(если она не нормализуется до того момента)
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Суббота, 08 Сентября 2012, 08:15 | Сообщение # 83
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Seik, +1 в пользу версии! Ждём-с ещё предложений, до полудня понедельника приём вариантов открыт)
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
sergey289121
|
Дата: Понедельник, 10 Сентября 2012, 13:19 | Сообщение # 84
|
Участник экспедиции
Группа:
Пользователи
Сообщений: 91
Статус: где-то там
|
Quote (Комкор) 2). Верх возьмёт жилка экспериментатора, и новоявленный нарколог продолжит наблюдать за реакцией организма во время ломки, надеясь на выживание пациента.
Только 2 Вариант. Только хардкор!
Я уверен в бесконечности двух вещей: бесконечность вселенной и человеческой глупости. Хотя относительно первой у меня есть некоторые сомнения.
А. Эйнштейн
Время - Деньги, за которые мы должны купить Вечность.
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Понедельник, 10 Сентября 2012, 14:25 | Сообщение # 85
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Конечно, сообщение товарища sergey289121 опоздало на 1 час и 19 минут, но ради такого дела сделаем исключение, и учтём)
Итак, что решила общественность: За вариант 1 (в том числе и путём отправки личных сообщений) проголосовало 2 человека (имена сокрыты с точки зрения инкогнИто, бугага); За вариант 2 (в том числе и отправкой сообщений в тему) проголосовало 1 человеко (имена не палим, не имеем такой привычки, хе-хе); За вариант три, увы, не проголосовал никто, но афтар не ф пичале, и продолжает работу!)
Тихо и беззвучно было на мостике: никого на ближайшие сто метров вокруг, системы дежурят в режиме пониженной нагрузки, щит держится, реверсивные двигатели начали торможение. Нестись неизвестно куда с умопомрачительной околосветовой скоростью нам ни к чему.
Ко мне в кабинет вполз Мигунов: полковника основательно потрепало.
– Чем порадуешь? – спросил он, закрывая за собой дверь.
Опять, еретик, опирается на автомат… Убью, падла!
– Есть новости, – продолжил офицер, садясь на стол и отставляя «костыль». – Раш оклемался, сейчас пытается вычислить наши координаты. Я послал группы Катина и Рыкова обыскать башни, как могут. Мало ли…
Мне ты это чего докладываешь?
– В медсанчасти сейчас много народу, – выдохнул Мигунов. – У многих сильное истощение, у одного даже сотрясение.
И что?
– Не знаю, когда сможем нормально работать теперь…
А мне–то что?
– Судя по показаниям радаров, на хвост нам никто не сел, а даже если – то делают они это весьма недурно, раз мы их не видим.
Рискую повториться, но «И что?»?
– Интересно, почему сканеры распознали те корабли, как ха`таки…
Ага, мне тоже интересно.
– Да, кстати! – офицер заметно оживился. – Ты в курсе?
Я посмотрел на Мигунова. В курсе чего?
– Анна Николаевна пришла в себя, – подмигнул полковник. – Я только что из лазарета, забыл тебе сразу сказать. Заглянул бы ты к ней, что ли?
Нахрена?
– М–да… – враз помрачнел военный. – Какой–то ты неразговорчивый сегодня… Ладно, пошёл я. Как только закончим торможение, попробуй отыскать планеты в радиусе досягаемости звёздных врат. Сильно сомневаюсь, что тут что–то есть, но всё же…
Военный, прихрамывая (мне показалось, или на обе ноги?!), удалился.
Хотя реакция полковника была мне понятна. Нас забросило хрен знает куда, мы почти целый месяц неслись через гиперпространство, но не это меня беспокоило. Мигунов забыл об этом упомянуть, или очень умело скрыл это. Правильно, околосветовые скорости.
Мы после выхода из гиперпространства не затормозили, и неслись на умопомрачительных скоростях, почти равных скорости света. Мы попали в релятивистскую яму: выпали из нормального течения времени. На борту прошёл почти месяц, а сколько прошло на Земле? Вот именно. Мы могли вернуться уже вникуда. Даже, если нам удастся долететь до Земли, в чём я уже сильно сомневаюсь, то мы можем не застать на планете человечество. Или можем не застать человечество в привычном нам виде. Я очень плохо разбираюсь в подобной физике околосветовых релятивистских процессов, и мне очень хотелось, чтобы я сейчас ошибался. Верите или нет, но мне хотелось, чтобы сейчас мои мысли были самой реальной ошибкой в моей жизни.
Торможение мы начали уже давно: почти сразу, как только я покинул медсанчасть. Собственно, я его и запустил. Конечно, можно было бы сразу вдарить по тормозам, но перед стартом никто не потрудился запустить инерционные демпферы: по ходу, это и послужило причиной «отключки» всех на борту – мало кто смог пережить перегрузку, находясь в сознании. Сейчас Нова двигалась с относительной скоростью в 210 000 километров в секунду, с каждой минутой мы замедлялись на 1 000 км/с. Расчётное время до полной остановки – 3 часа 30 минут 30 секунд. Это в идеале… Разумеется, будут отклонения. Спрашивается, почему нас не размазывает перегрузкой на таких скоростях? «Отвечаю»: двигатели–то отключены. Мы же несёмся по инерции, слава Древним, работает искусственная гравитация. По идее, сейчас должна быть невесомость. Впрочем, возможно, она и есть в отдалённых частях города. Проверять на себе не хотелось, этим и так Катин с Рыковым занимаются, с ними иже и наши оперативники с бортов люсианского союза. Надеюсь, мы их больше не увидим, нах…
Через час с копейками поступил рапорт с медицинского уровня: в себя пришёл Илай. Ему дали всего полчаса на то, чтобы оклематься, и послали к Рашу, помогать с вычислениями. Конечно, делать это на околосветовых скоростях бесполезно, каждую секунду мы пролетаем огромные расстояния, но всё же… М–да… Это же Раш!
Ещё через полчаса начали возвращаться усталые группы разведки: транспортёры не работают (ну, это я и так знал), а отряды с четырёх других «Атлантид» возвращаются к командной башне пешим шагом. Надеюсь, не заблудятся, бугага. М–да, чёрный юмор, однако… Может, и не к месту…
За обедом Мигунов разговорился: то ли от шока, то ли чтобы отвлечься.
– Еды осталось мало, – произнёс он, ковыряясь вилкой в мясе.
Перед инцидентом с Тейей охотники постарались на славу.
– Насколько мало?
– Три недели… Если в течение этого срока мы не достигнем пригодных для белковой формы жизни планет, нам хана.
– Не так уж и часто доводилось видеть твою кислую мину, – подал я голос. – Неужели всё настолько хреново?
– Месяцок поголодай, и полюбишь ты хентай, – нараспев прочитал Херанукин.
– Минтай.
– Что?
– Рыба называется «Минтай». Ну никак не ヘンタイ.
– Запомним.
– Запомни.
Шутки шутками, но полковник Мигунов был прав. Пересечь межгалактическую пустоту за месяц со скоростями ниже скорости света? Бред сивой кобылы. Включить гипердвигатель мы не могли: тогда бы потеряли его навсегда. Он и так, бедных, натрахался, пока месяц целый непрерывно облучался в гиперпространстве. Ему требовалось определённое время на восстановление, даже, несмотря на щит. Другими словами, мы тут застряли.
К тому же, даже, если бы мы всё ещё были в зоне действия прежней сети врат (в чём я уже СИЛЬНО-ПРЕСИЛЬНО сомневаюсь), мы вряд ли могли бы ими пользоваться. Первая и самая очевидная причина – слишком большая скорость. Чтобы врата работали, их относительная скорость не должна превышать пятнадцати километров в секунду. А вторая причина – мы не можем установить наших координат. Даже, если бы мы набрали какую–нибудь планету и прошли через врата, обратно вернуться смогли бы вряд ли. Вы можете позвонить другу, не зная его номера? Вряд ли. Если только не набирать адреса наугад. А это смерти подобно.
Большая работа легла на Максимыча: электрик пытался починить погоревшие ноутбуки, не выдержавшие месяц хардкорной жарки, но и он оказался бессилен – сейчас сидел с нами за обедом и слушал наши перепалки.
– Касательно минтая бы прав, – произнёс Акихиро, глядя в тарелку. – А в остальном прав полковник. Мы сейчас в довольно дрянной ситуации, а ещё четыре группы наших союзников разбросаны по всему городу.
– Ты это выяснил? – посмотрел я на Максимыча.
– Одна группа в трёх километрах от нас. Если не заблудятся, должны быть тут уже через два–три часа.
– Почему так долго? – подал голос Мигунов.
Электрик посмотрел на военного.
– Попробуй сам отшагай семьдесят километров. – ответил я за японца. – Или забыл уже, пока в штабах сидел?
Я был неправ. Жутко и жутко неправ. Мигунов – боевой офицер, в штабах задницы никогда не грел. Он был сейчас вправе встать и врезать мне по морде, и имел бы на это все основания, но полковник даже пальцем не повёл.
– Вторая группа застряла приблизительно в восьми километрах, – продолжил Максимыч. – Этим я даю часов пять, за счёт того, что их мало: дойдут довольно быстро. Третья – самая большая.
– Гражданские, – процедил я.
– Возможно, – согласился электрик. – Так что часов двенадцать, они где–то в семидесяти километрах.
– А четвёртая?
– Они почти на самом краю города, – покачал отрицательно Максимыч. – Они банально не дойдут: без еды–то.
– Сколько их? – поинтересовался я.
– Немного, человек двадцать. – пожал плечами собеседник. – Была бы возможность забрать их…
– Так ведь есть прыгуны, – напомнил Херанукин. – Можно ведь их всех забрать?
Забрать–то можно, только вот…
– Прыгуны не запускаются, – пояснил электрик. – Я пытался взять оттуда несколько управляющих кристаллов для эксперимента, и попутно запустить диагностику. Мало того, что не вышло, так они даже запускаться отказались.
А вместе с тем ген Древних у Акихиро был: проверяли на Земле. Так, на всякий случай…
– Выходит, нашим остаётся надеяться только на себя. – задумчиво произнёс Мигунов.
– Но не только это меня беспокоит, – отложил ложку электрик. – Всего скорее, в ближайшие сорок восемь часов отключится щит: органика с непривычки устаёт сильно.
– Первым трём группам мало что грозит, – я понял мысль. – Но последняя, если не укроется в здании, может оказаться в открытом космосе.
– О том и речь, – кивнул Максимыч. – Если нет возможности забрать их, то, хотя бы, надо предупредить.
– Но как? – спросил Херанукин. – Радиостанции не возьмут такое расстояние.
– Мы даже не знаем, есть ли у них радиостанция, – процедил я. – Был бы подпространственный передатчик, что ли…
– Даже если рация и была, – перебил полковник. – Не забывайте, мы уже месяц целый летим. Ни один наш аккумулятор столько не выдержит. Связи нет. И точка.
– То есть, двадцать человек можно списывать, – выдохнул я. – Даже, если они заметят, что убирается щит: они не успеют добежать до укрытия. Они даже не заметят, что уходит купол, пока не станет слишком поздно.
– Как раз ОНИ–то заметить ещё могут, – отрезал Акихиро. – Они почти на самой окраине, и идут к нам. Купол начнёт уходить сверху, а это они по любому заметят.
– Ты видел, как выглядит в космосе щит, – посмотрел я на электрика. – Эту гребучую плёнку почти не видно. Особенно тут, где её нечем подсветить. Гляди: мы между галактиками. Нет не единого мощного источника света, мы едва–едва можем видеть соседние здания.
Теперь дошло и до полковника Мигунова.
– Попов.
– Я.
Офицер встал. Чего–о?
– Я никогда тебя ни о чём не просил, не попрошу больше и впредь, но сейчас я только тебя могу об этом… попросить.
Не понял?
– Верни мне людей.
ХА?!
– Ты знаком с технологиями Древних лучше всех на этой посудине, кроме Раша, а он сейчас… да ты сам знаешь. Его сейчас подъёмным краном не оторвёшь от расчётов, впрочем, тебя тоже нелегко… Знаю, что ты сейчас опять меня пошлёшь, но…
Как же ты мне надоел, Мигунов…
– До вечера все будут на месте.
***
«До вечера», да? И хто меня за язык тянул, нах!
Придумать, как за двенадцать часов добраться до дальней группы и забрать их всех… Вот это гемор, нах! Хотя… Не такой уж, как оказалось.
Да, вы правильно подумали. Вы подумали всё очень и очень правильно. Тошно до безобразия, но правильно. Стоило мне было только войти в ангар прыгунов, как на меня набросилось тело с воплем:
– Лисёно–о–ок!
Вашу ж мать едрить налево! Да икебана ж твою маму, чтоб тебя во все дыры, ЁРШ ЖЕ ЖЬ ТВОЮ МЕТЬ!!!
Анька, ну почему?! Ну какого хрена?! Ну объясни ты мне! Почему эта гребучая касса на тебя так действует, ну объясни?!
Я был готов разрыдаться. Столько всего валится на мою контуженную башку, ещё и Рыкова тут, как тут… Слава Богу, этого не выдел Серёга. Лейтенанту такое бы не понравилось…
– Привет, Лисёнок.
«Раздался голос в туалете, мля…».
Я бессильно опустился на пол, роняя СВД и остатки патронов к ней в мешочке.
– И ты тут, лейтенант… – выдохнул я. – Прости… Если сможешь… Прости…
– Ты ни в чём не виноват, – Серёга всё–так соизволил показаться из–за корпуса прыгуна в малоосвещённом ангаре. – Я же говорил, что рассчитываю на тебя. Ты, видимо, принял правильно решение. Вряд ли ты мог поступить иначе…
Опять соплежуйство развели, нах…
Я обнял лезшую ко мне Аньку. Как щенок, твою мать, честное слово, как щенок!
– Я надеюсь, она никого ещё не убила… – мрачно произнёс я.
– Как сказать, – усмехнулся лейтенант. – Посмотри, что она сделала с флагманским прыгуном.
– Что? – посмотрел я на офицера. – Колись уже давай, я сейчас даже встать не могу…
– А ты посмотри.
Пришлось через силу ползти к кораблику. Ну Анька, ну твою ж то мать, ну это–то ты откуда могла узнать?!
Внутри прыгун было не узнать. Все сидения выпотрошены и валялись на полу ангара, пол кораблика был вскрыт, с потолка свисала проводка, кристаллы валялись где попало. Для полётов в атмосфере, а, тем паче, за её пределами, прыгун более приспособлен не был. Я сомневаюсь, что он вообще выдержит больше одного полёта, но вот… Рыкова перелопатила основную магистраль и построила простейшую модель корабля: корпус, на нём «масса», двигатель в полу, источник энергии и органы управления. Всё. Ни связи, ни навигации, ни, тем более, других удобств типа жизнеобеспечения. Простейшее корыто, гроб с крыльями. Даже вооружение было обесточено. Вся силовая цепь состояла только из трёх систем: энергоснабжение, она же система питания; двигатели; и управление. Всё. Ничего кроме. Настолько просто, что даже ломаться нечему. Работа проделана была титаническая, на это ушло не меньше трёх часов, но… Система работала. По крайней мере, горел свет в салоне. Двадцать человек? Влезет, если на провода наступать не будут. Впихнём по принципу шпрот.
– Я понятия не имел, что она делала, – горько усмехнулся Рыков. – Она не реагировала ни на что, ни на мой голос, ни на угрозы, а на прикосновения огрызалась, как лиса. Ты единственный, кого она почему–то признаёт.
– Поверь, мне это так же неприятно, как и тебе, – произнёс я. – Ладно, помоги закрыть пол… Я полетел за людьми полковника.
– Уверен, что не нужна помощь в пути? – повёл бровью лейтенант.
– Корабль и так перелопачен, как песочница в день рожденья. – отрезал я. – Если разобьюсь я один – много плакать не будут. Ты же ценный оперативный сотрудник.
– Не забывай, где мы, – напомнил офицер. – Сколько лет прошло на Земле? Двести? Триста? Пятьсот? Сильно сомневаюсь, что по нам сейчас вообще кто–то плачет.
– Тогда помоги отцепить это тело, – попросил я.
Рыкова вцепилась в мою руку, будто её уводили на расстрел.
Пол закрыли быстро, не прошло и получаса. Работал даже подъёмник рампы, но на всякий случай, его я не закрывал: мало ли. Заклинит ещё, нахрен. Взойти на борт оказалось не проблемой, даже удалось сесть за штурвал, а вот взлететь без Рыковой вышло проблемно. Эта оглашенная не просто вцепилась в меня: схватила, будто бестия. Того и гляди, в ад утащит.
– Лейтенант! – гаркнул я. – Забери её! Разобьётся ещё нахрен!
С невероятными усилиями, получив три раза по морде, но рыпающуюся и вопящую Аньку удалось выпроводить с прыгуна. Ещё пять минут понадобилось, чтобы выпереть её из Ангара: а то ещё выбросится за прыгуном, когда тот взлетит. А высота–то километров сорок, нах.
– Держи дверь, – выбросил я, тяжело дыша. – И сам берегись. Воздух выйдет моментально, восстановится нескоро…
– Действуй, – кивнул Серёга, подпирая дверь собой. – Я задержу её.
Я пулей бросился к прыгуну. Плюхнулся в кресло пилота, выпустил двигатели, оторвался от пола и намылился к люку. Тот открылся, почувствовав приближение массы кораблика. А вот теперь понеслась.
Едва успел задержать дыхание: совсем забыл, что сорок километров это, твою мать, сорок километров: дышать тут особо нечем. Сразу же направил корабль вниз. Позади шипел воздух, ревел, залетая в разряженную зону, задняя рампа оторвалась сразу, как только я разогнался до приличных скоростей (чувствую, Нове не понравится, когда по ней врежет пятисоткилограммовой створкой, рухнувшей с высоты тридцати кэмэ)… зато относительно быстро достиг основания Новы. Сразу появился приемлемый для дыхания воздух. Ну что, полетели?
Большая скорость, сломанный корабль, отсутствие навигации… Как прикажете искать отряд той группы? Остаётся надеяться, что они сами меня заметят, и подадут какой–нибудь сигнал. Иначе всё может превратиться в пустую трату времени и ресурсов.
Нет, скорость и впрямь была большой. Чтобы оставить больше времени на поиски, я разогнался до пятисот километров в час: удастся удержать управление – значит, через часок буду на месте и начну поиски. А чтобы случайно не сбить бредущих по дороге между башнями людей, я взял высоту побольше: десяти метров, думаю, достаточно. Ещё и прожектор бы врубить, но… Его Рыкова так же отрубила в обход всей магистральной шины.
С вашего позволения, я не буду докладывать, как летел эти шестьдесят минут, слушая рёв ветра позади себя, как пытался не врезаться на огромной скорости в здания, как пару раз терял ориентацию и в связи с этим аварийно останавливался… В общем, через час я достиг границы щита в том направлении, куда мне было указано Максимычем. Отсюда и стоит начать поиски.
Самый надёжный – ракетница, но высота зданий доходит до нескольких десятков километров. думаете, тут ракету заметят, тем более, сигнальную? Остаётся ещё один – звуковой способ. Но орать на пятьсот километров вокруг я не умею. Может, пострелять? Выстрелы–то они точно услышат.
Достал СВД. Спустил предохранитель. Взялся пожёстче. Поднял ствол вверх. Нажал на спуск.
Выстрел.
Второй.
Третий.
Четвёртый.
Пятый.
Ну, что там? «Тишина в эфире»?
Шестой.
Седьмой.
Восьмой.
Девятый.
Десятый.
Перезарядка. Пока меняю магазин, вслушиваюсь: есть ли ответные сигналы.
Перезаряжаюсь. Отвожу затвор в крайнее заднее и отпускаю. Ствол вверх. Спуск.
Выстрел…
В ответ раздалась радостная канонада: трудно было не узнать старый–добрый и родимый 7,62. Ответил двумя беглыми выстрелами. Вслушался. Ещё очередь… Не так уж и далеко, слушайте! Километров пятнадцать по прямой! У них что, раненный? Почему так мало прошли? Или решили сидеть на месте?
Бросился к прыгуну, сделал «тапочку», полетел вперёд на небольшой высоте. Через несколько минут пропустил сидевших на месте солдат: развернулся «на месте» – да, для прыгуна и на скорости сто метров длины считается «на месте». Подлетел, сел, выбежал, обнял.
И пошли сопли жевать.
То оказалась группа старшего лейтенанта Сапрыкина. Узнав, что не работают транспортёры, он решил закрепиться и ждать помощи. Пройти пять сотен километров до командной башни (а дальше мы обычно и не выходили), без еды и воды – даже для ВКО это непосильная задача.
Как и сказал Максимыч: ровно двадцать человек, как под расписку.
– Давай, старлей, грузи своих, – махнул я в сторону прыгуна.
– Чего это ты с ним сделал?! – вытаращился «старлей». – Совсем, чтоле, еретик?
Я картинно развёл руками.
– Главное, контакты не троньте, там сила тока порядка двух тысяч ампер, хоть и вольтаж небольшой…
– «Не троньте»? – скривился в усмешке офицер. – Да делать нам боле нехер, хлебом не корми, а дай контакты полапать! Эй, малышня! – гаркнул лейтенант уже в голос. – Забирайся, проводку рвите нахер, кристаллы крушите, учиняйте дестрой!
– Есть учинять дестрой! – раздался в ответ радостный голос капитана Синицына. – Разрешите приступить в режиме особого остервенения?
– Разрешаю! Ну, что, пилот, – подмигнул мне лейтенант. – Залезай и ты. А то улетим без тебя, ети твой распредвал!
«Улетим без тебя»? – усмехнулся я про себя. – «Успехов, чо».
Возвращение прошло штатно, но возникла определённая проблема, когда мы уже прибыли к подножию башни. Транспортёры не работали: для очистки совести Синицын лично проверил. А лететь на высоту сорока километров на прыгуне без задней рампы (кстати, вот она: валяется перед входной дверью командной башни, в органическую палубу не вонзилась но гематома образовалась широкая – ещё бы, полтонны, нах) даже я не счёл благоразумной идеей.
– Я смогу довести нас за тридцать секунд, – процедил я, думая, как бы это провернуть. – Если сумеете задержать дыхание, то успеем, но…
– Но что? – не выдержал Сапрыкин. – Колись, давай, мы тут все с голоду мрём…
– Сорок километров за тридцать секунд? – с сомнением посмотрел на командира капитан: он понял мою мысль.
– Нас размажет по полу корабля, – горько усмехнулся сержант Коновалов. – Удивляюсь, как мы ещё в воздухе держимся.
– На высоте ангара нет ни нормальной атмосферы, ни даже давления, – подтвердил я. – Если я быстро не заведу прыгун в ангар, нам хана.
– Тогда поступаем так, – решил Сапрыкин. – Попов – ты за пилота. Сколько человек может забиться в кабину без вреда для лётчика?
Я понял мысль офицера. Прыгун разделялся на две части герметичной переборкой: она отсекала десантный модуль от кабины. Последняя была рассчитана на четыре сидячих места, но по факту тут могло стоя устоять человек пять–шесть, а если потесниться, да без снаряжения, то и все десять. Но вопрос–то стоял «без вреда для лётчика», хе–хе.
– За три рейса управлюсь, – заверил я. – Первую группу делите сами, и отходите подальше, корабль в не самом товарном виде, могу потерять управление.
– Камиказде, нах, – усмехнулся ефрейтор Сторожевой.
– Скорее уж, «ооками», – подытожил я.
– Чего? – не понял, протянув, ефрейтор.
– Того, – заверил я. – Дуй за борт, если не летишь. Остальным занять свои места.
Первым рейсом удалось «зацепить» шестерых: четверо рядовых, лейтенанта Сапрыкина и ефрейтора Кудашева. Легко закрыли переборку, без проблем взлетели на высоту, причём подъём длился без малого полчаса: без инерционных демпферов я не рискнул разгоняться больше километра в минуту на подъёме, да ещё с людьми на борту. Легко зарулили и в сам ангара: восстановили давление в отсеке, выгрузили людей. Быстро спустился обратно вниз: ну а чего, свободное падение же – можно и разогнаться, нах. Вторым рейсом ещё семерых бойцов, и опять ничего трудного. Наверху всех принял Сапрыкин и рассчитал пофамильно. А вот третий рейс не заладился с самого начала…
Начнём с того, что, спускаясь, я едва не потерял двигатели: система ВНЕЗАПНО зависла, и перестала отвечать на запросы. Как следствие – я едва–едва увернулся от столкновения с соседней башней, куда заглючившее рулевое управление едва меня не занесло. Посадить–то корабль я посадил, и даже оторвался от палубы, вот только зря это было, зря. На высоте километров десяти двигатели всё–таки отказали: тогда я и понял, как хорошо уметь летать.
Как хорошо уметь летать… не надо к птицам приставать. Не надо беркута трясти: «разок, ещё раз, прокати!». Не надо к курам приставать: а ну, летите, вашу мать!
Но вот… движки заглохли. В мозгу выстроилась принципиальная схема: кабина, руль, двигатели, питание. Освещение в кабине есть, но двигатели встали. Значит, проблема в них самих. Высота 9600, починить не сумею, да и не успею. Выход – падать.
– Это хорошо, или плохо? – нахмурился, указывая на падающую вниз псевдострелку высотомера, рядовой Мирзаев.
– Да как тебе сказать, – замялся я. – Нам кабздец!
Ровно в эту же секунду движки завыли с новой силой. Вашу ж мать, высота 7200, едва успеваем! Тягу на разгон, а ну, понеслась вверх, я сказал!
Нас припечатало к стенам – ещё бы, искусственная гравитация в прыгуне была отключена. Зато за довольно короткий срок, всё за те же полчаса с копейками, мы оказались на самом верху. Половину из нас уже блевало от такого рода «полётов», к тому же, вышла небольшая проблема: не закрывался люк ангара прыгунов. Органика тужилась, мышцы напрягались, но створки люка закрываться отказывались. Без закрытого люка не восстановишь атмосферное давление в отсеке, а закрыть его нечем, да и некому: доставленные сюда ВКОшники сразу же смылись, кто куда – преимущественно, на кухню, я полагаю.
– Да похерам! – выпалил я. – Мне всё это надоело!
Я схватился за усики тяг и повёл прыгун задом–наперёд, кормой к люку, с небольшим креном в сторону. Рассчитывал «подтолкнуть» створку. Выяснилось, что рассчитал–то всё правильно, а вот исполнение, как всегда, «на троечку». Промахнулся: створка зацепилась не за корму, а за двигатель на пилонах. Ничего, дубль два. Кого–то уже стошнило: неважно, продолжаем… Второй заход…
Даже сквозь обшивку корабля было слышно, как взвыла органика Новы: знаем, больно, потерпи. Зато люк со страшной силой захлопнулся за нами.
– Ф–ух, вашу мать! – выдохнул я, опуская прыгун на пол и вырубая питание. – Все свободны, оставьте и мне пожрать. На нервной почве…
Полковник Мигунов был сам не свой от радости, когда ему сообщили сразу три хороших новости. Первая – Нова замерла в пространстве неподвижно, торможение закончилось, относительная скорость не превышает двух–трёх километров в минуту. Вторая – вернулась на базу группа лейтенанта Сапрыкина, в полном–таки составе. И третья – спустя четверть часа заработали транспортёры. Значит, остальные группы так же успеют добраться до командной башни, пока не отключится щит. А вот сообразят ли они, что уже можно воспользоваться «транспортом» – ещё вопрос. По прежнему не работали прыгуны: ни один из них не желал запускаться, а тот, что «перебрала» Рыкова, заглох намертво – кораблик подлежал на списание, восстановить порушенные ради одного раза схемы восстановить уже не удастся. И как прикажете избавляться от десятитонного груза, посреди ангара стоявшего?
Сдав все свои дела кому попало, и вернув Мигунову его людей, я отправился пожевать чего–нибудь. По дороге в столовую встретил лейтенанта Рыкова.
Встретились мы на повороте, и, как всегда, практически инстинктивно, чуть друг друга не пристрелили. Но, как говорится, «чуть» не считается.
– А, это ты, – опустил оружие офицер. – Как путешествие?
– Немного укачивало, – пошутил я. – Надо дорожникам сообщить, чтобы ямы заделали.
– Ага, воздушные, – прищурился лейтенант. – Ты в столовку?
– Ага. И ты туда же?
– Ну.
– А… – начал я, пытаясь справиться о состоянии Рыковой.
– Спит. – офицер понял меня без слов. – Как ты улетел, так в истерику ударилась. Как выплакалась – так и уснула.
«Херово дело…», – подумал я. «Саркофаг гоа`улдов не помогает, касса в организме, каждый удар всё сильнее и сильнее. Пережила двухнедельную ломку, а я…».
– Не стой тут, пошли, – хлопнул меня по спине Рыков. – Не заслоняй, как говорится, проход.
В столовой народу не было совсем: время приёма пищи уже прошло, все разбрелись отдыхать – ещё бы… После такого–то. Я думаю, бессонница сегодня будет мучать многих, поспать нормально удастся вряд ли, но отдохнуть и восстановить силы после месячного насилия – хех… Удивляюсь, как все до сих пор ещё живы: проверив личный состав, выяснили, что все на месте, и на тот свет никто не засобирался. Что среди экипажа «Судьбы», что среди экипажа «Колыбели», что среди… Кстати. А где эти двое?
Под «этими двумя» я имею в виду Клина и Ленку. Чего–то не видно этих шалопаев. Странно… Полковник, вроде бы, сказал, что на месте все. Может, опять куда полезли? Или у себя уже дрыхнут? Ладно, шхер с ними…
Да, и, кстати. Раз корабль замер на месте, может, имеет смысл планеты поискать? Понимаю, что выглядит глупо, промеж двух галактик искать звёздные врата, но… Маккею же и Картер пришло на ум построить цепь врат в стратегическом порядке: собственно, мост имени Маккея и Картер – слыхали о таком? И пох, что он потом взорвался, не проработав и три недели, грубо говоря. Зато ведь работал! И ведь, падла, он–таки был! Значит, мог и ещё кто–то в этом секторе додуматься до такого… Хотя… Вряд ли мы с нашим радиусом действия врат первого поколения сможем далеко заскочить.
Еды нашлось мало: ещё бы. В условиях абсолютной изоляции у нас вообще каждый атом кислорода должен быть на счету, не то, что каждая крошка. Удивляюсь, почему обстоятельный полковник посты не выставил: еды же так надолго не хватит. Впрочем, воровать было нечего: ну, почти. Нашлось немного мяса, где–то грамм триста–четыреста. Кое–как я изжарил его на плитке, но не больше: чуток воды из фляги, и всё. Полная диета, жрать только столько, чтобы ноги волочить: не больше. Не то, неровен час, ещё и с голоду помрём. На три недели еды, говорите? Ну–ну.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Seik
|
Дата: Вторник, 11 Сентября 2012, 03:27 | Сообщение # 86
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 499
Статус: где-то там
|
Очередной плюс!
|
|
|
|
|
|
sergey289121
|
Дата: Вторник, 11 Сентября 2012, 13:40 | Сообщение # 87
|
|
Участник экспедиции
Группа:
Пользователи
Сообщений: 91
Статус: где-то там
|
Quote (Комкор) Конечно, сообщение товарища sergey289121 опоздало на 1 час и 19 минут, но ради такого дела сделаем исключение, и учтём)
Спасибо!
Лови + !!!
Я уверен в бесконечности двух вещей: бесконечность вселенной и человеческой глупости. Хотя относительно первой у меня есть некоторые сомнения.
А. Эйнштейн
Время - Деньги, за которые мы должны купить Вечность.
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Вторник, 11 Сентября 2012, 17:34 | Сообщение # 88
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
sergey289121, Seik, и вам спасибо.Добавлено (11 Сентября 2012, 17:34)
---------------------------------------------
02 апреля
Февраль… март… апрель… Прошло два месяца с момента начала этой гребучей экспедиции, когда всё полетело ко всем матерям с самого старта. Ошибся оператор при наборе адреса – раз. Мы оказались на раздолбанном корыте Древних старше «Судьбы» – два (ну, то, что мы вообще не попали на «Судьбу», как того от нас требовалось – это, я считаю, «полтора»). Мы похерили наш единственный корабль – «Колыбель зла» – три. Мы оказались на планете–верфи Древних: оставаться на борту остывающего в ледяных просторах космоса гроба было нельзя – четыре. Нам надрал жопу Люсианский союз, потом ещё какие–то придурки – прилетели и обстреляли. Точнее, они даже одного выстрела не сделали: рванули врата на «Судьбе». Интересно, их тоже накрыло? И если да, то насколько сильно потрепало? Если цель была не планета, а мы? Если атаковать собирались именно нас? Я знаю, что это звучит как–то параноидально, но всё же… После того, как выяснилось, что четверо из наших оказались шпионами Люсианского союза, я вообще уже не знаю, можно ли верить тому, во что верили все до сих пор… Но… Хотя бы, не ползаем с оружием наперевес, и не стреляем в каждого встречного и друг в друга. Ой ли? Как раз с оружием и ползаем. Мигунов лично и категорично запретил выходить из отсека без оружия: пох, какого – хотя бы зет. Находились, конечно, перцы среди гражданских, оным пять килограмм зета оттягивали трусы, но большинство смирилось с необходимостью всегда быть наготове. Пока искали телепортированные с «Атлантид» группы, проверили корабль с помощью сенсорики: никого постороннего нет, или он не касается живых частей судна.
С утра, где–то с девяти часов утра по нашему времени, установить оное, кстати, удалось исключительно благодаря офицерскому хронометру Мигунова (остальные часы просто встали, кончилась даже зарядка в моём КПК), меня запрягли по–полной: требовалось в срочнейшем порядке обеспечить работоспособность системы звёздных врат и организовать двоякую линию обороны – к вратам и от врат соответственно. Инициатива исходила от полковника Янга, так что этому я не удивился: от америкосов никогда не знаешь, что ждать. На вполне логичный вопрос «а нахрен надо?» последовал не менее логичный ответ:
– Выполнять.
Ну, выполнять, так выполнять. Мне как–то пох, главное – время убить.
Начнём с системы обороны, ибо она – единственная, что сможет помешать гипотетическому противнику при гипотетическом ударе через гипотетически активный гипотетический гипертоннель. Согласно совету лейтенанта Рыкова, расположили два пулемётных расчёта на балконах мостика: справа и слева от врат. Под ними, перед ведущей на второй этаж лестницей, поставили два ящика из–под оборудования. Хрупкие измерительные приборы не пережили такого акта насилия в течение месяца, и велели долго жить: пусть хоть так послужат, что ли. За ящиками расположились автоматчики. Вскоре присоединился проснувшийся Катин, и сходу заявил, какие мы все идиоты. Впрочем, до меня только сейчас дошло, что он прав: признал это вскоре и Рыков, проснувшись окончательно. В итоге, пулемёты расположили как раз за ящиками, а наверх поставили автоматчиков. Одного пулемётчика я предложил разместить прямо над лестницей, припомнив, как сам в своё время успешно сдержал подобной методой наступление люсианцев через врата. Идея была принята с восторгом, но без энтузиазма (просто потому, что других идей не было: заниматься обустройством линии обороны на инопланетных кораблях не учили ни в одной учебке, приходилось импровизировать и сочинять). Собственно, линия «к вратам» была построена: как уже было многократно разъяснено выше, специфика прохождения сквозь врата вообще позволяет расстреливать проходящих в одно рыло, но перестраховка есть перестраховка.
Линию «от врат» пришлось выстраивать чуть дольше, за счёт того, что постов было несколько: зал врат имел аж четыре прохода. Первый – основной, он выходил на уровень и располагался за лестницей на второй этаж мостика, прямиком напротив врат. Второй и третий – лестницы, наверх и вниз соответственно – там же располагался и транспортёр. Одна из них вела в ангар прыгунов, вторая ниже, на другие уровни. Ну а четвёртым мы никогда не пользовались – он выходил на этот же уровень, но те отсеки мы задействовали всего один раз. Правильно, когда Рыкову под арестом держали. Кстати, как там Анька? Ну да ладно… Не отвлекаться… Основной проход надёжнее было бы заблокировать, но на Нове это не рационально: им часто пользуемся, а простая блокировка дверей не даст ничего надёжного. Почему? Да потому, что это чистая органика. Вы на кораблях рейфов когда–нибудь были, на их ульях, или, хотя бы, на крейсерах? Ровно то же самое, один–в–один. Потому, что Нова – мутировавший улей. Так что, закрыв двери, вы не остановите агрессора: проломиться через них сможет всякий, кто хоть немногим тяжелее кролика. С остальными дверьми проще: просто завалить контейнерами и отстреливаться из–за них. Вообще–то, этим должен заниматься Мигунов, но он куда–то смысля. В итоге, идиотскую задумку Янга пришлось воплощать мне. Так, ладно: дальний выход из зала врат я закрыл намертво. Даже если удастся раскрыть двери (что уже мало вероятно), проход заблокируют тяжёлые контейнеры со сдохшим оборудованием и хабаром с каптёрки Древних: на Нове нашлись несколько тысяч складов, но смысл? Мы в их технике не особо–то и сильны, к тому же, «хабара» оказалось немного: эксплуатировали Нову недолго. А лестницами вообще вышло проще не придумаешь: при необходимости можно просто сломать кости, игравшие роль рёбер жёсткости, и разорвать мышцы – тогда перепонки ступенек лопнут, и подняться по ним будет невозможно. Транспортёры можно просто обесточить. М–да. Сюда бы Рыкову… Кстати. Пойду к ней. Чхать я хотел на Янга, пойду к Аньке.
Прежде всего, требовалось найти Беляеву. Томки не оказалось в медсанчасти (кстати, уже прибранной: разбросанные мною вчера медикаменты тщательно были расфасованы обратно), не было её и в столовой, а так же я не смог найти её на мостике. Где мог пропадать военврач, когда не требовалось её присутствие? Только у себя в комнате. А может, она там спит? Тогда не будем тормошить хирурга. Нехай дрыхнет дальше, а Аньку как–нибудь сами отыщем. Однако, на ум приходило не так уж много мест, где могла оказаться Рыкова. Своей комнаты на Нове у неё не было, она старалась не оставаться тут надолго. Биологу не было работы на этом корабле, поэтому я и понятия не имел, где её искать. В медсанчасти никого, нет её на кухне, втихаря поглощающую закусь, отсутствует и в той «камере», где её держал Мигунов. Опять сенсоры Новы юзать? Так это часа три ждать. К тому же, они не подписывают цели. Поди, отыщи её среди четырёх сотен человек экипажа Новы! Хотя… Рыков говорил, что она спала. А где? Вот это у Серёги и надо выяснить. Кстати, а где сам лейтенант?
Тот обнаружился вместе с Катиным в ангарах: пытались разобрать перелопаченный Анькой прыгун, чтобы убрать его с места хотя бы по частям – заглохший кораблик начисто блокировал выход через основной люк.
– О, и ты тут. – выдохнул лейтенант, весь в мыле. – Пришёл помочь? Не обижайся, но тут мы уж как–нибудь сами.
– Больно надо, – усмехнулся я. – Ты слишком многого обо мне думаешь.
– Соседняя башня, первый этаж. – Рыков вернулся к работе.
Лейтенант понял меня без слов. Действительно, если не помощь, тогда только одна тема могла интересовать нас обоих.
– Доложу, если что. – заверил я, покидая отсек.
Кстати, а какая из соседних башен, и какой из первых этажей? А так же, какой из отсеков на нём? С этим вопросом я решил офицеру не докучать. В крайнем случае, потрачу лишние пятнадцать минут, сам всё выясню. Пятнадцать? Ну, это, я, конечно, загнул. Минут пять, не больше. Как? Очень просто.
Журнал Новы писал всё: от того, кто когда чихнул, то того, кто где смыл. Достаточно будет узнать, с какими башнями вчера соединялись через транспортёр, и дело в шляпе. Это был самый надёжный способ: вряд ли офицер тащил сестру на себе сорок километров вниз по лестнице, а потом возвращался тем же пешим маршрутом. Так я и вернулся на мостик, покинув его всего на сорок пять минут.
Уже с мостика выяснилось: соединение вчера действительно было, но по иронии судьбы, со всеми восемью башнями в округе. Я вздохнул. Идти проверять все лично? Спасибо, я ещё не настолько чокнулся. Был ещё один вариант: синхронизировать по времени. Когда я попросил Рыкова «убрать это тело»? Я на часы не смотрел, но, ориентировочно, это было где–то во второй половине дня, ближе к двум–трём часам. Так и отфильтруем, предварительно переведя в единицы измерения Древних. О. Уже лучше. Осталось всего две башни: в одной из них вселился я, подселив рядом Клина с Ленкой, а во второй, кажется, мы дали первый бой люсианцам на этой планете. Ладно, начнём по порядку…
Транспортёр исправен: какое же это счастье! Как, оказывается, мало надо человеку для счастья, когда он находится на борту исполинского корабля–города! Пожрать, поспать, и… нет, не сдохнуть, а чтобы работал транспортёр. Собственно, он и перенёс меня в «мою» башню.
А теперь – методично прочёсывать все отсеки? Нет, спасибо. Терминалы местных систем безопасности: они в каждом коридоре понатыканы, так что ими и воспользуемся. Достаточно войти в систему внутреннего обзора, и можно отыскать, кто где находится. Так, ну, вот он, один сигнал – это я, стою у консоли. Второй и третий – в комнате той садистской парочки диверсантов. Кстати, а это что? Какой–то сигнал в моей комнате. Рыкова? Возможно, но на всякий случай снял зет с блокировки и зарядил конденсатор. Мало ли…
Метров двести, не больше: вот он, люк моей берлоги, помечен характерным «крестиком» из изоленты на ороговевшей части обшивки. Чуток погладил сенсорику панели на стене, дверь понимающе раскрылась. Ну, так и есть: на койке валяется тело, до боли напоминающее Аньку.
«Тело» обернулось на звук: меня спалили. Причём спалили так жестоко… Нет, именно, что «жестоко»: в следующую секунду я получил по харе подушкой. Как я подозреваю, кручёной бронебойной, может, и не Мухаханского оружейного завода, но то, что ёкарной – это точно.
– Придурок… – раздалось вслед сквозь рёв снаряда в воздухе.
– Рад, что меня повысили в звании, – пробубнил я из–под прилипшей к физиономии постельной принадлежности. – И не то, чтобы меня интересовала причина столь радушного приёма, но не соизволишь ли поясниться?
В ответ – тишина. «Тело» на койке лишь плотнее укуталось в одеяло и свернулось «калачиком».
Я отодрал подушку с морды и осмотрелся. Привычным взглядом параноика, входящего в своё гнездо, пробежался глазами по комнате: больше никого. Разрядил конденсатор зета и сложил устройство в подсумок.
– Хорош дуться, на обиженных наквадах возят, – нахмурился я. – Слышь, чо говорю? Харе дуться, ау!
– Хватит орать, я и так не глухая… – пробормотало «тело» с койки.
– Всего два вопроса. – выдохнул я. – Как ты себя чувствуешь и что делаешь в моей кровати?
– Ответ разом на оба принимается?
– Так точно. – кивнул я.
– Понятия не имею.
В принципе, ответ подходит под оба вопроса. Принимается такой ответ…
– Когда я пришла в себя, уже лежала тут…
Ну да. Удар кассой. Помню–помню… Ты мне вчера чуть руку вместе с плечом и ключицей не вырвала. Сказать «спасибо» надо, что даже вывиха нет…
– Я в этот раз кого–нибудь убила?
Я поперхнулся собственной слюной и зашёлся в удушающем приступе кашля. Вот чего не ожидал, того не ожидал! Да я даже готов к такому вопросу не был.
– Если не считать один прыгун, то никого, – прохрипел я.
– Много от меня проблем, да?
Как же мне знакома эта песня… Сейчас начнётся нытьё, что «я на свете всей тупее, всех жирнее и глупее». Или ещё что похуже выкинет.
– От меня их ещё больше, – заверил я. – Собственно, из–за них я к тебе и пришёл, нужна твоя помощь.
Спустя несколько секунд раздалась горькая усмешка.
– А ты умеешь менять темы…
– Уж кто бы говорил, – заметил я.
Напомнить тебе, как ты при первом моём «допросе» подводила к тому, кто меня подослал?
– Просто оставь пистолет и уходи.
А ВОТ ЭТО ТЫ ЗРЯ!
– Дура. – помрачнел я. – Ещё чего не хватало.
– Зря ты дал мне дозу…
– А кто меня чуть не задушил, когда… – я осёкся.
Рыкова резко повернулась на кровати.
– ЧТО?!
Спалился…
– Что я сделала?!
Всё, теперь тему разговора точно не отверну…
– Скажи мне, что я сделала?!
В голосе послышались те самые жалостные нотки, как вчера, на мостике.
– НУ?! Что я сделала, пока была не в себе?! Скажи мне, ну?!
Я прекрасно понимал, как сейчас выгляжу со стороны. На душе не просто кошки скребутся: лисы устраивают яростную схватку «стенка на стенку», но на морде абсолютный покерфейс. Ещё и поймёт меня сейчас неправильно… надо что–то сказать… надо…
Но слов не находилось. Глядя на начинающую плакать Аньку, самому хотелось разреветься, но… но, опять же, всё упиралось в «но», ибо оно и есть то самое «но», и ничего другого не находилось.
Пришлось рассказать ей всё. С того самого первого дня, как мы прибыли на «Колыбель зла». И как она управляла кораблём, и как пыталась протолкнуть меня на пост лидера нашей русскоязычно колонии, и как выпекала такие кренделя с техникой Древних, от каких сами Древние давно бы крышу потеряли, и как помогла справиться с люсианским десантом, и как… Да, собственно, чего я всё это пересказываю… Главный акцент она сама уловила: своё поведение под ударом кассой.
– Помимо того, что постоянно с оружием бегала, – закончил я. – Так и вчера мне чуть руку не оторвала вечером. А ночью «Помоги, Лисёнок, помоги…!»…
Я ожидал, что на меня сейчас наорут, накинутся с матом сквозь слёзы, убьют, прикончат, искалечат, на худой конец. Но нет. Биолог сидела смирно и переваривала информацию, закутавшись в одеяло, как в плащ с капюшоном.
Неловкое молчание затянулось, я попытался разрядить атмосферу:
– Проблем от тебя было не больше, чем от комнатной лисы, – заверил я. – Ты даже никого не убила, если не считать тех троих люсианцев на борту «Колыбели», и четверых из их же кодлы, но уже на борту «Новы». Тогда, в тоннеле…
– Я помню.
Анька кого–то перебила? Хм. Уже новость, чо! Стремительно меняется в характере. Или приобретает новый, или возвращается к исконному. А чо? И такое бывает, чо!
– А ты? – посмотрела на меня биолог.
– Что «я»? – не понял я.
– Что сам обо всём этом думаешь?
Провокационный вопрос. Слишком провокационный. Прямо в лоб и насовсем. Если голос сейчас не дрогнет – смогу соврать убедительно.
– Ты мне жизнь спасла, – уклончиво ответил я. – Не ошибусь, если скажу, что уже трижды. Как считаешь, что я могу думать?
Первый раз – когда увела «Колыбель» из–под обстрела, и позволила нам на прыгуне сесть на борт корабля. Второй – на борту же «Колыбели», когда меня обстреляли по пути на мостик. Правда, там ещё и Мигунов был… Ну, а третий раз – как раз тут, на Нове, в бою на её нижних уровнях. Можно ещё и четвёртый вспомнить, когда с СВД помогла справиться с люсианским десантом над залом врат: тогда и получила свои первые боевые раны. Крещение огнём и кровью, в прямом смысле слова.
Но такой ответ не устроил Рыкову. Биолог сидела и косо смотрела на меня с прищуром, буравила взглядом.
– Ты так и не ответил на мой вопрос. – голос Аньки стал ледяным, клянусь, она была сейчас готова убивать, даром, что в своём сознании сейчас была.
– А что я должен был ответить?! – возразил я. – Чего ты ожидала услышать в ответ?
– «Предатель», «изменник», «отступник», – съязвила она.
– Ты сидишь на наркотике, и сама об этом не знала, покуда я не сказал тебе об этом. – возразил я. – Этому невозможно сопротивляться, ты ни в чём не вино…
– Это не так…
Я так и застыл, не закончив фразу. Челюсти примёрзли друг к другу, я ненароком прикусил язык.
Чего?
– Что ты сделаешь, когда узнаешь, что это не так? – посмотрела на меня исподлобья биолог.
Право слово, умеет же ставить занозу в жопу, длиною с телеграфный столб… Я судорожно начал собираться с мыслями.
– Ну? – ехидно спросила Анька. – Чего молчишь? Сказать уже нечего, да? Что ты сделаешь, когда узнаешь, что я сама предала Землю? Что я сама перешла на сторону Союза? Что я сама, ЧТО Я САМА! Отказалась от всего, что знала… От всех, кого любила! ЧТО?! ЧТО ты сделаешь? НУ?!
Внешне сохраняя покерфейс, но пробитый холодным потом, я пытался тщетно сообразить: блефует ли Анька, или всерьёз откопала в себе изменённую люсианцами память. А на глаз такое, поверьте трудно определить… Но внешне она была непоколебима.
– Ну? – голос Рыковой стал тише, но от того ещё более зловещим: прищур стал ещё уже, а взгляд острее. – Есть, что сказать подруге детства? Что будешь делать, когда меня арестуют по возвращении, а?
А вот это уже серьёзно… Если бы Рыкова всё время была под кассой, её бы оправдали, взорви она целую галактику. Но тут… выходит, что она сама отвечала за свои действия, и сама исполняла команды люсианцев? А без доступа к вратам это было рисковано…
– И давно? – процедил я сквозь зубы, кусая губу до крови.
– Давно что? – выпрямилась во весь рост Анька, сбросив с себя одеяло.
Так вот, почему куталась. Голая, потому что, была…
– Давно что?! – повторила она. – Сижу на кассе? Работаю с люсианцами?! УЖЕ ТРИ ГОДА!
Я попытался успокоиться: получилось. Бешено колотившееся с начала разговора сердце замедлило свой ритм, давление упало до разумных пределов. Ещё бы не было тут так жарко… Я отмерил в памяти три года. 2016… 2015… 2014. Ну да, как раз я в армию уходил, тогда я Аньку в последний раз и видел. Причём, при весьма занятных обстоятельствах, доложу я вам, только вы на мою краску не смотрите, это от жары, ага?
Внезапно активировалась общая корабельная сеть.
– Внимание. – раздался голос полковника Мигунова. – Всему персоналу экспедиции. Немедленно занять свои места, согласно расписанным схемам! Технику Попову, и доктору Рыковой, а так же внеплановым членам экспедиции… Рыковым Клименту и Елене, пройти в зал врат! НЕМЕДЛЕННО!
Я посмотрел на Аньку.
«Рыковым»? Я надеюсь, это совпадение, или как? Хотя… Мне–то какое до этого дело…
– Одевайся, – буркнул я.
– Разговор не окончен, – полным пафоса голосом произнесла она, слезая с кровати.
У люсианцев научилась?
Всего десять минут: и мы уже в полном составе указанной группы прибыли на мостик.
[клац]
[клац]
[клац]
[клац]
[клац]
[клац]
[клац]
О, этот звук я ни с чем не перепутаю… Добро пожаловать в ад! Нас только что взяли на мушку семеро бойцов, включая нервного до усрачки Херанукина, и мрачного, как простыня перед стиркой, Рыкова–младшего. Где–то я видел и фигуру Катина.
Общая картина: на мостике человек семнадцать, десять гражданских, кроме нас, семеро военных. Вместе с нами – человек двадцать, двадцать один – считать времени не было. Гражданские на постах, остальные держат нас на мушке. Я бегло обозрел ситуацию: на прицеле не только я, но и Рыкова, и РыковЫ.
Из–за лестницы показался полковник Мигунов, хмурый, как туча, и нервный, как параноик на приёме у стоматолога. С другой стороны – полковник Янг, и группа лейтенанта Скотта. «Значит, где–то рядом и Грир…», – подумал я, ища пустынный камуфляж на фоне тёмных тонов мостика Новы.
– Товарищ Попов. – прозвучал, как во сне, голос Мигунова. – Сдать оружие, встать на колени, руки ладонями на затылок.
ХА?! ЩАЗ ПРЯМ! – это была моя первая мысль, и только потом до меня дошло: а что, собственно говоря, за нах тут происходит?
– Палыч, потрудись объясниться, покуда тут не начались кровь и говна по асфальту? – процедил я, вставая спиной к Аньке: поможет слабо, у наших АК–12 и остатки 5,45 – слишком мощно, прошьют обоих навылет. Краем глаза глянул на подростков: Клин уже занял оборонительную позицию, встав спина к спине с Ленкой. – Ты же меня знаешь, голодный, я страшный в гневе…
– СДАТЬ ОРУЖИЕ! – гаркнул офицер, что уши заложило.
Палыч не шутит: это я уже понял. Таким боевого офицера я ещё ни разу не видел, но знал: добром это точно не кончится. Не для меня, по крайней мере.
– Не дождёшься! – рявкнул я в ответ. Играть, так по крупному. – Я понятия не имею, что тут происходит, но пока не получу ответа…
– ЦЕЛЬСЯ!!!
Стоит ли говорить, что следующее «Пли!» будет последним, что мы четверо услышим в своей жизни. «На очередную симуляцию корабля–телепата не похоже», – подумал я. – «Хотя, хрен его знает… На всякий случай рисковать не стоит…».
Дабы проверить и эту версию, «за компанию», я окинул мостик взором ещё раз: на этот раз я смотрел за реакцией окружающих. Ну, у военных–то всегда «покерфейсы»: им скажут «трахать скамейку» – будут; скажут «дрочить карабин» – будут; скажут копать «от забора и до обеда» – нувыпонели… А вот гражданские… Нет, у некоторых–то были «непонимака–фейс», некоторые конкретно невъезжали, как и мы, а некоторые смотрели очень даже с интересом. С таким, с каким обычно наблюдали за казнью. «О, смотри, топор гильотины поднялся… Сейчас шмякнет!», или «Ну во–от, сейчас люк откроют и…».
Я бегло прикидывал расклад. Семь человек на втором этаже, где мы и стояли. Человек десять на первом. Калибры малые, но раневые каналы от того легче не будут: напротив, нас изрешетят в мясо. Нас четверо, у всех только «зеты». Нет, не сдюжим. Зеты–то не автоматические… А у «калашей» аж девятьсот в минуту темп стрельбы. Мы априори покойники, нах…
Мельком глянул на Рыкову, ту было не узнать.
Взгляд биолога вдруг стал неимоверно тяжёлым. Бездонным, и мертвенно-спокойным. Зрачки внезапно расширились до предела, и даже я почувствовал, как от её тела пахнуло жаром. В несвойственной ей манере и реакции, Рыкова встала в боевую позицию и взмахнула вверх рукой, будто зажжённую сигналку против ветра подымала. Одновременно, наверху послышалось какое–то движения: я поднял взор к потолку и охренел. Вашу мать…
То, что я всё это время принимал за уродство вследствии мутации корабля, оказалось тем самым «защитным механизмом» Новы. Ровно тот же самый, что каким–то чудом активизировала Рыкова в том бою под башнями. Извивающиеся, подобно змеям, отростки, походившие на шланги с садовыми насадками, отделились от потолка зала врат, и, подвиснув на своём окончании, ринулись вниз. «Это звездец», – определил я, та же реакция читалась и в глазах Клина.
Сразу отовсюду брызнула кровь. Больше двух десятков тел оказались насквозь пронзёнными «змеёнышами»: послышались дикие крики боли, но насмерть завалило человек пять или шесть – просто видно было, куда попали «снаряды» – ранения, «не совместимые с жизнью».
С первого этажа зала врат на нас посыпался краткий дождь свинцовых капель, но «немного не туда»: вся трескучая очередь из натовской штурмовой винтовки ушла чуть левее, и вонзилась в стену на другом конце зала – та заагонировала, и выплеснула ещё несколько кровавых фонтанчиков. Мне показалось, что Нова взвыла дурным голосом…
Картина поменялась меньше, чем за долю секунды. Ещё одну тысячную долю назад нас окружили и держали на мушке, а теперь мы четверо единственные живые (ну, или, по крайней мере, здоровые) на этом мостике. Неужели опять удар у Аньки? В том, что реакцию Новы вызвала она, сомнений у меня не возникало: даже, если это было совпадением, то уж что–то больно удачным оно вышло.
Биолог бросилась к адресной панели врат. Неужели рассчитывала найти тут что–то, среди пустынной бреши между галактиками? Но нет: тридцать секунд спустя врата всё–таки установили соединение. Рыкова ринулась к ним.
– Уверены, что на той стороне безопасно?! – воскликнула Ленка.
– Вряд ли хуже, чем тут, – процедил Клин, хватая подругу за шкирку и бросаясь к стабилизировавшейся червоточине.
Бросился за ним и я, но перед самым горизонтом событий остановился, ещё раз осмотрев всё вокруг. Последнее, что я увидел, продолжая пятиться, это полные немых эмоций глаза Серёги, прошитого сверху вниз дьявольским оружием живого корабля. Офицера, так и не раскрывшего всех своих карт до самого конца игры…
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Seik
|
Дата: Четверг, 13 Сентября 2012, 11:30 | Сообщение # 89
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 499
Статус: где-то там
|
Отлично! Ждем продолжение.
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Четверг, 13 Сентября 2012, 18:14 | Сообщение # 90
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
С той стороны врат я появился, сразу потянувшись за зетом на бедре: сработала привычка, не больше, но привычка, какбэ сказать, весьма кстати пришлась…
Врата за нами с характерным свистом захлопнулись, я резко обернулся, скорее, по привычке: проверить, не увязался ли кто за нами. Заодно был нехило так удивлён: позади нас виднелись врата второго поколения. Это что, получается, мы в Млечном Пути? Возможно.
О–оу… А вот это реально–реально хреново. Нет, не то, что мы в «млечке»: как раз это и хорошо, но… Глаз быстро оценил обстановку.
Мы оказались на знакомой мне планете: если не ошибаюсь, на Каргоне – Древних тут не видели уже миллиона два лет, от них остались одни руины да несколько уцелевших артефактов. Я тут был пару месяцев назад. Как раз, незадолго перед инцидентом… Но не всё так ладно в Датском королевстве: перед вратами, аккуратно выстроившись в каре, стояли три взвода в странного вида форме, но с нашивками ВКО. Оружие в их руках так же было незнакомо. Перед строем стоял спиной к вратам офицер, глядя на нас через плечо: его форма выделялась среди остальных, но нашивку на рукаве я ни с чем не спутаю: Особый Отдел ВКО, по контролю за личным составом ведомств и министерств. Он повернулся на звук нашего прибытия полубоком: из–за плеча я разглядел на его планшете фотографию Аньки. Поверьте, если Особый Отдел получил вашу фотокарточку, то уж явно не лысого гонять на неё собрался. Поначалу обрадовавшись возвращению «домой», я вдруг с ужасающей точностью понял, в какой мы жопе.
Офицер блымкнул моргалами, посмотрел на нас, на планшет, потом на нас… Долго же до него доходило! Всё это время строй стоял, не шелохнувшись.
– К оружию! – гаркнул внезапно писклявым голосом «офицер», егда дошло до его мозга, кто стоит рядом с ним.
Из огня да в полымя… на Нове–то Анька разделалась с автоматчиками не засучив рукавов, а вот теперь… Девяносто человек как минимум: почти две трети роты, нах. Даже, если успеем открыть огонь первыми: у противника куда большая огневая мощь.
– Приехали, – процедил я, раскрывая зет и заряжая конденсатор, хоть и понимал при этом: против такой толпы подобное оружие вряд ли поможет. Однако, сдаваться без боя я всё равно не собирался: не тот характер, если хотите.
– Не то слово, – процедил Клин. – Отступить можем?
– Некуда…
Действительно, позади врат скалистые утёсы, в них мы упрёмся, если дадим дёру. Да и куда ты успеешь убежать, когда на выстрел потребуется всего лишь несколько секунд, если пошагово зевнуть, почесать за ухом, поковыряться в носу, чихнуть, почесать яйца, снять оружие с предохранителя, прицелиться и нажать на спуск?
– Сдавайтесь! – тем временем верещал офицер: погоны капитана явно были выданы ему преждевременно, по способностям он еле–еле вытягивал на младшего сержанта. – Все четверо, сдавайтесь!
«Приплыли…».
– Отставить визг теряющей невинность школьницы! – раздался повелительный голос позади строя.
Какие люди, вашу мать… Вот только тебя мне для полноты счастья и не хватало, мля!
Знакомьтесь, мой младший брат: (судя по форме – майор ВКО) Денис Попов.
– Давно не виделись, браток. – раздался голос предо мною.
Толпа расступилась, пропуская вперёд офицера. Завидев его, капитан вытянулся по струнке и выронил планшет. Фотографии листопадом разлетелись подле.
– И тебе не хворать, – процедил я.
Только вид у Дэна был несколько необычный… Старческий, что ли? Я никогда не перепутаю эти глаза, и никогда не забуду это выражение морды лица, расстанься мы на сто, двести или миллион лет. Но сейчас передо мной стоял семидесятилетний старец, едва–едва держащийся на ногах. А вместе с тем голос чёткий, волевой.
– Ты что, его знаешь? – спросила Ленка.
– Какбэ, знает. – процедил Клин.
По реакции парня я понял, что знаком с Дэном и он, но следующая фраза убила даже меня:
– Как поживаете, деда Дэна?
Я зашёлся удушающим кашлем. «Деда Дэна»? Это что, шутка такая, что ли?
– Ну, не деда, а дядя, – враз помрачнел Дэн.
Рыкова со всей дури врезала мне по спине: спасибо, а то слюной поперхнулся. Однако это не помогло: тут же нахлынула вторая волна приступа. Какого чпуя?
– А ты довольно спокойный для того, кого держит на мушке целое отделение ВКО, – усмехнулся собеседник. – И вопросов немного?
– Всего один. – процедил я, успокоившись. – Какой сейчас год?
– Да поди, – хмыкнул он. – 2064.
Едрить–колотить твою рессорную подвеску и редуктор поперёчного моста! Это что, мы на полвека из времени выпали?! Не так уж и плохо… Я ожидал большего.
– Тогда, может, за компанию, пояснишь, что тут происходит?
Дэн враз переменился в морде лица, и, одёрнув китель, произнёс:
– Рыкова Анна, Попов Александр, Рыков Климент, Рыкова Елена. Вы обвиняетесь в измене и заочно приговорены к высшей мере наказания. За добровольную сдачу, она будет заменена на пожизненное заключение. Сдайте ваше оружие.
Я посмотрел на Рыкову. Если её фамилию назвали первой, то она имеет наибольшее отношение к этому делу. А дети–то почему в конце списка? И, главное, почему они вообще в нём? Впрочем, как и я.
Пожалуй, только я могу спокойно разговаривать, когда нахожусь на линии огня сотни человек.
– Тогда ещё один вопрос. – язвительно прохихикал я. – В чём конкретно нас обвиняют?
Глава 16.
– Ты что, шутишь?
Мой глаз не просто дёргался: он плясал в дьявольской лихорадке, отбрасывая такие па и пируэты, что позавидовала бы дрель.
Но нет: передо мной на столе лежала кипа документов, и крайний из них развенчал все мои сомнения. Теперь я вспомнил. Я всё вспомнил. Вашу ж мать… Это ж надо было так лохонуться!!!
Начинаю по порядку все пояснения, чтобы не показаться сумасшедшим (а, впрочем, мне уже пох). Первое: мой брат, Денис. Когда я ушёл на «Судьбу» (то, что я на неё не попал – дело десятое), он пошёл в армию, где по распределению попал в ВКО. После армии – контракт, а когда объявили, что группа астролётчиков на экспериментальном шаттле (наши умели брехать за сивую берёзку) пропала бесследно, Дэн начал пробиваться в верха. Собственно, получив доступ до проекта, начал мои поиски. Встретились мы спустя полсотни земных лет.
Второе. Рыкова. На тот момент, когда Дэна призвали в армию, Анька уже три года работала на Люсианский Союз: были и доказательства, и подтверждения, да и признания самой Рыковой. Очередным её заданием стало саботирование экспедиции на «Судьбу»: захватить корабль и привести его к люсианцам, отсюда и все её знания об устройстве «Колыбели зла» – класс кораблей хоть и отличен от «Судьбы», но имеет общие узлы и системы управления.
Третье. Я. Ровно в тот день, три года назад, я последний раз видел Аньку, уходя в армию. Ночью мы как положено оторвались на полную катушку, ну и… полагаю, пояснять детальнее смысла нет. На меня указывала и экспертиза, и показания самой Аньки, да и я припоминал события той ночки… В общем, по всему выходило, что Клин – как минимум мне родной сын. Отсюда и «дядя Дэна»… Это ж надо додуматься, твою ж–то мать! Тогда всё вставало на свои места. Получается, когда Азгарды забрали с Земли Клина и Ленку, и притащили на Тейю, то в этот самый момент вышел сбой на тоннельном двигателе: больше ничто не могло искривить пространство–время и пронести материю почти на двадцать лет.
Четвёртое. Клин. Помимо того, что он мне родный сын, так ещё и брательник Ленке.
Пятое. Ленок. Она тоже ребёнок Аньки, хоть и не от меня: если верить словам самой Рыковой, Ленок – дочь люсианского оперативника, вообще не с Земли. Это объяснило, откуда школьница–старшеклассница смогла выжить на чужой планете после аварии инопланетного корабля, ещё и слепого напарника–нахлебника на себе тянуть. Всё–таки, сила есть – ума не надо. Против своего генома не попрёшь.
Шестое. Поскольку уже на тот момент Анька считалась предателем, раз поступила на службу Люсианского Союза, то меня за тесную связь с ней захомутали «включительно», ещё и военные преступления на меня повесили. Несоблюдение субординации, нарушение правил техники безопасности при обращении с оружием, угрозы генеральскому и офицерскому составу при исполнении… Ещё и самовольные действия в обход руководителя экспедиции. В общем, на мне висело минимум на три расстрела и четыре пожизненных.
Седьмое. Ну, детей захомутали априори: по принципу «яблоко от яблони…». Ну, дальше вы поняли. Только кто докладывал на Землю о моих «похождениях», что они даже об инциденте на «Судьбе» знают?
– Какие уж тут шутки, – хмыкнул следователь военной прокуратуры. – Браток, за вами полвека гонялась вся внешняя разведка и внеземная агентура! Ты даже не представляешь себе, сколько всего вы нам доставили!
– Как раз Я – представляю, – съязвил я. – В общем, как у «Штирлица»: «В связях, порочащих его, замечен был»…
– Ты, похоже, так и не понял, во что влип, – вздохнул следак–старлей. – Тебе не отмазаться. Тебе даже адвокат не положен, фактически, судебное заседание – «для протокола». Тебе так и так вышка светит.
– Это всё, конечно, замечательно, – мечтательно протянул я. – Только детей–то за что?
– Каких детей? – не понял старлей.
– Моих детей, – процедил я. – Их вы за что загребли? За то, что мать – шпион люсианцев, а отец – разгильдяй и пи$D0боLL?
– Это вне моей компетенции, – отрёкся следак. – На моей полке только твоё тело.
– Ой ли, – прищурился я.
Извини, браток. Ничего личного…
Зря, конечно, вы мне руки не связали. Ну, или, хотя бы, наручники не надели. За два–то месяца выживания в адском пекле: кой–чему да поднатаскался.
Стул стал хорошим подспорьем: клянусь, старлей даже не понял, что произошло. Всего одно круговое движение, синхронизированное с тактом тела до сотой доли герца. Удар вышел мощным: череп старлея был проломлен обычным стулом, будто то была кувалда. Тело следака грузно рухнуло на пол, заливая дощатый настил кровью.
Орудие возмездия встало на своё место. Как следователю, по крайней мере, военпрока, оружия старлею не полагалось, но вместо этого на его боку красовался в кобуре ствол с незнакомым мне внешним видом. Полвека, вашу мать. Полвека! Одно мог сказать наверняка я: оружие было энергетическим. И, судя по всему, применял его старлей довольно часто: ярко выраженный спусковой крючок был весь потёрт на изгиб, хоть и имел довольно плавный ход. Да, и оружие было очень лёгким: легче «Грача».
Дверь в допросную не была заперта: вторая ошибка. Это позволило мне выбраться за пределы помещения и уже в коридоре вырубить двух оперов: одного в бронежилете по типу сатедианской брони. Впрочем, он не спас своего носителя: энергетический выстрел хоть и пришёлся в него, но пробил навылет вместе с телом, рассеявшись по задней стенке бронника. Тело же второго опера было размазано по полу вдрызг: я не поверил своим глазам, узрев в пистолете оружие Древних.
Теперь бы выяснить, где остальные… Если всё действительно так, как сказал следах, дело дрянь. Не сегодня – завтра расстрел, а надо остальных успеть спасти. Хороша встреча спустя столько лет, ничего не скажешь. М–да. Мозги надо капитально обновлять.
В коридоре я очень удачно натолкнулся на план здания: к сожалению, был только план эвакуации, да и то – на один только этот этаж. Вместе с ним была и приписка: «14/18». Это этажность, что ли? Надеюсь, что нет.
Я обрадовался, поняв, что так оно и есть. Цифры указывали на что угодно, но только не на этажи: ибо последних было всего четыре, а я находился на третьем. Решил прочесать сверху вниз, согласно плану, но четвёртый этаж оказался чисто техническим: системы вентиляции, подстанция электроснабжения, и худо–бедная радиобаза.
А третий этаж – пошло поехало. По отработанной ещё в армии схеме: удар ногой в дверь возле замка, вынос створки, тотальное выпиливание всего сущего и учинение локального экстреминатуса, с жертвами – не считаться. С потерями, впрочем, тоже.
Второй кабинет, четвёртый, и пятый… Где–то были люди, где–то не было никого. Суммарно человек пятнадцать–двадцать на этаже были, не больше: при том, что кабинетов, за вычетом санузлов и подсобок, ну никак не меньше сорока.
На втором этаже пришлось сразу же пострелять: энергетический класс пистолета показал себя с наилучшей стороны, на старом добром ПММе или на «Граче» давно бы кончились патроны, а тут даже индикатор критического уровня заряда аккумулятора не загорался – при всём при том, что произвёл я выстрелов двести, ну никак не меньше. Да, пришлось повоевать.
На втором этаже противник попался толковый: конечно, со старым добрым ПП–2000, но толковый. Пришлось брать их измором, заставляя расстрелять весь боекомплект и стянуть сюда все свои силы. В итоге, стрельба с моей стороны банально свелась к следующему: выпилить как можно больше ползущих под мой огонь, что мотыльки к горящей свече, придурков, и не дать уцелевшим подобраться ещё ближе. В принципе, и то, и другое, удавалось выполнить с лихвой и задором: уже через четверть часа рука отваливалась с непривычки (даром, что ствол был лёгким: поди–ка постреляй после двух месяцев фактической халявы!), но в коридорах лежало уже десятка четыре тел. Всё–таки, этот тип оружия показал себя с уникальной стороны: я больше не знал ни одного ручного стрелкового оружия, так сочетавшего в себе пробивные характеристики снаряда и его останавливающие свойства. Прямо–таки забрал бы домой… А, впрочем, я и так дома, однако.
А вот на первом этаже мне едва не настал звездец: я, традиционно положив на всё большой огородный бахчевой хрен, нёсся с лестницы в коридор на полной скорости, когда прямо над ухом протрещала адская очередь – 9х19 7Н31 это тебе не какое–нибудь там хухры–мухры, а очень даже значимое ого–го, один патрон – и ты трупешник. Впрочем, на этот раз пронесло: пули прошли в катастрофической близости от тела, одна даже рассекла кожу (правда, на затылке: что нестрашно), пройдя по касательной слева направо, но всё равно было неприятно – черепушку обожгла тупая ноющая боль, по шее заструилось что–то тёплое и густое. Затылок стало больно жечь.
Выстрел из пистолета прервал бы тянущуюся за мной нить неудач, но не в этой жизни: всё–таки кончился заряд аккума… Ствол превратился в бесполезную болванку. Может, хоть в качестве холодного оружия сгодится? Вряд ли, но выбора особо у меня в тот момент не было: мне повезло уже тем, что у противника одновременно со мной кончились патроны – боец в форме с лычками сержанта бросился резво перезаряжать ПП. «Не успею», – подумал я, глядя, как быстро и чётко рука противника отстегнула магазин, и уже подносила к приёмнику второй. Пришлось действовать ва–банк.
Резкий рывок в сторону противника, и удар снизу в челюсть, что есть сил: не сработало, враг успел выставить блок. Правда, задача моя была выполнена: завершить перезарядку оружия боец не смог.
Мы встретились глаза в глаза: у обоих во взгляде читалось «Убью, падла!», у обоих были свои причины действовать до последнего, но уже было понятно – бой надолго не затянется. Передо мной стоял опытный офицер, пусть и младшего состава, явно не так давно переведённый из оперов: ещё осталась та смекалка и реакция, те навыки ещё не покинули своего владельца. А вот мне реально недоставало опыта в ближнем бою. Однако… Если помру тут: кто потом вытащит остальных? Вряд ли Господь Бог Саваоф поможет мне сейчас: на то я, конечно, свято надеюсь, но стоять и ждать чуда не стоит – «На Бога надейся, а сам не плошай». Да простят меня Святые Отцы…
– Извини, браток… – прохрипел я. – Ничего личного…
И зарядил ему ногой в пах.
Ещё раз, извини.
Впрочем, «орешек» оказался не просто «крепким»: он загнулся всего на долю секунды, но уже в следующую врезал мне с такой силой, что я думал – кишки через рот вылезут. И это при том, что удар–то пришёлся не куда–нибудь, а в пресс. Не хочу хвастаться, но его я накачал прилично. Даже за эти два месяца не забывал про физподготовку, правда, сил хватало ненадолго. И всё же… Пробил, да, пробил. Хе–хе… Зато открылся сам. Удар снизу в челюсть не просто вышел слабоват: он даже не выбил ни одного зуба, зато это дало мне буквально треть секунды перегруппироваться и принять следующий удар: не успей я повернуться, он пришёлся бы мне в сердце. А тут и до остановки недалеко… А малой–то знал, куда бить! Хех… и мы не пальцем деланные. Извиняй…
Размах быстрый, резкий. Движение молниеносное, удар с душой. Всего четверти секунды не хватило сержанту: удар пришёлся ровно в цель – кадык бойца провалился в горло, изо рта у него потекла кровь. Сначала тоненькой струйкой, потом хлынула ручьём. Я не просто сломал ему кадык: похоже, что перебил дыхательные трубки. На всякий случай – решил добить контрольным. Сорвал с пояса сержанта штык (удивляюсь, почему в бою им не воспользовался) и с размаху всадил ему в сердце: клинок сломался у основания рукояти.
Теперь понятно, почему дрался врукопашную без ножа: лезвие пропилено, прочность ослаблено. Это был сувенирный наградной клинок, а не боевой штык–нож. Печально, м–да.
Было наивно полагать, что на этом мои приключения, как беглеца, окончились. Был ещё подвал, где и располагались камеры – это я почерпнул из плана эвакуации здания целиком. Хорошо хоть, что дверь вниз не была заперта: иначе был бы звездец.
Впрочем, не всё было так плохо: уже внизу, почти в полной темноте, практически сразу же нашёл камеры Рыковых. «Вся семейка в сборе, ёптыть!», – горько усмехнулся я.
– Рота, подъём! – выдохнул я. – Кавалерия пришла!
– С какой целью? – раздался холодный, но эмоционально окрашенный голос.
– Ответ на твой вопрос, – сглотнул я, восстанавливая дыхание после пробежки по этажам. – Что я сделаю, когда узнаю.
– Узнаю о чём? – раздался в соседней камере голос Ленки.
– Обо всём и сразу, – кивнул я. – Где Клин?
– Присутствует. – послышался и его голос тоже. – Мы в жопе?
– Пока не в полной, – уклончиво отозвался я. – Но если не выберемся отсюда, то в таковой и окажемся!
– План действий есть?
– Для начала – выбраться отсюда, и ты мне в этом поможешь.
– Я? – переспросил Клин.
– Головка от… синхрофазотрона. Для начала – попробуем высадить твою дверь. Помогай.
С этим оказалось проще. Прочные бетонные (и армированные, как я полагаю) стены, даже между камерами, и хлипкие дверцы, сваренные на скорую руку из чего попало: прутья разного диаметра, абсолютно несоответствующие по длине, варили, «лишь бы было». Да и крепление двери к стальному коробу не сильно внушало уверенности в надёжности конструкции. Пять минут грубой физической работы – и створка вылетела нахрен.
– Уря, свободя, – кивнул Клин, победно выходя из своей камеры и вытирая руки об штаны. – Ты в порядке?
– В относительном, – пробормотал я из–под рухнувшей на меня двери вместе с коробом.
– Помощь нужна? – поинтересовался парень.
– Не помешала бы.
С дверью в камере Ленки вышло хуже: в том плане, что выполнена была основательнее, даже петли стояли более мощные. Зато на нас сыграло то, что нас было уже трое: с трудом, но удалось разогнуть прутья настолько, чтобы компактная девчушка смогла протиснуться между ними. А вот с Анькой всё вышло куда хуже. Почему?
Да потому, что она, во–первых, наотрез отказалась помогать нам. Просто села и сидела, молча, глядя в пустоту. А во–вторых, дверь её камеры явно варил профессионал: даже швы от сварки были отшлифованы, ни единого наплыва видно не было, да и материал подобрал с душой. Такой только болгаркой пилить…
– Есть идея получше, – процедил Клин, выдёргивая из волос сестры «невидимку».
– Успехов, чо! – усмехнулся я.
Кина пересмотрелся, что ли? Чтобы зацепить механизм замка обычной «невидимкой» потребуется как минимум…
– Ноль секунд…
– ЧЕГО?!
Я застыл, роняя челюсть. Каким образом дверь камеры была вскрыта заколкой–невидимкой, да ещё и так быстро?! Это невозможно по всем канонам жанра! Хотя бы потому, что вес деталей слишком велик, их не сдвинуть с места плечом такого хлипкого рычага, как заколка! Но… факт оставался фактом: камера была открыта.
Вытащить Рыкову наверх оказалось задачей непростой, но вот то, что произошло следом, очень даже заставило меня попотеть. Ибо…
– ВНИМАНИЕ ВСЕМ! – усиленный металликой голос доносился с улицы. – ЗДАНИЕ ОКРУЖЕНО! СЛОЖИТЕ ОРУЖИЕ И СДАВАЙТЕСЬ!
Вопроса всего было два: первый – кому это адресовано, и второй – на что они надеются. В любом случае отвечать я не планировал, но разведать ситуацию стоит. Твою ж–то мать… Ну, помимо того, что строение находилось посреди деревушки, не было ничего необычного. Даже то, что нас окружали как минимум две роты танков и около трёх взводов пехоты.
– Херово дело, – процедил Клин, подтягиваясь на подоконнике и стараясь сильно не высовываться. – Дуева буча людей и до роты танков…
– Две.
– Что?
– Две роты танков. И дуева буча людей.
– План есть?
Да конечно.
Нельзя так просто взять, и придумать план в критической ситуации! (с).
С учётом вышеизложенного, я погрузился в глубокую думу и печаль. Шанс четверых долбо… Четверых придурков… справиться с таким количеством других придурков, прямо скажем – невелики. И оружия нет ни хрена. Хотя… Как раз с этим–то проблем нет: кругом валяются трупы, собирай – не хочу. Оружие–то есть, вот только его эффективность, как всегда, под огромным вопросом, женатом на не менее огромном восклицательном знаке.
– Значит, так, – процедил я. – Клин, ты за старшего. Берёшь этих двух, – я указал на Аньку с Ленкой. – И чешите до самой высокой точки, видимой отсюда. Встретимся там.
– Думаешь, нам удастся прорваться из окружения? – с видимым недоверием спросил парень. – Нас банально раздавят, как мух.
– Это я беру на себя, – заверил я. – Ваша задача – отходить.
– Любишь ты погеройствовать, как я погляжу…
М–да. Одно дело – выбраться из окружения, а другое – из окружённого здания. Чувствуете, разницу? Сейчас я ощутил её со всей доступной мне чёткостью. Это был не просто писец, и он даже не наступал: он подпрыгивал к нам семимильными шагами, огромный, жирный и упитанный. Настолько, что я удивлялся, как он лапы переставлять мог. Но… Это был чисто риторический, второстепенный вопрос.
– ПОВТОРЯЮ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ! – раздался уже другой, более повелительный голос снаружи. – СДАВАЙТЕСЬ, И СЛОЖИТЕ ОРУЖИЕ!
Интересно, на шиша. Нам грозит «вышак»: что изменит наша сдача? Добавит унижений? Я слишком горд, чтобы сдаваться. Тем более, на глазах у детей. Тем более, на глазах у МОИХ детей…
– Отходите, – шепнул я. – Через минуту тут будет вся эта гвардия, заныкаться не удастся. Бегите, как можно быстрее. Я вас догоню.
Звучало неубедительно. Впрочем, шансы провести проницательного, как хитрый лис, Клина, отсутствовали заведомо: парень всё понял на лету, и не стал заводить соплежуйские тирады. Вместо этого протянул мне руку и молча посмотрел мне в глаза.
– Было честью… драться с тобой по одну сторону баррикад.
– Аналогично.
– К ШТУРМУ…!
Вот и всё. Отпрыгались кролики–энерджайзеры.
– Бегом!!!
– НАЧАЛИ!!!
Сообщение отредактировал Комкор - Четверг, 13 Сентября 2012, 18:14
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
