По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
М-да. Проект "неожиданно" превратился в долгострой. Начатый ещё в далёком незапамятном, в конце 2017 он так и не окончен. Надо бы поднатужиться, да завершить...
Поскольку читательская активность темы снизилась до минимума и близка к нолю, то выкладывать куски текста буду, скорее всего, для себя. Возможно, авторские наработки будут доступны в режиме постоянного доступа без бэта-редактирования: но это уже - для заинтересованных.
***
Как можно быстрее сдать Рысь на руки военным, и убежать обратно. Вон, к нам уже бегут несколько человек с автоматами наперевес. Признаться, переоценил я свои силы. Единственное, что не давало мне грохнуться прямо тут и растянуться на земле прямо сейчас – неизвестно откуда проявляющиеся «резервы». Но, чую, их надолго мне не хватит.
К нам неслись, сломя шею, семь человек: семимильными шагами, прыжками по три-четыре шага, перепрыгивая какие-то ямы, брёвна, и прочие ушлёпочные препятствия, парни стремглав сокращали расстояние, отделявшее подлесок от полосы оцепления. Это были люди из местных частей, базирующиеся неподалёку – тоже мне, гении оперативного сыска… какой такой наркоман додумался поставить военных в оцепление, а в бой послать подростков?! Права была Лилит, тут дело нечисто…
…а там, на болотах, сейчас увязли в боях мои ребята…
В способностях Медведа и Йохана как командиров я не сомневался, они сумеют организовать оборону, и, даже, в случае необходимости, перейти в контрнаступление… Но меня смущал тот факт, что канонада не смолкает уже больше полутора часов: у разведгруппы сталкеров не было при себе такого объёмистого боекомплекта. У нас патронов было минут на пятнадцать нормального боя. Непонятки… С другой стороны, плотность огня и не думала падать: это не могло не радовать. Ибо сие означало, что все два десятка стволов, пусть и с ограниченным успехом, но продолжают огрызаться смертоносным огнём, разнося в радиусе прицельной дальности волны бобра и аннигиляции.
Рысь я сдал на руки парням из оцепления: девчонка выбыла из боя, хоть и могла ещё держать оружие. Тем не менее, в сложившейся обстановке, я не видел ей роли в отведённом ТВД.
Сбросил я и дробовики с излишком боекомплекта: против многочисленной наземной групповой цели типа тварей Франкина Штейна, гораздо больше подходит единый пулемёт – например, ручной.
Его я, кстати, и затребовал, бесцеремонно выхватив из рук зазевавшегося воина: свежеиспечённый РПК-12 под 5,45х39, снабжённый улиточным магазином повышенной ёмкости.
Заодно повыкидывал из разгрузки магазины к «Сайге» и понапихал в освободившиеся подсумки магазины от пулемёта, на скорую руку забив их до отказа патронами из кем-то заблаговременно заполненных обойм. 7,62х39 – это хорошо. Но 5,45 – лучше тем, что их тупо больше за счёт своего меньшего веса. А мне сейчас нужен именно объём носимого боекомплекта.
Перед самым выходом на всякий противопожарный случай накидал в рюкзак несколько гранат, пистолет и несколько пачек патронов к нему. Лишние три-четыре килограмма в ДАННОЙ ситуации могут оказаться очень даже не лишними.
Всё это время Рысь смотрела на мои сборы как-то по-особому. А когда наши взгляды случайно пересеклись, девчонка, что-то силившаяся мне сказать, буквально подавилась словами – те будто бы встали у неё поперёк горла.
Я лишь молча кивнул ей. На что-то большее сейчас не хватило ни меня, ни её.
Кивнул, закрыл рюкзак, забросил пулемёт на ремень, перекинув его через руку, уронил на груди, и шустро, но не стремглав побежал по своим старым следам, на бегу натягивая на дульный тормоз-компенсатор презерватив, извлечённый из подсумка.
Туда, где бились мои девчонки и пацаны. К тем, кто прикрыл наш с Рысью отход…
***
Наконец-то… общий сбор…
Патроны были выжжены полностью. Только после этого Медвед счёл возможным дать команду на отступление.
Впрочем, «отступление» было похоже на беспорядочное бегство. Только матюки Йохана, сыпавшего их в промышленном объёме, позволяли удержать толпу наших стрелков от того, чтобы те не разбежались, как стадо ежей. Периодически он затребовал перекличку стремительно убегающего личного состава, и криками с матом заставлял держаться их кучно. Только благодаря его усилиям и грамотному командованию Медведа удалось избежать потерь среди наших и не наших.
Я встретил их уже на полпути. Ровно возле начала болот. Когда я подступался к ним, уже начав проваливаться в топи, навстречу мне с остервенелым оскалом выскочила Раптория.
Мне хватило одного только мига, чтобы, перекрестившись с ней взглядами, понять, насколько всё хреново.
Уже потом, сидя в кузове грузовика, свалив в кучу вещи и оружие, мы переводили дух. Рысь присоединилась к нам, а колонна рванула к «Городу»: как выяснилось, пока я бегал на помощь к нашим ребятам, оставшиеся получили по радио команду тревоги и общего сбора.
То, что началось полномасштабное наступление, было понятно даже нам. Но масштабы катастрофы только предстояло уточнить…
***
– Кэп! – гаркнул я, с ноги вваливаясь в кабинет командира. – Группа в полном составе и без потерь, мы на месте! Что у вас плохого?!
В кабинете царил форменный пожар борделя во время наводнения. Дегтярёв сидел на своём месте, заваленный десятком радиостанций, каждая из оных была озаглавлена чуть ли не метровой антенной. Отдельной стопкой на его рабочем месте лежала кучка мобильников, радиотелефонов и даже спутниковый аппарат затесался.
Помимо офицера в его вотчине находилось ещё человек десять: отсек стремительно развернули в оперативный командный пункт с центром связи в одном флаконе. Одного только беглого взгляда на дюжину компьютеров и два десятка крупных, но не здоровых корпусов р/с хватило, чтобы понять: связисты зря времени не теряли, и в потолок плевать не собирались…
– …а на что это похоже?! – рыком отозвался Кэп. – Полная жопа по всей форме и Уставу…!
– Это я уже понял, – перебил я его. – У нас колонна получила сигнал на общий сбор по местам приписки! Откуда эти твари вылезли?!
– Об этом потом. – Дегтярёв попытался взять себя в руки. – Сейчас берёшь весь свой отряд, и пулей летите к вратам, вас там уже ждут. Занимаете оборону и удерживаете Центр Управления столько, сколько сможете. Там сейчас должен батальон обеспечения ошиваться – поможете друг другу. Всё! Бегом, на хрен!
– Есть, на хрен! – я пулей выскочил из отсека.
Долбанный ротор через ёкарный статор… Вот же ж незадача…
Дело даже не в том, что нам приказали сдерживать врата. Это-то по хрену, если диафрагму не уничтожат. Дело в Рыси…
Её я сумел протащить в Город, как и весь личный состав её отряда. Но если остальных задержали наши парни прямо в Ангаре, то Рысь или не заметили, или сочли за раненную и пропустили. Теперь возник вопрос, что с ней делать. Скорее всего, никто на неё сейчас внимания не обратит: слишком много людей бегает туда-сюда и заняты своими делами. Тут у нас сейчас боевая, мать её, обстановка. Кто там будет заморачиваться с проверкой документов и уровня допуска? С другой стороны, наши подростковые рожи известны всем на базе: шутка ли – детское подразделение? И любая новая мордашка, особенно, такая милая, как у Рыси, вызовет как минимум вопросы. И если солдатский и сержантский составы просто плюнут на это дело (мало ли, кого там офицеры к нам зачислили?), то у офицерского младшего и старшего составов возникнут предметные мысли: а с кого это хрена новый персонаж, не фигурирующий ни в списках личного состава, и на разводах, ни в вводных? А если ещё учесть, что персонаж весьма колоритный (лиц с первой группой инвалидности по причине потери обеих нижних конечностей на базе вообще не числится), то мысли плавно, но шустро перекочуют в действие. И если нам ещё худо-бедно удастся отбрехаться (я надеюсь), то Рыси светят проблемы…
Эти моменты я обдумывал, пока бежал по направлению к системной зоне: там я оставил группу с тем, чтобы, вернувшись от Кэпа, сразу намылиться туда, куда прикажет командир – и не прогадал.
– В зал к вратам, бегом! – крикнул я ещё до того, как материализовался в обстройке системной зоны.
Повторять дважды не пришлось.
Только Рысь пришлось схватить за руку, перекинув через свою шею, и в связке «ведущий плюс несомый» на максимально доступной скорости чесать за усвиставшей группой.
– Слушай сюда, девочка, – бегло бросил я, убедившись, что вокруг никого постороннего. – Как ты уже, наверное, догадалась, находишься явно не в курортной зоне санатория. Поэтому забудешь всё, что видела за последние сутки, видишь сейчас и увидишь в ближайшем будущем. От этого зависит как минимум твоя свобода и судьба. Если появятся вопросы со стороны военных – ты числишься в корпусе «Цикад», личный позывной и данные забыла ввиду контузии, документы – не знаешь, где. Всё остальное – моя забота, понятно?
– Да, – процедила Рысь, прыгая на «целом» протезе.
До неё, видимо, дошло быстро, что тут ни хрена не фунт изюма.
– Сейчас задача минимум: прибываем по месту предписания и начинаем тотальное искоренение нечисти. Обо всех олбанских вопросах разрешаю обращаться непосредственно ко мне, чтобы не палить нашу контору: я и так накосячил на Трибунал, но лишний головняк мне на хрен не упёрся…
– Да поняла я всё, не дура!... – поморщилась Рысь, процедив сквозь зубы.
Видимо, боль её вскоре совсем доканает…
– Держись, девчушка… – процедил уже я. – Теперь недолго осталось…
Действительно, уже недолго. Во-первых, мы уже вползали в ЦУГ. Сейчас сгружу её где-нибудь в безопасном уголке, дам ствол с увеличенным боекомплектом и накажу ни шагу оттуда не делать. Пусть палит по вратам, уничтожая всякую иномирскую нечисть. Во-вторых, по всей видимости, наступало время генерального сражения. Если мы выиграем этот бой, но проиграем войну – какой от всего этого прок? Из Лилит я вытащу всё, что меня сейчас интересует: так, или иначе. Надо будет – к пыткам прибегну. Но и без детальных расспросов понятно, что минуло время локальных боёв местного значения. Сейчас начнётся звездец.
По форме и уставу…
Мы подволоклись к вооружённой группе сдерживания, что стояла возле припаркованного в ЦУГе грузовика и получала боекомплект. Там же, среди военных, затесались и наши ребята. С ними вёл беседу моложавого вида офицер в звании младшего лейтенанта.
– …да ну и в жопу их, ребят! – глаголил он. – Эти херовы опарышы припёрлись откуда-то со стороны звезды, воспользовавшись вспышками на Солнце. Визуально их заметили слишком поздно, а на радарах кроме засветки ни хрена видно не было! Сейчас силы ПВО и ВКС пытаются задержать этих обмудков на орбите: херова туча уже прорвалась через атмосферу и учиняет тотальный дестрой и раздолбайство на земле. Наша задача – сдерживать наступление через врата, если эти бледнорылые высерки сподобятся начать вторжение к нам. Как только мы получим отдельный приказ, необходимо будет открыть гипертоннель по резервному адресу и удерживать его для того, чтобы у этих содомитов не было возможности отправлять сюда подкрепление. Поэтому, слушай боевой приказ! Всем: получить увеличенный боекомплект, рассредоточиться по огневым позициям, и держать врата на прицеле! С той стороны должны срочно вернуться несколько наших групп! Как только они собираются все тут, начинаем вторую фазу!... Разойдись!
***
Тот, кто расписывает красоту и прекрасное в бою – полный имбецил, и это не лечится. Позиционный бой на удержание – это ни хрена не penis conina. Когда у тебя херова туча личного состава соединяется с хорошо слаженной группой, а кто-то со стороны пытается начать командовать всеми сразу – начинается полнейший разлад. Если бы команды отдавались на едином командном языке, усваиваясь в умах солдат, всё было бы ничего. Но порой порция ударного мата в отданной команде превышала все мыслимые и немыслимые пределы, а то и вовсе реплика состояла только лишь из ненормативной лексики. В силу возраста расшифровать эти команды могли не все, поэтому мы с Медведом тупо забили болт. Мы действовали отдельной кодлой.
Боезапас нам выкинули прямо в ящиках, не разбираясь, кто прав – а кто лев. Схватили по цинку родимых 5,45х39 – я так и вломился в ЦУГ с РПК, сбросив Рысь за генератор – и рассредоточились за укрытиями. Срочники из роты обеспечения в темпе собирали перед вратами бронированные ДОТы – укладывали стокилограммовые бронеблоки, как кирпичики, обустраивая позиции огневых точек. За одной из таких и расположились мы с Рысью: та ещё раз доказала, что не пальцем делана – я только отвернулся, получая боекомплект, а та уже у кого-то отжала автомат.
Пол в ЦУГе был выложен кафельной плиткой: мало того, что она холодная, так мы ещё и под землёй на глубине многих десятков метров. Воздух и без того не очень тёплый, так ещё и пол ледяной. Чтобы девчонка ничего себе не застудила, я скинул снарягу, снял с себя китель и подстелил ей под живот – на безрыбье и щука раком. В ответ удостоился благодарного взгляда.
Первые полчаса всё было по-детски невинно. Открывался гипертоннель, выставлялась диафрагма (Пресвятая Матерь Божья, они-таки её подключили!), проходил кодовый сигнал, диафрагма открывалась, и к нам вваливалась очередная партия возвращавшихся с других планет отрядов. Их сразу направляли к припаркованной «шишиге» с КУНГом, откуда осуществлялась раздача слонов и пряников в виде боекомплекта, и разворачивали в усиление обороны.
Вторые полчаса начинало терзать неведение. С прибытием последнего из отрядов врата схлопнулись и не открывались минут двадцать пять. Вообще тишина. Из развёрнутых на постах контроля и обслуживания дополнительных пунктов дальней и короткой связи постоянно доносились доклады о положении дел на поверхности.
Наша ракетная оборона исправно держала марку наверху, без устали гася направо и налево этих пипидастров, но часть тварей прорвалась до поверхности и пыталась рассредоточиться, заняв максимальную площадь. С тактикой особо не заморачивались, пытаясь завалить наших пушечным мясом. Это им удавалось с переменным успехом, но и сами рейфы огребали знатно.
А вот в ходе третьего получаса пошла жара…
Гипертоннель открылся «внезапно», и «нежданно», и наши тут же выставили диафрагму. Умно? Вполне. Вовремя? Несомненно. А дальше что?
А дальше с частотой работы станкового пулемёта послышались удары о бронелисты заслонки. Вакханалия продолжалась несколько минут: чисто по беглым прикидкам около четырёх или пяти тысяч ударов пришлось в щит – я не считал их все, просто засёк время и примерно приложил к частоте отзвуков. Если они посылали пехоту, то целый полк размазался на атомы.
Если кто-то из нас думал, что на этом всё закончится, то он или безудержный оптимист, или наивный чукотский юноша.
В следующие несколько минут гипертоннель удерживался открытым, хотя заслонка больше не принимала на себя столкновений: ничего материального оттуда не проходило. Всё это время врата удерживались на прицеле всех нескольких десятков человек, готовых при необходимости превратить уголок с вратами в друшлаг.
А потом с помоста над нами раздался душераздирающий вопль:
– Зафиксирован лавинный рост температуры на листах диафрагмы! Высокоэнергетическая реакция от врат! Спектр синий!
Признаться, цвет спектра мне сообщил информации не больше, чем раздавленная под колёсами КЗ-КТ дискета. Но слова «высокоэнергетическая реакция» и «лавинный рост температуры» – это однозначно gluteus maximus. Причём тот ещё. Но, поскольку команды на эвакуацию из зала не поступало, то и дёргаться смысла нет. Зато «обрадовал» ответ кого-то из офицеров:
– Подготовить систему затопления помещения! Клапан затопления разблокировать! Бакелитовый порошок и отвердитель подготовить к выводу из резервуаров! Открыть предохранительные заслонки, гермоворота заблокировать и опечатать!
С одной стороны, правильно. Даже, если сейчас бахнет (в чём я мало уверен), гермодвери сдержат часть взрывной волны. Но если разрушится диафрагма и польётся волна нечисти, даже, если мы её не остановим, никому из зала врат не уйти живым: и не важно, чем там дышат эти твари и какой у них цвет крови…
Я уже порядком торчал за бронестенкой укрытия, держа пулемёт в сторону врат. Держал долго, поэтому замаялся. И, не мудрствуя лукаво, опустился за стенку.
Рысь, кстати, за ней и пролежала эти полтора часа, за неимением лучшей альтернативы – лишь периодически осматривалась, опасливо озираясь по сторонам: ей всё было в новинку. Толпа вооружённых людей, приборы, врата, выстроенная неизвестно от кого линия защиты… но по глазам было видно: девчонка – не дура. Очень быстро она сложила 2 плюс 3 и получила -7 в корне третьей степени. Да и периодически бросаемые на меня косые и не очень взгляды давали отчётливые сигналы: будь возможность – меня б сейчас засыпали градом вопросов.
А она орешек крепче, чем кажется… Вот вы прикиньте для себя на пару минут. Вас выдернули из обычной жизни и в течение часа втянули в зону боевых действий, пару раз чуть не укокошили и сейчас вы лежите в обнимку с автоматом в окружении пары сотен таких же, как вы. Если до того ваша деятельность не была связана с оружием и военкой, вряд ли от вас можно будет добиться большого энтуиазма.
– Волнуешься? – спросил я.
– Есть такое, – честно призналась Рысь.
– Это хорошо, – согласился я. – Не волнуются только мёртвые.
– Ну, так-то первый бой, всё же, – вымученно улыбнулась девушка.
– Первый бой у тебя уже прошёл, – усмехнулся в ответ. – Так что, с боевым крещением тебя, подруга. А сейчас у нас хренова, мать её, задница. Кажется, у тебя много вопросов. Их не может не быть. Потерпишь до конца операции?
– А куда мы денемся с подводной лодки в лесах Белорусии? – вопросом на вопрос отозвалась Рысь.
Врата оставались активными без изменений ещё какое-то время. Приблизительно несколько минут. Потом пошла жара…
– Температура диафрагмы приближается к точке расплава! – раздался голос с поста. – Излучение от врат в зашкале! Спектр красный!
Рост температуры был виден наглядно: мы с Рысью находились дальше всех от врат, но те, кто стоял к ним непосредственно в упор, постепенно начали отходить назад – видимо, пекло возле них некисло.
А потом диафрагма сдохла. Та хилая плёнка, что защищала нас от всякой нечисти, прущей из врат, начала оплавляться и стекла на пол вязким железистым потоком. Причём заняло это у неё всего несколько секунд: даже офицеры среагировать не успели (или не посчитали необходимым, с чем я более солидарен), вместо команды пожарного охлаждения плавящейся диафрагмы приказав изготовиться к бою.
Ещё не успел остыть расплав на полу, как из врат показались первые страхолюдины.
В ЦУГе моментально поднялся гвалт из нескольких десятков голосов огнестрелов. И без того гудящая башка после боя в подземке и сотрясения мозга (было бы, чему сотрясаться, блин) взвыла трёхэтажным шестнадцатидюймовым матом, коим были обложены «херовы опарыши», «бледнорылые высерки» и прочая иже с ними, а также происходящее в ЦУГе. И самое паршивое, что помещение обладало некислой такой акустикой, многократно усиливающей всё подряд…
***
Ещё не успели остыть автоматные стволы после боя, как случилось то, чего я и опасался.
Нас спалили.
Былинный запал, несравнимый даже с тем, когда мы впервые спустились на объект, случился по наши души.
– Это что ещё за адский на хер… – раздался ошарашенный голос Дегтярёва рядом. И тут же, не дожидаясь ответа на свой, по большей части, риторический вопрос, офицер гаркнул на весь зал, выхватывая табельный пистолет из кобуры: – Тревога, в ружьё!
Следующая секунда – командир уже навёл на нас с Рысью оружие, а вокруг, не понимая, что происходит, следуют команде солдаты, беря нас на мушку.
«О, – промелькнуло у меня в мыслях. – ПМм. 9х18 миллиметров», – подумал я, глядя на чернеющий в мою сторону дульный срез пистолета в руках полковника.
Я положил оружие на пол, и медленно выпрямился во весь рост, подняв руки в картинной позе «хенде хох». Дегтярёв – выстрелит, если сочтёт необходимым. Это – я знаю. И лучше бы его сейчас не провоцировать.
Ну, тут не надо быть семи пядей во лбу или иметь ума лопату, чтоб понять: нашла коса на камень. Мне многое спускали с рук, но, кажется, в этот раз меня казнят. Четвертуют через расстрел или сожгут, на кол посадив. От Дегтярёва всего можно ожидать.
Единственные, кто так и не поднял оружие – мои ребята из СГО. Поначалу в их ещё не отошедших от боя глазах читалось недоумение, однако они быстро впитали суть ситуации. Беглый взгляд, кинутый в их сторону, даёт понять: ребята заняли скрытую оборону. В готовности, если вдруг начнётся абзац, долбануть в ответ по всем, кого видят. По хрену, что нас сомнут в тот же миг и уложат рядышком с рейфами: зато ответим. Предохранители у всех спущены, оружие удерживается в готовности к применению.
А мне-то, по большому счёту, больше делать нечего: свою часть работы я выполнил. Рысь из-под огня вытащил, в Город приволок, нападение через врата помог отбить. Остальное – наши ребята без меня могут сделать. Главное сейчас для меня – максимально запудрить Дегтярёву мозги, чтоб он девчонку на расстрел не отправил. По законам военного времени – он её прямо тут может на колени мордой к стенке поставить, и пулю в затылок пустить. Проникновение гражданского на секретный объект высшей категории в период ведения боевых действий! Да за такое и самого Кэпа могут рядышком к стеночке упаковать.
Притащив сюда Рысь, я под такой монастырь его подвёл, что этот хвостик за ним теперь будет до конца времён висеть. Быть ему теперь отставным майором без пенсии, и это в лучшем случае.
Один только взор на осунувшееся от недосыпа лицо офицера говорит о том, что он сейчас не просто зол. Он в бешенстве. Он алчет крови. И неважно, моей или Рыси. Дай ему волю – он будет упиваться агонией обоих. Хотя, его можно понять…
– Ты чем думал, кусок имбецила? – спокойным (в смысле, без ора), но рычащим от ярости голосом спросил офицер. – Ты в край одебилел, ушлёпок отмороженный?
Крыть такое предъявление было решительно нечем: это понимал даже я со своими контужеными мозгами.
– Давно в камере не был, я так погляжу? – процедил зло Дегтярёв. – Это я тебе сию же секунду могу устроить! И в этой же камере замочу, мозги по стене раскидав!
– Нечего раскидывать, дядь Саш, – ухмыльнулся я, не опуская рук. – Безмозглый я. Максимум – череп мне прострелишь. Будет сквозняк в башке гулять.
– Захлопнул пасть, карась контуженный! – рявкнул он. – Я тебе слова не давал!
Ну, в принципе, да. Так и я слова не брал. Так, вставил реплику-другую…
– Ты за каким хером сюда эту дуру притащил? Чтобы её вместе с тобой без суда и следствия расстреляли?!
«Дура», тем временем, приняла из лежащего положения сидячее, но оружия не выпустила. Она по-умному слушала наезд высокочинного и благоразумно не вступала в полемику, по всей видимости, понимая, что сама и является её первопричиной.
По всей видимости и с наибольшим процентом вероятности, я бы и дальше выслушивал от командира нотации с примесью армейского мата, литературно сглаженного по возможности, однако на сцене появился ещё один крупнокалиберный персонаж, вышагивающий из глубин комплекса.
– Что за шум, а драки нету? – донёсся нарочито басовитый голос Белова.
Что генерал забыл в Центре Управления после отражения атаки через врата – лично для меня абсолютно непонятно. Однако за время в проекте я уже успел понять: будешь до хрена всему удивляться – офонареешь.
Генерал-полковник оперативно, но без спешки, прошествовал к нашей кодле откуда-то со стороны Лаборатории в сопровождении троих стрелков при полном параде – на удивление, без калибра «эй, полковник».
– Товарищ гвардии полковник, – не скрывая зачем-то наигранных ноток, обратился генерал к Кэпу. – Потрудитесь изъяснить свои действия.
«Гвардии полковник» же мрачно молчал, глядя на меня поверх прорези целика.
Хотя, нет. Мрачными бывают коты после купания, дети по дороге в школу рано утром, взятый с поличным зелёный домушник, но не Кэп.
Взгляд командира был эквивалентен взгляду зондер-команды, заживо сжигающей еретика, и зарывающей его в бетон на санитарной глубине.
И его действительно можно понять.
Офицер молчал. А что он мог сказать?
Если он ответит, что пропустил проникновение гражданского на секретный военный объект в период боевых действий, его в лучшем случае разжалуют к такой-то матери. В худшем – поставят к стенке, сорвав погоны и награды.
Если он ответит, что я протащил сюда Рысь, его в лучшем случае разжалуют к такой-то матери. В худшем – поставят к стенке, сорвав погоны и награды, а рядом с ним и меня, и Рысь. Но в этом случае он приговорит ещё и нас с девчонкой. Но в обоих случаях офицер подпишет себе строгое служебное несоответствие и должностную некомпетентность.
Понятно, что дядя Саша не хочет ни нас подставлять, ни сам на плаху отправляться. Да и я, если честно, не хотел его так подставлять…
– Товарищ гвардии старший сержант, – с теми же нотками обратился ко мне генерал-полковник Белов. – Не соблаговолите ли сообщить мне, какого хрена происходит?
А что я? Я – ничего, я – куст.
Задача минимум – отмазать Рысь от комендатуры или стенки. А мы с Кэпом как-нибудь, да выкрутимся…
Хех. А руки-то я так и держал поднятыми.
– Докладываю на ваше усмотрение в части касающейся, – язык начал плести паутину заклинания без моего участия и ведома. – При прочёсывании местности в заданном квадрате встретили превосходящие силы противника, был вынужден отступить к линии оцепления для недопущения потерь среди личного состава. – Дегтярёв смотрел на меня, не мигая, но с каждой минутой взор его становился всё тяжелее и тяжелее. – Боец ополчения с позывным «Рысь» получила травму, несовместимую с дальнейшим ведением боевых действий. Мною было принято решение об эвакуации её в безопасное место, посему взял её с собой. Во время эвакуации получили приказ на возвращение к месту приписки и занятие боевых постов согласно боевому расписанию. Двойка в составе гвардии старшего сержанта Шамана и бойца ополчения Рыси участвовала в отражении атаки через звёздные врата, после чего была задержана гвардии полковником Дегтярёвым. Докладывает гвардии старший сержант Шаман.
Хрипло, сухо, без эмоций. Ежу понятно, что им сейчас себе дешевле грохнуть нас тут, объявив пособниками рейфов. Не дай Бог инфа о Рыси пройдёт дальше Белова или Прохорова,… а ведь пройдёт...
Белов картинно прокашлялся.
– М-да… – скрестил руки на груди генерал. – Несмотря на былые заслуги, товарищ гвардии старший сержант... проступок более чем весом. И разобрать его, конечно, надлежит по законам военного времени… Товарищ полковник, в чём-то прав. За такое и расстрел полагается… о-па.
Даже я одеревенел, когда передо мной, шатаясь на единственном протезе и опираясь на мой пулемёт, как на костыль, выросла во весь рост Рысь. Да и не просто встала, а, мать твою, подняв на одной руке херов автомат! И направив его в херову сторону Дегтярёва!
От такой наглости оцепенели даже парни в ЦУГе. По хорошему, при этом надо было бы расстрелять угрозу, но «угроза» – девчонка, самое большее – студентка, если не старшеклассница! И в неё – стрелять? На поражение?!
Рысь встала аккурат на линии огня, меж нами с Кэпом, закрывая меня от взбесившегося полковника, и взяла его на мушку.
– Хватит. – Раздался не по годам властный голос девушки. – Довольно. Кончайте этот цирк.
Я даже подавился матом. Нет, я, конечно, в недалёком прошлом тоже слал лесом вышестоящий начальствующий состав, и даже генералитет, но это… оно… это писец, товарищи!
– Ты что творишь, стерва? – процедил я сквозь зубы. – Захотела со мной на тот свет прогуляться?
Не знаю, услышала ли Рысь или нет, но она выдала лишь одну реплику.
– Какая разница, что он натворил? Мне плевать, какую статью вашего устава он нарушил, и чем это ему теперь грозит. Чем бы дело ни закончилось, я встану рядом с ним! Я не собираюсь лежать в стороне, когда песочат того, кто спас мою жизнь! Победителей не судят!
Последнюю фразу она разве что не рявкнула.
– Карцер – значит, карцер. – Уже спокойнее процедила она. – Расстрел – значит, расстрел. Хоть электрический стул! Будь уверен, что бы ни ждало этого парня, тебе придётся приготовить это в двух экземплярах! Или, мужик, ты опускаешь оружие, или я применяю своё.
А вот это уже была неприкрытая угроза… по уму, Кэп уже сейчас мог стрелять в обоих…
– Товарищ генерал-полковник, – прохрипел в ярости офицер. – Прошу разрешения на открытие огня по диверсантам.
– Отставить, товарищ гвардии полковник, – чуть подавшись вперёд, спокойно (но, мать твою, с какой-то херовой улыбкой!!!) рёк Белов. – Опустите свой пистолет. А не то, неровен час, юная леди изрешетит вас к бениной маме.
ЧО?
– Опустите оружие, полковник. – Твёрже приказал Белов.
Это что за на хер, вашу мамашу?!
Нехотя, но Дегтярёв подчинился.
– Это хорошо… – добавил генерал, и в голос рявкнул уже на весь Зал. – Опустить оружие!
Солдаты выполнили команду гораздо быстрее.
У кого-то в глазах промелькнуло облегчение. Мало кто был готов стрелять в подростков.
Вслед за остальными, опустила автомат и Рысь.
Белов несколько секунд водил глазами по неровной толпе людей в форме, собравшихся вокруг нас с девушкой. Взгляд его задержался на Медведе.
– Товарищ гвардеец, – уже без стали в голосе обратился к нему генерал. – Запамятовал я ваше именование…
– Медведы мы, тарщ генерал! – хмыкнул Медвед. – Чего изволите?
– Не сочтите за труд. – Приказал высокочинный. – Арестуйте гвардии старшего сержанта Шамана и его спутницу. Отконвоируйте до изолированного отсека и поместите под замок. При попытке к бегству – ликвидируйте на месте. Приказ понятен?
– Более чем, – отчеканил Медвед, и вскинул в нашу сторону автомат.
М-да… Сейчас буит мясо…
– Браток. – Подмигнул мне товарищ. – Сдавайте пушки.
Краем глаза я заметил, что оружие поднял только Медвед. У остальных из нашей группы во взгляде читалось непонимание и растерянность.
И только потом я заметил, как именно подмигнул мне Медвед. Подмигнул и чуть прикрыл глаз. Мол, «всё путём, подыграй!».
Ну, что ж… Хуже быть уже не может. Дальше расстрельного рва не пошлют, это точно. Потому что дальше просто некуда. Я решил «подыграть».
Пулемёт мой сейчас был у Рыси: девушка опиралась на него, как на костыль. Больше оружия на мне сейчас не было, не считая ножа. Но то, что он спрятан в набедренном кармане брюк – никого колыхать не должно.
– Рысь, – я позвал девочку. – Отдай оружие.
Она обернулась в мою сторону. Взгляд её был полон решительной прямоты.
– Всё будет, Рысь, – кивнул я. – Отдай пушки.
Не опуская рук, я пробежался взглядом по толпе вокруг и вычленил из нашего строя первых, кто мне попался на глаза: Лилит и Полимер . Мотнул им башкой в нашу сторону: мол, «принимайте». Парень с девушкой в кромешной тишине подошли и забрали наше оружие.
– Гвардии старший сержант Шаман и боец ополчения Рысь. – Уже в голос жёстко отчеканил генерал Белов. – Вы арестованы до выяснения всех обстоятельств инцидента. Увести их!
Ты как себе это представляешь, престарелая твоя башка? Я-то ещё сам уйду, а Рысь?!
Впрочем, это уже мои проблемы. Я её втащил в эту клоаку – мне и отвечать за неё…
Опустив руки, я подошёл к разоружённой девушке, одним махом поднял её на руки.
И обернулся к Медведу.
– Веди, что ли, конвоир?
***
Нас заперли в нашем же отсеке, который выделил нам Дегтярёв ещё в самом начале. Оружия – нет, не считая моего ножа. Еда и вода – в минимальном количестве. Всякие печенья, конфеты, булки, консервы… Чай. О. Есть чай. Зашибись…
Хоть с голоду не помрём перед казнью. Вточить чего-нибудь вкусненького?
Прежде чем за нами захлопнулась дверь, я успел услышал бегло брошенную фразу Лилит:
– Всё будет, Шаман…
И лязг запорных механизмов, последовавший сразу после этого.
И тишина, опустившаяся на нас, как только угасло эхо от удара тяжёлой бронедверью с лязгами червячных передач.
Рысь я опустил на диван, где она откинулась на спину. Взгляды наши пересеклись, но отнюдь не случайно, как обычно бывает в таких сценах: я попытался найти во взоре девушки тревожные звоночки, предвещавшие истерику, нервный срыв, скулёж или рыдание.
Но ничего из этого, а также смежного иже с ними, я не нашёл. Глаза девушки выдавали, что сейчас Рысь порывалась разразиться целой тирадой. Она силилась что-то сказать, но то ли слова встряли поперёк горла, то ли сама не может себя заставить.
Ну, пусть соберётся с мыслями. Если решится – скажет. Не скажет – значит, не так уж и важно. Калёными клещами вытягивать ничего не буду: чай, не майстер инквизитор. Но то, что держится она молодцом – ей неоспоримый плюсик.
Девчушка принялась отстёгивать от ноги уцелевший протез, не отводя от меня глаз.
Я тем временем принял решение избавиться от части снаряжения: чересчур много сбруи на мне висело в тот момент, да и упарился малость, если честно. Сначала бой в ЦУГе, потом нервотрёпка с Дегтярёвым, сейчас, вон, Рысь тащил на руках через весь комплекс. Девчонка не было тяжёлой, но и характер моей жизнедеятельности не сподобил меня подготовиться к подобного рода «упражнениям»: все грузы, в основном, в рюкзаке носил. А тут…
На стол легла кепка, разгрузка, сырой китель и насквозь мокрая футболка. Расстегнув ремень, чтобы дать животу продохнуть, я уселся на своё место за столом.
М-да…
Прохладненько в отсеке, понимаешь ли. Хоть калориферы и подогревают воздух, подаваемый с поверхности, но сюда, на глубину, он всё равно поступает прохладным. Есть отдельная независимая нагревательная спираль прямо перед выходом из воздуховода, но это – лишняя нагрузка на сеть, да и не настолько уж я и околел. Хотя, надо будет за Рысью следить: она-то о таких тонкостях не знает. Начнёт замерзать – надо будет запустить подогрев воздушных масс. Кстати, помыться бы толком, да завалиться – и поспать.
А отличная идея! А что? Поспать я могу и за столом.
Хотя, нет. От лукавого всё это. Лучше на диване. И что с того, что там сейчас Рысь? Чем она мне помешает? Наоборот, так даже лучше, если вы понимаете, о чём я. Диван разложить – и на боковую. Операция «Храподав».
Слух уловил еле-еле жужжащие приводы вентиляторов в системе воздухообмена. Кстати, если что, их каналы достаточно широки, чтобы туда пролез подросток моей комплекции, а Рысь – ещё худее меня. Если что – можно будет дать дёру по вентиляции.
Только пока нет смысла поганить ситуацию. Лучше просто сесть и подождать. Что-то же да будет? В самом крайнем случае – можно будет попытаться дать бой и уйти на поверхность… отставить. Я-то, может, и уйду, а вот Рысь точно ляжет тут. Даже, если с ней на спине добраться до аварийного выхода через вентиляцию – я не осилю такой подъём.
Негоже усугублять положение. Оно у нас и без того не слишком радужно.
Впрочем, если выяснится, что нас всё-таки решат кокнуть, можно запереть в канале воздуховода девчушку. Её потом мои ребята выкинут где-нибудь за пределами базы. Может, хоть её тогда не тронут?
– Зря ты принёс меня сюда, парень… – наконец раздался тихий голос девушки. – Я, конечно, до жути благодарна тебе, но нечего было так из-за меня подставляться. Ещё и командиров твоих под статью подвели. Операция с треском провалилась. Можно было оставить меня на СНТ вместе с нашими людьми.
Можно было, да? Ну, в принципе, можно. Наивная якутская девушка…
Как бы ей ответить так, чтобы несильно себе на орехи заработать? Ведь каждый отсек, за исключением, наверное, уборных зон и душевых, оснащены всевозможными датчиками, жучками, микрофонами и иже с ними. А то, что оставшихся наедине арестантов будут прослушивать – на это я готов поставить собственную голову для отсечения. Это даже к гадалке не ходи.
Сообщение отредактировал Комкор - Воскресенье, 24 Сентября 2017, 23:16
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
