|
Star Gate Commander: Земли без времени
|
|
|
Комкор
|
Дата: Вторник, 28 Ноября 2017, 23:23 | Сообщение # 256
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
шаман, дичайшее "спасибо", но пока что рановато))). Ещё дней несколько, пожалуй.
Сообщение отредактировал Комкор - Четверг, 30 Ноября 2017, 15:08
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Среда, 29 Ноября 2017, 06:48 | Сообщение # 257
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор (  ) Ещё денька три, пожалуй.
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Среда, 06 Декабря 2017, 23:49 | Сообщение # 258
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
***
Хотя, «удивила» – громко сказано: сил удивляться уже не было. Я ожидал всего, чего угодно, но такой рьяной тяги к самоубийству…
– Что, спустите мне мой старческий маразм? – переспросил я, надеясь, что ослышался.
– Возьми меня к себе в группу, – твёрже повторила курсантка.
Странно. На чокнутую или сумасшедшую не похожа… Может, пьяная?
– А ну дыхни!
Алина честно набрала полную грудь и с нескрываемым удовольствием «дыхнула».
Ну, так и есть. Ощущается слабый, но запах этиленов. «Сто грамм» «наркомовских» «для храбрости» приняла, что ли?
– Ты пьяная, – резюмировал я.
– Кто пьяная, я пьяная?! – взвинтилась Кирсанова. – Кто пьяная, я пьяная?! Ну, да. Я пьяная.
Фейспалм…
– Возьми меня к себе, парень, – вся игривость разом пропала из голоса девушки. – Ты не пожалеешь.
Что-то мне подсказывает, что не лыком шито это тело, и вовсе не лаптем она щи хлебает. Спинным мозгом я упорно чувствовал что-то неправильное, но что конкретно – до сих пор не сообразил.
– И что я с этого буду иметь? – так, для себя, чисто поржать.
– Ну, – хитро прищурившись, облизнулась Кирсанова. – Я никому не расскажу, как ты пытался изнасиловать меня, заперев в кузове грузовика.
Не люблю, когда на меня пытаются давить.
– Мне проще тебя пристрелить, – проинформировал я.
– А ты парень с юмором, – подмигнула мне Алина.
– Ты так торопишься на тот свет? Тебе делать больше нечего?
– Мне надоело сидеть в бездействии! – заявила она. – Я хочу сделать хоть что-то, а не просиживать юбку по бункерам!
– И поэтому, ты решила самоубиться, – резюмировал в ответ. – Очень тактически продуманный ход.
– Да что ты заладил – самоубиться, самоубиться?! – возмутилась Кирсанова. – Я, между прочим, если хочешь знать, уже два десятка тварей накрошила в капусту, и жива, как видишь!
– В капусту? – я с сомнением осмотрел стройную фигурку Алины, вряд ли способную удержать что-то тяжелее пистолета-пулемёта. – В тушёную? С кабачками?
– Со шкварочками! – огрызнулась она, и чуть покраснела. – Извини, сорвалась…
– Ты рвёшься на передовую, – произнёс я. – Зачем тебе это?
Надо растолковать ей все pro at contra. Кажется, курсантка не совсем понимает, во что ввязывается. До сих пор нам удавалось выходить из ближних боёв без потерь: но операция в Городе вправила мне мозги на место. Мы можем уйти к праотцам в любой момент – не настолько уж мы и подготовлены, чтобы заниматься чем-то большим, чем фактическое участие в проекте.
Алина чуть потупила взор и в полголоса напела:
– «Чечня в огне, второй Афган: куда же рвёшься ты, пацан? И что тебя так сильно тянет в бой?». – и добавила уже твёрже, посмотрев на меня. – У меня никого не осталось, кроме отца. Эти твари сожрали всех, кого я знала и любила. Я не хочу и не могу отсиживаться за спинами, пока за меня дерутся другие. Это теперь и моя война тоже.
А вот это ни хрена не фунт изюма. С одной стороны – мотивация более, чем явная. С другой стороны – подобный настрой непременно приведёт к поражению. Ярость мести – очень сильно затуманивает рассудок. Боец перестаёт здраво мыслить и рационально соображать. Недаром говорят, что месть – блюдо холодное. Но если ворваться в бой, сломя шею, то там же и останешься. Я уж молчу, что рейфов для нас слишком много.
– А ты не думала, что будет с твоим отцом, когда он получит на тебя похоронку? – в лоб спросил я.
– Да с чего ты взял, что я сдохну?! – взорвалась Алина.
Одно из двух. Или она по жизни истеричка, или у неё цикл…
– Потому что мы уже потеряли четверых, – сухо сообщил я. – С начала месяца. Трое парней погибли, столкнувшись с этими уродами на задании. Один парень погиб прямо тут, на своей же базе, отражая нападение и защищая товарищей. А четырнадцатилетняя девчонка до сих пор лежит в медсанчасти с прострелянной навылет грудью. Ещё вопросы?
– И пусть, – процедила девушка. – Если сдохну в бою – то заберу с собой как можно больше этих выродков!
– А твой отец? – спросил я. – Про него ты подумала?
– Я говорила с ним, – понурившись, выдавила из себя Кирсанова. – Он согласен поддержать мой перевод, но только, если это будет подразделение «Цикад». Он сам настоял на этом пункте.
Одно из двух. Или её батяня искренне желает своей доне смерти, или я чего-то не знаю.
– А кто, кстати, твой отец? – спросил я. – Чем он занимается?
– Он – полковник. Командует этим артдивизионом РХБЗ.
Так вот оно что, на хрен. Это не на передовую её хотели отправить. А подальше в тыл. А что может быть более глубоким тылом, чем максимально защищённый подземный «Город»?
– Я не отдел кадров, – проинформировал я. – И такие вещи решать не в состоянии. Необходимо связаться с командованием, чтобы получить разрешение на такие дела. Ты сказала, курсантка? Где учишься?
– ДОСААФ. Первый курс.
Вот оно что. Ну-ну…
Я начал перекручивать штатную антенну на радейке, меняя её на кабель от антенны телескопической.
– База, я Шаман, прошу на связь.
Ответ последовал ещё быстрее, чем пять минут назад: неудивительно, мы же только отключились.
– Что-то случилось?! – Господи, я так чувствую, когда-нибудь я Дегтярёва до ручки доведу.
– Экстренная ситуация.
– Докладывай! – потребовал Кэп.
– Вышло на контакт тело, представившись курсанткой первого курса ДОСААФ Алиной Кирсановой. Просит разрешения присоединиться к отделению «Цикад» на правах активного состава. Говорит, что в этом вопросе пользуется поддержкой отца, полковника Кирсанова. Прошу разрешения навешать ей люлей ремнём в воспитательных целях.
Кирсанова аж матом подавилась.
Дегтярёв на несколько секунд опешил, видимо, собирая мысли в кучу.
Я подмигнул Алине.
– Подожди, не отключайся, – приказал Дегтярёв.
– Ты что, совсем с катушек съехал?! – зашипела зло Кирсанова. – Я тебе малолетка какая-то, что ли?! Что ещё за ремень?!
– Ремень привода генератора, – внутренне сдерживая рвущийся наружу хохот, прояснил я. – Ручейковый. Очень хорошо доносит до мозга последствия многих из ошибочно принятых решений.
– Я тебя сейчас сама выпорю, и без всяких воспитательных целей!
– О-о-о! – наиграно протянул я. – Юная леди любит ролёвку и пожёстче?
– Сейчас харю обгладаю, – прорычала она.
– Шаман, это Дегтярёв. Слышишь меня? – раздалось из динамика рации.
Я молча показал Алине язык и вернулся к радиообмену.
– А куда я денусь? – философски заметил я, зажимая тангенту.
– Кирсанов подтвердил. Был у них такой разговор. Поэтому, вот тебе мой приказ. Проверь эту курсантку, на что она способна, и сам принимай решение.
– Я тебе что, на кастинге порно-актёров?! – опешил я.
Уж чего-чего, а никак не ожидал, что решение о подборе личного состава подразделения свалят на меня.
– Ну не мне же этим заниматься? – искренне удивился Кэп. – Посмотри её, проверь, погоняй по паре-тройке физических. Узнай, что умеет. Если на что-то годится – принимай, документы задним числом оформим. Вопросы есть?
– Есть, – не унимался я. – С какого хрена мне этим заниматься?
– А кому ещё? – философски заметил Дегтярёв. – Ты же младший лейтенант, мальчик молодой. Все хотят потанцевать с тобой!
– Я сейчас не в настроении шутить, гвардии полковник Дегтярёв!
– Потому что ты – младший лейтенант, – уже без всякого юмора в голосе повторил Кэп. – Ты – офицер. Вот и занимайся офицерской работой. Скажи спасибо, что я за тебя всю грязную работёнку задним числом сделал. А с этой – дубь бобр, сам разбирайся. Вопросы есть?
– Ни хрена никак нет…
– Вот и славно. Отбой.
– До связи…
Кирсанова в очередной раз облизнулась.
Ох, не нравится мне всё это…
***
– Итак… – протянула Алина, когда мы выкарабкались из КУНГа «шишиги». – Что же за проверку учинит мне твой не по годам тёмный разум?
Я смерил Кирсанову ленивым взглядом. А что я ей могу предложить? У меня никогда не было случаев попрактиковаться в отборе кадров для личного состава. Нет, в теории я представляю, как это делается, но лично никогда такое не проводил. Да и ограничены мы во времени, если честно.
Курсантка прислонилась спиной к КУНГу и скрестила на груди руки.
– Чего задумался, старый солдат? – с ухмылкой поинтересовалась она.
– Да вот думаю, – протянул я шутки ради. – Сразу тебя прибить, чтоб не мучилась, или поиздеваться…
– М-да, слухи не врали…, – картинно ужаснулась девушка.
ФИЗО? Огневая подготовка? Рукопашный бой? Сержантский минимум? Чем мне гонять-проверять эту ядрёну вошь?
Какая рейфам разница, сколько ты сможешь сделать жимов в одном заходе? Им по барабану, что ты сможешь подтянуться полсотни раз за минуту. И уж им точно плевать, насколько у тебя накачанная приседаниями задница (а она у девчонки, надо заметить, весьма аппетитная). Это всё важно, но в конечном итоге нивелируется. Что нам сейчас надо? Правильно, умение, как выразилась эта самоубийца, вырывать рейфам гланды. Значит, на этом и акцентируем внимание.
– Готовься, – пожал плечами я. Мне было абсолютно по барабану, причём, по револьверному, что там врали слухи. – Сейчас небольшой спарринг проведём.
– Хм… – с лёгким прищуром проронила Алина. – Кажется, меня только что вызвали на дуэль… Что за оружие?
А вот такой подход мне нравится больше. По всей видимости, девушка хоть и малость не в себе, но свои силы оценивает не слишком небрежно. Понимает, что в бою с рейфами оставаться безоружными – однозначно подписывать себе смертный приговор. Поэтому даже учебную отработку противодействия надо производить с тем оружием, каким собираешься противостоять.
А мне по фигу. На ножах я драться не умею: если выбрать их – однозначно порешит. Всякая экзотика, типа боевых цепов, молотов, топоров и лопат – этим тоже необходимо уметь работать. Сапёрная лопатка, как я убедился на своём опыте, крайне смертоносное оружие, но я склонен считать, что в тот раз мне просто повезло. В полноценном бою один-на-один мне победы не светит.
Хотя, с другой стороны, это же всего лишь на всего спарринг? Мне же нет нужды вырвать ей кишки, обмотав вокруг шеи? Можно сказать, товарищеская разминка.
– Шестовое оружие пойдёт? – с хитрым прищуром спросила девушка.
Ой, не нравится мне всё это! Как она щурится, как облизывается… Точняк, что-то не то у неё на уме! Остаётся надеяться, что она – человек. А то так плотоядно на меня смотрит, будто уже прикидывает способ приготовления моей бренной тушки.
– Сойдёт, – махнул я.
Под «шестовым оружием», оказывается подразумевалась опорная стойка от какой-то треноги. То ли от буссоли, то ли от ЛПР, то ли вообще – штанга от дозиметра. Хрен его знает. Факт в том, что эта мазохистка выбрала в качестве оружия шест длиной метра полтора из какого-то алюминиевого сплава диаметром около пятнадцати-двадцати миллиметров. К счастью, он не венчался ничем таким, типа насадных лезвий, шипов и иже с ними.
Чувство неправильности происходящего всё усиливалось. Даже моё Альтер-Эго забеспокоилось, настоятельно рекомендуя смыться от греха подальше, засунув эти самые дрыны своему противнику туда, куда позволит моя фантазия. Я внушил себе, что фантазия у меня до неприличия бедная.
В качестве тренировочного поля выбрали участок дорожного полотна, уходящий дальше в гарнизон: от блок-поста отошли недалеко, чтобы быть в поле зрения своих – мало ли что может произойти?
Людей на позиции было немного, но те, кто был относительно свободен, за каким-то хреном увязались за нами, держась на почтительном расстоянии. То ли прикрытия ради, то ли поржать с нас хотели. Что ж. Мне, честно говоря, тоже интересно, чем закончится дело. В смысле, на какой минуте Кирсанова покажет себя. Я уже догадался, что «неправильное» заключается в ней. Та ли она, за кого себя выдаёт, трудно сказать. Но то, что она не обычная девушка-курсантка, стало понятно, как дважды два.
Отойдя метров на пятнадцать от границ блок-поста, мы разошлись по разным полосам. Разделительная линия между встречными направлениями стала своего рода стартовой позицией.
Внутренний голос мне подсказал, что сейчас будет весело. Старательно пряча пытающуюся вырваться тревогу (негоже показывать противнику перед боем, что опасаешься его), я пытался предугадать ходы Кирсановой. Получалось на удивление хреново: то ли она была сама по себе нечитаемая, то ли очень умело маскировала свои намерения.
Взяли оружие, разошлись на пару метров, встали в боевую стойку,…
Вокруг – тишина. Ни птиц, ни зверей. Только очень далеко, почти у линии горизонта, слышны звуки работы двигателей реактивных выстрелов. Даже звуки с блок-поста по соседству, нет-нет, да и доносившихся до нас, и те смолкли: люди, изъявившие желание быть нам свидетелями и секундантами, поймали тишину в воздухе.
А нам было решительно пофиг.
За этот неполный месяц я уже успел кое-чему научиться на практике. Теорию я и так знал до этого: спасибо Кэпу, в своё время не пожалевшему на меня своего педагогического таланта. Оставалось надеяться, что полученные знания не придётся применять на практике. «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути».
Около минуты мы стояли, выжидая, кто первый откроется для удара. Этого времени хватило, чтобы понять, во что я ввязался.
Во-первых, Кирсанова не держала шест, как палку. Из глубин воспоминаний вспыхнул образ нагинаты. Действительно, именно этот хват сейчас использовала Алина. Не сказать, что он решал все проблемы, но в некоторых случаях был эффективнее.
Во-вторых, одежда и причёска. На время боя девушка скинула футболку, оставшись в спортивном топике. То, с какой уверенностью она раздевалась, дало понять: она в серьёз рассчитывает выиграть для себя время за счёт отсутствия стесняющей одежды. Да и волосы, до сих пор каштановым потоком ниспадавшие ей до поясницы, были быстро собраны в короткую причёску: нечто среднее между хвостом, пучком и «пусть-выглядит-как-угодно-лишь-бы-держалось».
В-третьих, стойка. Курсантка достаточно уверенно встала в позицию, отведя ведущую ногу чуть вперёд и слегка напрягая бёдра. Беглый взгляд на её ступни дал понять, что сейчас у неё наготове два манёвра: отход в сторону (причём, любую) или резкий скачок назад.
В-четвёртых, взгляд. Расфокусированный, направленный в мою сторону, но не на меня конкретно. Было видно, что как минимум единожды ей уже доводилось использовать такую технику. А дальше – война план покажет.
Прошло не больше минуты: мы решили не тянуть хвоста за кот, а сразу рубить коню на корню.
С места оба ринулись друг на друга…
Скорость, с какой сработала девушка, меня поразила: я едва успел выставить блокировку. Если бы на шесте в тот момент был бы закреплён штык, возможно, дальнейшего боя и не было бы.
В тот момент, когда мы стремглав сорвались в лобовую, я рассчитывал провести хотя бы одну мощную атаку: или пробить оборону соперника, или выяснить силу её защиты, если не выйдет поразить. Разведка боем, если хотите. Но в первую же секунду мне пришлось начисто забыть про атаку: пришлось экстренно закрываться блоком. Кирсанова с такой скоростью провела свою атаку, что на развитие своей у меня тупо не было времени.
В момент начала боя я почувствовал: девочка – боец. Как минимум единожды она уже использовала оружие в рукопашном. Но сейчас это, блин, мне никак не поможет: потому, что атаки посыпались со скоростью гороха.
Штыковые удары и парирования полетели в меня настолько быстро, что я едва успевал отбивать их. Казалось, ещё немного – и пропущу прямой по сердцу, бой закончится, не начавшись. Что ж, дорогуша. И мы не пальцем деланные.
«А ну, шевелись, контуженый кретин! Покажи ей, какой ты донельзя тактический ублюдок!».
Атаки Алины не были бронебойными: да, очень сильные для девушки её комплекции. Но не очень бронебойными. Зато, они отличались невообразимой скоростью. Если бы не рефлексы, набитые за многочисленные тренировки, через которые я заставлял себя проходить ещё до начала всей этой эпопеи, меня бы соскребали с асфальта.
Подобно взрывной волне от фугаса, выброшенный вперёд шест чуть не задел Кирсанову под правой грудью – и это при том, что целился я в сердце. Не хватило полсантиметра, чтобы достать противника. Заметившая это движение (видимо, ещё в самом его начале) девушка чуть уклонилась в сторону, пролетая мимо меня по инерции. А ведь дистанция в момент атаки не превышала двух метров, и стремительно сокращалась… Предугадать мою атаку она не могла: даже я не знаю, какой приём собрался использовать через секунду. Если она вычислила мою цель по первым атакующим движениям приёма – то ей цены нет.
Шестовым оружием курсантка владела недурно, пару раз мне пришлось уклоняться, забыв про блок – просто не успевал выставить. Маневрировала она хорошо, равно как и уклонялась, хотя в атаке часто открывалась. Я не стал указывать ей на этот недостаток во время боя: себе дороже науськивать противника в драке.
В очередной раз наши посохи скрестились во взаимных ударах, одновременно являвшихся и блоком – такой манёвр зачастую называют контратакой, когда нападением хотят прикрыться.
Держалась девушка на удивление неплохо, даже не вспотела (хотя на улице было довольно–таки тепло). Дыхание контролировала лучше меня – я начал задыхаться уже на седьмой минуте, у неё же едва колыхалась грудь.
Прелесть шестового оружия – в его многозадачности и оперативности. Выставить блок и атаковать можно практически сразу же. Этим я и пользовался, поочерёдно применяя все сильные стороны посоха, копья, пики, нагинаты и глефы. Ведь винтовка – такая же сильная личность, как и солдат, являющийся автоматом, к ружью приставленным. Вот только Кирсанова, реактивный электровеник, работала так быстро, что вскоре и мне пришлось сбросить силу ударов в пользу их скорости. Если бы можно было одновременно провести мощную и быструю атаку, нужды в спаррингах бы не было.
Минут через пятнадцать реального времени мы реально выдохлись, и при том оба – силы на скорость удара мы не жалели, а потому отдыхать приходилось по паре секунд. К концу «занятия» оба шеста выглядели как подобранные на свалке обрезки брёвен.
Минут через двадцать оба поняли, что пробить друг друга ни прямой, ни скрытой атакой не выйдет. Поэтому уже просто кружили, прощупывая соперника случайными ударами. Удавалось держаться на дистанции, но надолго ли?
Оставалось удивляться, откуда в девушке столько дури. Пусть она комплекцией где-то с меня, и рост у неё такой же, но так хреначить со всего размаху…
– Полагаю, достаточно поиграли. – улыбнулась Алина, перекидывая в другую руку шест. – Пора драться в полную силу.
Я молча кивнул.
– А ну, оставить! – гаркнул Тревога что есть дури.
С сознания будто пелена спала.
Мы с Кирсановой опустили оружие и посмотрели в направлении голоса.
Ни хрена ж себе, блин…
Мы и не заметили, как в ходе боя оторвались от блокпоста метров на сто. По всей видимости, мы немного увлеклись…
Та же мысль читалась и в глазах старлея.
М-да. «Увлеклись»…
***
– Ну, как? – строя глазки, поинтересовалась девушка.
Минуты четыре мне потребовалось, чтобы вправить мозги Тревоге: офицер думал, что у нас тут некислых размахов неуставные отношения, и уже хотел нам обоим загнать раскалённую арматурину глубоко в душу. Удалось объяснить ему, что это был всего лишь на всего товарищеский спарринг, в рамках разрешения вопроса о переводе бойца в другое подразделение.
– Я прошла твоё испытание?
То, как увивалась вокруг меня эта пройдоха, чуть было не навело меня на мысль, что она пыталась клеиться. Но это было маловероятно: скорее всего, просто у девушки небольшой сдвиг по фазе.
Впрочем, как и у нас всех, кто прошёл эту бойню…
– С натяжкой, – протянул я. – Но, всё-таки, прошла.
– С натяжкой?! – взвинтилась Кирсанова. – Это ещё почему?!
– Потому, что не сумела достать меня, – нравоучительно воздел я указующий перст к небесам. – Ни разу.
– Да ты дрался, как хренов демон! – вскричала она. – К тебе ближе, чем на метр, вообще подобраться нереально!
От прорезавшихся в её голосе высоких октав противно задавило в ушах.
– Пожалуйста, не вопи, как недорезанный поросёнок, – попросил я. – Дрался я нормально. А вот у тебя некислых объёмов познания в тактике применения шестового оружия. Не расскажешь, где так зубы набрила?
– Где брила – там стояла! – обиженно бросила Алина, и, резко развернувшись, куда-то усвистала.
Я лишь вздохнул.
***
Война войной – а обед по расписанию. К счастью, предупреждение Кирсанова-старшего сработало вовремя, и нас успели включить в котловое довольствие. Говоря простым языком, сегодня на обед у нас были не сухие пайки, а полноценный горячий обед. Гороховый супчик с копчёностями, рис с котлетой, кофе (или подобный ему напиток)… Что ещё для счастья надо?
За обедом сидели молча. Во-первых, трепаться было особо не о чем. Во-вторых, было слишком вкусно, чтобы о чём-то говорить. Я с такой скоростью умял выданную мне порцию, что дежурный по столовой (по фигу, что ели под открытым небом на наспех сколоченных столах) аж забыл, куда шёл, завидев меня.
Да и плевать, если честно. Последний раз нормальную пищу я ел в Городе, перед убытием. Сухой паёк, конечно, вещь крайне вкусная и питательная, но длительное время на нём сидеть трудно: особенно подростковому организму.
А вот после обеда организовался небольшой перерыв, вызванный тем, что работы на блокпосту, кроме непосредственного дозора, на текущий момент не было никакой. Любое сколь бы то ни было боеготовое подразделение в условиях разлагающегося бездействия моментально скатывается до уровня детского сада.
Именно этим и занялся Штырь, куда-то исчезнув минут на восемь. Зато, когда он вернулся к нашей кодле, уже щеголял где-то откопанной гитарой.
– Ну, что, господа офицеры? – парень вдарил по струнам, изобразив аккорд. – Предадимся праздному песнопению?
Уж на что гитара – универсальный инструмент, но даже я не думал, что с помощью её струн можно воспроизвести мотив гармони или баяна. С первых же аккордов Штыря мгновенно нарисовалась тема «Весёлых ребят» про «Бродячих артистов»:
– Мы по рейдам всё кочуем, на приказы не глядим,
Где придётся – заночуем, что придётся – то едим.
Сверхсекретные задачи для таких, как мы, ребят;
«Мы желаем вам удачи!» – Зачастую говорят.
На первых же строках песни, затянутой бойцом, все, кто оказался в радиусе слышимости, развернулись в сторону внезапно нарисовавшейся самодеятельности. Те, кто поблизости оказался – те просто повернулись, а вот дальние «ряды» – те даже начали подходить ближе.
– Мы внештатные «артисты», мы в задачах день за днём!
И «Шишига» в поле чистом – это наш привычный дом.
Мы «работаем» без масок, и ответственно честны:
Мы без броников и касок, но с оружием – на «ты»!
Мы-то все знали, что голос у пацана музыкальный, но вот поражать этим публику ему удавалось нечасто. Зато – да неужели! – «в первых рядах» сидящая Кирсанова уронила на асфальт челюсть. Ну да, ну да. Гитарой Штырь владел ничуть не хуже автомата. В купе с требующей творческого выхода натурой ему удавалось стать душой практически любой компании.
– Никогда не расстаются с нами пушки и р/с.
Если с рейда все вернулись, значит, празднуем успех.
Мы примчимся, мы приедем: летом, ночью, даже в град.
Мы всегда спешим на помощь, и «шишиге» каждый рад.
Если до этих строк сталкер честно пытался воспроизводить оригинальный мотив песни, то на следующих он просто играл от души. Изначальное произведение угадывалось без труда, но теперь музыка звучала гораздо громче и по-боевому:
– Мы без имени солдаты, мы ваш лучший оберег!
И окопы с блиндажами самый лучший наш ночлег!
Нам легко расстаться с жизнью, чтобы завтра день пришёл!
Вы нас помните, ребята! И мы к вам ещё придём!
Кто-то начал подпевать бэк-вокалом, кто-то – вторым фоном начал чем-то отбивать ритм, затесавшись в барабанщики.
– Мы внештатные «артисты», мы в задачах день за днём!
И «Шишига» в поле чистом – это наш привычный дом.
Мы «работаем» без масок, и ответственно честны:
Мы без броников и касок, но с оружием – на «ты»!
У Кирсановой на глазах навернулись слёзы. Не плач, не истерика, просто заслезились глаза. Видимо, песня парня затронула какие-то струны в её душе.
– Кто сказал, что надо бросить песни на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне! – резюмировал Штырь, и врезал контрольный аккорд по струнам.
Блокпост аплодировал стоя.
А Штырь не будь дураком, да громогласно объяви:
– А сейчас ваш слух получит неописуемую усладу! Впервые на сцене творческой самодеятельности и безпалевной бездеятельности! Звезда загаса! Младший лейтенант Шаман!
И швырнул мне гитару со всей дури.
Первая мысль – укрыться от летящего в тебя предмета, по умолчанию являющегося опасным – была шустро подавлена. Гитара-то наверняка казённая. За неё ещё потом отвечать… Поэтому рефлекс на поимку псевдо-баллистического инструмента сработал быстрее, чем я осознал сказанные Штырём слова.
– Глашатай хренов, – буркнул я под тихие смешки окружения.
Кстати, давненько я гитару не брал в руки… Настолько давно, что сначала попытался взять её как оружие. Вот же ж, контуженый дебил…
– За последствия не отвечаю, – честно предупредил я, на пробу подразнив струны.
Кто-то на заднем плане чёрно хохотнул, видимо, вкурив соль шутки.
А о чём петь-то? А петь-то и не о чем, по сути. Все песни я давным-давно позабыл, когда-то пробовал свои стихи слагать – так я их не учил давно… Экспромт, только если?
Из памяти сразу полезли строки любимой группы: легендарные «Голубые береты»…
На то, чтобы выйти на режим, мне потребовалось около минуты: мышечная память ещё помнила, как отбивать аккорды, а вот практики не хватало катастрофически. Поэтому максимально упростил себе задачу, остановившись на трёх основных аккордах – на них можно сыграть абсолютно всё, хоть «Мурку», хоть «Славянку», хоть «Смуглянку».
Первые несколько попыток ещё фальшивил, потом вспомнил, как это делается.
– Если кто-нибудь выживет в этой мясорубке, – произнёс я, подстраивая себя под инструмент. – То эту песню будет петь вся страна. От Калининграда и до Владивостока.
Привет, сестра… Вот мы и выжили с тобой.
Привет, братан. Как поживаешь, дорогой?
Дай мне, братан, свою колючую щеку!
Дай я, сестра, тебя покрепче обниму…
Экспромт, вообще-то, мне всегда давался очень тяжело. Меня спасало то, что у этой песни – не очень быстрый темп. Я успевал подбирать слова, схожие по размеру и ударению. На что-то большее меня сейчас не хватало. Не было практики.
А вот реакция людей на эту песню… Безусловно, небезызвестную «Салам, бача» узнали все: сразу пропали задорные смешинки среди слушателей. Кто-то даже встал… Ещё бы. Ведь эта песня прошедших через самую жестокую драку со времён Второй Мировой. Это горнило Афганистана… А, судя по возрасту слушателей, тут были и сыновья тех, кто там был, и те, кто там был…
– ВИВАТ! Краснодар и Рязань!
ВИВАТ! Петербург и Казань!
ВИВАТ! Севастополь и Омск!
ВИВАТ! Красноярск и Загорск!
В отличие от Штыря, голос у меня был не то, чтобы совсем не музыкальный. Просто я не мог так точно передавать заложенные в интонации эмоции и ноты. Я больше подходил под описание «армейский шансон». Да ещё и голос был довольно-таки хриплый. Ломался от возраста – раз, и был сорван криками отдаваемых команд – два.
– Помянем, брат, с тобой,
Бойцов своих втроём.
И сколько б нам ни осталось жить,
Помянем всех, павших чтоб не забыть…
Может, где-то местами не соблюдал размер, где-то не укладывалось в благозвучие… Но главное – что я говорил. Не пел: на это я сейчас не способен. А говорил. И меня слушали. А некоторые ещё и отвечали:
– ВИВАТ! Волгоград и Москва!
ВИВАТ! Арзамас и Аша!
ВИВАТ! Абакан и Ижевск!
ВИВАТ! Златоуст и Копейск!
Вот чего-чего, а вот этого точно не ждал. Хотя, песня-то известная, я только названия городов заменил. На словах «ВИВАТ!» мне вторил каждый, кто слышал меня. Понятное дело, что предугадать, какой город я сейчас назову, никто не мог. Но единственное неизменное слово повторяли все. Хором. Громогласно.
– ВИВАТ! Костанай и Белград!
ВИВАТ! Атырау и Царь-Град!
ВИВАТ! Капустин-Яр и Донбасс!
ВИВАТ! Энгельс и Котлас!
Хотя, такой уж ли это экспромт? Война с рейфами затронула не всю Россию: весь Мир. Боевые действия пришли в каждый город, а их в России больше тысячи. Не говоря уж о малых населённых пунктах…
А дальше меня просто понесло. Дальше шёл оригинальный текст, а его уже подпевали все полным голосом…
– Виват! Кандагар и Герат!
Виват! Файзабад и Газни!
Виват! Хайратон и Шинданд!
Виват всем вам, дорогие мои шурави!
Виват! Кундуз и Баграм!
Виват! Кабул и Саланг!
Виват! Пули-Хумри и Гардез!
Виват всем вам, дорогие мои шурави…!
Аплодировали, конечно, спасибо за внимание. Но всяческие выкрики типа «Браво», «Бис», «Красава» и так далее, перемешавшиеся с оглушительным свистом… Это всё не моё. Да и не настолько хорошо я «выступил», чтоб срывать такие бурные овации…
– Давай ещё! – гаркнул кто-то из, казалось бы, не очень многочисленной толпы бойцов.
Людей собралось за обедом немного: за исключением дежурной смены – не больше трёх десятков человек. Но создавалось стойкое ощущение, что ты, как минимум, в окружении отряда в два раза больше числом.
И меня ни хрена не покидало ощущение грядущего писца: будто бы сейчас происходит или должно произойти что-то дерьмовое…
– Ещё, говорите? – тихо прошептал я, и небыстрым перебором потеребил струны.
Гитара послушно отозвалась мелодичным голосом на призыв своего владельца. Порой «очередной перебор» способен замотивировать слушателя больше, чем самые рьяные аккорды «на удар».
– Я хочу забыться от взрывов ракет,
Но с неба падает «Града» пакет.
В ночь уходит призрачный взвод…
Спи спокойно, мой народ.
Я хочу забыть про ту темноту,
Про гул артиллерии сквозь черноту.
Про стоны убитых и крики живых…
Помогите мне забыть про них!
Я стал таким, как я захотел,
Выполнил задачи так, как сумел.
Я разорвал мосты с мирами.
Прикрытие смотрит за нами… *
Разве я когда-нибудь говорил, что я несгибаемый Нагибатор Вселенной? Мне, между прочим, тоже от всей этой катавасии несладко. И меня тоже порой терзают смутные душевные муки. Тоже, знаете ли, порой хочется выговориться… да только не перед кем.
Теперь уже меня слушали безо всяких выкриков и оваций. С первых строк по мотиву произведения люди поняли, что не место аплодисментам. Сейчас я не выступал скитающимся шутом: сейчас звучала моя исповедь.
Я ожидал, что люди это поймут. Но не ожидал, что настолько чётко.
Сильнее всех, кажется, это задело Кирсанову. Мои-то ребята привыкли к моим заскокам и знают, что я могу выкинуть. Особенно, если вспомнить, какую кашу мы заварили и расхлёбываем. А вот сторонние нам люди…
Девушка по-новому взглянула на меня. Не было в её взгляде больше ни смешинок, ни задора. Куда-то пропало праздное веселье, явно напускное. Сейчас на меня смотрели по меньшей мере, как на равного собрата. С нескрываемым товарищеским уважением пополам с неподдельным удивлением.
А то, что строки были очередным наспех сколоченным стихосложением – это уже никого не волновало. В том числе, и меня.
Стих шёл на удивление легко, но закончить мне не дали. Со стороны заграждений блокпоста раздалась беглая, очень спорадическая стрельба затяжными очередями, а чей-то надрывный голос заорал:
– К бою!
Последнее, что я помню, находясь в трезвом уме и холодном рассудке – качнувшаяся передо мной от попадания пули голова…
__________________________________________
* - авторск.
Сообщение отредактировал Комкор - Воскресенье, 10 Декабря 2017, 12:58
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Четверг, 07 Декабря 2017, 10:27 | Сообщение # 259
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
интригуешь, на самом начале активных действий.....
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Четверг, 07 Декабря 2017, 14:39 | Сообщение # 260
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
шаман, работа у меня такая)
А если серьёзно - то как-то само получается
Жаль, что размер сообщений ограничен 30 000 символов: настройки юкоза позволяют пользоваться и 40к, и 50. Так что самое интересное обрывается на технических нюансах)
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Kitten
|
Дата: Четверг, 07 Декабря 2017, 17:23 | Сообщение # 261
|
Дух Атлантиса
Группа:
Свои
Сообщений: 7841
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) остановившись на трёх основных аккордах – на них можно сыграть абсолютно всё, хоть «Мурку», хоть «Славянку», хоть «Смуглянку». 
Цитата Комкор ( ) – Я хочу забыться от взрывов ракет,
Но с неба падает «Града» пакет.
В ночь уходит призрачный взвод…
Спи спокойно, мой народ.
Я хочу забыть про ту темноту,
Про гул артиллерии сквозь черноту.
Про стоны убитых и крики живых…
Помогите мне забыть про них!
Я стал таким, как я захотел,
Выполнил задачи так, как сумел.
Я разорвал мосты с мирами.
Прикрытие смотрит за нами…
Цитата Комкор ( ) Так что самое интересное обрывается на технических нюансах)  Не стоит вываливать в тему сразу большой текст (до отказа) - в таком объеме он хуже усваивается (глаза устают).Сообщение отредактировал Kitten - Четверг, 07 Декабря 2017, 17:24
Мир велик и тесен (с)
ШОК - это по-нашему (с)
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Суббота, 09 Декабря 2017, 16:40 | Сообщение # 262
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Kitten, стихи авторские. Так то с правами, по идее, проблем быть не должно))).
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Kitten
|
Дата: Суббота, 09 Декабря 2017, 21:26 | Сообщение # 263
|
|
Дух Атлантиса
Группа:
Свои
Сообщений: 7841
Статус: где-то там
|
Комкор, все-таки укажите на это внизу текста сноской (на всякий случай).Добавлено (09 Декабря 2017, 21:26)
---------------------------------------------
сами по себе стихи конечно хорошие но вот...
Цитата Комкор ( ) – Я хочу забыться от взрывов ракет,Но с неба падает «Града» пакет.
это что ж, у вас наши же своих же одаривают "Градами"? Поскольку у тех же рейфов ничего подобного в арсеналах никогда не наблюдалось. Наверное, случайно не туда попали...
Сообщение отредактировал Kitten - Суббота, 09 Декабря 2017, 21:24
Мир велик и тесен (с)
ШОК - это по-нашему (с)
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Воскресенье, 10 Декабря 2017, 12:56 | Сообщение # 264
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Цитата Kitten ( ) это что ж, у вас наши же своих же одаривают "Градами"? Поскольку у тех же рейфов ничего подобного в арсеналах никогда не наблюдалось. Наверное, случайно не туда попали...
Kitten, стихотворная форма на то и стихотворная. Не стоит воспринимать её донельзя буквально))). Да и, понятное дело, окажись кто-то в квадрате, по которому работает реактивная артиллерия, да ещё и с перекрытием - рассказать об этом потомкам он вряд ли сможет: его ж изжарит до состояния печёных гренок. Можно сказать, что художественный приём. А насчёт сноски - сделаем.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
Kitten
|
Дата: Воскресенье, 10 Декабря 2017, 18:57 | Сообщение # 265
|
|
Дух Атлантиса
Группа:
Свои
Сообщений: 7841
Статус: где-то там
|
Цитата Комкор ( ) стихотворная форма на то и стихотворная. Не стоит воспринимать её донельзя буквально)))
У вас как раз и получается, что свои своих же накрыли, наверное, чтобы слаще спалось...(такой вот выходит по тексту черный юмор с дымком). И, что интересно, логически вторая строчка соответствует последующим: коли их накрыло "Градом", буквально - по вашим же словам изжарив - то взвод может быть только призрачным (то бишь, души, лишенные бренной оболочки... и вряд ли народ сможет спокойно спать после происходящего).
Мир велик и тесен (с)
ШОК - это по-нашему (с)
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Вторник, 12 Декабря 2017, 14:26 | Сообщение # 266
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
Черновик от 12.12.17
Следующий миг – и я, зверея на ходу (да сколько уже можно, постоянно попадать под обстрелы?!), выбрасываю гитару к бениной матери, хватаю пулемёт.
Мозг отключился. Сознание потемнело. Я потерял связь с миром, перестал ощущать себя. Сейчас в моих руках покоился 5,45-РПК, а глаза уже бегали по предполагаемому сектору обстрела, ища цели и вычленяя врагов.
Мне уже было по хрену, что сам стою на линии огня. Полностью отключился инстинкт самосохранения, требовавший убраться из зоны поражения как можно быстрее. Появилось стойкое желание убивать.
Пожалуй, по своей силе тяга к умерщвлению пересилила даже желание жить…
После первых очередей в нашу сторону, скосивших человек пять или шесть, весь личный состав ринулся врассыпную, хватая своё оружие. Эти-то всё правильно сделали: при накрытии группы на месте отдыха необходимо как можно быстрее набрать максимальный интервал и дистанцию между бойцами, рассосавшись по местности и укрывшись в её складках. Если есть боевое расписание для этой местности – хорошо, занять позицию, согласно ему. Если нету – тоже не хреново, начинаем импровизировать, действуя согласно оперативной обстановке.
Что-то орал Тревога, кто-то затянул заливистую трель из автомата на пол-рожка. Кому-то шальная пуля разворошила плечо: орущего от невыносимой боли бойца пытались унести из-под огня. Кто-то зачем-то бросил гранату в сторону, откуда доносился вражеский огонь: получилось по-настоящему мощно, бросок вышел метров на шестьдесят.
Моих ребят и след простыл: они во мгновение ока рассосались по укрытиям, так что я потерял их на фоне личного состава блокпоста.
А я… а я, хренов смертник, плюнув на всё, вскинул пулемёт к плечу и дал несколько коротких очередей по начавшей появляться из-за деревьев групповой цели.
Люди. Уж что-что, а этого никак нельзя было ожидать от своих же. Когда целая армия инопланетян учиняет форменный бедлам и пожирает всё живое и сущее, удар в спину от своих же ждёшь меньше всего. Конечно, Дегтярёв предупреждал о возможности такого дерьма, но гораздо насущнее была проблема рейфов.
Из-за деревьев неумело начали появляться вооружённые автоматическим оружием люди. Дистанция – больше пятидесяти метров, ближе к шестидесяти. Оружие у меня – без оптики, а на таком удалении разобрать, какое оружие у нападающих – проблемно для меня.
Зато я увидел главное: нападающие – не военные.
Начнём с того, что наступление на блокпост, совмещённое с ведением огня на подавление в движении, мало было похоже на грамотные действия по занятию опорного пункта. Скорее уж, походило на движение фашистов в сорок первом: фронтом, ведя неприцельный огонь, во весь рост, иногда – при поддержке пулемётов.
Да и форма одежды – смешанная. У кого – остатки ментовской формы, у кого – чистая «гражданка», у кого – полевая одежда военнослужащего. Кто-то вообще, как Рэмбо, по пояс голый, с лентами через плечо направо и налево.
Сборная шайка-лейка, вот и всё. Действий в наступлении я не увидел: сплошной сброд «стенка-на-стенку». Но с оружием. Вот и всё.
С затуманенным мозгом, не обращая внимание на свистящие справа и слева пули, с холодной злостью ловлю в прорези прицела ближайшую фигуру по уровню грудной мишени и нажимаю на спуск. Пулемёт легонько заходится ходуном от короткой очереди патронов на пять. Конечно, при стрельбе с рук стоя ни о какой кучности из ручного пулемёта речи идти и не может: но, судя по тому, что цель исчезла с линии огня, рухнув наземь, хотя бы одной пулей, но попал.
Сознание требует очередную цель в жертву. Навожу на следующего – и огонь в направлении. Тоже короткая очередь.
Третий.
Четвёртый.
После ликвидации пятой цели я понимаю, что надо сменить тактику, иначе долго не продержусь. Их пули свистят, и это хорошо: если ты слышишь свист пули, то она не твоя. Она проходит достаточно далеко от тебя. Но долго ли так будет продолжаться?
Загрохотала «коробочка»: БТР развернул башню в сторону появившегося отряда и начал поливать их башенным пулемётом. Можно поставить плюсик в актив стрелку: тратить дорогущие снаряды к авиационной пушке бронетранспортёра, когда задачу можно выполнить дешёвыми 7,62? Это совсем не дело. Экономия должна быть экономной. Военная – наипаче.
Но вот, появилась интересная деталь: в неровном строю нападающих, стремительно редеющем на глазах, начали появляться новые цели – из-за деревьев показалась пехота рейфов.
Чисто на вскидку, людей в нападении участвовало никак не больше трёх-четырёх десятков. Пятерых снял я, ещё пара десятков успешно отправилась к ним же в Чистилище. А вот дальше – веселее. Рейфов – примерно столько же, где-то полроты. И тот факт, что они наступают с людьми в одной цепи – уже одно только это заставило меня забыть себя и допустить опрометчивую ошибку…
Цели человеческие я оставил личному составу блокпоста: их и без меня сейчас сомнут быстрее, чем успею сказать «звёздные врата». А вот рейфов надо нейтрализовать как можно быстрее. Этим уже короткой очереди не хватает: поэтому, ловлю в прицеле первого попавшегося бледнорылого в маске и выписываю ему среднюю очередь, залпов на семь или десять.
И пошло-поехало.
Первый. Второй. Третий. Четвёртый. Пятый.
Каким бы вместительным ни был «бубен», но и его боезапас имеет обыкновение кончаться. Выбрасываю под ноги опустевшее «яйцо», выхватываю из разгрузки штатный «секторный» магазин, перезаряжаюсь – и я опять в деле.
Шестой. Седьмой. Восьмой…
Слишком много промахов. Сорокаместный магазин помог снять лишь троих рейфов.
Перезарядка, прицел – огонь.
Я слишком увлёкся своим сектором обстрела, и абсолютно забыл про окружение. В себя пришёл только в тот момент, когда меня схватили за плечо и рывком развернули на сто восемьдесят градусов.
Мощным ударом по рукам пулемёт был выбит: оружие повисло на ремне. А я с абсолютно похерестическим взглядом мог наблюдать перед собой зубоскалящегося офицера-рейфа, уже занёсшего руку для кормёжки.
«Приятного аппетита», – без эмоций подумалось мне.
Уже было понятно: ни вырваться из его лап, ни справиться с ним в рукопашную у меня не выйдет. Здоровенная тварь была на целую голову выше меня и шире раза в полтора: мне тупо не хватит сил. Но и подыхать, коленопреклоненно скукожившись перед врагом, я не собирался. Рывком выхватил из ножен НР-40 и как можно быстрее вонзил нож в живот твари…
… только, чего я этим хотел добиться?
Не обращая внимания на пропоровшие его плоть семнадцать сантиметров легированной хромом заточенной стали, рейф вонзил свою руку в мою грудь, огласив местность истошным воем.
Сказать, что я охренел – означает серьёзно умолчать о насущной действительности. Острая, проникающая во все нервы боль, хлынула в тело. В глазах на секунду вспыхнула Сверхновая: понятия не имею, что за явление, не было абсолютно никакого желания разбираться в физиологии кормления рейфов. Зато, через секунду боли исчезли, сменившись приятным теплом во всём теле. Настолько приятным, что даже и вырываться не хотелось.
А я и не вырывался. Застряв в лапах рейфа, я дырявил его ножом просто так, для удовольствия. Так сказать, подходил к делу творчески. То угол поменяю, то рез применю, по под рёбра загоню, то в ране проверну…
Сначала рейф даже не понял, что я от него хочу. Он кормился мной, высасывая из меня все силы: каждый последующий мой удар выходил слабее предыдущего, но и твари от этого хорошо не делалось. Любое бы нормальное млекопитающее уже давно кони б двинуло, а этому дюжина «перьев» под рёбра погоды не сыграли.
Наконец, до тупорылого дошло, что его пытаются нарезать в лапшу. Взревев на сотню децибел с копейками, рейф с силой пнул меня от себя, разорвав контакт. А мне было уже по хрену: как только лапа чудовища оторвалась от моей груди, вернулась острейшая боль в каждой клеточке тела. Падая, я понял, что этот бой, как минимум, проигран. Да и так ли это важно? По-моему, исход был очевиден с самого начала.
***
Очнулся я с едва переносимой болью в груди. В ту же секунду захотелось провалиться обратно в беспамятство, туда, где нет этой выворачивающей наизнанку мясорубки. Чудовищно болела башка, не отлипал от зубов язык, в животе – будто латунный ёршик проглотил. И всё это вперемешку с долбанувшим в нос букетом ароматов, состоявшим из жжённой резины, пороха, крови и взрывчатки.
Глаза открылись с трудом. Хотя, могли бы и оставаться закрытыми: толку от того, что я увидел свет? Ну, уже плюс в том, что он не был в конце тоннеля.
– Очухался, смертник?
Голос, раздавшийся рядом, был на удивление знаком.
«Незнакомый потолок (с)», – подумал я.
И попытался сфокусироваться.
– И не смей мне тут в Вальхаллу уходить, слышишь?! – Иерихонской трубой зазвучал оный же вопиющий глас.
– Я птица вольная, куда хочу – туда лечу (с), – безапелляционно заявил я, пока не видя собеседника.
– Ёж – птица гордая, – раздался другой голос, не менее знакомый. – А ёж-долбоёж – тем более.
– Дядя! – с укором произнёс первый голос.
Наконец, зрение более или менее пришло в норму. Ну, как, «пришло»… фокус постоянно прыгал, параллакса не было как такового, цвета были притуплены, а повернуть башкой на звук оказалось проще, чем скосить глаза.
Зато я понял одну вещь.
Даже две.
Или три…
Во-первых, я лежал в медсанчасти Города. Трудно забыть то место… Сюда я ходил навещать Гайку, а теперь и сам оказался тут же.
Во-вторых, рядом со мной оказалась Кристина: племянница Дегтярёва. Что она тут делала – ещё вопрос, но сам факт остаётся фактом.
В-третьих, в отсеке ошивался и сам приснопамятный офицер: высокочинный, в накинутом на плечи поверх полевой формы халате, сидя за явно наспех притащенном сюда столом, вникал в бумаги смутного характера и неизвестного предназначения.
– Тебя что, смерть посрать отпустила? – повторил Дегтярёв, не обращая внимания на племянницу. – Ты меня когда-нибудь до ручки доведёшь… и не меня одного, пользуясь случаем…
– Дядя! – уже громче воскликнула Кристина. – Ну, просила же…!
– А ты вообще молчи, Катастрофа! – осадил племянницу Кэп. – Не видишь, мужики тут лясы точат?
– Я не Катастрофа, я Кристина!!! – огрызнулась девушка.
– …отставить вопли в лазарете…! – раздался сиплый приглушённый голос откуда-то в отсеке. – …дайте помереть спокойно, ироды окаянные…!
Бурление на секунду смолкло. Мы все трое синхронно повернулись на звук.
М-мать моя женщина, отец мой лейтенант… Охрененно мы вляпались: весь отсек наглухо был забит одноярусными койками, а пациентов я узнал с чёрной оторопью. Мои «Цикады»…
Дегтярёв перехватил мой ступор.
– Все живы, состояние средней тяжести, – успокоил он. – Вам всем одинаково сильно досталось, но жить будете. Хотя, приятного, конечно, мало…
– Не то слово… – пробормотал я.
И попытался вспомнить события, предшествующие пробуждению. Получилось на удивление хреново: то есть, никак не получилось.
– А, что, собственно, произошло? – спросил я у Кэпа. – А то, видимо, спросонья память не арбайтен…
Дегтярёв мрачно обвёл взглядом палату и вернулся ко мне.
– Это не спросонья. – сухо сообщил он. – Ретроградная амнезия – последствие кормёжки рейфов. У этой процедуры много неприятных осложнений, но меня больше память беспокоит.
– Кормёжки? – переспросил я. – Рейфов?
– Что последнее ты помнишь? – переспросил полковник.
Я попытался сконцентрироваться на событиях в руинах своей памяти.
– Ну… помню, как меня чуть не расстреляли к бениной маме… – Кристина, побледнев, вскинулась к дяде. – Потом мы убыли на задачу… потом вернулись в Город. Наверное… потом убыли на задачу. Потом… блокпост какой-то…
– М-да, – протянул Кэп. – Всё гораздо серьёзней, чем думал. Тебя с группой отправили для усиления наземных сил приданного Городу артдивизиона РБХЗ. Вы заступили на блокпост, вас атаковали рейфы. Если бы полковник Кирсанов не догадался в темпе перебросить к вам подкрепление – блокпост бы смяли.
Как там сказал офицер? «М-да».
– Хотелось бы что-нибудь сказать, да на ум ничего не идёт… – замялся я. – Разве что, поблагодарить Кирсанова за подкрепление.
– Я передам ему при встрече, – раздался голос с одной из коек.
Пришлось чуть подняться, дабы осмотреть внезапного риторика. В груди прострелило мощной острой болью.
С койки напротив поднялась давешняя девушка: длинные каштановые волосы с очень сильной проседью сразу выбили ассоциацию в мозгу – в подразделении не было никого с такой причёской.
«Алина Кирсанова».
Девушка поднялась с койки, придерживая накинутую на неё простыню на уровне груди. Впрочем, это не скрыло бинтов на её торсе.
– Он просил передать тебе, как очнёшься, – чуть сипло произнесла Алина с улыбкой. – Чтобы позаботился о своём подразделении. Ну, и обо мне, пользуясь случаем.
Как там говорила Раптория?
– Икебана твою маму… – вырвалось у меня, и я рухнул обратно на койку, под перекрёстным взглядом Кирсановой, Дегтярёва и ошалевшей Кристины.
Кажется, я даже уснул…
24 июня 2011 года
Долго разлёживаться нам не дали. До конца суток мы подлатали себя, отдохнули, выспались, и утром следующего дня предстали пред ясны очи командира. Сиречь, гвардии полковника Дегтярёва.
– Значит, так, дорогие вы мои некормленые приведения, – держал речь офицер, когда мы в полном составе явились к нему в кабинет.
Насчёт некормленых приведений он прав. Как детьми мы были – так или и остались, разве что ощутимо постарели (не очень сильно внутренне, но довольно серьёзно заметно внешне), да поседели. Я так чую, ранняя седина будет визитной карточной нашего подразделения… В купе с повреждённой формой, так и не восстановленной после боя, со следами прожога, порезами, местами рваная, всё это давало стойкое ощущение того, что перед собой видишь призрака.
Хм. Странное сравнение. Особенно, если учесть, что слово Wraith переводится с английского, как призрак. То есть, мы – рейфы?
– Поскольку вы, ското-ёжики, в свете последних событий исчерпали свой лимит везения, командованием было принято решение о временном отводе вашей кодлы от линии соприкосновения с противником. Что это значит… Это значит, что какое-то время вы посидите в тылу, дадите своей психике отдохнуть и не будете постоянно соваться под пули. Однако! В свете того, что вы, коржики недоеденные, способны в любой оперативной обстановке прое… гм… списать весь наш ядерный потенциал вникуда, вас отправляют в район, где рейфы пока не появлялись. Там находится резервный арсенал наземного снабжения и склад РАВ* (*ракетно-артиллерийского вооружения – прим.). Ваша задача – ТУПО стоять и БДИТЬ. ТУПО стоять и ОХРАНЯТЬ. Ничего не надо взрывать и штурмовать. Арсенал – тем более. Никого не надо убивать. Нигде не надо подставляться. ТУПО. СТОЯТЬ. И ОХРАНЯТЬ. Вопросы?
– Плохой план, – шепнул мне Штырь. – Кольцо чувствует опасность…
– Какое ещё кольцо? – поинтересовался Дегтярёв, прекрасно слышавший неудачливого секретчика.
– Моё кольцо, тарщ полковник! – браво отозвался Штырь. – Оно сжалось!
Признаться, у меня тоже появилось нехорошее подозрение…
– Господи…! – вздохнул полковник. – Детский сад на мою седую голову… Вы как будете угрозу рейфам создавать? Уморите их со смеху?
– Пафосно уничтожим во славу Императора! – не менее браво гаркнул Штырь.
– Император не оценит, – отрезал Кэп. – Наш Верховный Главнокомандующий сейчас и так по самые-самые в работе. Короче… Раз вопросов больше нет, то сейчас убываете в ангары. Там берёте ВЕСЬ свой шмурдяк: КамАЗ, Тайфун и шишигу, коль раз уж так на то сложилось… Водителей не дам, с техникой, как я погляжу, вы уже управляться умеете. Да и ехать никуда не надо… В общем, сейчас погрузитесь на грузовики, вам выпишут усиленный рейдовый запас, и силами первого же освободившегося телепорта перебросят в необходимый район. Шаман. Тебе отдельная вводная. В связи с выздоровлением – забираешь обратно свою шебутную Гайку. У Рыси твоей тоже всё пучком: пару недель с костылём походит, но бионические протезы творят чудеса – сам всё увидишь. Принимаешь их тоже – и вперёд.
– Понял тебя, дядь Саш, – кивнул я. – Разреши из каптёрки забрать снарягу по усмотрению.
– Гарцуй, – кивнул он.
***
Меня ни хрена не покидало чувство грядущего абандона.
Интуиция не подвела меня ни на шатурских болотах, ни перед боем на блокпосту, и сейчас пропускать её истерические вопли мимо ушей не было повода. Поэтому, снарядился по максимуму.
Забрал всё своё оружие. Сайга, Ремингтон, АК-120, реквизированный (но так и не возвращённый) РПК-74. Забрал весь запас патронов к дробовикам, что скопил за это время. Подствольные фонари. Навесной шмурдяк, закупленный ещё до войны, но так и не опробованный за отсутствием времени.
Снаряжение. Подменный фонд одежды, шанцевый инструмент, запасная обувь. Основной «тревожный рюкзак» так или иначе лежал в шишиге: но паранойя требовала добавить то, чего в нём не было.
Например, не предусматривалось описью вложений внештатного оружия и боекомплектов. Теперь предусмотрено. Не оговаривалось ею же и внесение расширенной аптечки. Теперь и она есть. Ничего не говорилось и про ремнаборы. Тоже есть.
В ангаре Гайка бросилась на меня, как умалишённая, чуть ли не в слезах. Пришлось потратить ещё минуты две, чтобы вправить мозги девчонке на место: живы – и на том спасибо. Всё могло быть гораздо хуже. Да и медицина Города, построенная на инопланетных технологиях, поставила нас на ноги ГОРАЗДО быстрее, чем могла бы.
Сама Гайка тому подтверждение: обычно сквозные ранения грудной клетки винтовочно-пулемётной пулей так быстро не заживают, какими бы золотыми руками ни обладал хирург. По всем канонам медицины девчонка должна была умереть ещё в первые несколько дней. Однако ж… пронесло, что ещё сказать?
Рысь отреагировала на меня, полностью загруженного дополнительным снаряжением, более сдержанно. Опираясь на трость, подошла, шаркая протезами, и крепко обняла.
Кстати, наблюдение: облачены обе были уже «по форме». Если в последний раз я видел Рысь «по гражданке», то теперь на ней красовалась та же чернота, что и на нас. Только более целая и новая.
Да и Гайка не пренебрегла форменной одеждой.
В ангаре я появился в тот момент, когда три наших грузовика под завязку начиняли хабаром. Часть из массивных деревянных ящиков предназначалась нашей группе по описи: по полевому и экспедиционному положению. Часть необходимо было доставить на базу Арсенала: раз уж осуществляется переброска в тот район усиления охранения, то почему бы не добавить туда и попутный груз?
Под «транспортные» борта отвели ГАЗ-66 и «Тайфун». Наши же ребята-девчата загрузились в КУНГ «КамАЗа», где и рассредоточились по сидушкам.
Загрузка материально-технических ценностей задерживалась, поэтому и откладывалось отправление. Засим, я не видел причин сдерживать себя, и невозбранно отключился. Не знаю, чем меня пичкали в лазарете, но спать хотелось ощутимо.
Медвед. Полимер. Док. Рентген. Штырь. Астория. Багира. Гайка. Лилит. Рысь. Литера. Раптория. Кирсанова. И я. Всего – четырнадцать человек. М-да… Негусто. По численности – да, полнокровное отделение. Или урезанный взвод… Но по оснащению и опыту – «детский сад – штаны на лямках». Надеюсь, наш детский сад, пройдя эту школу войны, вступит в завтрашний день с высоко поднятым забралом шлема.
Проснулся я от засветившей мне сон вспышки света: побочное явление при работе транспортного устройства Асгарда. Вспышку, как я успел убедиться, ты наблюдаешь вне зависимости от того, открыты твои глаза или закрыты. И даже сон, как оказалось, не помеха для этого явления.
– Выгружаемся на выход, – объявил Медвед. – Парни! Помогите Гайке и Рыси спуститься! Шаман! Тебе сказали, кому докладываться по прибытии?
– На месте сориентируемся, – сон прошёл быстро.
Всё-таки, я не очень глубоко в него провалился: так, подремал несколько минут.
Рука легла на прохладную ручку дверцы и с нажимом опустила последнюю вниз.
Щёлкнули предохранительные запоры погрузочной дверцы КУНГа, а створка под собственным весом, качнувшись на петлях, распахнулась настежь.
В объём КУНГа, успевший пропитаться нашим дыханием, вонзился свежий воздух с характерным серо-водородным привкусом с болот.
– По одному с вещами на выход! – скомандовал я, и первым спрыгнул с полутораметровой высоты.
Рывком вытащил из-под пола «будки» лестницу, приладил её на штатное место по стояночному, помог спуститься нашим раненым.
Вслед за ними выгрузились остальные: парни, не дожидаясь команд, перехватили автоматы и в темпе сообразили небольшой, но сообразный нашей численности пятачок безопасности, проверив на предмет движения видимую площадь.
Которая, кстати, не была большой.
Три грузовика, КамАЗ-43501, Тайфун-К и ГАЗ-66-15, оказались десантированными на пригорке: земляном холме неустановленной высоты и весьма ровной формации. Я бы сказал, что его верхушка представляла собой ровный срез-плато в поперечнике метров сто. На нём попадались отдельно стоявшие деревья: к несчастью, не очень живые. Зелёные листья на них ещё виднелись, но в основном превалировали жухлые. Подавляющее же большинство и вовсе опало.
Сознание забило первый тревожный звоночек. Даже, если деревья находятся на болотах, они редко гибнут от контакта с такой местностью. Гораздо чаще они погибают, когда гниёт корневая система без доступа воздуха: но тут абсолютно сухо. И хотя до нас доносится характерный запах болот, тут растительность погибнуть могла с перетяжкой. Да и трава, в изобилии растущая на холме, не укладывалась в общую картину: почему тогда ей нормально живётся? Ни одной жухлой травинки не видно…
Немаловажным фактором добавлялся туман: местность ниже холма была густо залита непроглядным смогом. Срез холма был отчётливо виден, и просматривался гораздо дальше, чем надо. Но заглянуть к его подножию с высоты мы не могли: видимость не превышала тридцати-сорока метров.
Сознание забило второй тревожный звоночек. Нас же должны были выбросить на территории Арсенала? Тогда какого фаллоса мы делаем на каком-то холме? Можно, конечно, попытаться связаться с кем-нибудь: частоты-то одни на всех, рации у нас непрограммированные. Но почему нас не высадили непосредственно у цели?
И ещё. Погода. На небе – ни облачка, солнце светит на зашибись, и находится почти в зените. Что-то странное мне показалось в окружающем нас ландшафте. Что-то настолько странное, что прямо не по себе стало: шерсть на холке неприятно зашевелилась.
– Эй, – шепнула мне Лилит. – У нас проблемы.
– Вижу, – процедил я в ответ.
Я рискну предположить, что подобное дерьмо уже происходило с Лилит в прошлые повторы: это единственное объяснение, почему путешественник во времени, оказавшись в подобном ТВД, может сказать, что у нас проблемы.
– Большие?
– Не меньше недели…
А вот это уже реальный абзац.
Видимо, об этом абандоне меня предупреждала моя интуиция.
– Док, Рентген! – махнул я парнями. – Разверните антенну на «шишиге». Медвед. Ушки на макушке, круговая оборона. Возможен шухер. Девчонки. Ближе к технике, в случае писца – укрываетесь в траве или под рамами.
Сработали шустро. Пока парни развернули антенну, Лилит уже просканировала местность сканером Древних. Устройство показало на экране лишь нашу группу и три отметки тягачей. Иными словами, в радиусе действия устройства (метров полсотни-семьдесят) мы были одни.
Антенна была развёрнута меньше, чем за три минуты. Пришла пора получить пару вопросов на пару ответов…
– База, я Шаман, прошу на связь.
Потому, что если сейчас нам не ответят (а мне, почему-то, кажется, что сейчас нам не ответят), то случится реальное гумно. И нам оно ой как не понравится.
– База, ответьте СГО. На связь.
Лилит с нескрываемой тревогой смотрела на рацию, справно передающую в эфир обрывки сигналов.
– База, ответьте. Вызывает Шаман, СГО.
Устройство просто умаляли глазами выдать ответ. Но вызовы уходили в пустоту один за одним, а отклика в эфире так и не находилось.
– Попробуем подпространственный передатчик, – пожал плечами я, доставая прибор. – База, я Шаман. Прошу на связь.
Паниковать смысла я пока не видел. Конечно, беспокойство напарницы мгновенно передалось и мне: я привык полагаться на память Лилит – ведь она проходила через это не раз, не два и не десять. Уж она-то запомнила, когда случается былинный провал.
– База, на связь. Я Шаман, ответьте.
Но тревога постепенно сменялась смятением. Конечно, потеря связи – ещё не самое страшное, что может случиться. Но, судя по перепуганной мордашке Лилит – дело пахнет лигроином…
– Вызываю всех, кто слышит. Я Шаман, отзовитесь.
М-да. Вот теперь можно паниковать.
Лилит перевела взгляд на меня. В широко распахнутых глазах читался неприкрытый страх. Кажется, сейчас что-то будет…
– Не пояснишь? – тихо спросил я, пользуясь тем, что в КУНГе шишиги мы были вдвоём.
– Это вирус, – прошептала перепуганная девушка. – Видимо, его поймали на перебросившем нас корабля во время боя с рейфами. Он поразил бортовые системы судна.
– И его не вычистили? – уточнил я.
– Вычистили! – мотнула черепушкой напарница. – Но система транспортировки дала сбой: компьютер допустил ошибку при экстраполировании координат телепортации. Нам повезло, что нас не материализовало в почве или на высоте!
– Насколько всё серьёзно? – сейчас дорога каждая минута.
Чем больше я узнаю о внештатной ситуации в первые секунды после её возникновения, тем больше шансов выкарабкаться из этой клоаки без потерь. Нельзя забывать правило платиновых секунд, золотых минут и серебряного часа.
– Связи нет, видимо, по той же причине, – запричитала девушка. – Но почему отказали радио и подпространственная связь – я не знаю! Знаю одно: у подножия этого холма есть деревня в лощине. Необходимо как можно быстрее спуститься вниз и закрепиться в ней! В этом районе группа постоянно подвергалась спонтанным атакам. На открытой местности сразу же будут потери!
– Рейфы?
– И они тоже!
– Что значит «и они тоже»? – не понял я. – Кому ещё может понадобиться нас уничтожать?
– Ты помнишь тех людей, что напали на «Город»? Когда я тебя ночью выдернула из увольнения?
– Ну, – нахмурился я.
– На них была та же форма! – горячо зашептала Лилит. – Я потом всё объясню, но надо торопиться! Мы в любой момент можем встретить или их, или рейфов!
– Хорошо, – кивнул я. – Поведёшь «шишигу». Парни свернут антенну, я сяду за «КамАЗ». Кто-нибудь – за «Тайфун», и поедем вниз.
– Давай!
Я высунулся из КУНГа:
– Парни! – крикнул тем, кто был на крыше «будки». – Сворачивайте антенну! Мы трогаемся.
– Добро! – махнул Рентген сверху.
Надо сейчас Медведа в курс дела ввести.
Выпрыгнул из «будки» и подбежал к другу:
– Сейчас технику под холм поведём, – бросил я. – Распредели людей, чтобы шли пешком и смотрели под ноги. Но и под колёса что б не совались. Головная – шишига, за рулём – Лилит. Она ведёт.
Медвед сразу напрягся.
– Понял тебя, – кивнул он.
Я уж понял, что парень догадался о природе Лилит. Он же не тупее меня: а я раскусил её ещё в бою на «Александре Невском». Значит, примерно тогда же или позже про неё понял и Медвед.
– Обо всём остальном – как только доберёмся до безопасного места, – пообещал я.
– С меня «наркомовские» сто грамм, – подмигнул друг.
Ко мне подскочила Раптория:
– Бегом за «Тайфун», – я не дал девушке и рта раскрыть. – Заводи, готовься трогаться. Головная – «шишига», я – за ней на «КамАЗе», ты – на «Тайфуне» хвостовая. Людей не давить, на газ не жать. Спускаться – на первой передаче и без газа. Вопросы?
– Мы в полной жопе? – только и спросила она.
Я молча кивнул.
Шишига, минуты две чихая двигателем вхолостую, наконец с голодным рычанием завелась. Не прошло и минуты после этого, как запустился и «Тайфун». С «КамАЗом» пришлось повозиться: упрямый дизельный содомит никак не захотел заводиться. Но и эту проблему мы решили: минуту постояв с холостыми оборотами, я просигналил Лилит коротким гудком.
ГАЗон впереди меня моргнул мне задними габаритами, включил левый поворотник и начал трогаться, чуть пуская сизый выхлоп из-под «будки».
КамАЗ тронулся вслед за ГАЗоном, дав последнему набрать безопасную дистанцию. «Шишига» тронулась на первой передаче, и почти сразу нырнула к косогору. Я, воткнув первую передачу, отпустил сцепление и без газа тронулся вслед. Дизель – он такой дизель. Ему и газ-то не особо нужен.
Кстати, уклончик-то весомый. Я бы сказал, градусов эдак тридцать-тридцать пять. Сейчас главное – не вынудить себя крутануть рулём. При таком наклоне тяжело загруженные машины с высоко задранными будками КУНГов перевернуть – как не хрен на хрен. Особенно, если с дури долбануть по тормозам.
Но Лилит вела шишигу ровно, без бокового крена. И хотя угол продольного опрокидывания у наших бортов всяко выше, чем бокового, по неопытности можно и танку башню снять с погона.
Я старался держать дистанцию не меньше двадцати метров. Этого хватало, чтобы в тумане, куда мы нырнули сразу же, как покинули плато, видеть корпус «шестьдесят шестого» и его габариты. Периодически бросаемый в зеркало заднего вида взгляд показывал: «Тайфун» крался сзади на почтительном расстоянии. Раптория – молодец, Раптория – шарит.
Проблема в том, что спуск – затянулся. Одометр постоянно крутил мне пройденную дистанцию. Сто метров, двести, триста, четыреста. Наконец, когда барабан километража отмотал уже пять сотен метров, уклон начал затихать, и вскоре полностью выровнялся. «Шишига» впереди включила аварийную сигнализацию и дала короткий гудок.
Я повторил её действия для следующего позади «Тайфуна». Включил аварийку и дал короткий гудок.
Через секунд десять до меня донёсся ответ: «Тайфун» бибикнул сзади, а в зеркала я увидел его семафорящего сигнализацией. А ещё через минуту он же затянул длинную песню гудка: обычно, это – сигнал остановиться. Я продублировал его для Лилит и выжал сцепление, выбив нейтральную передачу.
Высунулся в окно и посмотрел назад. Ребята грузились в кузов «Тайфуна». Ну, что. Правильно. Спуск остался позади, опасное место пройдено. Можно и загрузиться… Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
Деревня, о которой говорила Лилит, была небольшим селом на шесть-семь дворов, и располагалась в пяти минутах езды по внезапно нарисовавшейся из ниоткуда неплохо сохранившейся бетонной дороге. Именно бетон: не асфальт. И именно дороге, а не уложенному бетонными плитами путепроводу. Какая разница? Большая.
Во-первых, чаще всего наши военные предпочитали бетонные аэродромные плиты в качестве дорожных полотен. Их было много и они были относительно дёшевы. Асфальтом же часто баловались «гражданские» строители. А во-вторых, дорога, залитая БЕТОНОМ – это гораздо дороже и менее оправдано. Значит, не военные её строили: явно.
Я бы и не нашёл деревню в тумане, но мигающая впереди аварийкой «шишига» включила поворотник и после пяти вспышек уверенно срулила с дороги, чуть провалившись под горку: как и сказала девушка, деревня находилась в лощине.
ГАЗон выключил передачу, и на инерции качения проехал ещё несколько десятков метров, на всякий случай после остановки продублировав торможение стоп-сигналами. Аварийка тоже погасла.
Я тормозил активнее: во-первых, за мной бронированный «Тайфун» с новичком за рулём, во-вторых, КамАЗ – это вам не ГАЗ. Тут другая инерция и масса.
«Тайфун» за мной остановился без проблем: как и я, метрах в трёх от впередиидущей машины. И тоже отключил аварийную сигнализацию.
А теперь будет весело, я так чую…
Заглушены моторы, грузовики встали на ручник, люди высыпались из кузова «Тайфуна» и собрались в одном месте: Медвед с Полимером, не будь дураками, да организовали круговую оборону – успели, пока я бегал за Лилит.
Той, чтобы вылезти из-за руля «шестьдесят шестого», с непривычки понадобилось немало времени. Действительно, посадка на нём, мягко говоря… своеобразная.
– Что дальше? – бросил я, не размениваясь на подробности.
Видя, как девушка пытается выползти из-под рулевого колеса, я схватил её за разгрузку и просто вытащил наружу.
– Занимай позицию! – доложила она. – Во всей деревне только одно целое здание. Надо закрепиться в нём.
– Где оно?
– Первое угловое строение…
Туман – такой туман… Я не вижу не то, что первого: но и второго, и третьего углового строения.
– Показывай!
На стволом «Сайги» вспыхнул фонарь: Лилит, глядя на меня, включила свой на автомате.
Из-за корпуса «КамАЗа» к нам подскочил Медвед:
– Что делаем? Вокруг не видно ни зги.
– Лилит – ведущая, – проинформировал я. – Я – замыкающий. Держи девчонок вместе, прикрывайте друг друга.
– Понял, – кивнул друг.
Слишком долго объяснять, что необходимо занять единственное целое здание в деревне, которое даже не видно за туманом. Проще доверить эту задачу напарнице, а самому контролировать, чтобы в тумане никто не потерялся…
***
Дом и вправду неплохо сохранился. Двухэтажная постройка с чердаком под крышей и небольшим подвалом была снабжена некислых размеров печью и на удивление хорошо стояла. Пусть и была собрана из брёвен кругляка, но в условиях сырости долины я ожидал увидеть что угодно: кроме домика, будто бы вчера оставленного.
Очередной тревожный звонок в мозгу: аномалия. Какими бы противогнилостными или водоупорными составами ни были пропитаны брёвна, сырой воздух болот просто обязан делать своё грязное дело. А при осмотре строения не было найдено ни единого пятнышка плесени.
И что самое странное – ни одной паутинки.
Болота – излюбленное место обитания многих видов насекомых. Для пауков тут – рай и раздолье. Но, почему-то, не нашли ни единого логова этих арахнидов. Мне-то оно только к счастью, я этих восьмиглазых колченогих с детства панически боюсь: но несостыковочка ландшафта и фауны заставила меня сделать ещё одну зарубку в памяти.
Дом был довольно большим. В основании доходил до двенадцати метров в длину и около десяти в ширину. Первый этаж дома состоял из трёх комнат. Одна, самая большая, занимала половину этажа, проходила вдоль длинной стены: там же стояла аккуратно сложенная кирпичом печь, к слову, весьма умело обмазанная и оштукатуренная. Вторая комната, ближе к выходу – что-то вроде кухни. Находилась через стену от печи. Третья, по размеру сопоставимая с предыдущей, была чем-то вроде кладовки. Вот только инвентаря было крайне мало: как будто из дома вывезли всё, что можно было быстро взять и увезти.
Планировка второго этажа полностью повторяла первый. За исключением того, что от печи наверх шёл только дымоход: закладных на втором этаже предусмотрено не было. Да и кухня всего одна: внизу. Комнаты наверху отводились, видимо, под спальную и рабочий кабинет хозяина жилища.
А вот чердак – как шаром покати. Вообще ничего. Двухскатная крыша с вентилирующими окнами: вот и всё, что было наверху.
И опять: хренова туча пыли, непонятно откуда образующаяся в сыром воздухе болот, и ни единой паутинки.
Равно как и ни единого насекомого.
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Вторник, 12 Декабря 2017, 19:10 | Сообщение # 267
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Оп-па, а вот и продолжение... Похоже происходит что-то существенное, раз Лилит такая напряженная.
Сообщение отредактировал шаман - Вторник, 12 Декабря 2017, 19:10
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Среда, 13 Декабря 2017, 23:27 | Сообщение # 268
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
шаман, Цитата шаман ( ) Похоже происходит что-то существенное, раз Лилит такая напряженная.
Да, сейчас ребятам будет непросто. Придётся пошевелить мозгами, чтобы дело выгорело.
Добавлено (13 Декабря 2017, 23:27)
---------------------------------------------
Черновик от 13.12.17
***
До боестолкновения 5 часов.
Памятуя заветы мудрецов, сразу же закрепились, кто во что горазд. Все ставни на окнах – закрыть, входную дверь – заложить на задвижку, а собравшись в кухне – рассредоточиться так, чтобы друг друга видеть, но и никому не мешать.
Центром внимания, ожидаемо, стала Лилит. Только самый тупой в этой ситуации не сообразил бы, что дело замешано на атомных дрожжах. И сейчас эти самые дрожжи со скоростью полураспада увеличивали энтропию наших будней.
Девушка откровенно нервничала. Даже больше: она боялась. Такой испуганной я не видел её даже во время ночёвки в брошенном гарнизоне. Тогда было просто смятение, но сейчас… сейчас мы наблюдали почти панический страх.
Док и Рентген заняли позиции возле окон кухни, третье окно досталось Штырю. Полимер с Медведом держались возле двери, на случай незваных гостей. Девчонки с выжиданием глядели на подругу, и только Рысь с Кирсановой терялись в непонятках: они понимали, что что-то идёт не по плану, но с ходу вкурить ситуацию не могли.
Видимо, придётся начать мне… Лилит пыталась собраться с мыслями, но вместо этого мы наблюдали ступор с тремором.
– Начну с главного, – вздохнул я. – Мы имеем недолёт, граничащий с залётом. Как вы можете догадаться, территорией Арсенала, куда нас должны были выбросить, тут и не пахнет. Вместо этого мы наблюдаем то, что имеем. Ситуация вкратце: предположительно, транспортная система Асгарда дала сбой при введении координат телепортации. Как следствие, мы оказались не там, где должны были. Причин может быть много. Основная версия – корабль, перебросивший нас, поймал вирус в свои бортовые системы, возможно, в бою на орбите Земли. Связи с нашими – нет. Не работает ни радио, ни подпространственный передатчик. Если даже с холма не удалось установить соединение, то о связи из лощины можно забыть: сигналы не пройдут через капельные образования в атмосфере. И мне не нравится этот туман…
– Кажется, я предупреждал, – ехидно заметил Штырь. – Моё кольцо чувствовало опасность.
– Это не отменяет того факта, что вокруг творится хаос, – отозвался я. – Но и это ещё не всё.
– «Позвоните прямо сейчас, и вы получите…», – пробубнил парень.
– В точку, – кивнул я. – И вы… то есть мы, получаем в довесок проблему. Достоверно известно, что территория враждебна. В любой момент может начаться бой. Силы противника неизвестны, поэтому придётся окапываться по всем правилам.
Робко подняла руку Рысь.
– А… – замялась девушка. – Можно поинтересоваться, откуда, так сказать, разведданные?
Я посмотрел на Медведа. Если он в курсе событий – я хочу знать, сколько именно ему известно. И, быть может, пришла пора рассказать всё нашим?
Парень посмотрел в ответ. Едва заметно кивнул в сторону Лилит и чуть изломил бровь. Понятно… Не хочет раньше времени ломать инкогнито. По-моему, сейчас – самое время. Группа оказалась в такой клоаке, что, мне кажется, хуже было только под обстрелом на берегу Припяти: тогда у меня на руках была истекающая кровью Гайка. Но сейчас и группа многочисленней. Да и оснащены мы лучше… Если сейчас посею семя сомнений среди ребят – от них можно не ожидать большого рвения. Мы должны доверять друг другу всецело. Если раньше информация о природе моей напарницы не играла особой роли, то сейчас она – наш единственный козырь.
«Под мою ответственность», – решил я.
– Среди нас есть… козырные бойцы, – тщательно подбирая слова, начал я. – Крутые, как три часа варёные яйца. Титановые.
Раптория сильно напряглась. В глазах девушки промелькнул не наигранный испуг, её руки резко сжали автомат. Лилит выпрямилась, но было видно, что ей по-прежнему не по себе.
– Одна из нас – уже проходила через это, – сообщил я. – Ей удалось вернуться назад во времени, чтобы исправить ошибки, что привели к поражению.
Почему-то, взгляды всех, кроме Медведа, в этот момент оказались скрещены на Раптории.
– Этот путешественник во времени – Лилит, – пояснил я, чем вызвал некоторый когнитивный диссонанс. – Вторая же – попала к нам из альтернативной реальности, где рейфы учинили армагеддон. Как я понял, там спасать уже было нечего.
В этот раз слушатели косились на всю женскую часть группы, пока я не внёс некоторое просвещение в этом вопросе:
– Этот боец – Раптория. Другой «я» из другой реальности. Только с женским набором хромосом.
В глазах девушки читалось нескрываемое желание провалиться сквозь пол или забиться в угол.
Мои-то ребята уже начали привыкать к подобного рода явлениям на своём веку, а вот у Рыси с Кирсановой верхняя челюсть упала ниже, чем нижняя.
– Ну, а я… – я не смог удержаться.
Теперь на меня вытаращились решительно все. У каждого глаза были как фары от КамАЗа, даже Гайка в изумлении икнула.
– Ну, а я… это я из этой реальности, – пожал я плечами.
В отсеке повисла гробовая тишина.
Секунда. Две. Три.
Первым нервным смехом разразился Полимер. За ним последовал Медвед. Заразная смешинка сложила в три погибели Штыря, заржавшего за троих.
А через минуту смеялись уже решительно все.
Вот такая вот наша кодла: можем ржать даже тогда, когда другим остаётся только плакать…
В себя пришли нескоро: первой остепенилась Кирсанова.
– Так…, – резюмировала девушка, утирая проступившие от гомерического хохота слёзы. – Я так чувствую, это ещё не конец истории. Дальше-то что?
– Ты права, – кивнул я, немного успокоившись (грех не поржать за компанию). – Сейчас мы можем ожидать нападение превосходящих сил противника. К счастью для нас, на нас фактор внезапности. Плюс – погодные условия. Скорее всего, никто не подозревает о том, что тут кто-то есть. Имеется шанс отбить нападение.
Если честно, я бы не стал ввязываться в эту битву. Будь возможность – я бы скрылся отсюда, да побыстрее. К сожалению, сделать это не получится: иначе Лилит сразу бы сказала рвать отсюда когти, а не закрепляться перед боем.
– Шанс есть, но маленький, – подала ломающийся от нервов голос Лилит. – Обороной должен командовать Медвед. В самом крайнем случае – Полимер. Тогда удастся избежать потерь в отряде. У Шамана слишком радикальный взгляд на боевую обстановку.
Девушка в упор посмотрела на меня.
– Если примешь командование в этом бою – погибнешь. И некому потом будет спасать Землю.
– Давай сначала доживём до того момента, ага? – усмехнулся я.
– У тебя точно дожить не получится, – огрызнулась напарница и посмотрела на Медведа: – Держи его в поле зрения! А то он вечно всё в герои лезть норовит! Что толку от того, если он погибнет на болотах?!
– «Он» всё слышит, – нахмурился я.
– Вот и слушай дальше! – вспылила Лилит. – Тебе категорически нельзя тут умирать! Это не тут случай, когда командир должен быть тупым и решительным!
– Как будто у меня есть выбор, – фыркнул в ответ.
– Выбор всегда есть, – прохрипела она. – Так что, будь лапочкой: возьми пулемёт, забейся в угол, сиди и не отсвечивай! – Лилит повернулась к застывшим солевыми столпами Алине и Рыси. – Вы обе! Ни на шаг от него не отходите! Будет пытаться пожертвовать собой, как всегда – бейте ему в рыло, пусть утихомирится!
И добавила уже нормальным тоном, глядя на меня:
– Тебе ещё командование обороной принимать, когда всё закончится.
– Если, – уточнил я. – Если закончится.
Мы с напарницей поняли друг друга без слов.
– Когда ждать нападения? – спросил Медвед.
– Всегда по-разному, – девушка повернулась к товарищу. – Но интервал между ними всегда один. Двенадцать часов.
– Не понял?! – нахмурился парень.
Лилит потупила взор в пол, обхватив себя руками.
– Мы находимся в какой-то пространственно-временной аномалии. Я так и не сумела выяснить, что это за образование… Но факт в том, что, подобно хрономиражам, в один и тот же миг, каждые двенадцать часов, в одном и том же месте появляется отряд бойцов, двигающийся в направлении этой деревни. Если дать им подойти в упор и выйти на контакт – они без разбору начинают стрелять во всех, кто дышит. Так группа погибла в первый раз…
– То есть, направление атаки каждый раз одно и то же? – уточнил Медвед.
Так, всё понятно. Он знает даже то, что этот повтор у Лилит – далеко не первый. Быть может, ему известно и ещё что-то?
– Да… – прохрипела она. – Как и численность противника. Каждый раз это полнокровный взвод на три десятка человек. Они очень хорошо экипированы и вооружены, но не имеют возможности предугадать наши действия. Складывалось такое ощущение, будто концерт на плёнку записан…
– Какое у них оснащение? – не унимался друг.
– Это те же люди, что напали на Город…
Рапторию аж передёрнуло, а по лицу Медведа пробежала тёмная тень. Можно понять, почему: вместе с ним помрачнела и Астория, и Гайка, и Полимер. Ведь, именно в том бою погиб Леший.
– Ты сказала, в этом районе могут ошиваться рейфы, – напомнил я.
– Могут, – кивнула Лилит. – Судя по всему, это экипаж упавшего в этом районе корабля. Другое дело, что я не могу сказать, упал ли корабль тут в этот раз, или он рухнул за пределами аномалии.
– Я склонен считать, что угроза есть, пока не доказано обратное, – протянул Полимер. – Будем считать, что рейфы есть.
– Как суслики, – припечатала Раптория.
– Какие ещё суслики? – посмотрела на девушку Рысь.
– Обыкновенные, – пояснила та. – Ты видишь сусликов?
Рысь пробежалась глазами по отсеку, посмотрела на каждого из нас… зачем-то, заглянула под стол, за которым сидела.
– М-м-м… нет.
– И я не вижу, – согласилась Раптория. – А они есть.
Послышался звонкий хлёсткий звук фейс-палма: Кирсанова провела ладонью по лицу, и простонала.
– Это что ещё за конская скотобаза…? Ребят, эт вы нас сейчас типа разыграли, да?
И с надеждой посмотрела на меня.
Эх-эх-эх… Если бы. Если б это был бы розыгрыш – сейчас звучала б главная шутка дня. Но увы: это, как я склонен считать, ни хрена ни разу не праздное веселие.
– Шаман! – взмолилась Алина. – Ну, хорош уже, кончай! Скажи, что ты просто прикололся!
Я в упор посмотрел на свежеприобретённое на днях пополнение. Работы – непочатый край… Это я как командир группы говорю.
– Слушай, ну хорош уже! Не смешно! – не унималась курсантка. – Поржали, и хватит! Я уже поняла, что вы тут не бамбук курите! Давай, заканчивай этот цирк!
Теперь на девушку смотрели все. Медвед – не поймёшь, то ли с осуждением, то ли с жалостью. Полимер: с ухмылкой. Штырь: с нескрываемой горечью. Док: с тревогой. Рентген: с интересом.
А я… кажется, от моего взгляда девушке стало дурно.
– М-мать моя женщина…! – ужаснулась она. – Ты же… ты ж ни хуха не шутишь!
– А что? – переспросил я. – Есть повод?
– Надо заняться подготовкой к обороне, – решил Медвед, возвращая диалог к конструктивному руслу. – С какого направления ждать атаку?
Лилит молча кивнула себе за спину.
– Они не идут на бой. Они следуют в пешей колонне. Поэтому и тактикой особо не заморачиваются. Их надо подпустить поближе, чтобы завалить наверняка, и открыть массированный огонь из всего, что есть. Дом просто стоит у них на пути: они не ожидают из него отпора.
– Вооружены тем же, что и жмурики в «Городе»… – пробормотал парень. – Значит, пистолеты-пулемёты, самозарядные пистолеты, гранаты, ножи, мины… Оружие ближнего боя.
– Мы не выстоим без потерь, – я позволил себе вставить пять копеек. – У пистолетов-пулемётов при небольшой пробивной силе пуль, по сравнению с автоматами, гораздо выше маневренность. Они быстрее нас. Их больше, чем нас. Они на дистанции кинжального огня. Нас просто сомнут.
– Не сомнут, если мы не подпустим их в упор, – возразил Медвед. – У меня в «Тайфуне» – ящик «МОНок». Тебе напомнить, какую мясорубку они могут учинить?
МОНки? Стоп. Нам не давали с собой МОНок!
– Ты где их выкопал? – вытаращился я.
– Так ли это важно? – уточнил друг. – Я расположу мины вдоль стен дома: у них направленное распространение взрыва, так что строение не должно пострадать. Тех, кого не достанет роликами от мин, добьём мы: что подранков, что уцелевших.
Что ж. Это уравнивало шансы. Имей мы оружие сходного класса, быть может, мы бы и сыграли вничью. Но автоматы для нас слишком тяжелы, дробовик – медлителен. С ПП в ближнем бою у врага будет преимущество. Были б мы лет на пять постарше, то справились бы и автоматами, но сейчас…
– Док, Рентген! – Медвед сразу взял быка за рога. – Вы со мной на минирование. Штырь, Святогор: вы – на крышу и на второй этаж, высматриваете движение в тумане. Литера: возьми из «Тайфуна» тепловизоры, отдай две штуки парням. Шаман: остаёшься тут и прикрываешь девчонок. Всё, пошли, пошли, пошли!
М-да. И хер ли току, что мне присвоили младшего лейтенанта? Меня сейчас вежливо подвинули в уголок и попросили не мешаться.
Что ж. Хотя бы, не буду без дела сидеть. Пусть «прикрывать» со стороны не выглядит, как утомительная работа, но задача немаловажная. А потому, помолясь – приступим.
Женская часть нашей честной компании уже неприкрыто воззрилась на меня с самыми различными намерениями, а Алина, равно как и Рысь, так и пребывали в позе жены Лота.
– Ну, почто вы на меня свои очи ясные пялите, аки трахнутые ящерицы? – протянул я. – Будем учиться Родину любить…
***
До боестолкновения 4 часа.
С Алиной и Рысью мы перебазировались в кладовку: там больше места на единицу объёма и достаточно удобно, чтобы заняться тем, чем надлежало. С нами увязалась и Лилит.
Хоть оперативное командование и оказалось сосредоточено в руках Медведа, отстранять меня фактически никто не стал. Поэтому я занялся единственно возможной в этой ситуации проблемой: просвещением молодого пополнения…
Оное было представлено двумя свежеобретёнными неустановленными лицами: бойцом ополчения «Рысью» и дочерью полка Кирсановой. Которая, к слову, ещё даже не получила оперативный позывной… но это мелочи. И хотя Кирсанову в деле я уже видел (во всяком случае, из поединка со мной вышла техническая ничья, а в бою на блокпосту она таки-выжила), то боевые возможности Рыси откровенно огорчали.
И дело было даже не в том, что девчонка – инвалид. Бионические протезы свели на нет это досадное обстоятельство: применённые при имплантации инопланетные технологии дали ей вторые ноги. А вот боевого опыта у неё было чуть меньше, чем нисколько.
– Значит, так… – глаголил я, пользуясь технической заминкой. – Раз уж моя напарница… – я смерил Лилит взглядом (та лишь отвернулась, насвистывая левую мелодию). – Запретила мне лезть в герои и де-факто приставила вас ко мне няньками, то будем учить вас нянчиться со мной.
– Да! – воскликнула Кирсанова. – Учи нас! Учи меня полностью!
«Шебутная девка», – промелькнуло в мозгу.
«Та ещё оторва», – согласилось Альтер-Эго.
Разумеется, класть я хотел на всякий нянек. Будут тут ещё за мной соглядатаев пристраивать… Но, разумная логика в словах Лилит была: до первого сентября ещё два месяца с гаком, а дохнуть на болоте мне негоже. С другой стороны, если это сохранит жизни моих ребят – то я просто обязан буду разменять этот гамбит.
– Для начала, – я пропустил реплику Алины мимо ушей. – Ограничимся минимальным курсом. На полноценное обучение у нас нет времени. Ваше оружие – такое же, как и у нас, АК-120. Оно комплектуется сменными пулемётными и винтовочными стволами, но сейчас у вас установлены автоматные: они короче, легче, с ними удобнее вести маневренный оборонительный бой при вашей комплекции. Оружие обладает запредельными пробивными и останавливающими действиями ввиду применяемого патрона, но для вас стрельба в автоматическом режиме может быть тяжеловата: отдача – ни хрена не фунт изюма.
– А я с собой «Рысь» прихватила! – доложила Рысь.
«Интересно, насколько красная будет задница Рыси после ремней, которых ей навешает отец, узнав, что ребёнок скоммуниздил боевой дробовик?», – осведомилось Альтер-Эго.
«Цвета поверхности звезды класса красного гиганта», – согласился я.
– Молодец, – тем не менее, разночтения со своим внутренним «я» я предпочёл оставить внутри руин своего разума. – Держи её под боком: пригодится, если придётся принимать бой накоротке.
Опасно, конечно, доверять ей такое… в бою на болотах она попадала по противнику считанные разы. А ведь дробовик – оружие новичков, он прощает многие ошибки прицеливания. Да и цели были ростовыми, и дистанция практически «в упор»… Надеюсь, Медвед заминирует подходы от души: я бы очень не хотел встревать под кинжальный огонь с таким «пополнением».
– Что касается дополнительного оснащения. Сомневаюсь, что вы умеете работать с оптическими прицелами, да и не нужны они на этой дистанции плевка: так что оптику мы снимем. Главное – вы работаете только по ЧЁТКО видимой цели. Никаких «мне показалось», «я думала» и так далее. Увидели врага – только тогда стреляете. Желательно – короткими очередями. Одиночными вы, скорее всего, промахнётесь, а затяжная приведёт к перерасходу боекомплекта, как следствие – к большому проценту промахов.
– Может, тогда вообще не стрелять? – Кирсанова вальяжно развалилась за столом и хитро улыбалась.
Это было бы предпочтительней всего. Если верить словам Лилит, то противник превосходит нас числом двукратно. С учётом неожиданности нападения – классическая засада обречена на успех. Втягивать необстрелянных девушек нужды нет. Но это – позиция человеческая. Командирское же решение в том, что необходимо как можно быстрее втащить их на наш уровень: дать им боевое крещение, пока угроза минимальна. Конечно, Рысь уже можно с ним поздравить: на болотах ей пришлось не сахар. Но, без обид, как самостоятельная боевая единица она пока… неполноценна. И моя задача – как можно быстрее исправить это досадное недоразумение. На Кирсанову можно особо не отвлекаться: я уже понял, что она тёмная лошадка – умеет гораздо больше, чем показывает. Ну, или слишком впустую хорохорится. Одно другому не мешает.
– К сожалению, не получится, – пояснил я. – Если б мы умели пафосно превозмогать силой мысли – тогда «пожалуйста». А сейчас надобно сосредоточиться на том, что вам может пригодиться…
Я не стал особо распинаться про минные закладки, основы дальнобойного выстрела, тактику действий в отрыве малых групп, и тому подобного. Нам сейчас важно установить чёткую планку возможностей этих двоих и максимально высоко поднять её за короткий промежуток времени.
– Основная ваша задача в этом бою, – продолжил я. – Это нанесение молниеносного рассредоточенного огня по живой силе противника. Что это означает. Это означает, что до определённого момента вы скрыты: сидите тише травы и ниже воды. По команде мы с вами выскакиваем, аки хрестоматийные бесята из табакерки, и открываем беглый огонь по всему, что видим. «Беглый» означает минимально прицельный, но максимально рассеянный. Цельтесь примерно в то, что видите: необходимо поразить как можно больше целей в ущерб надёжности. Поскольку стрелять будем не мы одни, то особых проблем быть не должно. Самое главное в этой части операции: длительность огневого воздействия. Ваши магазины вмещают сотню патронов каждый: это – барабанный тип повышенной ёмкости. Но при этом вам нельзя работать на расплав ствола, тупо зажав гашетку: убьёте ствол. Огонь вести длинными очередями, по десять-пятнадцать выстрелов. Непрерывный огонь на весь магазин «до железки» так перегреет ствол, что о точности огня в дальнейшем можно будет забыть.
Слишком много нюансов. Они всё это не запомнят: у них сейчас в одно ухо влетает, в другое – вылетает. Надо как-то вбить им это в мозг. А что может быть лучше старой доброй закостенелой моторики?
– Значит, так, барышни! Берём автоматы, и начинам отработку. Магазины отомкнуть, с предохранителя снять, исходное положение тела – возле укрытия, с минимизацией своего профиля на линии огня! Поехали…!
***
До боестолкновения 3 часа.
Пока я выносил мозг нашему пушечному мясу, Медвед сотоварищи постарался на славу.
Были заминированы подступы к сооружению по углам здания: уже такое расположение всего двух МОН-50 уже может выкосить два полнокровных отделения на заданной дистанции подрыва. Однако этот живодёр не угомонился, и разместил ещё две: одну – на крыше нашего дома, с направлением контрольного веера разлёта в сторону перекрытия двух предыдущих, и ещё одну примотал к дереву, засохшему метрах в пятнадцати от расчётной точки, которую указала Лилит.
– При такой плотности минной закладки нам останется только добить раненых, – тихо сообщил мне друг, когда он закончил все свистопляски с подрывной машинкой. – Суммарно – две тысячи поражающих элементов, работа – с перекрытием полей и контрольными веерами. Девчонкам этой мясорубки лучше не видеть.
– Да и нам тоже не особо аппетитно потом будет трупы перебирать, – поморщился я.
– На хрена? – не понял Медвед.
– А про сбор боевых трофеев ты не слышал? – повёл я бровью. – У нас на носу – минимум недельная автономка в отрыве.
– Тебе не хватает запасов Арсенала? – повёл бровью в ответ Медвед.
– А ты уверен, что их хватит?
– А ты, часом, не еврей?
– А ты, батенька?
– А ты знаешь, что вопросом на вопрос только евреи отвечают?
– Я слишком давно тебя знаю, – пришлось вернуть диалог в конструктивное русло. – Есть ещё что-то, что мы должны знать?
– Да, – теперь поморщился уже Медвед. – Нет гарантии, что мины сработают, как надо.
– В смысле?
– В коромысле. Я посмотрел паспорта изделий. Меня насторожил год выпуска… Семьдесят первый год. Как тебе?
Просто озвездочешуительно, нах. Гексоген, заложенный в МОНки, конечно, гораздо стабильнее того же динамита или нитроглицерина, но и ему полвека хранения на пользу не пойдут…
– Вот-вот, – кивнул друг, заметив мою реакцию. – Или вовсе пшикнет, или рванёт так, что пишите письма мелким почерком.
– Надо убрать людей от несущей стены.
– Схватываешь на лету, – подхватил товарищ. – У корпусов «полтинников» разлёт осколков корпуса в тыловую сторону – до тридцати-сорока метров. А я их вообще под стены положил. Даже не знаю, чего ожидать.
– Привод как, от подрывной? – поинтересовался я.
– Ага. Машинкой. Засяду поодаль и крутану в необходимый момент. А дальше – трава не расти. Кто уцелеет под дождём из роликов – того добьёте вы.
***
До боестолкновения 2 часа.
Мы не знали точного времени начала атаки. Не было возможности узнать, как скоро подберётся враг. Я отправил Лилит к парням на пулемётные позиции, где те засели с тепловизорами, и дал ей детектор Древних: пусть мы выиграем хоть несколько лишних минут, если сумеем кого-то обнаружить в этом тумане.
А он мне ой как не нравился… Не бывает в природе такого тумана. Чересчур однородный, очень жидкий, почти воздушный – в одном месте. Отойди метров на тридцать в сторону – и он будто волокнами, подобный сахарной вате; густой, тягучий, вязкий, как влитые в прозрачную колбу с водой чернила. Такого просто не существует в природе.
Ещё мне очень не нравился дом. В таком агрессивно влажном воздухе, да ещё в непосредственной близости от болот, деревянный дом из кругляка просто не может быть в таком хорошем состоянии. Независимо от возраста строения и его материала. Даже, если дом перебирали в недавнем прошлом: знаком я с технологией ремонта бревенчатых срубов, когда можно менять отдельные брёвна, не разрушая сооружения. Я не говорю, что стены дома были новыми: напротив, хорошо состаренная древесина, порой пустившая продольные трещины вдоль волокон. Но она была слишком хороша для такого окружения. Неправильно хороша.
Я не мог отделаться от ощущения творящейся вокруг клоаки. Будто бы горловина торбы смыкалась над нами, туже затягиваемая чьей-то невидимой удавкой. Ладно бы, я один сюда вляпался: действовал бы согласно логике, интуиции и минимального накопленного опыта. Так ведь нет… Это тебе не крушение корабля на неизвестном театре военных действий. Тут сейчас такое начнётся, что останется только фитили запалить.
Всё оставшееся время до появления целей мы отвели на подготовку. Медвед с парнями нарыли целые листы мха, принесённые с соседних подтопленных расщелин. Ими укрыли мины в целях маскировки… Против опытного взгляда всё равно бесполезно: те, кто побывал в зонах активных боевых действий, подобные плюшки обнаруживают первым делом. Но сейчас на нас играл туман: есть шанс, что пронесёт. Если и найдут, то хоть не сразу.
Также ребята достали и выпотрошили из загруженного почти под завязку «Тайфуна» ящики, где, согласно маркировке, лежали средства индивидуальной бронезащиты. Среди всего прочего к отправке на территорию Арсенала полагались штурмовые комплекты бронежилетов, укомплектованные паховыми, наплечными секциями и броневоротом: сами жилеты – шестой класс, секции – второй. Предполагались ещё и бронешлемы второго класса, но ввиду отсутствия в комплекте забрала они были малополезны. Конечно, какая-никакая, а всё ж таки защита, но лично мне, например, с непривычки было даже трудно шевелиться. Ни о какой маневренности, необходимой в засаде, даже речи идти не могло. Про девчонок я вообще молчу.
Если на Кирсанову «броня» первого размера налезла и застегнулась, то Рысь, всё ещё не очень уверенно перемещающаяся на бионических протезах даже с помощью палки и чьей-то матери, под весом этой сбруи чуть не сложилась мне на руки. О шлемах я даже заикаться не стал.
На часах стукнуло без малого три часа дня. На удивление, даже жрать не хотелось. Поначалу я списал это на нервное, ибо с самой переброски я даже толком не присел. Время показало, что лучше бы мне быть подальновидней…
***
До боестолкновения 1 час.
– Общая команда, – по рации раздался голос Медведа. – Всем собраться в центральном помещении. Все хозработы свернуть, горелки и разогреватели затушить, горячую пищу сожрать или выкинуть в болото к писюнам собачьим. Полная маскировка.
Про разогреватели он вовремя вспомнил. Даже я в здании, занятый науськиванием пушечного мяса, явственно ощущал запах горящий спиртовых таблеток и разогретой тушёнки. И то, и другое – крайне своеобразно и держится в воздухе достаточно долго, избавиться от такого аромата очень тяжело. Это – главный демаскирующий признак. Даже, если мы полностью очистим за собой территорию и уберёмся отсюда к хреновой псарне, только астматик с насморком не поймёт по оставшемуся запаху, что тут кто-то был, и не так давно.
Поэтому, идею товарища с маскировкой пахучей еды я всецело поддерживаю. Конечно, многозначительные взгляды подопечных, бросаемые на меня во время занятия, умоляющие покормить этих голодающих Поволжья, имели свои плоды: пожрать-то я им дал, но велел обойтись одними сладкими батончиками. Пару часов перетерпят, а там и горячий обед пусть потребят.
– Заканчиваем отработку, – отмахнулся я, когда в центральную комнату начали прибывать наши с «хозработ».
Которыми Медвед поименовал оперативные мероприятия по маскировке нашего присутствия.
Девчонки дружно со стоном сползли вдоль стены.
Общий сбор ждали недолго: не прошло и пяти минут, как собрались все, за исключением двоих – Лилит и Штырь остались дежурить наверху с детектором и тепловизором соответственно.
– В общем, так, – резюмировал Полимер, раскладывая на столе план-схему, начерченную в беглом режиме на обратной стороне карты из моего планшета. – Деревня пуста. Из семи домов уцелел только этот, в остальных же – масштабные обрушения. В двух из них при беглом осмотре обнаружены скелетированные останки с неустановленной причиной смерти. Даст Бог, после боя с этим разберёмся. Поэтому. Раз уж закрепились в этом доме, то вокруг него и будем плясать.
Нарисовано, конечно, бегло и небрежно, зато обстоятельно. Тут тебе и граница деревни, и проходящая мимо нас бетонка, и отдельные деревья с точностью до десяти метров, и руины разрушенных домов. С умом к делу подошли парни, основательно.
– В этих местах, – Полимер вытащил из кармана кителя ручку и поставил четыре крестика. – Мы поставили мины.
Линиями с менее плотным нажимом парень условно нарисовал секторы разлёта осколков и поражающих элементов. Получилось кроваво.
– Я буду сидеть вот тут, – Медвед ткнул пальцем в схематично изображённое отдельно стоящее дерево метрах в сорока от «мясорубки». – Там удобная лёжка под корневой системой, осколками меня задеть не должно. На большее, увы, провода от детонирующей машинки не хватит. Как только наши гости подойдут к этой зоне, – он обвёл пальцем перекрытые друг другом секторы от вееров мин. – Я приведу в действие «динамо»* (*жаргонное название подрывной машинки, работающей на принципе динамо-машины – прим.). В идеале – сразу после взрывов необходимо, чтобы как минимум три стрелка отработали по этой зоне: хоть в слепую, хоть в наглую. Но надо прочесать там всё кинжальным огнём.
– Во-первых, мы не уверены, сработают ли как надо мины, – пояснил я. – Они очень старые. Во-вторых, нет гарантий, что под накрытие попадут все: если будут идти слишком кучно – большая часть поражающих элементов может не пройти вглубь строя. В-третьих, тупо «контроль». Не факт, что не останется кто-нибудь из раненых или успевших среагировать: обидно будет получить из тумана очередь, располовинивающую тебя на две равные семядоли.
– Стрелки «контроля» пусть будут в броне, – предложил Медвед. – Так хоть какая-то гарантия обойтись без потерь.
– Теперь, что касается обстановки… – Полимер убрал ручку и обвёл собравшихся взглядом. – Технику мы закатали в масксеть из полевого маскировочного комплекта: не уверен, что в тумане это принесёт пользу, но лишним точно не будет. В довесок к этому: не пользоваться фонарями, зажигалками, другими источниками света и огня. До самого отражения угрозы обходиться без горячего. Ни чая, ни тушёнки, ни мошонки. Запах пищи или спиртовой горелки разносится за несколько сотен метров при попутном ветре. Нам это на хрен не надо. Спичками также пользоваться запрещено. Да и что нам может понадобиться поджигать сейчас?
– Касательно звукомаскировки, – напомнил я. – Все, у кого на оружии пристёгнуты ремни: замотайте антабки скотчем или изолентой. У кого разгрузка с обильным насыщением – скиньте её от греха подальше. Скрытность нам сейчас важнее. Кто хреново реагирует на пыль или сырость – тоже забуритесь в подвал. Кто-то чихнёт не в ту дырку – и пойдёт по звезде весь наш план обороны. Шнурки на берцах – тоже скотчем примотайте. В окнах никому не маячить: даже, если не увидят вас визуально, тепловизор в тумане работает в два раза дальше, чем видит человеческий глаз. Маловероятно использование «теплаков» на марше, но чем бес не шутит…
– Теперь распределим роли, – продолжил Медвед. – Я с ПМК* (*имеется в виду ПМК-100 – конденсаторная подрывная машинка – прим.) закладываюсь настолько, как это позволяет длина проводов. Свою рацию перевожу на второй канал. Полимер со своей рацией, настроенной туда же, отходит за руины дома позади нашего, так, чтобы в тепловизор наблюдать подходящую пешую колонну. Всем остальным – категорически запрещается переходить на второй канал! По нему коротким включением Полимер предупредит меня, что цель достигла точки контакта.
– Я с одним тепловизором нахожусь вот тут, – Полимер ткнул пальцем за руины дома через дорогу, на которой мы оставили технику. – Наверное, имеет смысл отогнать её чуть дальше, метров на сорок-пятьдесят вперёд, пока не поздно. Лучше сделать и оставить, чем потом локти кусать… Со вторым тепловизором наверху остаётся дежурная двойка: Лилит и Штырь. Они и сейчас, кстати, там дежурят. По общему каналу предупредят о появлении гостей.
– Как только по сигналу Полимера я подрываю мины, – закончил Медвед. – В дело вступают стрелки «контроля». Это будут Шаман, Рысь и Алина.
– Эм… – замялась Рысь. – Может, не надо?
– Надо, Федя. Надо, – я картинно вздохнул, кладя руку ей на плечо. – Вам сейчас позарез нужен боевой опыт. А набраться его можно только в таких, относительно простых, операциях.
– Ружьё – это одно, а пулемёт… – девушка натурально была ошеломлена.
– Пулемёт – это то же ружьё, – заверил я. – Только картечины выплёвывает по одной, а не несколько штук за раз.
– На всякий случай я буду страховать вас, – предложил Медвед. – Если услышу, что дело глухо, со своей позиции открою огонь.
– Я тоже подсоблю, – прикинул Полимер. – От своей точки чем-нибудь, да подкину семечек.
– По «контролю», – напомнил я. – Парни знаю, а вам, девочки, напоминаю. Работаем одним магазином, от и до. Очереди – по десять-пятнадцать патронов, насовсем спуск не зажимать. Иначе перегреете ствол. Не забыли, чему я вас три часа подряд науськивал? Нажали, про себя сказали «тридцать три», отпустили. Нажали, сказали, отпустили. При скорострельности наших систем мы утопим сектор в свинце. Главное – не нажимать спуск «до железки». Запомнили?
– И последнее, – резюмировал Медвед. – Абсолютная тишина и неподвижность. Как будто вы спите.
– Стонать во сне не надо, – пошутил Полимер. – Вопросы есть?
***
Время Ч: контакт.
Последние оргвопросы успели разрешить вовремя.
– Всем, – ожили наши радиостанции. – У нас гости. На детекторе – отряд в три десятка человек. Идут медленно, ровным строем, в колонне по трое.
Этого я и боялся. Тех, кто идёт в середине строя, мины могут не взять: осколки и поражающие элементы повязнут в телах фланговых. Но теперь уже поздно что-то менять. Дистанция обнаружения детектора Древних – до семидесяти метров. Если успели даже цели посчитать, значит, они уже близко.
Медведа и Полимера как ветром сдуло: оба сиганули в окна и каждый ринулись в свои позиции.
От греха подальше большую часть ребят было решено укрыть в подвале: во-первых, девчонки особой пользы нам не принесут, это точно. А большое столпотворение в здании – лишний шанс чем-нибудь загреметь. Поэтому парни без лишней волокиты «солдатиками» попрыгали в заранее раскрытый люк в полу, не обращая внимания на лестницу, приставленную снизу. За ними, правда, не так быстро, полезли девушки.
Команда по радио застала меня в тот момент, когда я, сняв разгрузку, надел бронежилет. Неудобно с непривычки, конечно, зато неоспоримая польза налицо. Правда, по честности сказать, больше психологическая, нежели практическая. Класс-то брони, конечно, шестой, но если очередь в грудак словлю – сладко точно не будет.
В темпе помог нацепить «броню» Кирсановой: ей, правда, пришлось отстегнуть броневорот с плечевыми и паховыми накладками. К счастью, это было сделано ещё на этапе примерки. У Рыси всё плохо: ей даже донельзя облегчённый жилет был тяжёл. Оставалось надеяться, что девушка не схватит шальную пулю.
Как и было оговорено заранее с Медведом, мы трое отошли от несущей стены, за которой были заложены «МОНки». Хрен его знает, что ожидать от них. Может, они сейчас вообще только «пшикнут», лишь обозначив наше присутствие в регионе. Тогда нам хана. А, может, они сейчас «бабахнут» так, что ещё неделю будем с борной кислотой в ушах ходить, отмачивать наши бедные барабанные перепонки. Всё-таки, семьсот грамм гексогена в каждой мине – это вам не фунт изюма. Будем надеяться, что за те полторы секунды, что нам потребуются для занятия своих огневых позиций, оказавшиеся под выкашивающим дождём из роликов, не спохватятся.
Сообщение отредактировал Комкор - Среда, 13 Декабря 2017, 23:29
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
|
шаман
|
Дата: Пятница, 15 Декабря 2017, 07:08 | Сообщение # 269
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 310
Статус: где-то там
|
Ждем-с..
"Лишь две вещи бесконечны - Вселенная, и человеческая глупость, но насчёт первой я не уверен." - Эйнштейн
|
|
|
|
|
|
Комкор
|
Дата: Пятница, 15 Декабря 2017, 13:45 | Сообщение # 270
|
|
По ту сторону врат
Группа:
Свои
Сообщений: 526
Статус: где-то там
|
шаман, Цитата шаман ( ) Ждем-с..
Дождались))).
Черновик от 15.12.17
Я дышал через раз. Сердце привычно вышло на повышенные обороты, усиленно качало кровь по артериям. До сих пор не было никакого мандража перед боем, да и сейчас ничего подобного не наблюдалось. А вот девчонки были явно не в своей тарелке. Обе бледные, зрачки ненормально расширены, Рысь, против обыкновения, кусает губы. Хотя, какое, на хрен, «против обыкновения»? Я с ней всего одну операцию провёл: что я вообще могу знать о психике этого бойца? Ну, кроме того, что у неё стальные яйца. Это ж надо было – в таком прикиде, да ещё и инвалидом будучи, выйти на прочёску леса…
За окнами начали слышаться нестройные шаги: всё-таки, тридцать человек – это вам не суслик вышел погулять. Топот такая гоп-компания даже по мягкой почве производит преизрядный. Я уж молчу о лязге и шуршании амуниции.
А, раз я слышу звук шагов, то они разве что не в окна дышат. Сейчас будет мясо…
О начале оного возвестили четыре чуть растянувшиеся во времени громких резких хлопка, спустя полсекунды разразившиеся громкими раскатами: один вышел таким громким, что даже я вздрогнул, хоть и был готов к нему.
А теперь – счёт на доли секунды.
Двумя львиными прыжками покрываю расстояние, отделяющее меня от окна в несущей стене. Занимаю позицию возле своего, заранее оговоренного. Пока бегу – заранее размахиваюсь и прикладом распахиваю створки ставней. Вкладываюсь в оружие, что весьма непривычно делать, будучи облачённым в бронежилет, и очередями, попеременно длинными и короткими, высаживаю весь магазин в сектор предполагаемого появления колонны противника.
С запозданием в секунду огонь открывает Кирсанова. Ещё через полсекунды начинает работать автомат Рыси. А ещё секундой позже я слышу беглую трель АК-120 справа и слева от дома: нам помогают Медвед и Полимер.
Не прошло и десяти секунд, как всё было кончено. Все стрелки полностью исчерпали боезапас в магазинах.
Девушки шустро отскакивают от своих окон, прячась в кухне. Я выбрасываю под ноги стреляный магазин и в темпе вставляю новый: теперь – «контроль». Если кто-то выжил – сейчас я могу схлопотать пулю в ответочку. Или гранату закинут в окно.
К счастью, пронесло. Четыре МОН-50 и пять магазинов повышенной ёмкости сделали своё чёрное дело.
***
После боя.
Тяжело терять людей. Но без потерь никак. Мы же не бессмертны. Хотя, в этот раз откровенно пронесло: даже раненых не было.
Бой окончен, собираем трофеи. Я бездумно прохаживал мимо тел, буквально ступая по трупам. Иногда нога проваливалась в чей-то разорванный взрывом труп, и ещё тёплая кровь заливается в обувь. Кеды, пусть и с высокой шнуровкой – обувь на один раз, после задачи выбросил – и не жалко. Но всё равно остаётся осадок. Вроде бы, уже привык, что сам всегда по уши в крови, но принимать такие ванны целенаправленно, да ещё и натощак… сугубо на любителя.
Я только начал осмотр, а уже насчитал три десятка трупов. Вот это мы дали жару… Это что тут было, что столько народу на нас бросили? Два отделения на нас пёрли, как зомби… а, может быть, это и были зомби?
Слева послышался шум, похожий на шорох. Неужели кто-то ещё шевелится?
Так и есть. Приваленный двумя жмуриками, на земле корчится в агонии некое тело, опознать оное невозможно уже в принципе. Несколько пулевых ранений в живот и грудь: как он до сих пор жив – представить трудно.
Нам лишняя жестокость ни к чему, но выхаживать раненных противников не собираемся. Я подошёл к недобитку и одним ударом примкнутого к автомату штыка прервал его мучения: попал точно в сердце.
Три десятка тел… охренеть… куда ж нам их девать-то? Надолго их оставлять тут нельзя: скоро начнут разлагаться и смердеть. На такой погоде это недолгий процесс. Скоро тут такое начнётся, что мама не горюй. Надо срочно захоронить тела… а в идеале – сжечь.
Но на то, чтобы сжечь человеческое тело, требуется много тепла. Не каждый костёр такое сможет дать. Даже в печи крематория оно сгорает порой не один час. Вот, если бы было достаточно взрывчатки… ну я извращенец!
Людей в наличии немного: включая меня. Из них двое не очень боеспособны: Гайка и Рысь. Можно разбиться на три группы. Первая – прикрывает, вторая – обирает трупы, третья – оттаскивает их куда подальше, вторая, как кончает, присоединяется к третьей. В принципе, вариант. Твою же ж… Три десятка жмуров… Это сколько же работать придётся?
Уже начали сгущаться сумерки: рейфов как не было, так и нет. Не пришла и помощь. Патроны ещё есть, хватит ещё на один бой. Хотя, если подобрать оружие с трупов, можно неплохо окопаться. Будем надеяться… В конце концов, кто-то зачем-то бросил на нас целую спецгруппу с неплохим оснащением: со стороны это казалось таким. Я специально задержался над одним из убитых, осмотрел тело.
Форма чёрная, но мне неизвестна, похожа на пиндосов. Разгруз в комплекте, того же цвета: подсумки несъёмные, пришиты намертво. Небось, ещё на клею и заклёпках держатся. Оружие – хорошо знакомый всем «Бизон» под «макаровский» патрон. Я присел над трупом, расстегнул бесшумный замок на одном из подсумков, вытащил магазин и осмотрел его. Патроны загружены в шнек, в последовательном порядке. Сам патрон довольно-таки короткий: прямо непропорционально маленький. Патрон штатный, 9х18 ПМ. Пуля тупая, короткая, и тяжёлая: против защищённой живой силы не сгодится, останавливается даже бронежилетом второго класса – зуб даю. А вот против незащищённой – самое то. Пробивного действия почти что нет, пуля слишком медленная, чтобы пробить преграду (максимум что – тонкую пачку листов кевлара). Останавливающего тоже много не получишь, но, согласитесь, с лишней дыркой в теле всё труднее воевать. Так что, свою задачу патрон выполняет.
Патрон мне понравился сразу же. Не та вещь, не для наших задач. Зато, от такого будет небольшая отдача: в узкую, пусть и длинную, гильзу, много пороха не запихнёшь. Да и из-за малой отдачи будет удобно стрелять. Но применяемая пуля вряд ли позволит получить приемлемые показатели по прицельной дальности и кучности стрельбы, я уж молчу об ярко выраженном останавливающем действии патрона. Если даже наши оставляли подранков… что уж говорить о девяти миллиметрах?
Оружие показалось интересным на первый взгляд, но это только на первый. Складной рамочный приклад, формованная полимерная рукоять, штампованный жестяной корпус и ствольная коробка, полимерное цевьё, отсутствие пламегасителя и антабок. Оружие даже шомполом не комплектовалось, а прицельные приспособления не имели регулировки на дальность. Всё свидетельствовало о приметах производства военного времени. Признаться, оружие подобного рода я видел впервые. Короткий, почти отсутствующий ствол, патрон с пистолетной пулей, лёгкий ствол со спешно сваренными явно на коленке узлами, узкий, но чрезвычайно длинный, похожий на толстую докторскую колбасу, магазин. Общая длина оружия со сложенным прикладом едва доходила до метра: это уже автомат, не пистолет-пулемёт. Но оружие с весьма утверждающими боевыми тактико-техническими характеристиками. Такое лично я бы на задачу не взял, не тот противник, но… У нас всё равно нет другого выбора. Кстати, единственный плюс: оружие лёгкое. Навскидку – не больше двух килограмм. Наши АК в два раза тяжелей.
Я подобрал один из экземпляров ПП-19, пристегнул магазин и передёрнул затвор. Пружина очень нежная, передёрнуть получилось одним пальцем. Почти детская игрушка… Блин. Кстати, а ведь явно же не в подвале мастерили! Заметны следы обработки на станках…
Хочется верить, что с этим оружием мы хоть как-то отобьём следующую атаку, ежели таковая буде. Зело не хочется об этом думать, но, как командир, я обязан просчитать такой исход.
Мы пережили одну вечернюю атаку. Если верить Лилит, следующая произойдёт утром, между пятью и шестью часами утра. Нас не порешили в нашей хибаре исключительно благодаря предпринятым нами мерам, и хилому вооружению наших противников. Оснащение у них – хорошее, добротное, качественное. А вот оружие – штурмовое, но не слишком мощное. Хочется закопать в землю и вбить осиновые колья, чтоб не откапывали. Но… в нашей ситуации каждый гвоздь – камень. Придётся принимать, что есть. Противоречивые у меня эмоции, прямо скажем. Противоречивые.
Я обернулся и осмотрел с холма дом, где мы укрывались этой ночью. С той стороны, откуда его атаковали, древесный сруб был испещрён выбоинами и вмятинами от осколков корпусов мин и поражающих элементов оных же. Какими бы слабыми ни были ролики, летящий из-за приданного взрывом гексогенной смеси ускорения кусок стали всегда имеет свой урон – кинетическую энергию и воздействие высокоскоростных предметов на преграды никто не отменял.
Стена вряд ли выдержит хотя бы три-четыре таких атаки: плотный автоматический огонь или близкий подрыв мин просто превратит сруб в труху. Он уже на ладан дышит: любая граната разнесёт подгнившие брёвна к хренам собачьим за глаза. Отступить, что ли?
Но отступать некуда. Этот дом – один из немногих, более или менее сохранившихся в этой деревне, и единственный, где при осмотре не были найдены трупы. В некоторых домовладениях даже скелетированные останки нашлись, а тут – как после госприёмки. Чистота и порядок. Относительные. До начала боёв.
Пока суть да дело, люди сами дошли до всего своим умом. Оставив троих прикрывать девчонок и округу (двое забрались на крышу здания), остальные разделились на две команды. Первая, более многочисленная, принялась активно осматривать трупы и обирать их. Вторая поменьше, снимали с трупов амуницию и тащили тела прочь с холма, на противоположный от нас склон, где сбрасывали в овраг. Тоже, конечно, мысль, но…
Я со вздохом убрал своё оружие и принялся помогать второй группе: тел много, глядишь – что-нибудь действительно ценное откопаем, а то – возьмём не качеством трофеев, а их количеством.
Возле первого же трупа, чьё оружие я только что осматривал, заметил: оснащение хорошее. Качественная крепкая форма, хорошая ткань. Разгруз, довольно функционален и удобен на вид. Рюкзак: небольшой, но ёмкий. Один я тут же снял, дабы посмотреть, чем тот богат.
Рюкзак оказался на загляденье крепко вышит. Нити – капроновые, двойные. Обшивка двойная. Плечевые лямки – широкие, с целую ладонь: распределяли вес на плечи. Имелась грудная и поясная стяжка – перераспределяли вес на всю спину целиком. Рюкзак бункерный, каркасный, литров на пятьдесят, может быть, шестьдесят. В составе – прочная ткань, очень плотная. Денье две тысячи, не меньше. Как следствие – водостойкая. По крайней мере, от лёгкого дождя должна защитить.
В рюкзаке – полное укомплектование. Я отошёл на место почище, не залитое кровью и не забрызганное разлетевшимися от взрывов внутренностями, и разложил содержимое.
Плащ-палатка, распорки для неё (!), суточный паёк, тёплая куртка с плотным наполнителем, комбинированный котелок, тёплый свитер, сменное бельё, рабочие перчатки и перчатки утеплённые, тёплая поддёвка (бельё), походная небоевая форма, ремкомплект для одежды и оружия, чистящий комплект к последнему. Во внутреннем кармане разместилась кружка, столовый прибор, консервный нож, принадлежности личной гигиены, разные мелочи, топливо для растопки… Очешуительно были подготовлены наши противники. Снабжали их по самое не балуй.
На разгрузе шесть подсумков для магазинов на бесшумных замках, подсумок для аптечки (там же и жила сама аптечка), сигнальная ракетница, в отдельном подсумке – выстрелы к ней, на поясе – могучий тяжёлый нож, предназначенный, видимо, не только для резки. За поясом, ближе к рюкзаку – короткая нескладная лопатка с заострёнными краями. На груди – подсумки с радиостанцией, фонариком, дозиметром, компасом и некоторыми другими мелочами.
Но не все убитые были снаряжены единообразно. Среди взвода был один, пулемётчик с помощником, снайпер с помощником, гранатомётчик с помощником, сапёр с помощником и медик с радистом. У первого – старый-добрый родимый РПК, а разгрузка до отказа забита секторными 45-местными магазинами. У второго – оные же занимали львиную долю объёма рюкзака, плюс имелся полноценный автомат АК «сотой» серии под 5,45. Самое интересное – автомат был снабжён подствольным гранатомётом: не узнать ГП-25 я не мог. У третьего и четвёртого – не менее старые-добрые СВДК и «Вал» соответственно, причём в рюкзаках у оных обнаружились сменные прицелы. На винтовках были установлены родные ПСО-4, а в твёрдых ударопрочных кейсах хранилась неизвестная мне модификация с инфракрасным спектром работы. Да тут один прицел стоил больше, чем вся снаряга снайпера… Гранатомётчик шиковал – не много и не мало – а целым ГМ-94. Тем самым, с которого в своё время была слизана ружбайка РМБ-94 «Рысь». Трудно не узнать никак не вписывающийся в советскую канву экземпляр с верхним надствольным расположением магазина и гипертрофированное цевьё. Часть боекомплекта, конечно, нёс сам гранатомётчик: один штатный портплед. Зато его львиная доля висела на помощнике, вооружённый тем же АК-«соткой» с подствольником. Сапёр с помощником и медик довольствовались теми же ПП-19, «Бизонами», однако в довесок несли хренову тучу профильного снаряжения. Так, на сапёре обнаружилось несколько гранат различной конфигурации, преимущественно – наступательные, но все – ручные. Его помощник был снаряжён куда более зверски: половина рюкзака была забита различными взрывными устройствами и брикетами со взрывчаткой. Медик тащил на себе целую прорву перевязочного, кровоостанавливающего, набор инструментов, и кое-что из медикаментов. На радисте – доселе невиданная мной здоровая заплечная р/с с телескопической антенной. Сходу в чужой технике разобраться трудно, но она будет всяко мощнее наших носимых.
Признаться, я был под впечатлением от увиденного. Столь богато даже я не снаряжался отродясь. Я уже молчу о том, что некоторые из моделей обнаруженного мне отродясь не по карману были. Тот же дозиметр: модель мне отдалённо знакома, подобную я видел неоднократно, и стоила она, как целый автомат.
Первую часть трофеев я отнёс до хибары и скинул с себя всё лишнее, в том числе и разгруз, оставив при себе лишь автомат: его и одного дискового магазина должно хватить, если вдруг начнётся казус.
Но вот что показалось странным. У нас с перекрытием отработали четыре «МОНки» с двумя тысячами поражающих элементов, а снаряжение на телах почти не пострадало. Форма, конечно, в решето: у некоторых не подлежат восстановлению жилеты. Но и только же. Не считая нескольких рюкзаков, из которых разве что не выспалось содержимое, почти всё у всех было цело. Такое ощущение, будто ролики после взрыва сами летели в живое мясо, избегая контакта с амуницией. Бред? Бред. А как иначе?
Хотя, с другой стороны, минам – почти полвека. Гексоген, конечно, стабильное соединение, но бризантность и у него возрастает от слёживания. Я подумал, что тут имеет место быть то же явление, что и с охотничьими патронами: при слишком большой навеске пороха или старых патронах выстрел разбивает сноп дроби – она летит неравномерно, кучками, оставляя в полёте большие зазоры между отдельными дробинами и их группами. Судя по всему, тут случилось то же самое. Так ли это? Уже не узнать.
Так же не удалось идентифицировать командира среди убитых. Не было тела с выделяющейся формой одежды, имеющего отличительные знаки различия или командирский планшет.
Второй очередью я сделал то, что обязательно было сделать после любой огневой стычки с людьми. Идентификация.
На телах всех погибших имелись личные жетоны, носимые на шее. Их я аккуратно снял и сложил в общую кучу. Плюс, пошарившись в залитых кровью карманах, нашёл военные билеты. Сразу же возникла несостыковка: обычно группы такого состава уходили в рейды без документов, их всегда и во все времена оставляли в штабе. А тут – целая библиотека.
Кончили мы, на удивление, быстро: уже через час-полтора на холме перед деревней не осталось лежать ни одного целого тела (ошмётки, понятное дело, никто не собирал). И лишь выкрашенная запёкшейся кровью трава на склоне указывала на то, что несколько часов назад тут была настоящая битва. А пока…
Мы закрепились в здании и зализывали раны. Большинство из подобранных трофеев оказалось неприемлемым к использованию: ролики от МОНок поработали над ними так, что даже в утиль сдавать стыдно. Единственное немногое, что уцелело, мы скрупулёзно разделили между оставшимися. В еде и боеприпасах недостатка больше не было. Решили позавтракать трофеями, проверив, не истёк ли срок годности у продуктов. Вроде бы, нет.
– Еды нам хватит на месяц, – бегло просчитал в уме Святогор. – Если будем экономить – удастся растянуть на два. А то и на три…
– А то и на полгода, – съязвил я. – Экономить не будем. Мы и так на пределе.
– В патронах мы тоже не бедны, – заметил промеж слова Штырь. – Наших осталось с гулькин нос, по пять магазинов на брата, но трофейных мы подобрали около трёх тысяч. Такого богатства мы ещё нигде не видели.
– У нас этим богатством целая хата забита, – процедил я.
Одну из комнат пришлось отвести под оперативный склад. В один угол, вдоль стены, свалили рюкзаки и то, что к использованию больше непригодно (всякий мусор, типа разбитых фонарей, дозиметров и прострелянных котелков), а в другой аккуратными стопками разложили аптечки, провизию, питьевую воду и патроны. Оружие стройным рядом выстроили вдоль стен и разложили вдоль каждых углов: нельзя было списывать со счетов рейфов, нападение могло начаться в любой момент.
– Я не слишком доверяю этим стволам, – признался я в профессиональном мнении, косясь на один из «Бизонов». – Как система – они безмерно круты. Но против рейфов применяемый патрон может оказаться слабоват.
– Посмотрим, – пожал плечами Полимер. – Поживём – увидим…
– …доживём – узнаем…
– …выживем – учтём.
К счастью, ИРП просрочены не были. Я ради общего развития вскрыл один и посмотрел, из чего же состоит. Галеты, четыре банки с говядиной, четыре банки с кашей (всё консервы), паштет, картофельное пюре, концентрированные компоты, сухой молочный напиток (аж три пакета), какой-то концентрат для чая, растворимый кофе, сахар в фирменной «полевой» упаковке, фруктовое повидло, кое-что из обеззараживания для воды… Ничего необычного. Обыкновенный боевой индивидуальный рацион питания. Всё просто.
Мы очень сильно обрадовались тушёнке и консервам с чаем. Остальное, конечно, тоже забыто не было, но в первую очередь хотелось набить брюхо. С водой, конечно, дело было туго: у наших противников фляг с водой, отчего-то, не оказалось, что странно. Едой запаслись на три-четыре дня, а воды с собой не взяли. Рассчитывали пополнить «на месте»? Так вокруг территория с непригодной для питья водой.
К счастью, вода осталась ещё у нас: суммарно – сорок пять литров на шестнадцать человек. Это был тот трёхлитровый запас на брата, что был взят нами при выходе на задачу. Зная, что воды будет мало «на месте», я распорядился отдать предпочтение ей и патронам, и взять побольше. Патроны быстро вышли, а воды мы почти не трогали: не до того было. Надеюсь, на готовку хватит…
Во дворе, закрывшись со всех сторон листами шифера, чтобы не отсвечивать на многие километры вокруг, развели бездымный костёр: там в котелках сварили каши из тушёнки и консервов. Получилось много, сытно и питательно. Там же нагрели воды для чая: некоторым подавай было кофе – пожалуйста, кофе, чай и молоко. Раствори только в воде, да пей. Признаться, и я бы не отказался от кофея, но на меня оно действует затуманивающе. Силы прибавляются, но чёткость мышления падает. Становлюсь, как зомби: потому приберёг и развёл чая.
Вот так наёмник и добывает себе пищу: на поле боя, обирая трупы, перешагивая через моральные принципы. Если и есть в мире профессия бесчеловечней этой, то я её не знаю.
На часах девять вечера. Пора бы заняться перевязкой. Нас в Городе, конечно, подлатали после рукопашной с рейфами, но раны всё равно остаются, да ещё и открытые, к тому же. Надо менять бинты…
Девять ноль одна. Что-то как-то странно течёт время… Часы остановились, что ли? Похоже на то… Секундной стрелки на моих наручных часах нет, но я уже достаточно долго стою и смотрю на циферблат: минутная стрелка и не думает шагать.
Девять ноль две. Точно. Встали часы. Намертво. Даже повращав маховик, я не смог их завести. Такое ощущение, что разъединились стрелки с механизмом: маховик крутится, пружина закручивается, механизм работает, но стрелки не ходят. Вот те раз. Неужто, в бою часики-то повредил? Всё может быть… всё….
Ко мне подошла Раптория, чуть помахивая перевязочным пакетом: видимо, подумали об одном и том же.
– Тебе помочь, командир-смертник? – нехорошо улыбаясь, спросила она.
Десмургия, в общем-то, наука относительно простая. Главное – запомнить, как перевязывать различные виды поражений на разных участках тела. Всё остальное – приложится. Но бывают такие ситуации, когда самостоятельно ты себя не перемотаешь. Так или иначе, тебе понадобится помощь.
Правда, судя по нехорошему блеску в глазах Раптории, порой такая помощь может быть чревата…
– Ну, помоги, – вякнул я на свой страх и риск.
Под медицинские процедуры отвели одно комнату на верхнем этаже: в обычное время там достаточно светло даже в туман, и её мы не успели завалить нашим барахлом.
– Раздевайся! – повелительно бросила мне Раптория, когда мы с ней зашли в «перевязочную».
Автомат приставил к стене, разгрузку расстегнул, снял и сложил рядом на пол. На неё же лёг и китель, к нему же отправилась и футболка.
– Руки за голову, – бездарно кося под оперативника, потребовала девушка.
Я сложил руки ладонями на затылке.
– Любишь пожёстче и командовать? – усмехнулся я. – Наручники дать?
– Не буду спрашивать, на кой ляд они тебе с собой, – усмехнулась в ответ напарница.
Снять старую повязку с груди получилось быстро: Раптория с ней особо не церемонилась. Да и я ей не мешал, подняв руки: потому и управились шустро.
– М-да… – протянула девушка, отнимая с поверхности раны марлевую подушку с регенеративным составом.
Я проследил за направлением её взгляда. «М-да» – это мягко сказано.
Лапа у того рейфа была преизрядного габарита. Накрыта оказалась вся верхняя треть грудной клетки. Большая, площадью с целый спичечный коробок, рана по центру – след от большой присоски по центру его ладони. Пять ранок поменьше, размером с ноготь каждая – следы от малых присосках на дальних фалангах пальцев руки. Уже почти не болело, но раны были глубокими: такое впечатление, что он не просто присосался ко мне, а своими присосками выгрыз несколько кусков мяса. Дерьмово-то как, а?
– Ничего, – посулила Раптория, доставая из подсумка своей разгрузки фуфырёк. – До свадьбы заживёт.
– Мне б самому до свадьбы дожить, – честно признался я.
– Наклонись назад, – попросила девушка.
Я присел на стул и откинулся на спину: попытался принять максимально горизонтальное положение тела.
Напарница расчехлила препарат: «Банеоцин». Весьма недурно помогает, доложу я вам. Особенно в виде порошка. Очень хорошо работает как ранозаживляющее средство, на площадях почти любой степени. Будь то укол, порез, рваная рана или, не приведи Господь, бытовая ампутация. Посыпаешь на открытый раневой канал (только не на плевральную полость! Категорически нельзя сыпать на слизистую оболочку и при пробитом лёгком!), тут же запускается процесс регенерации мягких тканей. Активное вещество работает шустро, но бездумно тоже применять не следует: не чаще одного-двух раз в сутки, не дольше пяти-семи дней подряд. Потом – перерыв. Даёт некоторый удар по почкам и по печени. Был опыт применения этого препарата в связи с травмами: от довольно глубоких пробоев на руке только шрамы остались.
Раптория откинула крышку капсулы и лёгкими движениями, будто бы солила борщ, насыпала порошок на раны тонким слоем. Почувствовался лёгкий холодок.
Банеоцин был убран в подсумок, из разгрузки появилась бумажная укупорка с марлевыми салфетками. Быстрый надрыв упаковки – и одна «подушка» уже легла мне на грудь. Теперь дело за бинтом.
С десмургией у Раптории всё гладко: перевязывать она умеет. Туго, но не жёстко, тур за туром, она меньше, чем за три минуты соорудила мне полноценную «рубашку» из бинта, пропустив закрепляющие туры через левое плечо.
– Можешь опускать руки, – улыбнулась она, завязывая узел на последнем туре. – А то сидишь, как военнопленный румын.
– Уж чья бы корова мычала, – усмехнулся я. – Давай, смена караула.
Ту же процедуру я провёл и с Рапторией. На всё-про-всё у нас ушло не больше четверти часа.
Выходя из «перевязочной», мы наткнулись на целую «очередь» пациентов.
– Здрасьте, – расшаркалась первая в ней Лилит. – Доктор принимает?
***
После общей перевязки, после которой существенно оскудели запасы бинтов и банеоцина, наша кодла собралась на кухне. На сей раз – в полном составе: со слов Лилит, следующую атаку раньше, чем через 12 часов после предыдущей, можно не ждать. А о приближении рейфов сообщит детектор Древних.
– Ну, что, дорогие мои смертники, – подытожил я, садясь на стул в кухне. – Давайте подведём итоги… Перво-наперво давайте поздравим с боевым крещением в наших рядах двух очаровашек, примкнувших к нам не так давно и уже успевших вкусить, почём фунт лиха.
Помещение утонуло в овациях: скромные, казалось бы, аплодисменты, но когда в небольшой комнате это делает целое отделение – ушам становится нехорошо.
«Очаровашки» тем временем зарделись.
– Во-вторых, – продолжил я. – Давайте поблагодарим наших боевых товарищей за проделанную работу по подготовке к обороне. Без их идей и прямых рук мы навряд ли сумели б обойтись без потерь.
И опять аплодисменты.
Я сейчас без капли претензий глаголил. Быть может, оно и правильно, что с меня сняли командование. Возможно, действуя по учебнику или по наитию, я бы уничтожил взвод противника: но не факт, что не допустил бы при этом потерь. Идея же Медведа, воплощённая в жизнь товарищами, позволила сберечь нам силы и нервы. А главное – жизни.
– В-третьих. Необходимо провести общий мозголомный штурм и уяснить некоторые детали, требующие глубокого осмысления.
– И это какие же? – фыркнула Раптория. – Что за призрачный взвод мы повстречали? Или как будем выбираться из этой дыры? Или как нам пережить следующую волну?
– Всё вместе, – кивнул я. – На повестке дня первый вопрос: возвращение к части приписки. Абсолютно очевидно, что не только радиосигнал не может пробиться через этот хренов туман. Если б нас могли отсюда телепортировать – то давно уже забрали б. Значит, одно из двух: или нас не могут найти, эдаких «потеряшек», или нас не могут захватить системой транспортировки.
– Предложения? – поинтересовался Медвед.
– Всё генитально просто, мой друг. Раз силами нашего радиооборудования не получается связаться с нашими, необходимо создать передатчик такой мощности, чтобы он пробился через поле аномалии.
– Не получится, – обронила Лилит. – Изнутри барьера аномалии не пробьётся ничто, как бы мы ни старались. Как система «нипель»: туда дуй, обратно ни фига.
Что-то мне подсказывало, что не всё так плохо.
– Но…, – протянул я.
– Есть возможность выбраться из этой аномалии, – продолжила напарница. – Очень призрачная, но есть. Это образование, чем бы оно ни было, не очень стабильно: в её стенках есть бреши, через которые, теоретически, можно свободно проходить в обе стороны. Проблема только в том, что форма образования – сфера, а эти бреши мигрируют по её поверхности, как пятна на солнце. Очень тяжело поймать эти дыры, и ещё тяжелее – выбраться через них.
– Но это возможно, – уточнил я.
– Возможно, – согласилась Лилит. – Но тяжело.
– А разве у нас есть выбор? – усмехнулась Раптория.
– Есть ещё одна проблема, – добавила напарница. – Границы образования проходят по топям, непроходимым для людей и техники. Подобраться к стенкам аномалии можно только в трёх участках: это северная и южная оконечность дороги, что проходит мимо нас, и восточная окраина сферы. Но очередной нюанс в том, что точно отследить границы крайне трудно: если перескочишь на десять метров – появишься в противоположном направлении, у другой стены. Не доедешь десять метров – даже не достигнешь стенки этого образования.
– Ты сказала, что даже радиосигнал не пройдёт через плёнку сферы, – переспросила Раптория.
– Да, – кивнула Лилит. – Он просто отражается от границы и возвращается внутрь, пока не затухнет.
Мы с моей разнополой ксерокопией переглянулись. Зажёгшийся огонёк в её глазах дал понять, что она кое-что задумала. И, кажется, я даже знаю, что.
– Ты думаешь о том же, о чём и я? – протянул я.
– Нет, командир, я за тебя замуж не выйду, – не моргнув глазом, отозвалась девушка.
– Ну и слава Богу! – выдохнул я.
– Эй, я ведь и обидеться могу! – возмутилась она под смешки товарищей.
– Эм…! – подняла руку Кирсанова. – Не просветите?
– Радиоразведка, – пояснил я. – У нас есть оборудование, способное принимать и излучать радиосигналы.
– КВЧ! – воскликнул Медвед.
– ЁПРСТ, – согласился я.
– ЁКЛМП, – добавил Штырь.
– Абзац… – выдохнула Алина.
– КВЧ – это миллиметровый диапазон радиоволн, – пояснил я. – Он отражается от всех препятствий и свободно проходит через ионосферу. Используется в космической связи.
– А у нас есть комплексы космической связи? – уточнила Рысь.
– А как же? – изумился Медвед. – Связь с кораблями, по-твоему, как осуществляется?
– Значит, снимаем с одной из машин радейку, – резюмировал я. – Пускаем её на малых скоростях вперёд, с передатчиком и приёмником. Как только увидим отражённый сигнал – будем идти, пока не поймаем пиковые значения на приёмнике. Даже, если промахнёмся – не страшно, повторим попытку, пока не найдём необходимую дистанцию до плёнки нашего пузыря.
– И что? – переспросила Астория. – Ну, найдёте вы эту границу, и что это вам даст?
– Что значит «вы»? – наиграно удивился я. – ВЫ найдёте. Ты тоже будешь участвовать в рейде.
– А я-то с чего вдруг?! – не наиграно удивилась девочка. – Я ж в этой вашей радиосвязи ни бельмеса!
– Будешь нам в дороге чай варить, – заверил я.
– Ага, щаз! – воскликнула она, но возглас утонул в очередной волне смешков.
– Раз бреши в аномалии блуждающие, – резюмировал Медвед. – То возле стенки и стоит ждать появления этого «пятна». Лилит. Как его опознать?
– Рискну предположить, что резко увеличится проходимость радиоволн, – пожал плечами я.
– Шаман прав, – кивнула девушка. – Эти бреши радиопрозрачны, приёмник увидит отражённый сигнал, пришедший с бОльшей задержкой: отражение придёт не от стенки аномалии, а от преграды за её пределами.
– Теперь – самый шик, – заключил я. – Неизвестен размер этого пятна, неизвестна его угловая скорость и время экспозиции на одной точке проекции. Необходимо сразу же, как только сигнал пойман, провести хотя бы одну машину через аномалию, с тем, чтобы кто-нибудь сообщил командованию всю тщетность нашего бытия.
– По-моему, это меньшая из проблем, – подытожил Медвед. – Посадим за руль кого-нибудь шизанутого на всю катушку, пусть трогается на четвёртой передаче с перегазовкой, и вылетает отсюда к херовой бабушке.
– И где же мы найдём такого… хех… простачка? – поинтересовалась Раптория.
Взгляды всех присутствующих, как по команде, оказались сосредоточены на девушке.
До той не сразу дошло, что инициатива сношает инициатора. Причём, «Камасутра» в этом случае нервно курит в сторонке.
– Я-я-я?! – вытаращилась напарница.
– Выходит, одно проблемой меньше, – подытожил я.
– Не-не-не-не-не-не-не! – замахала руками Раптория, будто собралась взлететь. – Я ж водитель-камикадзе, на хрен! Я ж технику угроблю к такой-то маме! Одно колесо сломаю, другое потеряю! Не-не-не!
– Тебе только за границы аномалии надо выехать, – отмахнулся я. – Переживёшь.
– Потом разберёмся, кого и на что сажать, – вмешался Полимер. – У нас ещё два вопроса на повестке.
– Точно, – согласился Медвед.
– До сих пор в пылу запарки мы позволяли себе шароёжиться по одиночке, – возвращение к теме всегда приятно: ощущаешь конструктивизм в обществе. – Есть мнение, что лучше так больше не делать. Меньше, чем по двое – не ходим. А лучше – по трое. Хрен его знает, что в этом тумане может скрываться: поэтому, ушки на макушке и хвосты пистолетами. Лучше – автоматами.
– Разбиваемся на двойки, – пояснил Медвед. – Если что-то кому-то куда-то надо – не ходим в одно рыло. Если кто-то что-то делает – один делает, другой прикрывает. Если надо отойти к машинам – идут минимум две-три двойки. Дом малым числом без необходимости не покидать.
– Теперь – дежурство, – по памяти я пытался вспомнить тот минимум, что надо было озвучить вслух. – Каждые два часа дежурная двойка должна быть на посту: его предлагаю оборудовать на чердаке. Заступили в паре, два часа отстояли, сменились. В пределах этих двух часов дозорные пусть творят, что хотят. Пусть оба смотрят во все глаза, или по очереди, или один с тепловизором, а другой с детектором. Не суть важно. Суть в том, что угрожаемое направление не должно оставаться без надзора.
– Дежурить предлагается теми же парами, какими сейчас разобьёмся, – довёл до сведения Полимер. – Так сказать, для укрепления микроклимата в коллективе. По необходимости – можно подмениться, если кого-то вдруг захеровит.
Сообщение отредактировал Комкор - Пятница, 15 Декабря 2017, 13:46
Леший 19.08.95-24.09.14
Kitten 17.10.70-24.05.19
Попов Александр Николаевич 01.01.49-22.08.23
|
|
|
|
|
